Текст книги "Двадцать пятый с половиной кадр"
Автор книги: Людмила Евдокимова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Я ничего не ответила. А задала следующий вопрос:
– Люди с одним заболеванием у вас смотрят одинаковые фильмы?
– Нет, для каждого пациента пишется своя программа. Все мы разные: одному достаточно сказать раз, чтобы он понял, а другого убедить очень сложно. Да и фильмы каждый выбирает сам: кому что нравится – комедии, мелодрамы, или серьёзное кино. Боевики и триллеры мы в своей работе не используем – они перевозбуждают нервную систему и делают её невосприимчивой к лечению.
– А если один пациент посмотрит фильм другого пациента?
– Это запрещено. Да и невозможно. Вы, наверное, обратили внимание, что каждый монитор защищён от сидящего справа и слева специальными шторками. А скоро у нас будут индивидуальные кабинки по типу тех, что используются в физиотерапевтическом кабинете.
Он говорил, как по написанному. Должно быть, информация у них была строго дозирована. И другую не получить – как ни старайся! Но я всё же решила раскрутить его на откровенный разговор:
– Игорь Дмитриевич, а были случаи, когда ваша методика не помогала, а наоборот…
– К сожалению, мы, как и все, не застрахованы от неудач. Хотя они зависят не от нашей методики, а от индивидуальных особенностей организма. Но в подобных случаях коррекцию мы делаем бесплатно. Как раз сейчас у нас есть такая пациентка. У неё развилось стойкое отвращение к пище. Но, я думаю, очень скоро мы это исправим.
– А можно задать ей пару вопросов?
– Только, если она сама захочет. Я поговорю с ней.
– Может быть, тогда вы разрешите пообщаться с теми, кто сейчас сидит за компьютерами? Или хотя бы глянуть на то, что они смотрят…
– Нет, это невозможно. Наше лечение – процесс интимный. К тому же, у каждого, как я уже говорил, – индивидуальная программа, которая может оказать на вас негативное воздействие. Но вы ведь сами хотели пройти курс. Валерия Викторовна сказала, что у вас какие-то проблемы…
– Не то, чтобы проблемы… Так, пара лишних килограммов…
– И прекрасно! Значит, мы справимся с ними в два счёта.
– Не знаю, стоит ли утруждать вас из-за такой мелочи!
– Ничего, нам будет приятно вам помочь. Мы ведь тоже рассчитываем на вашу помощь – ждём объективного материала в газете.
– В этом вы не сомневайтесь…
– Вот и хорошо! Какой фильм вам приятно было бы посмотреть?
– Можно, я принесу свой?
– Конечно. Мы сбросим его в компьютер и сразу вернём. Только не откладывайте надолго.
– Хорошо, я приду к вам завтра.
На этом разговор был окончен. Я получила визитку, на обратной стороне которой уже заранее было указано время моего сеанса: вторник, 4 марта, 1000. И это снова неприятно меня удивило.
Пройдя в обратной последовательности лабиринтами старинного здания, я задержалась, было, в интернет-клубе на первом этаже, но потом решила посидеть в другом месте.
В кофейне через дорогу в этот ещё не обеденный час посетителей не было. Я заказала капучино с кусочком пиццы и села в дальнем углу.
Сначала в голове у меня было совершенно пусто. Я наслаждалась кофе и ватрушкой с колбасой, о существовании которой в Италии вряд ли слышали.
Немного отдохнув, достала из сумочки диктофон, перемотала кассету на начало и, надев наушники, стала слушать наш разговор. На мгновенье мне показалось, что мой недавний собеседник делает в это время то же самое, и мне стало неприятно.
Прослушав всю запись, я с сожалением поняла, что, хотя и вела себя достаточно осторожно, всё же сделала, как минимум, две ошибки. Во-первых, совершенно напрасно съязвила насчёт родственников Игоря Дмитриевича. И тем показала, что не верю в эту историю. Но главный мой промах в том, что я попросила встретиться с пациенткой, хотя была почти уверена, что это Зина. Конечно же, она скажет, что мы знакомы, и как именно, и через кого.
А что, если этот «Господин двадцать пятый кадр» имеет отношение к истории с пропажей коллекции? Я чувствую – есть здесь какая-то связь! С его возможностями влиять на людей он вполне… стоп! Это же ясно, как божий день: именно Игорь Дмитриевич и есть тот самый «заказчик». Это он при помощи своего метода заставил Зину взять монеты. Наверняка, и отвращение к пище у неё не само собой возникло – надо было подольше подержать её в своей власти.
Но Зина-то! Ей бы в разведке служить: о себе без всяких эмоций. Но как она набросилась на Алю! Будто, и впрямь заподозрила в краже именно её…
Или… а что если она не помнит, что взяла монеты? На дне рождения Зина торопилась на сеанс… Соня сказала, что к психологу. Но, скорее всего, прямо из музея она пошла в «25-ый кадр». Значит уже в тот же день с ней могли поработать, чтобы она забыла о случившемся.
Тогда всё могла быть так: Игорь Дмитриевич от кого-то (может, от самой Зины) узнаёт, что в музей будет передан ценный клад. Чтобы до этого момента подержать Зину в зоне своего внимания, он из-за якобы неудачного лечения продлевает сеансы. Затем, в канун передачи клада, при помощи двадцать пятого кадра заставляет её заменить пакет с монетами точно таким же, но с фантиками из фольги. А, получив клад, на очередном сеансе внушает, что ничего не было.
Теперь, конечно же, и аппетит появится – вряд ли её услуги потребуются ещё раз. У него вон сколько потенциальных зомби!
История получается вполне логичной. Но есть одно «но»: никто из действующих в ней лиц не мог знать, что монеты окажутся в литературном музее. Даже, если бы Соловьёв, везя клад, встретил в трамвае какого-то знакомого Игоря Дмитриевича (да хоть бы и его самого!) и рассказал, куда едет и зачем.
Никто не успел бы вот так сразу подготовить и пакет, и алюминиевые копии монет. Да ещё и передать всё это Зине. К тому же, она, в отличие от Марины, никуда из музея не выходила. И к ней никто не приходил, и не звонил (по крайней мере, при мне).
Мистика какая-то! И всё же надо бы поговорить с Соловьёвым. Зайду к нему после лекций…
Чёрт! А про университет-то я забыла! До пары остался всего час, а я ещё хотела кое-что распечатать…
3 марта 2003 года, понедельник. Двадцать три часа. Дома.
Только что приехала от Соловьёвых. Как заеду к ним – считай на весь вечер.
О встрече я успела договориться до занятий – позвонила с кафедры. Сергей Борисович оказался дома.
И после шестой пары я отправилась к нему в гости. Соловьёвы живут недалеко от нашего университета. Решила не ехать трамваем, а пройтись пешком. Тем более – до этого не было времени подготовиться к разговору.
Я шла и прокручивала в голове все известные мне факты. Они разложились так, что информация потенциальному похитителю могла поступить только от Соловьёва. Хотя это выглядело довольно глупо: получалось, что он помог кому-то себя обокрасть. Бред какой-то. Да и не мог Сергей Борисович участвовать в подобной авантюре.
Я знаю его лет семь или восемь. И у нас много раз заходил разговор о коллекционерах. Не любит он этих «господ с горящими глазами». И хотя на языке обывателей он самый настоящий «чёрный археолог» – раскопки ведёт без лицензии! Но ничего из найденного не продавал, да и не скрывал никогда. Наоборот, всё приводил в порядок (даже изобрёл раствор для очистки серебра!), систематизировал, фотографировал, описывал.
Сейчас ещё и сайт в Интернете готовит. Большинство его находок хранится на кафедре археологии в университете. А Именьковский клад он вообще решил передать в областной краеведческий музей. Хотя, я знаю, поступали на его счёт предложения от частных коллекционеров. И какие предложения!
Как ни крути, не было у Сергея Борисовича смысла наводить на монеты жуликов. А может случайно? Просто сказал кому-то, не задумываясь о последствиях? Хотя я уже прокручивала в голове этот вариант и сделала вывод, что у вора не было времени, чтобы подготовиться к краже. Да и ни у кого этого времени не было! Как утверждает Соня, Феликс только в понедельник утром решил, что монеты будут переданы в её музей.
Подходя к дому Соловьёвых, я поймала себя на том, что улыбаюсь. Мне всегда приятно сюда приходить. Со дня знакомства, с первой съёмки. Мы сразу подружились. Хотя эта семейная пара старше меня лет на пятнадцать, а то и все двадцать – сложно сказать сколько им лет. А я и не спрашивала.
Сергей Борисович высокий, худой – о таких говорят: жилистый. Зачёсанные назад длинные русые волосы почти не тронула седина. Его жена Татьяна, невысокая, темноволосая.
Я всегда любуюсь этой парой и даже немного завидую их полному взаимопониманию и поддержке. У меня с моими мужчинами так не получалось…
Соловьёвы обрадовались моему приходу.
Татьяна сразу отправилась хлопотать на кухню: «Ты с работы – голодная».
Мы с Борисом Сергеевичем сели в его кабинете.
Соловьёв уже знал о пропаже, и сам пытался понять, откуда вор получил информацию. Что не от него – это точно! Он, действительно, узнал о месте передачи клада буквально перед выходом из дома и в трамвае ни с кем на эту тему не разговаривал.
Да и о самой передаче монет в музей знали немногие. Из неизвестных мне, Соловьёв назвал только археолога Смыкова.
Это меня расстроило. Одно дело – информация известна узкому кругу музейных работников, а совсем другое – преподавателю университета. Он вполне мог обсудить её и со своими коллегами-археологами, и со студентами. Да и с коллекционерами у него связи не хуже, чем у музейщиков!
Мы ещё поговорили с Сергеем Борисовичем за ужином, который Татьяна подала в гостиную. Попивая лёгкое сухое вино. Соловьёв собственноручно делает его из листьев винограда. Домой я приехала около одиннадцати вечера. Сразу схватилась за дневник. Всё записала.
И только сейчас вспомнила, что завтра в десять утра должна прийти в «25-ый кадр» и принести видеокассету. А я ещё ничего не решила по поводу фильма. Ладно, поставлю будильник на пять. Утром думается лучше. А сейчас: спать, спать!
4 марта 2003 года, вторник. Пять тридцать утра. Дома
Еле поднялась! Но когда стояла под душем, уже кое-что придумала. Не по фильму, а как ослабить влияние двадцать пятого кадра на мой мозг. Они ведь над памятью будут работать. Стереть информацию, о которой они и не догадываются – им вряд ли удастся. А вот добавить новую – пожалуйста! Внушить мне то, чего не было!
Хорошо, что я веду дневник! Вот по его поводу и пришла мне в голову мысль: надо сделать так, чтобы никто не узнал о его существовании, а, тем более, – не нашёл. Я же в любом состоянии должна помнить, что он есть, и где именно находится.
Поэтому решила отправить его самой себе «до востребования». А кому-нибудь из родственников или знакомых пошлю письмо с просьбой: сразу после его получения сообщить, что на главпочтамте лежит пакет для меня. Хотя подобное письмо может вызвать у его адресата массу ненужных вопросов…
Ладно, об этом я ещё подумаю, сейчас главное – решить с фильмом. Лучше всего, если это будет одна из моих собственных телевизионных передач. Чтобы она ассоциативно наталкивала меня на мысль о Именьковском кладе, или о Соловьёве, или о музее.
Кстати, всё это я снимала. И не один раз! Например, была передача о краеведческом музее и отдельная – о литературном, пару раз мы показывали археологов (того же Смыкова) и раскопки. О Соловьёве тоже были две передачи, последняя – как раз о найденном кладе. Но всё это сейчас мне не подходит – подобные ассоциации и для Игоря Дмитриевича будут очевидны, а надо, чтобы поняла их только я…
Стоп! Есть такая передача! Несколько лет назад мы снимали известного симбирского виноградаря Вюнша. Этот сюжет, от начала до конца, будет напоминать мне о Соловьёве. Во-первых, именно Сергей Борисович нас и познакомил. Во-вторых, речь в передаче идёт о приготовлении вина из листьев винограда. Этот экзотический способ много лет успешно использует и сам Соловьёв. И вполне удачно, в чём я вчера в очередной раз убедилась.
Всё! Бегу на канал!..
4 марта 2003 года, вторник (расшифровано с диктофона)
Сейчас вышла из «25-го кадра». И решила сразу наговорить свои впечатления на диктофон. Делаю эти записи на ходу, потому что уже опаздываю в университет. А если не зафиксирую сейчас – боюсь, что-то забуду.
Вроде, никогда не было проблем с памятью. А тут вдруг появилось ощущение, что есть пробелы. Например, сегодняшний день у меня почему-то начинается с момента, когда я захожу в «25-ый кадр» и оказываюсь в комнате с мониторами.
Меня встречает директор фирмы Игорь Дмитриевич:
– Принесли фильм?
– Да (я протягиваю видеокассету).
– Сейчас наш специалист скопирует его в компьютер и расставит двадцать пятые кадры, мотивирующие ваше похудание.
– Это долго?
– Нет, всё отлажено. Минут пятнадцать-двадцать – и будет готово. А пока вас осмотрит наш врач: померит давление, пульс. Это стандартная процедура. Мы не можем рисковать вашим здоровьем!
– Хорошо.
Мы прошли через гостиную с мягкой мебелью тревожного жёлтого цвета и пустыми стеклянными стеллажами. Вошли в дверь в дальнем углу справа. За ней оказалась крохотная комнатка без окон. Стены в ней почему-то обиты белым пористым материалом. И вся мебель тоже белая. Только на небольшом пустом столе как-то противоестественно чернела коробка старого тонометра.
Возле стола стояли три деревянных стула: два совершенно обычных – по бокам. И один, с высокой сплошной спинкой, делающей его похожим на трон, – между столом и входной дверью.
Меня посадили на этот стул, так что взгляд мой упирался в пустую стену, а вход оказался за спиной.
Игорь Дмитриевич сел слева.
А справа сидела женщина в белом халате и в такой же шапочке, полностью скрывающей её волосы. На шее у неё висел стетоскоп, а на лоб была прикреплена блестящая круглая штука с дыркой, какие бывают у лор-врачей. Я сразу подумала: интересно – зачем она ей? Ещё больше меня удивили хирургические перчатки на её руках, будто она собиралась делать укол, а не измерять давление.
Врач попросила меня закатать рукав и закрепила манжету тонометра. Повисла пауза.
– Сто двадцать на восемьдесят, – сказала она через некоторое время. – Очень хорошо! А вот пульс – девяносто пять. Частит! Волнуетесь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
