Текст книги "Дороги джунглей"

Автор книги: Людмила Шапошникова

КРОВЬ ДЛЯ БОГИНИ

В 1874 году английский полковник Пикенс привез из Балигуда (штат Орисса) в Мадрас интересную реликвию. Это был деревянный столб около двух метров высоты со странной перекладиной. И столб и перекладина были основательно изъедены белыми муравьями и грозили рассыпаться при любом неосторожном движении. Полковник приказал установить этот столб у полицейских бараков.

В 1906 году в Индию с визитом прибыл принц Уэлльский с супругой. Мадрас вошел в программу его турне. Встреча, которую приготовили будущему английскому королю в Мадрасе, была необычайно помпезной. Власти не удовлетворились только тем, что в чествовании его высочества примут участие английские чиновники, местная знать, представители городской общественности. Спешно по всему президентству отбирались в разных племенах лучшие танцоры. Группа кхондов тоже была доставлена в Мадрас. Там эти кхонды увидели столб, привезенный Пикенсом. Сначала никто не мог понять, почему зрелище этого необычного столба так взволновало «дикарей». Они столпились около него и повторяли незнакомое слово: «Мерия, мерия». Выяснилось, что так кхонды называют человека, которого приносят в жертву богине земли. А столб играет важную роль в этом ритуале.

Практика человеческих жертвоприношений существовала у кхондов издавна. Этот обычай пришел из далекого прошлого и, очевидно, был связан с матриархальным периодом, со своеобразным культом матери-богини земли.

Вот что говорится об этом в одной из легенд. Когда сошла большая вода и горы и леса обнажились, земля еще долгое время оставалась сырой. Жили на этой земле две женщины – Карабуди и Тхартхабуди. У каждой было по сыну. Их звали Касароди и Зингароди. Все четверо появились из земли и принесли с собой два растения: нангакуча и бадокуча, которыми они и кормились. Однажды, когда Карабуди готовила еду из нангакуча и бадокуча, она порезала себе на левой руке маленький палец. Кровь капнула на землю. Земля, мягкая и сырая, в этом месте стала твердой и сухой. Женщина приготовила еду и дала ее сыну. Он спросил ее, почему еда вкуснее, чем обычно. Карабуди ответила:

– Я не могу тебе сказать почему. Но сегодня я увижу сон и может быть дам ответ.

На следующее утро она сказала сыну:

– Я видела сон. Если ты сделаешь так, как я тебе скажу, ты всегда будешь богатым и у тебя будет много еды. Но ты должен забыть, что я твоя мать. Срежь мясо с моей спины, вырой несколько ям, закопай мясо в них и прикрой ямы камнями.

Сын был послушным и сделал так, как велела мать. А тело ее сжег. После этого сырая земля стала сухой и твердой. На ней появились звери и выросли рис, маис, раги, дал. Зингароди и Касароди увидели, что жертва матери принесла им богатство, и они решили и впредь один раз в году приносить в жертву братьев, сестер и других людей. Оба они женились на дочерях бога Бура Пану, и у них появились дети. Два года все жили счастливо. Но однажды Карабуди явилась во сне Касароди и Зингароди и сказала:

– Принесите еще одну человеческую жертву. Тогда ваши поля будут плодородны, а скот тучным.

Братья пожертвовали обезьяну. Но Карабуди осталась недовольна. Зингароди и Касароди и их восемь детей стали искать жертву. Наконец они нашли бедного человека и дали ему и его жене одежду, хорошую пищу и жилье, а потом сказали:

– Мы были добры и щедры. За нашу доброту ты должен отдать нам своего сына. Мы принесем его в жертву.

Отец согласился и отдал своего сына. Зингароди и Касароди связали мальчика и приготовили его для жертвоприношения. На месте жертвоприношения установили бамбуковый шест с флагом. Потом сделали хмельной напиток из зерен. В первый день у шеста принесли в жертву свинью, а потом был большой праздник. Всем было объявлено, что на второй день мальчика привяжут к шесту, а на третий – принесут в жертву. В ночь перед жертвоприношением жрец взял две тростинки и ткнул их в землю. Он сказал, что это бог Тадапану и богиня Дасапану. Рядом с богом и богиней сделали сооружение из семи кусков дерева. На него положили яйцо. Пришли кхонды из разных мест. Они много пили, а затем стали дразнить мальчика. Они говорили, что родители продали его им и что его горе их не касается – это дело его родителей. Они также говорили, что принесут его в жертву, ведь это необходимо для процветания всего племени кхондов. Потом положили мальчика на деревянное сооружение животом вниз и стали вырывать мясо из его спины, рук и ног. Куски мяса жертвы были закопаны перед богом и богиней, часть кусков положили около колодца и вокруг деревни. Останки жертвы были сожжены на костре, разведенном с помощью трения двух кусков дерева. На четвертый день принесли в жертву буйвола. На пятый день бамбуковый шест был вынесен за деревню и около него божеству были предложены курица и яйца.

Верховным божеством кхондов считается богиня-земля. Согласно устной традиции, бытующей среди кхондов, богиня-земля ежегодно нуждается в человеческом мясе и человеческой крови. Получив все это, она дарует кхондам плодородие их полей и богатый урожай. Интересно то обстоятельство, что первоначально жертвой, или мерия, были в основном мальчики и мужчины. Само слово «мерия» значит «жертва-мужчина». На основании некоторых легенд и гимнов можно считать, что первыми жертвами были дети вождя. Идея жертвоприношения сводилась к самопожертвованию во имя блага всего племени, поэтому, чтобы задобрить богиню, отдавали самое дорогое – сына вождя. При этом исполнялся такой гимн:

 
О, ты, вершина деревни,
О, ты, глава деревни,
Есть у тебя сын?
Отдай его нам.
К богине обращались со следующими словами:
Пусть не будет джунглей,
Пусть не будет зла,
Пусть народ живет счастливо и в мире,
Пусть не будет голода,
Пусть придет процветание,
Пусть наш урожай вырастет буйным, как дикий плющ.
Великая богиня примет нашу жертву,
И свет сойдет на землю.
 

Со временем вожди перестали отдавать своих сыновей. Пользуясь властью, они переложили это почетное право на других. За жертву начали платить выкуп родителям или родственникам обреченного. Иногда в жертву приносился взрослый мужчина, у которого были свои дети. Эти дети механически становились мерил и могли быть принесены в жертву уже без выкупа. Так в племени возникла своеобразная группа – мерия по рождению. Когда в 1901 году в районе кхондов английские власти проводили перепись населения, двадцать пять человек назвали себя потомственными мерия. Впоследствии эта группа уже пополнялась за счет внеплеменного населения. Кхонды стали покупать мерия у чужих. Богиня принимала жертву в том случае, если она была куплена или была рождена мерия или же добровольно отдавалась отцом и родственниками. Группа купленных жертв была самой многочисленной. Английский чиновник Рассел в 1837 году писал в своем отчете правительству: «Взрослые мужчины ценятся больше всего. Дети покупаются. Их воспитывают годами в семье человека, который предназначает их для жестокой смерти, когда обстоятельства потребуют жертвы из его рук. С детьми, по-видимому, обращаются хорошо. Если ребенок мал, его не держат в неволе. Но если он достаточно вырос, чтобы понять судьбу, которая его ожидает, его запирают и стерегут. Большинство из тех, которые спаслись, были проданы своими родителями или ближайшими родственниками – практика, как мы смогли установить, очень распространенная. Дети старшего возраста похищаются негодяями, торгующими человеческим мясом. Мерия всегда должны быть куплены. Преступники или пленники, захваченные в сражениях, не считаются подходящими. Выкуп за жертву может быть уплачен в бронзовых изделиях, скотом или зерном».

Мерия, которые выкрадывались в долине и продавались кхондам, имели право выбрать себе в племени жену. Но их потомство неизбежно превращалось в мерия. Кхонды окружали мерия особым почетом и уважением. Они приписывали им божественную силу и почитали за полубогов. Со временем среди жертв появились девочки и девушки. Это происходило прежде всего в тех районах племени кхондов, где богиня под влиянием патриархальных отношений стала превращаться в бога. Бог требовал девушек, богиня продолжала довольствоваться мужчинами.

Интересно, что обычай человеческих жертвоприношений был распространен не только среди кхондов, но и среди индусского населения тех же районов. Индусские князьки и раджи Ориссы приносили своим богиням в жертву людей. Взамен богини даровали им власть, силу, славу и победу над врагами. Была даже специальная каста – тханапати, и из нее брались жертвы – бали. До сих пор в бывшем княжестве Джейпур (дистрикт Карапут) в дни праздника дасиры в процессиях участвуют бали. В представлениях и пантомимах они принимают позу мертвых. Когда предпоследний раджа Джейпура вступал на престол, он принес в жертву богине Дурге тринадцатилетнюю девочку. В 1883 году в том же Джейпуре в одном из храмов был найден убитый бродяга. Обстоятельства убийства были крайне странными. Наконец удалось выяснить, что бродяга принадлежал к касте жертв, пожертвование было произведено тайно неизвестными людьми, и нити этого убийства вели во дворец раджи.

Трудно, или даже невозможно, определить время, когда возник ритуал человеческих жертвоприношений. Но его исчезновение, по официальным данным, относят ко второй половине XIX века. Надо сказать, что этот обычай послужил англичанам для оправдания их захватнической политики в районе, где жили кхонды.

В 1835 году индусский князь Гумсура восстал против английских колонизаторов. Такие восстания в то время случались часто. Для усмирения непокорного раджи была послана карательная экспедиция под командованием Рассела. Каратели вторглись в Ганджам и впервые вошли в соприкосновение с кхондами. «Их язык, – доносил Рассел правительству Мадраса, – отличается от языка других групп, и его понимают лишь немногие живущие внизу. Как и у других наций, у кхондов есть свои раздоры, и они часто воюют с соседями. Их любовь к табаку и напиткам исключительна. Из плодов дерева иппа они добывают очень сильный спирт и из пальмы, характерной для их страны, получают тодди, который, хотя и приятен в свежем виде, крайне опьяняющ в забродившем состоянии. Они не употребляют никакого молока, не имеют кастовых предрассудков и едят все, кроме собак, домашних кошек, зверей, которым поклоняются, стервятников, коршунов и змей». Рассел узнал и об обычае человеческих жертвоприношений. Он сообщил об этом правительству, но чиновников из форта святого Георгия в Мадрасе практика человеческих жертвоприношений не волновала. У них были другие заботы: им надо было усмирять кхондов, вновь восставших в 1837–1838 годах. Однако посланный в качестве помощника коллектора Гумсура капитан Кэмпбелл думал иначе. На свой страх и риск он начал борьбу против человеческих жертвоприношений, усматривая в ней необходимый повод для вмешательства во внутренние дела кхондов и удобный случай для проникновения в их страну. Но все же осторожные правительственные чиновники, напуганные решимостью кхондов отстаивать до конца свою независимость, придерживались иной политики. Они выжидали. Кэмпбэлл в 1842 году был отозван со своего поста и отправлен в Китай. И страна кхондов по-прежнему оставалась недоступной англичанам.

В 1846 году среди кхондов распространились не лишенные оснований слухи, что англичане намерены отнять их землю и запретить человеческие жертвоприношения. Кхонды восстали. Им помогал ущемленный в своих правах раджа Ангула. Борьбой кхондов руководил Чакра Бисон. Посланные на усмирение отряды под командованием Макферсона жгли деревни кхондов, уничтожали зерно, захватывали в плен взрослых мужчин и заставляли их на своих плечах переносить снаряжение и продовольствие для английских солдат. На помощь Макферсону в 1847 году вновь пришел Кэмпбэлл, но уже не капитан, а полковник. Он успешно провел операцию против раджи Ангула. Новый генерал-губернатор Индии лорд Дальхузи, сторонник решительной политики в отношении «бесконтрольных областей», поддержал Кэмпбэлла и полностью одобрил его действия. 21 февраля 1848 года Дальхузи писал совету директоров Ост-Индской компании:

«Полковник Кэмпбэлл довел дело в Ангуле до конца. Раджа – узник в Каттаке, вместе с его последователями, которые были взяты в плен. Полковник Кэмпбэлл, согласно своему первоначальному намерению, с небольшими силами двинулся в Боуд. Не может быть сомнений, что такая тактика в отношении диких и отсталых племен должна приветствоваться. Она укрепляет позицию правительства в уничтожении варварских ритуалов, которые практикуют эти племена».

Кампания под командованием Кэмпбэлла по захвату страны кхондов получила в официальных английских и индийских кругах название «Борьба с человеческими жертвоприношениями». Из Бауда в марте 1848 года полковник Кэмпбэлл писал: «Не теряю возможности ясно и силой объяснить им (кхондам – Л.Ш.) твердое намерение правительства покончить с приношением человеческих жертв». В борьбе против кхондов Кэмпбэлл заручился поддержкой местных индусских раджей и князьков. Его союзники тоже грешили таким обычаем, но Кэмпбэлла это не волновало. Раджи были послушны и покорны.

…Английские отряды медленно продвигались по горам, поросшим густыми, непроходимыми джунглями. В деревнях кхондов их встречали угрюмым молчанием. Полковник совал в лицо вождям невиданные ими до сих пор бумажки. Он заставлял их прикладывать к этим, бумагам пальцы, вымазанные странной лиловой жидкостью. В официальных донесениях Кэмпбэлла это называлось взять подписку о прекращении человеческих жертвоприношений. Белые люди не знали языка кхондов, кхонды никогда не слышали их языка. Индусские переводчики, которых Кэмпбэлл предусмотрительно прихватил с собой, мало чем могли помочь. Они тоже не знали как следует языка племени. К удивлению кхондов, солдаты Кэмпбэлла стали хватать мерия, которые принадлежали им, кхондам. Из косноязычных объяснений индусских переводчиков они узнали, что мерия были взяты под «британскую защиту». Что такое «британская защита» – об этом кхонды только смутно догадывались. Они стали укрывать мерия от английских солдат в джунглях и пещерах. Захваченные солдатами мерия тащились многие мили за отрядами, не понимая, что происходит и что ждет их в будущем.

Возмущение охватывало кхондов. Они подстерегали английских солдат в джунглях и пускали в них стрелы, они бросались на них с топорами, которыми убивали тигров. Но отряды Кэмпбэлла неумолимо продвигались вперед. Они шли по неизвестным горам, где никогда не ступала нога европейца. Был жаркий сезон, и знойное марево стояло над раскаленными камнями обрывов и скал. Джунгли не приносили желаемой прохлады. Там было жарко и душно. Вредные испарения поднимались от заболоченной и сырой почвы. Москиты не давали покоя ни днем ни ночью. Грубые солдатские ботинки быстро пришли в негодность от острых камней узких извилистых тропинок. Израненные распухшие ноги с трудом преодолевали длинные утомительные мили. Но полковник покрикивал: «Вперед, ребята! Вперед! Мы еще не кончили свое дело!» Среди солдат начались болезни. Дождливый сезон застал их недалеко от Чинна Кемеди. Разведчики Кэмпбэлла донесли, что и в этом районе существуют человеческие жертвоприношения. Весть была хорошей. Значит, Чинна Кемеди – следующий на очереди. Но дожди помешали продвижению. Кэмпбэлл ждал, когда же, наконец, прекратится этот дьявольский водопад тропических ливней, превративший джунгли в болота, а тропинки – в бурные потоки. Несколько дней тому назад усталый и измученный курьер доставил ему письмо. Кэмпбэлл помнил его наизусть. «Генерал-губернатор и Совет директоров компании готовы к аннексии вышепоименованного района (Чинна Кемеди) в подходящее время». Но «подходящее время» явно задерживалось, и это раздражало полковника. Установленное им Агентство мерия, или Агентство по борьбе с человеческими жертвоприношениями, было признано и поддержано правительством – там тоже хорошо понимали, что в этой беспокойной колонии лучше лишний раз не называть такие слова, как «захват» или «аннексия». Учреждение Агентства мерия в стране кхондов – вот цель Кэмпбэлла. Больше ничего. Остальное придет само собой и со стороны будет выглядеть вполне прилично.

Наконец наступил холодный и сухой сезон 1849 года. Отряды Кэмпбэлла смогли выступить на Чинна Кемеди. В Бауде в качестве представителя английской администрации остался с отрядом капитан Мак Виккар. Он должен был следить за тем, чтобы не было жертвоприношений.

Перед Кэмпбэллом лежала неизвестная доселе страна в двести миль длиной и в восемьдесят миль шириной. Горы здесь были выше, обрывы круче, а джунгли такие густые, что даже острые топоры помогали мало. Вождь Чинна Кемеди, испугавшись угроз Кэмпбэлла, отдал своих мерия полковнику. Вместе с ними он отдал и свою свободу. Остальные кхонды не были столь сговорчивы. Они слишком дорого платили за мерия и не хотели отдавать их добровольно. Кэмпбэлл, как обычно, применил силу, но не добился результатов. Мерия были надежно спрятаны. Помог случай. Из убежища жертв сбежал мальчик. Полковник допросил его, и тот сказал, где прячутся остальные. Солдаты окружили убежище и взяли мерия.

Возможно, что спасение мерия от неизбежной церемонии жертвоприношения было неплохим делом. Даже гуманным. Но кто мог спасти кхондов, которых белые пришельцы группу за группой приносили в жертву колониальному режиму? И если взвесить оба этих деяния на весах добра и зла, то чаша с несколькими сотнями спасенных мерия подпрыгнет высоко вверх. Баланс будет не в пользу полковника Кэмпбэлла и его солдат.

Спасая мерия, Кэмпбэлл и его чиновники тщательно наносили на карту неисследованные районы, намечали трассы будущих дорог, изучали природные ресурсы, интересовались ценным сырьем. Однако климат этих мест давал себя знать. Тропическая лихорадка косила англичан. Не миновала она и самого Кэмпбэлла. Худой и желтый, мало чем напоминавший завоевателя, полковник приехал в Мадрас и на первом же корабле отбыл в Англию. Лейтенант Фрей, его помощник, продолжал начатое Кэмпбэллом дело. Он продвинулся дальше и взял Калаханди. Так же как и его шеф, Фрей спасал мерия, брал клятвы с вождей и прокладывал путь английской администрации. Но лейтенант Фрей значительно уступал Кэмпбэллу и по опыту и по решительности. Дела страны кхондов вновь требовали присутствия полковника. О том, как его там встретили вторично, Кэмпбэлл писал сам: «Я отправился с группой солдат, чтобы войти в личный контакт с кхондами и убедить их подчиниться. Но как только я достиг подножия отвесной горы, покрытой густым лесом, где в узком глубоком ущелье расположено несколько деревень, я был встречен боевыми криками и звуками рогов, сзывавших всех окрестных соплеменников. Я попытался начать переговоры с ними, но они не желали ни подчиниться, ни отказаться от человеческих жертвоприношений и объявили о своем решении сражаться с правительством. Они рассыпались по джунглям несколькими группами, вопили и издавали боевые кличи. Я приказал в качестве предупреждения стрелять по ближайшей группе. В момент этих выстрелов они повернулись и бросились на вершину, преследуемые солдатами и людьми индусского князя. Хотя я сожалел об атаке, предпринятой мной, результат был вполне удовлетворительный. Кхондские вожди Тупанга поспешили к индусскому князю с одной из их жертв и умоляли его помочь им получить от меня прощение и обещали никогда не выступать против правительства и отказаться от человеческих жертвоприношений».

Но теперь Кэмпбэлла мало интересовали судьбы несчастных мерия. Он стал брать в плен «настоящих преступников» и «главных участников» жертвоприношений. Под эту категорию были подведены все непокорные, сопротивлявшиеся новой власти белых сахибов. В английских отчетах и донесениях нельзя найти точной цифры арестованных и убитых «настоящих преступников», зато со скрупулезной тщательностью там перечислены спасенные жертвы.

Кэмпбэлл считал, что к 1853 году ему удалось ликвидировать обычай человеческих жертвоприношений в Чинна Кемеди, Джейпуре, Калаханди и Патне. Это было далеко не так. Хотя в некоторых районах человеческие жертвоприношения были заменены приношением буйволов, но древний ритуал продолжал совершаться втайне. Кхонды не могли смириться с тем, что их богиня остается без человеческих жертв. Они боялись ее гнева. Они говорили ей: «Не сердись на нас богиня за то, что мы даем тебе кровь животных вместо человеческой, но пошли свой гнев на этого джентльмена (имелся в виду Кэмпбэлл – Л.Ш.), который в состоянии перенести его. Мы не виноваты». Днем приносили в жертву буйволов, темными ночами – людей. И на церемониях жрецы, обращаясь к богине, пели новые гимны:

 
Жертву, которую мы предлагаем, ты должна съесть.
Мы молимся, чтобы наши боевые топоры были превращены
в мечи,
Наши луки и стрелы – в порох и пули.
Если у нас будет ссора с другими племенами,
Даруй нам победу.
Защити нас от тирании королей и их чиновников.
 

Мечи, порох и пули понадобились кхондам во время Великого национального восстания в 1857–1859 годах. Они помогли им и в период сражений в 80-е годы.

Ритуал человеческих жертвоприношений приобретал иной оттенок. Он символизировал непокорность кхондов белым людям и верность древним традициям. Для совершения ритуала кхонды собирались в тайных местах, в лесных чащобах, в скрытых от постороннего глаза пещерах.

С 1855 по 1861 год удалось зарегистрировать двадцать один случай человеческих жертвоприношений. Мак-Нейл, сменивший ушедшего в отставку генерала Кэмпбэлла, с завидным рвением полицейской ищейки обшаривал горы и джунгли. Его солдаты искали тайные святилища. Но не затем, чтобы спасать мерия. Англичане боялись заговоров и восстаний. Они знали, какие гимны поются при жертвоприношении: «Преврати наши луки и стрелы в порох и пули». Каждое такое тайное место угрожало их власти.

Белые люди спешили выполнить свою миссию «цивилизаторов». Из Нагпура к восточному побережью через страну кхондов были проложены дороги. По ним везли сахарный тростник и растительные масла. По ним пришли к кхондам ростовщики и торговцы. Кхонды узнали, что такое деньги и их власть. Крепкая петля захлестнула племя свободных и прочно затянулась на его теле.

В 1861 году Агентство по борьбе с человеческими жертвоприношениями было ликвидировано. Оно выполнило свою задачу. Независимая страна кхондов вошла в состав Британской Индии. Ее территория была разделена между двумя президентствами – Мадрасом и Бенгалом. Двум правительствам, двум полицейским управлениям, двум гарнизонам легче было справляться с племенем бунтовщиков.

Ну, а спасенные мерия? Какова их судьба? Ведь белые люди ничего не делают зря…

Число мерия, взятых под «британскую защиту», составляло около тысячи трехсот человек. Еще в 1848 году лорд Дальхузи писал, что «нежелательно возвращать их в свои семьи и свои племена». Генерал-губернатор прекрасно понимал, что мерия, воспитанные в племени и знающие язык кхондов, могут хорошо послужить белым сахибам. Однако человеческий материал, попавший в руки англичан, оказался не совсем доброкачественным. Жившие в атмосфере вечного ожидания страшной смерти, многие из мерия были психически ненормальными. Даже «железный» Кэмпбэлл жаловался на них: «Они постоянно ссорятся друг с другом и сбегают. Но обычно или возвращаются, или бывают доставлены назад». И все-таки около двухсот мерия удалось отдать в миссионерские школы. Из них подготовили учителей для английских школ в стране кхондов, христианских проповедников и тайных агентов, работающих на своих спасителей.

Англичане прочно утвердились в стране кхондов, и втайне совершающиеся человеческие жертвоприношения уже не считались поводом для решительных действий. В 1902 году кхонды даже представили петицию в окружной магистрат Ганджама с просьбой разрешить церемонию человеческих жертвоприношений. Магистрат в просьбе отказал, но не очень интересовался, был совершен ритуал или нет.

А обычай продолжал жить. О нем вспоминают сейчас каждый раз, когда в жертву приносится буйвол:

 
О, приди мужчина-раб,
Приди женщина-рабыня!
Что ты говоришь?
Кого ты зовешь?
Ты был приведен, обманутый хадди [15]15
Хадди – слуга вождя.

[Закрыть],
Ты был приведен, обманутый домбом [16]16
Домб – торговец.

[Закрыть].
Что я могу сделать, даже если ты мой сын?
Тебя продали за горшок еды.
Так поет джани на церемонии.
 

Английский этнограф Вериер Элвин, работавший в качестве советника по делам племен при правительстве независимой Индии, писал в 1954 году: «Праздник, называемый мерия, отмечается каждые несколько лет. Под влиянием трагедии, снов или шаманов настоящие жертвоприношения до сих пор иногда совершаются тайно». И это, вероятно, происходит в глухих и труднодоступных районах страны кхондов.

…Джани Курли и я, мы сидим на камнях около жертвенного столба. Здесь приносят в жертву буйволов, коз и даже кур. Вечер уже наступил, и с соседних горных вершин в Курли вползает пронизывающая холодная мгла. Джани зябко кутается в бумажное одеяло, я набрасываю на плечи плащ. На холодном звездном небе четко выделяется треугольник пика Неомгири. Где-то внизу в ущелье шумит поток. Из джунглей, оттуда, где расположены поля, глухо доносятся удары барабана.

– Джани, – говорю я, – у этого столба приносили в жертву мерия?

Джани вздрагивает – не знаю от холода или от моих слов.

– Ты знаешь мерия? – джани почему-то переходит на шепот.

– Знаю, джани.

– Ты наш гость, и я скажу тебе, что мерия приносили в жертву очень давно. А потом пришли люди, кожа у них была белая, как у тебя. Они жгли столбы для жертвоприношения и угоняли наших мерия. У нас не осталось мерия, и мы не могли отдавать их богине так часто, как раньше. Богиня гневается на нас за это. Мы даем ей теперь только буйволов, коз и кур.

– Я слышала, джани, что у лесных кхондов есть тайное место для жертвоприношений.

– Зачем ты спрашиваешь об этом? Те люди с белой кожей тоже много спрашивали, а потом причинили много зла кхондам. У тебя тоже белая кожа.

– И люди с белой кожей бывают разные. Разве я могу причинить вам зло?

– Ты наш гость, – уклончиво отвечает джани. Он долго молчит и о чем-то сосредоточенно думает.

– У нас есть такое место, – наконец произносит джани. – Но я тебе все равно не скажу, где оно. Это там, – и машет рукой в направлении пика Неомгири.

– И там могут приносить в жертву мерия?

Джани отводит в сторону глаза, точно так же как это сделал недавно наш проводник Чакрапани Саху, и снова замолкает. Я хорошо понимаю, что ничто и никто не заставит сейчас говорить джани. Из джунглей доносятся резкие крики ночных птиц. Пик Неомгири, ревниво хранящий священную тайну племени, угрюмо нависает над лощиной.

Около двадцати окрестных деревень кхондов, строго храня секрет, собираются там на свой праздник мерия. Ритуал жертвоприношения происходит ночью. На церемонию не допускается ни один чужой. Я представила себе ночной мрак, пламя костра, освещающее обнаженные тела кхондов, жертвенный столб и вспомнила слова гимна мерия:

 
Что ты говоришь?
Кого ты зовешь?..
 

Но не все кхонды отдавали людей в жертву богине-земле. Взгляды и верования части племени, обитающего в дистрикте Ганджам, к западу от Сурады, были несколько иными. Там не поклонялись богине-земле, верховным божеством для них был бог-солнце. Бог-солнце олицетворял мужское начало. По-видимому, развитие патриархальных отношений здесь началось раньше и нашло свое отражение в мировоззрении людей. Можно также думать, что замена матриархата патриархатом была процессом не совсем мирным. Не зря, очевидно, плясали вооруженные женщины, когда приносили в жертву богине-земле мужчину. Мифы и легенды кхондов Сурады говорят о том, что бог-солнце и богиня-земля все время сражаются между собой. Бог-солнце сотворил мир и сделал его добрым и хорошим, а богиня-земля принесла в этот мир зло. И поэтому в Сураде считают солнце верховным божеством и не поклоняются богине-земле. Бог-солнце бдительно стоит на страже интересов кхондов-мужчин.

Говорят, когда-то одна женщина заставила страдать весь мир. Ну, а когда женщин много, то дела мужчин совсем плохи. Бог-солнце долго взирал на страдания мужчин и очень им сочувствовал, ведь ему самому нередко попадало от богини-земли. И наконец, удивительная мысль пришла в пылающую светоносную голову бога.

– Послушайте, мужчины! – сказал бог. – Я вижу, вам туго приходится с вашими женщинами. Сам я тоже никак с одной богиней не справлюсь. Я, Великий бог, повелеваю вам сделать так: посмотрите сами, со сколькими вы сможете совладать, их оставьте, остальных убейте и убивайте впредь.

Как выяснилось позже, число женщин, с которыми смогли совладать мужчины-кхонды, оказалось очень незначительным. Чтобы злое семя не прорастало и не успело бы навредить, девочек стали убивать в младенческом возрасте. Так, говорят, возник обычай умерщвления женского потомства, соблюдавшийся поклонниками бога-солнца. А вот еще одна легенда.

…В древние, очень древние времена жил человек по имени Данка Мулликко. У него было четыре сына: Дохала, Дандхо, Рибара и Банбоди. У первых трех было по восемь сыновей, а у младшего – две дочери. Две дочери Банбоди выросли, но мужей найти не смогли. Кроме двоюродных братьев во всей округе не было мужчин. И тогда женщины согрешили с некоторыми из кузенов. Те из четырех братьев-отцов, чьи сыновья не были замешаны в этой истории, обрушили весь свой гнев на брата, сыновья которого были соблазнены дочерьми Банбоди. Они решили лишить его имущества. Молодые женщины, видя гнев и позор, который они навлекли на голову отца своих возлюбленных, не перенесли всего этого. Они утопились в колодце. После горестного события Дохала, Дандхо, Рибара и Банбоди помирились между собой. Потом они сели и долго думали, кто же виноват в этой печальной истории. «Конечно, женщины, – пришли они к глубокомысленному заключению. – В них все зло». Дохала, Дандхо, Рибара и Банбоди решили: чтобы не было зла и волнений, убивать любое женское потомство, и как можно раньше. А решив, скрепили свое намерение молитвой в честь богов Пибоди и Бура Пану.

Английский офицер Макферсон, участвовавший в карательной экспедиции против восставших кхондов, писал в 1841 году: «Часть страны кхондов, в которой, как известно, превалирует практика убийства девочек, насчитывает приблизительно две тысячи четыреста квадратных миль, ее население – шестьсот тысяч, а число детей, убиваемых ежегодно, – от тысячи двухсот до тысячи пятисот. Племена, которые убивают девочек, принадлежат к части кхондов, не совершающих человеческих жертвоприношений». Лейтенант Макферсон прошел через многие деревни в районе Сурада и не встретил ни одной девочки. Английские чиновники выяснили ряд интересных обстоятельств, связанных с обычаем убийства девочек. Кхонды верят, что души, принадлежавшие когда-то определенной семье и освобожденные в результате смерти их владельцев, неизбежно возвращаются в эту же семью. Но прием души ребенка, вновь появившегося, завершается церемонией на седьмой день рождения, когда ему дают имя. Если убить ребенка до этой церемонии, то его душа будет исключена из цикла семейных духов и больше уже не вернется в свою семью. Все делалось очень предусмотрительно. Ликвидировалось не только тело, но изгонялась и душа.