Текст книги "Исповедь содержанки (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 6. ==========

Глава 6.

Роман работал на своем рабочем месте. Настроение было прекрасное, работоспособность как никогда высокая – документы так и летали из стопки «для рассмотрения» в стопку «готовые». Он насвистывал веселый мотивчик и раздумывал, кого пригласить вечером на ужин, плавно перетекающий в ночь с «рассматриванием марок».

Дверь кабинета приоткрылась и в нее бочком протиснулась Мария. Она повозилась с ключом и направилась прямиком к Роману. Обняла его со спины, прижалась так, что он буквально утонул в ее пышной груди, как в перине. Губы ее заскользили от виска, по щеке и впились в его губы.

Что происходило дальше, он понимал с трудом. Последняя мысль коснулась двери, он хрипло осведомился:

– Маша… дверь… могут войти…

– Я закрыла на ключ, – сказала она, не отрываясь от его губ.

И дальше – пустота и парение в заоблачной высоте…

Они очнулись от скрипа двери – Мария на столе, Роман на Марии, в дверях – Виктория.

Картина маслом!

Оказалось, что Тропинкина , злая на Клочкову и Малиновского за их, как ей казалось устойчивый роман, все подстроила! Виктории сообщила, что ее вызывает Роман, а сама его соблазнила, и дверь на ключ вовсе не закрыла!

Малиновский требовал увольнения Марии (за дискредитацию руководства!), Клочкова сама подала заявление на увольнение (такое оскорбление от любимого мужчины!), но в результате обе остались. Жданов пожалел Тропинкину – сам бывал в подобных ситуациях, да и ребенок у нее. А Клочкова поделилась с Кирой, Кира сообщила брату, а тот запретил Виктории уходить из «Зималетто»! Она же его секретный агент, его глаза и уши в компании.

Все остались на своих местах, жизнь потекла своим чередом. Но мысль заполучить Романа или отомстить ему засела в голове Виктории.

На следующее утро после случившегося она, как ни в чем не бывало, сидела на своем рабочем месте и даже работала.

Бессонная ночь не испортила ее внешность, наоборот, злость и отчаяние придали ей твердость и надменность – черты лица обострились, застыли в гордой красоте, подчеркнутые умелым макияжем и изысканной прической. Открытое платье притягивало взор к остальным прелестям фигуры. Женщина-мечта!

Жданов и Малиновский, проходя в кабинет, остолбенели и потеряли на мгновение дар речи. Она окинула их презрительным взглядом, произнесла, не поворачивая головы:

– Я решила остаться.

– Кто бы сомневался, – вздохнул обреченно Андрей, а Роман на всякий случай сделал комплимент:

– Ты сегодня божественна!

Через минуту, уже втроем, с Пушкаревой, они проследовали в конференц-зал – совещаться.

И тут позвонил Зорькин – он искал Катерину по неотложному делу. Виктория звать Пушкареву к телефону не стала – какие могут быть дела важнее личной жизни – и сама с ним побеседовала.

Пушкаревой она не мстила, просто попробовала отнять «кусок», который та плохо держала – два куска сразу откусить невозможно, вот пусть и отдаст один! Себе пусть берет Жданова (если сможет), а ей отдаст Зорькина.

Виктория согласилась пойти с Николаем в Ришелье – ресторан она сама выбрала, он, похоже, там никогда не бывал и не знал, где он находится. Вид жениха Катерины ее разочаровал: невысок, неказист – второй сапог из пары с Пушкаревой! И даже кредитки нет, расплачивался мятыми рублями. Но он многое обещал: оплатить ее счета за квартиру, подарить ей свой мобильник, а в будущем… О будущем с ним Вика и не помышляла, а вот поправить финансовые дела была не прочь. А еще оказалось, что он давно в нее влюблен – увидел на фото в журнале и запал. Это тоже неплохо! Приятно сознавать, что тебя боготворят, ради тебя готовы на жертвы, финансовые в том числе. И не надо прилагать никаких усилий, не надо его завоевывать! Глядишь, и Малиновский зашевелится, начнет ревновать.

Пушкарева отнеслась к ее свиданию со своим женихом на удивление спокойно: не кричала, отношений не выясняла, общалась с Викторией как обычно – то есть только по работе. Чего не скажешь о женсовете – дамочки стыдили ее, угрожали, что так дело не оставят, все расскажут – кому интересно? Кате? Так она и так знает. И спокойна…

Спасло Викторию только то, что появилась новая животрепещущая тема для разговоров: Татьяна Пончева оказалась беременна! Поружки-женсоветчицы жужжали как пчелы, и так же роились возле ресепшена и в курилке. Обсуждали признаки, сроки, возможные недомогания. И разрешали Татьяне есть все что захочет и в любых количествах!

Оставалось только завидовать такой заботе! Ее бы кто так опекал…

«А почему бы и нет?– родилась мысль, и Виктория тотчас загорелась ею, стала лихорадочно обдумывать свои дальнейшие действия.

Зерна ее плана попали в благодатную почву! Секретари, взбудораженные сообщением Пончевой, услышали жалобы Виктории на отсутствие аппетита, на тошноту по утрам, на отвращение к запаху сигаретного дыма – она «кидала» их мимоходом, как-бы невзначай, и это усилило интерес, привело к нужному результату – в компании заговорили о беременности Виктории.

Слухи дошли до Воропаевой. Она потребовала от подруги правдивого ответа, и та, опустив глазки «созналась»… Но отца ребенка называть не спешила. «Аппетит» интриганки разыгрался не на шутку, она уже хотела получить двойную выгоду: женить Малиновского и потрясти кошелек Воропаева – о женитьбе Александра не могло быть речи в самых смелых фантазиях.

Кира сообщила новость брату и жениху, а Жданов, разумеется, сказал Малиновскому.

Потенциальные папаши не догадывались о существовании потенциального соперника , виновного в случившемся, пытались решить проблему самостоятельно.

Воропаев о детях не помышлял, о жене – секретарше тоже. Зная любовь Виктории к деньгам, он предложил ей уехать в Милан, где он гарантирует ей жилье и высокооплачиваемую работу. Предложение Вике понравилось, но терять Романа не хотелось – ее чувства к нему были особенные, не похожие на то, что было у нее с другими мужчинами. Она решила подождать, посмотреть на реакцию Малиновского.

А Малиновский… Роман был в растерянности. Не то, чтобы с его подружками не случались такие казусы – случались! Это ведь друг его Жданов был поборником безопасного секса, а он, Роман Малиновский, предавался чувствам, полагая, что женщины сами решают проблемы безопасности. Об этом все знали, как и о том, что он ни на ком не женится «по залету». Денежную помощь оказывал, а остальное – «сама-сама».

С Викторией было иначе – он не отрицал категорически возможность совместного проживания и этим давал ей надежду, и, следовательно, не мог настаивать на аборте. Он даже заикаться об этом не стал! А если родится ребенок, то надо жениться. Ребенку нужна фамилия, отчество. А это значит бессонные ночи, пеленки, бутылочки с питанием, жена в ночнушке, залитой молоком, в халате и бигуди – вид, не вызывающий никакого влечения.

Андрей несколько успокоил друга: не обязательно жениться, можно просто признать ребенка и помогать его воспитывать, содержать материально.

Роман прислушался к совету друга, предложил Вике «толстенький» конверт с деньгами. Она высокомерно отвергла такой вид помощи – для вида.

– Ты предлагаешь мне сделать аборт? Я на это не пойду, я не убийца.

– Нет, что ты, рожай, я хочу помочь, материально. Тебе и ребенку нужны витамины, и все такое прочее.

– Нам с ребенком ничего не нужно от тебя, нам ты нужен!

– Извини, Вика, это все, что я могу для вас сделать. Он подвинул конверт ближе к ее рукам, быстро развернулся и вышел, а она тут же раскрыла конверт, убедилась, что сумма приличная, и хитро улыбнувшись, спрятала деньги в сумочку – теперь можно и счета оплатить, и прикупить себе новый наряд « а ля будущая мамочка».

Малиновский шел в кабинет с чувством исполненного долга.

Казалось, что теперь о жене в халате и бигуди можно забыть, можно по-прежнему развлекаться с «птичками» и « бабочками».

Все так, но… Викторию жалко. За что ей такие мучения? Ради чего?

И сына (он был уверен, что родится сын) жалко – никто с ним не поиграет в футбол и войнушку, никто не повезет к морю и пальмам.

А если такой человек найдется? Женится на Виктории , и его малыш будет называть этого мужчину папой?

Нет, такого Роман точно не потерпит! Он… Он…

Что он должен сделать, Малиновский не мог решить. Он напивался, плакал пьяными слезами и жаловался на свою участь.

Секретарша Шурочка тоже плакала – она своего шефа обожала, тайно любила, и помогала ему во всем.

– Девочки!– взывала она к женсовету, – надо спасать Романа Дмитриевича! Эта акула Клочкова проглотит его и не подавится.

– А что мы можем сделать? Может она любит его? – робко выступала в защиту Вики Светлана Федоровна, женщина, недавно брошенная мужем и оставшаяся с двумя детьми. Проблема безотцовщины волновала ее и сближала с Викторией.

– Дамочки, – возмущалась Мария, – ну какая любовь? Ей просто богатый мужчина нужен! И он ей подходит. И богатый, и любовник, каких поискать.

– Ну, кому как не тебе это знать. Ты же ищешь то же самое… – подвела итог мудрая Ольга Вячеславовна.

А молчавшая до сих пор Татьяна Пончева вдруг предположила такое…

– Девочки, а может она и не беременна? На понт его берет?

Все разом заговорили, высказывали разные предположения, заранее радовались за Малиновского, а потом вдруг стихли: слишком долго ждать, когда беременность станет заметной, Роман за это время наделает глупостей.

– Я знаю, как проверить Вику, – сказала Татьяна, и я это сделаю.

Женсовет смотрел на нее с надеждой.

***

Финт с беременностью с треском провалился. И все это женсовет устроил! Лично Татьяна Пончева! Эта толстуха явно завидовала ее фигуре и умению одеваться – покупала на рынке дешевые подделки платьев Вики и демонстрировала их в офисе одновременно с Викторией. Вика после этого свои платья выкидывала, чтобы не подумали, что она одевается в дешевку. Слезами обливалась, а выкидывала. Не могла допустить равенства.

И вдруг, когда Пончева наконец-то забеременела, и Вика заговорила о своей беременности. Татьяна, наверное, тоже не хотела равенства их положения.

Пончева доложила начальнику отдела кадров, что у Клочковой в личном деле нет результатов мед.осмотра, а это необходимое условие мед.страховки. Урядов отправил Викторию в поликлинику, ну а там уж дело техники: Пончева умудрилась вписать в список анализов тест на беременность, результаты анализов скопировала, и женсовет в полном составе явился на презентацию новой коллекции одежды разоблачать Викторию.

Ну, что Викуся, не удастся тебе женить на себе Романа! – ехидно вещала Шурочка, тряся перед ней бумагами с высоты своего роста.

Виктория в первый момент испугалась, но быстро взяла себя в руки и пошла в наступление – это, как известно, лучший способ защиты.

– А с чего вы взяли, что я беременна? Кто вам это сказал? И кто сказал Малиновскому? Точно не я! Это вы все выдумали. А теперь еще и документы скопировали – это дело подсудное! Я этого так не оставлю! Осудят вас, в лучшем случае штраф заплатите!

В рядах секретарей начался разброд. Попасть под суд, потерять деньги никто не хотел.

– Девочки, меня же уволят! – Пончева не на шутку испугалась, и от страха жевала не переставая немалые свои запасы печенюшек и шоколадок.

– А у меня двое детей! И алименты Захар не платит, мне штраф платить не чем, – Светлана Федоровна весь свой гнев, всю неудовлетворённость жизнью выливала почему-то на Шуру.

– И правда, дамочки, чего это мы за Малиновского беспокоимся? Если его кто и женит, я лично буду только рада. Заслужил!

Пока женщины выясняли, как и почему они оказались втянуты в это криминальное дело, Виктория отвела Татьяну в сторонку и забрала у нее конверт с анализами, пообещав не сообщать Урядову о поступке его подчиненной, взамен на обещание не говорить ничего Роману – она сама ему скажет!

Эта попытка Виктории женить Малиновского была последней – так она сама решила. Хватит. Пора искать другие варианты.

А так хорошо все начиналось… Воропаев предлагал уехать в Милан… А она отказалась… Только сегодня! Подумала, что Роман уже дозрел до отцовства-ее оберегает, не позволяет тяжелые папки поднимать и на стремянку вставать, яблоком угостил. А Юлиане признавался, правда в изрядном подпитии, что мечтает о сыне…

Она и сказала Александру, что ребенок не его, и в Милан она не поедет. Сглупила…

Надо идти, обрадовать Малиновского – Шура все равно ему доложит.

И почему ей так не везет? Тысячи женщин используют беременность ( и мнимую тоже!), чтобы выйти замуж, и многим это удается, но только не ей. Обидно.

Вообще-то есть человек, готовый на ней жениться, стать отцом ее ребенку. И даже может выкупить ее машину, арестованную за неуплату кредита! Этот человек – Николай Зорькин,

Финансовый директор компании «Никамода», не настоящий жених Пушкаревой. Он сам Вике в этом признался, когда узнал о ее беременности, и о том, что отец ребенка на ней не женится. Он, конечно, перспективный мужчина в плане обеспечения жизненных благ, но… очень уж неказистый! И в постели совсем не опытный. И не любит она его… А кого любит? Александра? Нет, Воропаев ей неприятен, но там отношения простые: товар-деньги, деньги-товар. А любит она Малиновского. Рому, Ромулечку, Ромашку… Ради того, чтобы быть с ним, она на все согласна. Только он этого не хочет, свободу свою терять не желает. Да, надо идти, признаваться.

Роман воспринял признание Виктории с ее точки зрения не адекватно. Он не обрадовался! Он разозлился!

– Как ты могла, Вика? Я столько пережил, я подорвал свое здоровье огромным количеством выпитого алкоголя, я… Я уже сроднился душой с этим ребенком! Я чувствовал себя отцом! Я мысленно прошел вместе с ним путь от его пеленок до пеленок внуков! И что? Этого всего не будет? Ты элементарно обманула меня?

– Ром, прости меня! Если ты хочешь ребенка, сына, я рожу тебе его! По-настоящему! Ты только не бросай меня, и все у нас будет!

– Нет, я не могу. Ты обманула, и еще обманешь. Я тебе не могу верить. Прощай.

Он ушел и не оглянулся. И она ушла, оглядываясь, надеясь…

========== Глава 7 ==========

Глава 7.

Непростые отношения с Романом, безрезультатные попытки привязать его к себе, отвлекли Викторию от событий в Зималетто.

Судьбоносный Совет Директоров, увольнение Пушкаревой прошли мимо нее.

Кира рассказала ей вкратце о причинах ухода Катерины – обиделась на Жданова, узнав о плане ее соблазнения. Вот дуреха! Упустила такую возможность… Неужели невидела, что Андрей по-настоящему ее любит? Все это видели: и она,и Кира, и Маргарита, и Павел Олегович. Кире Андрей сам признался, что любит Катю. А Вика столько всего видела – подслушивать, подглядывать у нее здорово получалось.

Поцелуй в кабинете она видела всего один раз, но какой…

Жданов сидел в красном гостевом кресле, а Катерина у него на коленях, и блузка ее была расстёгнута, его рука покоилась на ее груди, другой рукой он поддерживал ее голову, а губы его не впивались в ее рот жадно и ненасытно, а нежно скользили по ее лицу и шее, лишь на мгновение задерживаясь на губах, чтобы испить их сладость. Так целуют не от физической страсти, а от большой любви.

О том, что бывало в каморке, она судить не может, но Жданов выходил оттуда с затуманенным взглядом и отрешенной улыбкой на губах.

Если бы на месте Пушкаревой была она, а на месте Жданова – Роман, Вика была бы на седьмом небе от счастья, и ни о каком плане соблазнения бы не думала!

Что значит бумага и пьяный, или даже трезвый литературный бред, когда жизнь показывает настоящие чувства. Жаль Катьку, начиталась книжек, по ним живет, по книжным «инструкциям». Уволилась, гордость проявила, а Андрея Кира подобрала, вытаскивала его из пьяных драк, лечила его раны, окружала заботой и вниманием, только напрасно – женщину в ней он больше не видел. И во сне Катю звал – Кира жаловалась ей, плакалась в жилетку.

От назначения Александра Воропаева на должность президента компании Виктория воспряла духом – не чужой же она ему человек, поручения его выполняла, и желания тоже. Она надеялась на новую, более престижную должность и повышение оклада. Но Воропаев повел себя иначе. Он перевел ее вместе с Малиновским и Ждановым на производственный этаж. А там…Там нахальные грузчики и крысы!

Малиновский не тяготился вынужденным присутствием на производстве, вел свой обычный образ жизни – развлекался с женским персоналом. Он оценивал работниц цеха даже выше моделей Милко – крепкие, румяные, задорные, не то, что плоские «вешалки» для примерок.

Жданов же работал как проклятый. Не уходил домой до поздней ночи, составлял планы модернизации производства. Он и Вику загрузил работой, причем пыльной и нудной – старые папки с документами перебирать, заносить данные в компьютер. Ей бы с этим до конца жизни не справиться! Колька молодец, помогал ей разобраться с цифрами. Ну и она вынуждена была снисходить – ходила с ним в ресторан, или домой приглашала. Она уже не была так категорично против него настроена.

Ссылка на производственный этаж была тяжелым испытанием, но к счастью не долгим – Воропаева вернули в министерство. Почему так произошло, никто не знал. Вряд ли он был столь ценным работником в министерстве, что его попросили вернуться – так звучала официальная версия, – скорее напортачил в «Зималетто», но даже ей не удалось узнать правду.

Все вздохнули с облегчением, уже поздравляли Жданова, Роман и вещи свои собрал – так спешил вернуться в свой бывший кабинет.

Андрей не был так уверен, что вновь станет президентом, и оказался прав.

На должность и.о.президента Павел Олегович пригласил…Пушкареву! Облом так облом…

Виктория тряслась, как осиновый лист – уволит ее Катерина, как пить дать уволит. За былые насмешки, за историю с украденным отчетом, и просто как свидетеля своего секретарского прошлого.

Но Пушкарева этого не сделала, оставила ее в прежней должности, только перевела в отдел Киры, а в свою приемную посадила Марию Тропинкину.

Виктория так обрадовалась, что ее не лишили работы (а главное – зарплаты!), что даже забыла, с какой целью Кира пристраивала ее в приемную президента. Да теперь это и не имело смысла – президент не Жданов. Он теперь вместе с Малиновским сидит, и Вике это на руку. Выполняя якобы поручения Киры, она заходит в их кабинет и имеет возможность пообщаться с Романом. Только Роман уже не тот, потерял к ней интерес. Связано ли это с ее обманом, или больше нет необходимости ее соблазнять? Вика ломала голову над этим вопросом, но так и не пришла к определенному выводу. Тешила себя надеждой, что все-таки он не был равнодушен к ней, со временем они могли бы жить вместе, растить ребенка. Увы, она поспешила и все испортила.

Возвращение Пушкаревой в компанию работники административного этажа, главным образом женсовет, восприняли как чудо. Якобы она так изменилась, что ее невозможно узнать. Ну да, изменилась: брючный костюм, очки в современной оправе, прическа.

Виктория сама долго оглядывалась, отыскивая ее взглядом, когда услышала знакомый голос. Присмотрелась, узнала, конечно. Нормально стала выглядеть бывшая мышка-норушка, но до настоящей леди ей далеко! Элегантности не хватает: для брючного костюма, еще и белого цвета, ей пару килограммов сбросить не мешало бы. И стрижка ей совсем не к лицу, больше на парик похожа. В общем, не настоящая красавица.

Вот она, Виктория, и Кира – настоящие. Они как два ферзя на шахматной доске, две королевы: белая и черная. Их не в чем упрекнуть – чувство стиля в одежде, безупречная фигура, макияж, прическа, – все по высшему классу.

Однако же президент – Пушкарева, и любимая женщина самого завидного жениха столицы – тоже Пушкарева. Почему? Как ей это удалось?

Приход к власти Пушкаревой ознаменовался для Виктории еще одним немаловажным событием: в компании стал работать Николай Зорькин! На очень высокой должности финансового директора! Теперь всем было известно, что он вовсе не жених Катерины, а только давний друг, со школьных времен. И хотя отношения между Ждановым и Пушкаревой оставались напряженными, Николай не имел к этому никакого отношения. И, значит, Виктория вполне может проявить интерес к нему как к мужчине.

Собственно ей и делать ничего не требовалось – он сам проявлял к ней интерес, ей достаточно было просто благосклонно принимать его внимание.

Кавалер он был неопытный, ухаживания его были наивны, а подарки – примитивные, но нужные: мобильный телефон, например. А однажды он купил ей колготки – он ехала на работу в маршрутке, зацепилась ногой и на колготках образовалась дыра. Зайти в магазин и купить новые, времени не было, она как всегда опаздывала. Да и денег не было. Пришлось появиться в офисе в таком непотребном виде.

Сотрудники делали вид, что не замечают погрешности в ее одеянии – так предписывают правила хорошего тона. Николай этих правил не знал, он заметил, и сделал ей подарок: новые колготки. Не угадал с качеством и ценой, но позаботился же!

Виктория стыдилась Зорькина, ей казалось, что над ними смеются, шушукаются за спиной: докатилась Вика, с «ботаником» любовь крутит. На самом деле, конечно, шушукались, но по другому поводу – жалели Зорькина, разорит его такая подруга.

Виктория терпела и свою неприязнь, и осуждение окружающих, и все ради одной цели: завладеть своей машиной.

Виктория очень любила ездить на машине, особенно на шикарной, какой и владела после развода с сыном олигарха. Владела лишь номинально-кредит за машину не был погашен. В результате машину арестовали и выставили на продажу.

Виктория тяжело переживала утрату, искала деньги, но кто же даст в долг три тысячи долларов без гарантии возврата? Она навещала свою красавицу-машину на стоянке, разговаривала с ней, как с живым существом, просила потерпеть и обещала выкупить-машину она по-настоящему любила. Она и Зорькина просила помочь ей , одолжить деньги. И он обещал! И она на многое шла ради этого. А он купил эту машину для себя – не так был прост, как казалось. И удерживал машиной Вику возле себя – возил ее с работы и на работу, катал по городу, изредка позволял ей пользоваться машиной самостоятельно. Тогда она ехала в самый крутой бар и красовалась перед бывшими подружками: смотрите, вот она я, красивая и успешная, и машина у меня круче некуда, и все у меня хорошо!

========== Глава 8 ==========

Глава8.

Делав компании налаживались(оказывается, был кризис!), а вот между Пушкаревой и Ждановым становились все напряженнее, вот-вот ниточка их связи порвется. Дело дошло до того, что они оба решили уволиться, чтобы не мешать другому спокойно работать – они же любили и ни о чем другом думать не могли.

Когда заявления об уходе оказались в отделе кадров, женсовет загудел на полную мощь. Все хотели спасти и компанию, и влюбленных, но не знали как. Срочно вызвали Маргариту. Мать уговаривала сына остаться, а Киру заставила поговорить с Катей, рассказать правду об Андрее и убедить остаться в компании.

А Виктория обо всем доложила Воропаеву. Он тут же примчался и уже готов был вновь сесть в президентское кресло, но пока обосновался в конференц-зале.

Перед Викторией замаячил шанс… Последний.

– Виктория! – раздался зычный голос Воропаева, который невозможно было не услышать.

– Слушаю Вас, Александр Юрьевич.– Вика появилась перед ним мгновенно, будто ожидала за дверью. Почти так оно и было, она не стояла под дверью конференц-зала, но находилась неподалеку и прислушивалась, ждала, когда Александр позовет ее. А в том, что он позовет, она не сомневалась.

– Принеси мне отчет! Надеюсь, Пушкарева его подготовила перед уходом?

– Подготовила, я видела, как Тропинкина его распечатывала.

– Так чего же ты стоишь? Неси!

– Она… Она не отдаст без распоряжения Пушкаревой.

– Хватит МОЕГО распоряжения ТЕБЕ! Неси быстро!

Мария, как и предполагала Вика, отчет давать не хотела, но Виктория силой вырвала его из рук Тропинвиной и подобострастно передала Александру, всем своим видом показывая, что готова служить ему верой и правдой.

– Молодец! Хорошо сработала. Продолжай и дальше в том же духе.

– Хотите что-нибудь еще? Я готова выполнить любое Ваше задание.

– Готова говоришь? Зайди через полчаса, поговорим. А пока я с отчетом ознакомлюсь.

– Мы о работе поговорим? Вы меня повысите? Я могу быть вашим помощником! Я все могу, мы будем командой.

– Иди, Вика,– поморщился Воропаев, потом поговорим.

Ровно через полчаса она зашла в конференц-зал. Стояла перед Александром ,как школьница перед директором. Смотрела на него заискивающе и в то же время боязливо – от Александра можно ожидать всего, что угодно.

Он встал из-за стола, подошел к Виктории совсем близко и обнял за талию.

– Что Вы делаете, Александр Юрьевич?

– Тебе объяснить? Насколько подробно? – замурлыкал Александр, прижимая ее к себе и пытаясь поцеловать в щечку.

– Я не за этим пришла! – возмутилась Вика, отталкивая Александра, но как-то не очень убедительно она это делала. – Я пришла поговорить о работе, а Вы…

– Какая работа… Зачем тебе работа? Ты можешь ни в чем не нуждаться и без работы…

– Как? Что Вы хотите?

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. – Воропаев делал одновременно три дела: уговаривал, снимал с Вики одежду, и раздевался сам. Снял пиджак, расслабил галстук и зачем-то закатал рукава рубашки.

Блузка Виктории еще держалась на одном плече, а сама она под напором Александра все сильнее заваливалась на стол, при этом в голове у нее вертелась нелепая мысль о том, насколько сексуальное на ней белье. Это вместо того, чтобы думать, что сюда могут войти в любую минуту – дверь-то не заперта! Но на что не пойдешь, ради работы и зарплаты. Лишь бы только закончилось все быстрее.

А Воропаев похоже не торопился. Или … не мог торопиться…Начал философствовать.

– Виктория, а ты не боишься, что потеряешь из-за меня своего «роскошного» жениха? Могут ведь доложить ему, доброхоты найдутся, – цинично ухмыльнулся Воропаев.

– Да какой он мне жених!– огрызнулась Виктория, злясь на Александра за медлительность.– Между нами ничего не может быть! Мы такие разные…

В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Зорькин. Он давно стоял за дверью, все слышал, и решил не допустить столь низкого падения Вики – пожалеет ведь потом.

– Простите, что помешал! Я думал, здесь никого нет…

Виктория с силой оттолкнула Александра, соскочила со стола, поправила блузку, благо она не была до конца снята. Воропаев спокойно вернулся в кресло, затянул галстук и не торопясь стал застегивать запонки на манжетах.

Виктория, растрепанная и взбешенная накинулась на Николая.

– Хватит меня преследовать! Ты стоял под дверью? Подслушивал? Не ожидала от тебя такого.

– Я тоже от тебя многого не ожидал. Надеюсь, объятия и поцелуи – это было на десерт?А на первое Александр Юрьевич предложил тебе машину, на второе – мобильный телефон. Так что моя машина и мой мобильник тебе теперь не нужны. Отдай их мне, – он протянул руку за ключами от машины. – Все наши отношения были из-за этой машины – с твоей стороны. Ты так мечтала о ней, что не побрезговала быть со мной. Я все это понимал, но согласен был закрывать глаза на твое отношение ко мне – я любил тебя. И мне очень грустно терять тебя, – тихо произнес Зорькин, выходя из конференц-зала. – Я и сейчас тебя люблю, – признался он себе мысленно.

========== Глава 9. ==========

Глава 9

В тот самый момент, когда в конференц-зале разыгрывалась драма с участием Воропаева, Зорькина и Виктории, на производственном этаже тоже шел спектакль, с внешней стороны похожий на трагикомедию или даже на фарс, но изнутри это была лирическая драма о большой любви. Ее персонажи, Жданов и Пушкарева, дошедшие до крайней точки страданий, наконец-то помирились, не без помощи коллектива. Женсовет ликовал – Жданов и Пушкарева пообещали не покидать компанию, и совместными усилиями добиваться ее процветания.

Татьяна Пончева для большей уверенности разорвала из заявления об уходе и клочки Амура сожгла на блюдце – не было заявлений!

Вдохновленные экс-президентом компании и и.о.президента на данное время, проще Андреем и Катей, курьер Федор Коротков и секретарь Мария Тропинкина тоже помирились и решили пожениться – весомый повод для женсовета распить бутылочку шампанского.

Сведения с производства немедленно доложили Воропаеву, и он покинул «Зималетто» как побитая собака, поджав хвост.

Едва за ним закрылись двери лифта, из другого лифта вышла Кира с большой коробкой в руках. В коробке были ее личные вещи из кабинета – Кира уволилась из компании.

Виктория лежала на диване в приемной и не знала что делать. События дня вывели ее из равновесия. Увидев Воропаеву, Вика бросилась к ней.

– Кирочка! А как же я? Что мне делать? Кому нужен секретарь без начальника?

– Ну что с тобой делать? Собирайся, уйдем вместе.

Собирать оказалось нечего, не брать же с собой степлер… Неизвестно, что ждет ее впереди.

***

Ничего хорошего впереди не оказалось. Не раз и не два задавалась Виктория вопросом: зачем она ушла из «Зималетто»? Ее же никто не увольнял, и наверняка Пушкарева нашла бы ей занятие, пусть даже на производственном этаже. Хоть небольшая, но у нее была бы зарплата!

Зря она понадеялась на Киру. Воропаева забыла о подруге чуть ли не на следующий день. Через неделю она уехала со своим давним поклонником, а теперь гражданским мужем, Никитой Минаевым в свадебное путешествие к морю и пальмам.

А Виктория, уже спустя месяц после увольнения, сидела в квартире без света и горячей воды – отключили за неуплату. Хорошо, что еще газ не отключили, хотя кроме остатков кофе у нее ничего не осталось. Кто мог бы ей помочь Вика не представляла. Отец стар и болен, Малиновский ее бросил, с Николаем отношения испорчены, Кира далеко, да и не нужна ей Вика. В отчаянии Виктория позвонила Александру, попросила денег в долг, а он предложил ей такое…

– Виктория, зачем тебе лишний долг. С твоими внешними данными ты можешь прилично зарабатывать. Лично я готов пользоваться твоими услугами, и у меня есть приятели, которые тоже не откажутся. Почему ты молчишь? Радуешься? Не знаешь, как благодарить? Не заморачивайся, способ тот же.

– Подонок ты, – только и смогла вымолвить Вика и уронила трубку – настолько тяжелой она показалась.

Какое-то время Виктория жила за счет продажи своих эксклюзивных нарядов, благо соседка торговала на рынке, сама Виктория и этого делать не умела. Но все когда-то кончается, закончились платья и украшения. Осталось только мамино ожерелье, память о счастливом детстве. Его продать Вика долго не решалась. Но «голод не тетка», пришел черед и ожерелья. С тяжелым сердцем несла его Вика в ломбард, часто останавливалась, делала шаг назад, и вновь шла к ломбарду. Не решилась сразу войти, села на ограждение крыльца – силы оставили ее, сердце трепыхалось, как пойманный воробушек.

– Женщина, Вам плохо? – раздался голос совсем рядом. Над ней склонилась пожилая женщина и тронула за плечо.