Текст книги "Никто кроме Путина. Почему его признает российская «система»"

Автор книги: Люк Хардинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Самого Путина нет нигде, и, как объясняет главный редактор «Forbes Russia» Михаил Кашулинский, в список не вошли «сотрудники правительства» и «чиновники». На вопрос, помогает ли дружба с Владимиром Путиным стать миллиардером, Кашулинский отвечает коротко: «Возможно, – признает он. – Если взглянуть на других людей, которые не являются друзьями Путина, – они не такие богатые».

Развод Лондона с Москвой

…Часто забывают, что британско-российские отношения при Владимире Путине были когда-то положительными. На самом деле одним из крупнейших сторонников Путина был не кто иной как Тони Блэр. После того, как в 2000 году Путин заменил Ельцина, первой его зарубежной поездкой было посещение Британии. Новый президент России – в то время загадочная личность, предмет вопроса «Кто такой господин Путин?» – прибыл на Даунинг-стрит для переговоров. Он даже встречался с королевой в Виндзор-Касл.

Блэр очень защищал своего гостя из Москвы от критики новой войны Кремля в Чечне и от упреков в нарушении прав человека. Он приветствовал Путина как коллегу-модернизатора, сильного партнера, который наведет порядок в процессе политического и экономического реформирования. После успешной двусторонней встречи лидеров в ноябре 2000 года один российский чиновник даже отметил: «Мы не можем припомнить времени, когда англо-российские отношения были лучше, чем теперь. Даже включая дореволюционные времена».

Но эти англо-русские объятия не были похожими на медовый месяц. Ближе к концу первого срока Путина стало понятно, что отношения шли к разводу. Существовало несколько причин отчуждения. Чрезвычайно авторитарная внутренняя политика Путина привела к тому, что большое количество его оппонентов выехало из страны. Многие из них поселились в Лондоне, фактически новой столице российских диссидентов и недовольных революционеров – как в царские времена, когда Ленин жил в Пентонвиле и Блумсбери.

Кремль и Даунинг-стрит не пришли к согласию в вопросе войны в Ираке: Путин считал ее еще одним ярким примером англосаксонского империализма. И начиная с 2003 года, когда Грузию и Украину всколыхнуло движение в сторону прозападных реформ, состояние паранойи внутри Кремля усилилось. Путина и ФСБ охватило убеждение в том, что к украинской Оранжевой революции привели не массовые уличные акции протеста, а шпионы ЦРУ с мешками долларов.

* * *

Но одним из самых болезненных участков британско-российского противостояния являются вопросы взаимного правового содействия и экстрадиции. Смакуя карпаччо из говядины в одном из московских итальянских ресторанов для гурманов летом 2007 года, я спросил Дмитрия Пескова, пресс-секретаря Путина, когда начались проблемы между Лондоном и Москвой. Ответ Пескова однозначен – в 2003-м. Песков также жалуется, что во время полета первым классом «British Airways» из Нью-Йорка в Лондон стюардесса пошутила: «Надеюсь, в этот раз полония нет, господин Песков». «И вы хотите, чтобы я призвал людей ехать в эту страну?» – спрашивает он.

Почему в 2003-м? Дата совпадает с решением о предоставлении Березовскому, крупнейшему врагу Путина, политического убежища в Великобритании. В том же году британский суд своим решением отказал Кремлю в удовлетворении его запроса об экстрадиции Ахмеда Закаева, лидера чеченских повстанцев, обвиняемого Москвой в терроризме. До 2007 года Россия направила 21 запрос об экстрадиции российских граждан из Великобритании, многие из которых были связаны с «ЮКОСом», обанкротившейся нефтяной компанией Ходорковского. Все запросы были отклонены. Британские суды отказывают, обосновывая это тем, что во многих случаях этих лиц преследуют по политическим мотивам и вряд ли их будут справедливо судить в России…

Это правда: для описания политически предвзятой системы правосудия в России даже придумали фразу «телефонное правосудие» – намек на привычку чиновников Кремля спускать вердикты судьям. Повторное обвинение Ходорковского после смешных судебных заседаний является еще одним доказательством этого.

Путин расценил отказ Британии в экстрадиции Березовского как личное предательство. Как сообщают, его разозлило то, что Блэр не поднял трубку и не сообщил ему о решении суда. Со своей стороны Блэр, как мне говорили, избавлялся от иллюзий относительно своего бывшего российского союзника. Когда его спросили, что он думает о Путине, Блэр, как утверждают, сказал одному из работников Даунинг-стрит: «Он – плохой человек». На встрече с сенатором США Джоном МакКейном в 2008 году Блэр назвал Путина «слишком автократическим», заявив, что он «свел на нет многие достижения демократии в России». По мнению Блэра Запад должен «немного довести Россию до отчаяния». Он сказал Маккейну, что в отношении России нужно «показать твердость и посеять зерна замешательства».

Различие в ценностях между двумя странами, где одна демократическая, а другая авторитарная – не такая уж и лакуна в непреодолимой бездне. В путинской системе немыслимо, чтобы суд пренебрегал прихотями Кремля. Он, видимо, истолковал решение британского суда не как демонстрацию независимости правосудия, а как намеренное унижение России, совершенное по указанию заносчивой господствующей политической верхушки Британии. Путин так и не простил Блэра. Его антипатия к Британии плавно перешла на преемника Блэра – Гордона Брауна.

Столь ощутимое пренебрежение вызвало ряд враждебных действий российского правительства. В январе 2006 года по каналам российского государственного телевидения было показано, как офицеры британской разведки якобы добывают информацию из «камня», скрытого в московском парке. 30-сантиметровый камень напоминал маленькую светло-коричневую брусчатку, похожую на камень, знакомый фанатам «Флинтстоунов».

ФСБ утверждала, что британские дипломаты, которые находятся в Москве, использовали камень, чтобы общаться с российскими «агентами». Эти «агенты» работали внутри российских неправительственных организаций – группы, которую Кремль считает вероломной пятой колонной, синонимом шпионского и западного вмешательства.

Российские активисты по правам человека отвергли эту историю. Ее целью была дискредитация настоящих неправительственных организаций и ослабление и так хилого гражданского общества России, говорят они.

* * *

Вскоре российское правительство открыло другой фронт нападения, объявив войну Британскому совету, культурному крылу британского правительства за рубежом. Впервые российские власти обвинили Британский совет в незаконной коммерческой деятельности и неуплате налогов в 2004 году. Налоговая полиция в шлемах ворвалась в главный офис совета, расположенного вместе с несколькими другими культурными социально-ориентированными организациями в московской Библиотеке иностранной литературы, окруженной транспортными артериями, на берегу Яузы.

Использование налоговых проверок является одним из любимых инструментов Кремля. Их применяют против политических оппонентов и правозащитных организаций. После убийства Литвиненко российские чиновники сообщили, что кампанию против Британского совета прекратят, если Британия согласится прекратить расследование убийства Литвиненко. В декабре 2007 года, после того как правительство Брауна дало понять, что по Литвиненко не может быть никакого соглашения, министерство иностранных дел России объявило, что закрывает офисы Британского совета в Москве. Приказ вступил в силу 1 января 2008 года.

Директор Британского совета в России Джеймс Кеннеди – мой приятель. За ужином в его московской квартире, в осыпающейся многоэтажке XIX века неподалеку от столичного Садового кольца, мы обмениваемся советами относительно того, как справиться со всеохватывающим электронным наблюдением ФСБ. Джеймс говорит, что подозревает, что его квартиру прослушивают, как и машину, на которой он с шофером ездит на работу. Мы оба соглашаемся, что лучшая стратегия – игнорировать прослушивания и жить, как будто все в порядке. На протяжении кризиса, связанного с Британским советом, я почти каждый день звоню Джеймсу. 14 января 2008 года Британский совет пренебрегает приказом закрыться и вновь открывает свои филиалы в Санкт-Петербурге и уральском городе Екатеринбурге. Российское правительство свирепствует из-за этой «провокации».

Ответ ФСБ – быстрый, недоброжелательный и предсказуемый. 15 января ее сотрудники посещают работников российского Британского Совета, семерых в Екатеринбурге и шестнадцать – в Санкт-Петербурге, и приказывает им прекратить работу с британцами. Методы агентства никогда нельзя недооценивать: после полуночи в дома шестерых работников министерства иностранных дел приезжает полиция. Одних они предупреждают, что домашнего любимца может постигнуть досадный «несчастный случай», расспрашивают о здоровье слабых пожилых родственников. Других служащие налоговой предупреждают, что они находятся под уголовным следствием. В тот же вечер дорожная автоинспекция Санкт-Петербурга со съемочной группой на буксире останавливает машину Стивена Кинока и обвиняет его в том, что он вел машину в состоянии опьянения. Кинок – директор санкт-петербургского офиса Британского совета и сын лорда Нила Кинока, бывшего лидера Лейбористской партии.

* * *

Британские чиновники возмущены этим запугиванием и притеснением. «Это запугивание наших работников в классическом стиле КГБ, чтобы они чувствовали слабость своей позиции», – говорит мне один из них. Другой сравнивает методы ФСБ с «избиением библиотекаря». В Лондоне Мартин Дэвидсон, исполнительный директор Британского совета, неохотно признает, что не имеет другого выбора, кроме как временно прекратить работу региональных офисов. «Подобные действия совершались во время холодной войны. Честно говоря, мы думали, что они – позади», – вздыхает он.

В частных депешах в Вашингтон Уильям Бернс выражает солидарность с британскими собратьями. Он отмечает, что правительство Брауна «надеется пристыдить ПР [правительство России] ответным ударом, которому подвергаются тысячи российских студентов, пользующихся услугами Британского совета как ресурсного и испытательного центра для тех, кто хочет поступить в университеты Объединенного Королевства». Посол США отмечает, что к ним относится «много отпрысков элиты нации».

Эта стратегия не дала никакого эффекта. Министр иностранных дел Сергей Лавров, дочь которого училась в «London School of Economics», отметил, что поведение Британии является «доказательством того, что британская сторона ностальгирует по колониальным временам». А генерал-майор Юрий Дроздов, отставной офицер КГБ, говорил британской прессе, что работа Британского совета напрямую связана с деятельностью британской разведки, агенты которой работают вместе с США над расколом и установлением контроля над Россией.

Британские критики России эти события сочли плохим знаком. Денис МакШейн, бывший министр лейбористского правительства по вопросам Европы и член парламента, назвал их примером «новой и отвратительной России, которая рождается в XXI веке… Печально, что нация Толстого и Чайковского должна прибегать к преследованию Британского совета, который способствует развитию культуры и обменам между художниками, музыкантами и писателями. Однако сегодняшняя Россия медленно возвращается к антикультурному авторитаризму, чем мы глубоко обеспокоены».

Я спрашиваю Федора Лукьянова, редактора журнала «Россия в глобальной политике» и моего любимого российского аналитика, что он об этом думает. Ведь, бесспорно, такое поведение в советском стиле разрушает репутацию России. «По моему глубокому убеждению, Россия в течение длительного времени не заботится о своем международном имидже», – отвечает он.

* * *

Кремль также спонсирует отвратительную кампанию личного преследования Тони Брентона. «Преступление» британского посла заключается в появлении на семинаре гражданского общества в июле 2006 года вместе с Эдуардом Лимоновым – российским писателем и лидером запрещенных национал-большевиков, яростной антикремлевской молодежной организации, которую постоянно преследуют полиция и суды России. Впоследствии я узнаю, что Лимонова сажали в тюрьму Лефортово.

После форума молодые активисты Кремля выслеживают Брентона на улицах Москвы и в других местах. Активисты принадлежат к пропутинской молодежной группе «Наши», созданной кремлевскими политтехнологами после Оранжевой революции.

Активисты «Наших» прерывают Брентона во время его публичных выступлений. Они преследуют его жену и прыгают перед его служебной машиной, бросая листовки на лобовое стекло. Эти действия не являются спонтанными: как отмечает Бернс, активистам, видимо, платят.

Британский МИД жалуется российскому на то, что эта тактика является нарушением Венской конвенции.

После парламентских выборов в России 2 декабря 2007 года, на которых путинская партия «Единая Россия» одерживает блестящую, но сфальсифицированную победу, активисты «Наших» опять устраивают пикет под британским посольством в Москве. Серая морозная среда. Я решаю пойти туда пешком и посмотреть. Активисты стоят возле тусклой Москвы-реки, они выглядят жалкими – замерзшими и мокрыми. Около 20 активистов вооружены новыми плакатами. На плакатах – увеличенное фото Брентона со словом «Лузер», написанным красными чернилами на лбу. Хотя бывало и хуже – на предыдущих митингах «Наших» Брентона сравнивали с Гитлером. Британские чиновники, адепты здравого смысла и диалога, приглашают лидера «Наших» на разговор. Это лишь подталкивает к еще одной демонстрации с баннерами, на которых написано «Мы не хотим вашего чая».

«Господин Брентон – лузер, потому что выборы в России не дали ему результата, которого он хотел. Он хотел Оранжевой революции здесь. И не получил ее», – говорит мне под посольством Константин Голоскоков, 21-летний студент Московского университета. Он добавляет: «Мы не думаем, что господину Брентону следует вмешиваться во внутренние дела нашей страны. Мы попросили министерство иностранных дел лишить его аккредитации». Другой активист «Наших», Маша Дрокова, говорит мне: «Я жду его извинений».

Не обращайте внимания на то, что выборы были сфальсифицированы и что миллионы работников государственного сектора получили указание голосовать за Путина – им сказали, что если они не проголосуют, то потеряют работу. Путин победил, а Брентон проиграл. В манихейском мире Путина все чрезвычайно просто. В конце концов, активисты «Наших» прекращают свои забастовки под посольством, как говорит Бернс, «скорей всего, по указанию».

* * *

Через полгода, летом 2008-го, я догоняю активистов «Наших» в их ежегодном лагере на берегах озера Селигер на живописном севере России, близ Твери, в трех часах езды от Москвы. В озаренном солнцем сосновом лесу установлены сотни палаток. Здесь есть туалеты, веревки для белья и котелки для приготовления пищи. С другой стороны озера вдали мерцает православная церковь с тремя золотыми куполами. Если бы не огромные портреты Владимира Путина, висящие между двумя деревьями на центральном участке, этот лагерь мог бы походить на скаутский.

Я обнаруживаю, что наиболее ненавидимой нацией в кремлевском пантеоне зла в пределах досягаемости является уже не Британия, а крошечная Эстония. Россия постоянно обвиняет Эстонию и ее постсоветских балтийских соседей Латвию и Литву в «фашизме». Спор идет не об экстрадиции, а об истории XX века. Эстонцы, разумеется, не согласны с Кремлем относительно своего «освобождения» Красной армией от нацистов, видя в нем вторую оккупацию. Решение Эстонии переместить памятник солдату Красной армии вызывает яростную реакцию в России. Сторонники «Наших» в мае того года осаждают посольство страны в Москве, притащив туда огромный надувной танк.

Возле пляжа я узнаю, что активисты «Наших» держат поросенка. Они назвали животное Ильвес, в честь эстонского президента Тумаса Гендрика Ильвеса. Охранник Ильвеса, Дмитрий Иванов, одет в американский костюм, украшенный приклеенными поддельными долларовыми купюрами, и цилиндр. Он говорит мне: «Мы – не фанатики. Мы лишь поддерживаем курс правящей элиты России. Мы хотим, чтобы людям хорошо жилось. Только идиот выступал бы против этого». Будущее принадлежит России, уверенно предсказывает он: «Мы будем не в пятерке, а в тройке мощнейших экономик. К 2020 году люди будут мигрировать в Россию из таких стран, как ваша».

Я замечаю, что лагерь сочетает кремлевскую пропаганду с отдыхом и флиртом с противоположным полом. Здесь есть скалодром, занятия по танцам, горные велосипеды, тренажерный зал и даже сегвей. В лесном воздухе висит запах сосновой смолы и молодых гормонов. На песке загорает молодая женщина в оранжевом бикини, читая конституцию России.

Некоторые выходки этого собрания – скорее глупые, чем опасные. Одна из палаток, установленных на главной песчаной тропе, принадлежит Антонине Шаповаловой, 20-летнему дизайнеру одежды. Шаповалова, как многие другие сторонники «Наших», – выходец из провинции: в ее случае – из Костромы на западе России. В 2007 году она произвела сенсацию, представив «трусы Путина». На откровенных бикини был написан лозунг «Вова, я с тобой», причем слово «Вова», уменьшительно-ласкательный вариант имени «Владимир», было размещено в районе лона.

Лагерь также немного помогает преодолеть демографическую проблему России – 20 молодых пар женятся во время массовой церемонии на главной сцене. Каждая пара спит в палатке в форме сердца, украшенной красными воздушными шариками. Напоказ гордо выставляют Васю – ребенка, зачатого на прошлогодней массовой свадьбе. Есть пары из Дагестана в цветной одежде, на молодоженах – огромные коричневые шляпы.

Однако «Наши» – довольно неприятная организация. Российское правительство использует ее для демагогии и запугивания врагов. На протяжении моей работы в Москве ее жертвами, наряду с Брентоном и эстонцами, становятся противник Путина Каспаров и журналист, советский диссидент Александр Подрабинек.

Неподалеку я встречаю лидера «Наших» Никиту Боровикова. Боровиков защищает тактику группы. Он говорит, что не видит ничего плохого в преследовании врагов России и называет их действия «фарсом». Почему выбрали Тони Брентона? «Он поддерживает фашистов и экстремистов, – отвечает Боровиков. – Никто не позволит вредить имиджу России. Если правительство ничего не делает, то действовать вынуждено общество».

Оказывается, Россия имеет множество врагов – бесконечный запас иностранных и домашних. Возле главной сцены – несколько баннеров. На одном – эстонский президент в форме офицера СС, на других изображены Михаил Саакашвили и Виктор Ющенко, прозападные президенты Грузии и Украины, наряду с лозунгом: «Наших славянских братьев захватил злой дух». В самом конце песчаной тропы я обнаруживаю белорусскую театральную труппу, которая исполняет сатиру на «Другую Россию» – демократическое движение Каспарова. Актеры в масках в стиле «Stipping Image» исполняют кантри-танец, размахивая американскими флагами в сопровождении мелодии «Benny Hill Show». Борис Березовский руководит, Ходорковский выходит в наручниках и полосатой голубой тюремной пижаме. Пародия напоминает мне советскую пропаганду о злых капиталистах в цилиндрических шляпах. Мне кажется, что это очередной пример того, как Кремль перенял советскую модель, в данном случае – молодежной коммунистической организации «Комсомол», и перепаковал ее, окрасив в яркие тона для поколения «Facebook».

* * *

Вернувшись в Москву, я спрашиваю Илью Яшина, молодежного лидера либеральной партии «Яблоко», что он думает о «Наших». «Это – полностью искусственное движение, выпестованное президентской администрацией», – говорит он и добавляет, что это позор для его поколения россиян. Сторонников «Наших» награждают бесплатными билетами в кино, членством в клубах плавания и престижными стипендиями в государственных корпорациях. Они не глупые, а циничные. В России – глубокая психологическая и политическая апатия.

Яшин признает, что неправильно сравнивать «Наших» с «Гитлерюгендом» – их называют «Путинюгенд», поскольку они, собственно, никого не убивают. Лучшим аналогом, по его мнению, являются «Красные стражи» великого Мао. Важно отметить, что наряду с Путиным «Наши» также уважают Андерса Бейринга Брейвика, 32-летнего норвежца, который признался в массовом убийстве в июле 2011 года.

«Новости из России – шутка»

Со времен большевистской революции я – восьмой штатный корреспондент, который работает в Москве на «Guardian». Мои предшественники – выдающиеся люди. Первым был Артур Рейсам, больше известный своими произведениями для детей. Рейсам жил в одной квартире с членом Политбюро Карлом Радеком, играл в шахматы с Лениным и имел страстную связь с секретаршей Льва Троцкого, на которой женился и забрал домой, в Британию. Об этом я узнал от Мартина Уокера, еще одного моего предшественника, который работал в Москве в 1980-х годах. Вторым корреспондентом «Guardian» – тогда, конечно, это была «Manchester Guardian» – был Малкольм Магеридж, который жил в Москве в 1932 и 1933 годах.

Именно с Магериджем я чувствую наибольшее сродство. В своем предисловии к «Зиме в Москве» Майкл Эшлимен отмечает, что от Магериджа, вероятно, ожидали сострадательного рассказа о смелом новом мире, который строят Советы. В конце концов, он был сыном депутата-социалиста, родственником Фабиана Вебса и автором уважаемой либеральной газеты. Магеридж сразу испугался того, что увидел: тирания, цензура, лицемерие, грубость, нищета и то, что Андре Жид, в своем написанном после войны «Побежденном Боге», сборнике эссе о разочарованных бывших коммунистах, назвал «размахом блефа».

Магеридж придержал свои особые насмешки, адресованные западным журналистам, которые принимали участие в великой лжи, присылали пропагандистские депеши из России и игнорировали или преуменьшали ужасы, которые, как им было известно, происходили при Сталине. В начале 1933 года Магериджу удалось избежать цензуры и увидеть устроенный Сталиным голодомор на Украине и Северном Кавказе. Он зафиксировал искусственный геноцид советского мирного населения, около 14,5 миллионов умерших в результате по сути организованного правительством убийства.

Магеридж тайно перевез свои репортажи в «Guardian» в британском дипломатическом портфеле. Газета напечатала их, несколько неохотно, в марте 1933 года. Его статьи вызывали ожесточенную реакцию. На Западе разоблачения Магериджа восприняли с большим недоверием, его обвинили во лжи. Он не мог устроиться на работу журналистом, его обвиняли в нарушении либеральной снисходительности, с которой к тому времени смотрели на коммунистический эксперимент, проводившийся при Сталине. Он уволился из «Guardian» и не мог вернуться в Советский Союз.

«Зима в Москве», тираж которой уже давно закончился, была написана в 1934 году, после возвращения Магериджа из Советского Союза. Это сокрушительный сатирический рассказ о западных журналистах, которые нарочно отворачивались от сталинского голодомора, – одного из крупнейших преступлений в истории человечества, и скрывали от своих читателей истинную сущность советского режима. Он также нападал на тех интеллектуалов левого крыла, которые позволяли себя обманывать.

Магеридж был особенно язвительным в отношении Уолтера Дюранти, корреспондента «New York Times», награжденного Пулитцеровской премией. В романе Дюранти фигурирует, как персонаж по имени Джефферсон – прототип «полезного идиота». В своих докладах Вашингтону Дюранти отрицал существование голодомора и умело убеждал Рузвельта в том, что стоит дипломатически признать одиозный и тиранический режим Сталина.

В своем предисловии к роману Магеридж пишет о «позиции иностранных журналистов в России и о том, в каком виде новости из России попадают наружу».

Он отмечает:

«Конечно, существует жесткая цензура, и не всем известно, что иностранные журналисты в Москве работают под постоянной угрозой потери визы, а следовательно, и работы. Если они не согласятся (а большинство соглашается) ограничить свои новости тем, что удовлетворит Диктатуру Пролетариата, они будут подвергаться постоянному преследованию».

Преследования, пишет Магеридж, могут отличаться от «навязчивых заигрываний» относительно визового статуса вплоть до «заключения и изгнания всех друзей или родственников, которых они могут иметь и которым не повезло быть советскими гражданами».

Он добавляет:

«Результат: новости из России являются шуткой, выдуманной или теми, кого длительное пребывание в Москве сделало полностью послушными… или теми, кто, пытаясь сказать больше, чем можно, вынужден из выгоды или достаточно законных причин быть осторожным. Агенты советского правительства могут даже давить на редакцию, когда их не удовлетворяет корреспондент».

Магеридж также пишет о том, что он называет «тщательным» поведением ОГПУ. ОГПУ – это тайная милиция Сталина, предшественник КГБ и нынешней ФСБ, бывший руководитель которой Владимир Путин ныне управляет Россией. Я знаю, что имеет в виду Магеридж. Восемь десятилетий спустя мало что изменилось.

* * *

Неожиданное приглашение. Январь 2009 года. Звонит мой мобильный. На проводе – Артем Артемов, помощник российского миллиардера Александра Лебедева. Артем хочет знать, не хотел бы я пообедать с Александром. На предыдущей неделе я написал для газеты «Observer» положительный биографический очерк Лебедева, бывшего депутата Думы и российского газетного магната. «Guardian» сообщила, что Лебедев вел переговоры с лордом Ротермером о возможной продаже убыточной лондонской газеты «Evening Standard». Впрочем, оказалось, что в переговорах были сложности, и соглашение пока отменили.

Я уже дважды встречался с Лебедевым и был одним из многочисленных гостей на вечеринке по случаю его 49-го дня рождения, проходившей в полуразрушенных вспомогательных помещениях его оппозиционного издания «Новая Газета». Лебедев явно не являлся типичным олигархом: он носил кеды, хотя и изысканные. Внешностью он напоминал седого участника бойзбенда во время рискованной попытки возвращения – на нем был надет модный черный костюм и тоненький галстук. Если я не ошибаюсь, он также красовался манжетками в стиле Гластонбери.

Вечеринка была экономной, согласно мрачному глобальному настроению после экономического кризиса 2008 года. Никаких девушек, которые танцевали на столах, и никакого шампанского. Зато гости жевали копченое свиное сало и тонули в рюмках водки. Друзья и коллеги напевали поздравления, кто-то играл на аккордеоне. Среди приглашенных были журналисты и шпионы.

Предложение пообедать интригует. Кроме того что Лебедев – бизнесмен с политическими амбициями, он – бывший агент КГБ. В конце 1980-х годов работал в советском посольстве в Великобритании. Мы договариваемся встретиться в дорогом бистро недалеко от офиса Лебедева, современного трехэтажного желтого городского дома рядом с Москвой-рекой и Киевским вокзалом. Я заказываю новозеландского ягненка, Лебедев – лапшу с осьминогом. Ресторан, обустроенный в пышном ближневосточном стиле, сейчас пуст.

Лебедев говорит, что ему понравился мой биографический очерк о нем. Я спрашиваю, почему переговоры о приобретении «Evening Standard» не удались. Что случилось? Говоря на безупречным английском и перегибаясь через стол из тонкого стекла, Лебедев спокойно отвечает: «Они удались». Он беззаботно добавляет: «Я покупаю «Evening Standard» в четверг». Я изо всех сил стараюсь выглядеть равнодушным. Но это явно потрясающая новость. Это редко случается с журналистом: я имею настоящую старомодную сенсацию.

* * *

История была такой фантастической, что была похожа на триллер времен холодной войны. Лебедев, молодой шпион в роскошном Кенсингтонском посольстве Советского Союза, явно читал британские газеты. Каждое утро он просматривал «Financial Times», «Guardian» и таблоиды, ища мелкие знаки падения капитализма. Вообще никаких знаков не было. Он писал дипломатические телеграммы, посылал их в Москву работодателю, первому главному управлению КГБ. Некоторые из телеграмм могли даже попадать членам Политбюро. Темы эссе Лебедева отражали заботы минувшей эпохи: кампанию за ядерное разоружение, Лейбористскую партию, бывшую тогда, как и теперь, в оппозиции, и движение тред-юнионов – профсоюзов.

Когда «WikiLeaks» обнародовал тысячи секретных американских дипломатических телеграмм, Лебедев читал их профессиональным глазом. Он сказал мне позже, что в свое время просмотрел множество подобных депеш. «Некоторые телеграммы были похожи на рассказы Чехова. Другие были скучными», – прокомментировал он американские сообщение. Его собственные телеграммы до сих пор лежат где-то в запыленном архиве КГБ.

Через два десятилетия после лондонского назначения Лебедева капитализм до сих пор с нами, хотя и не совсем успешный. Советский Союз исчез. Собственные доходы Лебедева приумножились. В 2011 году, по оценкам журнала «Forbes», он владел 2,1 миллиардами долларов и являлся 45-м богатейшим человеком России.

Сидя за обедом, я улыбаюсь: новым владельцем «Standard» является бывший шпион, который познакомился с газетой, работая подполковником в управлении внешней разведки КГБ.

Сын Лебедева Евгений позже вспоминал, как в детстве он обходил здание, в котором сейчас базируются принадлежащие его семье «Standard» и «Independent». Бывший магазин «Barkers» на Кенсингтон Гай-Стрит расположен всего в нескольких сотнях ярдов ниже по дороге от советского посольства. Это – постмодернистский выверт, которым мог бы насладиться даже такой мастер иронии времен холодной войны как Джон ле Карре.

Лебедев не хочет обсуждать подробности исторического соглашения, которое в январе 2009 года делает его первым российским олигархом, который покупает британскую газету. Он отказывается разглашать подробности своих успешных переговоров с лордом Ротермером, наследником империи «Daily Mail», которого называет просто Джонатан. «Джонатан – очень хороший человек. Он относится наследству скорее как к обязанности, чем как к какому-то удовольствию», – говорит он.

Лебедев пытается подчеркнуть свое отличие от других российских олигархов, которые завладели важными объектами в Британии. Подчеркивает, что не имеет ничего общего с Романом Абрамовичем, англофилом-владельцем ФК «Челси», с Алишером Усмановым, еще одним соотечественником-миллиардером, который обладает четвертой частью ФК «Арсенал», лондонского соперника «Челси». «Челси – просто машина, которая зарабатывает деньги», – говорит Лебедев. Самому себе он кажется на голову выше других суперзажиточных россиян, которых считает стайкой жадных, некультурных, полуграмотных хулиганов. Они ничего не знают о раннем итальянском изобразительном искусстве, сетует он: «Они не читают книги! Они не посещают выставки! Они считают, что поразить кого-то можно только приобретением яхты».