Текст книги "Джинн из подземки"

Автор книги: Людмила Горбенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Если «пре» в смысле «очень», то полностью согласен,– буркнул толстяк.

– Не злись,– успокоил я.– Живописное искусство идет вперед семимильными шагами. Отныне всякий, у кого есть линейка, циркуль, краски и достаточное количество наглости, чтобы подвести под свою мазню теоретическую базу, может считаться художником. Сюжеты с кудрявыми овечками и полногрудыми пастушками нынче не в моде, как морально устаревшие. Филя Стульс только первая ласточка, за ним потянутся остальные, можешь быть уверен. И знаешь, что самое смешное? Среди них будут и настоящие гении. Ну что, движемся дальше?

– Угу…

Пару раз мимо мелькнули призрачные силуэты группы 523-го филиала – местные полевые работники тоже проводили предварительную разведку. Вот настырные!

Спальню, где укрылся безутешный мажордом, переживший своего хозяина, мы единогласно решили не посещать – успеем еще. Кухня, спальни прислуги со слепыми окошками и помещения охранников с отдельными выходами на галерею осмотрели бегло, но внимательно.

Задержались лишь в верхних покоях, запертых на два замка, и на парадной лестнице.

Покои – три просторные комнаты, в которых давно никто не жил – оказались просто кладезем отрицательной энергии. За века, прошедшие с момента постройки замка, здесь свершилось такое количество злодеяний, что аура помещений покрылась жирным слоем страдания с вкраплениями пятен боли. После пары минут, проведенных там, даже мне остро захотелось побиться головой о стену и пожаловаться на жизнь, грустно аккомпанируя себе ржавыми кандалами.

Лестница же достойна более подробного описания.

Таинственно подмигивающие огоньки в золоченых канделябрах, овальные ковры на широких площадках и самое главное– фамильные портреты.

Галерея предков покойного барона не просто впечатляла– она била наотмашь. Лицам со слабой психикой я бы не советовал прогуливаться здесь при дневном свете. Уж лучше ночью, на ощупь. Казалось, что неведомый злодей терпеливо поработал над каждым полотном, тщательно измяв его так, чтобы нормальные черты лица искривились как можно ужаснее. Но более внимательный взгляд отрицал стороннее воздействие на готовое произведение, заставляя признать шокирующую истину– с гладкостью полотен полный порядок, проблема в изображениях.

Длинные носы; клюющие искривленные губы; рахитичные лбы; глубоко запрятанные во впадинах косые глазки; уши с мочками, разложенными по плечам или оттопыренные на манер пары вееров; выпяченные или отсутствующие подбородки – полное собрание всех имеющихся на свете признаков вырождения!

– До чего приятно приобщиться к настоящему искусству!– Я широко повел рукой вдоль лестницы.

– Давно хотел узнать,– нервно сглотнув, начал Третий.– Почему эти аристократы постоянно женятся на уродинах? Казалось бы, деньги есть – бери кого хочешь! Какой интерес, не понимаю? Они же… страшные!

– Интерес вполне объяснимый,– пожала плечами Вторая.– Во-первых, политика. Ничто так не украшает девушку, как королевский трон или древний герб. Нос дулькой или кривой подбородок на этом фоне воспринимается лишь как пикантная особенность. Во-вторых, отправляясь в боевой поход годика этак на три-четыре и защелкивая на бедрах супруги пояс верности, каждый из них точно знал, что над вскрытием замка после его отъезда не будет трудиться бригада влюбленных воздыхателей.

– Но ведь от таких браков дети тоже получаются уродливыми! – взвыл толстяк.

– Зато гарантированно свои,– хихикнула Вторая.– Где-то тут и наши конкуренты висят.

– В правом нижнем углу вы можете лицезреть герцогиню Атенборо,– подтвердил я.– А вот пан Квыч, к сожалению, не удостоился портрета. Запятнал честь рода, предпочтя низкопробный, но высокооплачиваемый путь торговца.

– М-да… – почесал затылок Третий, слегка перекосив этим аптекарскую шляпу, а заодно и лоб накладной личины.– Лучше не смотреть, чтобы потом не приснились. Значит, именно этим красавцам нам придется помогать?

– Причем непринужденно,– подтвердила Вторая.– И помни, Третий: никаких голосов с потолка, все должно выглядеть естественно, чтобы Положительные не придрались. Заносит, к примеру, пани герцогиня кинжальчик над паном оружейником, а тут ты. Как ни в чем не бывало, выходишь из-за портьеры и говоришь: «Ой! Вы тут изволите пана Квыча убивать? А у меня как раз бутылочка яда в кармане завалялась. Чисто случайно. Не желаете воспользоваться, раз уж так получилось? Кинжальчик смазать, самой глотнуть… от нервов?»

Не удержавшись, я захохотал.

– Ладно,– хлопнула себя по коленкам чертовка.– Вроде все осмотрели, кроме комнаты мажордома и молельни. Что теперь?

– Ждем. Морок кареты с четверкой коней, бьющих копытами у входа, будет наведен автоматически по сигналу с базы. Как только к воротам замка прибудет первый кандидат на наследство, материализуемся в ближайших кустах и смело шагаем следом. Явиться вторыми не так подозрительно. А пока…

– Перекусим… – блаженно зажмурился толстяк.

– Кх-кх! – возмущенно кашлянули в наушнике.– А башня семейного мага? Ох уж эти мне полевые работнички…

Подземка. Запасной выход со станции Овечий Кут

Одним резким ударом бездушные гладкие створки разделили маленький отряд на две неравные части. С одной стороны сидел на полу, подпирая щеку кулаком, напряженный Квайл. С другой в узком тамбуре теснились Вольдар и Макарий. Несмотря на неудобство, Вольдару удалось мелодраматически скрестить на груди руки. Макарий же просто жался к стене, кипя от злости.

– Я идиот! – жаловался в пустоту крестьянский сын.– Какого лешего мне не сиделось на прииске, спрашивается? Работа как работа, не хуже любой другой! Ты высыпаешь планкитоносный песок лопатой в желоб, через который течет вода; самые крупные плашки оседают на дне; ты потряхиваешь лоток, поддерживая мелкие планкитовые крупинки на плаву; ждешь, пока мелочь осядет в бороздках лотка; отдаешь надзирателю добытое и – получаешь паунд! Целый паунд! А если попадается плоская плашка, пригодная для изготовления ордена, то сразу три! Три паунда! Какая-то неделя с лотком в руках – и пара-тройка монет у тебя в кармане!

– А прииск перепродает добытый тобой кусочек планкита уже за сто паундов! – донеслось из-за двери.– А орденскую плашку за двести!

– Имеет право! – заорал Макарий, подскакивая к створкам и барабаня по ним ладонями.– Итить твою, мелкий рыжий студентишка! Кончай выкомариваться, бросай ворованное! Ну хотя бы отойди на два шага, двери откроются!

– …

– Кому говорю – бросай контрабанду!

– Не брошу!

Крестьянский сын тихо сполз на пол и признался Вольдару:

– Я больше не могу. Недаром мать говорила мне: верь, сынок, все зло от умников. Обхитрить охранников – подумать только! Да что охранники! Как он только умудрился пронести планкит мимо ищеек – вот вопрос?

– Думаю, полыняком натерся,– сообщил Вольдар, наклоняясь к двери.– Если волки от него нюх теряют, то и собаки, наверное, тоже. Имей совесть, Рыжий, не заставляй нас брать на душу грех и бросать тебя в подземке. Или сдохнешь, или заблудишься, другого не дано, ты не местный. Бросай свой огрызок умного металла и выходи.

– Не… не могу,– признался Квайл после секундного замешательства.– Он… он во мне.

– Сожрал! – загоготал Макарий, хлопая себя по коленкам.– Итить твою, студент сожрал планкит! Признавайся, Рыжий, вкусно было?

– Ничего я не глотал,– обиженно откликнулся Квайл.– Нет, я, конечно, сначала попробовал, но у меня ничего не получилось.

– Это еще почему? – напрягся Макарий.– Кусок такой, что в глотку не помещается? Ну ты, Рыжун, горазд воровать…

– Да нет, все дело в его свойствах! Вы же понимаете, это умный металл! Я его туда – он оттуда. Я его туда – а он опять…

– И скажи спасибо, что не получилось,– тихо фыркнул Вольдар.– Металл-то умный, а вот вор оказался совсем дурак. Подумай, как бы ты потом его из себя извлекал. Ты его оттуда– он…

– Точно,– не удержавшись, хихикнул Квайл.– Поэтому пришлось плашку под кожу вшивать.

– В руку? – ахнул Макарий.

– В бедро,– смущенно признался Квайл.

– Как же ты на лошади скачешь? – посочувствовал Ужка.– Больно, небось?

– Правую половинку зада теперь вообще не чувствую. Хоть бей меня, хоть коли…

– Дай срок, так побьем, что почувствуешь! – пообещал Макарий.– Только бы выковырнуть тебя оттуда…

– Теперь понятно, почему в лесу тебя стрелой не ранило. Я ведь видел, арбалетчик не промахнулся, она точно летела. Зачем тебе умный металл? Продать хочешь? – бесстрастно поинтересовался Ужка.

– Кому же его продашь? – рассудительно вздохнул Квайл.– Каждая плашка на счету государства, включая те, что пошли на наградные защитные медали отличившимся в боях. Только заикнусь, сразу скрутят и за решетку. Нет, планкит мне самому нужен. Есть договоренность с одним человеком в Торе, он ждет образец. Согласно последним исследованиям, можно получить копию в пробирке. Через год, когда прославлюсь, спокойно могу вернуть позаимствованное прииску, если это так вас заботит.

– Образец?! – взвился Макарий.– Если тебя, рыжее недоразумение, поймают с этим образцом, то быстро дознаются, что с прииска ты уволился одновременно с нами! Пойди потом докажи, что не виноват! Какого лешего ты не придумал что-то другое?

– Что именно? – упрямо хмыкнул Квайл.– Найти клад и купить себе ремень с якобы планкитовой пряжкой, которыми щеголяют наши толстосумы? Чтобы потом, когда торговца и след простынет, обнаружить, что ничуть приобретение не защищает, а просто блестит? Мне не нужны подделки. Я ведь специально на прииск устроился, чтобы быть в своем образце полностью уверенным.

– Есть ведь и другие способы,– пробормотал Ужка.

– Ага. Причем вполне легальные. Послужить в армии годика четыре и, если не убьют и сумею проявить храбрость, получить на грудь блестящий орденок в форме креста, раскрашенный эмалью по планкитовой плашке, защищающей меня отныне от удара, пули и стрелы. В пределах радиуса действия, конечно.

– Ладно,– вздохнул Вольдар.– Тебя не переубедишь. Выходи, Рыжий. Бить не станем, обещаю. Выковыривай свой трофей, прячь в укромном месте и выходи.

– С поднятыми руками! – злорадно уточнил Макарий.

– Вы не понимаете! – заволновался Квайл.– Если бросить планкит сейчас, то все получается зря: зря я два года в университете учился, зря на прииске корпел! Меня ведь действительно в Торе ждут! С образцом! Это мой реальный шанс прославиться в мире науки!

– Не так уж ты и корпел! – хмыкнул Макарий.– Помнится, твой заработок и пяти паундов в месяц не превышал! В то время как мы с Вольдаром…

– Постой! – перебил его Ужка, бросаясь к двери.– Кто именно тебя ждет в Торе?

– Старый Аарус Густ, алхимик. Ты его знаешь?

За дверью прыснули.

– Если ты про юродивого Ааруса, который набирает учеников, а через две недели выгоняет их за порог,– то да, знаю. Его все знают. Год назад он был в нашей деревне, лечил теткину корову.

– И как? – заинтересовался Макарий.

– Сдохла, что неудивительно. Аарус бабник и шарлатан. Тетка говорит, что единственный эликсир, который он умеет варить, это сливовица, и то погано получается. А на кого ты учился, Рыжий?

– Факультет алхимии и демоноведения,– дрогнувшим голосом признался Квайл.– А что?

– Ты умеешь вызывать демонов?! – вскрикнул Макарий, сжимая руки во внезапном приступе восторженного ужаса.

– Нет! У нас была узкая специализация.

– У-у… – разочаровался Макарий.

– Жаль,– согласился с приятелем Ужка.– Выходит, Рыжий, кроме нас тебе помочь некому. Не упрямься, студент, дай двери открыться.

Из-за арки донеслось упрямое мычание. Ужка нетерпеливо дернул плечом.

– Рыжий, слушай внимательно. Только я, как местный житель, знаю, как перехитрить дверь. Отнимать силой твой трофей никто не собирается, носи его хоть вечно под шкурой, если это тебе нравится. Я помогу тебе выйти из подземки вместе с планкитом. Переночуем в сторожке, потом спустимся в деревню. Утром мужики помогут забрать прокатных лошадей, если там еще что-то осталось. Бумага на Звездочку у меня, можешь получить свой задаток, мы сами рассчитаемся с конторой. Вычту только мужикам на бутыль, не обессудь. Мы с Макарием останемся у тетки, а ты свободен как птица. Ниже по течению Этрюны – Тор. Ищи шарлатана Густа и выращивайте в пробирке хоть черта лысого – мне все равно. Мы тебя не помним, ты нас. Договорились? Ну так что, решаешься? Если нет, мы пошли.

Две пары ног, старательно производя как можно больше шума, затопали по коридору к выходу.

– Стойте! – Квайл трагически вздохнул.– А вы точно не отнимете его у меня?

– Вырвем с мясом! – пообещал Макарий.– Рыжий, тебе точно в университете мозги попортили. Сам посуди: у меня в сумке звенят почти полсотни монет. Какой интерес мне терять потом заработанные денежки и впутываться в сомнительные авантюры? Молчишь? Пошли, Вольдар. Тетка небось уже заждалась.

– Да погодите вы!

Без единого скрипа металлические створки поднялись, открыв глазам Вольдара и Макария душераздирающее зрелище: упрямо набычившийся студент сидит на каменном полу и растирает по щекам копоть вперемешку со злыми слезами.

Вспоминая дальнейшие события гораздо позже, Квайл сам не мог понять, что заставило его в тот момент вскочить на ноги и броситься бежать от недавних приятелей сломя голову. То ли странный блеск в обычно тусклых глазах Макария, то ли нервозная поспешность, с которой Ужка впрыгнул в открывшийся проем.

Факт остается фактом: с неожиданной для себя самого прытью студент вырвал уже догорающий факел из крепких рук Макария и помчался в противоположную от опасности сторону. Скорее, скорее, по узеньким ступенькам в спасительную темноту длинного коридора, где его поджидала притормозившая на повороте тележка с буквами «РЗН» на рельефном боку.

Будь у Квайла свободная минутка, он бы наверняка расшифровал надпись как «разное» и остался весьма горд собой: по сравнению с «мелкой бросовой породой» явный прогресс. Однако в данный момент пассажиру гномьего транспорта было не до размышлений.

Оказавшись внутри вагонетки, Квайл сполз на пол и, проорав неизвестно кому: «Гони!» – вцепился свободной от факела рукой в бортик.

Гномий транспорт был хорош многим: в отличие от извозчика он не задавал вопросов, не дышал вчерашним перегаром и не интересовался кредитоспособностью пассажира. У него имелся всего лишь один маленький недостаток: его невозможно было остановить или уговорить свернуть в сторону.

Сиреневый осколок испускал вокруг горячие искры, в брюхе соседнего, прозрачного камня подпрыгивали «ежи». С равнодушием тупого механизма тележка неслась вперед, неся в своем жестком металлическом животе тихо подвывающего от страха Квайла. Несчастный пленник напрягал слух, пытаясь определить по звуку, где находится страшная дробилка, но натыкался лишь на отраженное стенами тоннеля эхо собственных стонов и мерный скрип.

Кроме того, в какой-то момент направляющие разветвились, и теперь бок о бок с его вагонеткой тряслась вторая. По неведомой ему самому причине Квайл перелез в нее на ходу, чуть не убившись, и опять сполз вниз, впав в уже привычный ступор.

Иногда краем глаза удавалось рассмотреть слабо подсвеченные ниши. В основном они были наглухо забиты камнями, но одна оказалась разрушенной, и сквозь нее Квайл увидел подвешенный в воздухе неподвижный скелет громадного дракона. Судя по матовому блеску, костяк зверя был изготовлен искусственно, из железа или другого металла, и выглядел до того угрожающе, что студенту пришлось бороться сразу с двумя взаимоисключающими чувствами – страхом и любопытством.

После пятого поворота факел погас. Сколько прошло времени с момента посадки в вагонетку, Квайл не знал. Он вообще потерял чувство реальности, утвердившись в мысли, что все это ему снится.

Жуткий в своей монотонности сон тянулся и тянулся до тех пор, пока вагонетку вдруг не подбросило резко в воздух.

Дико заорав, Квайл оттолкнулся обеими руками от бортика, уронив факел, и сделал единственное, что мог в этой ситуации– прыгнул. Прыжок получился удачным – ноги студента приземлились на ровный пол. Потревоженные летучие мыши спорхнули со стены и с неприятным писком скрылись в длинном коридоре, который оканчивался короткой лестницей и слабо подсвеченной аркой.

Абсолютно идентичной той, что осталась позади, на предыдущей станции.

Квайл замер. Это был как раз один из тех моментов, когда чаша весов судьбы останавливается в неустойчивом равновесии. Куда она качнется, предсказать невозможно, можно только ждать и молиться. Крепко прижав левую руку к нательному кресту, студент как бы ненароком приложился ладонью к вшитому под кожу планкиту – в его ситуации не стоило пренебрегать ни одним из талисманов-защитников.

В оставленном позади тоннеле что-то лязгнуло.

По золотисто-рыжим прядкам на висках Квайла поползли крупные капли пота.

Весы качнулись.

Коралловое Море. Раннее утро

«Любишь кататься, люби и саночки таскать» – эту народную мудрость и ей подобные Изот ненавидел. Весь его жизненный опыт свидетельствовал, что везут саночки одни, а сидят в них совершенно другие. Следовательно: «любишь кататься– найми неудачника, который будет тебя катать».

В данный момент он как раз и был таким неудачником.

«Нуэстра Сеньора де Марра» представляла собой самые кривобокие и неудобные «санки», которые только можно было купить за деньги. Непропорционально уменьшенная бездарная копия оттийского галеона, она не мчалась вперед, рассекая волны, а неуклюже переваливалась с бока на бок, как старая утка. Линии силуэта корабля не назвал бы чистыми даже восторженный подслеповатый оптимист. Четыре фальконета «на непредвиденный случай» грозили стрельнуть в противоположную цели сторону. Прямое парусное вооружение подставляло ветру заплаты, чудом не разлетаясь на составные части. И все это богатство надлежало в целости и сохранности доставить вместе с грузом хозяину.

В первом же порту наемный капитан Изот сошел на берег и, повинуясь безотчетному чувству опасности, сделал то единственное, что зависело от него: застраховал судно. И сразу же начались мелкие неприятности.

Во время короткой стоянки два матроса умудрились ввязаться в драку. Местные жители были неплохими бойцами. Полученные тупицами увечья оказались столь серьезными, что их пришлось оставить подлечиться, а взамен нанять чиков– специалистов широкого морского профиля с сомнительным прошлым, которые толкутся в каждом порту.

На обратном пути из госпиталя (где с него содрали по две монеты за каждого пациента) дорогу ему перебежала крыса– дурной знак. Изот метнул в нахалку кинжал, но промахнулся, испортив этим себе настроение еще больше. Стоило ступить на трап, и тут, как увесистая ложка дегтя в бочку и без того паршивого меда, добавился он.

Пассажир нервничал, то и дело шумно сглатывал, срывался на крик и вообще вел себя неподобающе. Тыча под нос Изоту какой-то бумагой, он умолял взять его до Тора «за любые деньги».

Изот не планировал делать крюк. Только что он заправился пресной водой, провиантом и собирался идти прямиком в Лагас, где его ждал груз (шерсть, сукно и лампадное масло), не заходя в Залив Желтых Медуз. Если уж на то пошло, «Нуэстра Сеньора де Марра» вообще не являлась пассажирским судном. Но деньги… кто же от них отказывается?

И вот результат: монеты в кармане, а пассажир по-хозяйски прохаживается по палубе, щупая жирными пальцами ветхие паруса, уговаривая матросов дать гребцам команду грести быстрее и спотыкаясь о концы. Мысленно пожелав нахалу уронить себе на ногу пушечное ядро, Изот поднял глаза вверх и чертыхнулся: неприятности продолжались – пара нанятых в порту матросов как раз заканчивала разворачивать очередной парус. Случайностью это быть не могло, наверняка настырный путешественник каким-то образом уломал чиков поторопиться любой ценой и сунул им взятку.

Ветер усиливался, к тому же одна из мачт была повреждена во время прошлого рейса. Кому нужен этот глупый риск? А вот кому: рыхлому бледному господину, из кармана которого, как из рога изобилия, все сыплются и сыплются монеты.

– Отставить! Кто посмел?! – взревел Изот. Чиков как ветром сдуло, но пассажир даже не дрогнул.

– Господин капитан! – с неподдельным интересом выкрикнул он, задирая голову к капитанскому мостику.– Как раз хотел вас спросить: что за странное судно идет за нами? С таким э-э… ярким флагом? И без названия почему-то! Эй! Господин капитан! – Пассажир никак не мог угомониться.

Не отвечая, Изот скрипнул зубами, рассматривая «морского дракона», выпрыгнувшего из-за острова на повороте и сейчас все более набирающего скорость.

Узкий, с малой осадкой, с косо срезанным килем и высокими бортами корабль по сравнению с корявой «Нуэстро Сеньорой де Марра» казался призраком – настолько легко и проворно он летел по волнам. Обшитый гладким рюнским дубом, он едва заметно покачивал боками и гордо задирал над волнами свой форштевень, как знающая себе цену красотка задирает нос. Словно акула, вышедшая на охоту, корабль был целиком в своей стихии.

– Они нас обгоняют! – В голосе пассажира зазвучало искреннее возмущение.– Как же так? Меня уверяли в порту, что «Нуэстра Сеньора» быстроходное судно! Если бы я знал, что ваша посудина не плавает, а только ползет, лучше бы попросился к ним!

– И сейчас еще не поздно,– буркнул Изот и перекрестился.

– Чур меня,– тихо пробормотал рулевой, вцепляясь в колесо.– Если «морской дракон» успеет завершить маневр, то отнимет у нас ветер. Лучше бы это были пираты! Только не эти изверги, чур, чур, чур…

– Пан капитан! – На мостик взбежал взъерошенный помощник.– «Дракон» отрезает нас от берега. Что делать?

– Орудийной прислуге приготовиться! Идем напролом! Полный вперед!!! – скомандовал Изот.

Дальнейшее было как в страшном сне: матросы вяжут узлы, парусина не желает сдаваться, хлопая под напором ветра; нелепый пассажир путается под ногами, и вдруг – выстрел с «морского дракона», жуткий грохот, треск ломающегося дерева, сверху на палубу, словно переспелые яблоки, валятся матросы. Бедная уродливая «Сеньора», предчувствуя близкое поражение, вибрирует и стонет кожаными уключинами.

– Открыть огонь,– упавшим голосом приказал Изот.– Сбросить противоабордажную сеть! Если зацепят баграми или топором – рубите!

Орудийная прислуга дрожащими руками поднесла факелы к фитилям, заранее готовясь взлететь на воздух, но корабль не успел произвести залп. Экипаж «морского дракона» вдруг разом поднял жуткий крик и вой, а старые орудия на его борту, приспособленные под каменные ядра, исторгли из себя огонь, прикрывая абордажную группу, идущую на штурм.

Когда дым немного рассеялся, группа орудийщиков была крепко привязана к горящим мачтам, а снизу доносился скулеж матросов, в ужасе ожидающих следующего залпа и взрыва порохового отсека.

Капитан «морского дракона» кошкой перепрыгнул на палубу «Сеньоры», одернул красную рубаху, рассмеялся и уставился своими чернильными глазами навыкате прямо в зрачки Изоту.

На Изота напал странный ступор. Словно кобра перед дудкой укротителя он вытянул шею и пополз к борту, давя ногами щепки, горелые обрывки парусов и… чью-то руку.

– Дьявол! – простонал из-под лавки пассажир.

Изот замотал головой, опомнившись, и растерянно хмыкнул. Что это с ним?

Да, кораблю конец, но ведь судно принадлежит не ему! «Нуэстру Сеньору де Марру» пусть оплакивает хозяин. По счастью, в трюмах только мука, солонина и вода – загрузиться шерстью, сукном и, самое главное, дорогущим лампадным маслом они не успели. Страховка покроет все, и с лихвой. Пассажир? Все по воле божьей – придется опоздать в Тор, куда он так рвался. Или вообще не доехать, это уж как решит капитан «дракона».

Несмотря на чрезвычайную ситуацию, Изот вдруг поймал себя на том, что невольно злорадствует: подрастерял нагловатость бледнолицый. Так ему и надо!

Тем временем абордажная команда на «драконе» приступила к работе.

Спустя полчаса от медленно погружающейся в пучину «Нуэстры Сеньоры де Марры» отчалили три шлюпки. Изот боялся поверить удаче – черноглазый капитан «дракона» настолько раздобрился, что забрал с корабля лишь наличные деньги и воду, после чего отпустил команду.

Стремясь как можно быстрее удалиться от «морского дракона», матросы гребли с утроенной энергией. Помощник, задрав голову, пытался определить курс по солнцу.

– Фляга воды у нас есть, до Картаса десять часов ходу, до Тора примерно восемь,– с осторожным оптимизмом доложил он.

– Тор… – задумчиво повторил Изот.– Нет уж, лучше до Картаса. Можешь считать меня чересчур суеверным, но я убежден: если бы не проклятый пассажир, опаздывающий к своим… ох, че-о-орт…

– Что такое? – встрепенулся помощник.

– Кажется, чрезмерно любопытный денежный мешок так и остался на борту «Сеньоры»! Вот незадача! Нехорошо получилось… А впрочем, так ему и надо. Не могу простить, что эта сухопутная крыса подкупила кого-то из матросов, чтобы они подняли дополнительные паруса! Кто знает, не потеряй мы драгоценные минуты, глядишь, и ушли бы от «дракона»! Думаю, чики купились. Больше некому.

– Наверняка чики,– равнодушно согласился помощник, незаметно поглаживая твердые кругляши, любовно замотанные тряпицей и припрятанные внутри плотного кушака.– Кто же еще…