Текст книги "Последний рассвет одиночества"

Автор книги: Людмила Ситникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 10

Виктор заехал за Людой в семь вечера. Стоило ей выйти из подъезда, Олег, намеревавшийся прикурить, выронил из рук зажигалку.

Леонтьев тоже опешил. Не переставая моргать, он, справившись с оторопью, выговорил:

– Милка, это ты или прекрасное видение?

Не привыкшая к комплиментам Людмила начала судорожно разглаживать платье.

– Выглядишь восхитительно! Ты… ты… – Он никак не мог подобрать нужного слова.

– Что я? – Люда покосилась на проходившую мимо соседку со второго этажа.

– Как жаль, что я не художник, – вздохнул Леонтьев. – Ты так и просишься на холст.

– Как хорошо, что ты не художник, – отшутилась Алимова, – иначе мы опоздаем.

Устроившись на заднем сиденье, Людмила начала ерзать. Что ни говори, а сидеть в узком платье, да к тому же в туфлях на высоченной шпильке, несколько неудобно.

Минут через десять в руке Виктора появилась бархатная коробочка.

– Мил, не пойми меня неправильно, но мне кажется, тебе кое-чего не хватает.

– Не хватает? – Неизвестно почему, но Люда сразу вспомнила слова Маринки о сексуальном белье.

– Это тебе. – Из рук Леонтьева коробочка перекочевала на колени Люды.

Изумительное бриллиантовое колье оказалось настоящим шедевром ювелирного искусства.

Алимова отрицательно покачала головой:

– Ты спятил?! Я его не приму.

– Не нравится?

– Дело не в том, нравится оно мне или нет. Колье слишком дорогой подарок, я к таким не привыкла.

– Так привыкай, – несколько жестко отчеканил Леонтьев.

– Вить, нет. Не обижайся, но я его не возьму.

Олег бросил взгляд в зеркальце, тихо хмыкнул.

– Ну что вы за народ, женщины, – прогудел Леонтьев. – Не даришь украшения – плохо, даришь – опять ни боже мой.

– Женщины бывают разные: черные, белые, красные, – пропел Олег.

– Ты лучше следи за дорогой, – одернул его Виктор и, коснувшись ладони Людмилы, прошептал: – Милка, я хочу, я очень хочу, чтобы сегодня колье сияло на твоей шейке.

– Я…

– Дослушай. Потом я его заберу, но на презентации оно должно быть на тебе.

Посмотрев на драгоценные камни, Люда подавила вздох.

– Никогда прежде не доводилось носить бриллианты.

– Ну так как, согласна взять его в аренду на один вечер?

– С одним маленьким условием.

– Исполню хоть десять.

– Ты поможешь мне его надеть.

Всю дорогу до клуба Людмила гадала, с чего вдруг Виктор решил преподнести ей столь дорогой подарок? Уж не знак ли это? А вдруг Маринка права и Леонтьев действительно испытывает к ней те же чувства, что и она? Приглашение на презентацию, комплименты, а теперь вот подарок. Определенно неспроста все это, ох неспроста.

В клубе было душно и многолюдно. В полутемном помещении играла музыка, со всех сторон доносились гул и крики гостей.

Вдоль стены стояли столики с закуской и напитками, изредка среди них сновали шустрые официанты.

Виктор осмотрелся. Держа спутницу под руку, он – надо заметить, не без гордости – отмечал восторженные взгляды представителей сильной половины человечества, бросаемые на Милку.

Сама Люда не замечала ничего и никого вокруг. Во-первых, у нее нещадно разболелась голова, во-вторых, подкашивались ноги, ну и в-третьих, Людмиле страшно хотелось пить. Пересохший рот напоминал пустыню Сахару.

Постеснявшись озвучить мысль о мучающей ее жажде, Мила стоически шествовала с кавалером, стараясь держать спину прямо.

Виктор направлялся к виновнице торжества.

Пятидесятилетняя Лариса Анина выглядела как сошедшая с экрана голливудская дива. Людмила несколько раз видела писательницу в различных ток-шоу, имела возможность лицезреть романистку на обложках многочисленных глянцевых журналов, но честное слово – в жизни Лариса была намного лучше. Высокая, стройная блондинка с идеальным макияжем, облаченная в брючный костюм цвета слоновой кости, она воплощала собой элегантность.

Рядом с Ларисой стоял низкорослый коренастый мужчина. При виде Виктора он развел руками и присвистнул:

– Ба! Какие люди – и без охраны. Витек, сколько лет, сколько зим?

– Да виделись же месяц назад, Андрюх.

– Разве? Не помню, хоть убей, не помню. Лар, у меня, наверное, проблемы с памятью. Как ты думаешь, в сорок лет люди могут впасть в маразм?

– Андрюша, котик, ты впал в маразм уже давно, поэтому не парься.

Леонтьев поцеловал Анину в щеку, обменялся с коренастым мужчиной крепким рукопожатием, после чего представил им Людмилу.

Андрей начал осыпать Люду комплиментами. Неожиданно он замер на полуслове, виновато посмотрел на Ларису и чуть заискивающе произнес:

– Извини, Ларчик, я напрочь забыл, что делать комплименты одной женщине в присутствии другой строго воспрещается. Но ты же знаешь, маразм свирепствует.

Анина махнула рукой и обратилась к Людмиле:

– Андрей редкостный болтун. С ним невозможно общаться больше десяти минут. А если вас все же угораздило пасть жертвой его словесного… ну, не будем уточнять… вы рискуете попасть в клинику для душевнобольных.

Андрей изобразил на раскрасневшемся лице подобие обиды, отошел в сторону и моментально взял в оборот длинноногую девицу.

– Он заговорит ее до полуобморочного состояния. – Лариса подозвала официанта. – Виктор Сергеевич, почему ни у тебя, ни у Людмилы нет шампанского? Непорядок. На моем празднике все должны много пить, есть и веселиться.

Протянув Миле бокал с напитком, Виктор обратился к Аниной:

– Выпьем за твой успех! За твою работоспособность и красоту.

Лариса погрозила Леонтьеву пальчиком:

– Про успех и красоту это ты в точку, а вот насчет работоспособности…

– Да ладно, не ты ли выдаешь по пять романов в год? Такой скорости можно только позавидовать.

– Ой, Вить, в последнее время я что-то разленилась. Хотя нет, лукавлю… кстати, ты в курсе, последнюю книгу я написала за двадцать восемь дней? Мой личный рекорд.

Анина продолжала верещать, а Людмила была готова завыть от отчаяния.

Ноги… как же сильно у нее болели ноги. Хотелось сесть, лечь, да что угодно, только бы не стоять на шпильках.

Озвучив очередную шутку, Лариса с жалостью посмотрела на Алимову, и в ее медовых глазах заиграл озорной огонек.

– Все! Не смею больше держать вас возле себя, – возвестила писательница. – Людмила, вам немедленно нужно присесть, нельзя же себя так мучить.

Брови Леонтьева поползли вверх.

– Почему она должна садиться?

– Витька, какой ты ненаблюдательный. У Люды отваливаются ноги, она не в состоянии стоять на каблуках.

– Откуда вы узнали?

– Детка, я пишу любовные романы, и мои героини все как одна дефилируют на высоченных шпильках. У них постоянно болят ноги. Разумеется, это сразу отражается на лице. К тому же я, как женщина, которая не может отказать себе в удовольствии ходить на шпильках, за версту вижу, когда обувь доставляет дамам адские мучения.

Людмила была вынуждена признать правоту Аниной.

Не успели они с Виктором устроиться за круглым столиком, к ним подлетел Андрей.

– Людочка, вы не возражаете, если я украду у вас Витька на пару минут?

– Пожалуйста.

– Вить, есть важный разговор.

В одиночестве Людмила пребывала недолго. Не успел Леонтьев отойти, как за столик села Лариса.

– Не помешала?

– Что вы, Лариса Евгеньевна…

– Стоп, стоп, стоп. Давай договоримся сразу – никаких отчеств. По-твоему, я слишком старая? Не отвечай. Ответ может разбить мне сердце. Лучше сразу перейдем к делу. Только не подумай, что я лезу в чужие дела, просто профессия вкупе с природным любопытством наложили на характер свой отпечаток. Мне не терпится узнать, неужели Виктор, наконец, решил покончить с одиночеством?

Щеки Людмилы запылали.

– Нет, вы неправильно поняли, мы с Виктором… друзья.

– Друзья? Ха! Люда, я слишком долго живу на свете. О какой дружбе речь?

– Я няня его дочерей.

– Это сути не меняет. В первую очередь ты женщина, и должна признать, женщина привлекательная. А няня что? Профессия – и не более того. С нянями на презентации не ходят, а вот с женщинами… – Лариса сузила глаза. – Я знакома с Витьком более десяти лет, изучила его вдоль и поперек. Когда умерла Татьяна, мне казалось, он ушел в мир иной вместе с ней. Замкнулся в себе, отстранился от действительности. Если честно, не предполагала, что он когда-либо обзаведется второй половинкой. До последнего момента считала его однолюбом. Со дня ее кончины он ни разу, я подчеркиваю, ни разу не появился ни на одном мероприятии в компании женщины. Согласись, это о многом говорит.

– Согласна, но сегодня мы приехали вместе только потому…

– Потому что так было угодно кому-то сверху.

– Вы заблуждаетесь.

– Опять двадцать пять. – Анина закурила. – Ладно, не хочешь признаваться – держи все в себе. Я лишь дам тебе совет – не отпускай его. Ты ему не безразлична, и, судя по твоим горящим глазам, он тебе тоже. Витька способен подарить женщине искреннюю, не фальшивую любовь. Он настоящий.

– Лариса, почему вы мне это говорите, мы же совершенно незнакомы.

– Ошибаешься. Я знаю тебя очень-очень хорошо. Как только увидела, сразу поняла – передо мной стоит Виолетта.

– Виолетта?

– Признавайся, читала мои романы?

– Читала, читаю и буду читать.

– А предпоследний, судя по всему, на глаза не попадался?

– Нет, но в ближайшем будущем я исправлюсь. Обещаю.

– Верю на слово.

– Вы не ответили, Виолетта – это кто?

– Героиня романа «Единственная невеста». Вначале она была незаметной, серенькой мышкой, а потом, повстречав на пути своего мужчину, превратилась в настоящую леди. Виолетта – это ты, Людмила. Не отрицай. Я вижу людей насквозь, вижу, когда они притворяются. Играют, лукавят. Ты не такая. Ты, как и Виктор, настоящая. Единственная невеста, понимаешь?

Алимова смотрела в огромные глаза Аниной и уже была готова признаться в чувствах к Леонтьеву, раскрыть душу, как вдруг к столику подошел герой дискуссии.

– Тысячу извинений, я готов убить Андрюху.

Лариса поднялась:

– Господин Леонтьев, вы ведете себя неразумно. Оставляете юную красотку скучать в одиночестве, а сами сматываетесь невесть куда. Вокруг столько интересных мужчин, не боишься, что уведут подругу?

– Каюсь, виноват.

– На первый раз ты прощен, но на будущее учти – охотников за нами, Афродитами, предостаточно.

– Я это учту, Лара. И спасибо, что развлекла мою Афродиту.

Анина склонилась к Людмиле и достаточно громко проговорила:

– Помни, что я тебе сказала, детка.

Кивнув, Алимова махнула писательнице рукой.

– Какие тайны тебе раскрыла Лариска?

– Да так, – равнодушно бросила Люда, боясь поднять глаза. – Женские секреты.

Внезапно Виктор коснулся плеча Милы:

– У тебя нежная кожа.

– Вить, прекрати, на нас смотрят.

– Пусть смотрят. Смотрят и завидуют. Да ты вся дрожишь! Замерзла?

– Да… вернее, нет. Я… может, еще шампанского?

Леонтьев не возражал.

* * *

Полтора часа спустя Виктор дошел до кондиции, а попросту говоря – здорово перебрал. И, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом. Опустошив очередной бокал, он посмотрел на Людмилу захмелевшим взглядом и чуть заплетающимся языком пробормотал:

– Как все-таки хорошо, что ты согласилась составить мне компанию. Мне с тобой так хорошо, Милка, ты даже не представляешь. Как отреагируешь на приглашение пройти на танцпол?

– Забыл про мои ноги?

– А что с твоими ногами? Очень красивые ноги, лично мне нравятся.

– Я на каблуках.

– А-а… – он попытался улыбнуться, – припоминаю. Ну, тогда давай выпьем за нас. Не против? За Лариску уже пили, а за нас не успели.

– По-моему, тебе уже хватит, не находишь?

– Не находишь, – передразнил Леонтьев и подозвал проходившего мимо официанта.

– Вить, не надо, – попросила Людмила, не представляя, что будет, если Леонтьев окончательно выйдет из строя.

– Не боись, Милка. Я в норме. Не веришь? Ну, тогда смотри.

Он встал, дабы продемонстрировать свою форму, покачнулся и едва не угодил под столик.

– Обломчик вышел.

– Ты слишком много выпил.

– Не хочешь узнать, почему я перебрал? А я скажу. Я хочу напиться, чтобы сделать тебе… – Повисла пауза.

– Сделать что?

– Предложение, – выпалил Виктор.

Алимова поперхнулась:

– Неудачная шутка.

– Кто говорит о шутках. Я не привык шутить, Виктор Леонтьев всегда говорит правду.

– Пожалуйста, говори тише.

– Не переводи тему. Лучше скажи, согласилась бы ты принять мое предложение? Ну, Мил? Почему молчишь? Это не розыгрыш.

– Это пьяные бредни. – Люда встала.

– Милка, ты куда?

– Сиди за столиком и не вздумай уйти.

Выбежав на улицу, Людмила прислонилась к поручню и смахнула со лба капельки пота.

«Почему, почему он сказал про предложение? – кричал голос внутри. – Неудачно пошутил? Решил приколоться? Опять приколоться? Нет, не думаю, тогда с какой стати?»

Переведя дух, Люда стала искать машину Олега. Как назло, иномарки в поле зрения не наблюдалось. Не было машины и на автостоянке.

Достав из сумочки сотовый телефон, Людмила набрала номер шофера.

Недовольный бас Олега раздался после пятнадцатого гудка.

– Слушаю.

– Олег, это Людмила. Ты где, я тебя не вижу.

– Ну, естественно, не видишь, я дома, сижу перед теликом.

– Как дома? Кто тебе разрешил уехать, а как же мы с Виктором?

– Ничего не знаю, Виктор Сергеевич сам меня отпустил, сказал, что обратно вернетесь на такси.

– Бред. Олежек, ты должен немедленно приехать в клуб.

– И не подумаю, – последовал уверенный ответ. – Если Леонтьев позвонит, тогда другое дело, а пока – чао.

В трубке послышались короткие гудки.

Выругавшись, Людмила резко обернулась и… не удержавшись на ногах, упала.

Правая коленка, коснувшись асфальта, больно заныла. На колготках образовалась огромная стрелка. Она поднялась, прихрамывая, вошла в клуб.

Прежде чем подойти к Виктору, решила зайти в дамскую комнату.

Расположившись у раковины, Алимова смочила носовой платок холодной водой и, приложив его к горящему колену, поморщилась от боли.

– Великолепно, чего ожидать дальше?

Дверца крайней кабинки распахнулась, и оттуда вышла миловидная блондиночка с раскосыми карими глазами.

– Разговариваешь сама с собой, – усмехнулась незнакомка. – Ну-ну, это первый признак помешательства.

– И вам добрый вечер, – буркнула Люда.

– Я Полина, – миролюбиво возвестила блондинка. – Будем знакомы.

– Людмила.

– Где грохнуться успела?

– На улице.

Полина достала губную помаду и как бы невзначай сказала:

– А твой, я смотрю, уже не ориентируется в пространстве.

Людмила не посчитала нужным отвечать. А вот в планы Полины совсем не входило менять тему разговора.

– Поделись секретом, как удалось заполучить такой лакомый кусочек? Любовное зелье, приворот, или ты поразила его кулинарными способностями?

– Ни то ни другое. Мы с Виктором учились в одном институте, недавно случайно встретились.

– Хочешь сказать, между вами ничего нет?

– Абсолютно.

– Извини, но я не верю.

– Придется.

Полина смотрела на отражение Люды в зеркале.

– Я была подругой Татьяны, – произнесла она с расстановкой.

Алимова сжалась.

– Когда Танька умерла, я пыталась закадрить Витюху, уж очень хотелось с нормальным мужиком пожить. Но он – увы – не обращал на меня внимания.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Мне замолчать? Эй, ты чего, обиделась? Ну прости, я же не собиралась тебе досадить. С детства имею дурацкую привычку – сначала ляпнуть и только потом думать.

Отправив мокрый платок в корзину, Людмила подошла к двери. Но слова Полины заставили замереть на месте.

– Когда свадебка?

– Я же сказала, мы с Виктором не любовники.

– Кому ты лапшу на уши вешаешь? Не любовники они. А колье? Его тебе Витька подарил!

– Предположим.

– В наше время дорогие побрякушки за красивые глазки не дарят. А уж тем более – просто так не дарят вещи бывших жен.

У Людмилы перед глазами запрыгал миллион черных точек.

– Повтори, как ты сказала?

– Ну вот, опять я переборщила. Забудь, ты ничего не слышала.

– Нет, продолжай.

– Колье Виктор подарил Татьяне, когда она была на пятом месяце беременности. Танюха его ни разу не надевала. Зато хвасталась. Она когда Нинку носила, постоянно на сохранении лежала, все мечтала после родов нацепить на себя брюлики и завалиться в какое-нибудь шикарное местечко. О-хо-хо, а судьба распорядилась иначе.

Люда выбежала из дамской комнаты и стрелой бросилась к Леонтьеву.

Виктор дымил сигареткой, выпускал сизые струйки дыма.

– О-о… Мил, ты куда запропастилась, я начал беспокоиться.

Алимова положила на стол колье.

– Украшение принадлежало твоей покойной жене!

– Откуда ты узнала?

– Не важно, но факт остается фактом.

– Я все объясню.

– Забери его немедленно.

– Мил, не разводи бурю в стакане воды. В чем, собственно, проблема? Ну да, я купил его Таньке, когда она ждала Ниночку. И что с того?

– А ты не понимаешь? Оно ее! Ее – и точка.

– Татьяна умерла.

– А колье осталось. – Отвернувшись, Людмила процедила: – Вставай, нам пора уходить.

Виктор не стал пререкаться. Он поднялся и, слегка покачиваясь, пошел к выходу.

На улице Леонтьев попытался обнять Алимову.

– Убери руки. Я сейчас поймаю тебе такси.

– А ты?

– За меня не беспокойся, доберусь до дома в лучшем виде.

– Нет, я так не согласен. И вообще – у меня предложение лучше твоего. Сейчас мы ловим тачку и едем в бар. Я знаю одно классное местечко, тебе там обязательно понравится.

– Какой бар, одумайся. Посмотри на себя, ты еле на ногах стоишь.

– Милка, не перечь мне. – Леонтьев сел на бордюр тротуара.

– Виктор, поднимайся.

– Не встану, пока не согласишься поехать в бар.

– Я оставлю тебя одного.

– Способна бросить захмелевшего человека? А если меня ограбят или того… Сможешь потом спать спокойно?

Людмила сжала кулаки:

– Я тебя прошу, встань с бордюра.

– А бар?

– Ну хорошо, поедем в бар, только ненадолго.

Глава 11

Расположившись за стойкой, Виктор заказал виски со льдом. Людмила запротестовала.

– А у вас есть кофе? – обратилась она к бармену, приятному молодому человеку лет двадцати трех.

– Могу предложить эспрессо.

– Годится.

Выхватив у Леонтьева стакан, Люда подвинула спутнику чашку ароматного напитка.

– На сегодня горячительного хватит. Пей кофе.

Минуты три Виктор хранил партизанское молчание. К кофе не притронулся. А когда Людмила уже в сотый раз посмотрела на часы, Леонтьев заговорил осипшим голосом:

– Я наделал столько ошибок, столько глупостей. Противен сам себе. С колье, конечно, неудобно получилось. Но я не думал, что для тебя это имеет такое значение. Татьяна его не носила, она… – он запнулся, – не успела. И знаешь, я до сих пор виню себя в ее смерти. Мы тогда здорово поскандалили, и она ушла, так и не услышав от меня слов прощения.

– Вить…

– Тихо, Милка, тихо. Так нелепо получилось. Нелепо и глупо. Я законченный дурак, действовал исключительно на эмоциях, не отдавал отчета в своих словах. Однажды мне на работу позвонил неизвестный и заявил, что моя жена мне изменяет. А кроме того, доброжелатель утверждал, что ребенок, которого она носит под сердцем, не мой.

Людмила ахнула.

– Представь мое состояние. Я словно взбесился. Помчался домой, устроил Таньке настоящий допрос с пристрастием. Требовал объяснений и признаний. Она отнекивалась, плакала и клялась, что никого, кроме меня, у нее не было. Я озверел. Естественно, не поверил ни единому слову. Потом, когда уже не мог остановиться, заявил, что ребенок не мой… Короче, у нее началась истерика. Но мне было уже все равно. Я собрал вещи, рванул к приятелю. Неделю не показывался дома, не отвечал на ее звонки. А потом позвонила мать. Она сообщила, что Таню увезли в больницу. – Леонтьев облизал пересохшие губы.

– Вить, может, лучше не вспоминать?

– Поздно, раз начал, я договорю до конца. – Он обхватил голову руками. – Таня родила Ниночку. Роды были тяжелые, врачам не удалось ее спасти.

– А звонки от неизвестного больше не поступали?

– Милка, Милка, здесь и начинается самое ужасное. Понимаешь, мы тогда только переехали в новый офис. У меня был отдельный кабинет, а рядом со мной располагался кабинет Вадима Леонова. Когда звонили не напрямую, а через секретаря, она соединяла их со мной или с Вадимом. В тот злополучный день, услышав, что просят соединить с Леоновым, она по ошибке соединила звонившего со мной – с Леонтьевым. Жена Вадима, как и Таня, ждала ребенка.

– Когда удалось выяснить, что произошла ошибка?

– Через два месяца после похорон.

Алимова провела рукой по гладко выбритой щеке Виктора:

– Все это трагично, но ты не должен винить себя в случившемся. Смерть твоей жены никак не связана с вашим скандалом.

– Как знать, Милка, как знать.

– Не терзайся. – Люда была готова разреветься от жалости. – И пожалуйста, давай завершим сегодняшний вечер.

– Хорошо, тогда вперед.

Не пожелав, чтобы Людмила добиралась до дома в такси одна, Виктор настоял на своем:

– Сначала завезем тебя, а потом со спокойным сердцем отправлюсь в свой холодный особняк.

Но у подъезда Алимовой ситуация резко изменилась.

Расплатившись, Виктор отпустил водителя на все четыре стороны.

– Ты что делаешь? Почему он уехал?

– Я тут подумал… может, пригласишь меня в гости, а? Угостишь чашечкой чая.

– У меня дома родители и сестра.

– Отлично, значит, убью двух зайцев сразу: утолю жажду и попрошу у твоего отца твоей руки.

– Виктор, не порть мое мнение о себе.

Леонтьев упал на колени:

– Милка, выходи за меня замуж.

– Ты пьян.

– Завтра я протрезвею.

– И забудешь весь тот бред, который нес сегодня.

– Не отходи от темы. Выходи за меня. Я… я тебя люблю, Мила.

Алимова начала икать.

– Ви… Виктор, я очень тебя прошу, я даже требую, чтобы ты…

Вскочив, Леонтьев жадно припал губами к губам Людмилы. Поцелуй получился жарким, страстным, всепоглощающим.

У Люды закружилась голова, ноги сделались ватными, а сердце… Господи, казалось, сердце остановилось.

Виктор повторил вопрос:

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Не надо ничего говорить, ладно? Ничего не говори. Только… поцелуй меня еще раз.

Дважды Леонтьева просить не пришлось.

Вкус его губ сводил Алимову с ума. Она понимала, что поступает неразумно, даже глупо, стоя под окнами дома и предаваясь страстным поцелуям с не совсем трезвым кавалером, но ничего не могла поделать.

– Так ты пригласишь меня к себе? Пустишь на ночлег?

Людмила наплевала на все, кивнула.

– Только спать тебе придется на раскладушке. Извини, но в нашей квартирке не так просторно, как в вашем загородном доме.

Поддерживая Леонтьева, она помогла ему подняться по ступенькам, не имея ни малейшего понятия, что скажет завтра утром матери, когда та поинтересуется, откуда в квартире появился незнакомый мужчина.

* * *

Стоило Людмиле захлопнуть входную дверь, как в коридоре появилась Валентина Федоровна.

– Людка, ты на часы смотрела?

Удивление Алимовой-старшей описанию не поддавалось. Увидев дочь в вечернем платье, на шпильках и в разодранных колготках, Валентина Федоровна потеряла дар речи. А когда до нее дошло, что Людмила не одна, а в компании хоть и пьяного, но все же презентабельного вида незнакомца, на лбу выступили капельки пота.

– Мам, познакомься, – улыбнулась Люда, – это Виктор.

– Очень приятно. – Леонтьев сделал шаг навстречу Валентине и склонился в поклоне.

– Виктор, хозяин особняка, в котором я работаю, – щебетала Люда, видя замешательство матери. – Мы сегодня были на презентации.

– Ваша дочь позволила мне переночевать на раскладушке, – выпалил Леонтьев.

В дверях появился Михаил Иванович.

– Людмилка, уже вернулась?

– Папуль…

Маринка выбежала из спальни, протирая заспанные глаза:

– Что за шум, а драки нет?

Увидев Виктора, Марина взвизгнула и пулей бросилась обратно в спальню.

– Предупреждать надо, что в доме посторонние, – закричала она, – ненавижу, когда меня видят в пижаме.

Людмила обратилась к матери:

– Мам, идите спать, завтра обо всем поговорим. Папуль, где раскладушка?

– Э-э… на балконе, сейчас принесу.

Проводив Виктора в маленькую комнату, Алимова запричитала:

– Мне конец! Это из-за тебя. Если бы ты не валял дурака, а поехал домой, мне бы удалось избежать множества ненужных вопросов.

– А в чем проблема, Мил? Ну подумаешь, пустили на ночлег человека, я же не преступник.

Михаил Иванович прошел в комнату и, сгорая от смущения, прислонил к стене раскладушку.

– Гм… вот, принес. Мать сказала, постельное белье в шкафу. Спокойной ночи.

Как только он вышел, Людмила закатила глаза:

– Папа в шоке. Давненько я не видела его таким растерянным.

– Все путем, Милка, не паникуй. Ой, как спать хочется, глаза слипаются.

* * *

Утром Людмила открыла глаза и посмотрела на настенные часы. Девять утра.

В следующую секунду она вспомнила вчерашнюю презентацию. Дрожь прошла по телу.

– Виктор!

Вскочив с кровати, она накинула на плечи халат и выбежала из спальни.

В коридоре Алимова остановилась. Из кухни доносились радостные возгласы матери и бас Леонтьева.

Ожидая самого худшего, Люда, глубоко вздохнув, приготовилась к пламенной – скорее всего гневной – речи Валентины Федоровны.

Виктор сделал маленький глоток из фарфоровой чашки, кивнул:

– А вот и Милка. С добрым утром!

Валентина Федоровна сияла. Михаил Иванович, сидевший за столом по непонятным причинам в любимом костюме, погрозил дочери пальцем. А Маринка, откусив кусочек шоколадной вафли, подмигнула сестре:

– Людок, на нашем празднике жизни не хватает только тебя. Присоединяйся.

Алимова переводила взгляд с Виктора на родителей.

– Я думала, ты уже уехал, – выдавила она.

– Людка, имей совесть. – Валентина положила руку на плечо Леонтьеву. – Витя не мог уехать, не дождавшись твоего пробуждения.

– Мы славно побеседовали, – поддакнул Михаил Иванович.

– Я бы сказала, продуктивно, – веселилась Марина.

– Не понимаю, о чем, интересно, вы беседовали?

Валентина встала:

– Я, конечно, не могу на тебя сердиться, как-никак ты моя дочь, но пожурить просто обязана. Людка, с каких пор ты сделалась конспираторшей?

– И как конспирировалась, – усмехнулся отец.

– Не говори. Настоящий Штирлиц в юбке.

– Да о чем вы? – Люда начала потихоньку раздражаться.

– Виктор нам все рассказал, можешь не отрицать, вы рассекретились.

Леонтьев поспешил вставить слово:

– Я, как и полагается, попросил у твоих родителей руки их старшей дочери.

Люда практически упала на уголок:

– Виктор! Ты… ты что, серьезно?

– Господи, вы посмотрите на нее, она продолжает ломать комедию. Людка, прекращай игру. Мы в курсе. – Валентина Федоровна обняла супруга. – Мы с папой вас благословляем.

Перед глазами Алимовой замелькали черные круги. На мгновение Людмиле показалось, что у нее обморочное состояние без потери чувств.

Виктор коснулся ее локтя, с его губ слетели заветные слова:

– Милка, ты согласна стать моей женой?

Темная пелена накрыла Людмилу с головой. Она все-таки лишилась чувств.

В себя Люда пришла от противного запаха нашатырного спирта.

Валентина Федоровна, сидя на кровати, не переставала причитать:

– Кому рассказать, не поверят. Ну прям как в мексиканском сериале: герой делает героине предложение, а она падает в обморок. Маринка, принеси стакан воды.

– Где Виктор? – прошептала Люда.

– Я здесь. – Леонтьев склонился над Алимовой и, взяв ее ладонь в свою, слегка сжал. – Как ты?

– Голова кружится.

– Пройдет. Но ты так и не ответила на мое предложение.

Людмила прошелестела:

– Если ты не шутишь, я согласна. Согласна стать твоей женой.

Леонтьев поцеловал Люду в щеку:

– Милка, ты станешь самой счастливой женщиной на свете.

И Людмила опять провалилась в забытье.