Текст книги "Как слово отзовется"

Автор книги: Людмила Шкатова

Вот такие «экземпляры» оскорбляют не только язык, но и нашу прекрасную молодежь, достойную большого уважения».

Думаю, и вас задели эти слова. Бывали и у вас, наверное, встречи с молодыми развязными людьми, для которых блатной жаргон чуть ли не единственный способ выражения, а вызывающее поведение стало нормой. Обратите внимание: слово и дело связаны теснейшим образом. Грубое «не возникай!» в речи девушки, обращенное к пожилому человеку, – это поступок хамский, непристойный. И едва ли девушка могла показаться симпатичной кому-либо из пассажиров, ехавших вместе с ней в трамвае. Понятно то единодушие, с каким ее оттуда выдворили. Вот если бы мы всегда достойным образом реагировали на грубость и бескультурие!

Обратили внимание: в письме есть перечень синонимов для обозначения девушек в жаргонной речи. «Поражают меня наши девушки, которые  п о з в о л я ю т  обзывать себя…» Это слово «позволяют» я выделила. Ведь верно – позволяют! Не девицами, не барышнями, не девушками, не милыми, не ласточками! «Нет, так нас уже не зовут, – «обрадовали» как-то меня в беседе девушки из ПТУ. – Нас теперь «телками» кличут». Неужто и правда не возразят, не возмутятся, откликнутся на унизительное «телка!»? А может, жаргон уже «пополнился» еще одним унижающим человеческое достоинство и девичью гордость «шедевром»? Хочу напомнить пословицу: «Человека десять раз свиньей назови – на одиннадцатый он захрюкает». Действительно, уж кому-кому, а представительнице прекрасного пола, будущей матери жаргон просто противопоказан. Русский речевой этикет запрещает девушке, женщине грубое слово. Уважающая себя личность не только не позволит насмешки, но и не оскорбит другого.

Тут самое время предоставить слово одному из оппонентов: «Мне 25 лет, родился и вырос в Челябинске. Регулярно слушаю вашу передачу «О культуре речи». Наконец мое терпение кончилось… Можно постоянно услышать в передаче: «Молодежь не так говорит!», «Молодежь не так делает!» и т. д. и т. п.»

Основной тезис письма такой: «Нельзя под одну гребенку стричь всю молодежь. В своем большинстве она говорит правильно, позволяя себе расслабиться лишь в узком дружеском кругу». Конечно, уравниловка – всегда плохо, но ведь есть еще и обобщение, и типизация. Тезис о том, что большинство наших молодых людей говорит правильно, не противоречит положению о необходимости обучать всех, в том числе и «расслабляющихся» в узком дружеском кругу.

Вот тов. Козлов из города Карталы сетует: «…ученики старших классов сознательно, преднамеренно искажают русские слова, считая для себя эти искажения какой-то находчивостью. Например, слово «нормально» произносят «нормачук», слово «хорошо» – «хоре», слово «спать» – «кимарить». А слова «покушал, пообедал, поел, позавтракал, поужинал» все закрываются одним словом, кто его знает, кем придуманным, – «пошамал»…

Можно цитировать и другие письма, в которых прежде всего тревога за речь молодежи. Как видим, рано еще успокаиваться: большинство, мол, говорит правильно! Даже если бы это и отвечало истине (а наверное, не все согласятся с этим мнением), все равно грубость, неряшливость речи молодых людей не может не тревожить. Пусть даже меньшинство, пусть небольшая часть людей, которым жить и работать в XXI веке.

Почему мы, люди старшего поколения, чаще говорим и пишем о вас, молодых? Мы озабочены, нам хочется, чтобы вы, выросшие без войны, без лишений, умные и образованные, были  д е й с т в и т е л ь н о  к у л ь т у р н ы м и. Ведь как приятно общаться с теми, которые владеют словом, умеют выразить все оттенки мысли и чувства!

«Настоящее культурное русское слово мало прививают и мало его слышно. Как-то по телевидению выступали московские школьники и читали стихи. Я слушала очень внимательно. Особенно хорошо прочла девочка о приезде княгини Волконской к мужу в ссылку. Как она читала! Я согласна эту девочку слушать бесконечно! – вспоминает Роза Давыдовна Горра из Коркино. И добавляет: – К сожалению, такое удовольствие – редкость».

А почему – редкость? Не потому ли, что правильная, культурная речь для некоторых лишь маска, узда, которую можно снять в дружеском кругу, чтобы «расслабиться»? Вот еще строчки из письма оппонента: «Понимаю, что вы не согласитесь со мной. И скажете: «На работе и дома вы должны нести правильную речь в массы!» Нет, это просто ерунда! Однажды я попал в незнакомую компанию и попытался «нести правильную речь» в массы. Сначала все шло гладко, меня даже поддерживали, а потом, как говорила Мирабелла из «Цыганского барона»: «Увы, увы, шептали деревья Булонского леса…» В малодушии я себя не упрекаю, потому что остался верен своей речи. А те ребята, наверное, до сих пор разбрасываются где надо и где не надо словами-забулдыгами…»

Да, действительно, надо иметь мужество, чтобы сохранить неповторимость своей речи, свою манеру, свое лицо в любой ситуации, и далеко не всякому это удается. Однако это вовсе не означает, что следует всем говорить одинаковым, очищенным, выхолощенным языком. Но бороться с «словесным мусором» надо беспощадно и сообща.

Беседа пятая
Языковая скверна

«Многоэтажные» языковые отбросы. – О рабочей чести. – О девичьей гордости. – А ведь рядом дети! – Давайте не будем мириться!

Ложно понятая «выразительность» речи в своей крайней степени приводит к тому, что циничные, бранные слова поганят обиходную речь челябинцев.

Рабочий Магнитогорского металлургического комбината Петр Матвеевич Петренко прислал большое взволнованное письмо: «Хочу дополнить о выразительности речи современных людей (молодых и средних лет) в разговоре между собой и о причинах укоренения, закрепления среди всех возрастов неприличных слов и выражений.

Основной причиной распространения и закрепления их является недостойное поведение молодых и совсем молоденьких девушек… На грубые слова своих друзей, ребят, товарищей любезно откликаются, как на свое собственное имя, произнесенное в ласковой форме. Назвали «чувихой» – довольна. А парень всегда старается делать то, что нравится девушке – его уважают после таких слов, он продолжает подбирать еще более «выразительные» слова…

Среди рабочего коллектива разговаривают в основном по-рабочему, а выйдя из цехов, начинают вести себя так, как будто находятся в клубе вульгарщины». «Ведь уже иногда невозможно идти по улицам города: чего только не услышишь», – пишет жительница Калининского района Н. Г.

Однажды и я испытала стыд за сограждан: шла по площади Революции вместе с приехавшими на конференцию преподавателями разных городов России, а навстречу нам возвращались с занятий челябинские студенты. Они мирно беседовали, слышен был девичий смех. Когда же мы поравнялись, я с ужасом услышала… отборную брань, перемежающуюся с обыденными словами. Мои собеседники недоуменно переглянулись. Мне стало до боли обидно. Дальше идти не хотелось. Повернули – и прямо в глаза нам бросился яркий лозунг над «Южным Уралом»: «Превратим Челябинск в город высокой культуры производства и быта!»

Скажите: можно ли считать культурным город, жители которого в общении между собой используют слова, которые стыдно, мерзко, невозможно слушать? Я назвала эти слова в передаче «матерными» и тут же получила письмо: «Как Вам не стыдно, Людмила Александровна, такое слово на всю область произносить?» И правда – само значение стыдно. «Матерные» эти слова потому, что оскорбляют прежде всего женщину, мать – самого святого и дорогого человека. Подумайте, как надо низко пасть, чтобы походя, «для связи слов» так кощунственно грязно браниться!

Ф. А. Ковальчук из Магнитогорска, много лет проработавшая шофером, объездившая много городов, сетует: «В 1976 году побывала в Севастополе. Вот где дисциплина! Брани нет. По газонам не ходят. Плевков на тротуарах нет. Цветочницам отведено специальное место с длинными столами, скамьями и навесом от дождя. Там часто встречается патруль черноморцев с красными нарукавниками. Сама дисциплина дисциплинирует. А у нас? До такой степени разнуздана речь, что даже дети «украшают» ее нецензурщиной. Ведь и Вы, наверное, слышали от совсем маленького, едва ставшего на ноги человечка дурное, грязное слово, сказанное с деловитостью мужчины. Откуда он его взял? От взрослого!»

«Как-то пришлось побывать в Саратове, – пишет З. С. Мельник из Магнитогорска. – Ходила по улицам города и… ни единого скверного слова не слышала, а у наших парней так эта брань не сходит с языка. Они считают, что все в порядке вещей, не хотят считаться с окружающими. А как становится тоскливо на душе, когда видишь и слышишь такое!»

Писем, где сравнивают в этом смысле родной город с другими, немало. Сравнение, к сожалению, не в пользу челябинцев. И вправду, тоскливо становится. Сама была во многих городах и тоже отмечала, что не все в порядке у нас с речевыми устоями в общении. Бывает досадно, когда распоясавшегося хулигана, изрыгающего площадную брань, «усмиряют» две-три женщины, а находящиеся тут же, в транспорте, мужчины отворачиваются. Почему? Боятся? «Нет, – как-то пояснили мне. – Просто дело привычное». Откуда такое поразительное спокойствие, признание похабщины делом чуть ли обыденным, естественным? Не это ли всепрощение развязывает языки и совсем юным, тем, у кого, образно говоря, «молоко на губах не обсохло»?

Конечно, ребенок может не осознавать всей грязи бранного выражения, как не понимает иностранец, «освоивший» русское ругательство. Некоторые ведь «для связи слов», как мне объясняют, используют мат. Однако придавать значение такому бездумному сквернословию следует. «Юридический энциклопедический словарь», изданный в 1984 году, в статье «Мелкое хулиганство» указывает: «Как мелкое хулиганство рассматривается нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и др. подобные действия», а далее приводит меры административного воздействия за это правонарушение. Наказанием за мелкое хулиганство может быть штраф от 10 до 50 рублей, исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с удержанием 20 процентов заработка и даже административный арест на срок до 15 суток. Стоит задуматься!

Да и не верю я, что «многоэтажные» языковые отбросы – от несознательности, от забывчивости, от несдержанности. Сознает человек, что поганое слово произносит, не может не сознавать: слова неотделимы от мысли. Грязное слово – циничная мысль. И не иначе. Ведь не «забудется», не выругается при начальнике, при человеке, от которого зависит, при уважаемой им личности. А при детях – скажет, при незнакомых – скажет, в транспорте – скажет. Интересно, что, получив отпор, как правило, сдерживается. Срабатывают «тормоза». В компании будет «выражаться» только тогда, когда знает: здесь это приемлемо. И при девушке, если знает: она простит, не осадит, не осудит.

В редакцию пришло письмо. Девушка написала: «Никак не могу отучить своего Васю от грубых и нецензурных выражений. Он нисколько не стесняется: при мне и моих подружках может сказать такое, что становится тошно и мерзко на душе. Как перевоспитать его? Он говорит, что ничего тут зазорного нет, что он просто «для связи слов» некоторые выражения употребляет. А я не кисейная барышня: подумаешь, дескать, рабочий человек сказал «крепкое» словцо».

Что бы вот вы лично посоветовали девушке? У нас был разговор об этом письме с девушками из ГПТУ-65 и слушателями подготовительного отделения университета. Первое, что отметили ребята: обидно, что парень прикрывается званием «рабочий человек». Современный рабочий должен иметь высокий культурный уровень, который подразумевает и культуру речи. Циничное, бранное слово на производстве – один из показателей бескультурья, неорганизованности, отсутствия дисциплины. Ребята, будущие строители, например, отметили, что бригады, в которых они проходили практику, различались, в частности, по уровню культуры, и это сказывалось на профессиональной речи. Один из учащихся ПТУ заметил, что бригадир – пожилой человек – не стеснялся в выражениях, вслед за ним мешали профессиональные слова с непечатными и члены бригады. «Это засасывает», – пожаловался он. Конечно, не всякий наберется мужества сделать замечание бригадиру. Но отмечено: если хоть один из работающих рядом не «выражается», другим стыдно сыпать похабщиной. Это как в дурной компании: все пытаются споить одного, непьющего, потому что при нем стыдно оскотиниваться. А когда все такие – совесть молчит. Итак, первая позиция: не прикрываться высоким званием рабочего человека, противостоять людям, сохранившим манеру выражаться забитых и неграмотных дореволюционных рабочих.

Думаю, стоит нам поговорить о чистоте нашей речи и на производстве. Вот как предлагается в письме тов. Тимашовой: «К сожалению, о культуре поведения и речи на производстве не говорят. Это плохо. Особенно среди молодежи можно слышать дополнительно грязные и даже непонятные слова. Однажды молодая девушка, нечаянно задев меня рукой, произнесла: «Пардон-с». Все равно ведь рот раскрыла, а красивое «извините» – потеряла».

Кстати, ребята подчеркнули, что на производстве говорят «по-рабочему», зачастую очень образно и крепко, не применяя оскорбительных, матерных слов. А вот среди интеллигенции? Ее предназначение – нести культуру в массы, а будущие интеллигенты – студенты вузов позволяют себе такую брань…

Вторая позиция: все сошлись во мнении, что сама девушка по своей природе уже воспитатель. Поэтому она не имеет права мириться с подобным словотворчеством своего Васи. Нельзя сдаваться! Надо показать, что она не позволит с ней так обращаться. Прекратить отношения с Васей, пока он не осознает низости своего поведения, «не прозреет». Была даже крайняя точка зрения: «сейчас ругается – потом бить начнет». Может, и не начнет, но поведение по принципу «что хочу, то и ворочу» опасно для семейной жизни. Это поняли все, участвовавшие в разговоре. Любит, уважает – бросит ругаться. Таково единодушное мнение ребят. А считает девушка себя уязвленной и оскорбленной, пусть открыто это выражает, не боится потерять Васю – такого. Ведь нужно и о будущей семье подумать.

Третья позиция как раз связана с семьей. Вся тяжесть положения, признавались собеседники, в том, что многие из них живут в семьях, где употребляют самые «лихие» выражения. Они вошли в плоть и кровь, то есть стали привычкой. «Каждый день встаешь – и начинается…» – жаловались ребята. Вот чего надо опасаться всем родителям!

Известный педагог В. А. Сухомлинский говорил: «Воспитание чувствительности к слову и его оттенкам – одна из предпосылок гармоничного развития личности». Если дети с малолетства не приучены пользоваться сложнейшим языковым механизмом, речь их примитивна и груба. Неужели вы хотите воспитать детей, которые потом, чтобы объясниться с окружающими, будут «корчиться, безъязыкие»? Людей, которые смогут только в различных комбинациях соединять бранную лексику, не заботясь о том, как их воспримут?

Может быть, некоторые молодые читатели улыбнутся: рано, мол, еще думать о моих детях. Нет, не рано. Особенно девушкам, будущим хранительницам домашнего очага. Наши наблюдения за устной речью некоторых уралочек наводят на грустные размышления. Речь девушек грубеет, теряет обаяние, привлекательность, выразительность. И это заметно не только специалистам. Вам нужно начинать работать над речью сейчас.

Почитайте вместе со мной письмо солдата Ирека Джурабаева, служившего в Челябинске: «Порой встретишься с девушкой, и становится стыдно за нее: такая симпатичная, а речь у нее: «Фи.., в натуре.., черта с два…» Или вместо пошли – «погнали, покенали», покушали – «похавали», поспали – «покимарили». Здравствуй – «приветик, салют, хело!» До свидания – «бывай, чао, ну давай!» Идти – «чухать», выпила – «вмазала». Парень – «чувак, чувачок». Если все писать, бумаги не хватит. Я прошу остановить Ваше внимание на речи девушек!!! – умоляет солдат. – Это крик души!»

Смотрите, как парень из Ташкента воспринял речь наших девушек. Может быть, кто-то узнает себя в этом словесном портрете? Грубая, жаргонная, вульгарная речь портит любое симпатичное лицо, искажает приятное впечатление от знакомства, отталкивает от человека. А если еще девушка… бранится? Ругается мерзко, непристойно, используя слова, которые и мужчина не всякий произнесет? Тут уж совсем невмоготу. Потому что ведь это будущая мать, это воспитательница.

Ученые доказали, что маленький ребенок воспринимает преимущественно «материнский язык», то есть то, как мать говорит, о чем говорит, что говорит. И если идет по улице молодая «мамаша» и на чем свет стоит бранит несмышленыша, используя лексикон подворотни, я испытываю страх. Страх за этого малыша, который буквально впитал ругань «с молоком матери», страх за мать, которой эти ее злые слова вернутся, усиленные и смачно сдобренные «многоэтажностью» от великовозрастного сына или подросшей дочери. «Оглянись во гневе!» – советуют мудрые. «Проглоти злое слово!» – говорят умудренные жизненным опытом.

Тов. Двойнова, проработавшая в школе № 24 четверть века, вспоминает: «Когда мы были студентками пединститута, то в наше время тоже бытовали различные жаргонные слова. Например, «не сумлевайся», «хотишь» и так далее. Нарочно коверкали свой язык.

И вот на третьем курсе, а жили мы в общежитии, шесть девушек договорились, что бросаем эти глупости, будем следить за речью, исправлять друг друга и не сердиться. И как нам это помогло в будущем, когда мы стали учителями географии! Чтобы говорить правильно, надо иметь желание и заниматься самообразованием», – заключает опытный педагог.

Думаю, стоит прислушаться к мудрому совету: иметь желание и заниматься самообразованием! Как-то студенты мои договорились: за каждое жаргонное или вульгарное слово – 10 копеек в бутылку из-под шампанского. Бутылка заполнилась очень быстро. Прием известный и далеко не универсальный. Одно хорошо: обращает внимание на речь, заставляет следить за ней более пристально. Дурную траву – с поля вон!

Беседа шестая
Как воспитать чувствительность к слову?

Залог гармоничного развития. – Что такое речевой слух? – «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» – Каков ваш стиль общения?

Что такое  ч у в с т в и т е л ь н о с т ь  к  с л о в у? Почему воспитание этого качества В. А. Сухомлинский считает предпосылкой гармоничного развития личности?

Начнем с того, что слово – сильнейший раздражитель. Недаром «слово – серебро, молчанье – золото». Надо хорошо подумать, прежде чем что-либо сказать. Слово, не несущее информации, сказанное «не по делу», раздражает. Тот, кто решил просто поупражняться в речи, рискует испортить отношения со слушателями. Недаром болтунов не уважают.

Чувствительность к слову воспитывается с самого раннего возраста. Заметьте, как трудно и как старательно постигает ребенок мир вещей и мир слов. Юрий Левитанский сказал об этом:

 
Дети, как жители иностранные
или пришельцы с других планет,
являются в мир, где предметы странные,
вещи, которым названья нет.
 
 
Еще им в диковинку наши нравы
И надо выучить все слова.
А эти звери! А эти травы!
Ну, просто кружится голова.
 
 
И вот они ходят, пометки делая
И выговаривая с трудом:
– Это что у вас? – Это дерево.
– А это? – Птица. – А это? – Дом…
 

В. А. Сухомлинский писал: «Я добивался того, чтобы слово было для ребенка не просто обозначением вещи, предмета, явления, но несло в себе эмоциональную окраску – свой аромат, тончайшие оттенки».

В разговоре о воспитании чувствительности к слову вместе с нами участвует Н. Н. Пересада, воспитательница челябинского детского сада № 92: «Я считаю, у дошкольников есть чувствительность к слову. Одно и то же слово, но сказанное по-разному, с иной интонацией, дети воспринимают по-разному. А вот когда они идут учиться в школу, почему-то теряют эту чувствительность».

Учитель русского языка и литературы школы № 5 А. Ф. Глазырина возражает: «Я не могу согласиться полностью с высказанным мнением. Большую часть своей работы в школе я имела дело со старшеклассниками. И вот мне всегда казалось, что как раз слово имеет очень большое значение. Ведь оно способно буквально заставить ребят пересмотреть свои поступки, глубоко задуматься над смыслом жизни. А как они воспринимают текст художественного произведения? Удачное выражение, какая-то мысль волнуют их долгое время. А вот сейчас мне пришлось работать с четвертыми и пятыми классами. На уроках мы, конечно, большое внимание уделяем тому, чтобы ребята вдумались в лексическое значение слова и поняли его этический смысл, моральную суть слова. Но вот воздействовать словом на учеников средних классов гораздо труднее, чем на старших».

Как-то я спросила четвероклассников, у которых вела уроки словообразования: «Ребята, как я отношусь к девочкам, если одну называю Галочкой, а другую – Веркой?» – «К Гале – хорошо, к Вере – плохо!» – «Как же вы узнали? Я же вам не сказала?» – «Сказали: одна Гал-очка, другая – Вер-ка». Значит, понимают, знают, что суффиксы способны выразить самые тонкие оттенки значения. Знают и понимают. Но вспомните-ка свою школьную жизнь, посмотрите на теперешних младшеклассников: Петька, Шурка, Варька, Козел, Жирная, Лопух. Б. Боянжу из литературной студии Дворца пионеров Херсона написала «Стихи о забытых именах»:

 
Сосны с ветром шепчутся,
Сосны удивляются:
Никогда такого не бывало тут!
Ни к кому по имени здесь не обращаются,
Странно все друг друга в лагере зовут!
Слышится на кухне:
– Режь, К о з е л, капусту!
Слышится в палатке:
– У х о, не болтай!
К р о к о д и л  в походе подгоняет шустро:
– Шире шаг, М е д у з а!  Х в о с т, не отставай!
И роняли слезы ели и березы,
На ежах иголки поднимал испуг!
Разносило эхо:
– Где ты там, З а н о з а?!
– К а л а н ч а, не суйся! Не ори, Л о п у х!
Сосны с ветром шепчутся, сосны удивляются:
Никогда такого не бывало тут!
– Стойте! – Таня крикнула. – Я… не Каракатица!
Вспомнила: Я – Таня! Так меня зовут.
Каланча припомнила, что она – Марьяша.
Ухо – это Коля! Хвост – не Хвост: Семен!
Вспомнила Наташа, что она – Наташа,
Валя – это Валя, Саша – это Саша,
Нету, нету в мире лучше их имен!
 

И вправду: прекрасные, светлые имена! А добавить к ним суффикс ласкательности – и симпатия, любовь к человеку как на ладони. Попросила четвероклассников повернуться друг к другу, назвать по имени и… ласково, а сидели они у меня, как правило, мальчик с девочкой. Засмущались поначалу, заерзали: уж очень непривычное задание. А потом! Оказалось, что соседка по парте, которую иначе как Верка, Дура, Жирная не называл тот, кого она именовала Козел, Дурак, Балда (прислушайтесь: гнусное это «обзыванье» стало чуть ли не нормой!), вдруг оказалась Веронькой, Веруленькой, Верочкой, Верусенькой, Верулей… А сосед-то: Петя, Петенька. Петушок, Петюленька, Петюнчик… Гвалт стоял, играли, конечно, дурачились, выдумывали подчас совершенные несуразицы. Но в игре этой, в хохоте вызревало что-то очень важное для каждого из моих «четвероклашек». Самоуважение, умение выразить словами любовь и симпатию, у в а ж и т ь, как говорили в старину. Но они еще малыши, а сколько ласковых слов в вашем обиходе?

Я не случайно обращаюсь к вам, уважаемые читатели. Дело в том, что, как показал опрос ребят, в семьях их называют ласковыми именами. А как вы ласково называете маму, папу, бабушку, дедушку, брата, сестру? На этот вопрос письменно ответили мои ученики. И оказалось: больше всего ласковых имен есть для мамы и бабушки. Папу многие «ласково» называют папкой (можно ли признать это имя ласкательным?). А уж для брата и сестры у ребят и слова-то ласкового не нашлось. «Я зову его «Эй, ты!» – с гордостью сообщила одна девочка. «А за что его ласково называть?» – спросила другая. Конечно, я против уничижительно-иезуитского словаря Иудушки Головлева, против лицемерия. Но почитайте письма к матери великих людей – и вы поразитесь, как много необычайно добрых, милых, прочувственных обращений находили они, великие, чувствуя себя в неоплатном долгу перед матерью: «мамуля, мамонька, голубка моя, мамусенька, родная, милая, солнышко мое, свет мой, мамулечка…», а к сестре «Маняша, дружочек». А теперь вспомните свои письма, свое обращение к родным и близким людям.

Давайте проверим, есть ли у вас речевой слух. А что это такое? Р е ч е в о й  с л у х – способность правильно воспринимать речь и воспроизводить ее. «Ну, – скажете вы. – Он уж у каждого есть, ведь это не музыкальный, когда бывает «медведь на ухо наступил». Но давайте не будем торопиться с выводами.

Что включает в себя речевой слух, в каких умениях и навыках выражается степень его развития?

Во-первых, это умение соразмерять громкость речи с требованиями ситуации. Были ли случаи, когда окружающие просили вас: «Потише, пожалуйста»; «Не слышно ничего, громче!» Значит, вы еще не овладели этим навыком. Может быть, оттого, что вы просто не знаете силы своего голоса. А вы как-нибудь попробуйте: громко-громко крикните там, где вас не осудят за это, и тихо-тихо скажите, но чтобы рядом стоящий услышал ваш шепот. Вот теперь вы знаете, способны ли вы перекричать кого-нибудь и как тихо вам надо шептать, чтобы услышал только рядом сидящий. В дальнейшем придется последить за собой, чтобы появилось автоматическое умение говорить достаточно громко или тихо, стало навыком.

Во-вторых, это умение членораздельно произносить все звуки речи, или дикционные навыки. Вас всегда правильно понимают? Часты ли «ослышки» в разговоре с вами? Не говорите ли вы, примерно, так: «Ию нана си знают», – что «в переводе» означает: «Ее, наверное, все знают»? Поупражняйтесь в скороговорках и чистоговорках. Полезно! Ну-ка, «на дворе трава, на траве дрова… Забыл Панкрат дома домкрат. А Панкрату без домкрата не поднять на тракте трактор…»

Еще со школьной скамьи известны стихи:

 
Живет на свете Саша,
Во рту у Саши каша…
 

Жевать кашу из слов – значит, не думать о тех, кто слушает.

В-третьих, речевой слух требует умения говорить в нужном темпе, делать вовремя паузы, выделять особо важные слова. Это тоже забота о слушателе, о том, чтобы он правильно вас понял. Проверкой степени этого умения является ваша речевая практика: правильно вас понимают, умеете вы облегчить слушание, «организовать» его? Не умеете? Надо учиться. Прежде всего у мастеров слова.

Учиться надо на лучших образцах, подражая хорошим чтецам и рассказчикам, но главное – испытать неловкость от того, что не умеешь высказать словом все оттенки чувства, и захотеть научиться.

В-четвертых, высокая степень развития речевого слуха выражается в умении не только говорить, но и слушать. Умеете ли вы определить эмоциональную окрашенность обращенных к вам слов? Помните, что есть 50 способов сказать «да», 500 – «нет»… Попробуйте произнести одно и то же слово на разные лады: нежно – сердито – вежливо – грубо – отрывисто – лениво – скучающе… Попробуйте по-разному поздороваться, скажите фразу «Я сегодня иду в театр!» и попросите кого-либо определить, что вы хотели выразить: радость, нетерпение, неудовольствие, озабоченность…

А. С. Макаренко писал: «Я сделался настоящим мастером только тогда, когда научился говорить «иди сюда» с 15—20 оттенками, когда научился давать 20 нюансов в постановке лица, фигуры, голоса». Да, конечно, это великий педагог, воспитатель. Но разве нам с вами не приходится общаться с людьми, воспитывать кого-либо?

Значит, речевой слух нужен всем! Забота о том, чтобы верно сказать и быть правильно понятым и воспринятым, не чужда никому. Вот как говорит о чувствительности к слову директор челябинской школы № 5 В. А. Глазырин: «Чувствительность к тому, как произносится слово и как оно воспринимается, воспитывается и поддерживается школой. Пока ребята ходят в детский садик, кругозор у них небольшой. Поступили в школу – расширился, увеличился словарный запас. Учителя стараются прививать чувствительность к слову. Но ведь на культуру речи, на воспитание человека не только детсад, школа, но и все окружение имеет влияние.

Здесь необходимо говорить о культуре взрослых, об этике общения между ними, будь это педагог, воспитатель или родитель. Педагогический всеобуч родителей играет определяющую роль в развитии культуры, в том числе речи и общения. Нужен комплекс мер воздействия, когда ни одно упущение или проявление грубости, бестактности, будь то в магазине или в общественном транспорте, не остается без внимания».

Горячо поддерживают Глазырина работники Челябинского торгового центра. Старший продавец Надежда Васильева считает: «Очень трудно работать с некоторыми покупателями. Подчас на нас вымещают плохое настроение. Стараешься не сорваться, показать человеку, что ты хочешь ему помочь, несмотря на его грубость. Но все-таки злое слово очень сильно ранит, обидно бывает. Мы даже формулу выучили: «Лучше напрягать мышцы, чем нервы». То есть сделать все, что хочет покупатель, не вступая с ним в пререкания. Надеемся, что, отвечая на нашу доброжелательность, он и сам станет вежливее».

Чувствительность к слову у продавца отнюдь не ниже, чем у среднего покупателя, но он обязан сдержаться, не выказать личной неприязни к покупателю. Но, с другой стороны, имеем ли мы, покупатели, право «распускаться», делать резкие замечания, оскорблять человека по другую сторону прилавка? Давно знакомый плакатик: «Покупатель и продавец! Будьте взаимно вежливы!» В з а и м н о! Теперь редко встретишь его. Вероятно, все усвоили. Все ли? Вот данные студентов Челябинского государственного университета, которые в течение почти всего рабочего дня записывали диалоги «покупатель – продавец» в одном из книжных магазинов: всего шесть благодарностей от покупателей. Вспомните, когда вы в последний раз искренне поблагодарили продавца? А было ли у вас такое, что вы обратились к нему со словами: «Как хорошо у вас это получается!», или «Как быстро вы работаете!», или «Еще никогда мне так красиво не оформляли подарок!»? Конечно, если продавец этого заслужил.

Письма показывают, что наши покупатели редко испытывают желание поблагодарить продавца: «Какая же культура у продавца, когда подходишь, смотришь на него и думаешь: ответит ли он по-человечески?» Взаимное недоверие, повышенная раздражительность мешают нам. Вспомните скандалы в очереди. Мгновенная вспышка гнева – и вот резкие слова, неоправданные обвинения, перепалка, перебранка. Начало – в необдуманном слове (а порой и обдуманном!), задевшем чье-то самолюбие. Удавалось ли вам сохранить спокойствие в такой обстановке? Если вы умеете «властвовать собой», то заметили, вероятно, что достойное поведение хотя бы одного человека среди разгневанной толпы постепенно «усмиряет» окружающих. Умению ценить слово, не разбрасываться оскорблениями стоит учиться с детства. Выработанная привычка пригодится. По данным американского психолога Р. Бередуистела, в благополучных семьях супруги говорят между собой в среднем не более 27 минут в день, а те, кто на грани развода, – 117.