Текст книги "Капризы женской любви"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава шестая

После революции девяностых, когда отец начал свой бизнес, у него дела сразу пошли в гору. Все его считали трудоголиком – целыми днями на работе. Мамин НИИ, куда ее распределили после вуза, закрыли. Она осталась не у дел. Конечно, я этого всего помнить не могла, маленькой была. Бабушка Василиса часто брала меня к себе. Мама одна-одинешенька дома куковала. Отец ей ни в чем не отказывал: хотела дорогое платье из бутика – пожалуйста, украшение – ради Бога. Только, со слов мамы, он на ней этого всего не замечал. Наденет новое платье, дорогие украшения навесит и сидит дома. А он на встречах, по ресторанам, с партнерами, а может... в общем, его жизнь протекала отдельно от ее. Приходил поздно, а иногда просто звонил и не приходил. Она не требовала объяснений, не задавала вопросов. Чувствовала, что семейная жизнь катится под откос. Стало казаться, что он ею и как женщиной перестал интересоваться. Тогда мама попросила, чтобы отец ее устроил на работу.

Меня она отдала в садик. Хотелось на люди. Папа порекомендовал ее в одну из фирм по продаже авиационных билетов и турпутевок. Фирма небольшая, человек десять. Шеф – мужчина. Больше половины сотрудников занимались туризмом, а мама с еще одной девушкой – длинноногой голубоглазой Ксюшей – билетами. Поначалу маму все жутко раздражало, особенно эта Ксюша, потому что мужики западали на нее, и когда она просто на них смотрела, готовы были улететь, куда угодно, даже в совершенно ненужном им направлении.

Она только хлопала длинными ресницами, улыбалась пухлыми накачанными губками, зубки свои белоснежные показывала, и клиент был готов.

Маме вообще не нравились длинные сухопарые девицы, напоминающие вешалки. В нашем роду женщины не маленькие, и бабушка Василиса, и мама не дюймовочка, только не такие тощие. Еще ее раздражали эти новомодные старые имена: Ксюша, Фекла, Дарья. Поведение этих кривляк просто выводило ее из себя – покачивание бедрами, воркующий голос, уговаривающий клиентов. После многолетнего сидения дома, где было не все в порядке, все это было непривычно. И клиенты на работе ей не нравились тоже: вечно куда-то спешили, требовали, чтобы им продавали билеты именно на сегодня, а потом по двадцать раз меняли дату отлета. Тем более что она работала не ради денег. Отец всем в доме нас с мамой обеспечивал. Поначалу ей хотелось все бросить и уйти. Только большого выбора у нее не было.

И она постепенно привыкла. Пригляделась к Ксюше и даже стала кое-что от нее перенимать. Сначала советовалась по поводу одежды, потом макияжа. Когда целыми днями сидишь бок о бок, даже манеру общения с клиентами перенимаешь.

К маминому удивлению, отец не обращал внимания на перемены в ней. А она, изменившись, чувствовала себя увереннее, лучше. Себя преподносила по-другому. На нее мужчины стали заглядываться, флиртовать! Может, все это со временем и на пользу бы семейным отношениям пошло, если бы не дурацкий случай.

Однажды утром, убегая на работу, отец мимоходом попросил помочь с билетом некому господину Барсову, приехавшему с каких-то нефтепромыслов.

– Ему нужен удобный рейс в Лондон. Постарайся, пожалуйста, он наш богатый клиент, – сказал он маме.

Когда солидный, очень привлекательный мужчина появился в офисе, представился Барсовым и, улыбаясь, вроде бы положил на маму глаз, она даже не удивилась. Случись такое полгода назад, она сочла бы это наваждением. Но после своего преображения приняла как само собой разумеющееся. Заметив, что Ксюша тоже встрепенулась и нарисовала на своем лице одну из лучших улыбок, мама собралась сама его обслужить, но тут ее вызвали к шефу. Однако она успела шепнуть Ксюше, что это клиент от папы, хотя в этом не было необходимости. Пока компьютер-тугодум подбирал Барсову рейс, Ксюша успела принести клиенту кофе и окружить его теплом и заботой. Дальнейшее маме увидеть не удалось, она вышла из комнаты. Ей показалось, что Барсов проводил ее многозначительным взглядом. Вернувшись, она гостя уже не застала, однако поинтересовалась, все ли в порядке. Ксюша ответила, что все о’кей.

На следующий день, когда в трубке раздался знакомый бархатный голос, ей припомнился многозначительный взгляд Барсова.

– Это опять я. Вы еще меня не забыли? – Он явно флиртовал.

– Кто? – притворилась мама, будто не узнала.

– Я обращался к вам вчера по поводу билета в Лондон от Виктора.

В ответ она защебетала ангельским голоском и сама удивилась, как подражает Ксюше.

По компьютеру она разглядела, что Барсов стоял на «листе ожидания», а это означало, что в случае отказа кого-нибудь он получит билет на желаемый рейс.

– Может быть, мне сегодня еще раз к вам зайти? – явно намекая на общение, предложил Барсов.

Про себя улыбнувшись, мама вежливо ему отсоветовала, объяснив, что как только появится место, компьютер сам его зарезервирует. Но ей все равно было приятно.

– Чем вы тут в Москве вечерами занимаетесь? – спросил он так, как делают люди, собравшиеся вас куда-то пригласить.

– Охраняем семейный очаг, – сама того от себя не ожидая, ответила она игриво. Хотя считала, что ей только кочерги не хватало, чтобы помешивать в этом очаге тлеющие угли, а в случае если у папы хватит нахальства заявиться с любовницей, запустить в него этой кочергой. Правда, про любовниц ей ничего известно не было.

– Женщине с такой внешностью, как у вас, грех сидеть дома, – попытался разогреть ее Барсов.

– Вы преувеличиваете, – переполняясь гордостью, проворковала мама и подумала: «Странно, как это папа не доложил Барсову, что направляет его к своей жене?»

– Думаю, что со мной согласится любой мужчина, вы как драгоценное украшение, которое всегда должно быть на виду. – Бизнесмен продолжал наступление.

Таких комплиментов ей не приходилось слышать никогда. Она размечталась.

– Может быть, поужинаем вместе?

– Я замужем, – на всякий случай предупредила мама Барсова.

– Я же вас не под венец зову, – резонно заметил он.

«Это уж точно», – мысленно согласилась она, но все же решила быстро не сдаваться. Мало ли чего! Может, отец такую шутку решил с ней сыграть.

– Даже не знаю, – неуверенно протянула она.

– Я остановился в «Палас-отеле» на Тверской улице, – доложил Барсов. – И столик на восемь часов в ресторане уже заказал. Договорились?

– Хорошо, – согласилась мама, подумав, что когда-нибудь и она может развеяться.

– Ксюш, – повесив трубку, обратилась мама к напарнице, – может быть, мне новую стрижку сделать?

– Конечно, я вам давно хотела посоветовать. Знаете, лесенкой до плеч. Вам хорошо будет.

Мама потрогала свой уютный пучочек, замотанный на затылке, и застыдилась. Папа долго не позволял ей стричься. Теперь она вся изменилась. От прежней жизни осталось только это. «Пора распрощаться с прошлым», – решила она и направилась в салон, который ей присоветовала Ксюша. Со времени замужества в парикмахерскую она не заглядывала. Поэтому то, что она увидела, поразило ее до глубины души.

Модное заведение выглядело как космическая лаборатория. Сверкая никелем колпаков и прилавков, оно завлекало батареей разноцветных флаконов и россыпью гламурных журналов.

Молодой человек в блузе, словно художник, окинул ее оценивающим взглядом.

– Может быть, сделаем вечерний макияж? – предложил он.

– Если только не очень яркий, – оробев от непривычной обстановки, попросила она.

– Конечно, вам же не на конкурс красоты? Сделаем натуральный, пастельный. Очень модный в этом сезоне, – приговаривал он, нанося пушистой кисточкой оттенок на щеки. – Губки бежевато-розовые, как родные.

Над прической он колдовал больше часа. Стрижка, мелирование, укладка. Чуть подлачил.

Вернувшись домой, мама переоделась и, увидев себя в зеркале, ахнула. Еще немного украшений на шею – и вперед! «Может быть, меня ждут перемены в жизни?» – подумала она.

– Ты куда? – спросил отец, заскочив на минуту домой с Серегой.

Сергей, тот самый друг отца, у которого они познакомились, так со времен студенчества и не женился, остался холостяком. Вместе с папой Сергей создавал кооператив. Папе очень пригодилась на начальном этапе поддержка высокопоставленного отца друга. Да и его деньги не оказались лишними при раскрутке.

На мамино преображение папа вовсе не обратил внимания.

Она ответила, что на ужин, вовсе не удивив его. Фирма частенько устраивала небольшие корпоративные встречи то в кафе, то в ресторанчиках.

Сережа, однако, уходя, поднял большой палец вверх и оценивающе произнес:

– Улет!

– Спасибо, – кивнула она. Настроение улучшилось, мама вызвала такси.

В зале ресторана светила огромная люстра. Мягко журчала вода в фонтане, окруженном тропическими растениями. Было прохладно, спокойно.

– Вам сюда. – Метрдотель подвел ее к столику. – Господин Барсов задерживается на несколько минут: пробки в городе, просил даму угостить шампанским.

– Просил – угощайте! – Наконец-то она почувствовала себя настоящей женщиной и отпила глоток пьянящей жидкости. На душе стало легко, закружилась голова. Подумала, что если бы ее попросили придумать желание, то она бы загадала: «Пусть меня здесь, в ресторане, увидит Виктор!» Хотя и с Барсовым встретиться она была не прочь! И тут же словно по щучьему велению в дверях появился Барсов с букетом из красных роз на длинных ножках.

«Как у Ксюши», – подумала она и вдруг узрела за широкой спиной Барсова папу. Улыбаясь и болтая о чем-то, они направлялись к ее столику. Увидев такую сладкую парочку, мама чуть не упала со стула. Но, желая сохранить лицо, тоже заулыбалась. По мере приближения улыбка сначала сошла с лица Барсова, а позже и отец перестал улыбаться.

– А где Ксюша? – подойдя к ней, полюбопытствовал Барсов и даже заглянул под стол, будто длинноногая Ксения могла сложиться пополам и спрятаться там.

Отец с окаменевшим лицом плюхнулся рядом и тут же, вынув из ведерка со льдом бутылку французского шампанского, налил себе полный фужер.

– Вот это номер! – выдохнул он и залпом опрокинул фужер, словно это была водка. – Склеил мою жену и вдобавок меня на смотрины пригласил.

– Это... это твоя жена? – воскликнул Барсов и вытер пот со лба. Затем следом за отцом допил остатки шампанского, даже бутылку потряс, чтобы ни капельки не осталось. – Поверь, Виктор, тут какое-то недоразумение! Я ее не приглашал. Я пригласил другую.

И вдруг маму осенило, как она влипла по своей наивности: Барсов принял ее по телефону за Ксюшу! В это время заиграл оркестр. Все напоминало плохой спектакль.

Ничего не подозревающий официант принес новую бутылку с шампанским и еще один прибор. На столе появилась розовая лососина с лимоном, расстегаи, черная икра и что-то еще.

– А как вас зовут? – желая все-таки разобраться в ситуации, спросил настырный Барсов.

– А вас? – огрызнулась мама.

– Не слабо, – присвистнул отец, – а действительно, при чем тут имя?

И тут мама вспомнила, что по телефону они никак друг друга не называли, так ведь она могла встретиться с кем угодно! И Барсов тоже.

Ресторанный вечер между тем продолжался. Зал наполнялся посетителями. На столах уютно горели свечи. Звучала медленная музыка. Недалеко от оркестра танцевало несколько пар. У окна за длинным столом большая компания что-то отмечала. Вдруг от нее откололся какой-то человек и подошел к их столику.

– Можно пригласить вашу даму? – услышали все трое голос. Это был мамин спасательный круг, нарушивший траурное молчание.

Папа и Барсов тупо уставились друг на друга, не зная кому распорядиться дамой. Мама подняла глаза, полные слез, готовых вот-вот хлынуть бурным потоком.

– Можно, – решила она за своих кавалеров. Следующий вопрос поверг ее в недоумение.

– Оля, это ты? – Перед ней стоял бывший коллега по НИИ Алик. – Как ты похорошела!

– Еще один старый знакомый, – констатировал папа, – случайно оказался за соседним столиком, как рояль в кустах.

Так окончательно испортились и без того непростые отношения моих родителей. История в ресторане послужила поводом для развода. Мама сама подала документы в суд. С тех пор они не встречались. Однако папа первое время позванивал, спрашивал обо мне, но мама грубила в ответ. Теперь понимает, что виновата перед ним и передо мной. Многие женщины так себя вели с бывшими мужьями. Теперь стало по-другому.

После встречи в ресторане у мамы начался роман с Аликом. Он действительно оказался в тот вечер случайно на дне рождения друга.

После такой исповеди мама тяжело вздохнула.

– Но ты можешь разыскать отца, – виновато сказала она. – Слышала, что у него все в порядке, он крутой бизнесмен и у него новая семья. Виктор – человек крепкий и очень упрямый. Пройдет через все. – Мама улыбнулась. Глаза ее просветлели. – Меня именно этим взял... всегда был решительным и очень конкретным.

Глава седьмая

«Вот и еще один красавец Алик в нашем девичьем роду», – подумала я и прервала свои воспоминания об одиноких женщинах и колдовских чарах ворожеи.

Мой сотовый трехдиапазонный телефон, который Влад купил специально для Америки, вынужденно молчал при перелете. Не успела я его включить, как он яростно затрезвонил.

– Ты где? – раздался в трубке взволнованный голос американского партнера Стива.

– В аэропорту Джона Кеннеди. А ты? – с надеждой в голосе поинтересовалась я, думая, что американец скажет: «Ситуация изменилась. Контракт отзываю».

– Я в пробке. Детка, стой там, где стоишь, и держи телефон включенным. Как хорошо, что я до тебя дозвонился. Ты у какого выхода?

Меня передернуло от слова «детка», хотя я знала, что у американцев это звучит нормально.

– Я посижу в баре, выпью кофе.

– О’кей, – коротко сказал он, и телефон замолчал.

А я, заказав чашку кофе с коньяком, предалась вновь воспоминаниям о судьбе, которую не удалось обмануть даже мне – четвертой в роду женщине, начиная от прабабушки Мадлен.

Рабочий телефон отца, который дала мама, принадлежал одной из его фирм.

– «Белый аист» слушает, – сладко прощебетал в трубке голос секретарши.

– «Белый аист»? Вы что, детей разводите? – решила поприкалываться я, потому что страшно нервничала.

– Вас что интересует? – сдержанно проговорила выученная на все случаи жизни секретарша.

– Чем вы конкретно занимаетесь? – Я решила исправиться.

– Наша фирма занимается поставками эксклюзивного постельного белья из Германии, самых дорогих фирм. А также перин, подушек, пуховых одеял.

– Разве у аистов есть пух?

– Вам что, собственно, нужно? – теряя терпение, не сдержалась секретарша.

– Мне нужен Виктор Максимович.

– По какому вопросу?

– По личному.

– Как вас представить?

Я назвалась, в трубке тотчас запиликала музыка. Уверенный голос: «Слушаю» – сразу же мне понравился.

Запинаясь я повторила свою фамилию, имя, отчество и собралась с духом, приготовившись вымолвить самое сокровенное.

– Ну, наконец-то, – радостно перебил меня голос в трубке. – Дождался. Приезжай.

– Куда? – Я затаила дыхание от счастья. Такого приема, конечно же, не ожидала.

– Как куда? Ко мне домой.

– А адрес?

– Боже, ну какие вы забывчивые.

«Это, наверное, мы с мамой», – подумала я. И, записав адрес, хотела распрощаться.

– Погоди, мою жену зовут Юлей. Ты можешь приехать прямо сейчас?

– Не знаю. – Конечно, такое радушие ошеломляло.

– Приезжай в любое время. Скажешь ей, я тебя пригласил.

Папа жил в самом центре в новом комплексе с резными башенками и красной крышей. Дверь в квартиру была открыта, и из нее выносили мебель.

– Не стой в дверях, проходи, – сказала мне молодая женщина, совсем ненамного старше меня.

– Вы Юля?

Она на ходу кивнула.

Я хотела раскрыть рот и представиться, но Юля замахала руками и прервала меня на полуслове:

– Знаю-знаю, Виктор Максимович мне звонил. Сейчас новую мебель занесут. Пойди пока в детскую с Машенькой познакомься.

Путаясь в лабиринтах огромных комнат, я продвигалась внутрь квартиры. Громкий плач, доносившийся через одну из дверей, остановил меня.

«Наверное, это и есть детская», – сообразила я и толкнула дверь.

– Почему ты так долго не шла? – В высокой кроватке стояла почти голенькая девочка и захлебывалась от слез.

Я растерялась.

– Одень меня. – Девочка сердито топнула ножкой.

Я стала одевать малышку.

Девочка перестала плакать и спросила:

– Ты теперь у нас жить будешь?

– Нет. – Я покачала головой. Девочка вновь приготовилась зареветь.

– Хочу, чтоб ты со мной жила.

– Хорошо-хорошо, – быстро пообещала я. Слезы высохли.

– А ты про курочку-рябу знаешь? – строго поинтересовалась Машенька.

Надевая на нее платьице, я кивнула.

– А у курочки вымя есть? – Машенька с любопытством заглянула мне в глаза.

– Вымя есть у коровки, – сообщила я ей.

– А как же курочка деток кормит? – Загоняя в тупик, Машенька уставилась на меня.

– Ну вот. – Вынув девочку из кроватки, я взяла ее за руку.

– Теперь кушать, – потребовала Машенька и потащила меня в кухню.

В просторном помещении метров сорок, не меньше – посредине за прилавком, где располагались плита и множество всяких приспособлений для готовки, стояла полная женщина в белом фартуке и колпаке, вероятно, повариха. Бросив взгляд на нас с Машенькой, она фыркнула:

– Неумеха ты, что ли? Посмотри, как ребенка одела?

Я повернулась к малышке и не обнаружила никаких изъянов в одежде.

– Колготки шерстяные надо было в шкафу взять.

Как в бумажных на холоде гулять с ней будешь?

– Да я не собираюсь с ней гулять.

Мой тон тетке в колпаке не понравился.

– Пойдешь как миленькая, – командирским голосом проговорила она. – Только вот Вовку из школы дождешься, и вместе пойдете. А теперь корми ребенка. – Повариха протянула мне белую пластиковую мисочку с кашей и показала на высокий стульчик, за который следовало посадить малышку.

– Не буду, – сразу же заявила Машенька и снова заревела.

В кухне появилась жена отца, Юля, и, взяв из шкафчика протертый до блеска стакан, налила в него что-то алкогольное из цветной бутылки:

– Ну как, все о’кей? – Почувствовав неладное, она перевела взгляд с поварихи на меня.

Повариха кивнула:

– Все в порядке, хозяйка, не беспокойтесь, разберемся. Занимайтесь своим делом.

Тут я не выдержала и вступила в разговор:

– А Виктор Максимович скоро придет? Я с ним повидаться хотела. Мне...

– Скоро-скоро. Ты ее вещи все нашла? – перебила меня Юля. И тут же, не дождавшись ответа, исчезла со стаканом в руках.

– Детей поразвели, а заниматься некому, – кряхтя, сообщила повариха, помешивая что-то в большой блестящей кастрюле.

– Я ведь тоже... – Мне хотелось поделиться с ней, рассказать, что я тоже не чужой человек в этой семье.

Но та, не дослушав, сказала:

– Ты тощая, кости светятся. Специально не ешь? Сейчас моду взяли... – подбрасывая на сковородке сочный кусок мяса, ворчала она.

– Ну что вы! – чувствуя аппетитные запахи, запротестовала я. – Это я в маму такая. Мама у меня не полная.

– Хозяин худеньких любит, видала? – Она намекала на жену отца. – Да ты садись, не стесняйся. – Повариха положила на тарелку вкусно пахнущее мясо и поставила передо мной на прилавок.

– А у них сколько детей? – поинтересовалась я и принялась за еду.

– Хватает, – махнула она рукой, и в этот момент в кухню со свистом влетел ранец.

Сделав пируэт в воздухе, он плюхнулся на стол, задев тарелку Машеньки. Тарелка, перевернувшись, поскакала по прилавку, но не разбилась, только каша пролилась на платьице девочки. Вместо того чтобы рассердиться, Машенька громко рассмеялась.

– Вовик пришел! – закричала малышка и стала бить ложечкой по столу.

– Привет, – крикнул на ходу Вовик и оценивающе посмотрел на меня. – В компьютерные игры умеешь?

– Смотря в какие.

– Научу, – пообещал Вовик и мимоходом надел тарелку Машеньке на голову. Остатки каши потекли по лицу ребенка.

– Ты что рот разинула? – рассердилась повариха. – Займись им.

– Да я не...

В этот момент девочка сползла на пол со стула и, подвернув ножку, заревела.

– Хочу гулять, хочу на улицу...

– Подожди-подожди, вот еще Таня придет, все вместе пойдете.

– А Таня – это еще...

– Танька – это моя сестра. Только сводная, – серьезно сообщил Вовик. – Мама у меня Юля, а отец...

– Виктор Максимович, – подсказала я.

– Не-е, у меня совсем другой папка. Он нас с мамой Юлей давно бросил, когда я еще не родился.

– Да он вообще подкидыш. – На пороге появилась начесанная девица с фиолетовыми волосами и пирсингом в ноздре. Ей было лет тринадцать.

– Дура, подкидыш – это когда ни матери, ни отца, а мама Юля меня очень любит.

– Твоя мама Юля любит только себя.

– Хай, а ты кто? – на скаку она дотронулась до воротничка моей новой блузки, ловко вытянув лейбл. – Где брала? О, фирма! Сейл?

Хорошо, что я надела действительно фирменную. Мама предупредила, что, коль к отцу собираюсь, никакой дешевки. Пусть не думает, что мы плохо живем. А Таня уже сняла с моего уха клипсу и, примеряя перед блестящей никелированной микроволновкой вместо зеркала, затараторила:

– Одна девчонка из нашего класса поясок от Ив Сен-Лорана тоже по сейлу за двести баксов отхватила. – И тут же без перехода предложила: – Махнемся на мои, не глядя?

– Ты о чем?

– У тебя бижутерия в ушах, а у меня белое золото с бриллиантиками. Вот еще брелок миленький, не правда ли? – На поясе у нее болтался увесистый якорек с сапфиром. – У мачехи на минуточку одолжила. Якорь, если она обнаружит, вернуть придется, а вот сережки – фига. Я к ним привыкла. Идут? – Таня крутилась в одной клипсе и в одной бриллиантовой сережке.

– Как же на чужое махаться? – возразила я.

– Тут нет ничего чужого, все папочкино, значит, наше, – твердо заявила девица. – А ты вообще чем занимаешься?

– Я в педагогическом институте учусь.

– А-а, – разочарованно протянула она. – Я в топ-модели пойду.

– Да? – Не желая обижать коренастую, коротконогую Таню, я все же выдала себя тоном.

– Вот рост доберу до ста семидесяти... хотя бы, – поняла она.

– Как это?

– Я гормоны для роста глотаю. – Таня вынула из рюкзака пачку таблеток.

– Тьфу ты! – услышав наш разговор, плюнула в сердцах повариха. – От них ведь усы вырастут!

– У таких, как ты, даже хвост может вырасти, – пренебрежительно заявила девушка.

– А у тебя что?

– Ноги, вот что! – с уверенностью сказала Таня и, задрав юбку, выставила вперед свою полную короткую ножку.

– Что вы с Машенькой сделали? – В кухне вновь появилась жена отца. – Вымой ее и переодень, пожалуйста, – обращаясь почему-то ко мне, проговорила она.

– Мне вообще-то еще на лекции надо!

Юля непонимающе посмотрела на меня.

– Она в педагогическом учится, – под громкий рев Машеньки сообщила Таня.

– В педагогическом – это очень кстати, – рассеянно проговорила мачеха и, чтобы успокоить малышку, протянула ей свой пустой стакан.

Малышка вцепилась в него. Юля постучала по нему ложечкой, чтобы развлечь Машу. И тут девочка выпустила стакан из рук – мелкие осколки разлетелись по розовым кафельным плитам пола.

– Скоро Виктор Максимович придет? – сквозь смех и плач детей выкрикнула я, теряя терпение. – Потому что...

В этот момент в дверь позвонили. Мачеха помчалась открывать.

– Папочка пришел! – обрадовалась Машенька и, взяв меня за руку, потащила встречать отца.

– Опаздываем, – донесся мужской голос из прихожей, и на нас чуть не налетела спешившая куда-то Юля.

– Проследи за детьми, мне нужно срочно уехать! – на ходу выкрикнула она и скрылась в одной из комнат.

«Ну уж хватит с меня!» – решила я и вылетела в прихожую.

На пороге стоял мужчина в костюме и галстуке. Он приветливо улыбнулся нам с Машенькой. Малышка, надув губки, почему-то убежала прочь.

«Какой молодой! – промелькнуло у меня в голове. – И совсем не похож на те фотографии, что я видела у мамы». Но времени на размышления не было. Я знала, что вернется Юля и они исчезнут.

Раскрыв объятия, я двинулась на отца в атаку.

Мужчина, немного смутившись, отступил назад.

– Вы... ты... кто?

Со словами «твоя дочь» я бросилась ему на шею.

Он слабо отбивался, стараясь отцепиться от меня. Но тщетно. Я висела на нем, как кошка. Обида, что отец не хочет признавать меня, как всех остальных своих детей, делала мою хватку еще крепче. У меня на глазах навернулись слезы.

– Неужели ты ничегошеньки не чувствуешь ко мне? – всхлипнула я.

Такой штурм должен был расплавить даже айсберг. И он сдался.

Тело мужчины напряглось, он наконец прижался ко мне и принялся целовать, но как-то странно, совсем не по-отцовски.

Когда его рука скользнула под мой лифчик и добралась до груди, в прихожую вплыла Таня. На ней было открытое вечернее платье с чужого плеча, налаченные волосы стояли дыбом, а в носу вместо маленького колечка-пирсинга торчала моя клипса. В вытянутой руке она держала зеркальце, в которое смотрелась на ходу.

– Как мой прикид? – прогундосила она и вдруг, увидев нас в обнимку, завопила: – Вы что, сладкие мои, травки обкурились? – Она потянула носом, подозрительно принюхиваясь. – Точно! Если не дадите затянуться... тебя, – ее палец с длинным, покрытым темно-фиолетовым лаком ногтем выстрелил в меня, – из гувернанток тю-тю. – Не дав мне раскрыть рот, добавила: – И водилу нашего за такую прыть папочка уволит тоже. Все ясно?

– Так он ваш в... в... – удивленно начала я, задыхаясь от стыда и ужаса.

– Водитель, – назидательным тоном закончила за меня сводная сестренка.