Текст книги "Долгая дорога к дому (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Она хитрила – меньше ела сама, чтобы лишний раз почувствовать его губы… Он делает это нечаянно, или… или специально прикасается к ее пальцам? Он…целует их?!

Опять ты, Пушкарева, напридумывала… Ничему тебя жизнь не учит…

Черешня кончилась. И мысли эти … Она враз поскучнела, перестала улыбаться.

Он понял по-своему.

– Кать, ты замерзла? Пойдем в корпус?

– Нет! Не хочу! Я не хочу туда! Я…домой хочу!

– Кать…а…муж… он знает, что ты в больнице?

– К мужу я не вернусь. Там не мой дом… Я не люблю Питер! Здесь все не мое, все чужое!

Она говорила громко, возбужденно, почти кричала, а потом сникла, опустила голову и произнесла тихо, почти неслышно

– Я в Москву хочу…

И было в ее словах столько тоски, столько застарелой боли…

– Катюш, так это проще простого! Я отвезу тебя к родителям…

– Ты не понимаешь… К родителям я не могу вернуться. Пока не могу – они не поймут меня, осудят.

– Ну, тогда снимем тебе квартиру!

– И этого я пока не могу, – она покачала головой,– на это средства нужны. Надо найти работу.

Безнадежность опять навалилась на нее. Глаза потухли, плечи опустились, и даже присутствие Андрея уже не радовало так, как пять минут назад…

А он о чем-то сосредоточенно думал. Порывался сказать, и не решался. Отстранил ее от себя так, чтобы видеть ее глаза, и, глядя в них – как бы проверяя по ним ее реакцию, заговорил горячо, пытаясь одновременно увлечь ее своей идеей и убедить, что это возможно.

– Кать! А поедем ко мне! Будешь жить у меня…

– Что? Как к тебе?

– А что особенного? У меня достаточно места. Ну, считай, что я сдам тебе комнату…Временно…Пока ты не устроишься на работу, не найдешь , что тебе подходит… Соглашайся, Кать! Чего ты боишься?

Она смотрела на него во все глаза. Сначала неуверенно – разве такое возможно? Потом в ее глазах зажегся маленький огонек надежды – неужели это возможно?!

И вот уже огонек превратился в пламя – она вернется в Москву! Она уедет из этого хмурого города… туда, где светло и солнечно, где вечное лето, несмотря на мороз и слякоть – туда, где живет самый дорогой человек!

Еще минуту назад она радовалась тому, что он просто рядом, а теперь всей душой рвалась туда, где он будет постоянно. То, что она будет жить у него, прошло мимо ее сознания. Эта мысль осталась где-то в глубине его, а на поверхность всплыла мысль привычная, с которой она сжилась за эти годы: он будет близко, в одном городе, она сможет видеть его изредка… издалека…

–

События закрутились как в калейдоскопе

…Врач смотрит на них недоуменно.

– Вы хотите увезти ее в Москву?

– Там живут ее родители…( это ведь правда, хотя по сути и ложь, но…)

– Ах, так! Тогда конечно, тогда без вопросов…Но лекарства принимать обязательно. И не перегружаться работой, больше отдыхать. А самое главное – только положительные эмоции, – при этом он посмотрел на Жданова, и тот согласно кивнул.

…Хозяйка оказалась дома (не был ли ее звонок спланированной хитростью?). Потеря такой удобной квартирантки ее расстроила, но по-женски она была рада за Катю. Когда Жданов вышел на улицу встречать такси, она спросила

– Вы помирились с мужем, Катя?

– Это… не муж, – ответила она смущенно и постаралась быстрее распрощаться.

Хозяйка проводила ее до двери и смотрела ей вслед, опираясь на косяк. Вернувшись в квартиру, она долго стояла у окна, наблюдая за ними.

« С таким бы и я сбежала», – подумала про себя, но вслух ничего не сказала, только вздохнула…

Аэропорт, самолет, знакомые улицы за окном такси – все это происходило будто не с ней. В радостном возбуждении она смотрела на все как бы со стороны, но едва переступили порог квартиры Андрея, эйфория кончилась. Она со страхом и недоумением смотрела вокруг – зачем она здесь? Как она решилась на такое?

Жданов тоже испытывал неловкость. Там, в Питере, все выглядело просто и логично, а здесь… Он не знал, как вести себя с ней. Если бы это была прежняя Катя, простившая его и по-прежнему любящая, он бы уже давно держал ее в объятиях, целовал желанные губы, а то и нес бы ее… туда, где никто и ничто не помешает им быть счастливыми…

Но это была другая Катя. Он ничего не знал о ней, о ее отношении к нему. Он не знал и о том, как сам относится к этой Кате… «Хорошо отношусь» – только это он знал наверняка.

– Кать, проходи! Что же ты стоишь у порога? Будь как дома…

Она разделась и прошла в комнату. Села на краешек дивана перед камином. Волнение не покидало ее. Только теперь она до конца осознала свой поступок, поняла двусмысленность своего положения. Руки ее беспокойно теребили шарфик, который она почему-то не оставила в прихожей, а глаза смотрели только в пол. Еще минута, и она не выдержит, расплачется или убежит.

Жданов избавился от неловкости быстрее – все-таки это его дом, и он мужчина, и знает, что сделает все, чтобы эта хрупкая женщина обрела уверенность в себе и вспомнила, как это – радоваться жизни.

Он это знал, а она еще нет, и поэтому ему было легче, и он старался разрядить обстановку, облегчить и ее состояние.

– Кать… Я отлучусь ненадолго…

Она испуганно посмотрела на него – он оставлял ее наедине с ее же страхами и сомнениями…

– Я постараюсь быстро управиться… Я только в магазин и сразу назад. У нас холодильник пустой…( и не заметил, как сказал «у нас», а не «у меня»). Ужин я заказал в ресторане, скоро привезут, но еще на завтра нужны продукты…

– Иди, конечно, – она кивнула, и еще больше поникла. Стала похожа на испуганную птичку, которая сама залетела в клетку и теперь не знает, есть ли из нее выход.

– Кать… Ну что ты… Ну, хочешь, я никуда не пойду? Или пойдем вместе!

– Нет, ты иди… Не обращай внимания… Я пока умоюсь…

– Ну конечно! Как я не догадался… Прими ванну, или душ – тебе станет легче! Ты смелее будь, Кать! Ты же раньше смелая была…

Ну, зачем он вспомнил про «раньше»! Только было все наладилось, а от его слов она опять напряглась и поспешила в ванную…

========== Глава 10 ==========

Глава 10

Она слышала, как щелкнул замок – он ушел. Можно передохнуть, расслабиться. Как же она будет жить так близко от него? Она усмехнулась: опять как в каморке… Тогда она обещала себе, что будет любить его тихо и незаметно. История повторяется – она опять рядом и опять не имеет права показать свою любовь. Ее чувства не изменились, и он для нее остался таким же, как был тогда. Фотография в газете испугала ее. И в больнице в первый момент он показался другим: уставшим, озабоченным, очень серьезным. А потом в его глаза вернулся прежний блеск, зажегся в них тот огонек, что привлекал ее всегда – она летела на этот огонь, как бабочка – знает, что сгорит, а все равно летит.

Да, он для нее прежний, а она для него? Он любил ее ту, прежнюю, а сейчас она другая. Даже если наденет те дурацкие очки (где-то они сохранились…), если заплетет косички, все равно она уже не будет прежней. Умерло что-то в ней… Что-то важное, что позволяло безоглядно радоваться жизни, верить в счастье, видеть мир во всей его красе.

Как же они будут жить? Она будет всеми силами скрывать свою любовь, а он будет мучиться от того, что не может полюбить ее – другую…

Надо поговорить… сказать, что он не обязан… что любовь не всегда взаимна…даже если ей очень хочется… даже если она…

Вода в ванне давно остыла, а она все размышляла… Наконец, вспомнила, что скоро он вернется, быстро оделась в спортивный костюм – надеть его банный халат не решилась, и прилегла на диван, положив под голову сухое полотенце.

*

Андрей нашел ее спящей: ладошка под щекой, волосы свешиваются с подушки почти до пола, ноги поджаты к груди – замерзла, наверное, после купания. Он укрыл ее теплым пледом. Собрал еще не просохшие волосы и тоже спрятал под плед – решил, что так ей будет теплее, несколько минут вглядывался в ее лицо, пытаясь отыскать прежние черты.… Но он ведь никогда не видел ее спящей… В ту, первую их ночь, она проснулась раньше его, а во вторую они не спали совсем – разговаривали. Вернее, она рассказывала ему о той обиде, которой обернулась ее первая любовь. Тогда она еще не знала, что и его любовь принесет ей только страдания.

Похоже, что и любовь мужа не принесла ей радости… Ну, за мужа он не в ответе. А свою вину он исправит. Она будет счастлива – с ним или без него, как она захочет, но он поможет ей…

А Кате снился сон.

…Она у моря… Только что вышла из воды…Вода холодная и ей холодно… И мокрые волосы леденеют на ветру, превращаются в сосульки… Зачем она купалась… ведь уже зима…Но выглянуло солнышко… песок (уже песок, а был снег…)теплый… так приятно лежать на нем и греться… и солнце обнимает ее своими лучами… и ветерок дышит ей в лицо…

– Катя…Катюш… Просыпайся! – Андрей держал ее за плечи, и, склонившись к ней, пытался разбудить. – Просыпайся, соня… Ужин привезли…

Жданов настоял, чтобы Катя «поселилась» в спальне.

– Катрина Валерьевна! Не спорьте со мной! Кать, ну что ты в самом деле… Ты женщина, ты моя гостья… Неужели я позволю тебе спать в проходной комнате? Позволь мне быть джентльменом.

– Андрей, пойми, мне не удобно стеснять тебя…

– Именно поэтому ты будешь ночевать в спальне! Все, закрыли тему. Мне придется заходить за одеждой, но я постараюсь делать это заранее. А ты освободи полки для себя, сколько тебе нужно, только сама.

– Ты же потом ничего не найдешь

– Ничего, у тебя спрошу… Думаешь, там сейчас легко искать?

*

Зорькину о приезде Кати Андрей говорить не стал – пусть она сама решит, когда и что говорить другу. На его расспросы коротко доложил, что у нее все хорошо, ее выписали и она уже дома. А где ее дом-это уже ей решать. Николай, конечно, будет звонить, но чем и удобен сотовый телефон – место нахождения абонента определить нельзя.

Дни потекли однообразные, но странное дело, это не раздражало. Наоборот, Жданов почувствовал, что у него есть дом! В течение двух лет, прожитых с Кирой в просторной и уютной квартире, он этого не чувствовал. Его никогда не тянуло туда. Он охотно задерживался на работе, или, не заходя домой, отправлялся с Малиновским в бар…

Теперь же у него появились заботы, он торопился домой – там Катя… Он все еще беспокоился о ее здоровье, помнил наказ доктора.

Катерина уже на следующий день собиралась начать поиск работы, но Жданов ее уговорил подождать, пока закончится курс лечения – он сам покупал лекарства в аптеке и знал, что их хватит на месяц. Странно, что Катя «купилась»на такой примитивный трюк… Или она сама не была внутренне готова…

Катя постепенно осваивалась: делала уборку в квартире – после известных событий домработницы у него еще не было, готовила нехитрый ужин из тех продуктов, что он покупал, но сама из дома не выходила – боялась встретить знакомых…

– Я должна поговорить с родителями, попытаться объяснить им, почему не вернулась в их дом.

– А Николай? Сколько еще мы будем держать его в неведении? Мне кажется, он что-то подозревает…

– Сначала разберусь с родителями, потом – Колька. Ему нельзя говорить, он проболтается моим… Мама за пирожки у него все выпытает..

– Смотри сама, тебе лучше знать…

Они теперь много разговаривали, но прошлого не касались, и о причине своей болезни она так и не рассказывала – может, не знала…

Все чаще он замечал в ней прежние черты. Взять хотя бы любовь к порядку.

Катя оказалась права – после приборки в шкафах он поначалу не находил свои вещи, но быстро привык к разумному их местонахождению. Другое дело, что он забывал брать нужные вещи с вечера. И тогда приходилось утром будить ее

– Кать… Извини, мне бы … – он не успевал договорить, а она уже выносила именно то, что он хотел взять – как тогда, три года назад, когда она выбегала на его зов из каморки с нужными документами. И при этом всегда была уже тщательно одета и причесана – застегнута на все пуговицы, как солдат.

Только однажды она выскочила спросонья в ночнушке. Увидела его, покраснела до корней волос и не знала, что делать, куда скрыться. Тогда он сделал вид, что ничего особенного не произошло

– Кать, ты спи, я только рубашку возьму, – прошел мимо нее, будто видел ее в таком виде постоянно, а потом весь день нет-нет да и вспомнит ее пунцовые щеки, или всплывут перед глазами оголенные руки и бретелька, сползшая с плеча…

Особо следует сказать об очках. Он их всю жизнь теряет, но у него всегда их было по несколько пар. Не найдя одни, он брал другие, и не испытывал неудобств. За последние полгода коллекция очков не пополнялась – не до очков было, и они растерялись. Осталось две пары, одну из которых он держал на работе – на всякий пожарный случай.

Катя к очкам относилась трепетно. Они у нее всегда лежали на определенном месте, а он свои бросал, где попало, и утром постоянно искал. Катя выходила из спальни, моментально находила очки, водружала ему на нос и подталкивала к двери.

– Иди уже, растеряха…

Вначале он удивлялся ее способностям, а потом заметил, что она прибирает очки вечером, кладет возле телевизора. Он мог и сам их там «находить», но не делал этого, а звал ее

– Кать… очки…опять запропастились…

Что греха таить – нравился ему этот ритуал! И с документами, и с очками…

*

В тот вечер он пришел очень усталый, а предстояло еще просмотреть бумаги. Зорькин вручил их ему еще в начале недели, а он до сих пор не посмотрел… А завтра пятница…

Надо сказать, что Зорькин хоть и был отличным финансистом, и похож был в работе на Катю, но не совсем. В отличие от Кати, он не брал на себя ответственность. Его бизнес-планы, отчеты и прочие документы были отлично выполнены, но подпись свою он не ставил, пока Жданов не просмотрит и не подпишет.

Неделя заканчивалась, и Жданов после ужина сел за компьютер. Глаза резало от усталости, цифры расплывались…

Катя как обычно примостилась на диване с книгой. Заметила его состояние, подошла к столу. Положила руки ему на плечи (первый раз!).

– Андрей, ты ложись, я посмотрю… Что там?

– Бизнес-план. Николай давно просил посмотреть.

– Это мне знакомо, ты же знаешь. Я сделаю. А ты ложись, отдохни… А лучше совсем ложись, до утра! Давай, я постелю тебе…

– Нет, я спать не буду! – запротестовал он, – только глаза немного отдохнут…

Конечно, он заснул и пропустил момент, когда она закончила работать. Слышал сквозь дрему, как она стучала по клавиатуре, щелкала мышью, а потом стало тихо .

Очнулся от ее прикосновения

– Андрееей! Надо разобрать диван… Так тебе не удобно…

Она говорила тихо, низко склонившись к нему – почти на ухо.

Он не ожидал сам, что так отреагирует – тело не забыло ее… Не стал откликаться, притворился спящим.

Тогда она принесла из спальни одеяло и долго возилась, укрывая его: подталкивала под спину, натягивала на ноги… а он молил, чтобы она скорее закончила эту сладкую муку: от каждого ее прикосновения внутри все сжималось, готов был вырваться стон…

А она все не уходила, стояла рядом… прикоснулась к волосам… нагнулась… он чувствовал на своей щеке ее дыхание… «Катенька… что ты делаешь со мной… уйди, Катенька», – молил он ее мысленно, а сам желал, чтобы осталась. И боялся себя, что не выдержит, возьмет ее за руку, прижмет крепко и тогда уже не остановится…

«Уйди, Катя,– молил он, – не могу я… не знаю я, как отнесешься ты…Вдруг испугаешься… или неприятно тебе… Уйдешь опять из моей жизни, а я уже не могу без тебя… без прежней… без нынешней…Да и нет никакой прежней и нынешней – одна ты… родная моя… любимая…».

Катя, наконец, ушла к себе, а он сел и обтер взмокший лоб.

« Все, пора признаваться, Жданов: ты ее любишь! Ты любишь эту женщину, не в прошлом, и не в будущем, а сейчас, сию минуту! Завтра ты скажешь ей об этом. Вы поговорите, и ты скажешь… И будь что будет…

========== Глава 11 ==========

Глава 11.

На пятницу у Кати были грандиозные планы – она собиралась пойти к родителям. Андрею ничего не сказала, потому что неуверенна была в себе. Вдруг не сможет? Отложит визит опять, как много раз до этого.

Утром решимость не пропала, и она довольная собой, появилась на знакомом пороге.

Мать, открывшая ей дверь, радостно охнула, и тут же испугалась своей радости, зажала рот рукой. Выглянувший с кухни отец только крякнул. Непонятно было – рады они ее приходу или и на порог не пустят.

Замешательство длилось недолго, и вот уже мама хлопочет возле нее – усаживает за стол, потчует своими фирменными пирожками, но в то же время бросает выразительные взгляды на мужа.

– Ты что же дочка, прямо с вокзала? Почему без вещей? – Отец смотрел в корень.

– Я…Я давно приехала. Квартиру сняла…

– Катенька…– растерялась Елена Александровна, – как же…разве ты не в Питере?

– Мам, вам же Миша все рассказал, я уверена…

– Сказал, конечно… Он приезжал, искал тебя… Сказал, что вы поссорились.

– Мы не поссорились, мы разошлись… Я ушла от него!

– Погоди, дочка… Ты объясни толком… Михаил – порядочный человек, не пьяница, не грубиян, хорошо зарабатывает…

– И готовит сам, тебя жалеет, – подала голос Елена, – чего тебе еще надо?

– Мам, пап, вы же сами недовольны были, говорили, что не узнали мы хорошо друг друга…

– Так это когда было! Теперь-то уж узнали.

– Да, узнали…Не люблю я его… Не смогла полюбить…

Не успели они толком поговорить, как пришел Михаил – так вот зачем поглядывала на отца мама…Конспираторша!

Теперь они действовали втроем, единым фронтом, а ей и возразить было нечего, кроме одной фразы: Не люблю…

В результате Катя сбежала. Схватила сумочку и выскочила из квартиры, одеваясь на ходу.

Ей повезло – от дома отъезжало освободившееся такси. На нем она и уехала. Пока выбежавший следом Михаил заводил машину, такси скрылось из виду. Он не стал догонять ее, чему Катя очень была рада – иначе он выследил бы, где она живет.

*

Андрей весь день чувствовал тревогу. Он объяснял свое волнение предстоящим разговором – кто знает, как отнесется к его признанию Катя. Скажет, что давно разлюбила… А то, что от мужа ушла, так это совсем другое – мало ли что между ним произошло. С утра он был под впечатлением ее вечерней заботы о нем, но пока ехал в машине прослушал гороскоп на день. Никогда он не верил в такую чепуху, а тут вдруг запало в память: ему предстояли волнения за близких людей, а ей и вовсе разочарование в тех, кто дорог. Он, конечно же, спроецировал предсказания на предстоящий разговор, и уже сомневался, стоит ли его начинать.

Масла в огонь подлил Зорькин. Жданов вернул ему подписанные бумаги, а через полчаса он буквально ворвался к нему в кабинет

– Андрей! Что все это значит? – он бросил папку на стол.

– А в чем собственно дело? я что-то напутал?

– Не напутал, а исправил. Вернее, усовершенствовал.

– Тебе не нравится?

– Мне – нравится! Мне другое не нравится.

– Что именно?

– Что меня держат за болвана. Ты не мог это сделать. Такое могла сделать только Катя. Она у тебя?

Жданов снял очки, потер лицо и посмотрел Николаю в глаза. Без робости посмотрел, открыто.

– Коль, ты прости, но не мог я сказать, пока Катерина сама не решит. Она очень в Москву хотела, я ее и привез, предложил пожить у меня… временно. Ты не думай… ничего такого….Хотя, если честно, то я ее люблю… Я понял это и хотел сегодня сказать ей. Все дальнейшее будет зависеть от ее ответа. Я надеюсь и боюсь ее ответа…

– Я тебе не завидую. От Катерины всего можно ожидать, но в том, что она любит тебя, ты даже не сомневайся. Я это точно знаю.

Жданов просиял, но Зорькин охладил его пыл

– Ты рано радуешься – Катька может сказать совсем другое. Напридумывает себе и сама же в это поверит. Но ты не сдавайся. И помни мои слова: она тебя любит!

– Спасибо тебе, Николай! Не обижайся на нас… Катя тебе обязательно позвонит.

– Да права она, – он засмеялся,– она же меня знает… проболтаюсь тете Лене…

*

Дом встретил Жданова темными окнами, и его тревога усилилась – где Катя? Она всегда ждала его с работы… Теплилась надежда, что просто уснула…

В квартире было темно и тихо. Не раздеваясь, пошел по комнатам, включая везде свет.

Нашел ее в спальне. Она сидела на постели, подтянув колени груди и обхватив их руками. Подняла голову, посмотрела на него отсутствующим взглядом…

Ее вид испугал его – картина слишком похожая на ту, что он видел в Питере, в больнице

Не раздумывая, заключил ее в свои объятия – непроизвольное желание защитить, укрыть от невзгод владело им.

– Кать! Катюш, что с тобой? Что произошло?

Ее губы задрожали, но прошло еще некоторое время, пока она смогла говорить

– Ничего не получилось… Я … они…

– Кать, я ничего не понимаю. Ты успокойся, и расскажи все по порядку

– Я ходила к родителям…

– Они что, выгнали тебя?

– Я сама ушла… Они не понимают… Еще и Мишу позвали… И ведь сами были против моего замужества, а теперь – если вышла, то терпи… Зачем они так со мной? Почему не понимают? – она все-таки заплакала, – Никто меня не понимает…

– Я понимаю…

– Ты тоже не понимаешь. Ты держишь меня возле себя как птичку в клетке.

– Я люблю тебя… Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, но если тебе это неприятно…

– Андрей! Ты путаешь… Ты любил ту, прежнюю Катю, а ее больше нет. Есть другая , та, которую ты совсем не знаешь. Я, наверное, неблагодарная – ты столько сделал для меня… Я хочу уйти, хочу жить самостоятельно и ни от кого не зависеть. Хочу быть сама собой, такой, какая есть. Я не могу стать прежней Катей, которая тебе нужна. Прости…

– Опять ты решаешь за меня, но я не обижаюсь. Я сам разрушил твою веру в людей. Ты не веришь, что я люблю тебя сейчас, а не только в прошлом – значит, ты не видишь ее, мою любовь… Это тоже моя вина, и я ее исправлю. Сейчас уже поздно, тебе нужно отдохнуть. Ложись, поспи. Завтра все решим, я обещаю.

Конечно, она не могла уснуть. Терзала себя вопросами, а еще больше – ответами на них.

Правильно ли она поступает? Ведь он любит ее – сам признался, что ей еще нужно?

Почему она все усложняет? Почему не может жить сегодняшним днем: она любит его, он любит ее… живи и радуйся сейчас…Нет, ей обязательно нужно покопаться в своей душе, разложить по полочкам свои и его чувства, предугадать, что будет, если…

Как легко разбираться в цифрах, и как сложно в чувствах… Они не раскладываются в том порядке, как мы хотим, они вообще не разделяются на правильные и неправильные, на главные и второстепенные. Они переплетаются, путаются, и попытка разъединить их причиняет боль.

Она опять причинила ему боль – не поверила… не захотела быть просто женщиной, его женщиной…

В горле пересохло, как если бы она говорила все это вслух. Нестерпимо хотелось сделать глоток воды.

Осторожно приоткрыла дверь – темно… тихо… Но диван не разобран и пуст. Где же Андрей?

Он сидел за кухонным столом. Свет не был включен, но уличные фонари достаточно четко обрисовывали его фигуру и бутылку виски на столе. Отлито было совсем чуть-чуть, да и та порция так и осталась в стакане.

– Ты почему не спишь?

– А ты?

– Я думаю … решаю… Я вот что решил, Катя… Ты потерпи еще пару недель, хорошо? Завтра я уеду…

– Куда? Зачем? – сразу же испугалась она

– В Лондон – отец нашел фирму, которая согласна с нами сотрудничать.

Контракт выгодный предлагают на пошив форменной одежды. Я давно собирался, да все откладывал – не хотел тебя оставлять. Ну, а теперь решил – поеду. На обратном пути заеду к Кире – пора оформить развод.

А ты пока здесь поживи… Поищи варианты, но не торопись, без меня не решай – можешь нарваться на аферистов..

Теперь насчет работы: к Юлиане, наверное, не стоит? Она же тебя сосватала…

Могу поговорить с Полянским. Я вообще-то надеялся, что вместе будем работать, но ты сама решай. Единственное, что хотел попросить – поработай эти две недели с Николаем.Он один остается…

– Хорошо, Андрей. Я поработаю. И поживу здесь. Дождусь тебя.

Он долго смотрел на нее… Провел рукой по щеке, пригладил волосы…

Столько тоски было в его взгляде!

« А Зорькин был прав», – подумал про себя, а вслух сказал:

– Эх, Катя-Катя… Что же ты со мной делаешь…И сама извелась…

========== Глава 12 ==========

Глава 12.

В Зималетто Катю встретили по-разному. Жданов провел ее по кабинетам, где еще остались сотрудники, ознакомил вкратце, кто чем занят.

Ольга Вячеславовна обняла ее и расцеловала

– Катюш, хорошо, что ты вернулась. Андрею полегче будет – никого же не осталось…

– Я временно… не знаю еще, буду ли здесь работать…

–Вон как… А я обрадовалась… – и поджав губы она вернулась к своим делам

Светлана Федоровна сдержанно поздоровалась, произнесла пару незначащих фраз о погоде – она явно не знала, что ждать от Катиного возвращения. Столько экономистов при нынешнем положении дел явно ни к чему… значит, можно остаться без работы, а у нее двое детей…

Зато Тропинкина превзошла самою себя. Бросилась Катерине на шею, расцеловала и засыпала вопросами, не давая времени на ответ

– Катюха! Ты такая классная стала! Ты к нам в гости или работать? Говорят, ты замуж вышла? А женсовета больше нет, Шура с Амурой уволились, Татьяна в декрете… остальные сами по себе…не заседаем теперь, такие дела…

Жданов прервал ее монолог

– Катя, нам еще к Зорькину…А Вы, Мария, закажите мне билет до Лондона на завтра…Хотя нет, лучше на сегодня – на вечер!

От его слов Катя поежилась – сбегает! Даже переночевать не хочет…Ничего странного, этого следовало ожидать…

Дни потекли медленно, тягуче, как прошлогодний горчичный мед: и сладко, и горчит… Вспоминала дни, прожитые вместе – не в смысле близости, а просто на одном жизненном пространстве. И признавалась себе, что это были лучшие дни в ее жизни!

Его забота… Такая искренняя, но ненавязчивая… Ни разу не спросил, почему она так поступила тогда, и причины болезни не выяснял – ждал, когда сама расскажет. И эти его «хитрые» уловки насчет работы – она прекрасно поняла – он хочет, чтобы она отдохнула, набралась сил. Он был прав, она и сама это чувствовала.

Вот теперь – другое дело. Теперь она может работать, как и прежде. И как хорошо, что он предложил поработать в Зималетто – сама она не решилась бы…

Здесь все знакомо, все радует, навевает приятные воспоминания. А плохого вроде и не было – забылось…

Сколько раз она читала об этом в книгах, но, оказывается, не вдумывалась серьезно. И только испытав на себе, поняла, сколько мудрости в житейском опыте народа. Как из куска породы вымывается речным потоком все второстепенное, и остается только исконный самородок, так и течением времени унесло из ее души обиды, полученные в этом здании, и стало казаться, что здесь она всегда была счастлива…

Андрей посадил ее в своем кабинете, хотя свободных кабинетов было достаточно – не захотел лишний раз напоминать ей о Кире и Малиновском.

А здесь все напоминало о нем: и сам кабинет – в нем ничего не изменилось, и каморка, в которой все осталось в прежнем виде. Она не смогла работать за его столом постоянно, и перебралась в каморку – там было привычнее, и без крайней необходимости не покидала ее.

Но и там постоянно ловила себя на том, что прислушивается – не раздастся ли привычное:

– Кать… Катенька!

В самый первый день без него она подсчитала, что две недели – это четырнадцать дней… триста тридцать шесть часов… двадцать тысяч сто шестьдесят минут… и больше миллиона секунд! Как это пережить?

Она уже не думала о том, что хотела уйти, жить самостоятельно, работать не с ним.

Он отпустил ее… почти, и сразу уходить не захотелось. Теперь она думала только о том, как дождаться его…

Дождаться… Сама оттолкнула… И почему она всегда так поступает? Если бы в тот день она не ходила к родителям, может, и с Андреем вышел бы другой разговор.

Колька, когда она рассказала ему, так на нее кричал! Пожалуй, первый раз за всю историю их дружбы он с ней так разговаривал…

– Пушкарева! Сколько это будет продолжаться? Когда ты перестанешь делать из себя жертву? Да, один раз случилось… с Денисом. Но нельзя же теперь никому не верить? Должна же ты понимать, что Жданов – не Денис…

– Он тоже…

– Не тоже, а похоже! Начало было похожее, а потом-то все было не так! Если бы я раньше знал Андрея так, как сейчас знаю, я не позволил бы тебе сбежать с этим поваром.

– Что бы ты сделал?

– Не знаю… На порог бы лег! Дядю Валеру бы натравил бы на него… Сказал бы тете Лене по секрету, что у него жена и трое детей в Новосибирске… Придумал бы!

– Ладно, Коль… Это уже в прошлом. Что мне теперь –то делать?

– Что делать…что делать…Чувствам своим не противиться, вот что делать!

– Прямо самой вот так и признаться? Первой?

– В чем признаться?

– Что… люблю…

– А он разве тебе не признался? Разве не говорил о любви? Не о прошлом, а сейчас?

– Говорил… Только я…опять не поверила…

– А он?

– Сказал, что измучила я его и… себя…

– Вот видишь! Он все правильно понимает… Хорошо, что я подсказал,– подумал Зорькин, но вслух ничего не сказал

– Коль…

– Все, Пушкарева! Давай работай! И жди! А как приедет – там уж как сердце подскажет.

Ты только в обморок не упади, когда его увидишь!

– Еще чего! Я что, барышня кисейная…

– Барышня – не барышня, а грохнуться можешь. Могу поспорить!

– А давай! Поспорим! На коробку конфет!

– Идет!

========== Глава 13 ==========

Глава 13.

После разговора с Зорькиным, Катя воспрянула духом – значит правда не в том, что она бесхарактерная, что простила обиду, что любит несмотря ни на что… А в том правда, что Андрей ее любит! Такую, какая она есть… Какой была в прошлом и какой стала сейчас1

Вот ведь, Кольке поверила, а сама сомневалась… А верить надо было Андрею…

Все! Решено – отныне и навсегда она будет верить своему сердцу и… Жданову.

Решение-то она приняла, а сердце опять не на месте – новая тревога гложет его: Кира!

А что, если они помирятся? Или Кира воспротивится разводу?

О том, что сама не разведена с Михаилом, она не думала – а что думать, она же твердо знает, что к прошлому нет возврата.

Опять то же самое – в себе уверена, а в Жданове сомневается… Как же это трудно, верить человеку как себе самому, или даже больше.

А Жданов доверял ей, помнится, больше чем самому себе, а она…Она еще не умеет так доверять, но обязательно научится!

Постепенно Катя втянулась в работу – а ее было очень много, и отвлекалась от напрасных переживаний. Приходилось крутиться как белка в колесе: то на производстве проблемы, то поставщики задерживают ткани, требуя предоплаты, а с банком договор только на выплату аванса. Но больше всего ее пугали звонки из магазинов: одни изделия шли нарасхват, а другие, по ее мнению ничем не хуже, залеживались – тут нужен был нюх Малиновского, не иначе…

Стоило о нем подумать, как он и явился – как черт из табакерки!

Катя, может, и не стала бы с ним разговаривать, но в приемной никого не было – она отпустила Машу после обеда, у той всегда дома проблемы…

Роман зашел без стука, видимо надеялся увидеть Жданова, а за столом сидела Катя.

– Катя? Какими судьбами?

– А Вы какими? Вы ведь покинули компанию, как мне известно.

– Я… я да, я уволился… А хорошо, что я Вас, Катя встретил – я хочу извиниться перед Вами. Глупо все получилось… Нашло на меня… Я, наверное, от зависти – Андрей мне не раз говорил, что влюбился, а я поверить не мог, что он разглядел в Вас то, чего я не увидел. Вот и злился – опять он, а не я! Вы уж простите меня!