Текст книги "Оперативный резерв"

Автор книги: Людмила Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А мы не люди, – тихонько сказал Саша вслед сердитому пенсионеру, подмигнул Никите и извлек из внутреннего кармана плаща любимый гаджет.

– Саш, сколько тебе лет? – спросил Сурнин.

– Двадцать пять, а что?

– Да нет, ничего, я так и подумал. У Иных внешность иногда обманчива, но в твоем случае все сходится, – констатировал Никита. – Ну что, ловим машину, едем в офис?

– Щас…

Ох уж это фирменное отрешенное «щас», когда Саша занят перелистыванием страниц, перебором необходимых ссылок и открытием десятка весьма полезных приложений…

– Так. Ловим машину и едем в офис, – подытожил Спешилов.

Верный айфон исчез в кармане плаща, как волшебный фолиант – в складках мантии.

– Разве это было не ясно? – покачал головой Никита.

– Ну, мало ли. Вдруг нас еще куда-нибудь перекинули бы. Еще вся ночь впереди.

Никита хотел сказать, что в таком случае Саше бы позвонили, что маг третьего уровня Силы непременно почувствовал бы, как берут его координаты, что, если бы он срочно понадобился, сейчас рядом с ними тормозила бы крутая тачка с мигалками, но только вздохнул и пожал плечами. Александр Спешилов не услышал бы ни одного из этих аргументов. Скорее всего он бы недоуменно поднял брови и удивленно сказал: «А зачем – все в инете есть».

Саша сошел с тротуара на проезжую часть.

Крутая тачка не подвернулась. На призывный взмах руки из потока, по-хамски подрезав дорогой внедорожник, метнулась к обочине подслеповатая «лачетти» с помятым передним крылом. За рулем сидел классический бомбила. И в общем, это было неплохо. Жадность и беспардонность привели человека к Свету без всяких дополнительных усилий. Дневному Дозору нечего предъявлять своим оппонентам.

Саша, усевшийся на переднее сиденье, многозначительно оглянулся. «Ты при исполнении», – кивнул Сурнин. У него у самого руки чесались. Водила отчаянно нуждался в реморализации. Хотя бы потому, что вероятностные линии его будущего, путаясь и петляя, вели к темному провалу автомобильной аварии. То есть сами линии Никита практически не рассмотрел – они слились, перед глазами взорвалось тучей осколков лобовое стекло, в глазах потемнело, виски запульсировали болью.

Слишком много для одного вечера. Это только возможность, вероятность чужой беды. Очередная болезнь новичков, которые не могут здраво оценить и взвесить все варианты развития событий, отдаваясь во власть ярких видений. «Запомните, мы оцениваем вероятностное поле, а не ваши фантазии, растущие на нем как грибы после дождя», – говорил им маг-куратор. Нельзя за три часа вернуть все навыки, которые растерял за несколько лет.

«Десять лет работал, десять – не работал. Раньше ни фига не знал, зато казалось, что все могу. Теперь до хрена знаю – кажется, что ничего не могу. Система пришла в равновесие, и в жизни у меня наступила полная гармония», – усмехнулся Сурнин про себя. Он поморгал, зябко поежился и откинулся на спинку сиденья.

– Доедем? – спросил он у Саши.

– А как же! – ответил за дозорного повеселевший водитель.

Мужик как-то даже помолодел. Казалось бы, что может изменить в жизни незначительное вмешательство седьмого уровня? Для Светлого или Темного Иного – мало что. А для человека? Раньше Никита над этим не задумывался. То есть задумывался, конечно, но как-то не так. И реморализацию много раз проводил, но как-то походя, без проникновения в философские глубины бытия. Как Санек сейчас. Щелк – вот тебе Свет в подарок. Хотя, с другой стороны, не будешь ведь каждый раз возлагать руки на голову и торжественно вещать, когда достаточно щелкнуть пальцами. «Бред какой-то глубокомысленный»! – подумал Никита, уселся поудобнее и посмотрел сквозь стекло на залитый огнями город.

Час пик миновал, пробки на дорогах постепенно рассосались, исправленный водитель довез их до места относительно быстро и без приключений, взял по-божески. Никита, конечно, демонстративно полез за кошельком в карман, но Саша расплатился сам, великодушно отказавшись от финансовой помощи.

По какому-то негласному сговору ни Саша, ни Сурнин не заводили разговор о случившемся, словно приняв обет молчания с того самого момента, как вышли из Сумрака. Охранников на входе в четырехэтажное здание Ночного Дозора, один из которых поздоровался со Спешиловым за руку, они миновали без всяких проблем. В разгар ночной смены первый этаж выглядел притихшим и пустынным. Только оперативный дежурный высунулся из-за своей двери:

– Спешилов, тебя Басоргин заждался, поднимайтесь.

– У нас офисная сеть подвисает, – сообщил ему Саша, чуть притормозив.

– А ты не лазь, – ухмыльнулся тот. – Не волнуйся, Санек, люди работают, программистов я час назад вызвал, Анатолий в курсе. Да! Лифт сегодня не в настроении, скрипит и приезжает с задержкой, вы лучше по лестнице, – предупредил он.

«А когда по-другому было?» – подумал Сурнин.

– А что, когда-то по-другому было? – спросил Саша. – Пойдем пешком, – предложил он, и Никита согласился, облегченно вздохнув.

Фамилия Басоргин ему ничего не говорила. Незнакомые боевые маги, незнакомые Темные Иные во главе с когтистым Велиховым, оперативный дежурный, которого он никогда раньше не видел. Сурнин молча поднимался по знакомой лестнице за своим стремительным спутником. Лестничные марши посветлели, выщербленные от времени ступеньки белели свежими заплатками, от перил шел еле уловимый запах краски.

– О, лестницу отремонтировали? Виталий Маркович постарался? – наудачу спросил Никита.

Иные живут долго. Дозорные иногда – не так долго, как могли бы, работай они в другом месте, но зам по коммерческой части! Если бы Александр сейчас сказал: «Какой еще Виталий Маркович? Никогда о нем не слышал», следующим вопросом Сурнина стал бы: «А кто сейчас руководит Ночным Дозором Москвы вместо Бориса Игнатьевича?» К счастью, второй вопрос, за которым могли бы последовать всяческие непредсказуемые события, не понадобился и остался висеть, словно неиспользованное заклинание.

– Да, – заулыбался притормозивший Спешилов. – Как-то исхитрился, выбил финансирование. У нас тут в конце лета такой ремонт был – чуть не вымерли всей конторой! До сих пор, по-моему, краской воняет или мне кажется?

– Есть немножко, – подтвердил Сурнин.

На просторной площадке третьего этажа, как и положено, дежурили два оперативника, и – о чудо! – одного Никита знал в лицо. Правда, напрочь не помнил, как парня зовут, но, судя по удивленному взгляду, тот тоже Никиту признал, что не помешало обоим дюжим молодцам, без проволочек пропустив Спешилова, преградить дорогу нежданному гостю.

– Представьтесь, пожалуйста.

В голосе звучала холодная вежливость.

– Сурнин Никита Михайлович, Светлый Иной, состою в оперативном резерве Ночного Дозора города Москвы, – отрекомендовался Никита, – пятый уровень Силы.

– Раскройтесь, – потребовал знакомый оперативник.

– Да я и не закрывался, – пожал плечами Никита.

Его напарник заглянул в планшет, который держал в руках, и поднял голову:

– Вы работали у нас в патрульной службе?

– Да.

– Ваши регистрационные метки не определяются. Как вы это объясните, Никита Михайлович?

– Они сняты десять лет назад при увольнении.

Оперативники переглянулись, подтянулись и принялись повторно потрошить его ауру. Тест на внешнее управление – отрицательно. Тест на скрытую инициативу – отрицательно. Демаскировка амулетов и подвешенных заклинаний – не обнаружено. Тонкая паутина сканирования недавних контактов – чисто. Проверка на «жучки» и прочие шпионские штучки. Тест еще на хрен знает что – он не понял, но ощущение было гадким. Когда в руках проверяющего заработал амулет цветного стекла, Никиту аж передернуло. Саша за спинами оперативников вздыхал и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Подойдите сюда, пожалуйста.

Никита подошел и уверенно коснулся пальцами фигурки петуха, сплетенного из золотистой проволоки. Петух благосклонно молчал. Никита вообще плохо помнил, шевелился ли он когда-нибудь, и уж точно не слышал, как он кукарекает.

– Поднимите руки.

Никита поднял. Его обшманали сверху донизу. Магия магией, а еще одну Великую Силу, а именно – кинетическую энергию пули, выпущенной из обычного пистолета, никто не отменял. На заре карьеры Никита лично брал одного такого кудесника, заговаривающего профессиональным киллерам огнестрельное оружие. Причем брал сразу из Сумрака и только потому остался цел. Темный паршивец в него сквозь хлипкую дверь всю обойму выпустил. «Щит мага» прогнулся и растрескался так, словно Сурнин закрывался листами хрупкого пластика, а не использовал всю силу заклинания, служившего ему до того верой и правдой. И если бы Темный оружейник был столь же искусен в боевой магии, как в заговорах, Ночной Дозор города Москвы точно недосчитался бы в ту ночь одного из молодых сотрудников. Никиту стерли бы в порошок и развеяли в Сумраке за то время, что он судорожно стряхивал с себя хищных металлических пчел с иззубренными жалами.

– Чисто, – наконец объявили ему.

Знакомый охранник чуть улыбнулся и вполне дружелюбно кивнул:

– Проходи, Сурнин.

И Никита, пройдя на третий этаж за повеселевшим Сашей, шагнул в дверь, к которой без всякой жалости к недавнему ремонту двумя широкими полосами скотча кто-то прилепил бумажный лист с надписью «Ответственный дежурный». Судя по тому, что края еще не успели обтрепаться, комнату выделили недавно.

В дальнем конце прямоугольного кабинета друг напротив друга стояли два одинаковых стола. На одном из них возвышался монитор, вокруг которого поддерживался идеальный канцелярский порядок. Второй был завален бумажными папками, распечатками, дисками и флешками, сползавшими с двух закрытых ноутбуков, стоящих друг на друге, и заставлен пустыми чайными чашками. Вокруг него стояло несколько разномастных стульев.

На полу вдоль левой стены между потертым диваном и заваленным столом сердито шипел включенный электрочайник, выдувая струйку горячего пара прямо в цветочный горшок, оказавшийся по соседству. Чахлый цветок дрожал зонтиками узких листьев и раскачивался от ужаса на тонких зеленых ножках. На полке над столом вместо низложенного цветка красовалась пузатая сахарница, стояла банка кофе, валялись пачки с пакетированным чаем и открытые упаковки печенья. Вдоль другой стены разместился полупустой шкаф. Видимо, его притащили совсем недавно и еще не успели захламить. Две секции посередине были закрыты на маленькие висячие замки. Надпись «Вещдоки» какой-то находчивый дозорный вывел масляной красной краской прямо поверх полировки. За верхними дверцами что-то тихо скреблось. Нижние были плохо пригнаны, замок перекосило, а в образовавшейся щели переливался Светом сторожевой знак.

Саша небрежно кинул плащ на рогатую вешалку, стоящую в правом углу кабинета, и растерянно взъерошил волосы на затылке.

– А дежурный сказал, что он здесь. Проходи, Никита.

– Кто?

– Басоргин Эдуард Карлович. Ночной смотрящий по Москве, – сказал Саша. – Ладно, – поспешно добавил он, взглянув на Никиту, не расположенного шутить. – Мы с этой недели работаем по новой схеме. В помощь оперативному дежурному в офисе круглосуточно находится опытный сотрудник не ниже первого уровня Силы.

– У Басоргина какой? – быстро спросил Сурнин.

– Первый и есть.

«Слишком высоко, – подумал Никита. – Таких на всю Москву человек пять, если не меньше. Почему я о нем раньше не слышал?» Он не успел высказать сомнения вслух.

– А ты и не можешь его знать, – пояснил Спешилов, перехватив взгляд, – он пару лет назад из Екатеринбурга переехал. Вернее, из-под Екатеринбурга.

Чайник дошел до точки кипения, яростно забулькал и отключился. Дверь распахнулась, и Эдурад Карлович – немолодой, но подтянутый и деловитый, – возник на пороге. Он был аккуратно и коротко подстрижен, одет в строгий костюм и рубашку с галстуком, и сразу видно – не приветствовал вольностей в одежде.

Так что Саша с серьгой в ухе, упакованный в модные узкие джинсы, и Никита в легкомысленной клетчатой рубашке с закатанными рукавами и кожаными заплатками на локтях не должны были вызвать у него особой симпатии. Тем более что с бытовой магией дела у них обстояли не лучшим образом, и оба сотрудника Ночного Дозора – как действующий, так и резервный – после посещения исторических подземелий столицы имели довольно жалкий вид.

– Здравствуйте, – сказал Басоргин и строго посмотрел на обоих. От него пахло дорогим табаком, седые усы настороженно топорщились. – А что это вы в дверях стоите, а, Саша? Проходите, располагайтесь, нам предстоит долгий разговор.

Он прошел вперед, окинул взглядом кабинет, вздохнул и слегка склонил голову к несчастному цветку, словно готовясь выслушать его жалобы.

– Это цветочные войны, – заулыбался Спешилов.

– Действительно. У Марии какое-то непонятное соперничество с этим зеленым насаждением… – пробормотал Басоргин. – Но это мы отложим на потом. Присаживайтесь, Никита Михайлович. Меня зовут Эдуард Карлович.

– Добрый вечер, – сказал Никита.

На первый взгляд Басоргин выглядел как партийный функционер советских времен. Или главный инженер, который в перестройку успел сориентироваться, встал носом по ветру, пережил смутные времена без особых потерь и теперь работал на том же предприятии менеджером по закупкам оборудования. И все у него всегда схвачено, причесано, отчетность в порядке, подчиненные надрючены, откаты проплачены, и начальство довольно. И главная задача его теперь – не в чертежах разбираться, а поддерживать собственный имидж на должном уровне. Чтобы никому и в голову не пришло посадить на теплое место дочку главы местной администрации.

Басоргин сел в офисное кресло за тот стол, на котором соблюдался порядок. Никита и Саша, подтащивший два стула, расположились напротив.

Рассказывал Спешилов. По ходу повествования Эдуард Карлович несколько раз отвечал на телефонные звонки, останавливая увлекшегося Сашу взмахом руки. Разговаривал он со всеми одинаково. За коротким «так» следовала пауза, длина которой зависела от заковыристости поставленной задачи, иногда – быстрый взгляд в работающий на столе компьютер, иногда один-два уточняющих вопроса, а затем – рекомендация. Никаких «возможно», «наверное, будет лучше», «ты давай сам подумай», «а зачем мне звоните» и «это не в моей компетенции». Пару раз он звонил кому-то сам. В дверь дважды заглядывали. Басоргин вежливо просил зайти позже.

Сначала удивленный Никита решил, что ошибся в том, что Эдуард Карлович изображает видимость деятельности. Похоже, тот и в самом деле работал – прокручивал в голове огромный объем информации, параллельно вникая в детали Сашиной истории. А потом до Никиты дошло. Находясь в самом сердце Ночного Дозора, он умудрился упустить из виду, что перед ним не человек, а волшебник. Иной.

Сурнин так заигрался в игру под названием «Я больше не хочу быть одним из вас» и так в этом преуспел, что автоматически подошел к Светлому Иному первого уровня Силы, вхожему в глубинные слои сумеречного мира, с убогой человеческой меркой – хлипкой, мелкой и абсолютно в данном случае неуместной. И увидел то, чего и заслуживал с таким подходом, – ярлык, предназначенный для мира людей. Внезапно он почувствовал, что Басоргин стар. И так же внезапно увидел, насколько он силен, этот добрый волшебник, восседавший в наспех оборудованном кабинете и сердито топорщивший усы.

Такому, как Басоргин, можно было без всякого смущения жаловаться на людей, на Свет и Тьму, на запутанную жизнь и на соседского кота, опять нагадившего на коврик у двери. И не бояться, что тебя не дослушают или дослушают лишь для того, чтобы еще очень долго шептаться за спиной.

Никита вдруг разом, резко, до противного тянущего ощущения в груди понял, как ему всего этого не хватало. Не трупов на улицах, не бессонных ночей в дозоре и даже не Басоргина, который поймет, выслушает и не осудит, – мира Светлых Иных. Где никто никогда не метнет тебе в спину ни слово, ни нож, ни проклятие.

– Никита, вы как себя чувствуете? – вдруг спросил Эдуард Карлович.

– Не очень, – признался Сурнин. – Извините, кажется, я отвлекся, – пробормотал он.

– Так, – сказал Басоргин, оценивающе посмотрев на полуночного гостя. – Александр, вы чай пили?

– Не успели.

– Давайте-ка попейте. Мне все равно к аналитикам надо. Я вернусь минут через десять. А ты знаешь что, Санек… Не оставляй его одного пока, не уходи никуда.

И Басоргин пружинисто поднялся из-за стола. Саша нагнулся к Сурнину и тронул его за плечо.

– Никита, ты чего, в самом деле, потерянный такой? Тебе плохо?

– Нет, Саша, мне хорошо, – слабо улыбнулся тот и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. – Только я не знаю, рад ли я этому.

– Это нас гипогликемия догнала, – без тени сомнения резюмировал Спешилов, оттащил его на диван и вручил чашку с крепким горячим чаем. Сахара он не пожалел – бухнул от души.

– Тьфу! – с чувством сказал Никита, сделав пару глотков. Но ему и в самом деле полегчало. Наверное, легкомысленно заключив, что все проблемы нежданного напарника можно решить лишней ложкой сахарного песка, Александр Спешилов был отчасти прав.

– Спасибо, Саша, – сказал Сурнин, заставил себя сделать еще несколько глотков и, перегнувшись через подлокотник дивана, поставил чашку на край стола.

Басоргин вернулся ровно через десять минут, остановился посреди кабинета и церемонно произнес:

– Александр!

– Да! – Неугомонный Спешилов вскочил со стула.

– Ваш третий уровень подтвержден. Сегодня вы действовали оперативно, грамотно и, не побоюсь этого слова, – зрело. Но ваша смена еще не окончена. Отправляетесь на Болотную площадь. Во время несанкционированного митинга оппозиции там сегодня наблюдалось заметное скопление Темных. Самые рьяные митингующие еще не разошлись, полиции полно, так что осмотрись, Саша, и доложи. Возможно, без магической подоплеки не обошлось. Если мы сможем это доказать, у нас появится лишний козырь в колоде. Как закончишь, вернешься на Трубную – там Тахир со стажером свидетелей ищут и прилегающие улицы прочесывают, закончите вместе. Сомнительно, конечно, но, может, что-то интересное найдете. До конца смены я снимаю тебя с патрулирования Центрального округа. Все ясно?

– Да, Эдуард Карлович, – бодро ответил польщенный Спешилов.

– Подробная информация у оперативного дежурного. На случай, если я что-то упустил.

Никита поднялся с дивана. «Вот, значит, как, – подумал он, крепко пожимая Саше руку. – Подтверждение уровня. Мальчишку явно дотянули до тройки. Уровню-то он соответствует, но опыта ему катастрофически не хватает. И к чему такая спешка? В Ночном Дозоре острый дефицит кадров?»

– А к вам, Никита Михайлович, у меня есть несколько вопросов, – продолжил Басоргин, когда за Сашей, тепло улыбнувшимся на прощание, закрылась дверь, – или можно без отчества?

– Можно, – согласился Сурнин.

– Да вы присядьте, Никита, вам сегодня и так нелегко пришлось, в ногах правды нет.

– Ничего, я в порядке, спрашивайте.

Басоргин задумчиво пригладил усы, подошел, расстегнул нижнюю пуговицу пиджака и уселся на диван рядом с Никитой.

– Что вы можете сказать о призраках вампиров?

– Я думаю, что их не бывает.

– Тогда с чем вы столкнулись?

– Трудно сказать, – ответил Сурнин. – Я когда к месту происшествия подошел и все это увидел, был на сто процентов уверен, что Темные затеяли какую-то хитрую игру, воспользовавшись неопытностью Спешилова. Выяснить, кто сегодня патрулирует район, не так уж сложно.

– И что заставило вас отказаться от этой мысли?

– Регистрационная метка. Это наша печать, она оставлена силами Света. Именно мы обучены с ней работать, а не Дневной Дозор. Скорее всего Темные патрульные и впрямь не поняли, что произошло под конец их смены. Выглядели они не слишком уверенно.

– А по-вашему, что там произошло? – заинтересовался Басоргин.

– Мне кажется, что вампира устранили как досадное препятствие. Его никто не собирался уничтожать, он вообще там был никому не нужен. Он словно попал под такой… механический удар… – Никита запнулся, подыскивая подходящее сравнение, – парового молота. И я думаю, что в Сумраке мы видели его матрицу. Более того, я уверен, что, если бы Темный дозорный в первое посещение подземелья аккуратно собрал останки и приволок их в глубокие слои Сумрака, Матвею Корнееву удалось бы восстановиться. Правда, не берусь предположить, сколько десятков или сотен лет у него бы на это ушло. А метку просто выбило из рассыпавшегося тела чудовищной силой. Вообще видимая сумеречная матрица – звучит дико, – признался Сурнин. – Если бы мне такое рассказали, я бы не поверил.

– Это стереотипы мышления, Никита, от которых иногда не грех отказаться, – успокоил его Басоргин. – Для нас вампир либо жив, в смысле – материально существует, либо упокоен. И мы в отличие от простых смертных слишком хорошо знаем, как это выглядит на всех уровнях реальности. А у вас сегодня получился промежуточный результат. То, что факт выглядит невероятным, еще не повод сбрасывать его со счетов. Кстати, почему вы сожгли регистрационный знак?

Никита поморщился. Как объяснить весь тот сумбур, что царил в его голове в момент принятия решения? Он боялся, что метка непредсказуемо всплывет подобно предметам материального мира – все-таки это хоть и энергетическая субстанция, но искусственно созданная. И в то же время всерьез опасался, что она рванет у них за спиной. Какими будут последствия, если спонтанно полыхнет голубой огонь? Он призван прожигать слои Сумрака до полного уничтожения нежити. Разгорится он в невиданный пожар или, наоборот, сразу погаснет, оставшись без носителя? Наконец, идея повторно осмотреть место происшествия могла прийти в голову не только Сурнину, но и оперативникам Дневного Дозора… Секунды текли, Саша растерялся, а сам Никита путался в позабытых страхах, балансируя на грани сумеречной комы.

– Я решил, что так безопаснее, – нехотя признался он. – Ситуация – врагу не пожелаешь. Метка – сама по себе. Труп вампира – сам по себе, его матрица ползет из глубины навстречу останкам и становится видимой… У меня категории не хватило мгновенно просчитать все последствия. А разворачивать вероятностное поле на третьем слое Сумрака и просматривать варианты… Мы бы тогда оттуда не вышли. Я просто сломал печать, чтобы не оставлять за спиной, – хмуро закончил Сурнин.

– М-да, – задумчиво произнес Басоргин. – Все очень неоднозначно. То есть вы согласны, что Подгорный пал от руки таинственного мистера Икс, как утверждает Спешилов?

– Да.

– И что убийца – Темный Иной не ниже первого уровня Силы?

– Да уж точно не Светлый, – усмехнулся Никита.

– И вы разделяете Сашину точку зрения, что мистер Икс шел прицельно за Подгорным? – быстро уточнил Басоргин.

– Не факт. Он шел не за вампиром – это точно, но его целью вполне мог быть Студент. В таком случае он забрал то, зачем пришел. Мы никаких магических артефактов на теле не обнаружили. А если это было нечто нематериальное – то сейчас уже не узнать. Когда я оказался на месте, аура почти растаяла. Но то, что она была человеческой, – сто процентов. Студент не был Иным – ни потенциальным, ни инициированным.

Никита, не успев задуматься над тем, что делает, скинул Басоргину посмертный слепок гаснущей ауры Студента. Тот кивнул и на мгновение словно потерял к собеседнику всякий интерес. Эдуард Карлович, похоже, вступил с кем-то невидимым в оживленный диалог. Сурнин невольно прислушался – точно, есть сумеречный канал, с кем-то ответственный дежурный общается. В следующий миг он почувствовал, как горят кончики ушей, ругнулся про себя и тихонько тряхнул головой – вот ведь лезут позабытые навыки, когда не надо! Никита смущенно опустил глаза. Эдуард Карлович встал, заложил руки за спину и прошелся по комнате.

– Александру Спешилову в голову не пришло изучать то, что осталось от ауры Студента, – задумчиво произнес он.

– Саша сколько лет в оперативниках? – спросил Никита.

– Четыре года.

– Потому и не пришло, – сказал Сурнин.

Кажется, он все-таки покраснел.

– У вас потрясающий потенциал, Никита. – Басоргин неожиданно развернулся посреди кабинета. – Почему вы ушли из Дозора?

Разговор, как в Сумраке, проскочил на следующий слой. Здесь будет нелегко.

– Второй раз на «потрясающий потенциал» я не покупаюсь! – заявил Никита и рывком поднялся с дивана. – Эдуард Карлович, у вас остались вопросы по существу?

– И как это Саша с тобой так легко поладил, – проворчал Басоргин себе под нос, все еще стоя посреди комнаты. – Успокойтесь, Никита, никто из Светлых Иных вас покупать не собирается. Думаю, что и тогда не собирался. Как говорится, торг здесь не уместен. От имени руководства Ночного Дозора я уполномочен предложить вам работу в оперативном отделе. У нас этой осенью сотрудников катастрофически не хватает, – пояснил он и вынул из кармана пиджака затренькавший мобильник.

– Всегда не хватало! – неприязненно сказал Сурнин и замолчал, с досадой пожав плечами.

Откуда, из каких подвалов вылезло это неуместное хамство? Что за дешевый «щит», не имеющий никакого отношения к силам Света и Силе вообще!

Теперь Никита совсем не знал, как себя вести.

Извиниться перед Басоргиным, который ничего плохого ему не сделал? Начать оправдываться? Промолчать и демонстративно направиться к двери? Или холодно объяснить, где он видал оба Дозора с их интригами, головоломками, подставами, крысиной возней на улицах и придушенной ненавистью, сочившейся из каждой буквы Великого Договора, разворачивающегося перед глазами по первому требованию…

Сурнина бросило в жар. Слабость после нежданного путешествия по трем слоям Сумрака мгновенно отступила под натиском того самого разбуженного потенциала Иного, которым ему вечно тыкали в нос. Сумеречный мир расплескался у ног, зазывая в царство трех лун. Никита очень любил бывать на втором слое. Там, где размыта привычная реальность, но еще сохраняется магия в человеческом значении этого слова. Волшебство, и таинство, и удивительные запыленные цвета, и течение энергий, и где-то очень далеко угадывается неизведанная глубина. Но еще нет ледяного ветра третьего слоя – мертвого пустынного рубежа. Первые годы работы в Дозоре ему казалось, что, если дойдешь до него, необратимо изменишься, растворишься, погрязнешь в вечной войне Света и Тьмы, навсегда утратив связь с человеческим миром. Постепенно он узнал, что это не так. А потом прошел глубже, зачерпнул горсть песка, нехотя раскрывавшего притаившиеся краски, и вдруг понял, что все. Он себе все доказал, честно отработал свое обучение, проверил сотни лицензий, сверх меры отловил всякой темной гадости различного калибра и два десятка Светлых Иных, расшатывающих систему. Дальше – бег по кругу. Песок, который ты сам наполняешь радужным светом, чтобы снова нырять за ним на немыслимую глубину. Необъятная пустошь.

Почему он ушел из Дозора? Саша Спешилов, наверное, думает, что потерял любимую девушку или дорогого друга, смущается, боится затрагивать эту тему лишний раз. Да не было у Сурнина закадычных друзей в Дозоре, не сложилось. С Антоном Городецким вроде бы сошлись в учебке, но Никите с первого дня прочили оперативный отдел. А наставником Городецкого оказался не кто-нибудь, а сам Борис Игнатьевич, который сначала пригрел подопечного в конторе, присмотрелся, а потом стремительно потащил вверх, в заоблачные высоты карьерной лестницы. Может быть, Никита и позавидовал бы, будь он тогда чуточку старше. Но на тот момент ни одному Высшему магу было не под силу затащить Никиту Сурнина в офис – так он рвался на улицы, к настоящей работе, опасной игре Дозоров, погоням и боевой магии.

Нет, все проще. Он пришел на четвертый слой Сумрака снова. Легко. Намного легче, чем в первый раз. Побродил по плоской равнине, поиграл разноцветным песком, пересыпая его из руки в руку… Отработал смену, а на следующий день объявил, что уходит, так никому и не сказав, сколько времени провел там, где другие лишь мечтали оказаться.

Никиту бросило из жара в холод, и он переступил с ноги на ногу, поймав равновесие. В глаза словно плеснули расплавленного света, сумеречное зрение померкло, уступив место обычному. Собственно, он не собирался его задействовать – получилось как-то само собой, как с «аудиоканалом», будь он неладен!

«Седьмой уровень по самоконтролю. С натяжкой», – самокритично объявил себе Никита и обнял себя за плечи. Теперь Басоргин, наверное, думает о нем бог знает что. В дежурке стало прохладно. Басоргин все еще стоял напротив с мобильником в руке. Он, не глядя, отбил звонок.

– А скажи мне, Никита, – задумчиво произнес он, – кто был твоим наставником? Или как сейчас принято говорить у молодежи – магом-куратором?

– Давлятшин.

– Не слышал о таком, – покачал головой Эдуард Карлович.

– А он в патруле погиб, – хмуро ответил Никита, поеживаясь от холода, – я как раз на следующий день должен был традиционную формулу произнести. Что-то там связанное с благодарностью… и что я больше не ученик, а он не учитель. Забыл уже. Так я могу идти?

– Конечно, можешь, – сказал Басоргин. – Я не знаю, говорили тебе или нет, но ты все равно вернешься в Дозор. Рано или поздно. Так, может, сейчас, когда ты действительно нужен позарез?

– А что такое случилось сейчас, чего не случалось раньше? – спросил Никита, направляясь к двери.

Хитрец Басоргин все-таки втянул его в диалог. И как это у него получилось? Вроде бы и про потенциал, и про то, что из Дозора не уходят, Никита сто раз слышал и мимо ушей пропускал. А вот надо же – обернулся. «Это он “тройным ключом” меня так приложил или я сам уходить отсюда не хочу, пригрелся?» – подумал Сурнин, остановившись на полдороге.

– Давай вместе к аналитикам заглянем, я тебе на месте объясню, – сказал Эдуард Карлович, прошел к выходу мимо растерявшегося собеседника и остановился в дверях. – Никита, ты вроде взрослый человек, работал в Дозоре, о ночных улицах знаешь не понаслышке. Сам подумай, ну куда ты в таком состоянии сейчас пойдешь? В город? Тебя же трясет всего. Ты по уровням разбалансирован от третьего до седьмого. На дворе ночь, еще натворишь чего-нибудь, Дневной Дозор привяжется. Право слово, у аналитиков тебе сейчас гораздо безопаснее. – Басоргин широким жестом распахнул дверь. – И поверь, намного интереснее!

– Эдуард Карлович, мы с вами на «ты» перешли? – вздохнул сдавшийся Сурнин, выходя за ним в коридор. Это было все, что он мог противопоставить ответственному дежурному.

– Ну, если тебе это так принципиально…

– Да ладно…

Ситуация напоминала Никите бородатый анекдот про учителя, который врывается в класс, с порога швыряет в детей глобус и орет: «Ну что, засранцы, заждались?! Где здесь Гибралтар, я вас спрашиваю!», а потом в мертвой тишине объясняет потрясенной комиссии: «Суть моей методики: сначала ошарашить, потом – озадачить».

Сурнина сегодня и ошарашили, и озадачили, и он в самом деле очень странно себя чувствовал и совсем не хотел на ночные улицы столицы. Метро уже закрылось, а в Дозоре что-то затевалось – не просто так Александра Спешилова подтянули до третьего уровня. И Никита мог биться об заклад, что не просто так пару лет назад переехал в столицу из провинции Эдуард Карлович Басоргин. А не сам ли Пресветлый шеф Ночного Дозора его вызвал, заранее прикрывая тылы в предстоящей многоходовке, которая сейчас выходит на финишную прямую?