Текст книги "Оперативный резерв"

Автор книги: Людмила Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Эпилог

В знакомом кабинете ответственного дежурного рядом с потертым диваном появились два обшарпанных кресла и новенький журнальный столик из «Икеи», на котором в окружении чайных чашек стоял непобежденный циперус. Басоргин встал из-за стола, шагнул навстречу, молча пожал Сурнину руку и очень выразительно посмотрел на Диану и Марию, которые яростно перешептывались, застряв в дверях.

– До свидания, Эдуард Карлович, – хором сказали охотницы, поймав недвусмысленный взгляд начальства.

– А мы еще будем работать с Никитой? – спросила Диана. – Он забавный…

– А вы еще поставите нас в сопровождение? – спросила Маруся.

– Никита, а как тот фильм называется, где все не то, чем кажется? – спросила Диана, взявшись за дверную ручку.

– А давайте, Эдуард Карлович, мы байкеров привлечем волонтерами, – сказала Маруся, сунув голову из коридора обратно в кабинет.

– Так, – сказал Басоргин, и дверь поспешно захлопнулась.

Эдуард Карлович повернулся к Сурнину и тихонько хмыкнул.

– Ну что ж… Как съездил, дозорный?

– Результативно, – с чувством произнес тот, потирая плечо, онемевшее после Дианиных священнодействий. – Верните мой третий уровень.

Басоргин покачал головой, словно не веря, что видит Никиту живым, и заулыбался в усы. Кажется, искренне.

– Так бывает, Никита. – Он чуть смущенно потер лоб. – Есть такое слово «надо», никуда не делось. Тут у нас ребята камеры на нижнем этаже открыли, оборотня ждали, и когда из портала никто не появился и он спонтанно свернулся… Ну, в общем, нагнал ты паники. Я уж собирался к Гесеру обратиться за помощью, когда ты пропал.

– К кому? – не понял Сурнин.

– К Борису Игнатьевичу, – ничуть не смутившись, пояснил Басоргин. – Проходи, поговорим.

И Эдуард Карлович подал пример, усевшись в кресло. Никита устроился на диване.

«Ух ты, – подумал он, – теперь я знаю сумеречное имя шефа Ночного Дозора Москвы. Кажется, и в самом деле все очень серьезно».

– А где Антон Городецкий? – спросил он.

– На Дальнем Востоке. С Жермензоном. Не одного тебя из резерва вытащили.

Второе имя Сурнину ничего не говорило.

– Э-э… что он там делает, Эдуард Карлович?

– Ты за новостями не следишь, Никита? В Штатах в конце октября две тысячи двенадцатого смыло Атлантическое побережье. Жертвами урагана «Сэнди», самого разрушительного за последние сто лет, только по официальным данным, стали сто десять человек, – процитировал Басоргин, словно считывая информацию с невидимого носителя. – Ночным Дозором Нью-Йорка не исключается магическая подоплека природной аномалии… А у нас сейчас Дальний Восток заливает. И очень похоже, что работает одна и та же схема. Не с климатической точки зрения… Шеф с Ольгой сейчас как раз с этим разбираются.

– Ага, – сказал Никита.

За новостями он не следил.

– Теперь рассказывай, – предложил Басоргин.

Никита вздохнул, хотел начать с самого начала…

– Убийцу Виталия Подгорного зовут Анатолий, – решительно заявил он, отбросив предисловия, и перекинул Басоргину смазанный образ. – А точнее – Толян. Это имя ему больше подходит. Слепка ауры у меня нет, и скорее всего у него или не осталось человеческой ауры, или он наглухо закрыт. А история такая. По крайней мере как я ее вижу… Допустим, пару сотен лет назад Темные экспериментировали с темпоральными заклятиями. Им удалось создать и стабилизировать вневременной «фриз» небывалой мощности, и под фоновое излучение случайно попал Предуральск. А недавно Дневной Дозор приступил ко второй фазе эксперимента. Темный Иной вернулся в город, чтобы обкатать технологию переноса «фриза».

– Ты хочешь сказать, что у сил Тьмы появились мобильные темпоральные заклятия, которые можно носить в кармане, свернув до размера обычного амулета? – с сомнением уточнил Басоргин.

– Да! – с вызовом сказал Никита. – То есть еще не появились, но это дело ближайшего будущего. Темный Иной забрал «опытный образец», чтобы поставить технологию на поток. Но эксперимент имел какой-то неучтенный побочный эффект. Когда местный житель сунулся на свалку вслед за Темным, он попал под это самое неучтенное воздействие. Толян и при жизни был бомжом и отморозком, а остаточная Темная магия превратила его в совершенного убийцу. Я думаю, что бывший зэк, которого вся округа боялась, подался в Москву. И не осознавая, какой силищей теперь владеет, он вполне может драться всем, что под руку попалось. Для этого неандертальца кирпичом башку проломить и раньше особого труда не составляло. Он единственный, кто с Захаром близко сошелся. Одного поля ягоды.

– И сюда укладывается история с вампиром, который подчищал за убийцей в подземелье, – задумчиво произнес Басоргин.

– Конечно, укладывается, Эдуард Карлович! – воскликнул Никита. – Дневной Дозор сейчас на ушах стоит и землю носом роет, чтобы найти Толяна первым. Если он попадется нам и мы потянем за эту ниточку, да еще уведомим Инквизицию… Банальным правом на воздействие первого уровня тут не откупиться! Тут всем, кто причастен, трибунал светит. И со своими темпоральными экспериментами они погорят, если история выплывет.

– Молод ты еще, Никита, – вздохнул Басоргин. – «Фриз», если это действительно «фриз», относительно нейтрален. Это очень эффективная магия высокого уровня, но она не относится к классической боевой и не несет прямой угрозы жизни Иного. Если подходить с таких позиций, любое бытовое заклинание превращается в оружие и влечет за собой нарушение Великого Договора. Могут и выкрутиться. Кто такой Захар? – спросил он.

– Дикий оборотень. Добрую сотню лет от регистрации бегал, – пояснил Никита, не вдаваясь в подробности, – его в портале разорвало.

– Ты-то как? – помолчав, спросил Эдуард Карлович.

В коротком вопросе искреннее участие и сочувствие переплелись с жестким подходом командира, выясняющего, способен ли раненый боец его подразделения выполнять поставленные задачи. «А подразделение-то у Басоргина не слишком надежное», – вдруг подумал Никита.

Старыми проверенными оперативниками в отсутствие руководства командовал Илья. Что и понятно. Зам начальника по патрульной службе знал своих сотрудников, а те – его. Басоргин не так давно переехал в столицу из региона. И на опытного мага, не избалованного кадрами, бросили новичков – девчонок, подтянутых из Подмосковья, и поставленный под ружье оперативный резерв. Наверняка Гесер не стал рисковать и оставил в Москве всех или почти всех Светлых первого уровня. Должен же кто-то менять Илью и Басоргина. Но все остальные играли одну роль – ответственных дежурных. Иной ты или обычный человек, Светлый или Темный, но с талантом руководителя надо родиться. А уж с талантом наставника – и подавно.

– Нормально, – сказал Никита.

Шелковая Дианина лента бесследно истаяла, когда он шагнул на порог офиса, но при движениях на теле все еще чувствовался невидимый гибкий корсет.

– Только есть хочу и спать.

– О, это у нас у всех вторую неделю… Что касается сна – так и вовсе повальное желание, – сказал Басоргин и с удовольствием откинулся на спинку кресла. – Так, твоя версия принимается, бомжа скину аналитикам, они его быстро отработают. Вневременной «фриз», говоришь? Сомнительно, конечно. – Басоргин задумчиво покачал головой. – Теоретически это возможно, но к заклятию такой мощности надо, условно говоря, подключать толстый кабель постоянного энергопитания. Ладно, допустим. С Прямым порталом не все ясно. Кажется, это первый случай в истории Высшей магии. Раньше неудачи бывали либо при обучении, либо в условиях войны с Темными. Ты говоришь, оборотень терся рядом с местом эксперимента? – уточнил Басоргин.

– Да, постоянно. Вообще далеко от него не отходил, – кивнул Никита.

– И он погиб в разрыве, а ты, к счастью, нет… Хм-хм… – Басоргин побарабанил пальцами по столу. – Возможно, он и вызвал необратимые возмущения. По сути, Светлый и Темный порталы не слишком отличаются, любой Иной может шагнуть в него без особого ущерба для себя. Но если тащить в Темный портал Светлую магию и наоборот – последствия в известной степени непредсказуемы.

Дальше Никита не понял до слов «пойду-ка я покурю». Басоргин, спрятавшийся за циперусом, пробормотал что-то неразборчивое о парадоксах, магических компасах, синусоидальных всплесках и резонансах, помянул Леонардо да Винчи, какое-то Великое Искривление и Николу Теслу, потом вздохнул, перевел на оперативного дежурного очередной звонок и сказал:

– Пойду-ка я покурю. Отдыхай, Никита. Ты молодец. Времени у тебя немного, так что давай шагай домой, – великодушно предложил он, поднявшись с кресла. – И да, так и быть, третий уровень авансом! – Басоргин хитро прищурил глаз. – Насколько я успел понять, ты это любишь.

Никита вышел в ночь, моросящую мелким осенним дождем. В первую не дозорную ночь за последние четверо суток… Он зашагал к метро, задумчиво глядя на тень от фонарей, скользившую по гладкому мокрому асфальту. Где-то патрули прочесывали столичные улицы, Высшие маги бились над глобальными загадками, аналитики загружали компьютеры потоками информации. Плели интриги Темные Иные. Просчитывали ответные ходы Светлые.

Никита ускорил шаг. Надо успеть на метро, добраться до дома и хотя бы немного отдохнуть. Как только бывший зэк Толян, бесследно растворившийся в многомиллионном городе, снова заявит о себе, всех поднимут. Не так много у Ночного Дозора Светлых Иных третьего уровня Силы. А времени нет совсем.

Стр:

История вторая
Переходный возраст

Пролог

Аню возле метро она увидела сразу. Аньку вообще невозможно не заметить. Анька умная, веселая, ужасно красивая и, как теперь понимала повзрослевшая Настя, чуть-чуть порочная. Самую толику… Для пущего шарма.

– Настя! – Девушка в белой норковой шубке улыбнулась, приветливо махнула рукой и заспешила навстречу. – Привет, мелюзга!

– Привет! – Настя крепко обняла двоюродную сестру. – Я так рада, что ты приехала!

В белом одеянии, на которое робко опускались с темно-синего неба лохматые снежинки, Аня была похожа на Снежную королеву.

– Настька! Может, мы не будем романтично бродить по заснеженным дорожкам парка в такой адский холод? – нарочито капризно спросила она и демонстративно выдохнула облачко пара изо рта. – Посидим где-нибудь…

– Будем! – решительно сказала Настя, схватила ее за руку и потащила за собой. – Ты из ресторанов и так не вылезаешь, с кем еще ты пойдешь под Новый год гулять в Сокольники?

Аня расхохоталась и позволила затащить себя в зимний парк. Дорожки, кстати, были отнюдь не заснеженными, а расчищенными на совесть, и на белоснежные обочины ложились разноцветные блики новогодних гирлянд. Еще минут пятнадцать Настя не замечала ничего вокруг и была абсолютно счастлива. Ани ей в детстве всегда не хватало. Аня была старше на пять лет и жила в Питере. Каждая встреча с ней оборачивалась невероятными приключениями, секретными ночными разговорами, побегами от родителей, романтическими вечерами с какими-нибудь рокерами или художниками, клубами не по возрасту, косметикой не по карману и тайной дегустацией запретных горячительных напитков. Аня была как глоток свежего ветра для сестренки, изредка вырывавшейся на свободу из прокрустова ложа спортивной дисциплины. Она все понимала, никогда Настю не сдавала и всегда брала с собой в любую компанию, даже если компания эта совершенно не подходила по возрасту. А сейчас Аня, по счастью, приехавшая в Москву из Франции, была для Насти еще и последней надеждой. Больше никто на свете не понял бы и не стал бы слушать.

Настя закончила сбивчивый торопливый рассказ. Запретный рассказ. Ее настоятельно просили держать новую информацию в тайне. Ее предупреждали о возможных последствиях.

– Ты мне веришь? – еле слышно спросила она и затаила дыхание.

– Конечно, Настена, – улыбнулась Аня и пристально посмотрела ей в глаза. – Ты же у меня самая лучшая, самая спортивная на свете… Не может быть, чтобы у тебя не получилось войти в Сумрак. Давай руку!

Настя еще успела подумать: «Прямо как в детстве». Анька тогда сказала: «Да не может быть, чтобы ты не умела танцевать! Кто сказал? Расцарапаешь ей нос! А пока давай руку, я тебя научу, все девчонки обзавидуются!»

И мир померк. Людей смыла первозданная серость, обратив в бесплотные тени. Колючий мороз отступил перед извечной прохладой первого слоя Сумрака. Россыпь мерцающих снежинок растаяла в мертвенном свете небес. У Насти заложило уши.

Аня стояла напротив, обернутая рваным белым саваном. Его лохмотья шевелились и вздрагивали, точно лепестки хищного цветка. Изо рта сестры медленно вытянулся раздвоенный алый язык, которым она слизнула антрацитово-черный локон, извивавшийся над глазами, и тот покорно уполз за ухо.

– Привет, сестренка, – тихо сказала Аня.

– Ты… ты… Темная! – в ужасе прошептала Настя и рванулась прочь, глотая вязкий воздух, теряя силы и забыв обо всем, что ей говорили. Кто-то схватил ее сзади и потащил прочь из тени. Настя кричала и отбивалась.

– Ночной Дозор! Всем выйти из Сумрака! Назовитесь.

– Анна Калинина, Темная Иная, пятый уровень Силы.

Оглушенная Настя молча сидела на снегу, обхватив голову руками. Вокруг толпились какие-то люди, над головой тускло светилась разноцветная сфера.

– Вы прибыли из-за рубежа, предъявите регистрацию.

– Вы меня в чем-то обвиняете?

– Дневной Дозор!

Настя подняла голову. Под мыльным пузырем народу существенно прибавилось.

– …мы тоже хотим услышать, в чем обвиняется наша гостья.

– В попытке неразрешенного взаимодействия со Светлой Иной Анастасией Карасевой, которая уступает Калининой в Силе и опыте. Анна, с какой целью вы встречались?

– Можешь не отвечать им, Анна. Это бездоказательное обвинение.

– Это моя сестра, – прошептала Настя, – оставьте ее. Оставьте нас в покое! Мы так давно не виделись…

– Пострадавшая находится на грани сумеречной комы. Мы имеем полное право…

– Ваша пострадавшая сама просила о встрече! Если вы инициируете своих направо и налево, то почему не обучаете и не страхуете?

– Как видите – страхуем!

– Давайте разойдемся, мальчики, обойдемся без протокола, – вдруг спокойно и уверенно предложила Анна. – Девушка не пострадала, и она говорит правду. Это моя двоюродная сестра. – Она подошла, порылась в сумочке, наклонилась и протянула Насте маленького шоколадного зайчика в фольге. – Прощай, Настя. Светлые тебе этого не скажут, но за все надо платить. Мы заплатим разлукой. – Она выпрямилась. – Спасибо, Андрей, вы очень вовремя… Так я могу идти?

«Анька, не уходи!» – хотела крикнуть Настя, но на секунду ей показалось, что во рту ворочается раздвоенный змеиный язык, и слова застряли в горле.

Настю привезли в офис, напоили сладким чаем. Ее ни в чем не обвиняли, ей искренне посочувствовали, ей рассказали массу поучительных историй из жизни Иных, посоветовали быть осторожнее и проводили до дома. На следующий день Настя подошла к магу-куратору до начала занятий и, в последний раз взяв пример со старшей сестры, уверенно сказала:

– Давайте мне тот минимум, который я обязана знать. Лучше в виде брошюры. И разойдемся.

С Аней она больше никогда не встречалась. И для нее так и осталось загадкой, хотела сестра ей помочь или хотела ее убить, зная, что только что инициированной Светлой девчонке самостоятельно не продержаться в Сумраке и нескольких минут. И эта потаенная боль занозой сидела в сердце, пока однажды Настя позорно не разревелась на плече у Никиты Сурнина и, утирая нос тыльной стороной ладони и всхлипывая, не выболтала едва знакомому парню все, о чем молчала несколько лет, и все, что за это время пережила и передумала. И тогда он ее в первый раз поцеловал. С тех пор у Насти появился пунктик по поводу обязательного наличия в дамской сумочке носовых платков и надежда на счастье…

Стр:

Глава 1

В день перед отъездом Настя увезла Каську маме. Избалованный кот изображал глубочайшее страдание и презрение к хозяйке, которая бесцеремонно затолкала его в переноску и протащила через всю Москву. На душе и так было неспокойно, а тут еще эта скотина, разлив печаль в глазах, распушила хвост и гордо удалилась от миски в противоположную сторону.

– Ничего, привыкнет, – сказала мама, – есть захочет – придет. Кис-кис, Касенька…

Кот Корсар чутко развернул ухо, спрыгнул с дивана, на котором ему великодушно разложили любимую подстилку, и улегся на полу в дальнем углу комнаты.

– Скотина! – констатировала Настя.

– Так вы с Ларисой вдвоем едете?

– Да, мама. Я же тебе по телефону все рассказала.

– А почему не с Никитой?

– Его с работы не отпустили.

– У него такая работа, что…

– Мама!

– Нет-нет, я, конечно, ничего не…

– Вот и не надо.

– А тебя как с работы отпустили?

– Да легко! У меня дни от отпуска оставались, я еще две недели назад все оформила.

– Настя, вы прогноз погоды посмотрели?

– Да, мама.

– А турфирму проверили? Можно ведь в Интернете отзывы почитать…

– Мы почитали.

– А на сколько дней?

– На семь. Мама, мы только что обо всем этом говорили! У меня есть скайп и телефон, я беру с собой планшет, мне еще надо собраться. Можно я уже пойду?

– Да конечно, беги, беги, я тебя не задерживаю. И за Каську не волнуйся. В прошлый раз он у меня быстро капризничать перестал… Настя!

Мама высунулась в приоткрытую дверь квартиры, когда Настя заходила в лифт.

– Что? – вздохнула Настя, придержав створку рукой.

– Вы там осторожнее… И паспорта не забудьте!

– Ладно, возьмем, – пообещала Настя, и створки лифта захлопнулись. «Надо было соврать, что с Никитой едем», – запоздало покаялась она.

С мамой у Насти были весьма запутанные отношения отнюдь не потому, что Иные рано или поздно отдаляются от родителей. Это время еще не пришло. Насте недавно исполнилось тридцать, и она могла позволить себе спокойно жить среди людей, не используя заклинаний «личины» во время встреч с родными и не прибегая к ухищрениям с документами.

Когда родители разошлись, мама записала ее в спортивную школу, чтобы ребенок не болтался один целыми днями. И все детство мать ничуть не волновалась по поводу Настиных поездок, а только облегченно вздыхала, отправляя дочку на очередные спортивные сборы, и начинала с удвоенным энтузиазмом устраивать личную жизнь. В результате у Насти появился брат, которого она не особенно любила. Мальчик еще в школе выиграл все шахматные турниры и математические Олимпиады, какие нашел, и по окончании одиннадцатого класса уехал учиться к отцу в Европу. Тут мама вдруг осознала, что старость не за горами, мужчины как-то постепенно теряют к ней интерес, а дети не горят желанием делиться с ней своим теплом, радостями и заботами. Женщина схватилась за голову и бросилась изливать на дочь, оказавшуюся поблизости, запоздалую и неумелую материнскую любовь. Вот если бы это произошло, когда Настя в полном одиночестве оказалась на призрачной границе между миром Иных, который отвергла, и миром людей, к которому изначально не принадлежала…

Сейчас в отношениях с матерью Настя честно копировала поведение большинства своих знакомых.

– Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция «Тургеневская».

– Ай! Нет! «Третьяковская»! – шепотом возразила Настя непреклонному дикторскому голосу, покачала головой и тихонько рассмеялась.

Как говорила одна ее знакомая, нет на свете ни одного москвича и гостя столицы, который хотя бы раз не уехал с «Китай-города» не в ту сторону. Настя пожала плечами, призналась себе, что ей совсем не хочется возвращаться в пустую квартиру и после идиотского разговора с Никитой думать там всякие невеселые думы, откинулась на спинку, и гудящий поезд понес ее дальше, к станции «ВДНХ».

«ВДНХ» она любила. До этой станции было рукой подать от «Олимпийского», где она занималась, и обиженная на судьбу, на себя и на соперников маленькая Настя Карасева уезжала сюда рыдать после проигранных стартов. Сначала она, выйдя из метро, жаловалась уносящейся с постамента ввысь ракете. Потом проходила на территорию выставочного центра и рассказывала о своей нелегкой доле каждой из шестнадцати девушек фонтана «Дружба народов», обходя его по кругу. Излив им душу и мысленно высказав все, что она думает об этих проклятых сотых секунды, она дотемна бродила между пустующими павильонами или покупала себе целую гору запретных жирных пончиков.

Настя вышла из метро и набрала Никиту. Телефон был недоступен. Настя оглянулась по сторонам, не подсматривает ли кто, грустно улыбнулась и подняла глаза.

«А вдруг что-нибудь случилось? – серьезно спросила она у ракеты. – Почему он не отвечает? Может, мне не ехать?» Ракета уносилась ввысь, взрывая постамент. Ей было не до Настиных проблем.

Шестнадцать бронзовых дев у неработающего фонтана смотрели на Настю свысока. Закончился сезон блеска водяных струй, позолоченным красавицам не хватало внимания, лета и солнца, и, несмотря на надменный вид, они были глубоко несчастны, в одиночестве провожая пасмурный осенний день. Настя сочувственно кивнула старым знакомым и перешла сразу к пончикам.

На газоне за окнами кафе какие-то парни разбирали реквизит. Командовала невысокая девушка с гладко зачесанными волосами, скрученными на затылке в тугую улитку. Она стояла в середине с двумя обугленными железными веерами в руках. Повинуясь движению металлических спиц, собранных на полукруглой рукоятке, двое ребят встали справа и слева от нее, ловко крутя в руках парные шесты. А третий – совсем мальчишка, коротко стриженный и подвижный, как живая пружинка, сделал цирковое сальто, не выпуская из рук вращающиеся мячики на веревках.

Всем четверым что-то не понравилось, они заспорили, один парень взял в руки жонглерскую булаву, второй вытащил из брошенной на землю сумки настоящий полуметровый факел с серебряной рукояткой и цветной отделкой и, указывая на незажженный фитиль, принялся что-то горячо доказывать девушке, стоявшей в центре композиции.

Когда Настя вышла на улицу, девушка раздраженно бросила веера на землю, скинула куртку на спортивную сумку и достала из нее пакет с цветными деталями. Настя невольно замедлила шаг, глядя, как в ее ловких руках сегменты стыкуются друг с другом, превращаясь в шипастый обруч. Группа привлекла внимание немногочисленных прохожих. Рядом притормозил мужчина на велосипеде и, обернувшись, сказал догонявшей его дочке:

– Смотри, фаерщики репетируют.

– А зачем?

Девочка, упакованная в шлем, налокотники и велосипедные перчатки, остановилась рядом с отцом.

– У них тут огненное шоу на следующей неделе.

– Ой, как здорово! – Девчонка отпустила руль и захлопала в ладоши. – А мы сходим?

– Нет, малыш, я на следующей неделе занят. Если только с мамой. Поехали, сейчас дождь пойдет.

– Па-ап, а я так смогу жердочки крутить?

– Если потренируешься, – улыбнулся мужчина и проехал вперед.

– А один шарик, как вон тот?

Настя перевела взгляд на мальчишку, который не участвовал в бурном обсуждении. Он стоял в нескольких шагах от троих товарищей и теперь вместо шариков невозмутимо крутил тяжелый мяч, соединенный цепью с длинной веревкой. В его руках она как живая рассекала воздух, и тот недовольно гудел, позволяя пареньку выписывать головокружительные восьмерки.

«Он Темный», – вдруг поняла Настя, и словно в подтверждение мальчишка на секунду взглянул в ее сторону. Настя невольно отступила на шаг. Парень как будто недобро усмехнулся. «Что, Светлая, не можешь так? Тогда любуйся моим искусством. Сегодня – бесплатно для друзей и врагов!»

В сумке запищал мобильник, Настя вздрогнула и торопливо схватила телефон. Номер был незнакомым.

«Все ок, занят, мобильник сел, не звони на этот номер, счастливого пути». Видимо, в суматохе Никита перепутал время, решил, что она уезжает сегодня вечером, и вложил в короткое сообщение максимум информации, чтобы его больше не дергали. Настя облегченно вздохнула и погладила сенсорный экран, бережно спрятав долгожданную эсэмэску в глубинах электронной памяти.

И в этот момент рядом прошла смерть.

Когда сквозь человека незримой сумеречной дорогой проходит Иной, тот чувствует лишь мимолетную тоску по неведомому миру, к которому не суждено прикоснуться. На один ускользающий миг душой овладевает волшебная осень. И необъяснимая грусть, краткая, как один удар сердца, бесследно исчезает, вновь раскрывая все краски и радости реального мира.

Настю отбросило в сторону. Она едва устояла на ногах. На несколько секунд окружающий мир застыл. Еще все было на месте: фаерщики, продолжавшие спор насчет реквизита, люди, которые медленно расходились, понимая, что репетицию с настоящим огнем ребята сегодня не планировали, но со стороны центрального входа уже тянулся незримый шлейф, какой-то клубящийся инверсионный след, который девушка скорее чувствовала, чем видела. Туманный сгусток перепахивал Сумрак, круша все, что стояло на пути.

Обнаженная смерть, не знавшая преград, идущая за Иным…

– Беги! – взвизгнула Настя.

Темный мальчишка сбился с ритма, недоуменно оглянулся, веревка с мячиком обвисла, бестолково задергалась и закачалась, как разболтанный маятник. А в следующий миг его лицо перекосила гримаса ужаса, он испуганно отскочил назад, и веревка в руке, полыхнув белым пламенем, изогнулась высоковольтной дугой. Безобидный мячик взорвался огненными сферами. С низким гудением они принялись бешено вращаться, увлекая за собой раскаленную цепь и обвивая паренька огненными кольцами.

Кто-то дико заорал. Валявшиеся на газоне пережженные веера раскалились докрасна, над ними задрожал столб раскаленного воздуха. Девушка испуганно швырнула на землю загоревшийся обруч и замерла от ужаса. Фаерщик постарше охнул и бросился к спортивной сумке. Огнетушитель взорвался у него в руках пенным фейерверком.

Второй парень отбросил единственный рабочий факел, из которого, как из брандспойта, выметнулась тугая струя желто-оранжевого пламени, схватил подружку и поволок прочь из огненной западни. Полыхал весь реквизит, который ребята принесли с собой: веревки, мячики, жонглерские булавы, шесты, спортивные сумки. Фаерщик, у которого взорвался огнетушитель, с воем катался по земле, прижимая к груди искалеченные руки.

И над всем этим хаосом живым факелом погружался в сумеречную тень обреченный Темный парнишка. Он еще сопротивлялся, стараясь оттянуть и сбросить огненные кольца, его контуры дрожали и таяли, огненный ореол медленно развеивался, и через секунду от него не осталось и следа в реальном мире.

Настя заставила себя опустить глаза и дрожащими пальцами нашла в телефоне номер, которым ни разу не пользовалась. Она нажала вызов. Трубку взяли сразу же.

– Оперативный дежурный.

– Кажется, вы здесь нужны… – сказала Настя. – На ВВЦ.

– Что с вами случилось? – спросил уверенный женский голос.

– Не со мной. Здесь Темный Иной только что сгорел заживо.

– Секунду. Оставайтесь на линии.

В трубке дважды щелкнуло.

– Анастасия, наш патруль уже рядом. Не предпринимайте самостоятельных действий, пожалуйста, оставайтесь на линии до прибытия наших сотрудников.

И как тогда в Сокольниках, Настю накрыла радужная сфера.

Настя машинально сунула в сумочку мобильник. Сквозь размытую радугу она безучастно наблюдала, как захлебнулся и мгновенно угас взбесившийся огонь, отвернулись немногочисленные зрители, как медленно и неуверенно поднялся с земли огненный жонглер, к которому подбежали возбужденные товарищи.

– Что случилось? – ошалело спросил он, потирая ладони, словно старался соскрести с них невидимую пленку.

– Да Тимоха, засранец, обруч мне поджег.

– Вечно с ним проблемы! Куда он делся?

– Не знаю!

– Первый и последний раз с нами работал, гаденыш.

Мобильник в сумке запикал короткими гудками. Кто-то шагнул внутрь радужной сферы, схватил Настю за руку и потащил прочь.

– Анастасия, садитесь в машину! Быстро. Я поеду с вами, ничего не бойтесь.

Ее затолкали на заднее сиденье какой-то навороченной иномарки с мигалками, безучастным водителем за рулем и спящим пассажиром на переднем сиденье.

– Гони! – крикнул молодой парень, плюхнувшийся рядом с Настей. – Ночной Дозор, Александр Спешилов, Иной, – торопливо представился он. – Сейчас мы немного отъедем, пока не подоспели патрульные Дневного Дозора, и вы мне расскажете то, что видели… И не бойтесь, нас дополнительно закрыли.

– Он пришел через Сумрак, – сказала Настя. – Это все. Понимаете, я… Я ничем не смогла бы помочь.

Машина вырвалась с территории ВВЦ, и Настя с удивлением обнаружила, что ее по-королевски везут сквозь красные светофоры.

– Анастасия Валерьевна, не волнуйтесь. В этой ситуации нужен был Высший маг, чтобы хоть чем-то помочь. Как вы себя чувствуете?

«Откуда он все знает?» – подумала Настя и вспомнила, что время в Сумраке течет намного медленнее, а разговоры, наоборот, быстрее. Патруль должен был многое успеть. Настя прикусила губу. На секунду ей вспомнились серебристые снежинки и Анька, красивая, как Снежная королева.

И еще она вспомнила, как они с Никитой решали, где жить, и в конце концов пришли к выводу, что выгоднее продолжать сдавать его однокомнатную квартиру. Дом стоял, что называется, в шаговой доступности от метро. Не квартира, а мечта арендатора. Сам Никита в то время снимал комнату на окраине Москвы. На следующий день они привезли к Насте его немногочисленные пожитки. Настя, по-турецки скрестив ноги, сидела на полу посреди комнаты и сортировала принесенные диски. Никита вылез из ванной и уселся на диван, на котором выросла внушительная стопочка «на просмотр».

– Никит, а что ты делал, когда ушел из Дозора?

Она поняла, что ляпнула лишнее, еще не договорив.

– Пил, пока деньги не кончились, – сказал Сурнин, повертел в руках и, не глядя, отложил очередной диск. – Что тут еще придумаешь…

Они оба сделали вид, что ничего не произошло. Это был далеко не первый разговор о людях и Иных. Насте не за что было извиняться. Никита махнул рукой, мол, не бери в голову, что было – не вернешь, и как будто ушел из дома. Вот он, рядом, сидит на диване, а Настя ловит себя на мысли, что ей отчаянно к нему хочется и нет никакой возможности даже позвонить… И тогда она испугалась. Она весь вечер тормошила его, и льнула, и ходила вокруг так, что Каська, еще совсем молодой и задорный, начал весьма неоднозначно поглядывать на хозяйку.

И вроде бы Никита не обиделся и, засыпая, крепко прижал ее к себе, но только к середине следующего дня она почувствовала, как он потихоньку оттаял. С тех пор, если в их доме и говорили о Дозорах, значит, первым начинал Сурнин. Иногда, очень редко, он что-то рассказывал, а онемевшая Настя, заранее прикусив язык, только молча кивала в ответ. Так же молча она кивнула, когда он добавил ей в телефон номер оперативного дежурного, на который она сегодня звонила.

Машина вылетела на встречку.

– Значит, так!

Настя решительно развернулась к дозорному.

– Я не волнуюсь, я просто немного напугана, это во-первых. Во время инициации мне определили седьмой уровень Силы с туманными перспективами дорасти до шестого, поэтому реальный мир мне намного интереснее. Это во-вторых. И знаете, к чему я все это, Александр? Я знаю только то, что уже сказала. Тот, кто устроил Темному жонглеру самовозгорание, пришел через Сумрак и манипулировал снаряжением фаерщиков. Никаких потусторонних деталей происшествия я не заметила и не могла заметить. Любой из присутствовавших там людей расскажет вам то же, что и я. Даже лучше. Они стояли рядом, а я собиралась уходить. Остановите у ближайшего метро, большое спасибо, что избавили меня от разборок с Дневным Дозором.