Текст книги "Джинн из подземки"

Автор книги: Людмила Горбенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Горы. Старая дорога от прииска на Тор

– Помоги, Макарий,– Ужка обеими руками навалился на низкий выступ скалы, который, по мнению Квайла, ничем не отличался от точно таких же по соседству, за исключением криво намалеванной красной метки «FE-45».– Ы-ых…

– Как хотите, но я не верю, что это вход,– заявил Квайл, поднимая факел выше и скептически глядя на пыхтящих товарищей.– Да, понимаю, мой город далек от гор и гномьих поселений, я дикий невежа, и о подземке только слышал от других, но где же логика? Не может быть, что гномы вот так, как сейчас вы…

– Помолчи, студент! – рявкнул Макарий.

Ужка молча метнул в Квайла мрачный взгляд. От чрезмерного усилия лоб Вольдара покраснел, а на шее вздулись жилы, что вкупе с широкими скулами неожиданно сделало его похожим на упрямого бычка.

Насупившись, Квайл сдвинул «шалашиком» несколько валунов, которыми была в изобилии завалена дорога, пристроил факел между ними, прошаркал в сторонку (после стремительного спуска со старой дороги одна из подметок начала отрываться, и башмак теперь просил каши) и, скрестив руки на груди на манер оперного героя, уставился в гору. Чем больше он смотрел, тем больше убеждался, что скала абсолютно монолитна, и в ней нет не то что полноценной двери, но даже щели, в которую сможет без ущерба здоровью протиснуться мышь.

Разве что вот этот камень лежит не слишком естественно. Как-то не так. Словно его специально поместили между двумя другими, а на самом деле…

– Я понял! – крик Квайла унесся куда-то вверх и спустя секунду вернулся слабым эхом.

– Что орешь, Рыжий? – рассердился Вольдар.– Еще одного обвала хочешь?

– Мне кажется, что вы давите не на то место. Вход здесь,– он ткнул пальцем.

– Ох уж эти умники! – скрипнул зубами Макарий.– Всех учат. И бабу рожать, и корову доиться. Поучи местного жителя дорогу находить, поучи…

– Погоди.– Ужка отодвинул Квайла в сторону и прижал ладонь к камню.

Длинные пальцы еле заметно перемещались по серой поверхности, легонько постукивая по ней подушечками. Закончив исследование, он смущенно опустил голову.

– Правда…

– Что правда? – не сразу сообразил крепыш.– Ты хочешь сказать, что мы как деревенские дурачки битый час бодали глухую скалу, вместо того чтобы сдвинуться на шаг?

– Я не виноват! – тут же запротестовал Вольдар.– Какие-то шутники перенесли метку. Откуда я мог знать?

– А Рыжий откуда узнал? Эх, ты…

– Ученье свет,– не слишком одобрительно пробормотал проштрафившийся Ужка.

– Может, все-таки попробуем открыть? – ненавязчиво предложил светящийся от гордости студент.

– Да что тут пробовать! – Вольдар подковырнул камень сбоку и, подпихнув плечом, медленно сдвинул его в сторону.

– Прошу!

Из черноты потянуло пылью и сыростью. Квайл отшатнулся.

– Узковато.– Макарий вынул голову из дыры и оглянулся на лошадей.– А они?

– Придется наведаться завтра с мужиками,– пожал плечами Вольдар.– Мне не откажут. Заодно и до городского прокатного пункта подкинут, чтобы пешком не возвращаться. Лишь бы не сожрали их за ночь… – Ужка с сомнением глянул на понурых лошадок и на минуту задумался.– Послушайте! У кого-нибудь спиртное есть? Лучше не пиво, а что покрепче.

– Вот,– после секундного колебания студент достал из-за пазухи плоскую флягу,– полыняк.

– Ничего себе собрался в дорогу наш Рыжий! – присвистнул Макарий.– Решил прихватить с собой зеленую фею? Уважаю, уважаю…

– Очень хорошо! – обрадовался Ужка, откручивая пробку и щедро поливая скалу над лошадями полынной настойкой.– Зверье эту горечь терпеть не может! Будем надеяться, что обойдется. Вещи и факелы берем с собой. Давайте по одному, я первый.

– До свидания, Звездочка,– грустно сообщил лошади Квайл, и кобыла встревоженно хлопнула длинными ресницами.

Узкий в начале вход постепенно становился шире, пока резко не оборвался.

Пролетев над пустотой, студент неожиданно для себя плюхнулся задом на абсолютно гладкую наклонную поверхность. Впереди вскрикнул Макарий и чертыхнулся Вольдар.

Дальше спускались как ребятишки с ледяной горки. Вниз, все время вниз, стремительно скользя и бестолково выставляя в стороны локти. Вокруг было темно и тихо. Только кожа старательских костюмов время от времени издавала пронзительный скрип, да Макарий нервным шепотком молился себе под нос.

Когда Квайл уже уверился, что они будут спускаться бесконечно, пока не свалятся в адский котел, его ноги неожиданно уперлись в преграду. Не удержав равновесия, студент неловко стукнулся коленками, но тут же вскочил.

Рядом счастливо засмеялся Вольдар.

– Как вам понравилось начало? Не бойтесь, самое неприятное уже позади, мы на станции. Макарий, факел у тебя?

– Держи.– Слегка дрожащая рука крепыша неуверенно протянулась в пространство.– Где ты, не вижу. Вот это ты?

– Это я,– с нервным смешком признался Квайл, отводя от лица факел.– Тьфу! Да не тычь ты! Смола горькая!

Два раза щелкнуло зажигало. Свет от вспыхнувшего факела в первый момент показался студенту таким ослепительно ярким, что он непроизвольно зажмурился. А когда открыл глаза…

Они стояли в облицованном гранитными плитками зале правильной кубической формы. Над головой сияло фальшивыми звездами нарисованное небо, и скалилась абсолютно круглая искусственная луна. За спиной виднелся отполированный до блеска пандус, по которому они, судя по всему, только что спустились. Рядом с ним уходила вверх, теряясь в темноте, подъемная конструкция с оборванными цепями. Оставшиеся три стороны куба представляли собой гладкие стены с широкими арочными проемами, в которые вполне могла войти не только низкорослая Звездочка, но и все три лошади, даже если их выстроить в ряд.

Мысленно дав себе приказ не открывать рот от удивления, Квайл с опаской заглянул в ближайший к нему проем и все-таки не сдержался, ахнул – далеко вперед по тоннелю бежали две полосы голубоватых шариков-светлячков.

– Камни-отражатели,– пояснил Вольдар.– Даже свечи достаточно, чтобы видеть, куда едешь.

– Итить твою… – потрясенно пробормотал Макарий.

Довольный произведенным эффектом, Вольдар подошел к одной из стен бокового ответвления и надавил на выступающий рычаг. С жутким скрипом откуда-то сверху выпрыгнула тележка и начала рывками опускаться вниз, пока не раздался тихий щелчок. Пальцы Вольдара пошарили по передней стенке и нащупали слегка припыленные выступающие дуги-накладки, внутри которых виднелись два камня неправильной формы.

От поворота дуги по часовой стрелке один из камней вдруг засветился ярким желтым сиянием, словно миниатюрное солнце, и рассыпал в воздухе горсть искр. Другой медленно разгорался, пока не стал совершенно прозрачным, демонстрируя свое нутро, наполненное множеством острых кристалликов, похожих на ежей.

– Кажется, контакт есть, еще работает,– со вздохом облегчения выпалил Ужка.

– Мы должны в это сесть? – Макарий с мистическим ужасом коснулся пальцем идеально правильного угла тележки и тут же отдернул его.

Вольдар засмеялся и быстрым поворотом дуги в обратную сторону заставил камни потухнуть.

– Нет. Я просто проверил. Нам в противоположном направлении. Если вы, конечно, не собираетесь совершить небольшой вояж по окрестным горам и городам.

– Упаси бог! – вздрогнул Макарий.– Находились уже, спасибо. Давай быстрее к твоей деревне, пока подземка силы окончательно не высосала…

– А это что? – Квайл обнаружил неприметную поначалу маленькую круглую нишу, забитую булыжниками и серым цементом.

– Не трогай! – поспешил крикнуть Ужка, и эхо вернулось откуда-то из-под потолка, искаженное странными гортанными отголосками.– Не трогай, разорвет на части! Это ход в Лакатку, гномий городок. Он как раз под горой.

Студент восхищенно ковырнул ногтем выступающий камень.

– Сюда,– Вольдар гостеприимным жестом указал в боковую арку, в начале которой уже выстроились одна за другой абсолютно идентичные тележки.– Каждый занимает отдельную вагонетку. Сейчас, только путевые камни проверю…

Такое же «солнышко» послушно вспыхнуло, только уже не желтым, а нежно-сиреневым сиянием.

– Порядок. Заряд цел, можно ехать.

– И оно поедет… само?

– Ну да.

От восхищения глаза Квайла вспыхнули еще ярче, чем чудо-камень. Это был тот особый блеск, что бывает у прирожденных изобретателей в момент осенения гениальной мыслью. Но даже если человек не видел в своей жизни ни одного гениального изобретателя, подобный взгляд ему наверняка знаком. Нечто похожее можно наблюдать у вполне обычных категорий граждан, которым случайно подвернулась полезная бесхозная вещь, к тому же плохо лежащая.

Прочтя в серых глазах Квайла тайную мысль, Ужка хмыкнул:

– Успокойся, Рыжий, и убери руки. Думаешь, ты первый додумался? Половину кристаллов стянули еще полвека тому назад и повтыкали в оглобли. Только ни одна телега или карета почему-то без лошади так и не пошла. Зато пример одного особо умного кучера, которого до самого нутра тряхнуло магией, когда он полез разбирать «ежа», отбил охоту к дальнейшим экспериментам. Говорят, гномы вступали в сговор с самим чертом, чтобы создать для подземки эти камни! За каждого «ежа» платили чистым золотом в многократном размере! Ладно, сейчас я проверю крепления, и едем. Садитесь в вагонетки, каждый в свою.

– Ой! Какая-то вещица на дне,– настороженно начал было Макарий, но, поднеся к глазам «вещицу», быстро разочаровался: – А, да это просто бабский лиф… Видать, кто-то с подружкой в гномов играл… Ну и народ у вас, Ужка!

– Ух ты! – перебил его не сдержавший удивления студент, рассмотрев на боку крайней тележки витиеватую надпись.– Что это?

– Уймись, Рыжий,– похлопал его по плечу Макарий, к которому после пикантной находки окончательно вернулась обычная уверенность в себе.

– Да пусть спрашивает,– улыбнулся Вольдар, впрыгивая в головную вагонетку и наклоняясь к жесткой сцепке в виде крючковатой драконьей лапы, соединяющей ее со следующей.– Мне самому в детстве было интересно. Мы здесь, если хочешь знать, почти каждый закоулок облазали. Боязно, а ну как обессилеешь до пустоты, но любопытно… Кое-что не для человеческого ума, но надписи – это совсем просто.

– Ты знаешь гномий? – со священным ужасом вытаращил глаза Макарий.

– Ты его тоже знаешь. Корунд, шпинель, альмандин, турмалин, малахит, серпентин, изумруд. Названия всех камней произошли из него – и драгоценных, и дешевки. В старогномьем на письме выбрасывали все гласные, оставляя только согласные буквы. Видишь, на моей вагонетке написано «длм»– значит доломит. Каждая порода транспортировалась отдельно.

– Почему? – уточнил Квайл.

– Гномы считали, что смешивать их нельзя, утратят свои свойства.

– Скажите, какие тонкости! – скривился Макарий, степенно усаживаясь на дно второй тележки.

– Угу,– буркнул Квайл, обнаруживший к своей досаде, что на боку его транспорта начертаны слова «млк брсв прд», и весьма этим фактом обиженный. Расшифровать надпись иначе как «мелкая бросовая порода» у него не получилось.– Можно подумать, что они были великими магами!

– Нет, гномам, конечно, до магов далеко,– рассудительно согласился Вольдар.– Но все-таки они могли много такого, что нам не дано. Гномьим клинком можно опоясаться, и при этом он с одного удара перерубает кабанью голову. Это вам не трехслойное халлийское барахло из железа и дешевой стали. А скорострельные арбалеты? А «разящее кольцо»? Адская штучка. Кроме того, согласись, все знают: никто лучше старого гнома не изготавливал талисманы. Они саму душу в камне чувствовали, понимаешь? У нас ходят слухи, что под подземкой, под гномьим городом, глубоко в недрах земли есть особый сад, в котором…

– Так мы едем или будем лясы точить? – мягко напомнил о себе Макарий.

– Сейчас! – опомнился Ужка.– Секунду, только стартовый рычаг найду…

Квайл поймал себя на том, что ему страшновато покидать станцию и ехать в пугающую неизвестность. Но тут лязгнул металл дуги, «солнышко» бросило в стороны искрящиеся лучи света, «ежи» затрещали внутри ставшего прозрачным путевого камня, под сводом тоннеля загудело, Вольдар довольно крякнул, и тележка резво понеслась по теряющимся в бесконечности параллельным направляющим.

– С бо… – крикнул Макарий и замычал, прикусив язык.

Некоторое время ехали без разговоров. Вольдар беспечно мурлыкал что-то тягучее себе под нос, не открывая рта. Студент зыркал по сторонам, время от времени втягивая голову в плечи, чтобы избежать неприятно щекочущих мазков паутины по лицу. Какое расстояние они проехали, было непонятно.

Постепенно ход вагонеток стал более гладким и плавным. Пассажиров уже почти не трясло.

– Смешно, но мне сейчас кажется – выйдем мы на поверхность, а там прошло лет десять,– рискнул подать голос Квайл.

– Лишь бы выйти,– угрюмо откликнулся Макарий.– Что-то мы едем-едем…

– Сейчас! – перебил его Ужка.

– Станция?

– Запасной выход! Сейчас вагонетки начнут поворачивать, и вы по моей команде прыгаете направо. Приготовьтесь…

В ожидании команды студент заранее встал и, как оказалось, поступил очень глупо. Тележку тряхнуло на повороте, и он, не удержавшись на ногах, неловко упал, больно ударившись ребром.

– Вот сейчас… сейчас… Прыгайте! – Крик Ужки застал Квайла в тот момент, когда он смешно болтал в воздухе свободной рукой, спешно принимая вертикальное положение. Как назло, рюкзак зацепился за ржавый крюк на боку.

Спрыгнуть студенту удалось уже в последний момент, когда вагонетки резко ухнули вниз, в ничем не освещаемую черную пустоту.

– Уфф… – выдохнул Макарий.– Я уж думал, тебе конец, Рыжий. Что случилось?

– Ничего,– преувеличенно широко улыбаясь, ответил трясущийся Квайл.– Решил прокатиться еще круг. Тележки после этого куда поворачивают? К началу?

– На этом перегоне вагонетки внизу переворачиваются и высыпают свое содержимое в специальные контейнеры,– похлопал его по плечу Вольдар.– После чего порода поступает в крупное сито. Потом сортировка, удаление отходов, дробилка… почти как на нашем прииске. Думаю, Рыжий, дальше тебе не интересно.

Квайла передернуло.

– Почему же? – упрямо прохрипел он, внутренне обмирая от подступившей слабости.

– Любопытно, как долго мы ехали,– пришел на помощь Макарий.– Час, два?

– Не дольше двадцати минут,– уверенно сказал Ужка.– С учетом лишней болтовни.

– Не может быть!

– Пошли.– Ужка довольно потянулся и указал факелом на длинную лестницу.– Ступайте осторожно, ступеньки узенькие.

Крик досады шумно упавшего Макария подтвердил эти слова – крепыш поторопился и сейчас стоял на четвереньках, потирая колено.

– Итить твою! Моя нога тут и боком не поместится!

– А ты на носочках,– подсказал Квайл.

– Да у меня и носочки… Итить твою!

Спустя несколько минут неудобная лестница все-таки закончилась, и глазам приятелей предстала низкая, слабо подсвеченная арка в стене.

– Проходим через ворота и на выход! – радостно объявил Вольдар.– Думаю, уютная поляна и пастушеский дом устроят вас, друзья мои. А там уж и до деревни рукой подать.

Показывая пример, Ужка первым подошел к проему и решительно протопал сквозь него. Макарий и студент, на всякий случай почти вплотную друг за другом, кинулись следом, но совместный проход в арку не получился.

Беспрепятственно пропустив Макария, ворота неожиданно вдруг проявили весьма строптивый характер, едва к ним приблизился Квайл. Перед его лицом резко опустились глухие металлические створки, под сводом арки вспыхнул красный огонек и что-то сверху тревожно загудело.

– А! – Рыжий отпрыгнул назад, потирая оцарапанный дверкой кончик носа.

– Нет, это дьявол знает что такое! – заорал из-за закрытой дверки Макарий.– Итить твою… чуть половину задницы не отхватило! Я прямо… тить-растить…

– Что стряслось? – испуганно осведомился студент.

– Это я у тебя хочу спросить,– раздраженно откликнулся из-за двери Вольдар.– Выходной тамбур задраился. Подземка настроена таким образом, что пронести сквозь ворота даже огрызочек ценного металла невозможно. Что ты прячешь на себе, Рыжий?

– Н-ничего, кроме монет!

– А если без шуток?

– Правда, ничего! – возмутился Квайл.– Почему вы мне не верите?!

За воротами раздался горький смех.

– Мы-то готовы поверить,– язвительно сообщил Вольдар.– Беда в том, что ворота уговорам не поддаются. Спрашиваю последний раз: что ты протащил с собой в подземку? Золото гномы никогда не считали особо ценным, серебро тем паче. Неужели философский камень? Слушай, а может, ты маг?

Студент упрямо замычал и злобно толкнул двери плечом.

– Бьется наша птичка в клетке,– прокомментировал Макарий и вдруг охнул: – А ведь я, кажется, знаю!

– Все ты врешь! – вскинулся Квайл, в бессильной обиде колотя кулаками по бездушному металлу дверей.– Это неправда!

Повисла пауза, нарушаемая лишь негромким шепотом Макария и протестующими восклицаниями Ужки. Наконец пальцы Вольдара нервно забарабанили снаружи.

– Студент,– ласковым тоном забойщика крупного рогатого скота поинтересовался он.– А ну признавайся, рыжий курицын сын! ТЫ УКРАЛ НА ПРИИСКЕ КУСОК ПЛАНКИТА?

Отпираться было глупо.

Квайл опустил плечи и прижал ладонь к тому месту на своем теле, где немного в стороне от заднего кармана, под льняным исподним, под бледной кожей давно не видевших солнца бедер зубрилы-студента была вшита плоская плашка самого дорогого в мире умного металла. Прикосновение придало ему уверенности в себе.

– Не украл, а взял для научного эксперимента,– с вызовом сказал он.– А что?

Тор. Приют святого Паллы

Когда запыхавшийся брат Нилс подбежал к воротам приюта, его уже ждали. Настоятель лично стоял за решеткой, нервно теребя связку ключей.

– Скорей! – Против обыкновения, он даже не спросил своего монаха о сборах. Просто отпер замок, кинул ключи ожидающему неподалеку брату Миту и заспешил к дверям, увлекая за собой Нилса. В рукаве, за который схватился настоятель, предательски зазвенело, но старик не обратил на это внимания: он так торопился, что взлетел по лестнице, пропуская ступени. Затем, не омыв рук, нырнул мимо апсиды с изображением Господа в боковину церковного зала, к исповедальным кабинкам.

– Садись!

Руки в коричневых старческих пятнышках тщательно притворили первую дверь исповедальни, потом – вторую и задернули тяжелую штору: меры предосторожности, которые применялись в исключительных случаях вроде принятия исповеди от церковного начальства или особы королевской крови, путешествующей инкогнито. Брат Нилс понял, что разговор предстоит серьезный. И не ошибся.

– Скажи-ка, сын мой,– явно волнуясь, начал настоятель,– готов ли ты выполнить для приюта и лично меня одно э-э-э… деликатное поручение?

Брат Нилс послушно вытянулся в струнку:

– Что необходимо сделать?

– Найти брата Михаила. Только что я принимал исповедь на «Санта-Фаррала», отпускал грехи одному несчастному. Брат Михаил был со мной, нес свириллион…

Нилс понимающе кивнул, пряча в складки капюшона усмешку. Использование больных в качестве бесплатной тягловой силы было в приюте делом обычным. Именно они катали бочки с вином и грузили на телеги ящики с полными бутылками для отправки.

Что же касается свириллиона – громоздкой бандуры с начинкой из глиняных трубочек с отверстиями и приделанными сбоку мехами для подачи воздуха, то его вообще могли поднять немногие. А уж с задачей тащить свириллион вслед за настоятелем (который исповедовал грешников не иначе как под жуткие потусторонние звуки) и вовсе справлялся один Михаил. Крепкий, как пахотный вол, бледнолицый северянин играючи взваливал на плечо ремень с инструментом и без единой жалобы пер его, куда прикажет настоятель.

– Брат Михаил сбежал,– коротко сообщил настоятель.– Вместе со свириллионом. Сначала я думал, что мой подопечный вернулся в приют, но здесь его нет, я обыскал все. Если бы брат Хаспер не уехал на рынок со свежей партией крепленого «Мирры святого Паллы», я бы послал его, но сейчас у меня нет выхода. Я вынужден просить тебя о помощи. Обойди город и найди Михаила! Немедленно!

– Из-за этого и звонили? – удивился Нилс.– Вы опасаетесь за инструмент?

Старик нетерпеливо сжал кулаки:

– Да гори он синим пламенем, гроб с музыкой! Мне нужен сам Михаил! Срочно! Если окажет сопротивление – лишай сознания и тащи волоком!

– То есть как? – совсем растерялся Нилс.

– Быстрее! – Пальцы настоятеля принялись перебирать четки с такой скоростью, что отдельные бусины слились в единую янтарную окружность.– Иначе он может кому-нибудь проговори…

Уже вскочивший выполнять поручение монах замер с наполовину выпрямленными ногами.

– Что-о?

– Черт! До чего не вовремя уехал Хаспер! Сдвинешься ты с места или мне придется вызывать профессионального бойца?!

Вот сейчас настоятель явно сказал больше, чем собирался, понял Нилс. Прокол. Подобное выражение лица он несколько раз наблюдал у прохожих, виновато разводящих руками – нет денег, монах, прости – и тут же роняющих на мостовую туго набитый кошель. Что же натворил безобидный полудурок, если приор готов заполучить его любой ценой? Даже без любимого свириллиона? И без сознания?

– Вы что-то недоговариваете? – тактично спросил Нилс, нарочито медленно опускаясь обратно на лавку. Голубые глаза выжидательно уставились на настоятеля.

– А… ладно! – скрипнул зубами старик, коротко, зло ударяя по стенке исповедальной кабинки. Не привыкшее к жестокому обращению дерево жалобно скрипнуло.– Скажу! Будем надеяться, Михаил не успеет поделиться секретом с прохожими. Лучше скажу тебе, чем кому-то чужому. Придвинься.

Нилс послушно умостил на твердом сиденье круглый зад и подставил красное от любопытства ухо.

– Признайся, сын мой, не думал ли ты когда-нибудь о том, чтобы разбогатеть? – с небывалым волнением в голосе вопросил настоятель.

Неужели банальная проверка на истовость веры? Возможно, учитывая конец срока службы. Нилс недоуменно вытаращил глаза, перекрестился, стараясь не слишком звенеть припрятанными в рукаве монетами, и с достоинством начал: – Да я… никогда в жизни! Если вам кто наплел про меня всякое, то это все ложь! От начала до конца ложь, вот крест! Разве Господь наш не повелел нам жить в скромности и лишь в мире ином получить вознаграждение за…

– Ну да, ну да! – нетерпеливо перебил его настоятель.– Но разве не болит твое сердце за несчастных и убогих? Неужели не страдаешь ты, на их метания глядючи? Не хотелось ли тебе облегчить путь мирской этих бедолаг… э-э-э… скажем, построив для них еще один дом?

– Да разве одного мало? Тем более такого удобного и просторного! – окончательно войдя в роль, широко повел рукой Нилс и тем самым круто изменил дальнейшую беседу. С благостностью было покончено, аминь, монеты вылетели из его рукава звонким пчелиным роем.

– Вот так-то лучше, сын мой! – с облегчением вздохнул настоятель, отбрасывая четки и на лету подхватывая в ладонь блестящие сентаво.– Говори прямо: денег хочешь?

– Кто же не хочет,– несколько смущенно согласился Нилс, провожая монеты тоскливым взглядом.– Хочу. В прошлой жизни был грешен, признаю. Но именно это и удерживает меня сейчас на пути добродетели! Получив вторую цир-тонуру и лошадь от города, намерен посвятить дальнейшую жизнь исключительно благим делам! Но я все же, хоть убейте, не понимаю, каким боком здесь замешан полоумный страдалец Михаил, ведь он…

– Сейчас поймешь! – прервал его настоятель.– Оставим ненужный политес, все свои. Ты думаешь, я не знаю про твою слабость к потрошкам? Или любовь к «Торскому светлому»? У святого Паллы нет от меня секретов. Рассусоливать некогда, скажу, как есть: только что мне исповедовался приговоренный к смерти чик. Капитан вызвал прямо на корабль, повесят его через… да, наверное, уже повесили, земля ему пухом… тьфу– вода ему пухом, небось уже на дне морском бедолага. Речь идет о подземке. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Все еще находясь под впечатлением, Нилс механически кивнул:

– Гномья дорога. Рычаги, цепи, металлические направляющие под хитрым названием «рельсы». Болтают, что пребывание в подземке высасывает из человека силы, но ни одного скелета в тоннеле пока не находили. С тех пор, как род гномов Орасса из Каперии закончил свое существование, только ленивый не прокатился в вагонетке. Благо в окрестностях Тора вход на станции широкий, не чета узким лазейкам приграничной линии.

– Как думаешь, полезная штука?

Нилс неопределенно пожал плечами. Еще в бытность свою помощником пивоторговца он наслушался сплетен, что, кроме двух гномьих городов, глубоко под землей скрываются недоступные человеку тайные помещения и полигоны с механическими чудовищами, о назначении которых можно было лишь догадываться. По крайней мере, при жизни гномы не только спали, ели, плавили металл и торговали оружием. Они усиленно развивали свою науку. Но собственно дорога… Лично ему взаимоотношения соотечественников с подземкой казались сродни мартышкиным играм в библиотеке. Выдрать цветные картинки, покидаться древними гремуарами, нагадить – вот и все, на что способны существа, не умеющие читать.

Расценив молчание монаха как согласие, настоятель оживился:

– Сам когда-нибудь спускался под землю?

– В детстве – да, кто же удержится? Забавная игрушка, но не более. Уж не знаю, как насчет высасывания сил, но одно точно: если вовремя не спрыгнешь, лишишься ноги, а то и головы. И… как связан с подземкой наш Михаил?

– Болезный умом брат Михаил подслушал кое-что, не предназначенное для его ушей.– Настоятель отдернул занавеску и проверил дверь, не открылась ли.– Чик утверждал, что на нашей ветке есть никому не известная станция, с которой можно добраться до склада ценных металлов!

Выпалив тайну, приор с заметным облегчением откинулся на квадратную подушку с золочеными кистями и внимательно уставился на своего монаха: как он воспримет новость? Монах воспринял новость, как и положено здравомыслящему человеку: скептически.

– Это невозможно! – замотал головой Нилс.– Все знают, что в подземке остались только пустые вагонетки и пути, ведущие от станции к станции. Не то что ценной металлической плашки, даже мусора от бросовой породы не найдешь. Если склады и были когда – разграбили до нас. В настоящее время приморская ветка истоптана мальчишками вдоль и поперек. До чего дошли сорванцы: стали менять метки на тех входах, что подальше в горе. Шутка такая – метка есть, а входа нет. Исповедуемый обманул вас.

– Перед смертью? – упрямо возразил настоятель.– Нет, ты не понимаешь. Его ноги были связаны, а душа готовилась отлететь, в такие моменты не врут!

– Матросы, тем более чики, не имеют чести и совести. Врать для них так же привычно, как ходить враскачку и смолить вонючие сигары.

– Зато в них сильна вера! Глотая соленую воду во время шторма и месяцами не видя берега, взмолишься Спасителю гораздо искренней, чем сидя в кресле перед камином. Я видел его глаза, чик не врал.

– Ценные металлы… Золото? – недоверчиво поднял брови Нилс.

– Это гномья дорога! – напомнил настоятель.– Ну же, думай!

– Неужели высокоплавкая сталь?

– Да. И кроме того…

– Оружие? Пла…?

– Тсс! Не кричи. Слава богу, догадался наконец. Чик утверждал, что своими глазами видел нанизанные на штыри «разящие кольца», арбалетные дуги, мотки тонкотянутой проволоки для ковки сабель, чаши с обломками планкита и ящики с монетами. Вот такими,– настоятель протянул к самому лицу Нилса потертую веревку, на которой болталась монетка с проделанной дырочкой. Одна сторона побурела от грязи и пота, но на другой четко просматривался профиль подпрыгивающего на волнах галеона.– Узнаешь? Наверное, нет, ты слишком молод, чтобы помнить…

– Отчего же! – Брат Нилс осторожно погладил ребро монеты.– Кажется, галеонары? Уже видел такие. Стальные паунды старого образца. У нас в деревню скупщик заходил, предлагал за каждую по три современных. Говорит, для переделки незаменимая вещь. А правда, что их выплавили из стальных чушек гномьей работы с борта затонувшей «Королевы Зарты»?

– Правда. А теперь представь, что совсем рядом, аккуратно упакованные, ждут хозяина пара-тройка пудов таких монет! Не жалкие плашки, привозимые с прииска, а фунты планкита!

– И все это стережет огромный дракон,– подытожил Нилс.

– Откуда ты знаешь? – насторожился настоятель.– Действительно, чик упомянул о скелете здоровенного дракона, который попался ему по дороге к сокровищнице. Сын мой, а ну, посмотри мне в глаза! Что означает эта улыбочка?

– Не верю я,– признался Нилс.– Потому и про дракона сказал. Если отбросить упоминание о станции, то рассказ вашего покойника до жути похож на сказку, что моя сноха детям перед сном рассказывала. В подземке нет и не может быть никаких сокровищ. Вся приморская линия изучена вдоль и поперек. Сразу после войны и гибели гномов…

– Об этом чик тоже говорил! – встрепенулся настоятель.– Пятьдесят девять лет назад, когда Господь своей волей потряс землю Каперии и прекратил войну, прибрежную территорию поделили, и гномы исчезли. Исчезли, а не погибли – чувствуешь разницу?

– И куда они делись? Испарились? Спешно собрали мешки с ценностями и уехали?

– Не знаю,– пожал плечами настоятель.– Но согласись, до сих пор никто не видел мертвого гнома. К тому же это объясняет, почему в подземке остались лишь пустые вагонетки: мелкий народец тщательно убрал свое имущество, прежде чем покинуть опасную территорию. Нет, Нилс, чик говорил правду, поверь мне.

– Хорошо,– сдался монах.– Допустим, это был уникальный матрос, вместо рома увлекающийся тайнами древности. Допустим даже, что часть его выдумок правдива. Но где именно в таком случае находится вход на станцию?

– Вот это – главная загадка. И ответа на нее я пока не знаю,– загрустил настоятель.– Точное место чик назвать не успел, в самый разгар исповеди нас прервали. Позже я не решился рисковать. Знаешь этих матросов: даже за десяток монет не побрезгуют святого отправить к акулам. А тут разом полпуда! Несчастный шепнул лишь «Старый грод, внутри за…»– и его утащили.

– «Внутри за»? Не густо.

– Все же хоть какая-то зацепка.

– А брат Михаил? – напомнил Нилс.– Он тоже слышал?

– Каждую букву. Свириллион замолчал, я оглянулся – придурок бросил меха и слушает за моей спиной, открыв рот. Что там у него в мозгах переклинило, как подобрался – ума не приложу, обычно он в сторонке терся. Скромный малый, жаль творить насилие, но если разнесет сплетню по городу, будет плохо. Помнишь прошлогодний случай, когда какой-то шутник распустил слухи о якобы зарытом в стене тоннеля на Верхних Мымрах кладе?

– Еще бы не помнить! – хлопнул ладонями по коленям Нилс.– Пятый камень снизу, локоть от края. Уже поутру окрестные крестьяне ломали стену, но ничего не нашли. Кажется, после обвала ее так и не восстановили?

– Строить не ломать,– с осуждением отозвался настоятель.– Сам понимаешь: узнай горожане о новом лакомом куске– быть новому обвалу. Верхние Мымры просто деревня, и то два дома дали осадку. Что же говорить о Торе – недаром наш город прозвали «город-сыр», на пустотах стоим, проклятые гномы изрыли землю как кроты. Приют же в случае успешного исхода поисков станции потратит деньги на благо горожан. Иди, сын мой, ищи Михаила. Заранее снимаю с тебя грех, если придется обидеть убогого. Будь тверд. Отчего не уходишь?