Текст книги "Тайна донжуана (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– А чего же она ушла из банка? Да еще на должность секретаря?

– Никто не знает… Что-то личное…

– Н-да… А нам значит по поговорке: «не было бы счастья, да несчастье помогло»…Не уйди Катерина из банка, не было бы у тебя такого помощника.

– Не говори. Я без нее уже и шагу ступить не могу – она наперед все рассчитает…Единственный раз не послушал ее – и влип с этими тканями…

– Доволен, значит, помощницей?

– Еще как доволен! Только…

– Что опять не так?

– Не знаю… словами высказать не могу… Ее присутствие напрягает… вызывает чувство…вины что ли…хочется пожалеть… обогреть… защитить…

– Слушай, дружище, а ты не влюбился часом?

– Я? Влюбился? У меня же невеста… почти жена…

– И что из того? Одно другому не мешает. Да ты просто обязан в нее влюбиться!

–Это почему еще?

– А…это… как честный человек!

–? –

– Ну, она же тебя любит… и кредиты опять же…

– Глупости не говори! За кредит я ей благодарен. А остальное ты выдумал!

– Давай проверим? У нее же на лбу написано: «люблю Андрея Жданова». Зови! И смотри!

– Не надо…

– Боишься… Правильно делаешь. И на себя посмотри в зеркало, когда с ней разговариваешь… Тоже увидишь не мало!

Малиновский давно ушел, а Жданов все думал над его словами… Мелькали перед глазами эпизоды их совместной с Катей работы:

… за компьютером…она щелкает мышкой… он хочет показать… ее рука на мышке… его рука на ее пальцах…

…через все футбольное поле она бежит к нему… чтобы успеть… чтобы подписать… чтобы получить кредит… Он оставляет ее на обед с Краевичами… называет своей помощницей… а потом… потом флиртует с Нестеровой…

….Бизнес – план… она составила его… за одну ночь… бог знает, как ей это удалось – он битый час не может разобраться в готовом плане, постоянно зовет ее… просит разъяснить…

Наконец, ему это надоедает.

– Кать, сядьте уже рядом! Сколько можно бегать… туда-сюда… Вы же видите, я не могу без Вас…

Безропотно села. Слева. Рядом. Тянется к мышке… скользит спиной по его груди… выбившаяся прядь волос щекочет его лицо… Появляется Кира, вопрошает с издевкой:

– Чем это вы тут занимаетесь? А?

– Работаем… над бизнес-планом…

Что-то в его лице удивило Воропаеву, и она продолжила расследование.

– А почему с Пушкаревой, а не с Викторией?

– Потому что Катя его составила!

– Ты же поручил Вике?

– Я поручил, а она не сделала, а Кате я не поручал, но она сделала… сама…

Видя, что ее усилия напрасны, Кира меняет тактику. Она больше не язвит, она улыбается жениху… Она готова обнять его прямо сейчас… на глазах у этой «миссис Поппинс»… и не только обнять… пусть знает,… кто кому принадлежит…Кира надвигается… слева… и Катя испуганно бежит с поля боя…вправо… протискивается через его колени… ей неудобно, но встреча с Кирой страшнее… бедная девочка…

Так что же происходит? С ним… с ней…

Она нужна мне, однозначно. Я не могу без нее полноценно работать и … не только работать. Ее присутствие мне необходимо. Зачем? Интересный вопрос… Действительно, зачем тебе президент Жданов Андрей Павлович, наличие за перегородкой этой девушки? Ты же не занимаешься с ней любовью в перерывах между неотложными делами. Почему же ты огорчился тому, что она будет работать в отдельном кабинете? А когда она отказалась, ты же обрадовался как мальчишка! И не надо выдумывать причины, что так удобнее… всегда под рукой… Себе-то врать зачем?

Так ничего и не прояснив, не придумал ничего лучшего, как позвать Катерину – уже больше часа не видел ее.

– Кать… принесите мне чаю…

– Я?

– Да, Вы… Клочковой как всегда нет, а у меня голова раскалывается…

– Хорошо, Андрей Павлович! Я принесу. Может, Вам с ромашкой?

– Можно и с ромашкой…

Как ни странно, но Виктория была на месте, и даже работала.

– Тогда почему он попросил меня? – подумала Катя.

Она принесла два стакана – с ромашкой и без – на всякий случай…поставила перед Ждановым поднос и повернулась, чтобы уйти к себе, но он остановил ее

– Кать… выпейте со мной чаю… передохните.

– Я…я у себя… выпью.

– А со мной, почему не хотите?

Она смутилась, покраснела. И он решил перевести все в шутку.

– Признайтесь, у Вас, наверное, есть что-нибудь вкусненькое? А делиться не хотите…А у меня вот шоколадка есть…Ну, садитесь же!

Она метнулась в свою каморку и вышла оттуда с пакетом. Расстелила на столе салфетку, которую тоже принесла из коморки (это же моя, – подумал Жданов, – я ей давал слезы вытереть… после футбола.), разложила на ней пирожки.

– Угощайтесь! Мама напекла…

Ел ли он что-либо вкуснее этих пирожков? Было ли ему с кем-нибудь другим так же приятно беседовать за чашкой чая? По крайней мере, Кирины ужины при свечах, сервированные ресторанными блюдами, ни в какое сравнение не шли.

Катя грызла шоколадку как ребенок и облизывала губы… Если бы это делала другая женщина, он бы подумал, что та хочет соблазнить его… Но Катя…она делала это так непосредственно, что мысль о соблазнении даже не возникала, хотя выглядело это очень сексуально…

А ночью ему опять приснился сон, который мучает его уже много лет: берег реки… зов о помощи… он бежит… бежит… и видит похоронную процессию… и слышит слова: « где ж ты был…»

========== Глава 7. ==========

Глава 7.

Совещание затянулось – обсуждали дополнительные меры, которые помогут компании выйти из кризиса. В частности идею самого Жданова о продаже франшиз. И хотя Андрей подробно обрисовал выгодность этих продаж, хотя Катерина предоставила собравшимся полные экономические выкладки и назвала ожидаемую прибыль, споры возникли. Запротестовал Милко: он не допустит, чтобы его оригинальный дизайн и безупречный крой испортили в провинциальных городишках…

Вслед за ним встала в позу Воропаева: она что, мешает кому-то? Она никуда не поедет из Москвы… Малиновский в принципе идею поддержал, но просил выделить ему южные города – там женщины знойные…

Жданов разрешил все споры без труда.

– Милко, это же такая реклама твоих изделий! А испортить их мы не позволим. Ты сам будешь контролировать

– Ну, если так…Милко согласен…

– Теперь Роман… вы можете, Роман Дмитриевич, сами выбрать направление, в котором поедите. Пожалуйста, выбирайте…

– А ты, Кира, зря волнуешься. Тебя никто никуда не посылает. В остальные города я еду сам… с Екатериной Валерьевной. Тебя это устраивает?

– А почему ты едешь не один?

– Во-первых, объем работы очень большой, много бумаг нужно будет оформлять. А во-вторых, тебе ведь так спокойнее будет? Я не ошибаюсь?

Воропаева обиженно фыркнула и выскочила из конференц-зала. Малиновский тоже собрался уходить, но Жданов окликнул его.

– Роман! Если тебе нужен помощник, можешь взять кого-нибудь из секретарей.

– Не стоит. У меня городов не много. Я лучше один. Зачем же в Тулу ехать со своим самоваром…

Катя все совещание сидела как на иголках. Вначале переживала за Жданова – вдруг его идею не одобрят? А потом… он сказал, что она поедет с ним… Это…это…В это невозможно поверить! Целый месяц с Ним! Целый месяц с Ним? А как же она…

*

На месте казалось, что командировку спланировали идеально. Время прилета, время отлета, часовые пояса… В гостиницах всех предполагаемых городов были заказаны номера на соответствующие даты… Но то – планы, а действительность – она непредсказуема. Накладка случилась в первый же день – в гостинице оказался свободным только один номер, а второй должен был освободиться только к утру. Катерина говорить об этом Жданову не стала – это ведь ее недоработка.

– Андрей Павлович, вы оформляйтесь… А мне отлучиться нужно… я потом…

Вечер Жданов решил провести в баре. Каково же было его удивление, кода он увидел в холле свою помощницу. Пришлось Катерине все рассказать ему.

– Кать, Вы что, всю ночь тут сидеть собрались?

– Ничего страшного… Скоро номер освободится… Я тут пока посижу…

– Не говорите глупостей! Идите, занимайте мой номер. Я все равно иду в бар… Потом переоформим.

В баре он просидел долго. И выпил изрядно. Почему – и сам не знал: тяжело было на душе. Вспомнилась истерика Киры накануне отъезда. Оказывается, во сне он звал Катю. Что ему снилось? Наверное, опять та похоронная процессия… А причем тут Катя? Но во сне все так перепутано… Реальное и нереальное…

А еще трудности в компании… Он сам виноват. Катя умоляла его не связываться с непроверенными поставщиками, даже за руку его схватила. Не хотела пускать, а он…

Катя… верная Катенька… Что бы я делал без нее?

Он не думал о ней. Просто созерцал картинки, проплывающие перед глазами, осязал их кожей , чувствовал сердцем.

…ее рука, такая прохладная, легкая, почти невесомая, лежит на его руке…и мурашки бегут по телу…

…ее спина почти касается его груди. Он ощущает ее тепло. А если он наклоняется к монитору ( он же плохо видит!), то грудь буквально жжет… И хочется прислониться и сгореть…

…Они взяли кредит. Нет, не они – она, Катя, уговорила Владислава Семеновича под свою ответственность. А ведь она не хотела идти в этот банк. Ни за что не хотела, а потом вдруг согласилась. И тут же, не медля, они пошли…Интересно, что изменилось? И почему нельзя было пойти на следующий день?

Да, они получили столь важный для компании кредит. Он на радостях поцеловал ее в щечку и закружил в объятиях. А она не сопротивлялась, но и не реагировала. Будто тряпичная кукла висела. А казалось, что обнимает его за шею, чтобы не упасть. Казалось? Или было на самом деле? То, что хотелось этого – это точно…Черт! Он так реагирует на нее… Даже сейчас кровь ударила в голову, а потом отхлынула вниз…

Он хотел выключить это немое кино, заглушить воспоминания, или… наоборот, оживить их? Почувствовать еще раз и мурашки… и жжение…и… И пил очередную порцию виски.

В результате был вызван портье, который и препроводил Жданова в номер.

*

Катя уже почти заснула, когда в номере раздались голоса. Она вскочила с постели и увидела в дверях Андрея. Стояла перед ним в рубашке на тонких бретельках, с распущенными волосами и близоруко щурилась, пытаясь уяснить, насколько сильно он пьян. Жданов качнулся. Чуть было не упал. Она бросилась к нему на помощь… как всегда. Подхватила, подвела к постели, усадила . Сама осталась стоять. Его лицо было на уровне ее груди. И он приник к ней и начал целовать… ложбинку… шею…

Она оттолкнула его, и он рухнул на подушки и затих. Заснул… наверное…

И тогда она сделала то, чего никак не ожидала от себя: она сняла с него очки, погладила его волосы… потом брови… прикоснулась губами к его колючей щеке. Поцеловать в губы не осмелилась, а так хотелось…

– Сейчас можно,– уговаривала она сама себя, – он пьян и ничего не вспомнит, а она будет помнить… чувствовать на губах его «вкус»…

Посидела на краю постели: смотрела на него, запоминала… Кто знает, увидит ли она его лицо так близко еще раз?

Опять погладила его: руки, грудь, лицо…

Силком заставила себя встать – он мог проснуться в любой момент.

Номер был одноместный, и лечь было некуда. Идти к администратору и напоминать о себе не хотелось: что он подумает? Девочка на час…

Катя села в кресло, свернулась клубочком. Места ей в принципе было достаточно – кресло большое, а она маленькая, но холод не давал покоя. Она попыталась выдернуть из од Жданова одеяло, но куда там! Весу в нем было больше ее сил.

Пошла в ванну. Переоделась в джинсы и свитер. Стало теплее, и она уснула

*

Жданов очнулся среди ночи. Потянулся за очками на тумбочке – хотел посмотреть на часы, висящие на стене. Попытался нацепить очки, но… это были не его очки!

Перед глазами встал образ девушки в рубашке на тонких бретельках…

Кажется, он почувствовал вкус ее кожи… прохладную мягкость ложбинки… изгиб шеи… Он даже застонал… Привидится же такое! Нашел другие очки. Огляделся.

На кресле спала … Катя? Он что, у нее в номере? Это ее он видел? Нет, она в джинсах и свитере… Господи, ей же неудобно!

Жданов подошел к креслу, взял Катю на руки, чтобы переложить на постель.

Она во сне обняла его за шею… но тут же проснулась и уперлась в его грудь кулачками.

– Андрей Павлович! Что вы…

– Я только хотел положить тебя на кровать,… извини… я, кажется, перебрал… я пойду…

– Куда же Вы пойдете? Это Ваш номер… Это я пойду… мой номер уже наверное освободился.

– Кать… я…

– Все нормально… ложитесь, Андрей Павлович… Утром у нас переговоры, опаздывать нельзя. Спокойной ночи!

– Подожди, Кать… Пойдем вместе – вдруг номер еще не освободился…

– Андрей Павлович, Вам лучше пока не показываться на людях…

– Ах, да… Мой вид… Кать, может, Вы поспите, а я в кресле?

– Нет, нет! Я пойду. Не возражайте! В конце концов, это моя недоработка.

Кать… ну если что…Вы не сидите там… возвращайтесь… Обещаете?

– Обещаю. Спите. Встретимся утром.

========== Глава 8. ==========

Глава 8.

Переговоры прошли успешно. Удалось продать не одну, а две франшизы.

Катя вела себя так, как будто ничего не произошло. Не напоминала Андрею о ночном происшествии ни словом, ни взглядом. И он счел за благо убедить себя, что ему почудилось… приснилось… А Катя тут ни при чем… Но воспоминание настигало его, он силился вспомнить лицо девушки… Чаще всего это случалось, если рядом была Катя.

За время поездки они еще больше сдружились: вместе на переговорах, вместе обедали, а вечером, если не улетали, гуляли по очередному городку. Однажды Катя поскользнулась, упала и довольно сильно ушиблась. После этого случая Жданов всегда брал ее под руку, а она впервые не ругала себя за неуклюжесть и упала бы еще не раз, лишь бы он держал ее вот так, прижав локоть к себе, а она чувствовала биение его сердца… сильные удары,… будто рвется оно из груди…

Во время перелетов, зная, что она боится летать, он сам садился к иллюминатору, а ее накрывал пледом, поворачивался к ней всем корпусом, брал ее руки в свои и отвлекал разговорами… Иногда, видя, что она засыпает, делал вид, что тоже задремал, клал голову ей на плечо и замирал… вдыхал ее аромат… слушал ее дыхание – неспокойное, прерывистое, частое… Отчего она так дышит?

А потом… Потом он поцеловал ее! Взял и поцеловал – на прогулке. Она не противилась, не удивилась его поступку, но спросила.

– Андрей Павлович, а как же Кира Юрьевна?

– Не знаю, Кать… Придется решать… потом…

С тех пор они целовались везде: на улице, в ресторане, в номере. Только целовались, больше ничего…

Жданов сам себе удивлялся – он давным-давно не целовался так самозабвенно. С другими женщинами, да и с Кирой тоже, эту фазу взаимоотношений он как-то пропускал, переходя сразу к сексу. Нет, поцелуи, конечно, были, как же иначе, но…только как условие, необходимое для дальнейшего. А с Катей… с ней и от поцелуев у него туманилось в голове.

Командировка заканчивалась. Осталось посетить два города – и домой! Тем более, Новый Год не за горами.

Это случилось в ту ночь. Они должны были провести переговоры на следующий день рано утром, а потом вылететь дальше. Но вечером Жданову позвонили и попросили отложить переговоры на день. Он пошел к Кате предупредить об этом, чтобы не вставала рано, выспалась.

Ключ от номера торчал снаружи, видимо, забытый хозяйкой. Жданов постучал, не получил ответа и открыл дверь сам. В ванной слышался шум воды. Он окликнул ее, но она не услышала. Надо было уйти, а он стоял молча и ждал. Шум воды стих, заработал фен. Он так и стоял, не проходя в комнату, но и не уходил.

Наконец, она вышла… в рубашке на тонких бретельках… с распущенными волосами…

В голове зашумело. Тело отяжелело. Значит, это был не сон! Она была наяву! Она целовала его,… гладила его волосы…Она… не сказочная фея… Катя!

На негнущихся ногах подошел и обнял

– Кать… Катенька…

А дальше как во сне. Они будто сошли с ума, кинулись навстречу друг другу, как изголодавшиеся, лишенные пищи узники… Страстные поцелуи, горячие объятия, бессмысленные, но такие важные для обоих слова…

Металлический звук пряжки произвел на нее впечатление разорвавшейся бомбы.

Она вдруг окаменела. Глаза сделались безумными. В них отражался ужас.

– Нет! – закричала она, – не надо! – и отпрянула от него, забилась в угол постели, сжалась в комок, обхватила руками колени, и смотрела на него, как затравленный зверек.

Андрей растерялся.

– Кать! Что? Что я сделал? Катенька….

Она пришла в себя. Взгляд ее стал осмысленным, но пугающе холодным.

– Андрей… Павлович… Уйдите, пожалуйста…

– Кать… почему?

– Андрей… пожалуйста…

Он встал, взял рубашку и, не оглядываясь, вышел.

А она, как только за ним захлопнулась дверь, зарыдала в голос…

– Все… все кончено… Я не смогу… Я никогда не смогу!

*

Утром портье передал Жданову конверт. Андрей сразу почувствовал, что письмо несет ему страдание. Не стал читать его в холле, вернулся в номер и только там открыл конверт.

Стандартный лист бумаги. Заявление.

«Прошу уволить…» и маленькая записка: «Прости, Андрей! Я не могу тебе все обяснить… Прощай! – и чуть ниже, расплывшимися буквами, – ты самый лучший…»

У него опустились руки. Он ничего не понимал. Что он сделал не так? Почему она так отреагировала? Еще же ничего не было…

Не ответив себе ни на один из этих вопросов, Жданов вернулся к столу администратора. Ему сообщили, что Е.В.Пушкарева выписалась из номера и покинула гостиницу еще ночью.

========== Глава 9. ==========

Глава 9.

Бросив все дела, отменив встречи, Жданов в этот же день возвращается в Москву и едет к Катерине домой.

Едва он позвонил, дверь распахнулась, будто за ней его ждали. Перед ним стояла пожилая, но очень миловидная женщина. Несмотря на раннее утро на ней не было ни халата, ни шлепанцев на босу ногу – атрибутов всех домохозяек. Ее наряд состоял из свободных брюк, длинного блузона с довольно откровенным вырезом и домашних туфель на невысоком устойчивом каблучке. Довершением наряда служил фартук яркой расцветки и оригинального фасона, который использовался явно не по назначению: он демонстрировал мастерство хозяйки в рукоделии, а не предохранял одежду от кулинарных случайностей. Волосы ее были забраны под ободок, и благодаря этому открывался высокий лоб и изысканный изгиб шеи.

«Вот в кого у Кати такая красивая шея», – подумал Жданов. Но на этом сходство и кончалось. Ничего более Катя от матери не переняла.

– Катенька…– радостно произнесла женщина, открывая дверь, а, увидев, что это не она, сразу потускнела. Как видно, ждали все же не его.

– Простите, я думала дочка вернулась… А Вам кого?

– Могу я видеть Екатерину Валерьевну Пушкареву? Она здесь живет?

– Здесь… Но ее нет…

– Она в командировке? Не вернулась еще?

– Нет, она приехала… на три дня. Отпросилась… у нее же день рождения завтра, она и отпросилась… А сейчас она на работу поехала. Бумаги отвезти нужно было…

А Вы, собственно, кто будете? – спохватилась хозяйка.

– Простите, я не представился: Жданов, Андрей Павлович.

– Как?.. Вы Жданов? Катин начальник? А как же… Катя что же…

– Нет, нет! Все в порядке! Я ее отпустил! Но возник неотложный вопрос. Катя не сказала, как долго будет в офисе?

– Она собиралась быстро вернуться. Мы на дачу собрались… Отметить на природе…

– Тогда, наверное, мне стоит подождать ее здесь? А то разминемся…

– Конечно! Проходите! На кухню проходите… и к столу… Позавтракаете с нами. Вы же не завтракали еще?

– Да не пришлось как-то…

Вот и славненько! Садитесь… Знакомьтесь… Это Валерий Сергеевич, Катин папа, а я – Елена Александровна, мама Кати. Давайте, я Вам сырнички положу… вам со сметанкой или с вареньем? Как Вы любите? И кашу обязательно поешьте…полезно с утра… Я сегодня из четырех злаков варила… попробуйте… Нравится? А Катенька не притронулась ни к чему… убежала…

Она говорила без умолку, не давая другим вставить слово, и в тоже время успевала поджарить новую порцию сырников, попутно мыть посуду, подавать и гостю, и мужу тарелки с кушаньями, и сама завтракала на ходу…

Жданов вполне искренне похвалил и кашу, и сырники – и тут же получил добавку, от которой не стал отказываться, чем заслужил расположение Елены. А Валерий Сергеевич между делом успел принести семейные альбомы и наливочку.

От спиртного Жданов категорически отказался – он же на машине, а фотографии смотрел заинтересованно. Катя была снята во всех видах: от пеленок да выпускного вечера. И везде она была смеющаяся, радостная, довольная жизнью. И одежда на ней была совсем не такая, как сейчас: юбочки гораздо выше колен, топики, брючки, подчеркивающие фигурку… А выпускное платье… это что-то! Сам Милко оценил бы… На этом альбом заканчивался. Андрей вопросительно посмотрел на Елену. И та опустила глаза.

– Больше фотографий нет… Не фотографируется Катя… отказывается…

– Она сильно изменилась, совсем не похожа на прежнюю. И одевается по-другому… – начал Жданов, но Валерий Сергеевич не дал ему договорить

– Так серьезнее стала! И правильно, что одежду сменила… ни к чему это ей…оголяться…

– Она говорит, что мода сейчас такая, – смущенно добавила Елена, – хотя по телевизору… и на улице…

Она явно не верила дочери, но и объяснить перемены в ней не могла. Вдруг она встрепенулась, посмотрела на Жданова с надеждой.

– Андрей Павлович! У Вас же самую модную одежду шьют… скажите… это правда?

– Понимаете… одежда, которую выпускает компания, она… как бы это сказать… не для широкого покупателя… и не на каждый день…

– Не для Катеньки, значит…

– Ну почему же. Ей бы очень подошло. У нас многие сотрудники покупают одежду. Мы и рассрочку даем. Катя сама не хочет…

– Не хочет…не хочет! Вот в этом все и дело, – с жаром заговорила Елена, – как школу кончила, так она ничего не хочет! Ни с кем не дружит, никуда не ходит. Нарядами не интересуется… А раньше-то бывало…Самое лучшее развлечение у нас с ней было – по магазинам пройтись, нарядов накупить. А уж примерять начнет… Вся извертится перед зеркалом! И веселая была… все напевала…

– Что же изменилось?

– Не знаю… Серьезная стала… в один момент…учеба…работа…

– Ты, мать, на дочку не наговаривай! Она правильно делает! Она карьеру, может, делает! А что, опыта наберется, и свою фирму откроет! Она такая… умная…и работящая…не то, что другие,…которые…

Во время разговора зазвонил телефон. Елена вышла в прихожую ответить на звонок. Вернулась растерянная.

– Катенька звонила. Не может она сегодня с нами поехать…Дела… Она завтра приедет….Ой, а про Вас я не успела ей сказать, что ждете…

– Ничего, я перезвоню.

Жданов набрал номер телефона в Катиной каморке. Долго никто не отвечал, но он упорно ждал. Наконец, трубку взяла Клочкова, и, не спрашивая, кто звонит, выплеснула на невидимого собеседника всю свою обиду за то, что некоторые прохлаждаются в командировках, а она вынуждена отвечать на звонки. Из ее тирады Жданов понял, что Катя в офисе не появлялась – что и следовало ожидать… Не хочет показываться родителям. Ждет, пока они уедут… Ну что же… Он тоже подождет… Ее…

– Я вам мешаю. Вам пора ехать, наверное. Я пойду…

– Куда же Вы пойдете? – всполошилась Елена, – у вас же вопрос…к Катеньке…

– Я в машине подожду.

– И не выдумывайте, – командирский голос Валерия Сергеевича исключал возможность ослушаться. В душе Жданов пожалел Катю: это сколько же терпения надо, чтобы вот так изо дня в день…а вслух попытался все же возразить.

– Но вам же ехать нужно…

– А мы и поедем. А Вы оставайтесь и ждите. Если что – дверь захлопните, у Катюхи ключи есть.

На том и порешили.

Не прошло и получаса, как она пришла. С покрасневшими от холода руками и хлюпающим носом. Видимо ходила по улице, ждала, когда родители уедут, и замерзла в своем тонком пальтишке.

Увидела в квартире Жданова и замерла на пороге.

– Андрей… Павлович… Как Вы здесь оказались?

Он подошел к ней вплотную и, не отвечая на ее вопросы, задал свой.

– Кать, что все это значит? Ты написала, что я – лучший, а рядом – прощай… Я не понимаю… объясни…

Она вся сжалась под его взглядом, но все же посмотрела на него и с трудом выговорила:

– Нам надо расстаться. Мы не можем быть вместе.

– Почему?

– Я тебе сейчас все расскажу, и ты поймешь, что я права. Пойдем в мою комнату… Не у порога же…

В комнате был беспорядок: дверцы шкафа открыты, повсюду лежали вещи, стопки белья… Создавалось ощущение, что хозяйка собиралась уезжать, или… или искала что-то. Взгляд его упал на стол и задержался там… На столе лежала мужская рубашка. Он узнал ее – это была его рубашка! Он не мог ошибиться. Таких рубашек было всего две – у него и у Романа. Они купили их в день окончания института. Тогда среди выпускников было поветрие: изображать на кормашке эмблему института. Кто-то рисовал тушью, кто-то делал наклейку у предприимчивых вьетнамцев, а им эмблему вышила Ольга Вячеславовна – Ромке голубым цветом, а ему – зеленым…

Все осветилось другим светом, будто выключатель щелкнул. Все стало понятно.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, взял рубашку в руки, и, не отводя глаз, произнес:

– Это моя рубашка. Кать…эта рубашка – моя!

– Это ты? Это ты! – воскликнули одновременно, но с разными интонациями.

Она смотрела на него совсем не радостно, а он не замечал этого, и наоборот, ликовал.

– Это ты! Ты жива! Это просто чудо…

– А почему … почему ты думал…

– Я приезжал в поселок. Там хоронили девушку, покончившую с собой. Я подумал, что это была ты… Я все эти годы винил себя…

– Я ничего не знала… я уехала утром первым автобусом. И не ездила туда. Только на похороны деда, а потом и бабушки.

Она помолчала. А потом спохватилась.

– А почему ты себя винил? Ты-то ни в чем не виноват…

– Надо было приехать раньше…навестить тебя…помочь пережить…

– Оказывается, это невозможно пережить окончательно. Я поняла в гостинице…Я не смогу…

– Не говори так! Мы все преодолеем! Вместе! Я сделаю все – возможное и невозможное… ты забудешь!

– А если нет?

– В конце концов есть врачи… специалисты…Не здесь, – добавил он спешно, видя ее смятение, – мы поедем за границу, если понадобится… Я люблю тебя, я не смогу жить без тебя…Ты не бойся, я ничего не требую. Я буду ждать… Ты полюбишь меня…и забудешь…

– Я…я уже люблю тебя,…но…я не смогла…

– Не думай об этом… все будет хорошо!

Она прислонилась к его груди и тихо плакала, а он гладил ее по голове, утешал как ребенка и пытался разобраться со своими чувствами: как же так? Он любит эту женщину-ребенка… совершенно точно любит. И в то же время ему совсем не обязательно тащить ее в постель… он готов ждать… может обойтись без этого… нет, он хочет быть с ней, но может… готов… ради нее…

– Катюш… у меня уже вся рубашка мокрая от твоих слез… Поедем лучше в магазин, подарок тебе купим – у тебя же день рождения завтра, а ты плачешь…

– Поедем… Только не за подарком… просто покатаемся.

– Нет, ну как же… без подарка нельзя. Скажи, чего бы ты хотела?

– Ничего я не хочу… Я вот спросить хочу… Андрей, а как же Кира Юрьевна?

– Кать, я решу с Кирой…поговорю с ней. Давай не будем пока об этом… Мы же с тобой в командировке… Вернемся – тогда и поговорю.

Они катались по Москве до самой ночи. Сначала по магазинам. Поскольку Катя так и не высказала пожелания насчет подарка, заходили во все магазины подряд, и Жданов покупал все, на чем она останавливала взгляд хоть на минуту: фотоаппарат, часы, платье(мерить Катя отказалась, так он попросил померить продавщицу), книга по психологии… В детском мире она остановилась у витрины с куклами. Увидела куклу, одетую как она и даже в таких же очках. Смотрела зачарованно. Жданов подошел. Тоже глянул.

– Кать, эту куклу я, пожалуй, себе куплю…

– Ну, вот… Спрашивал, чего хочу… а как захотела…

Купили две куклы.

Ужинали в суши-баре. Катя никак не могла наловчиться брать роллы палочками, а Жданов управлялся с ними как заправский японец. В конце концов, и ей это стало удаваться, и даже понравилось. Еда казалась легкой и мало сытной, но к концу трапезы они волне насытились. Кате особенно понравился копченый угорь и как ни странно – вино. Обычно в ресторанах она пила только сок, а тут вдруг решилась на вино. Сам Жданов практически не пил, ограничился рюмкой сакэ – он же за рулем. А Катерина разохотилась, и выпила аж два бокала!

Давно пора было ехать домой, но расставаться не хотелось, и они медлили, находили предлоги, чтобы побыть еще вместе: то им вдруг хотелось прогуляться по заснеженной набережной, то посидеть на скамейке в сквере…

Но как ни оттягивали, время пришло. Катя попросила остановить машину не у подъезда, а чуть подальше. Жданов хотел проводить ее, донести пакеты и, что скрывать, чуть-чуть надеялся, что она пригласит его к себе. Но она даже пакеты с подарками брать не стала.

– День рождения завтра, вот завтра и подаришь.

Катя шла то медленно, нагнув голову и засунув руки в карманы, будто раздумывала: не остановиться ли? Оглянуться? То вдруг выпрямлялась, вскидывала подбородок и почти бежала (от него? от себя?)…Остановилась у подъезда. Оглянулась. Помахала ему рукой. Он стоял возле машины. Ответил ей поднятием сжатого кулака – «No passaran!»

Дверь захлопнулась. Вот и все. Можно уезжать. Но он не садился в машину, продолжал стоять рядом.

– Подожду, пока загорится свет в ее окне, – оправдывал себя. На самом деле он не знал ее окон, и, подняв голову, высчитывал, какое окно может принадлежать их квартире.

Если бы он не смотрел вверх, то увидел бы, что она вновь появилась в проеме двери. А так он оглянулся, только услышав, как она зовет его.

– Андрей!

В два прыжка оказался рядом. Она взяла его за отвороты пальто, спрятала лицо на его груди.

– Не уходи… Останься…

Он обнял ее. От волнения не мог вымолвить ни слова. Смотрел, как бьется жилка у нее на виске, и сжимал все крепче в своих руках. Мысленно говорил ей тысячи слов, а в действительности не произнес ни одного, только дышал все чаще…

Неизвестно, сколько бы они простояли так, если бы она не произнесла обыденную фразу:

– Андрюш, ты машину поставь на сигнализацию.

– Да, конечно…

Эти простые слова, последовавшие за ними привычные действия, помогли им преодолеть неловкость и необычность ситуации и в дальнейшем они вели себя так, будто жили вместе давно: разделись в прихожей, прошли на кухню, Катя вскипятила чайник, заставила его помыть руки (ну точно, как Елена Александровна!). Долго пили чай с оставшимися с утра сырниками…

А потом опять возникло напряжение.… Андрей мучительно думал, как поступить. Вспоминал прошлую ночь в гостинице. Анализировал ход событий: в какой момент она испугалась? Какое его действие вызвало такую реакцию?

…Мы целовались… на постели… я расстегнул ее блузку… снял свою рубашку…Все было хорошо! Пряжка ремня… Стоп! Звякнула пряжка – в этот момент все произошло! Значит, этот момент нужно исключить…

– Катюш, давай я помою посуду, а ты иди…

– Ты что! – возмутилась она, – у нас папа никогда не моет посуду! Я и представить это не могу.

– Все равно… иди… ложись… Я покурю…

– Ты же не куришь?

– Ну и что… сейчас покурю… Кать, иди…

Свет в комнате был погашен. Катя лежала на самом краю, у стенки. Он присел на край постели, протянул к ней руку, чтобы обратить на себя внимание.