Текст книги "Любовь на спор (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

*** Марк Синицын ***

«Дарья Малышева отклонила вашу заявку в друзья».

Резкий стук кулака об стол был привычным звуком. Кто бы сомневался. Это уже похоже на издевательство. Можно подумать, сложно нажать «принять».

Была бы она сейчас передо мной, объяснил бы, где находится эта кнопка и как ее нужно нажимать. Потом бы нагнул над столом и вставил. Так, чтобы уши от визга закладывало. Лучше от визга, когда в ней, чем от желания убиться, когда она далеко.

Не дотянуться. Не потрогать. Не прижать к себе.

Не прошипеть на ухо: «Ты клялась любить меня всегда. Так что… Люби. Блять. Люби и хватит мозг мне выносить».

Хочется подрочить. Хотя бы всплеском похоти вспомнить, какого это. Когда охуе*ное тело рядом.

Но быстрый взгляд вниз дает мне понять, что ничего не выйдет. В этом месте про член вспоминают, только когда идут ссать. Не знаю, насколько это безопасно для здоровья. Но бром, что подсыпают в еду, дает шанс избежать постоянных изнасилований. Хотя бы их.

Отстраняюсь от экрана и вздрагиваю, когда дверь в кабинет ротного открывается и заходит, собственно, он сам.

Начальник нашей роты.

– Закончил, Синицын?

– Да, товарищ капитан, – подрываюсь и сразу иду к выходу, пока он идет за свой стол. Где и стоит его допотопный, как и все в этом кабинете, компьютер. – Спасибо, что пустили.

– Синицын! – останавливает меня командный голос, и я по уже выработанной привычке разворачиваюсь и готов отдать честь.

Сначала мне это казалось каким-то дебилизмом, сейчас эти правила стали успокаивать. Дисциплина чистит мозги.

– Еще одна драка и ты отправишься в дисбат[1]1
  Дисбат. Дисциплинарный батальон – это специальная воинская часть, куда отправляют отбывать наказание осужденных за совершение преступлений солдат и сержантов срочной службы, а также курсантов военных вузов.


[Закрыть].

– Только я? – невольно ухмыляюсь. Знаю ведь, что за второго участника вечного рукоприкладства впряжется папаша. У меня нет никого.

– Только ты. Не лезь. Таких уродов, как Черепанов, жизнь и так накажет.

Я рассказал. Вернее, меня заставили поведать, чего я так сильно хочу смерти своему бывшему приятелю.

– И мне остается только ждать?

– Да, Синицын, только ждать! – повышает голос этот мужик, который, несмотря на некоторое самодурство, в части был самым адекватным. Остальное отрепье просто очень любили дрочить на свое ЧСВ (чувство собственного достоинства…прим. Автора) за счет рядовых солдат. – Тебе осталось три месяца. А будешь лезть на рожон, и еще год проторчишь в дисбате, Ты этого хочешь?! Хочешь, чтобы твою Дашу увел кто-то другой!?

Он кивает на фото, что наверняка так и висит и на экране.

Дашка. Не ждет. Не ждет. Сжимаю руку в кулак и киваю.

Три месяца. Кажется, что год тянется медленно до невозможности. Каждый день, много часов. А в башке только она.

– Я не трону его.

– Вот и молоток. Иди. Сегодня в наряд.

– За что?!

– За препирательство со старшим по званию! – падает он на стул и внезапно улыбается. – Красивая она у тебя.

– Люблю самое лучшее, – даже задираю подбородок и выхожу из отделанного деревом кабинета, чтобы оказаться в недавно выкрашенном коридоре.

И запах свежей краски кружит голову, дает погрузиться в свою хроническую боль. Даша. Даша. Даша.

Кулак вбиваю в стену. Внутри пламя, что еще немного и спалит. Кожа горит. Губы шепчут имя.

Красивая. Почему-то сейчас, имея возможность только фантазировать и смотреть на ее фото раз в месяц, осознаю это в полной мере.

И горло стягивает ком просто от желания ее видеть. А сердце за тридцать дней, чуть успокоившееся, снова отбивает ритм чечетки. Словно не фото посмотрел и заявку кинул, а реально пообщался.

Коротко и хлестко. Отказ в дружбе, как очередная пощечина. Могла ведь и проигнорировать, но она отказывает. Раз за разом. А смотрю на ее фото и почти вижу, как она ухмыляется.

Кажется, что мир сосредоточился только до уровня аватарки, где видны глаза, что смотрели с такой любовью. Губы, что целовали, как последний раз, щеки, по которым стекали соленые слезы.

И эти воспоминания крутят внутренности, мешают спать. Особенно есть. Потому что знаю, что имей я мозги, сейчас бы не ел перловку и не сбрасывал вес, а питался нормально.

А потом бы благодарил Дашу в кровати, выбивая из нее крики и избавляя от набранных калорий.

Снова и снова.

А что имею теперь? Военную службу под Питером. Но это лучше тюрьмы, куда меня хотели запихнуть за изнасилование.

Я принял это. Решил, что года будет достаточно, чтобы Даша остыла. Но не забыла. Может, конечно, эгоистично так думать. Но если девушка вешается из-за любви к тебе. Предательства. Сложно поверить, что она так просто тебя забудет.

Тем более Даша. Та, что любила как кошка два года и приняла, несмотря ни на что. Блять.

Еще удар в стену, и с выдохом марширую к посту.

В армии всегда есть, чем себя занять. Но в конце концов учения, походы, построения становятся монотонной рутиной. И мысли о Даше заставляют теряться в пространстве.

Порой специально отталкиваю их, чтобы не совсем съезжать с катушек.

Но лежа в постели, закрывая глаза, прокручиваю каждое ее слово. Каждую улыбку. Движение. Стон. Снова и снова. Как одержимый.

Иногда страшно становится, что становлюсь помешанным. Что внутри не осталось ничего, кроме четырех таких родных букв.

Еще страшно за Дашку, ведь ей меня терпеть всю жизнь.

И этот день – пятнадцатое число, единственная возможность напомнить, что я обещал несмотря ни на что ее вернуть. А она клялась, что любит.

Вернусь, объясню, как все было. Выслушаю истерику, трахну и просто будем жить дальше. Уже вместе. Потому что оказалось, что порознь – это больно. Порой так, словно кусок мяса рвут из груди и подыхать оставляют.

Я хотел написать. И даже написал. Одно письмо. Короткое, плохо помню, что нес. Но в конце поставил эти три слова, что часто крутятся на языке, но не могут оформиться.

Ответ мне прислал тогда, ее новоявленный отец. Профессор. «Даша не реабилитации и потрясения любого рода ей не нужны. Вернешься, обсудим».

«Потрясения». «Обсудим».

Мне вот тоже пришлось пережить одно потрясение. Даже обсудить было не с кем.

Я думал, смогу просто служить, ловить дзен, дрочить на Дашку, но все плану пошли к черту, когда на первом построении я увидел Черепа. Насмешка судьбы оказаться с виновником боли в одной части или благословение?

Пожалуй, второе, ведь я могу его просто убить. Учебные гранаты так часто путают с настоящими…

Плохо помню тот первый день в армии. Но очнулся я, вбивая кулак в окровавленную рожу Черепа. Что продолжал тупо ржать.

Чтобы меня остановить, пришлось тянуть меня трем парням.

Черепа забрали в мед пункт, но он все равно вернулся на службу.

Уже тогда я зарекомендовал себя самым услужливым и честным. Но не потому что хотел, а потому что мне светил дисбат.

Так что приходилось действовать исподтишка. Подставлять. Следить за каждым его движением. Но мне быстро объяснили, что мои действия навредят мне быстрее.

Над Черепом стоит отец.

И именно он хочет, чтобы сынок отслужил год и стал человеком. Только вот сколько из дерьма не лепи куличи, они все равно останутся дерьмом.

И я начал действовать иначе.

Помогал всем тем, кого Череп «трогал» по доброте душевной. Прослыл защитником и стукачом. Не раз получал пизды. Но знал, что однажды это мне пригодится.

И кажется, сегодня та самая ночь.

Потому что Череп в одинокого вылезает из окна туалета на первом этаже и приспускает к воротам.

Это отличный шанс. Потому что здесь с ним ничего произойти не может, а на воле все что угодно.

У меня пара минут, так что поворачиваюсь к парням.

– Иди… – кивает мне парниша, которому Череп как-то заточенной зубной щеткой проколол бедро. Эдик. – Мы прикроем. Только не марай руки. Он того не стоит.

– Да и Дашка твоя вряд ли будет ждать еще пару лет, если сядешь, – усмехается другой – Эльдар – что тоже попал под раздачу Черепа. – Не упусти.

Я киваю, быстро бью кулаками об кулаки парней и бегу к воротам. Ловко перебираюсь и следую за Черепом. Очень прям интересно, куда он собрался.

Глава 6

Месть – блюдо, которое надо подавать холодным. Проблема в том, что я не знаю, как. Мне наоборот хотелось разорвать на части причину нашего с Дашей расставания. Того, что уже девять месяцев я вижу отказ. Отказ в простом общении сети.

Сейчас эта причина долго шла освященными неонами рекламы дорогами. Но вскоре завернула на одну из улиц. Вывеска гласила «Думная». Я помню, что это одна из самых злачных улиц Питера. Именно здесь собираются любители ширнуться, потрахаться, умереть.

И я могу сказать, что Черепу здесь самое место, но плохо понимаю, почему его потянуло сюда именно сегодня.

А я иду следом. Не сбавляя темпа. Почти не дыша, почти не создавая шума. Стараюсь не приближаться сильно. Придумывая новые и новые причины случайной смерти человека в этом месте.

Но повсюду люди. В нашем веке даже потрахаться и подрочить нельзя. А уж про то, чтобы убить, и речи нет.

А сидеть десять лет за убийство мне не улыбается. Так что иду дальше. Надеюсь, что мне удастся застать Черепа за какой-нибудь мерзостью.

Возможно я смогу донести на него или шантажировать. Что угодно, только бы отомстить за страдания любимой. За свою боль. За тупость, что помешала мне просто с ней объясниться.

Я часто прокручивал в голове события последней ночи, когда мы дрались в сплошной мгле.

Как мне надо было поступить? Может, стоило ее вырубить?

Но, где гарантия, что после моего удара она бы вообще очнулась?

Из мыслей о Дашке меня выкидывает скрип двери и развязный женский голос. Такие бывают у женщин, играющих на утренниках кикимор, и у престарелых пропитых шмар.

В душе гадостное предчувствие беды, но я подхожу ближе… Рассматриваю женщину в короткой юбке и ботфортах. Сзади она смотрится почти сносно, но по впалым щекам видно профессию.

– Она дорого стоит.

– Мне цена не важна, – Череп решил купить проститутку? – Главное, чтобы не под кайфом была.

– Девочкам дозу вечером дают. Так что тебе повезло. Пять штук сразу. Пять по выходу.

Слушаю внимательно и не могу понять, с чего бы Черепу тратиться на секс. Учитывая, что член просто не работает. Ну… Вот никак.

Дверь с лязгом закрывается, и я остаюсь в тишине, мельком осматривая подворотню, темные окна, где люди могут даже не подозревать, что происходит у них под носом.

– Эээ, – слышу пьяный стон и морщусь. Еще один клиент. Решил отлить рядом со мной. Сглатываю тошноту и отхожу в сторону. Смотрю назад, на дорогу, что мелькает в арке… Просто сделать шаг туда. Это было бы разумно, но я остаюсь и принимаюсь ждать.

Только вот чего. Что я сейчас могу сделать? Рассказать ротному, что Череп пошел по шлюхам?

Тот только обсмеет меня, еще и в дисбат отправит за уход с поста. Пинком под зад.

Пять минут.

Десять.

Стоять на одном месте становится прохладно, даже несмотря на форму.

Надо возвращаться. Делать здесь больше нечего.

Уже разворачиваюсь, чтобы вернуться в часть, до которой идти не меньше часа. Делаю твердый шаг к выходу, как вдруг слышу звон стекла, выстрел и отборную, русскую брань.

Блять…

Невольно присаживаюсь.

Меньше, чем даже в тюрьму, я мечтаю о смерти. Может меня поэтому Дашка своим поступком так выбесила? В жизни так много дерьма, что если вешаться из-за него, то людей на свете не останется.

А ведь живем-то раз. Этот аргумент я и думаю применить, когда буду объясняться. Нашел, о чем думать. Но лучше о Даше, чем трусливо жаться к стене и бояться, что пристрелят.

– Стой, гнида! – выстрел совсем рядом. Почти пули слышно. Звук удара об стену. Сердце почти останавливается. – В девку на попади!

Мимо меня пробегает Череп с полуголой блондинкой, а следом выстрел. Ох, епть…

Пара миллиметров и Череп остался бы без ноги.

Следом за пулей два чувака. За ними третий, на ходу перезаряжает пистолет. Замедляется прямиком рядом со мной. Не знаю, каким местом думаю. Но выдергиваю из темноты руку и хватаю его за ухо.

Затаскиваю в открытую дверь мусорника и головой прикладываю к стене.

Мягко так. Раз десять.

Потом сбрасываю с себя долбанное напряжение. Бегу за остальными.

Череп с блондинкой перелезают через забор. Бандиты за ними. Не отстают.

Мне бы свернуть к части. Это будет правильно. Рационально.

Но адреналин в крови, он затмевает разум, отбивает колокольный бом в висках, и я продолжаю бежать… Бежать… Бежать… Подхватываю камень. Пусть будет. Хоть какое-то оружие.

Но опаздываю. Сука… Очередной тупик.

На большом пространстве девка запинается каблуком, падает…

Черепу прилетает в спину пуля.

Пиздец. Пиздец…

Я хотел его смерти… Но видеть, как он падает на землю, как дергается в конвульсиях, а девушка, которую он пытался спасти, орет над ним, тяжело и болезненно. Почти ощущая, как он борется с агонией боли, чтобы спасти… кого? Кого он хотел спасти ценой собственной жизни?

Кого… Блондинка. Блондинка…

И кожа ладони в кровь впивается в камень. Потому что я знаю, ради кого он мог так рисковать.

Ради кого бы ты рисковал, Марк? Много ли таких людей. Даша и … Аня…

Надо уйти.

Просто уйди, Марк! Не касается это тебя!

– Идем, Ника…

Бля-я… ты ведь знал. Понял. Питер. Вот почему он торчал именно в Питерской части.

– Оставь, урод! – орет она замогильным голосом. – Ты же убил его! Ты убил его! Ублюдок! Тварь! Мразь! Ненавижу!

– Пошли, шмара, нечего было сбегать! – хохочет бандит в красной футболке, и мне очень хочется, чтобы она стала такой еще и от крови. – Ты думала, мы тебя отпустим?! Такую цыпочку…

– Пошел на хуй! Никого не приму! Никого, понял! Сам обслуживай своих обезьян!

– За дозу примешь и в жопу, и в пи*ду. А если надо и в рот по кругу всем бомжам в округе… По кругу в округе… Во какой я поэт.

Отморозки ржут, тиская титьки Ники, а у меня голова кругом идет. Шатает. Тошнит. Происходящее выносит мозг.

Сестра…

Это сестра Черепа. Та самая девка, за которую он мою жизнь разрушил. Чуть не разрушил Дашку…

Это шлюшка и наркоманка, которая сосала и у меня. Сейчас она мало напоминает ту красотку. Побитая с размазанным макияжем. И только светлые от природы волосы выдают ту самую Веронику.

Они уже тащат ее назад под громкие визги, а я продолжаю смотреть на тело Черепа. Замечаю движение. Живой?

И вот думаю, готова ли Ника бороться. Готова ли была бороться Даша за себя. А за нас?

Почему-то мысли относят в тот год, когда сестра легла под своего режиссера, чтобы оплатить лечение матери. Я тогда и пошел работать. Не мог на это смотреть. Тогда и с Кириллом разосрался.

Потому что он, влюбленный в сестру, словно в ней разочаровался. Ублюдок.

– Она шлюхой стала!

– Закрой рот! У нее выбора не было! Надо было работать идти!

Наверное, он тогда острее принял эту ситуацию. Наверное, он сильнее все переживал. Но для меня она была сестрой и сестрой останется, а для него была кем-то вроде возлюбленной. Как бы это не было неправильно.

«Впрягся бы ты за сестру», – спрашивал меня Череп. Блять! Да! Тысячу раз да!

Рисковал бы жизнью ради Ани? Ради той, что положила три года ради семьи? А ради Даши?

В голове полный треш, но я принимаю решение. Иначе уже не выходит, как бы тараканы в голове не орали: «Дебил, у тебя даже пистолета нет. Ничего нет, кроме желания справедливости».

Выхожу на свет, сжимая от напряжения челюсти. Страха уже не осталось. Лишь жажда крови.

– А ты кто такой?

Глава 7

Даша Малышева. Где-то в Москве

– Как дела, Даш?

Останавливаюсь рядом с Пашей и в недоумении открываю рот. Ну как бы…

– Мы только что с одной тренировки? Или… – его бровь скептически взлетает. – Ты обо мне?

– Да, я спрашиваю, как дела, потому что уже четвертую неделю вижу этого красавчика, ждущего тебя у крыльца. И это не Марк.

– А еще ты видишь, – если уж заговорили об этом. – Что он как две капли на него похож.

– Да ну? – смеется Паша, чем начинает меня раздражать. Все начинают раздражать. От Алекса, который так и не прокомментировал разговор с Кириллом, до Саши, которая упорно считает, что клин «Марк» можно выбить только клином «Кирилл». Особенно меня раздражает Кирилл, который вообще ничего не делает. Но стабильно приезжает после каждой тренировки в ТОДЕСЕ и просто стоит, даже не смотря в мою сторону. Вот как это называется. А потом просто здоровается, когда прохожу мимо. Я же решила. Никаких Синицыных. Мне плохо, когда я смотрю на него. Мне просто пиздец как хреново, потому что я вижу схожесть и вижу разницу. И не знаю, что хуже. Быть с Кириллом и обманывать себя, что это Марк. Или быть с Кириллом и забыть Марка.

Где гарантия, что однажды я не оговорюсь. Где гарантия, что однажды я их не спутаю.

– Ну да! – выдыхаю, стиснув зубы, и легко сбегаю с высокой лестницы, а Паша неожиданно меня догоняет и заслоняет проход. – Ну что еще? Тоже будешь убеждать, что мне нужен клин в виде копии человека, который меня уничтожил.

– Нет. Предлагаю забыть о нем и взглянуть на ситуацию иначе.

Очень заумно сказал, но послушаем. Не отпихивать же его с дороги. Хотя порой хочется. Отпихнуть всех и просто побыть одной. За последний год мне все реже это удается. Столько знакомств, что голова кругом. Будто стоит мне остаться одной, я снова найду глазами крюк. Надоело.

– Тебя преследует парень. И на Марка он не похож. У него отличная прическа…

– Прилизанная.

– Стильная. У него отличный вкус в одежде… Посмотри, даже стрелки на брюках.

– Они же в облипку…

– У него хорошее образование, машина, скорее всего квартира…

– Давай я вас познакомлю? – предлагаю я со смешком. Больно ласково он о нем отзывается.

– Да я бы не против. Но он сюда приезжает из-за тебя. А еще он симпатичный. Ты же…

– Вот опять. Вы действительно считаете, что я два года убивалась по Марку, потому что у него глаза красивые и бицепсы на руках?

– А разве нет? – удивляется Паша, чем вынуждает меня применить силу. Отпихиваю его и, даже не махнув привычно Синицыну номер два, иду к метро. Достали. Просто все достали. «Он в твоем вкусе». Да я терпеть не могу блондинов, я даже не задумывалась о цвете волос Марка, я просто любила его. А он просто… Предал меня.

За внутренней бурей совершенно не вижу, куда иду. Просто марширую прямо. Где-то там должно быть метро.

И выпадаю из астрала только в тот момент, когда яростно сигналит автобус, а меня силком утягивают обратно на тротуар.

– Даша! – рядом уже друг, лапает мое тело, за что получает толчок в грудь, а из объятий спасителя я вырываюсь. Обернувшись я вижу Марка… То есть Кирилла.

– Ты в порядке? – только и спрашивает он, и я киваю. Говорить не хочется. Он зацепится, начнет меня уговаривать. Или нет, и мне просто давит на голову корона?

– Спасибо…

Он улыбается, вынуждая меня как кролику не отрывать глаз от таких знакомых и таких чужих губ. Уйди. Господи. Просто уйди.

– А знаешь, что самое главное? – шепчет рядом искуситель Паша, когда я пялюсь в удаляющуюся спину Кирилла.

– Ну и что.

– Ты ничего к нему не чувствуешь. Тебя не трясет. Ты не хочешь броситься к нему в ноги. Ты не возбуждаешься. Даже ко мне ты более эмоциональна.

– Ты раздражаешь…

– А он для тебя просто фото человека, которого ты хочешь забыть…

– Я не понимаю, – поворачиваю я голову и смотрю на Пашу. Ну вот что он несет?

– Знаешь, как разлюбить мелодию…

Поняла.

– Поставить ее на будильник.

– Бинго, крошка. Равнодушие к копии поможет тебе забыть оригинал. Воспринимай это как анти-марко-терапию. Ты ведь хочешь его забыть?

– Наверное… – шепчу я, снова наблюдая за спиной Кирилла, обтянутой спортивным пиджаком. И я ему под стать. В платье вырядилась. Знала ведь, что приедет.

– Хочешь! – поворачивает меня к себе Паша, заглядывает в глаза. – Этот человек убил тебя. Твоя задача убить в себе чувства к нему и это… очень хороший, – тыкает он пальцем в «Вольво», – пусть и нестандартный способ.

– Ты прямо как Саша.

– Именно… Мы любим тебя. Мы не хотим, чтобы ты страдала. И поверь, лучше плыть по спокойной реке, но далеко и надежно, чем по бурной и в водопад.

Разумно. Рационально. Правильно.

Но как же тяжело это принять. Потому что бурная река в каждом моем сне. И я несусь по ней с громким смехом, с криками экстаза, но никогда не доплываю до края.

Водопад и то, что в нем, для меня так и остается загадкой.

– Ладно… Я… Попробую.

Глава 8

– Тогда пошли… – тянет меня Паша…

– Не сегодня, – резко разворачиваюсь и иду к метро снова, уже более внимательно смотря по сторонам. – И не завтра.

Мне нужно подумать. Самой принять это решение.

Тем более Кириллу, правильному во всех отношениях, может просто надоесть меня преследовать. Тогда и вопрос отпадет сам собой.

И именно так мне показалось, когда всю следующую неделю Кирилл не появлялся в поле моего зрения.

И я бы уже начала дышать легче, Марк не прислал очередную заявку в друзья.

Я не помню, сколько просидела, смотря на сине-белый профиль в вк. У него он тоже был закрытый с одной единственной аватаркой. Спиной. Во время боя. Ждала. Ждала. Как дура надеялась. Уверяла себя, что это правильно. Что давно пора перестать о нем думать. Убеждать легко. Принять трудно.

После этого я проплакала всю ночь, понимая, что последняя связывающая нас с Марком ниточка лопнула. Теперь мы никто.

Просто прошлое, которое нужно перешагнуть.

Значит пора закрывать эту страницу своей жизни. Пора думать о более материальных вещах. Например, о том, то Алекс вместо того, чтобы строить свою семью, содержит взрослую деваху. Пусть даже свою дочь. Деньги законных родителей – так я их называю – ежемесячно капают на счет. И пусть. Потом пригодятся.

Так что невзирая на убеждения Алекса и Саши, что ему это по силам, я решаю найти работу. Может быть со временем жилье.

Спустя буквально пару дней поиска мне улыбается удача. В ресторане европейской кухни рядом с домом требуется помощник повара. И я узнаю об этом по объявлению на двери, которое с жадной улыбкой срываю и иду обходить здание, чтобы найти черный вход.

Брать меня, разумеется, сразу не хотели, но работа мне была нужна. Так что…

– Я работаю неделю бесплатно. Испытательный срок. Не понравится, найдете другого, но, судя по, – осматриваю просто зашивающихся работников и горы листочков с заказами, – ситуации, у вас выбора немного.

Грозный дядька осматривает меня, потом своих поворят. Кто-то его пихает в бок. Паренек, что курил возле черного входа и провел меня во святая святых.

Во мне бушует ликование. Потому что да, мы нужны друг другу. Ему работник с высокой степенью ответственности и, надо сказать, талантом к кулинарии. Мне возможность ночами спать, а не рыдать… А еще я не хочу видеть эротические сны, если буду уставать, есть надежда, что они трансформируются. Я слишком долго варилась в каше «Марк», пора сыпать другую крупу.

– Никаких романов на рабочем месте, – указывает на меня пальцем бородатый шеф-повар и бросает взгляды в парней, что усиленно делают вид, что заняты. Хотя я чувствую их внимание. Но это из-за платья с декольте. В нем грудь выглядит не слишком прилично.

– Совсем недавно меня выписали из психушки. Я хотела повеситься из-за парня, который лишил меня девственности. Так что я не лучшая кандидатура для короткого романа, – смеюсь я и протягиваю руку. На что шеф одобрительно кивает и жмет мою в ответ.

– Лучше любой таблички «занято». Иди переодевайся. Начнешь сегодня.

Еще никогда я не была так счастлива как в этот вечер, занятая не мыслями о бытие и невзаимной любви, а простой человеческой работой.

За шутками, готовкой и иронией повара Михалыча даже не заметила, как вечер подошел к концу. Пора было собираться домой, и я с большим удовольствием сняла униформу и наделала платье.

Сегодня я это заслужила.

Распрощавшись с коллегами, которые замечательно приняли меня в коллектив, я замечаю Вольво.

И сердце пускается вскачь, но тут же успокаивается, когда я вижу Кирилла. Он выходит из машины, как только замечает мое внимание.

Даже в темноте я понимаю разницу. И дело не во внешнем облике.

Паша прав. Я ничего не чувствую. Просто плыву по течению. Так может быть пора узнать, куда оно меня несет?

Ладно… Пора это тоже как-то решать. Нечего парня мучить.

– Привет… Как новая работа? – протягивает Кирилл букет роз. Красиво, но лишнее. – Поздравляю… Это большой шаг.

В никуда. Ты хочешь сказать…

– Отлично, – говорю я, не поздоровавшись, и сразу перехожу к делу. Но букет принимаю. Запах приторный, но хуже одеколон Синицына номер два. – Ты красивый парень. Успешный, умный…

– Не перехвали… – смеется Кирилл.

– Твоей может стать любая. Почему я? – это очень важный вопрос. От ответа будет зависеть многое.

– Зачем мне любая, если я хочу самое лучшее.

– Я не лучшее…

– Любое мнение субъективно, Даша. Я предпочитаю опираться на свое, – обрывает он меня более серьезным тоном. – Ты мне нравишься. И я могу позволить себе подождать, пока ты поймешь, что лучшее для тебя я.

Вот это заявление… Нагло и так не марковски. Тот бы не разговаривал.

– Ладно… Одно свидание… – решаюсь я.

– У меня…

– На нейтральной территории, – перебиваю, чтобы у него фантазия не разыгралась. – И, если будет дискомфортно или мы поймем, что это все ошибка… Ты перестанешь за мной таскаться. Это уже смешно просто…

– Если судить субъективно…

– Кирилл!

– Понял. Одно свидание. Но как оно будет проходить, выбираю я.

Тяжело вздыхаю.

Даша, ты просто плывешь по спокойной реке. Кирилл именно такая. А Марк… Неизвестно где. Теперь даже в друзья не просится.

– Договорились, – пожимает он мою руку и резко тянет меня на себя.

Почти касается губами, и я почти замираю в ожидании… Чего-то… Но чувствую лишь влагу на щеке. И это ведь хорошо? Хорошо, что Кирилл не вызывает во мне отклика. Хорошо, что он не Марк. Хорошо, что от его поцелуя я могу отвернуться. А про секс и речи нет, потому что рядом с ним тело спит.

Спит, когда он ведет меня на конную прогулку.

Спит, когда везет меня на пикник.

Спит, когда мы вместе дегустируем самые разные кухни.

Спит, даже когда я вижу его в потной футболке в спортзале. Спит тело. Спят эмоции. Так проще воспринимать лицо Марка, но прекрасно осознавать, что это не он. Душа просится к оригиналу, мозг нашел этому замену. И всем хорошо. Кирилл не требует от меня ласки, поцелуев, только смотрит и часто-часто говорит, что я красивая. И даже это не пробуждает во мне ничего, лишь постепенно глушит любовь к оригиналу.

Но вся борьба с собственными чувствами становится бесполезной, стоит на очередном свидании оказаться дома на дне рождении его матери. Спустя полтора месяца наших свиданий. Потому что об этой семье я знаю гораздо больше новоиспеченной девушки Кирилла. Потому что это семья Марка.