Текст книги "Дневник Маленькой Королевы"

Автор книги: Людмила Ударцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Правильный ответ, Кимириси, – неожиданно похвалил он. – Доверие – то, на чём можно построить прочное будущее. Не смотря на талант находить неприятности, я доверяю твоему стремлению быть достойной дочерью своих родителей. Пожалуй, рассказ следует начать с них. В начале твоих бед стоит то, что они подпустили к себе врага.

Двадцать лет назад некто из близкого окружения твоей матери создал источник жизненных сил из ещё не родившегося ребёнка с сильной, наследственной магией. Да, Кимириси. Когда я хотел рассказать о страшных событиях, я имел в виду тебя – дитя, приговорённое к смерти ещё до рождения. Существует некое заклинание передачи жизненной энергии, произнесённое другом или родственником, и потому абсолютно незаметное… Злодей просчитался в одном, с момента зачатия твой организм обладал не только заветной магической искрой, но и редким, даром. Связь передачи энергии преобразовалась, трансформировалась, чтобы у тебя при рождении оставалась возможность выжить. Перекрыть отток жизненных сил ты не могла, и отдавала большую часть, и поэтому плохо росла.

Та ночь, после посещения пещеры совпала с ещё одним ритуалом, в котором ты поучаствовала не по собственной воле. Мой визит во дворец Нари-Ран был организован для подписания брачного договора. Мы с Ингрис знаем друг друга давно. Она достойная девушка и подходила мне, как показатель чувств, которых я не имею. Я в полной мере осознаю ответственность перед народами, которые объединил. Знаю, что должен заботиться об их благе. Именно знаю, так как не могу почувствовать границ добра и зла, а потому не должен позволять себе малейшего пробуждения ненависти к миру, пропитавшей меня вместе с силой магии.

Мне нужна связь с чувствами женщины – связь, которая станет направлять. Обретя её, я смог бы воспринимать чувства жены как собственные. А значит, смог бы отделять плохое от хорошего в себе. Ингрис подходила для этого и по моральным качествам в том числе. Наша свадьба была обговорена с её совершеннолетия. Её родители предложили нам дар семьи. То есть, по сути, уже давно передали дочь в нашу семью в качестве моей невесты.

Ритуал Единения Природы Чувств нужно производить с вливанием божественной энергии. Поэтому не обошлось без участия богини любви. Я сам создал эту связь, призвать хранительницу семьи не представляло проблемы, я и без силы драконов могу совладать с любым предвечным. Казалось, ритуал был проведён с соблюдением всех мер предосторожности, и призванная мной богиня никоим образом не могла повлиять на его исход. Но мнительная Иштар нашла способ всё испортить.

Следующим утром я проснулся уставшим, списал это состояние на трату сил для ритуала. Однако уже за завтраком испытывал невообразимые чувства: хотелось бегать по комнате и улыбаться каждому встречному. Когда я смотрел на Ингрис, то видел сдержанное величие, без признаков бесноватого счастья, сметавшего любые условности. Вызвал Тансали, который пошагово воспроизвёл формулы ритуала, рассчитал направление установленной связи и сделал неутешительный вывод: чувства Ингрис ко мне далеки от пламенных, и богиня перенаправила желанную мне связь на иной объект. Тансали смог установить, где именно находилась женщина, чувства которой я стал переживать. И я напросился в гости в Исильфгард, не представляя, кого Иштар выбрала моим ориентиром добра…, – он замолчал и посмотрел на меня так, словно я уже сейчас неоправданно долго медлила с мольбами о прощении.

Очевидно от того, что я не упала на колени и не покаялась, его рот стал тонкой линией в очередном порыве недовольства мной, а голос переполнился ядом иронии:

– Мой жизненный ориентир висел на стене и матерился! Я поверить не мог, что богиня сыграла со мной такую шутку. Дважды проверил, посылая ослабленные, атакующие заклинания и дважды почувствовал страх и боль чуждые мне ранее. Когда сомнений больше не осталось, я пошел на сделку с твоими родителями.

Богиня сыграла на благородстве Ингрис. Моя бывшая невеста перед страхом смерти не призналась бы, что давно и страстно любит моего брата. Она безропотно согласилась выполнить обещание, данное её родителями. Иштар использовала её глубокие чувства как зеркало, исказившее цель ритуала. Видимо, метамаг ещё и самый удобный объект для любого рода заклинаний. Моя магия, приумноженная участием богини, устремилась к тебе, разрушила связь источника и паразита, сосущего твою энергию. Поэтому ты выросла в ту ночь. И ты стала такой, какой была бы, если бы не питала собой другое существо.

Я пообещал искать способы разрушить связь, а не лишать тебя магии сразу же, чтобы избавиться от последствий неудачного эксперимента. Взамен получил необходимое: контроль над событиями твоей жизни, иначе непредсказуемость чужих эмоций довела бы меня до срыва. Твой отец был обеспокоен статусом гостьи, тогда я предложил ему провозгласить тебя Гран Синта-Маат.

Ты отнеслась к назначению с небывалой ответственностью и отстояла своё право на обучение. Предложение Ариса и Тансали отправить тебя в Щит я не одобрил. Но ты опять с таким рвением готовилась к поездке к гоблинам, плюс покушение на тебя, когда внезапно и необъяснимо для самой себя камеристка Томилины решила заколдовать дверь библиотеки и тебя спас Призрак… В общем, я позволил тебе учиться в Данзиране. Надеялся, там тебе будет безопасней, пока я мотаюсь по двум континентам.

Как видишь, события твоей жизни в общих чертах мной установлены вплоть до момента возникновения подозрений по поводу роли в этой истории одной, конкретной особы. И в этом вопросе я надеюсь на тебя, так как дальше речь пойдёт о твоей служанке…

– А что не так с Лиси?

– Пока не знаю, но стоило мне бросить на неё один заинтересованный взгляд, как та едва заметно забеспокоилась. Только подумал, что нужно бы её допросить, собрать о ней информацию, как она исчезла.

– Когда?

– На утро после того памятного вечера, когда ты выбралась из под охраны, подсматривать за влюблённой парой.

– Я не подсматривала! Это они сами!

Он пренебрежительно усмехнулся моей попытке оправдаться, глядя, как краска стыда заливает лицо.

– Да идите вы! – я топнула ногой и отвернулась. Он просто чурбан, если даже после ритуала «Единения» не чувствует, что я и так на взводе.

– Куда?

– На Кудыкину гору!

– Кстати это фразеологизм, который используют при неуместных вопросах. Я же констатировал факт: ты подсматривала. Но речь не об этом. В общем, твоя служанка не так проста, как всем казалось, – признался он, без переходов меняя настроение с едкости перца до ледяного спокойствия и тихого требования, чтобы я рассказала всё, что знаю.

– Простолюдинка, магия очень слабая… про семью не скажу, наверное, никого не было. Она отпуск ни разу не просила. Да… ещё… у неё одного уха почти не имелось, совсем маленькая раковина без слухового прохода.

– Не было уха… – повторил он в глубокой задумчивости. Я хотела уточнить, что в этом такого особенного, но не успела, так как нашу беседу прервали.

– Эвиладель, ты же наша Бошенка! – Арис назвал меня сказочным хлебцем, который и от бабушки ушел, и от гоблинов ушел.

– Слава предвечным, ты цела! – воскликнул ректор, появившийся вслед за Арисом.

– Она достала Заклинание-Ключ, – повелитель не позволил случиться радостным объятиям, спрятав меня от прибывших одним, общим порталом друзей к себе под рукав, а ещё он каким-то образом умудрился сообщить о моём подвиге обвинительно.

– Эвиладель, ты меня поражаешь! Какая удача, что ты смогла обойти защиту дворца Тхета и позвать на помощь? – ректор не скрывал своего восхищения, вписывая новый вид связи с папой в список уникальных способностей метамага.

– Пусть расскажет о горничной, потом пойдёт к себе, – повелитель пресёк возможные похвалы, которые я, безусловно, заслуживала.

– А с кем осталась Ви? – Я насупилась, готовая напомнить повелителю, что меня пора бы если не наградить, то похвалить-то уж точно.

– С моими родителями. А какого уха не было у служанки? Левого?

– Да, она делала прически на левый бок, чтобы это скрыть, – подтвердила я.

– Как часто она пользовалась своей магией?

– Очень редко и неумело… могла снять головную боль или навести чары сна, большего от неё не требовалось…

– А как она разговаривала? Как простолюдинка? Не было явных переходов и несоответствующих её происхождению речевых оборотов?

– Нет, она со всеми находила общий язык, и была очень словоохотливой. Любила прихвастнуть перед другими слугами, но делала это не обидно, и её все любили…

– Ладно, ты свободна, – оборвал рассказ повелитель.

«Вот спасибо «освободителю»! А я уйду, когда захочу!» – заупрямилась, от возмущения потеряв страх. Выходило, что вместо благодарности у меня ещё и Ви забрали.

– Когда радоцвет вернёте?

– Когда буду уверен, что ты стала послушной, – заявил он.

– Я послушная, – заверила искренне, но моё заявление осталось не принятым.

– Не сейчас! Всё иди! – выпалил повелитель.

Я поднялась со стула, но заявленное мной послушание призывать не собиралась:

«Я не Грах и не Тхет. Пусть гоблины ему служат! Я не буду», – ну, не свойственно мне было просто сдаться и уйти! Вместо этого попыталась ещё раз объясниться, что привело лишь к новой вспышке обоюдной злости. Меня не слушали, даже когда я сквозь слёзы приводила довод за доводом, ведь то, что я достала заклинание, говорило в мою пользу. Мою заслугу признали все, кроме повелителя, обругавшего мой поступок безмозглой выходкой.

– Даромир, да ты чего? Всё же обошлось, и секрет гоблинов у нас… – вступился ректор.

– А мне плевать! – не дал договорить повелитель. Но ректор не стушевался пред гневливостью друга:

– Ты давно не позволял себе такого поведения! Что с тобой происходит?

– Она со мной происходит, Арчибальд! Я меч у шеи Тхетельситапрохсы держу и едва с дрожью справляюсь, потому что её трясёт. И это не самое неожиданное. Арис, ты меня с чувством восхищения знакомил. Клянусь, мой ориентир «добра» был в восхищении, когда я убивал!!!

– Не «когда», а «как»! – я не удержалась от возмущённого выкрика. Он был таким красивым драконом, а я сказочная пленница, привязанная к камню. Как не радоваться спасению, я же его магию сразу узнала.

– А здесь существенная разница?! – свою реплику он не сказал -рявкнул. – Понял бы, если бы она меня только боялась, но она тролью кучу всего изо дня в день испытывает! Как можно каждые пять минут менять своё мнение на полностью противоположное? Переворошила всю мою жизнь! Я представить себе не мог, что управляя двенадцатью государствами, не смогу справиться с девчонкой!

– Вам нужно успокоиться, обоим, – посоветовал Тансали. – Потом вы поговорите. Прошу тебя, Даромир, сейчас не лучшее время для выяснения отношений…

– Вот и пусть идёт спать!

– Мне страшно. Там нет Лиси, нет Ви, – Я плакала в плечо, великодушно подставленное утешающим меня Арисом, и почему-то это взбесило повелителя не меньше, чем мои оправдания.

– Тебя ждут твои фрейлины и горничная, – сказал он, за предплечье оттаскивая меня от брата. Приблизился, вновь удерживая за плечи, склонился и процедил прямо в лицо: – Я выбрал троих. Хочешь, пришлю ещё?

– Спасибо, не нужно, – отодвинулась, упираясь в его каменный живот локтями, и мне сразу же позволили выбраться из грубого захвата. Не находя сил попрощаться хотя бы с теми, кто за меня заступался, полностью оглушенная несправедливостью происходящего, я шагнула к правой двери и закрыла её за собой, чтобы пройдя через комнату, в которой, не по собственному желанию, уже побывала в день треклятой свадьбы, уверенно открыть одну из двух других дверей. Я не ошиблась, так как оказалась в своей спальне, где от вида непривычно пустого подоконника защемило сердце. Прошла и застыла перед проёмом темного окна, с картиной ночи расплывающейся в пелене слёз. Простояла не долго, потом повернулась и очередной раз прерывисто и горестно всхлипнула. Дверь между нашими покоями больше не исчезала, даже когда я просила её исчезнуть.

Девушек действительно было трое. Они услышали мои тихие рыдания и, постучав, спросили разрешения войти. Одна из них, в форменной одежде прислуги сразу бросилась ко мне, помогая присесть. Фрейлина подала чистый платок, и я вытерла заплаканное лицо. Сказать честно, контраст между вышколенной прислугой эльфийского дворца и моей Лиси был невообразимым. Приятные внешне, вежливые и заботливые, все трое окружили меня ненавязчивым вниманием, таким, что было не придраться. Хотя, не скрою, хотелось.

«Моя Лиси, где же ты?» – я переживала её исчезновение, как утрату кого-то очень близкого и пока мне готовили расслабляющую ванну, не произнесла ни слова. Пусть даже у девушек моё поведение вызвало удивление, но от одной только мысли раздеться догола перед кем-то, кроме Лиси, я была готова провалиться сквозь землю. Поэтому попросила оставить на мне нижнюю рубашку и села по плечи в воду прямо в ней. «Пусть, если хотят, думают, что я всегда так купаюсь», – наступала пора неправильной королеве смиренно принимать всеобщее неодобрение.

«Хотя, воспитанные до показанного уровня придворные не осудят мою скромность», – надежда на лучшее оказалась несколько проворней смирения и победила. И если иллюзий относительно моего провального статуса венценосной супруги у меня не было, оставалась вера в тех, кто был старше меня, а значит умнее.

Вскоре я имела возможность убедиться, что хотя бы в этом я не ошиблась. После того, как горничная помогла помыться, она деликатно оставила меня рядом с чистым бельём и вышла. Как только я оделась и устроилась на постели, одна из фрейлин вернулась, чтобы почитать мне перед сном. И вроде всё как должно быть, если бы моей стезёй была нормальность. Но я оставалась той, что предпочла им всем неграмотную Лиси, готовая как в детстве сама рассказывать ей сказки перед сном.

Фрейлина читала стихи, проникновенно, искренне, умело. Я тихо плакала в подушку. Когда она спросила, хочу ли, чтоб она ушла, я отрицательно замотала головой и попросила остаться.

– Принесите мне успокоительное, – велела я ещё одним часом позже. Истерика не проходила, в голове возникали различные сценарии мытарств исчезнувшей Лиси.

Вошла горничная, а следом мужчина с чёрным ридикюлем. Камеристка, я не запомнила ни одного из названных имён, представила его лекарем королевской семьи. Это был не тот мужчина, что лечил меня после морской прогулки и паломничества к драконам, скорее всего, как и швею, того врачевателя повелитель приводил из какого-то государства, где законом не запрещалось стирать память.

– Ваше Величество, Вы бы хотели уснуть? – спросил он.

– И больше не просыпаться, – пробормотала умоляюще, совсем измученная злоключениями.

На моё нелепое замечание мужчина никак не отреагировал. Попросил разрешения провести поверхностное обследование энергетического поля, а после извлёк из своего ридикюля пузырек, налил содержимое в большую ложку и подал мне.

– Спасибо, – поблагодарила, приняв травяную микстуру, и стремительно погрузилась в приятную дрёму забвения.

Навсегда меня не усыпили, конечно. Стоило утром пошевелиться, и моя горничная была тут, как тут. Вечером я уверилась, что мне наняли молодую девушку, но в утреннем свете лицо горничной выглядело очень серьёзным и показалось гораздо старше.

– Ваше Величество, – она сделала элегантный книксен, едва я оторвала голову от подушки, – позвольте я помогу Вам встать.

– Всё в порядке, – здоровая и отдохнувшая я неуверенно улыбнулась, несколько смущённая давешним, слезливым знакомством, на что получила открытую, ответную улыбку. – Вчера… я была сама не своя… и не запомнила вашего имени…

– Этрисса, Ваше Величество. А ваши фрейлины: Оливинара со светлыми волосами и Динария, – женщина озаботилась моей возможностью избежать неловкости от ещё одного повторного знакомства, я опять ей улыбнулась, на этот раз выражая искреннюю благодарность.

– Этрисса, помогите мне одеться, пожалуйста. А потом позовите Оливинару или Динарию.

– Можно было бы позвать обеих, чтобы ни одну из них не обидеть, – посоветовала горничная тихим, но сильным голосом, от чего у меня появилась одна догадка.

– Этрисса, а кем Вы раньше работали? – Интересно было выяснить, сможет ли она быть со мной откровенной или начнёт отыгрывать роль простой горничной.

– Я была гувернанткой у дочерей графа Ботишей, – услышала я после небольшой паузы. Этрисса довольно споро выбрала честность, что было её плюсом.

– А почему сменили профессию?

– Его Светлейшеству не отказывают… – Это, прямо сказать, был большой минус. В отличие от Этриссы, Лиси не служила повелителю, я считала её своей до кончиков её неправильных ушей.

– Вы получили хорошее образование, Леди Этрисса? – ответом был смиренный взгляд и согласное движение головы, – и Вас не оскорбит должность служанки?

– Просто Этрисса, Ваше Величество, – поправила меня гувернантка, – Но Вы же согласны, что любой труд достоин уважения?

Теперь кивнула я, а она продолжила:

– Для меня честь служить моей королеве! – сказано проникновенно, без толики пафоса в голосе.

– Мне очень повезло, – супротив своих слов, я вздохнула совсем нерадостно, признавая, что не в восторге от присутствия учительницы. Едва ли даже благодаря круглосуточному воспитанию, мои манеры желанно скоро станут безупречными. Этрисса не обиделась, а лишь так же невесело вздохнула в ответ. Она бы не стала отрицать, что повелитель нанял её именно с этой целью, так как в отличие от гувернанток, горничные всегда находятся рядом с хозяйкой, и обучать королеву всё время было той ещё болячкой в прямой кишка орка. «Ой!» – одёрнула я себя. – «Мне же теперь по статусу ругаться даже про себя не положено!».

Этрисса помогла с одеждой, а после того, как я завредничала и отказалась от услуг придворного мастера волос, предложила помощь с причёской, которую я тоже отклонила. Вот Лиси другое дело! К её заботе я привыкла, а терпеть прикосновения почти незнакомой женщины было неприятно. Так, что в будуар, где королеву встречали приветливые фрейлины, вышла девочка в повседневном платье, с привычной для неё, простой косой на голове и открыто улыбнулась в ответном, приветственном порыве, готовая вести себя как королева когда-нибудь гораздо позже.

Светленькая Оливинара, по происхождению была сильфийкой, вторая с золотыми волосами Динария из местных. Я спросила, не знают ли они, когда подадут завтрак. Вчера не ужинала, и покушать очень хотелось. Девушки сказали, что мой секретарь Леди Катриола уже озвучила режим дня. Завтрак подадут в малой столовой на первом этаже, где меня ожидают через час.

У дверей столовой я согласно протоколу появилась последней. Поприветствовала родителей повелителя, произнеся «Ваши Величества!», и получила в ответ приличествующие первой встрече «Ваше Величество», сопровождаемое поклонами Фалентира, его супруги Томилины герцогини Тигурейской, принцессы Ингрис и пожилой леди, которую мне представили, как двоюродную тётю моего супруга Леди Катриолу дан Ливонескую.

Так я узнала, что даже секретарь у меня из родовитых и уважаемых дам. А значит, ни одного шанса на своевольное времяпрепровождение повелитель мне не оставлял и нанятые им леди будут внимать только его указаниям.

Надеюсь хоть его тётя не народная героиня, а то можно подумать, что мне на них везёт. Взять, к примеру, папину старшую сестру Анабель, которая молилась двести лет, чтобы вернуть благословление на сильфийские земли. Видимо ей это удалось в полной мере, раз её день рождения сделали государственным праздником. Я же страшно признаться героиню не долюбливала, более того все детские годы усердно пряталась, стоило ей к нам заявиться. Говорили, что она просила папу отдать меня ей на воспитание и только мамино категоричное «нет» спасло меня от заботы этой худощавой, мрачной, старой девы, как её за глаза называли наши слуги.

Ингрис и Томилина выполнили приветственные реверансы и, сочтя норму общепринятого этикета по отношению ко мне выполненной, за столом опустились до перешептываний. Под их косыми взглядами у меня закралось подозрение, что в моём лице они нашли «врагиню», против которой запланировали показательно дружить.

– Я поговорил с Даромиром, чтобы он вернул тебе Ви. Он отказал. Что-то произошло? – вопрос Лавилия прервал размышления о грядущих неприятностях.

– Считает, что Ви на меня дурно влияет, – ответила полуправдой, так как об истинном положении вещей рассказать без светлейшего дозволения поостереглась.

– Она нас скоро с ума сведёт! – признался Лавилий, заканчивая последнюю историю с участием моей любимицы. Они с Фалентиром старались разрядить обстановку, не обращая внимания на явную неприязнь ко мне старших невесток.

– Я очень по ней скучаю, – призналась я.

Даже не зная, как часто здесь одаривали радоцветами, я могла бы сделать вывод, что, скорее всего, чудо-растениями двух подружек не побаловали. Тема волшебных цветов Ингрис и Томилину не заинтересовала вовсе. Когда они забывали о затеянной против меня дружбе, выглядели двумя холодными идеалами истинных леди за едой, что мне нравилось не больше, чем их скептические взгляды в мою сторону. А когда леди Катриола поведала о самом ценном воспоминании, зреющем на её дереве, во взгляде Томилины промелькнула плохо скрытая за полным спокойствием обида. Никогда бы не подумала, что неприятно Томилине станет при упоминании знакомства тётушки с будущим мужем, которое леди назвала самым волнующим в жизни каждой женщины событием.

«Не всегда, – мысленно, я тоже возразила тётушке. Не все первые встречи с будущими мужьями так приятны, как ваша». Вспомнился момент, когда мой будущий муж снимал меня со стены и висящую на задранном выше головы подоле переносил к дорожке. Прокрутив в памяти несколько последующих встреч, лишь убедилась, что и они были далеки от того смысла, которое вкладывала в свидания с возлюбленными леди. Стоило признать, что жениха у меня никогда и не было – был суровый, боевой маг, уважения которого мне очень не хватало, а потом он взял и сделал меня королевой, а что насчёт свиданий и «с чем это едят» я, размышляя о своём и уплетая второе пирожное, толком не понимала.

Когда Королева Дорис предложила перейти в гостиную, чтобы продолжить беседу, Фалентир сослался на срочные дела. Довольно скоро и предсказуемо нашлись неотложные хлопоты и у невесток. Как ни странно, даже у меня.

– Ваше Величество, Ваш супруг распорядился согласовать с Вами расписание занятий. Когда Вы сможете уделить мне время? – спросила леди-секретарь, по окончании завтрака вновь становясь деловито-собранной.

– Обучение – очень важный для меня вопрос. Думаю лучше всего обсудить его прямо сейчас, Леди Катриола, – ответила я, изображая, как мне думалось, глубокое уважение. А вообще такие резкие изменения в поведении я сочла лицемерием или излишней исполнительностью. Только что она запросто вещала о радостях бурлящей молодости, а вспомнив о своей должности, делалась серьёзно-суетной до абсурдности.

– Ваши Величества, Вы позволите мне откланяться для выполнения своих обязанностей? – получив одобрительный ответ, леди, строго подчёркивая временно нарушенную за столом субординацию, снова обратилась ко мне: Вам определили кабинет для теоретических занятий. Прошу Вас, следуйте за мной.

Шагая по коридорам второго этажа, я выслушала речь, преисполненную важности служения стране и короне, преданности семье и, ценности мудрых советов, вследствие выполнения которых, я приобрету небывалое величие наимудрейшей правительницы. Я пропускала слова мимо ушей до тех пор, пока леди не сообщила, что на пути к этому «величью» мне назначен ряд лекций и есть необходимость утвердить перечень занятий и согласовать расписание.

Согласовывать действительно было что. В длинном списке лекций значились: история зарубежных стран, история Эльфирина, общеэльфийская литература и философия, логика, политическая экономия и финансы, статистика, энциклопедия законоведения, гражданское, государственное и международное право, стратегия и тактика администрирования, а также практические занятия по языкам и культуре народов Элинии.

– Ух, ты! Это программа первого курса академии для королевы? – поразилась я, просматривая список.

– Ваши занятия на следующие восемь недель, – леди осталась серьёзной. – Далее Ваш супруг допускает снижение учебной нагрузки, чтобы вернуть практикумы по магическим искусствам.

– Спасибо ему за заботу, – понятно, он решил загрузить меня учёбой, как гарантией, что натворить бед времени не останется. Порадовало только то, что не прописаны уроки этикета и танцев. Думаю, не потому, что в этом плане меня сочли идеальной, скорее всего за сии два пункта женской образованности теперь в ответе Этрисса. А я была уверена, что повелителю плевать на большинство моих недостатков. – Пришлите мне готовое расписание занятий. Я ничего не имею против, если время выберут сами преподаватели. Но занятия по магическим искусствам должны быть назначены уже завтра после ужина, а не с девятой недели.

– Так как Его Светлейшество в отъезде, я доведу Ваши пожелания до его сведения в послании, которое он ожидает к вечеру…

– К каждому вечеру? – перебила встревожено.

– Доклады предполагаются только во время Его Светлейшего отсутствия, – подтвердила она, не скрывая факт оговорённого за мной контроля. – Благодарю, Ваше Величество, за то, что уделили мне время.

– Не стоит благодарности. Это Вам спасибо, – откланялась, в полной мере представив горку растущей проблемы. Я поспешила вернуться в гостиную, надеясь застать там Дорис и Лавилия, без которых увидеться с Ви и решить только что обозначившуюся, дневниковую заморочку не представлялось возможным.

– А как же ваш дом? Вы не из-за меня его оставили? – мы разговаривали втроём, и беседа вновь наполнилась уютом и теплом, как это было во время нашей первой встречи.

– Мы же вернёмся домой к вечеру, – легко отклонил мои опасения Лавилий. – Ничего страшного не случиться… – Тут мы одновременно вспомнили о Ви, и он тоже засомневался, – надеюсь.

– Нет ничего лучше, чем быть нужными своим детям, – продолжила упущенную мужем мысль Дорис.

– Боюсь, что с моим появлением, вам это успеет надоесть, – призналась я со стыдом, а они повеселели ещё больше.

– Милая девочка, ты, как огонёк во тьме скучных дней этого дворца. С тех пор, как Томилина увезла детей, мы редко здесь бывали.

Я не стала углубляться в причины, почему сноха лишила этот дом детских голосов, хотя уже успела подивиться быту эльфийского двора в этом отношении. Я-то думала, детей устроили где-то на другом этаже. Хотя, кто бы мог остановить нашу «банду», к примеру? Мы были везде. Неугомонные и шумные очень боялись попадаться в папином крыле, но далеко не редко наведывались и туда.

– Мне кажется, я опозорюсь в первый же вечер, как меня пустят в общество, – перевела разговор от обсуждения семейных распрей, и очередной раз развеселила старшую чету Легестель.

Но следующие слова Королевы Дорис прозвучали вполне обнадёживающе:

– С авторитетом твоего мужа, все, что бы ты ни сделала, будет восприниматься, как должное. Присесть в реверансе, правильно взять чашку чая ты давно умеешь, впрочем, как и многое другое. Нужные примеры были перед тобой с ранних лет. Достоинство, с которым ты носишь простые наряды, вызывает уважение. И не стоит бояться того, что ты молода. Это не самый долгий повод для пересудов. У тебя есть время всему научиться, для этого я согласилась вернуться к некоторым обязанностям… – она хотела о них рассказать подробней, но решила оставить эту тему на потом и продолжила: – Кроме того Томилина с удовольствием продолжит играть роль первой леди в обществе, она не была для неё в тягость с тех пор, как после коронации Даромир её об этом попросил.

– Томилина взвалила на себя самую трудную работу. Перетирать всем кости и не запутаться в переменчивых мнениях полусотни дам – настоящее искусство, – неоднозначный комплемент свёкра остался без внимания, Королева-Мать продолжила свою напутственную речь, и это было куда важнее шуток.

– Другое дело ваши отношения с Даромиром. Тут многое зависит и от тебя. Он часто бывает невыносим. В общении между вами это будет проявляться в большой степени, потому что он непомерно к тебе требователен. Поэтому будь терпеливой. В моменты, когда чувствуешь сильную неприязнь, не начинай важных разговоров. Публичные ссоры – это единственное, что может тебе навредить, как королеве и жене. Моя мама в этом вопросе говорила проще: «Не задирай голову выше супруга, и корона не свалится».

«Оригинальный совет», – я задумалась, и вслух на всякий случай уточнила, правильно ли поняла: – Это же не просто про убор на голове?

– Разумеется. Это про интриги и государственные перевороты. Женщина должна иметь своё мнение, но если оно идёт в разрез с мнением супруга, то приводит к полнейшему взаимному непониманию. Научись слушать и слышать и тогда научишься договариваться.

– А доверие? Повелитель сказал, что оно поможет…

– Он прав. Если ты будешь доверять ему, причин для споров будет меньше. Мне кажется, ты сможешь побороть свой страх перед ним.

– Не знаю…, – призналась я и опять задумалась. Он вроде и не страшный, пока его не видишь. А учитывая, что после ритуала он живёт моими чувствами, мне точно следует быть милосердней. Живо представила главнокомандующего, который моими «стараниями» боится самого себя. Кстати, как раз настал очередной момент, когда пора немного осмелеть. – Ваши Величества, – обратилась я к королевской чете, чем, кажется, удивила обоих.

– Виделись с утра, – поправила меня королева Дорис.

Я понимала, что такое обращение в течение дня не обязательно, но, как ещё снохе можно к ним обратиться. Называть родителей повелителя господином и леди теперь было неприлично.

– Сейчас для нас всех будет не простой момент, – предупредила Королева-Мать. – Нам попросить, тебе сделать. Но после будет так, как нужно, – пообещала и продолжила после паузы, видимо, собравшись с духом, – Ты скажешь мне «мама», а «папа» Лавилий разрешает тебе сказать, когда сама захочешь.

Я захлопала глазами и растерялась. Наша невестка называла моих родителей мамой и папой, но я даже представить себе не могла, что эти слова я буду произносить не им. И я молчала. Не вредничала. Нет. Я не смогла бы, так поступить. Просто, мне было невыносимо трудно сказать такое дорогое слово применительно не к маме, а другой женщине, пусть даже очень доброй и самой достойной. Отметая в мыслях одну причину этого не делать за другой, не стала уточнять, как к ним обращается Томилина, стараясь себя пересилить и сказать простое слово из двух одинаковых слогов. Они называли меня дочерью, имели право потребовать желаемого обращения, но вместо этого не потребовали, а просили.