Текст книги "Луговичка"

Автор книги: Людмила Панова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Об авторе

Людмила Александровна Панова родилась в городе Красновишерске Пермской области. Сказки пишет с детских лет, но и по сей день в полной силе ощущает очарование сказочного вымысла. В собственных сказках она старается удержать главное: прелесть и свободу сказочного чуда. В них естественно согласуются фантастические существа и явления с историей русского быта, культуры, с явлениями природы. В детстве Людмилу особенно поразила сказка С. Т. Аксакова «Аленький цветочек», стойкость человека перед лицом испытаний. Околдованного королевича – лесного зверя спасла девичья любовь. Чудесный образ, превращение всегда будоражили воображение тогда ещё юной сказочницы. Образы рождались не только в душе, но и на бумаге. Под лёгкой кистью художницы появлялись лешие, русалки, домовые. У каждого образа – свой характер, своя неповторимость. Но неизменно этот образ помогает людям справиться с бедой, закалить волю, пересмотреть своё отношение к тем или иным явлениям. Так уж сложилась судьба, но со временем сказка заснула где-то в глубинах души и уступила место взрослым стихам. Придёт время, и сказка снова вернётся как нечто необходимое, дарующее свободу полёта и фантазии.

– Сказка помогает мне жить в наше нелёгкое время, – говорит Людмила, – она согревает сердце и делает его добрее, и дай Бог, чтобы она согревала ещё много больших и маленьких сердец. Вот и моё сердце радуется тому, что наша уральская земля столь богата самобытными, яркими талантами, неповторимо отражающими красоту нашей природы, доброту, чуткость и любовь к людям.

Вера Смородинова,

член Союза писателей России

Людмила Панова
ЛУГОВИЧКА

Пролог

По ту сторону земного бытия, в райском саду Эдема, жили ангелы. Были они молоды и хороши собой. Всемогущий Бог и хозяин Эдема любил своих ангелов, он сделал их жизнь беззаботной и праздничной, и они отвечали ему любовью. Но, как говорится в русской пословице, «в большой семье не без урода». Был среди ангелов самый младший, непоседливый да шаловливый: над братьями своими подшучивал, а бывало, и учителю своему неподобающе отвечал – дерзил, в общем. Господь Бог значения этому не придавал. Ну что с неразумного взять, подрастёт, мол, поумнеет.

Но однажды ангел совершил непростительный поступок. Гуляя в саду, он увидел под большой яблоней Адама и Еву, единственных в Эдеме людей, которых сотворил Бог, и захотелось ему и тут пошутить. Обернулся он змеем и заполз на дерево, увидал перед собой большое румяное яблоко, сорвал его и протянул Еве. А яблоня эта была волшебной и неприкосновенной. Господь никому не разрешал срывать с неё плоды. Но ангел ослушался и тем очень разгневал Бога. Разгневался Бог и на людей за то, что не удержались и отведали запретный плод. В наказание Адам и Ева были сосланы на землю. Им предстояло самим добывать пропитание, и вместе с ними был отправлен и непослушный ангел.

– Может, хоть там ума-разума наберёшься! – сказал ему Бог напоследок.

Но надо сказать, что падший ангел дураком-то вовсе и не был. Приземлился он, поглядел на землю, как на запущенный огород, и присвистнул даже:

– Да тут работы не на одно столетие хватит! Надо бы помощниками обзавестись.

Сам-то ангел работать не любил, в раю всё же жил, а там какая работа!

И стал он думать, где ему помощников раздобыть. Людей сотворить он не умел, это только Богу под силу, а кого ж ещё-то можно? Земля пуста, необитаема, одни дикие звери по лесам шастают.

Напряг он свой умишко да и создал себе подобных помощников.

А поскольку создавал он их по своей лени великой, то и существа эти получились не всегда добрые да щедрые. Распределил он их всех по участкам, каждому своя территория досталась. Были, например, у него Дух горы да Дух реки, а позднее появились и другие духи: лесные, луговые, пустынные… Всяк Дух отвечал за свои угодья. Вот так всё хорошо устроил на земле падший ангел и успокоился. Не следил ни за чем, не работал, за него другие работали и себя уже хозяевами называли. Ангел же жил себе припеваючи, забот не знал. Злым-то он не сразу стал, всё же воспитание в нём было божеское, и только со временем, то ли от лени великой, то ли от безделья, стал он на земле всякие дела нехорошие творить. А может, для того ещё, чтобы духов своих в повиновении полном держать. Но иногда, когда ему исправно служили да участок свой в порядке содержали, одаривал он бессмертием. Правда, одному кому-то давал, а тот, в свою очередь, мог подарить его самому близкому или при себе оставить.

Так вот и жили до тех самых пор, пока на земле людей видимо-невидимо не развелось. И надо же так получиться, что люди с духами перемешались; правда, ничего хорошего из этого не вышло.

Падший ангел посмотрел на это всё, плюнул сверху:

– А ну вас, живите как хотите! – и улетел за семь морей и океанов, другое жилище себе готовить да помощников искать.

Вот тебе и присказка, а сказка будет впереди!

Странник на дороге

По ту сторону пшеничного поля пыльной дорогой ехал как-то молодой селянин на справной телеге с лошадьми. Вёз он больного отца из уездной больницы, тот ещё по весне с ногой маялся: поранил в кузнице, а рана никак заживать не хочет. Бабка старая и заговаривала, и мазями самодельными мазала, а всё без толку. Погрустнел старик: какой же он теперь работник без ноги, горе одно. Так вот и собрались в больницу, да утешения мало получили: хоть и лекарства достали, а толку-то.

День жарким выдался. Солнце печёт, аж мочи нет. Колёса скрипят, лошади фыркают, а молодой селянин пот со лба рукавом вытирает да на дорогу смотрит. Отец его из фляжки водицу попивает, мух от себя отгоняет.

– Ох и припекает; далече ещё, Андрюша?

– Да не очень далече, потерпи, отец.

Проехали ещё с полверсты, на пути ни одной живой души не встретилось, только пыль столбом стоит и поле будто дымкой серой укутано. Но тут Андрей увидел: стоит кто-то на обочине, маленький такой, неприметный. Подъехали поближе, а там старичок сухонький. Волосы спутанные, как и не чёсанные никогда, свисают до пояса густой соломой. Рубашонка на старике длинная, а поверх неё жилетка суконная надета. Лицо худое, узкое, нос острый, вниз опущенный, а глазки маленькие, зоркие. Но самыми приметными в нём усы зелёные оказались. Как подъехали ближе, лошади зафыркали сильней и чуть было не понесли, да Андрей вовремя поводья затянул.

– Стойте, нерадивые, чего вас погнало, шальных!

Лошади встали, беспокойно ноздрями водят. Старичок косматую голову наклонил и смотрит на селянина искоса, словно от солнца щурится. Удивился Андрей страннику. Откуда бы ему взяться среди поля да пыльной дороги, тут и селения-то поблизости не встретить.

– Здравствуй, добрый человек! Куда это ты в такой зной путь держишь?

У старичка голос тихий, шепелявый даже:

– Живу я тут неподалёку. Да вот беда, жажда замучила, хоть бы глоточек водицы испить. Не дашь ли старику?

Андрей обернулся к отцу, а у того во фляжке всего полглоточка осталось, как раз для того, чтобы губы смочить да дому доехать.

Андрей головой качает:

– Никак не могу дать, у самого ничего не осталось, ты уж извини.

Старичок глазки свои белёсые щурит, на фляжку длинным пальцем показывает:

– Да мне всего и надо-то полглоточка. Вон, смотри, колосок пшеничный и тот от зноя клонится, пить просит, а не дашь ему водицы – погибнет, засохнет на корню. А потом люди хлебушка не увидят, с голоду помирать начнут…

Андрей рукой машет: мол, что ты такое говоришь? Вот не сегодня завтра дождь пойдёт и напоит пшеницу досыта. Никто голодать не будет.

– Как знать, как знать, бывало и хуже, – проскрипел старичок. – Так, значит, не угостишь водицей-то?

Этот голос стал раздражать Андрея, было в нём что-то неприятное.

– Не дам, самому пить нечего, отцу больному осталось.

Покачал головой старик, стукнул посошком о землю:

– Что ж, и на том спасибо.

Посмотрел Андрей, а на месте, где старик стоял, нет никого, будто сквозь землю провалился. Осенил себя Андрей крестным знамением, хлестнул лошадей и поспешил подальше от странного места. Обернулся дорогой, а отец тоже крестится:

– Сынок, а куда же старик-то делся? Что-то с ним не так.

А Андрей и сам уже понял, что не так. Гонит лошадей и думает: «Неужто сам сатана со мной речь держал, а я-то, дурень, не догадался сразу».

Всю неделю после этого случая жара страшная стояла, ни ветерка, ни капли дождика. Вымотались все от мала до велика. Коровы да козы ревут, пить хотят, а за угором речка Быстрянка почти высохла. Старики в деревне только охают да вздыхают: не бывало, говорят, ещё такой засухи, что за напасть пришла на землю?

Вот в один из таких знойных вечеров и явился Андрей к бабке Горбылихе, что на самом краю деревни жила. Горбылихой прозвали её в народе за большой горб на спине, и было ей лет столько, что и сама, наверное, не помнила. Старики поговаривали, будто были ещё мальцами, а Горбылиха уж и тогда старухой была, с палочкой ходила да голос скрипучий имела. В деревне её дом стороной обходили, сказывали, будто старуха с нечистой силой водится и в церковь никогда не ходит. Ходили к ней обычно по большой нужде: захворает кто-то – она и заговором лечила, и отвары настаивала, и примочки всякие травяные делала. Глядишь, хворь и отступит. Захаживали к ней и девушки молодые, тайно, чтоб не знал никто. Бабка Горбылиха им приворотное зелье готовила. Понравится, к примеру, девушке молодец-красавец, а он возьми да и к другой переметнись. Забудет, отвернётся, значит. Девушка в слёзы, а потом к Горбылихе за советом. Глядишь, и вернётся милый друг обратно. Андрей не очень-то верил во все эти байки про Горбылиху, тем более что отца она так и не сумела поправить, по-прежнему рана болела и не заживала. Посадила старуха Андрея за дубовый стол, кваску холодного в кружку налила:

– На-ка вот, выпей прохладного! Вижу, неспроста ко мне зашёл.

Андрей жадно опустошил кружку и утёрся рукавом:

– Неспроста, верно говоришь. К тебе спроста-то и не ходят.

Старуха засмеялась глухо, обнажив редкие жёлтые зубы.

– Это верно, не ходят. Только ты ведь в этот раз не из-за батюшки наведался.

Удивился Андрей такой старухиной осведомлённости, но вслух сказал:

– Не из-за отца. Там, видно, уж и не поможет ничто. Тут другая беда.

И Андрей поведал старой Горбылихе историю, которая недавно с ним приключилась.

– С тех пор и засуха началась, как будто старик тот беду накликал.

– Накликал и есть, – молвила Горбылиха. – Старик этот не кто иной, как Полевик. Он этому полю хозяин. Вот обидел ты его, теперь он засуху-то и напустил, не зря ведь про пшеничный колос рассказывал.

Андрей недоумённо смотрел на старуху и нервно барабанил пальцами по столу:

– Кто ж знал-то? И чего ж теперь-то? Загубит он нас, спалит всю пшеницу!

Горбылиха молчала, что-то обдумывая, её подслеповатые глаза кружили по комнате в поисках каких-то предметов.

– Задобрить надо Полевика, пообещать чего-нибудь.

– Чем задобрить, да и где его найдёшь-то сейчас? – Андрей совсем сник, никогда он не чувствовал себя таким слабым.

Старуха криво улыбнулась:

– Да ты брось горевать, Андрюшенька. Горбылиха и не такие дела проворачивала, ты только слушай меня внимательно и запоминай.

– А что мне ещё остаётся-то, только слушать.

Горбылиха зашаркала по комнате, зашептала невнятно, а потом подошла к старому комоду, который по возрасту был, вероятно, ровесником ей самой.

– От тебя он вряд ли что-то возьмёт, вредный Полевик, с ним не договоришься. А вот через кого-то можно попробовать.

Старуха выдвинула ящик комода и достала шкатулку, перетянутую шёлковой материей. Она подошла к Андрею и открыла перед ним миниатюрную крышку.

– Вот взгляни на эту вещицу.

Старуха вытащила из шкатулки изумрудные бусы.

– Ого! – Андрей даже присвистнул. – Откуда такое сокровище?

– Без этого сокровища нам никак не обойтись. А подарили мне его очень давно, когда я была молода и красива.

Андрей в изумлении смотрел на старуху и недоумевал: неужели же она была когда-то молодой, и когда это было?

Горбылиха как будто отгадала его мысли и опять глухо, невесело рассмеялась.

– Удивлён? А я ведь иногда и сама уже не верю, что это когда-то было. Много бы я отдала сейчас за то, чтобы вернуть то время, всё бы было тогда по-другому.

Старуха, словно забывшись, смотрела куда-то вдаль, в своё прошлое, и её сморщенное лицо на минуту разгладилось. Так, по крайней мере, показалось Андрею. Но уже через минуту Горбылиха с гордостью протянула ему бусы.

– Возьми и спрячь. Ровно в полночь, когда взойдёт полная луна, отправляйся на Ерохин луг, что возле речки Быстрянки. Дуб, расколотый молнией, помнишь?

– Помню, конечно. А зачем мне туда? – Андрею явно не по душе пришлось предложение Горбылихи.

Старуха продолжала:

– Сядешь под него и жди. К тебе сами подойдут. А подойдут – скажешь: у меня есть подарок для вашей хозяйки – Луговички, но прежде хочется мне с ней поговорить. Подарок не отдавай, пока не поговоришь.

Старуха перебирала в руках сверкающие изумруды, и Андрею показалось, что лицо старухи так же светится изнутри. «Да, дело здесь нечисто».

Вслух он произнёс:

– Это кто же ко мне подойдёт, сам сатана в юбке? Не пристало мне, человеку божьему, связываться с ними.

Старуха взглянула на него почти сердито.

– Тогда зачем ты пришёл? Пусть всё остаётся как есть. Река высыхает, пшеница сгорает, осенью нечего собирать будет.

Подумал Андрей и согласился.

– Давай свои бусы. Хоть не по душе мне это, но смотреть, как люди и скотина мучаются, тоже не хочу. Ну, отдам я бусы, а дальше-то что?

Старуха хитро прищурилась:

– А дальше – в глаза ей прямо не смотри, а то как бы не заворожила она тебя, Андрюшенька.

Андрей махнул рукой в раздражении:

– Глупости всё, чтобы мне запасть на нечисть; ты смеёшься, старуха?

Но Горбылиха была серьёзна.

– Хорошо, коли так. А дальше расскажешь Луговичке про Полевика. Так, мол, и так, засушил, сжёг всю траву, на землю дождя не даёт, погибает всё, помоги чем можешь. Думаю, она тебе не откажет.

Взял Андрей шкатулку и сунул за пазуху. Уже на пороге, на прощание, старуха остановила его:

– А отец твой, Андрюша, жив будет. Спасёт его любовь близкая и чуждая. Только на любви жизнь и держится.

Мало что понял из её слов Андрей, но ничего не сказал, только головой своей кудрявой кивнул и вышел вон.

Ночное знакомство

Еле дождался Андрей ночи, подождал, когда все уснут, вышел во двор, за калитку, и что есть духу припустил к Ерохину лугу. На небе звёзды высыпали, что горох на синей скатерти. Луна полная, круглая, жёлтым оконцем светит. Прибежал Андрей к дубу, что посередине луга стоял, уселся прямо у ствола выжженного и стал хозяйку дожидаться. Смотрит по сторонам – нет никого, только трава да кашки луговые шевелятся. Поёжился парень, хоть и не из робких был, а всё же одному ночью посреди луга боязно как-то. Сидел, сидел и задремал незаметно. Во сне он Полевика увидел. Стоит старичок, головой своей лохматой качает да посмеивается:

– Что не дал водицы? Пожалел старику, вот теперь и сам помучайся.

Андрей во сне полную фляжку холодной воды ему протягивает:

– На вот, испей, батюшка, только не сердись на меня, дай нам дождика проливного, а то ведь погибнет всё.

Старикашка смеётся, длинным пальцем грозит:

– Ну уж нет! Сразу надо было думать. Пожалел глоточка, а море воды просишь, не будет этого.

Андрею до того тошно стало, ведь сам во всём виноват, что людей без воды оставил. Всхлипнул он и проснулся. Глядит, рядом двое суетятся, меж собою шепчутся:

– Уф, уф, живой, что ли, он?

– Уф, уф, да живой, вишь, шевелится.

Пригляделся Андрей да так и обмер от удивления. Два здоровенных толстых хомяка говорили человеческой речью. Рыжий хомяк заглянул ему в лицо, и его толстые щёки раздвинулись в улыбке.

– Ты тут шлучайно или как?

Андрей протёр глаза и окончательно проснулся:

– Нет, не случайно. Особу одну женского пола поджидаю. А вы кто такие?

Хомяки зашушукались, щеками зашевелили:

– А ты, шлучайно, не Луговичку ли ждёшь?

– Её самую, – усмехнулся Андрей, уж больно смешными ему показались эти два толстяка.

Бурый хомяк подошёл поближе, пытаясь разглядеть парня при свете луны.

– А на што она тебе?

Андрей пощупал за пазухой и, убедившись, что шкатулка на месте, тихо произнёс:

– Да вот вещицу надо бы ей передать от доброго человека.

Хомяки снова зашушукались и смешно замахали лапками.

– Жди нас ждесь!

Через минуту хомяки скрылись в густой траве, и он снова остался один. Прошло немало времени, прежде чем трава снова зашевелилась и прямо перед ним появился странный зверёк в зелёном сюртуке. Был он помельче хомяков, стоял на задних лапах, как человек, и взгляд имел вполне разумный. На длинной мордочке восседали самые обычные очки. «Да ведь это барсук!» – догадался Андрей.

Барсук держал в лапках маленький фонарик и с нескрываемым любопытством рассматривал ночного гостя.

– Откуда ты, мил человек?

«Ба, да он тоже говорит!» – изумился Андрей, а вслух произнёс:

– Надобно мне вещицу передать хозяйке вашей, думаю, будет она довольна.

Барсук шевельнул усами и завертел чёрным подвижным носом.

– Что за вещица такая? Мне, как управляющему, надобно знать.

– Так, подарочек небольшой, женщины любят подарки.

Барсук сверкнул очками, всматриваясь в лицо гостя, а потом вдруг свистнул. Как из-под земли, выросли хомяки. Они встали перед барсуком, как солдаты перед генералом. Барсук показал на них лапой:

– Ступай за ними. Это Фук и Хок – придворные хозяйки. Они укажут дорогу.

Покачивая круглыми боками, хомяки повели Андрея вперёд, раздвигая длинные травы тысячелистника и душицы. Шли они лугом аж до самого леса, остановились у старой сосны, а под сосной, в глубоких её корнях, Андрей большую нору увидал. Сверху нора была завалена ольховыми ветками.

– Ну вот мы и пришли, – прошамкал барсук и полез вперёд с фонариком. Андрей нырнул следом и при свете фонаря разглядел длинный узкий коридор, ведущий к полукруглой двери, поросшей зелёным мхом. Открыв дверь, барсук провёл всех в большую просторную комнату и велел сесть на лавку возле деревянного стола. Сам он скрылся за другой дверью, которая была украшена цветами и ягодами земляники. Андрей терпеливо ждал, хомяки же постоянно толкались меж собой и всё время о чём-то шушукались. Наконец дверь распахнулась и в комнату вбежала стройная девушка с пышными волосами цвета спелой пшеницы. На этих волосах красовался пёстрый венок, сплетённый из ромашек, лютиков и васильков. Девушка была такая тоненькая, что, казалось, обними её покрепче, и она тут же переломится. Увидев гостя, девушка остановилась посередине комнаты. В её изумрудных глазах сверкали искорки смеха.

– Так это ты хотел меня видеть?

Андрей растерялся, он никак не ожидал встретить такую красавицу. Она совсем не походила ни на одного представителя потустороннего мира. Андрей поклонился:

– Доброго тебе здравия, луговая хозяйка! Пришёл я к тебе с подарком и с просьбой великою. Выслушаешь ли?

Луговичка засмеялась, и на её щеках заиграли весёлые ямочки.

– Отчего ж не выслушать. А ну-ка оставьте нас наедине. – Она повернулась к барсуку, а потом к Фуку и Хоку. Барсук, поправив свои очки, подошёл к хозяйке и что-то недовольно прошептал.

Она виновато улыбнулась, но всё же повторила свою просьбу. Барсук отправился за дверь, а за ним, кряхтя и толкая друг друга, поплелись добродушные хомяки.

– Теперь я слушаю тебя. – Она склонила голову немного набок и озорно прищурилась.

Андрей смотрел будто зачарованный на эти изумительные глаза, на это слегка бледное личико и не сразу решился заговорить.

– Прими подарок от рода нашего человеческого, не побрезгуй, – и протянул ей шкатулку.

Луговичка, увидев шкатулку, зарделась вся, взяла её в руки, дыхнуть боится.

– Что там?

– А ты открой, не бойся.

Она поддела крышку тонкими пальчиками, открыла и ахнула. Волшебным, таинственным светом сияли изумруды. Луговичка замерла в восхищении и долго не могла оторвать глаз от подарка.

Андрей одобрительно крякнул:

– А ты примерь, тебе к лицу будет и к глазам твоим зелёным.

Осторожно вынув из коробки украшение, девушка приложила его к тонкой шее.

– Ну, как? Правда, красиво?

– Глядеть – не наглядеться.

Она вновь засмеялась заливисто и закружилась по залу, словно бабочка над букетом ромашек. Позвонив в колокольчик, девушка посмотрела на дверь, которая тотчас раскрылась, и в комнату вбежали ещё пять девушек, таких же тоненьких и прозрачных, как и она сама. Все они были в голубых и розовых платьицах, а волосы украшали веночки из лугового клевера.

– Ну вот, познакомься, Андрей. Это мои подружки – росянки. Я хочу показать им твой подарок, можно?

Андрей кивнул, забыв удивиться тому, что она знает его имя.

Луговичка протянула руку с изумрудным сокровищем, и девушки, окружив свою хозяйку, с любопытством и восхищением разглядывали подарок.

«Вот ведь, – думал Андрей, – ну ничем они не отличаются от наших девушек да бабонек: подаришь безделушку – и счастливы. Ишь, глазёнки горят, будто чудо диковинное увидали».

Андрей кашлянул, чтобы хоть как-то напомнить о себе. Луговичка обернулась и подошла ближе:

– Спасибо за подарок, но что у тебя за просьба ко мне? Что за беда у тебя приключилась?

Андрей хотел было ответить, но росянки так расшумелись, разглядывая ожерелье, что Луговичке пришлось отправить их обратно за дверь. Девушки неохотно удалились, и в комнате стало тихо. Луговичка стояла к нему спиной, а он молча любовался её волосами, которые золотым каскадом струились по плечам. Она повернулась, сверкнув нежным изумрудом своих глаз, и он вдруг заговорил:

– Просьба у меня непростая, но обратиться мне больше не к кому.

И Андрей поведал луговой хозяйке историю о встрече с Полевиком.

– Не даёт дождя окаянный, боюсь, сгорят посевы, голод наступит, – закончил он свой рассказ.

Луговичка внимательно выслушала и ни разу не посмела улыбнуться.

– Так, значит, это старик Полевик нам зной посылает. А я-то думаю: что так солнце палит уж несколько дней кряду?

Она сдвинула бровки и нахмурилась:

– Хорошо, Андрей! Я помогу тебе, а ты домой ступай, рассветёт скоро. Только знай: кто к нам за помощью обращается, всегда в чём-то потеряет.

Андрей поклонился низко:

– Спасибо тебе, хозяюшка! Век не забуду доброты твоей.

Она улыбнулась:

– Рано благодаришь, я ещё ничего не сделала.

Девушка спрятала ожерелье обратно в шкатулку и снова позвонила в колокольчик.

Через минуту в комнату ввалилились толстые хомяки. Рыжий Фук поманил Андрея за собой:

– Нуф! Штупай жа нами, отведём тебя к дубу.

Андрей двинулся за ними следом, но не удержался и обернулся. Луговичка смотрела на него не мигая:

– А ещё я хотела сказать тебе, что ты очень красивый.

Странно, но Андрею показалось, что она даже не шевельнула губами, будто слова эти сами собой у него в мозгу возникли.

– Пошли, пошли, чего жадержался! – тюкнул его в бок бурый Хок. Андрей повернулся и, уже не оглядываясь, пошёл за неповоротливыми проводниками.