Текст книги "А я люблю военных…"
Автор книги: Людмила Милевская
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 15
Он сидел и смотрел на меня.
Снова флёр!
Флёр!!!
Флёр опустился на нас, вернулись и дуновение и пелена…
“Как он умудрился попасть в ресторан раньше меня? – прорвалась сквозь пелену трезвая мысль. – Попасть и успеть сделать заказ. Надо же с каким аппетитом лопает. Кстати, причесочка просто блеск у него. Наверное Борьки шепелявого работа. Точно, все хвалят этого Борьку. Хоть бери и сама у него стригись, даром, что мужской мастер.”
– Вы будете делать заказ? – громом грянуло над моим ухом.
Чертов официант! Содрать бабки с меня ему не терпится!
– Молодой человек, нельзя же так орать! – возмутилась я. – Не видите разве, дама задумалась.
Молодой человек скроил недовольную мину, но наткнувшись на мой огнедышащий вид, мгновенно понял, что я способна на многое, спасовал и кротко произнес:
– Извините, три раза спросил, вы не отвечали…
– Ладно-ладно, – снисходительно успокоила я его и на всякий случай предупредила: – Не вздумайте сказать, что вообразили будто я глухая. Принесите-ка лучше меню.
Похоже он удивился:
– Но…
Нет, такому только дай поговорить! Уж лучше говорить буду сама.
– Послушайте, – рассердилась я, – вам за что здесь платят: за возражения или за ублажение клиентов? Очереди здесь нет! Так за что платят вам?
Пока он растерянно искал ответ на мой законный вопрос, я грозно повторила:
– Меню! Хоть какое-нибудь! Хоть вчерашнее!
Официанта как ветром сдуло.
Мысль моя легла в прежнее русло.
“Да-аа, не зря мой объект салон посетил, – делая вид, что разглядываю его исключительно украдкой (чрезмерная смелость вульгарна), размышляла я, – там, у подъезда, он был простоват в этом своем спортивном костюме, пусть и в дорогом, но как?! Как ему удалось попасть сюда раньше меня? Я же из салона первая вышла!
А-а!
А-ааа!!!
Это его!!!
Черт возьми! Его “Бентли” стоял у ресторана! Новенький “Бентли”!
Вот так открытие!!!
Он к тому же еще и состоятелен, мой мэн!!!
Как мне этого не хватало!
Нет, своего добра мне хватает вполне, но хочется хоть изредка встречать это и в мужчинах…”
– Ваше меню, – нудно прозвучало над ухом.
И это в такой ответственный момент!
“Чертов официант не оставляет меня в покое! – гневно подумала я, буквально вырывая из его рук обеденную карту. – Господи, откуда он только взялся на мою голову?!
Как откуда? Это же ресторан – знала же на что шла. Эхе-хе-хе…”
Я тупо уставилась в меню. Что тут выбирать?! Человек, отчаянно соскочивший с диеты, в ресторане готов есть практически все, даже салфетки!
– Дайте мне то, что заказал во-он тот господин, – сказала я, кивая на объект. – И еще домашние феттучине с мидиями и крабами, раз уж на них упали мои глаза.
– Феттучине нет, – отрезал официант.
Я была потрясена и не ответила ему сразу лишь потому, что имела слишком много чего сказать, официант же ловко заполнил паузу:
– В дневное время у нас вообще бизнес-ланч. Фиксированное меню в двух вариантах из трех и четырех блюд.
– А феттучине? – растерялась я.
– Феттучине будут вечером, как и все, перечисленное в карте, которую вы держите в руках, сейчас же могу предложить только бизнес-ланч в двух вариантах из трех и четырех блюд.
– Давайте оба варианта, – махнула рукой я, не сводя глаз со своего объекта.
Он тоже смотрел на меня. С удовольствием. А как же иначе?
Официант принес первый вариант, и я незамедлительно приступила к трапезе…
Какое блаженство! Сидеть в полумраке вполне приличного ресторанного зала, есть салат (о, чудо!) с настоящей жирной сметаной…
Да просто, черт возьми, есть! Есть!!! Лопать, ни в чем себе не отказывая!
И переглядываться, почти флиртовать с красивым преуспевающим мужчиной – разве могла я позволить себе такое до того, как состоялось покушение на президента?
До того, как муж меня бросил?! До того, как на нары угодила?!
Вот так рождаются истины – по-настоящему человек счастлив только тогда, когда ему уже нечего терять!
Однако, счастье мое недолго длилось: объект вытер губы салфеткой, еще одну ласковую улыбку мне подарил и… удалился, я же, обманутая, осталась сидеть перед вторым вариантом: опять салат, опять…
Впрочем, мне уже было не до салата. Я уставилась в окно: мой объект, благоухая дорогим одеколоном и источая довольство жизнью, отмассированный, причесанный и сытый пискнул сигнализацией, открыл дверцу “Бентли” и укатил в неизвестном направлении, я же осталась сидеть перед опостылевшим вторым вариантом – супом и салатом – лишенная всего, даже мужа, брошенная судьбой в такие пучины неприятностей, о которых и писать никогда не пробовала, не то чтобы их переживать.
– Принесите телефон, – приказала я официанту, мысленно уже готовя обращение к своей несносной Тамарке.
О, как я бываю, порой, наивна!
Разве даст хоть слово молвить она, эта женщина-вулкан, этот Везувий!
– Мама, ты невозможная! – заверещала Тамарка сразу же, как только осознала что это я. – Куда ты пропала? Шутка ли сказать, целую неделю ищут тебя!
Я насторожилась:
– Кто ищет?
– Бог ты мой! Да все! Все, кому не лень! Тоська ищет, хочет долг вернуть – слушай, по-моему она сошла с ума: всем долги возвращает. Никогда не поверю, Мама, что ее Тасик перестал скрывать в какую гору прет его бизнес. Мама, не поверю, что Тасик начал с Тоськой делиться, но с другой стороны где-то же “бабки” она берет, раз долги раздает. Ну, да фиг с ней, с Тоськой. Мама, Роза ищет тебя… Представляешь, ее Пупс…
Я пришла в ужас. Если Тамарка сейчас начнет рассказывать и про Розу с Пупсом, то встреча с Владимиром Владимировичем мне точно обеспечена – тема эта бесконечна!
– Тома! – паникуя, закричала я. – Слишком ограничена во времени, чтобы про Пупса слушать. Давай сначала мои вопросы решим.
– Ты всегда ограничена во времени, – рассердилась Тамарка. – Я ограничена больше тебя, но мы так давно не виделись, Мама, что скопилась критическая масса информации, способная разорвать меня. Но как ты могла так надолго пропасть? Слушай, Мама, я себе такую отпадную юбку купила: даже талия у меня появилась в ней. Надо и тебе такую же купить, хотя, там только маленькие размеры, ты же, Мама, добреешь как на дрожжах.
И это при том, что Тамарка носит пятидесятый, когда я лишь сорок шестой.
Пока. Не знаю, что сейчас со мной будет после этих двух вариантов бизнес-ланча.
– Тома! – возмутилась я. – К черту юбку, к черту дрожжи! Скажи лучше как поживает Люба?
– Люба отлично поживает.
Я опешила: “Опа! Люба поживает отлично, тогда почему же так плохо поживаю я?”
– Тома, – усомнилась я, – ты ничего не перепутала? Я ту Любу имею ввиду, которая у нас мать-героиня. У которой новоселье справляли недавно.
– Так нет же у нас другой, – изумилась Тамарка. – Мама, ты невозможная! Что с тобой? До сих пор пьешь? Теперь ясно куда ты пропала после того новоселья.
– Ай, боже мой! Тома, говори, пожалуйста, про Любу!
Ужасно поджимало время: вот-вот Владимир Владимирович установит откуда я звоню, и его орлы тут же помчатся в ресторан, ворвутся, повалят меня на пол и наденут наручники – представляю радость официанта.
Зато за обед платить не придется.
– Мама, с Любой мы виделись после новоселья и вспоминали как хорошо погуляли, – хохотнув, сообщила Тамарка и горестно добавила: – Бедный Валерик до сих пор никак не отойдет, но куда ты пропала?
– Дорогая, все расскажу потом, сейчас же ответь на один вопрос: куда попала граната?
Судя по всему с Тамаркой приключился шок – секунд тридцать она молчала, что можно считать рекордом, достойным книги Гинеса.
– Какая граната? – наконец спросила она.
– Ну та, которой тот козел пальнул из гранатомета в президента. Куда-то же граната улетела, раз он промахнулся.
Тамарка пошла на новый рекорд: на этот раз она секунд сорок молчала, а я ждала ответа.
Время страшно поджимало: Владимир Владимирович, пожалуй, уже установил откуда звоню, и его орлы уже мчат в ресторан на радость официанту, которому, думаю, изрядно я надоела.
– Тома! – завопила я. – Не томи, признавайся, куда угодила граната?!
Тамарка начала что-то невнятно лепетать про мой развод, про то, что у нее тоже все это было с Фролом Прокофьевичем, что она даже руки наложить на себя собиралась, а потом все утряслось, и она снова вышла замуж. Хотя, если вспомнить за кого она вышла, уже трудно будет сказать, что все утряслось.
– Тома, что ты лопочешь? Про развод я забыла давно. Скажу более: уже успела пофлиртовать с владельцем “Бентли”, купившим роскошный спальный гарнитур, но дело не в этом. Долго ли допрашивали Любу? Что сказал Валерка?
Тамарка и вовсе повела себя подозрительно.
– Хм, Мама, приезжай-ка, родная, ко мне, – настораживающе ласково сказала она. – У меня сейчас, правда, совещание будет, но минут через сорок освобожусь, и мы про все потолкуем. Под коньячок, Мама, и под икорочку обсудим все наши женские проблемы: сразу на сердце полегчает. Кстати, Мама, ты не обращалась еще к врачу?
– Нет!
– И не надо, – обрадовалась Тамарка. – Для начала посоветуемся с Розой, она хороший врач, хоть и гинеколог. Знаешь, эти психиатры опасные люди – на всю жизнь могут штамп приделать, доказывай потом что у тебя всего лишь легкое затмение, а не последняя стадия шизофрении. А тебе, с твоими особенностями, долго доказывать придется.
“Время поджимает, – психуя, подумала я, – болтаем же о всякой ерунде.”
Время поджимало уже так, что я решила говорить открытым текстом, а потому сообщила:
– Тома, телефон твой на прослушке, поэтому соберись и ответь: куда приземлилась граната, и жив ли наш президент?
Вопросы были заданы актуальнейшие, тут бы сконцентрироваться и быстро-быстро на них отвечать, Тамарка же после сообщения о прослушке отвечать утратила всякую способность. Она сама начала вопросы задавать.
– Как – я на прослушке? А моя компания? Как – я на прослушке? – только и мямлила она. – Что ты имеешь ввиду?
– Только то, что прослушивается каждый твой разговор: хоть телефонный, хоть вживую. Эфэсбэшники думают, что я покушалась на президента и прослушивают разговоры всех моих друзей…
Поскольку информации и у меня изрядно поднакопилось, я разогналась и дальше продолжать, однако необходимость в этом отпала: в трубке раздался звук падающего Тамаркиного тела.
А я еще гордилась ее лошадиным здоровьем!
Нет, все же Тамарка слабачка. Чтобы делала она, попади в мои неприятности?
Я мысленно выругалась и вот тут-то наткнулась на изумленный взгляд официанта.
“Черт, – подумала я, – кажется пришлось сказать вслух об этом дурацком покушении.”
Как, порой, спасает всем надоевшая реклама, нет-нет да и подбросит нужный слоган.
– Шутка, – с улыбкой сообщила я, возвращая официанту трубку.
Он со вздохом облегчения улыбнулся, после чего я рассчиталась с ним, в темпе марша покинула ресторан, поймала такси и, садясь, выдохнула таксисту:
– Гони!
– Куда? – спросил он.
– Прямо, а потом, минут через пять, обратно. Хочу проехать по этой улице.
Прямо мы поехали, а вот обратно не получилось – остановил постовой.
– Проезд запрещен, – сообщил он. – Объезд по соседней улице.
“Началось, – подумала я. – Значит не ошиблась, Тамарка действительно на прослушке.”
Глава 16
ПРОБУЖДЕНИЕ
Сумитомо очнулся. Тело сотрясала дрожь – остывшая вода обжигала.
“Где я? Кто здесь?” – мелькнула мысль.
Шестеро воинов в доспехах склонились над ним.
Императорская стража!
Нестерпимо болит голова.
– Вставай, – рявкнул дворцовый буси.
Меч в ножнах небрежно шлепнул по обнаженной спине Сумитомо – невероятное оскорбление.
Все потеряло значение.
Страшное оскорбление! Удар ножнами – жестокая обида. Сумитомо рванулся. Гнев удесятерил силы. Только что вялое, безвольное тело гибкой пружиной выбросило из ванны. Обнаженный Сумитомо, скрежеща зубами, пошел на стражника.
Презрительно усмехнувшись, воин еще раз ударил Сумитомо ножнами по голове. И силы иссякли. Сумитомо качнуло. Вода текла с лица вместе с каплями пота.
Комната и стражники вращались, зыбко подрагивая. Взгляд подернула пелена.
– Наглец… Ответишь за оскорбление… головой, – прохрипел Сумитомо, теряя сознание.
Снопом рухнул он к ногам воина стражи.
И вновь мрак.
Время остановилось.
* * *
Я напряженно смотрела за окна такси, отбиваясь от глупых и неуместных мыслей.
Возникал вопрос: “Что я за урод? Почему упорно не хочу жить в своем теле? Почему все проблемы в странные формы облекаю и подальше от себя уношу? На другие планеты, в другие страны, в другой век! На кой черт мне этот Сумитомо?”
“Но он – это я!”
“Нет, я это я и к черту Сумитомо!”
Положение было аховое: против меня все власти страны, я же могла похвастать только новой прической, изобретенной моим стилистом. Прическу властям не противопоставишь. Однако, надо было как-то действовать, но как?
В голову ничего путного не приходило.
“Не могу же я бездарно проводить время, – думала я. – Не для этого же я сбежала. Тогда уж лучше оставалась бы в камере, там хоть спокойней… Хотя, покой никогда меня не привлекал. Но и та жизнь, которой я добилась, тоже не может устраивать. Надо как-то искать того идиота в фуфайке, но как?”
Для этого надо было позвонить Любе, расспросить ее о соседях.
“Но как тут позвонишь Любе, – пригорюнилась я, – когда и Тамарку уже на прослушку поставили. Любу тем более пасут.”
И все же выбора у меня не было: идиот в фуфайке стрелял из ее окна, следовательно плясать надо было от ее дома.
– У вас, случайно, нет с собой мобильной связи? – интеллигентно поинтересовалась я у таксиста и, наткнувшись на его недоуменный взгляд, сварливо добавила: – Хорошо заплачу.
Он сразу протянул трубку, я же, подумав, выдала ему тот маршрут, который исключал вероятность встречи с постовыми, потому что прекрасно знала: владельца мобильного определят быстро и тут же скомандуют его автомобиль остановить. По этой причине я располагала значительно меньшим количеством времени, чем разговаривая в ресторане – постовой мог вырасти на любом километре.
“Только бы сама Люба трубку сняла,” – молила я Господа, потому что с ее Валерой разговаривать было бесполезно. В любой беседе он просто молчал.
Если, конечно, обильно не подогревал себя чем-нибудь изнутри.
К счастью трубку сняла Люба.
– Быстро и кратко делись соображениями! – с места в карьер начала я.
Люба – какая умница – сразу начала делиться.
– У Ванюшки болит живот! – коротко отрапортовала она.
Ванюшка – ее младший сын.
– Дай укропной воды, – посоветовала я и спросила: – Тебя допрашивали?
– Да, а у Машутки икота, – доложила Люба.
Машутка – ее грудная дочь.
– Не корми девочку лежа, – посоветовала я и спросила: – А Валерку?
– Валерку тоже, но без всякой пользы, он не помнит ничего: был в полной отключке. Представляешь, Славка колено разбил в школьном дворе.
– Купи наколенники, кто, по-твоему, мог покушаться?
– Понятия не имею…
И тут до Любы наконец дошло, что ей есть что мне рассказать помимо Ванюшки, Машутки и Славки.
– А куда ты пропала? – завопила она. – Твой бывшенький сегодня… Ба! Уже через два часа твой Женька вечеринку устраивает в том же ресторане, в котором вы свадьбу играли! Ладно, скажу прямо, не вечеринку, а другую свадьбу. Так они с Юлькой это безобразие называют. Какова наглость?!
Наглость – не просто наглость, а сверхнаглость! Надругательство! У меня даже дух захватило.
– Не может быть?! – закричала я.
– Еще как может! Потрясающий негодяй! Всех твоих друзей пригласил.
– Те, которые пойдут, больше мне не друзья, – сразу предупредила я.
– Лично я пойду, чтобы высказать Женьке прямо в глаза как мы с Валериком его презираем! – с гигантским энтузиазмом заявила Люба.
Я поняла, что остальные пойдут с той же целью и с тем же энтузиазмом. Другое дело, что уже в ресторане, хорошенько выпив и закусив, они о цели своей забудут и дружно “горько! горько!” закричат, поскольку Юлька им дорога так же, как и я…
Бедная Юлька всю жизнь шла к счастью, у меня-то этого добра всегда было навалом…
Конечно, всем немного радостно за Юльку, хоть и обидно за меня.
Да-а, ситуация весьма непростая. Сама испытываю противоречивые чувства: никак не могу привыкнуть, что Юлька, (наша Юлька!) змея. Как ни уговариваю себя, какой-то кусочек сердца по-прежнему любит! Любит ее!
Но Женька!
Женька подлец!
О-ооо!
Как он будет жалеть!
Как он приползет ко мне на коленях!
Ха-ха!!!
Я знаю Юльку!
Скоро и он узнает ее! И вот тогда конец его счастью! Его счастью конец! Сразу вспомнит меня и приползет! Приползет-приползет! Вот когда я над ним поиздеваюсь! За все! За все он заплатит мне тогда!
Ничего-ничего, надо ждать. Ждать-ждать, всего лишь ждать…
Ждать – это как раз то, чего я не умею.
Вихрь мыслей в одно мгновение пронесся в моей голове, Люба же, о вихре не подозревая, страстно продолжила:
– Представляешь, свадьба! И Юлька! Юлька будет там в роли невесты, рядом с Женькой! Вместо тебя! Эт-та змея!
– Не произноси ее имени! – взвизгнула я.
– Да! Имя это всем забыть хочется! Всем, кто тебя знает. Но как они любятся! Не расстаются, эти голубки, такая любовь! Такая любовь!
– Дай им боже того же, что и мне.
– Да-да, ты права, бог и им это даст, – энергично согласилась Люба. – Представляешь, до свадьбы уже докатились. Видишь, что удумали.
– Ничего, дальше будет еще хуже, – злорадно пообещала я.
– Это да, это да, – опять согласилась со мной Люба и тут же посетовала: – Ох, никак привыкнуть не могу, что произошла у вас такая ужасная рокировка. Как подумаю, что и мой Валерка тоже мужик…
– Мужик, но не настолько, – успокоила я ее. – Тебе быть брошенной не грозит. Валерка занят делом и не собирается его прекращать, – резюмировала я, намекая на его увлечение делать детей.
– Но как же Женька-то так с ума сошел, что поменял тебя на Юльку? Эту уроду! А Юлька сама? Как она? Подруга называется!
– Фыр-рр! Подруга! – презрительно фыркнула я.
– Да, Соня, да! Уже подумываю сама, не слишком ли много у меня подруг. Но ты держись! Мы все! Все на твоей стороне. Маруся сказала, что прямо вся выцарапает Юльке глаза! Но как они милуются! Как милуются! Видела бы ты, как они милуются! Просто голубки!
Легко представить, что творилось с моим сердцем: оно обливалось кровью.
Признаться, я вообще зашла в тупик: как реагировать?
“Люба рассказывает все так садистски-подробно, – горестно подумала я, – что трудно заподозрить ее в искреннем сочувствии, а я, как проклятая, шила ей занавески. Вот она женская дружба!”
Конечно же о Владимире Владимировиче я начала подзабывать – на первый план вырвались настоящие (женские) чувства. Слава богу, Люба же и вернула меня на землю, спросив:
– Сонька, дорогая, куда ты пропала? Я изнервничалась, тут у Кириллки приключился понос, тут у Машутки исчез аппетит, и еще ты со своим разводом. Я схожу с ума!
Мне, конечно, сразу захотелось Любе сообщить куда я пропала, но она уже была в таких эмоциях, что остановить ее не представлялось возможным.
– Хоть сама сражайся за тебя, – пылко горевала она, – но разве в таких делах кто-то поможет? Тут такие проблемы, такие проблемы, а ты и в ус не дуешь! Надо парочку эту разбивать: Юльку на место ставить, а Женьку обратно в стойло загонять. Как он, негодяй, мог забыть, что любит только тебя одну?! Ведь при всех же, подлец, клялся! Тут бы срочно с него и спросить, нет же, ты вдруг, как на зло, пропала!
– Да не пропала я! Не пропала! – с трудом заглушая Любу, завопила я. – Меня в покушении на президента подозревают, разве не знаешь ты?
Люба отреагировала таким ахом, что в дальнейшем разговоре уже не было необходимости. Было ясно, что ничего не знает она, кроме того, что покушение было. И все!
А я, наивная, собиралась расспросить Любу о соседях. Надо же как загрузила она меня: ни на каких соседей времени не оставила. Не оставила времени ни на какие вопросы.
Однако, я спросила:
– А почему Тамарка не в курсе?
– Да, Тамарка не в курсе, – подтвердила Люба. – С меня взяли подписку о неразглашении. Сказали, что это государственная тайна. Я теперь под статьей хожу. А-аа! – с некоторым запозданием опомнилась она. – Зачем же я тебе рассказала?
– Удивительно, что ты Тамарке не рассказала, – горестно усмехнулась я.
– Тамарка меня об этом не спрашивала, – пояснила Люба.
Продолжать разговор уже крайне было опасно, к тому же, кроме икоты Машутки да живота Ванюшки Люба настроена была только о Женьке и Юльке говорить, мне же тема эта была отвратительна, чтобы не сказать хуже.
Я вернула таксисту трубку и покинула автомобиль.
Забыв о Владимире Владимировиче, просто брела по улице. В голове поселился пчелиный рой из мыслей, причем некоторые “пчелы” так больно жалили, что я невольно начинала подвывать.
Представляю как странно это выглядело со стороны: разодетая в пух и прах дама с претенциозной прической и тщательнейшим макияжем в грустной задумчивости куда-то бредет и время от времени взвывает, как голодная волчица на луну.
Но как тут было не выть, когда память выдавала душещипательные эпизоды из моей семейной жизни, начиная с самых ее истоков!
“– Вы ко мне обращаетесь? – с улыбкой женщины, знающей себе цену, спросила я.
– Простите, я кажется на вас наступил, – смущаясь под моим пристальным взглядом пробормотал он.
– Ах, это были вы? – “приятно” удивилась я. – Ничего страшного, и в другой раз не стесняйтесь, когда попадусь на вашем пути.
– Вы сердитесь? – упавшим голосом спросил он.
– Я бываю капризна. Особенно когда по мне топчутся в самом прямом смысле.
– Еще раз простите, но, к сожалению, другого выхода не было…”
Ах, так я впервые увидела его. Как он был красив! Как добр! Благороден!
Надо же, – теперь уже не верится – этот предатель меня от верной смерти спас: если бы не он, погибла бы под колесами электропоезда.
Но для чего спас?
Чтобы мучать?!
“…
– Я заметил вас еще на эскалаторе, – едва ли не краснея признался он. – И был потрясен, потому что не видел девушки красивей…”
Да, он прямо так и сказал, чем мгновенно приручил мое строптивое сердце. Глупое сердце!
Особенно меня поймут те, которые узнают, что от девушки я уже тогда была на расстоянии двадцати лет.
“…
– Женька! Ты мой самый лучший на свете муж!
– Я таким родился.”
Только теперь начинала я прозревать, как в последние годы была счастлива. Мы даже ругались красиво.
“…
– Ты решила меня простить! Какая ты молодец! Это надо же, не прошло и года, а я уже опять в фаворе у своей королевы!
– Зря ерничаешь. Не о каком мире не может быть и речи. В крайнем случае временное перемирие. Мне нужна твоя помощь.
– Понял. Мы будем через тридцать минут.
– Кто это “мы”?
– Мы с букетом!”
Ах, только теперь можно по-настоящему оценить как я была счастлива, имея такого умного, любящего, заботливого и великодушного мужа.
“– Ты уже проснулся? – удивилась я.
– Не могу спать, когда нет тебя рядом, – пожаловался он.
– А как же ты спишь, когда спишь не у меня? – ехидно поинтересовалась я.
– Совсем не сплю, – серьезно ответил он и добавил: – Надо с этим делом завязывать и сходиться для нормальной жизни.
– Это – тема для обсуждения, но перенесем его на другой день. Сегодня я не в форме. Такое о ваших художествах узнала, до сих пор шерсть дыбом стоит.
Евгений вздохнул и сказал:
– А моя шерсть уже давно не стоит, потому что от дыба вылезла, так с тобой нелегко.
Я рассмеялась.
– Так зачем же хочешь ко мне переезжать, если я такая плохая?
– Затем, что Маруся еще хуже, – философски ответил Евгений. – Вы, женщины, или Соньки, или Маруси, или Тамары, или Елены.
Мне не хотелось выглядеть умной, но пришлось.
– Ты не прав, – сказала я. – Женский мир значительно обширней и разнообразней. Есть еще Тоськи, Людмилы, Розы, а так же Алисы, Венеры, Ольги, Ирины и бесконечное множество имен и характеров.
– Да, есть, – согласился Евгений, перекладывая яичницу на тарелку и подвигая ее ко мне, – но, видимо, мне больше подходят Соньки. Уж такой я непутевый парень. Кофе будешь?
– Я пила водку. Самогонку, – зачем-то сказала я.
Наверное от смущения. Со мной бывает такое.
– С нюхом у меня полный порядок, – ответил Евгений. – А ругаться уже надоело. То я не прав, то ты не права, а жить-то когда?”
Боже, как он был мудр! Только на нем и держались наши отношения…
Счастлива! Конечно же я была счастлива! Он любил меня как свою дочь, как ребенка, иначе чем еще можно было объяснить его терпение.
Терпение? Нет! Эт-то уже не терпение! Это нечеловеческая выдержка! Стыдно вспомнить, какие коленца выкидывала я…
А мой характер?
А привычки?
Я же совершенно не пригодная для семейной жизни особа: жадная, занудная, сварливая, чванливая эгоистка с непомерными амбициями, усиленными болезненным самолюбием.
А как я себя люблю!
Боже, как я себя люблю!!!
Просто обожаю…
Впрочем, это качество я уже поминала, называя его эгоизмом. А других недостатков у меня нет.
Зато их сверх всякой меры у Юли!
К тому же Женька к моим недостаткам мало-помалу привык, а вот захочет ли он привыкать к недостаткам Юли, это еще вопрос.
И нас связывает ребенок, ответственность за которого мы делили пополам, правда Женька утверждал, что на ребенке наш разрыв не отразится, но разве можно верить обещаниям мужчин?
И что из этого следует?
Что следует?!
Что он мой!
Мой!!!
Только мой!!!!!!!
Так почему же я должна отдавать его какой-то там непутевой Юльке?!
К тому же Санька, когда вырастет, меня не поймет. Вряд ли я смогу найти ему достойного отца. После моего Женьки все мужчины уже не так достойны…
А Юлька? Боже, сколько крови ему выпьет она! Ему, моему родному! У нее же несносный характер! Она же помешана на одном наслаждении…
А-ааа! Да Юлька же слаба на передок! Еще, пожалуй, будет Женьке моему изменять, чего я не позволяла себе никогда! А он такой ревнивый!
И гордый!
И ранимый!
А она будет ему изменять!
Нет! Уж этому не бывать! Я его спасу!
С этой мыслью я отправилась на свадьбу своего родного мужа.
