Текст книги "Дороги джунглей"
Автор книги: Людмила Шапошникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Женщины по своему характеру и поведению резко отличаются от женщин племен, где еще сохранился материнский род. Если вы приходите в деревню кхондов, то женщины сразу прячутся, и бывает очень трудно заставить их разговориться. Они редко покидают деревню одни. Как правило, через джунгли женщины идут в сопровождении мужчин. Впереди женщина, а сзади охраняющий ее мужчина. Пользуясь определенным уважением как мать, женщина, тем не менее, в делах племени участия не принимает. Советоваться с женщиной не обязательно. Важные вопросы в жизни племени решаются только мужчинами.
У кхондов не существует резкого разделения труда между женщинами и мужчинами. Они обычно трудятся как равные. Женщины работают на полях вместе со своими отцами, мужьями и братьями. Они участвуют даже в расчистке джунглей. Кроме этого у них есть и свои обязанности: воспитание детей, ведение домашнего хозяйства, приготовление пищи. Многие женщины-кхонды очень хорошие рукодельницы. За вышиванием они проводят все свое свободное время.
Поскольку в племени установились патриархальные отношения, то жизнь женщин уже связана рядом ограничений и запретов. В противоположность племенам, где сохраняется материнский род, женщины кхондов не имеют права вступать в близкие отношения с мужчинами до замужества. Но если случается, что девушка забеременеет, то мужчину подвергают штрафу. При повторении, его заставляют жениться на этой девушке. Мужчина может иметь несколько жен, но брачная церемония совершается только с одной. Юноши женятся в возрасте от восемнадцати лет до двадцати одного года, девушки – от семнадцати лет и тоже до двадцати одного года. Брачные отношения внутри рода запрещены. Нельзя жениться также на девушке, которая принадлежит роду матери или роду матери отца. Но если она из рода бабушки матери, то в этом случае брачные отношения разрешаются. Нередко вопрос о женитьбе или замужестве решается родителями жениха и невесты. Нанеся взаимные визиты, родители того и другого могут прийти к соглашению. Но в то же время юноша сам имеет возможность выбрать себе невесту. Сделать это не так трудно, поскольку юноши и девушки часто бывают вместе. Они вместе работают, вместе танцуют и поют. В этих случаях не обязательно спрашивать согласия родителей.
За невесту платят традиционный выкуп. Размеры выкупа различные. Они зависят и от местности и от обычая. За невесту можно платить коровой, буйволом, зерном, одеждой и очень редко деньгами. Если у жениха нет возможности дать выкуп, он может отработать определенное время в доме родителей невесты. У кхондов существует термин «карджоми». Карджоми – это юноша, поселившийся у будущего тестя, чтобы отработать за невесту. Брачная церемония кхондов очень интересна. Она свидетельствует о том, что когда-то у этого племени существовал обычай умыкания невесты. По дороге в деревню жениха между людьми, сопровождающими невесту, и родственниками жениха завязывается потасовка, которая приобретает нередко боевой характер. Мне не удалось быть свидетелем такой брачной церемонии, но в одном из справочников по дистрикту Ганджам я натолкнулась на ее описание. Вот что там сказано: «По дороге, на границе деревни, процессия встречается с женихом и молодыми людьми его деревни. Они задрапированы с головы до ног в одеяла и куски ткани. Каждый вооружен длинной бамбуковой палкой. Молодые женщины из деревни невесты сразу же нападают на группу жениха с палками, камнями и комьями земли. Молодые люди отражают атаку бамбуковыми палками. Эта борьба продолжается до тех пор, пока процессия не достигнет деревни, где бросание камней неизбежно прекращается, и дядя жениха хватает невесту и уносит ее в дом мужа. Это сражение не напоминает детскую игру – иногда мужчины получают серьезные ранения». Друзья и родственники жениха могут только обороняться, но, ни в коем случае не нападать, не отвечать на атаки женщин из группы невесты. Такие церемониальные сражения нередко принимают довольно большие масштабы. Однажды, еще в колониальный период, несколько английских чиновников, оказавшихся случайными свидетелями такой брачной церемонии, приняли ее за мятеж.
После того как невесту водворяют в дом жениха, в деревне убивают буйвола и свинью и устраивают пир в честь родственников невесты. На второй день сопровождающие невесты, получив в подарок буйвола и кое-какие другие вещи, отбывают к себе в деревню. На третий день устраиваются танцы, в которых принимают участие многочисленные гости. Когда наступает четвертый день, все собираются в доме жениха. Невесту и жениха сажают рядом, и брат жениха произносит формулу-заклинание. «До тех пор, – говорит он, – пока девушка живет с нами, пусть ее дети будут мужчинами и тиграми, но, если она собьется с пути, пусть ее дети будут как змеи и обезьяны, и умрут, и будут убиты».
После завершения церемонии женщина остается в доме мужа и отныне принадлежит его роду. Мужчина вынимает из ушей две длинные шпильки, которые обычно знаменуют принадлежность к холостяцкому сословию. На рукоятку ножа, с которым мужчина-кхонд не расстается, надевают кольцо жены. Отдать нож – значит потерять жену.
До женитьбы или до замужества молодежь проводит ночи в специальных домах. Есть дома для девушек, есть для юношей. Нередко юноши приходят в такие дома к девушкам и остаются там на ночь. Они обмениваются подарками: бусами, кольцами, гребешками. Мне сказали, что близости между девушками и юношами в таких домах не бывает. За нравственностью девушек наблюдает одна из старых женщин, специально приставленная для этой цели. Назначение этих домов мне не удалось выяснить. Очевидно, когда-то они имели тот же характер, что и дома для юношей у мудугаров Кералы, но с исчезновением материнского рода их суть изменилась. В своем развитии этот своеобразный институт миновал и ту стадию, на которой находятся подобные дома у племени бондо. У меня создалось впечатление, что у кхондов институт домов неженатой молодежи уже начинает отмирать.
Развод в племени кхондов пока еще не представляет особой проблемы. Видимо, традиции материнского рода в брачных отношениях еще окончательно не исчезли. Если женщина по каким-либо причинам не хочет жить с мужем, она должна заявить об этом на совете деревни. Как правило, вопрос решается в пользу женщины. Разведенная получает в качестве возмещения «убытков» за счет общего фонда деревни одну рупию и новую одежду. Она может свободно выйти замуж еще раз. В этом случае новый муж должен отдать первому положенный за жену выкуп. Если женщина не собирается после развода сразу замуж, она возвращается в семью своего отца и живет там. При этом общественное мнение еще не превращает ее в человека второго сорта, опозорившего себя неприличием развода. Вдова тоже может вторично выйти замуж. Во многих случаях она выходит за младшего брата мужа, но ей предоставлена и свобода выбора, правда ограниченная. Она может выйти за кого-либо другого, не связанного с семьей первого мужа. Однако ответственность за ее детей продолжают нести родственники первого мужа. Дети остаются в его роде, и мать не всегда может забрать их с собой. Власть главы семьи над потомками сына уже закреплена в племени довольно основательно.
Донгрия кхонды, или лесные кхонды, – охотники и культиваторы. Они хорошо знают джунгли и всегда имеют при себе оружие. Это, прежде всего, традиционное холодное оружие – топоры на длинной рукоятке, ножи с широким стальным лезвием в форме полумесяца, короткие кинжалы, иногда луки со стрелами. Ружья – большая редкость у лесных кхондов. С топорами и ножами они охотятся на диких кабанов, оленей, коз и т. д. Дичь часто служит основным питанием у кхондов. Кхонды – мужественные люди и нередко вступают в единоборство с сильным и ловким хищником джунглей – тигром. В племени существует обычай: если охотник ранен тигром, его изгоняют из племени. По представлениям кхондов, только трус может допустить, чтобы тигр напал на него. А если, например, тигр убивает кхонда, то позор падает на всю его семью. Поэтому подобные случаи тщательно скрываются пострадавшими. По законам племени трус не может называть себя кхондом.
Но охота – это только побочный промысел. Основным занятием остается земледелие. В джунглях дистрикта Корапут земли достаточно. Сюда еще не добрались ни плантаторы, ни чиновники Лесного департамента. Каждый, кто хочет обрабатывать землю, может взять себе участок и расчистить его. Величина участка часто зависит от трудоспособности владельца и его семьи. Только несколько лет назад в районе донгрия кхондов был введен государственный налог на землю. Он варьируется в зависимости от качества земли от трех до шести рупий за акр в год. На крутых склонах гор в центре джунглей кхонды разбили небольшие плантации фруктовых деревьев. Они выращивают манго, ананасы, мандарины, бананы, плоды хлебного дерева. Что касается зерновых культур, то здесь действует система подсечного земледелия. Сельскохозяйственный сезон у кхондов начинается с месяца чойтро, что приблизительно соответствует марту – апрелю. В это время они начинают готовить землю для культивации. Участки меняются каждые три года. Срубленные на участке деревья и кусты сжигают, и пепел служит удобрением. Потом землю вскапывают. При этом пользуются своего рода топором-мотыгой, который называется «корики». Когда поле готово, его засевают зернами баджры, сиара и раги. Рис лесные кхонды не выращивают – не позволяют природные условия. Еще до того как всходы зерна окрепнут, на полях вновь вырастают кусты различных растений, и поэтому через два месяца их снова приходится вырубать. Когда появляются всходы, на полях строят хижины, где живет вся семья, и только один человек из нее обычно ходит в деревню. В течение этого времени кхондам приходится охранять урожай от нашествия диких кабанов, оленей, обезьян, слонов. По ночам на полях бьют барабаны, отпугивая зверей. Пока не созреет урожай, кхонды едят ананасы, манго, плоды хлебного дерева и рис, который им иногда удается получать через домбов-торговцев. Рис, как правило, кхонды раньше выменивали на фрукты и только в последнее время его стали покупать. К дождливому сезону фрукты сходят, и племя питается в основном кореньями. Съедобные коренья пайрика, даби, джаракуна, напа собирают в джунглях. Делать это очень трудно. По узким каменистым тропинкам бегут потоки воды. Глинистая почва горных склонов становится скользкой, и часто по ним нельзя пройти. Размытые дождями обрывистые кручи бывают крайне опасны для пешехода. Горные реки разливаются и преграждают путь в джунглях. Но коренья в это время года – основная пища, и поэтому у кхондов нет выбора. Им приходится карабкаться по скользким склонам, преодолевать бурные, сбивающие человека с ног потоки, пробираться ползком, цепляясь за мокрые стволы деревьев. В дополнение к кореньям охотники иногда приносят мясо диких кабанов, коз и крыс. Но кончается трудный и голодный дождливый сезон, и кхонды начинают собирать урожай. Рабочий сезон длится с августа по февраль, так как различные зерновые созревают в разные сроки. В это время раги, сиар и баджра составляют основу меню кхондов.
До сих пор среди лесных кхондов сохранились традиции общинного землевладения. Земля в ряде случаев принадлежит всему роду или всей деревне. Руководит работами и распоряжается земельным фондом вождь или старейшина. На нем лежит также и обязанность уплачивать налог правительству из общего родового или деревенского фонда. Однако традиции общинного землевладения начинают постепенно отживать. Все чаще и чаще главы отдельных семей требуют участок земли в собственное и безраздельное владение. Вопрос о выделении участка решается также вождем. Понятие частной собственности уже знакомо кхондам. Частная собственность на землю порождает определенную социально-экономическую дифференциацию в племени. Лучшие земли захватывают племенная верхушка, вожди родов и деревень. Используя пока еще находящиеся в их руках средства внеэкономического принуждения, они заставляют соплеменников работать на своих землях.
В полутора милях от Курли расположена небольшая деревенька Тиагуда. В ней всего пять домов, а число жителей не превышает пятидесяти человек. Деревня тонет в мандариновых садах, которые разбиты тут же в джунглях.
Самые крупные участки садов и полей принадлежат в Тиагуде вождю деревни Люду Джани Джакасика. Используя право вождя распределять и выделять землю, он, естественно, не обошел себя. Более того, будучи вождем и обладая административной властью, он заставляет жителей деревни обрабатывать и его сад, и его поля. За такого рода труд платы не полагается.
– Они должны уважать вождя и доказывать это делом, – говорит Люду Джани.
– Но почему они должны доказывать свое уважение к вам именно таким образом? – поинтересовалась я.
– Я вождь, и от меня зависит, будет ли у них своя земля или нет. Я могу выделить им участок, а могу и не выделять. Все в моих руках.
– А почему у вас самого такой большой участок? – спросила я.
Люду Джани ухмыльнулся и самодовольно заметил:
– Если я вождь, то вся земля деревни – моя. Я ею распоряжаюсь. Я еще немного себе взял – у других джани участки побольше.
Отождествление общинной земли с «моей» – особенность, характерная и для других джани, не только для Люду Джакасика. Захват общинных земель племенной верхушкой и начинающаяся на этой основе эксплуатация соплеменников приведут, очевидно, в скором будущем к определенным социально-экономическим изменениям в племени. Уже и сейчас материальное положение джани, или вождя, отличается от остальных. Хижина Люду Джакасика, например, самая добротная во всей деревне. Семьи вождей не испытывают особого недостатка в пище, как это случается с рядовыми кхондами. Шерстяные одеяла защищают джани от пронзительного холода зимних вечеров и ночей. У остальных таких одеял нет. Нередко можно увидеть на джани серебряные и золотые украшения.
Деревни лесных кхондов располагаются на небольших расчищенных прямо в джунглях участках. Участок обычно выбирается неподалеку от источника или горной реки. Приземистые, крытые соломой хижины сделаны из бамбука или дерева. Стены иногда обмазываются глиной. Хижины обычно выстраиваются в два ряда. Пространство между ними образует небольшую деревенскую площадь, на которой располагаются место для жертвоприношений и дом для молодежи. Некоторые деревни обносятся общим плетнем. Хижины имеют два входа спереди и сзади. Высота строения не более двух метров. Двухскатные крыши низко опускаются к земле, и нередко расстояние между концом крыши и землей не более сорока сантиметров. Низкие скаты крыши предохраняют хижину от холодного ветра, а в жаркие дни в их тени можно укрыться. Окон в хижинах нет. Каждая хижина или секция большой хижины разделены на две или три маленькие темные комнаты размером от восьми до двенадцати квадратных метров. В первой комнате отгорожена небольшая кладовая, где хранят продовольственные припасы. Здесь же расположен очаг, на котором готовят пищу. Очаг этот иногда имеет форму низкой прямоугольной плиты и сложен из неотесанных камней, обмазанных глиной. В этой комнате спят дети. Во второй комнате, расположенной позади предыдущей, есть тоже очаг. Там обычно спят родители. И наконец, в следующей размещается загон для домашних животных: свиней, коз и других. Домашняя утварь лесных кхондов крайне скудна и нередко состоит из нескольких глиняных горшков, двух-трех бамбуковых корзин и кусков ткани, в которые кхонды заворачиваются холодными зимними ночами.
Антропологический тип кхондов близок к дравидийскому, но среди них часто встречаются и ярко выраженные негроиды. Иногда также можно увидеть кхондов узконосых и тонкогубых, напоминающих ория. Мужчины носят набедренные повязки, украшенные спереди и сзади вышитыми фартучками. Вышивка всегда ярка и своеобразна. В ней превалируют красные и розовые тона. Многочисленные браслеты, кольца, серьги, шпильки, ожерелья – неотъемлемая часть туалета мужчин лесных кхондов. Кольца можно увидеть не только на их руках, но и в носу, причем нередко не менее трех. Как правило, уши кхондов проколоты во многих местах по краю ушной раковины, и в каждую дырочку вдето кольцо.
Мужчины племени – отъявленные щеголи. Особенно тщательно следят они за своей прической. Длинные волосы увязываются сзади в пучок, по всей линии лба выстригается короткая челка. Пучок кхонда служит своеобразным карманом. Он втыкает в него самокрутку из банановых листьев, нож, аппарат для добывания огня, похожий на небольшой снаряд, инструмент, напоминающий наши ножницы, которым он берет тлеющую хлопковидную массу из «снаряда», чтобы прикурить или разжечь костер. Медная короткая трубка висит иногда на шнуре, привязанном к пучку. Пучок кхонды часто украшают несколькими цветными перьями.
Мужчины-кхонды хорошо сложены – с мускулистой, прекрасно развитой грудью и длинными стройными ногами. Среди них часто встречаются высокие. Женщины-кхонды – среднего роста, изящные и подвижные. Их одежда состоит из двух кусков вышитой ткани, одним из которых они прикрывают грудь, другим обматывают бедра в виде недлинной юбки. Некоторые из них носят сари (но это уже внешнее влияние). Они пользуются теми же украшениями, что и мужчины. В отличие от мужчин женщины кроме ожерелья носят широкие металлические кольца, которые в несколько рядов украшают их грудь. Они также любят ножные украшения. На каждый палец ноги женщины надевают по нескольку колец. Их щиколотки охватывают массивные металлические браслеты. Традиционный пышный пучок женской прически также служит вместилищем различных предметов. Пучок нередко украшается яркими цветами, сорванными в джунглях.
Характер у лесных кхондов дружелюбный, мягкий и приветливый. Этнограф из Ориссы Киран Бала Деви, наблюдая кхондов, так писала о них: «Кхонды очень просты, искренни и наивны. Они очень гостеприимны. Когда бы ни приехал гость, он должен быть накормлен и напоен вне зависимости от того, беден или богат хозяин. Они здоровы, крепки и сильны, несмотря на их бедность, отсутствие питательной пищи и соответствующей одежды. Они веселы и не думают о будущем. В период сбора урожая, когда еды много, они потребляют ее без ограничения, а когда пищи не хватает, живут иногда впроголодь. Кхонды мужественны в джунглях, но робки и несмелы перед пришельцами».
Мой собственный опыт подтвердил все то, о чем писала Киран Бала Деви. Я знаю хорошо, что кхонд поделится с гостем последним, хотя вначале и будет робок с незнакомым человеком.
Моя постоянная резиденция была в деревне Курли. Оттуда я совершала радиальные походы в близлежащие деревни. Каждый раз, когда я уходила из Курли, меня сопровождал джани деревни. В дороге джани тщательно следил, чтобы я не оступилась, не попала в горный поток.
Он всегда чутко прислушивался к подозрительному шуму в зарослях и держал наготове топор на длинной ручке.
– Джани, – однажды сказала я ему, – почему ты все ходишь со мной в другие деревни? У тебя нет своих дел?
Джани смутился и стал ковырять большим пальцем ноги землю. Потом он собрался с духом и выпалил:
– Ты наш гость, понимаешь? Гость должен возвращаться в свою деревню. А если тебя переманят и оставят в другой деревне, что я скажу тогда нашим?
Когда мы приходили в соседние селения, джани с гордостью сообщал:
– Она наш гость. Живет теперь в Курли.
Молва о госте шла из деревни в деревню, и кхонды считали своей обязанностью прийти и пригласить меня к себе. А жители Курли ревниво следили за тем, чтобы мои визиты в соседние деревни не слишком затягивались. В последний день моего пребывания у лесных кхондов в Курли появился вождь дальней деревни Мандавали – Джакасика Мамеджани. Сначала он в нерешительности остановился посреди деревни. Курлийцы, заподозрив неладное, быстро исчезли в хижинах. Мамеджани прошелся по Курли, но никого не встретил.
– Эё! – крикнул Мамеджани. – Где гость?
В хижинах затаились и молчали. Я поспешила на выручку вождю Мандавали.
– Я гость, – сказала я ему.
Широкоскулое лицо вождя растянула приветливая и открытая улыбка:
– Здравствуй, мамуни!
При первых же словах, которыми мы обменялись с Мамеджани, вероломные курлийцы покинули свои убежища и окружили нас. Но вождь их не замечал. Хитрость была слишком явной даже для кхонда.
– Ты посетила все деревни, – сказал Мамеджани, – а в нашей не была. Я пришел пригласить тебя погостить у нас. Где твои вещи? Мы сейчас пойдем.
Курлийцы стали напряженно сопеть.
– Спасибо за приглашение Мамеджани. Но времени у меня уже нет. Я не успею попасть в твою деревню.
Курлийцы заулыбались. К моим ногам положили два ананаса. Это была явная взятка за приверженность к Курли. Я оказалась в трудном положении. Мне очень не хотелось, чтобы в Мандавали подумали, что я ими пренебрегаю.
Но выхода не было, и мне пришлось выслушать речь Мамеджани, сопровождавшуюся ехидными замечаниями и смешками курлийцев.
– Мамуни, – начал он, – зачем я сюда пришел? Я пришел сюда, чтобы забрать тебя в свою деревню. А теперь я вижу, что ты не хочешь посмотреть наших детей. Ты отказываешься идти со мной. А я ведь пришел сюда не ради праздности или любопытства. Жители Мандавали пригласили тебя, и наши дети ждут тебя.
Теперь Мамеджани смотрел на меня исподлобья, и в его глазах застыла неприязнь. Вождь Мандавали был оскорблен, и только чувство обиды заставило его бросить мне тяжкое обвинение: «Ты не хочешь посмотреть на наших детей». Даже курлийцы на этой фразе замолкли и больше не нападали на Мамеджани. Они поняли, насколько все серьезно. Были затронуты чувства к детям. Но я была не в состоянии разрешить назревший конфликт.
К детям кхонды относятся очень внимательно и очень трогательно. Я никогда не видела, чтобы лесные кхонды кричали на детей или шлепали их. Все лучшее, что есть в семье, обычно отдается детям. Дети очень привязаны к родителям и старательно помогают им в повседневном труде. В то же время жители деревни очень редко делают различие между своими детьми и детьми своих соседей. Дети принадлежат всей деревне, и каждый взрослый считает себя ответственным за них всех. Поэтому в деревнях кхондов редко встретишь голодных детей. Если у родителей не хватает еды, детей обязательно накормят в другом доме. Если родители ребенка умерли или погибли, его возьмет на воспитание другая семья. И пока останется в живых хоть один взрослый кхонд, дети всего племени не будут считаться сиротами.
В большинстве своем донгрия кхонды честны и доверчивы. Они никогда не запирают дверей, ничего не прячут. Случаев воровства среди них почти нет.
Кхонды ревниво берегут от чужих свои тайны. Они тщательно охраняют священные для племени места.
Место кремации покойников расположено за деревней Курли в зарослях на берегу потока. Это небольшая, тщательно расчищенная площадка. В центре площадки неотесанными камнями выложен круг. В нем лежат дрова. Это – кремационный костер. Пепел после кремации смывают в поток.
Однажды когда я осматривала погребальное место, то увидела, что заметившие меня кхонды стали тревожно и взволнованно переговариваться между собой. Видимо, не все курлийцы были согласны, чтобы гость видел их погребальное место.
Кхонды сжигают покойников вместе с одеждой и украшениями. На следующий день на место сожжения кладут еду для духа умершего. Родственники просят дух вести себя прилично – не превращаться в злого духа или тигра и не приходить в деревню, чтобы беспокоить живых. Если духу еда нравится, он становится покладистым и не причиняет беспокойства родственникам и их соседям. Через неделю после кремации выполняется ритуал очищения, во время которого приносят в жертву буйвола.
