Текст книги "Правила выживания (СИ)"

Автор книги: Людмила Айдарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Молча я выпуталась из объятий мужа, аккуратно встала, все же живот хоть и не такой большой для моего срока, но мешал. Немного постояла, чтобы набатом ухавшее сердце чуть успокоилось и голова не так кружилась. Подошла к столу. Говорить что-то глядя Астану лицо мне было трудно и боязно. Поэтому я просто встала к нему спиной.

– Скажи, Астан, а что вы… Что ты знаешь о других мирах?

– У нас мало знаний об этом. Мы просто понимаем, что они есть. Говорят, что ведьмы, особо сильные и инициированные, могут связываться с ними. Но у магов такой возможности нет.

– Я не зря тебя спросила.

– Понял. И что ты мне хочешь этим сказать?

– Только то, что я не из этого мира.

Хорошо, что было темно, что я не видела его реакции, его выражения лица. Я не стала долго молчать и продолжила. Мне не нужны были его вопросы. Стыдно сказать, но в тот момент я боялась, что он меня не поймет. Не примет такую, какая я есть. Поэтому заговорила быстро, путаясь в словах и сбиваясь:

– Не спрашивай меня как это вышло. Я не знаю, как и почему это произошло и почему. Я просто очнулась и поняла, что это не мой мир. Первое время вообще меня спасало только то, что все считали меня больной и не трогали.

– Но как так может быть?

– Не знаю, Астан, не знаю. В своем мире я жила просто и спокойно. У нас нет магии. У нас есть совсем другие приспособления. Мы живем удобнее и комфортнее за счет создаваемых механизмов – это называется технологий. Именно поэтому я и просила книги. В них я надеялась получить более точные знания о вашем мире.

– То есть, ты не ведьма в своем мире и не магиня.

– Абсолютно. Я всего лишь специалист кадрового отдела.

– Какого, какого отдела?

– Ну, я работаю, вернее до всего этого работала в строительной организации…

– Пресветлый, ты еще и работала.

– Конечно. И здесь я тоже работаю. Как же без дела быть? В наших с тобой мирах есть и общие черты, например, просто так не кормят, – я нервно засмеялась.

Вот только мой муж не засмеялся в ответ на мою шутку. Он молчал. И меня это задело. Неужели факт, что я не из этого мира столько значит? Как же так?

Глаза наполнились слезами. Опять перехватило дыхание. Единый, ну вот как на меня плохо беременность то влияет. Ну вот, истеричка истеричкой.

– Ну что ты, родная, ну не плачь, – голос мужа раздался за моей спиной. Меня развернули и обняли. Я уткнулась ему в грудь и затихла. – Не плачь. А что именно ты делала? В чем были твои обязанности?

– Ну, мы следили, чтобы люди, которых нанимают, были мастерами своего дела. Чтобы не пропускали работу без надобности. Если кто уйдет, то на его место нового подбирали. Мы ведь дома строили для людей. Жилые. А у нас они совсем другие, чем здесь.

– Какая хорошая служба. Вот почему ты так умеешь ладить с окружающими.

– Ну да. Нас учили этому специально. И занятия проводили. Тренинги называются, чтобы не ругались, не ссорились по мелочам и работали лучше в команде, – я старалась подбирать более простые и понятые слова, терминология нашего мира была трудна для понятий этого. Да и слов таких попросту не было.

– А семья, родные?

– Отец и брат. Мама умерла. Муж тоже был. Но отношения с ним были уже не те. Думаю, что если б я осталась в своем мире, то уже давно бы развелась с ним. У нас с этим намного проще.

– А что ты можешь сказать о том, что ты сейчас в теле Маяны?

– Ничего. Абсолютно. Даже версий никаких. Я открыла глаза и уже была ею. Иногда что-то делала по наитию. А порой всплывали обрывки ее памяти. Но не полностью, какие-то кусочки и фрагменты ее воспоминаний. Я думаю это то, что, по ее мнению было важным или значимым событием в ее жизни. Но того как она упала и ударилась головой в ее памяти не было.

– Жаль. Очень жаль.

– Да я сама понимаю, что может это имеет важное значение. А может и не имеет. Кто его знает.

– Ты права. Это могло бы помочь. А как тебя звали в твоем мире? Скажешь?

Я пожала плечами. А чего таить? Имя у меня было созвучное с нынешним, потому наверно я и приняла его быстро. И откликалась на него охотно.

– Марина. Это означает «морская».

– Красивое имя. А род?

– У нас нет родов, у нас фамилии. Я по фамилии Ларина. А отец у меня Николай. Значит, в нашем мире полное имя у меня будет звучать так: Марина Николаевна Ларина. Марина, дочь Николая из фамилии Лариных.

– А имя, которым тебя здесь стали звать? Не вызывает отторжение?

– А что имя, – я пригорюнилась, – мое прошлое имя, как и моя иномирная жизнь, осталось там. Вот только, что делать теперь я не знаю. Даже Берта и Франк меня жалеют. Сокрушаются, что я даже не бастард, а селянка простая.

– Да и слава Светлому, что ты не бастард. Но и не простая селянка. Ты, милая, вернее, Маяна, была приемышем. Узнать бы только где тебя нашли и кто потерял…

Час от часу не легче. Да отчего ж мне так везет то, по– черному!!!

– А теперь спать. Ты слишком перенервничала. И тебе обязательно надо отдохнуть.

Попыталась сказать, что отдохнула, но меня просто не стали слушать. Помогли снять платье, подняли на руки, отнесли в кровать и уложили. Минуты через две, по тому, как прогнулась и заскрипела кровать, поняла, что и муж лег. Быстренько юркнула ему под бочок. Блаженно прикрыла глаза. И опять почувствовала, как его ладонь привычно легла на живот, проверяя все ли в порядке с детками.

– Знаешь, а у нас есть такое приспособление, оно позволяет видеть, что у человека внутри происходит, – я шепотом стала рассказывать мужу, – мы его узи называем.

– О как!

– Да. Но с твоими руками оно не нужно, они у тебя лучше, чем узи.

– Вот таки и лучше.

– Ну да. Ну да, они ж теплые и приятные.

Муж фыркнул, потрепал меня по щеке и, посмеиваясь, проворчал:

– Спи, давай. У нас тяжелые дни намечаются. Надо отдохнуть.

Уже сквозь сон я краем уха услышала:

– Вот и хорошо, что лучше. Вот и ладно.

А теплая и ласковая ладонь нежно поглаживала мой живот.

Глава 23

Выспалась я знатно. Вот что значит, когда тебя оберегают, холят и лелеют. Изумительное ощущение. Оно не покидало меня до обеда, пока Астан не уехал в деревню по делам. Вернулся он через два пятидесятника. Мы уже и господ накормили, и сами поели, и других работников не обидели.

Мастер, быстро оглядев свои владения, проверив, что сделано, а что еще готовится, отвел меня сторонку и стал расспрашивать меня о том, что было в его отсутствие. Мы тихо переговаривались, когда зашел Мартин и отозвал мужа. Новости видно были не из приятных, потому что мне опять было приказано без его разрешения никуда не ходить, а сам бывший канцлер, ведомый начальником охраны, покинул кухню.

Сиран тихонько вышел за ними из кухни и вернулся через десятинку. Так мы узнали, что в камере удушили того парня, который до этого пытался убить мужа. По всему выходило, что в поместье был «засланный казачок». И он активно вмешивался в размеренную жизнь, преследуя только ему известные цели. Успокаивало, что незнакомца не отравили, иначе мы бы все попали под подозрение. А это нам нигде не надо.

Кухарята попритихли и быстренько носились по кухне, выполняя то одно, то другое поручение. Хеда в углу чистила овощи, Сиран и Пол возились у плиты. Хлеб я поставила в печь и потому была какое-то время свободна. Не зная, что делать, пошла в подсобку. Села на свой любимый короб в углу и задумалась о своей жизни. Да, мне повезло. Я получила второй шанс на жизнь. Пускай в чужом теле, но все же. Да, мне пришлось привыкать к другим людям, к иному укладу жизни, но я влилась, так сказать, в «новый коллектив». Мне повезло даже удачно замуж выйти. Огорчал только факт насилия со стороны князя. Хорошо, что он вроде как не искал меня больше. С содроганием вспоминала как избитая и полуголая я добралась до травницы. Как она отмывала меня, смазывала лечебной мазью побои и отпаивала успокоительным настоем. Уже на утро лицо и тело были практически чистыми. Домой она меня проводила лишь через день, предупредив меня сказать матери, что я ей будто бы помогала по хозяйству. И именно она подсказала мне к вечеру сходить к Берте, искавшей себе помощницу. Так, я попала в поместье.

Берта быстро пристроила меня на кухню, ибо помощница к тому времени у нее уже была, а вот на кухне работы было много и кухари сами не справлялись там, где нужна была женская рука. Именно травница меня и надоумила, спрятаться от князя под его носом. Думаю, что она прекрасно знала, что экономка уже нашла себе подходящую девушку и просто договорилась за моей спиной обо всем. Я не была на нее в обиде. Она сделала для меня много хорошего. И я подумывала над тем как ее отблагодарить за доброту и помощь. Через десятину Хеда поедет домой на два дня, может через нее и передам гостинец. Матери деньги я отложила. Нужны будут, ведь осенью Дагу свадьбу справлять. Астан сказал, что возьмет в кузне пару топоров и кинжал, а если получится то и жеребенка раздобудет. Это уже для брата и отца.

Под конец своих размышлений я пришла к выводу, что надо бы послать травнице Лее меду и специй. Вот чему она будет рада от всей души.

Посидев десятины две я вышла, проверила хлеба и взяв нож подсела к Хеде. Мы сидели и тихо обсуждали будущую поездку домой. Представляли как обрадуется матушка новостям от меня, подаркам. Мы так увлеклись, что не заметили, как забежала служанка княгини Марка. Девушка быстренько присела возле нас на корточки и шепотом стала быстро передавать указания Дорианы:

– Княгиня велела приготовить праздничный ужин, вот. Гость сегодня уже приедет. Мы на завтра рассчитывали, а он видно торопился к нам, порталами прибыл, представляете.

– Как сегодня?! – моему удивлению просто не было предела. Уж я то знала кто прибудет. Поэтому рада была безмерно, но виду не подавала.

– Да вот так Маяна, вот так. Так что пирог с орехами и мясом печь придется. И еще княгиня плюшки и булочки с вареньем и медовые коржики требует.

Вздохнув, я тяжело поднялась со скамеечки, извинилась перед Хедой, и пошла ставить по новой опару. Хорошо хоть Витар у меня есть, сразу же посадила его колоть орехи. Мед в кладовке был. И огурчики тоже были, как раз новую бочку открыли вчера. Рассолом обеспечены утром будут все. Вечер будет суетным. А так хотелось полежать, ноги ближе к вечеру начинали гудеть. Набираемый вес давал о себе знать. И тут мой канцлер-кухарь помочь мне мало чем мог.

Пока руки делали свою работу, в голове крутились непрошенные мысли. Вот зачем так резво Вейс прибыл? Значит что-то действительно серьезное. А вот что? Муж точно не скажет, тот еще партизан. Прям как мой дед Семен. Повадки одинаковые. Мужики, одним словом.

Время от времени забегали служанки то за кипятком, то за уксусом. Видно драили по-быстрому гостевые покои.

До вечера мы все успели, пироги у меня вышли знатные. А булочки, коржики и плюшки так вообще загляденье. Мы с Витором стояли и любовались как дети малые. Ну, кухаренок то это ясно. Он дите. А я-то чего так отреагировала сама и не поняла. Плохо на меня влияет беременность. Сентиментальничаю ужас как.

– Вижу вы готовы, – голос мужа за спиной произвел на меня эффект внезапно разорвавшейся бомбы. Я чуть на месте до потолка не подпрыгнула. А этот нехороший человек отвел меня в сторону и сказал, чтобы я уходила и не мельтешила на кухне. За что и почему, я до конца не поняла, но понурив голову, вся такая грустная и обиженная пошла за мужем.

– Ну не огорчайся. Просто не хочу, чтобы тебя ненароком придавили в суете. А потом еще и сказали, что это случайно вышло.

– А в комнате случайно меня как будто могут не придавить? – огрызнулась я, – вчера твой засов не помог. Вскрыли без помех, ты даже не проснулся.

Кухарь остановился и задумался.

– Правду говоришь, – и он, резко поменяв направление, пошел в мою бывшую каморку.

– Вот так будет лучше. Здесь тебя никто и не подумает искать.

Глава 24

И ведь прав оказался. Когда я в полночь под его конвоем добралась в нашу комнату, на нее страшно было смотреть Целым оставалось только окно, а еще входная дверь и бадья. Разломали даже дверь в купальню. Еще я не поняла, кому и чем мешал умывальник, но тот, кто это делал, точно знал об активном артефакте тишины. Без грандиозного шума такое провернуть было просто невозможно.

Что делать и как быть я просто не знала. Так и стояла как истукан в дверях. Астан стоял вторым каменным изваянием за моей спиной. Отмер он однако быстрее меня, кликнул кого-то из слуг и отправил за князем и гостем.

Вейс пришел раньше князя. Вернее сказать вместо него. Миан не пришел вообще, опять напился.

Шутом оказался среднего роста коренастый мужчина, одетый неброско, но дорого. Он сыпал шутками и своим поведением полостью оправдывал занимаемую должность. Вот только глаза, необычного темно-серого оттенка, были невеселые, и взгляд пронзительный.

Для меня принесли стул. Поставили его к стеночке и заботливо усадили. Да мне и самой не хотелось мешаться под ногами. Я оглядывалась и оценивала нанесенный ущерб. Жалко было комод. Не знаю почему. Вещи мои порвали, мешочек с деньгами исчез, как и нехитрые украшения, принадлежавшие истинной Маяне. Так что матери слать было уже нечего. Обидно то как.

– Не плачь, девонька, все ж хорошо.

– Да чего ж хорошего то? Вон, обокрали, мелочью не побрезговали, – пробормотала я, вытирая внезапно набежавшие слезы. Шут внезапно подошел, встал рядом и начал пристально разглядывать меня. Взял меня за левую руки и стал, поглаживая пальцами запястье, рассматривать брачную татуировку.

– Как интересно. Ой, как интересно. А иди-ка сюда и ты поближе, сынок, – поманил он к себе канцлера-мастера, – ручку то покажи.

Муж недобро усмехнулся, но подошел. Вейс быстренько цапнул его за кисть и с силой подтянул к себе.

– Ух ты! Даже так, – удивился шут, разглядывая руку мужа, его брови резко пошли вверх.

– Что, не нравится?

– Да я то что. Вот как ты это Дитриху объяснять будешь, вот в чем дело.

– Не твоя забота.

– А и верно, не моя. Вот сам ему и объяснишь, как ты без его разрешения…

– Вейс, сказал же сам разберусь. Ты вот лучше скажи, есть след или как?

– Есть, есть. Хороший такой, четкий. И больно уж знакомый.

– И…? что делать будем?

– А ничего пока не будем, ничего. Комнату опечатаем. Я с княгинюшкой пообщаюсь. А вы спать подниметесь ко мне, голубки.

– Спать успеем, а ты вот Вейс, ты понимаешь, что Маяну надо увозить отсюда.

– Ишь ты, как занервничал, как задергался. А не ты ли говорил Дитриху, что, мол, тут такого страшного, все будет хорошо, а потом у королевы выкидыш был?

Я испуганно вздрогнула на стуле. Астан заметил и рыкнул на шута:

– Вейс!

– Что Вейс?! Слушать мня надо. Старших всегда слушать надо.

– Ты не понимаешь, ты же просто не понимаешь

– Да все понимаю. Но и ты меня пойми, мне еще с Диртихом разбирать надо, что ты тут натворил, молодожен (дальше пошли непереводимые идиомы)…

– Вейс, да услышь же ты меня, – муж схватил шута за плечи и тряхнул его, – Дори уже пару раз пыталась избавиться от Маяны. Да и Витора надо выводить из под удара.

– А это еще кто?

– Не поверишь, но это бастард старого князя.

– Да ну! – удивился шут, – как тут лихо люди живут. Даром, что глубинка.

– Вейс, времени нет для шуток, Маяна беременна.

Шут резко повернулся ко мне и стал внимательно рассматривать. Я сидела и не знала, что делать и куда себя деть.

– А и правда, беременна. Какая прелесть. Почти пять месяцев. Хороший срок. Дорогу выдержит, порталы правда придется ставить покороче, – вынес шут свой вердикт, – и кто там у нас намечается?

– Мальчик и девочка у нас намечаются. Вейс, ты увезешь ее? – рявкнул муж.

– Да ты что! – всплеснул руками Вейс, – увезу, увезу. Вот теперь точно увезу. Дурная у вас Дориана. Дурная и бешеная. А она знает, что девочка в тягости?

– Уже знает. Потому и прошу. Она дошла до того, что «черную кровь» подкинуть приказала, а на лестнице струну натянули. Маяна чудом не упала.

Муж подошел к окну, присел. Возле окна валялись черепки от разбитого кувшина с отравой.

– Разбили, поганцы.

Шут подошел, взял один из черепков, понюхал. Затем достал из кармана чистую тряпицу и завернул в нее улику. А дальше пошла чистая магия. Вейс щелкнул пальцами и рядом с ним появилось что-то вроде марева. Вот в это марево он и сунул сверточек. Думаю, что это пространственный карман. Надо, срочно надо учиться. Вот рожу и сразу же начну осваивать все премудрости магии.

– Дори в своем репертуаре. Ну ничего нового не придумала. Все по-старинке.

Шут подошел ко мне, немного наклонился и, заглянув в глаза, мягко спросил:

– Поедешь со мной, девочка? У меня такая усадьба в Дормуте пустует. Роскошная, а жить в ней некому. Один я, одинешенек.

Я тихо улыбнулась и кивнула головой соглашаясь. А потом неожиданно прищурила глаза и сурово рявкнула:

– Без Витора не поеду.

Шут от неожиданности выпрямился. И… захохотал.

– Слышь, а она у тебя ничего, зубастая. Прелесть просто. Тебе именно такая и нужна. Не то, что твоя бывшая.

– Веееейс, – теперь уже рявкнул муж.

– Так, голубки мои, собирайтесь и бегом ко мне в покои. А я тут еще чуток побуду. И мальчишку сразу забирайте. Утром отбудем. Чем быстрее вернусь к Дитриху, тем лучше.

Муж помог мне встать и подняться в гостевые покои, приготовленные для шута, и ушел опять в нашу комнату. Так что, я сидела одна в комнате на изящной банкете и грустила. Немногим позже привели Витора. Мальчик испуганно оглядывался и, когда увидел меня, быстренько притулился рядом. Я обняла его и покрепче прижала к себе. Сам шут пришел через пятидесятник весьма довольный.

– Ну что, молодые люди, надеюсь со всеми попрощались? – спросил он, потирая руки.

– Нет.

– Ну так прощайтесь, мы сегодня отбываем.

– Да как же так! Лорд Вейс!

– Можно просто Вейс. Чай не прынц, переживу.

Шут веселился как мог. А вот Витор растерялся. Он не понимал ничего и выглядел потерянным. Бедный ребенок.

– Хорошо, Вейс. Мне еще с мужем поговорить надо.

– Поговоришь, поговоришь. Вещи иди, собери.

– Да нет у меня больше вещей. Подрали все. Собирать нечего, – пригорюнилась я. Хотя печалилась я по иному поводу. Как я буду без мужа? Пускай вместе мы были недолго, но я привыкла к нему, к его теплу, поддержке, заботе. И уезжать было боязно. Как он будет без меня?

– Да хорошо будет. Не переживай. Он тут четыре с половиной года без тебя как-то же жил.

Не поняла! Он что, мысли читает?

– Ну не прям-таки все и читаю, но немного менталистикой балуюсь. А тебе надо учиться блоки ставить, – посмеиваясь проговорил мужчина.

Вот тебе и шут.

Глава 25

Прощалась я с мужем по-быстрому. Попросила с Хедой передать гостинцы для родных и травницы, получила наставления как вести себя, что говорить, а о чем молчать. Потом Астан меня обнял и так мне стало грустно, такая тоска накатила, что еще чуть-чуть и я б точно заревела.

– Все, голубки, пора, – голос шута был уже стальным, без веселых ноток. – Пора нам. За тобой я пришлю месяца через два. Так что еще и к родам успеешь.

– Вейс, – муж отозвал шута и они стали быстро о чем-то говорить. В начале я не прислушивалась. Но потом с удивлением поняла, что слышу знакомые слова. Нет, это был не русский язык, но я понимала, о чем они говорят. Каждое слово. Виду я не подала, но слушала внимательно. Оказалось, что комнату вскрыли очень грамотно и явно не люди Дорианы. Не было у нее таких умельцев и сама она ка маг слаба. Да, струна была ее рук дело, а вот «черную смерть» княгиня отрицала. И подкопаться под ее слова было трудно. Не было у нее варианта снять защиту с комнаты. Миану это не зачем. А еще шут рассказал, что княгиня была в курсе похождений Лаиры. И было это указанием Донована. А связь эта парочка держала через артефакты, которыми их снабжал Тесс. Они вообще давно миловались. Причем очень так грамотно, что никто даже не заподозрил их в любовной связи. В курсе были только княгиня и канцлер. Вот такие выяснились тайны мадридского двора. По мне так это была только вершинка айсберга. Тесс не мог просто так прикрывать эту парочку. Имел он интерес. Шкурный. И вот этот интерес меня пугал и манил одновременно. Я понимала, что если буду знать, легче мне стане. Наоборот, Тесс попытается меня со свету сжить. Но хотелось, ой как хотелось быть в курсе происходящего. Как жаль, что здесь нет средств массовой информации как в моем мире или интернета. Хорошо, что хоть артефакты связи есть. Вот правда, мне сказали, что пообщаться я смогу лишь раз в два-три дня, да и то будет только звук и по времени минуты три. Но за три минуты можно столько всего обсудить. Лишь бы на связь вышел, лишь бы был жив и здоров. Не надо мне иного. Не надо.

Мужчины быстренько договорили и маг увел меня и Витора в точку через портал. Пикнуть даже не успела. Не было никаких тоннелей или пространственных извилин. Просто опять появилось мерцающее марево, но уже довольно большое. Маг толкнул в него Витора, а затем шагнул сам и потянул меня за собой. Я только еще услышать:

– Маяна жди меня, слышишь. Жди…

Так и вспомнились симоновские «жди меня и я вернусь. Только очень жди…»

Шут сразу же куда-то ушел, а я осталась стоять в непонятной комнате. Пустой и пыльной. В нескольких шагах от меня на полу, грязном и замусоренном, лежал Витор. Мальчик был без сознания. Я сразу же кинулась к нему. Нащупала пульс, села на пол и уложила его к себе на колени, прижимая к груди его кудрявую голову. Скорее всего, мальчик перенервничал и нервы сдали, вот он и потерял сознание. Тонкая натура. Нет, правильно я сделала, что потребовала забрать его вместе с собой.

Просидела я так долго. Наконец пришел Вейс, молча подхватил Витора на руки, и мы пошли куда-то. Шли мы не долго. Какими-то закоулками, пустыми темными коридорами. Наконец вышли в коридор. А из него и во двор. Там нас ожидала закрытая карета, невзрачная и холодная.

Вейс нас быстро усадил. Сам подозвал двух солдат, дал им указания и быстро вернулся в здание. Вышел он в сопровождении какого-то мужика, который с трудом тащил за ним большую корзину, прикрытую куском полотна. Как оказалось, это был наш провиант в дорогу. И мы тронулись.

Только в этот момент я решила рассмотреть транспорт, который повез нас к следующему месту телепортации. Это с виду карета была в прямом смысле этого слова никакая. Внутри она была весьма удобна и комфортабельна. Конечно, сиденья были жестковаты, зато подушечки и несколько покрывал компенсировали достаточно эту неудобный момент. Я закинула несколько подушек под себя и за спину. Надо было видеть лицо Вейса, когда он за этим наблюдал.

Витор, который к этому времени уже вполне пришел в себя, опять свернулся в клубочек под моим боком и задремал. Пусть спит. Сон благотворно влияет на нервную систему. Бедный мой мальчик.

Мы ехали всю ночь. Надо ли сказать, как я устала. Потом был опять телепорт. И снова постоялый двор, на котором мы до обеда отдыхали. И опять дорога до следующей точки перемещения. Так продолжалось четыре дня.

Когда мы доехали в Дормут я уже не хотела НИЧЕГО! Даже есть. Только ванну, пардон, бадью и спать. В таком же состоянии был и Витор.