Текст книги "Любовь на спор (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 20

Радио на полную.

Звук пульсацией в висках.

И можно даже подпевать, пока впереди бесконечная дорогая в Москву. Подальше от обманщика и подлеца. Дальше и дальше от любви, что магнитом тянет меня посмотреть в зеркало заднего вида.

Марк… Как он мог? Снова! Обмануть! После всего, что я пережила! Да и зачем?!

Новый спор? Или ему просто нравится надо мной издеваться? Нравится делать больно? Вколачивать кол в спину?

И все бы ничего. Обвинять и реветь можно долго. Я в этом мастер… Одна проблема, я не понимаю причины поведения Марка. Потеряна следственная связь его поступков.

Если тогда был просто спор, то зачем сейчас претворяться Кириллом, а еще трахаться так, словно я действительно ему нравлюсь.

Нравлюсь, потому что худая? Или симпатия возникла еще тогда?

Сбавляю скорость и сворачиваю на обочину. Голова начинает болеть нещадно, кружится, потому что я не знаю, как поступить.

Не знаю, о чем думать. Любить… Ненавидеть…

Где найти ответ. Зачем. Зачем Марку это теперь? До его появления все казалось проще. Я подыхала по нему, находила утешение в лице Кирилла…Боже, а теперь…

Опускаю голову на руль и кусаю губы. Слезы слизываю.

Когда меня опустит?

Когда? Что нужно сделать, чтобы я больше никогда не сказала себе так уверено: люблю Марка.

И только он сможет ответить на этот вопрос.

И это, а может быть любопытство, а может быть еще жалость, что он остался там один, подстегивают меня в решении повернуть назад. Остается только смелости набраться…

Разворачиваюсь, еду. Но медленно, как будто на собственную казнь. Уже представляю, как он будет глумиться над моим возвращением.

Подъезжаю к парковке ресторана и вижу его стоящим на том же самом месте.

Меня не было минут пятнадцать, но он как будто и не заметил.

Даже не стал смотреть на меня, просто обошел машину и сел рядом.

Протянул коктейль. И я, поколебавшись, взяла.

– Я… – слов нет… – Ты солгал мне. Снова и поэтому я…

– А ты мне, – поворачивает он голову, и я вижу бурю чувств на его лице. Закрываю глаза, боюсь поверить, что она настоящая. Он думает, я спала с Кириллом, а я не знаю, стоит ли убеждать его в обратном. Может сказать? Но поверит ли он теперь? Да и зачем я вообще должна его в чем-либо убеждать?

– Я ничего не обязана объяснять. Только не тебе.

– Такая же фигня, – хочет он поесть, но не откусывает и куска. Я и сама ничего не хочу. В горле ком. Марк видит мое колебание. Забирает коктейль, а еще ключи из зажигания и выходит из машины. Выкидывает все в урну и возвращается. – Поехали, пока тебе в голову не пришла другая гениальная идея.

– Почему я за рулем?

– Потому что мне очень хочется тебя убить, а самый простой способ въехать в проезжающую мимо фуру, – цедит он сквозь зубы и вдруг срывается. Кричит: – Поехали, говорю!

Ни слова больше. Просто газую, и выезжаем на дорогу. А там снова молчание. На этот раз менее комфортное, потому что рядом. Потому что запах кожи обволакивает. Потому что его злость передается мне. Но я стараюсь быть спокойной.

– Зато ты пробежался, – подаю голос первой через два часа пути. И не было как будто этого времени. Словно минуту назад мы закончили разговор.

– Ты, я смотрю, часто бегала, – смотрит мне на коленки, и я отдергиваю легкое платье, закрывая ему обзор. – Ради Кирилла худела? Или он тебя худел?

– Нет! – качаю головой, и от его взгляда на меня становится неловко. Надо было ехать дальше без него, потому что теперь, сидя рядом, атмосфера между нами значительно изменилась. Напряжение такое, что ножом режь. И давит на голову. Вот-вот и взорвется.

– А зачем ты худела?

– Так спрашиваешь, как будто тебе не нравится! – обиженно.

– Представь себе! По крайней мере, когда ты была пухлой, ты любила меня, а не шла по рукам, как последняя дрянь, – повышает он голос, а меня уже трясет. Машину ведет, но Марк кладет пальцы на руль. Помогает, но это не помогает успокоиться мне.

– Ну знаешь! Не я на тебя поспорила! Не я тебя обманывала. И раз я такая дрянь, что ж ты подвезти меня решил?! Марк!

– Потому что это не мешает мне тебя хотеть, – говорит Марк спокойно, продолжает держать руку на руле. Как инструктор. Смотрит в окно прямо и главное так спокойно. И фраза сказана так спокойно… Когда я сама с ума схожу от злости. Секс. Секс. Секс. Все упирается в секс.

– И ты хочешь меня… – касается он бедром моего.

– Ну вот загвоздка, – увожу ногу в сторону. – Единственное, как ты можешь заняться со мной сексом, это насилие. Потому что рисковать и снова светить задницу я не буду…

– И это единственная причина? Страх снова оказаться снятой на камеру? – смеется Марк? И я не понимаю, что сказала смешного. Его реакция вводит в ступор. Особенно, когда он замолкает. А меня гложет любопытство. Буквально до чесотки.

– Тебе смешно? Ты считаешь, это было смешно?!

– Нет, – серьезно говорит он и резко накрывает мои пальцы своими. Вырвать не могу, а его лицо близко, и меня парализует. Боже… Мы так разобьемся.

– У меня для тебя есть предложение, – говорит Марк, а я сквозь туман смотрю на вывеску дорожного знака «Москва».

Интересно, что он скажет.

– Ну и какое?

– Тебе интересно?

– Марк! – повышаю голос, пока стоим на светофоре, и вдруг этот наглец проталкивает руку между моих бедер. Я вздрагиваю от скрутившего внутренности волнения, но все-таки бью его другой рукой. Машину снова ведет. – Прекрати, мы разобьемся!

А ему все нипочем. Он отстраняется, к лицу подносит руку, что касалась моих давно влажных трусиков, запах втягивает. Извращенец… И тоже… Нашла, от чего течь.

– Возбуждена. Я не ошибся.

– И что?!

– Ты не веришь мне. Я не верю тебе. Но мы друг друга хотим…

– Не понимаю, причем тут это? – спрашиваю подозрительно, останавливаясь недалеко от своего дома. Не хватало, чтобы Марка Алекс увидел. И я жду ответа, но Марк молчит, словно смелости набирается, но я-то знаю, что у него в голове зреет очередной план. И лучшее, что я сейчас сделаю, не буду его слушать и уйду. Отстегиваю ремень, открываю дверь, но чувствую стальной захват запястья.

– Я вернулся, теперь тебе не нужна замена в виде Кирилла, – что? – Не трахайся больше с ним, трахайся со мной.

Глава 21

– Все пропало! – первое, что слышу, заходя на работу. – Все пропало!

Вокруг, как ошпаренные мечутся официанты с тряпками, уборщицы с ведрами, повара с кастрюлями. И повсюду столько, что новый подарок Саши тут же тонет.

Просто отлично начинается день. Сначала ссора с Алексом, который отказывается отпускать меня в свободное плавание, теперь потоп. И где Ной, когда он так нужен?

– Что случилось? – спрашиваю у мимо пробегающей Риммы, снимая туфли. Ладно хоть вода не кипяток. Светлая худышка в запаре неопределенно показывает на кухню. Ясно, где корень зла и самые громогласные крики.

– Вы сантехники или педики! Чините! Я шлепаю туда и застываю, от того, как пара сантехников пытаются сдержать напор воды, что течет через сорванный кран. Еще недавно идеально чистая, светлая кухня превратила в поле боевых действий. Теперь солдаты под руководством неадекватного Михалыча выкатывают холодильники, освобождают склад.

Все выносят в ресторанный зал, где администратор тоже бегает не знаю, за что браться, и кому помогать. И может не было бы паники, но если я правильно помню, через несколько часов у нас свадебный банкет на сто персон. Замыленный Михалыч теперь обзванивает знакомых рестораторов, которые могут помочь. Но в пятницу это фантастика.

А я даже и не знаю, что делать кроме, как не переодеваясь присоединиться к спасению продуктов и техники. И не важно, что платье на меня не для подобного время препровождения. Думаю, моя форма уже где-то в атлантическом океане судя по количеству воды.

– Ох, сука, наконец-то, – кричит с кухни мужской голос, и мы с ребятами со смешками переглядываемся.

Кто-то хочет ущипнуть меня за зад, обтянутый мокрой тканью, но я толкаю его в воду, и работа замирает, пока все ржут.

Только вот не до смеха. Пока трубу починят, а вода уйдет, ресторан потеряет репутацию и деньги. В условиях современной конкуренции это почти выстрел в голову.

– Что же делать? – усиленно размышляю вслух, отжимая тряпку.

– Сегодня не твоя смена, – замечает Михалыч, уже забивший на все. Он прав, я выбралась на работу, потому что устала думать и страдать. Теперь начальник глушит водку.

Я смотрю по сторонам, чтобы не дай Бог, не подорвать его авторитет и забираю рюмку.

– Вы можете потерять огромные деньги, репутацию, впоследствии ресторан, если будете не думать, как выкрутиться из ситуации, а пить! – высказываю и вижу, как краснеет от злости его лицо. Пячусь… Сейчас будет взрыв. Осталось только уши прикрыть.

– Ты видишь выход из этого дерьма?! Осталось четыре часа! У нас нет ничего! Не строй из себя умную, если не можешь предложить хоть одну стоющую идею.

И понимаю, что он прав, с той лишь разницей, что идея у меня имеется.

– Дайте мне пол часа и у вас будет место…

– Что? Что ты можешь придумать? Пигалица!

– Римма! – зову я и киваю на шефа. – Не давай ему пить! Я позвоню и дам дальнейшие инструкции.

– Ты здесь не начальник! – орет он.

– Но вы взяли меня своим личным помощником, – пожимаю плечами. Выбора у него все равно нет. – Так что ждите указаний.

– А что остальным делать? – спрашивает Римма и отодвигает от Михалыча графин.

– Выкачивать воду, спасать те заготовки, что были сделаны. По возможности включить холодильники.

С этим надеваю мокрые туфли, выжимаю подол платья и переплетаю косу. Все это пока приложение в телефоне ищет мне такси до офиса Малышева, которого я называла отцом.

Да, я попрошу помощи у законного отца. У них есть огромный ресторан в офисе, с кухней и всем прочим. Для особо важных клиентов. Отказать после всего, что мне пришлось по их милости с мамой пережить, от не сможет.

Надеюсь.

Прощаюсь и бегу к подъехавшему такси.

Полная энтузиазма, что сейчас я помогу своими коллегам, спасу бизнес Михалыча, и проявлю себя не только вечно ноющей по подлецу мямлей, но еще и талантливым организатором.

А еще, наконец, смогу забыть о дебильных словах Марка, что чайной ложкой едят мой мозг уже две недели.

И ладно бы только это, так теперь этот придурок торчит по вечерам возле моей работы, провожает, кидает заявки в друзья, делает все, чтобы у меня даже возможности, не было не, то что встретится, даже поговорить с Кириллом. Или забыть о существование его брата наглеца. Сексуального бесспорно, особенно теперь, когда в летнее время можно оценить его фигуру под не слишком свободными футболками.

Но кажется именно сегодня звезды сошлись на переносице, потому что во дворе стоит Кирилл.

На двух ногах, но с костылем.

– Привет! – улыбается он широко, и разница в лицах этих парней настолько очевидна при свете, что я и сама улыбаюсь.

Но такси… И времени у меня нет.

– Привет, Кирилл, – иду к нему, целую в щеку, но тут же прощаюсь. – Извини, мне надо срочно ехать. В ресторане аврал.

– Так, давай подвезу! – частит он.

– Но такси приехало, – неловко мне перед водителем, но Кирилл закатывает глаза и как обычно решает проблему быстро. Отдает деньги и показывает на вольво.

– Поехали, нам все равно нужно поговорить.

Здесь даже сказать нечего.

Нужно.

Я так и не зашла к нему в больницу.

Сезон свадеб и преследование Марка сожрал все время. Такое ощущение, что люди женятся теперь каждый день. А если не женятся, то обязательно что-то свадебное отмечают.

И только Кирилл привычно открывает передо мной дверцу машины. Судя по всему, всегда исправную. Но в этот момент меня накрывает тревожное чувство. Словно я делаю что-то не так. В чем-то виновата?

И словно в подтверждении этому, под свист шин на парковку нашего ресторана влетает «Комарро» Марка.

Глава 22

Сердце заходится от бешеного стука, а по спине стекает капелька пота. Боже, я все две недели старалась держаться от него подальше, только чтобы не ответить: «Да». Каждый день я измывала себя мыслями, думала о том, как это будет снова. Грязно? Пошло? Возбуждающе? Так, что я снова забуду о гордости и буду готова сделать для него все. Именно поэтому я поднимаю подбородок выше и стараюсь не замечать его жалящего взгляда, который просматривается даже через стекло машины.

– Тварь, – выругивается Кирилл. Да и правда, откуда они оба здесь. Да еще одновременно.

Кирилл застывает в своей напряженной мысли, пока Марк паркуется за его машиной. Сесть и уехать мы быстро не успеем, но и времени у меня на разговоры и выяснения братских отношений нет.

У меня потоп на работе!

Марк вылезает из машины, но не появляется сразу, а садится завязать шнурки.

Самое время, чтобы смыться. Опускаюсь на сидение. Кирилл хлопает дверцей, а я закрываю дверь и вижу, как Марк поднимается. Скорость вроде обычная, но для меня как в долбанном кино. Медленно, словно решает показать все свои достоинства. Словно я могла забыть, как сетка вен разрезает его золотистую кожу, как бицепсы бугрятся под белой футболкой, а ремень четко сидит на бедрах, что умеют работать как машинный станок. Боже, когда уже похолодает, чтобы он хотя бы надел кофту?

И я ведь знаю, что Марк видит меня, видит каждую порочную мысль о нем. О том, как я ненавижу эти мысли и гоню их от себя. Как они все равно голодными зверями набрасываются, стоит где-то прозвучать нашей мелодии, или проехать «камаро» или кому-то упомянуть булочку.

Но все волшебство сиюминутного момента разбивается со звоном стекла, стоит Марку усмехнуться, и теперь его вид гораздо расслабленнее.

Боже, сдала себя со всеми потрохами. На Кирилла ты так не смотришь, верно?

Теперь Марк словно с возросшей отметкой настроения идет в сторону Кирилла.

И смотреть на них одновременно почти больно и смешно.

Разные. До мозга костей.

И дело даже не в фигуре. Хотя…

Почему Кирилл кажется ниже ростом? Потому что постоянно сидит за столом? А что делает Марк?

Вот и правда? А что после возвращения из армии делает Марк?

Открываю окно, чтобы слышать:

– Какая радость, тебя уже выписали! Как раз позвонил маме, чтобы поинтересоваться твоим нежным здоровьем.

– У меня нет времени на твое лицемерие! – хочет пройти мимо Кирилл, но Марк, сволочь, мне подмигивает. Тем самым отвлекает Кирилла и броском ноги отталкивает костыль. Да что бы его! Кирилл валится на капот, и я, ошеломленная, выскакиваю из машины.

– Какое лицемерие, побойся бога, – смеется этот придурок. – Я могу тебе прямо сказать, что с удовольствием навещу тебя в больнице снова. И снова. И снова.

– Скотина! – кричу Марку, отталкиваю локтем и поднимаю костыль. – Что ты привязался? Я разве не ясно дала понять, что мне плевать на тебя! Как ты можешь так поступать?! Он же твой брат!

– Читала про Каина в библии?

– Боже, ты в армии был или в монастыре? – помогаю Кириллу. Блин, и наорать хочется, и времени нет.

– Тебе в монастыре самое место… Хотя я могу помочь замолить грехи. Ты встанешь на колени, я достану свою кадило…

– Иди на хуй, – не выдерживаю я. Но Кирилл тут же включается.

– Даша, не слушай это… Я сейчас ему рот с песком промою…

– Нам ехать надо, – умоляюще прошу его, и тот сразу кивает. Ковыляет к дверце машины. Но Марк разве не может не внести свою лепту?

– Со спущенным колесом вы далеко не уедете… Тут вам даже молитва не поможет…

– В смысле? – кричит Кирилл и живо, для своего состояния, оббегает машину и останавливается как раз рядом с проколотым колетом. – Это ты сделал?!

– Не я, – серьезно говорит Марк. – Просто мой нож случайно напоролся на шину твоей пафосной тачки…

Господи, ну что за придурок.

– Мне ехать надо! – ору уже со слезами. – У меня нет времени слушать ваши перепалки!

Беру телефон, но Марк его отбирает.

– Отдай! Отдай, пока я тебе глаза не выцарапала

– Садись и поедем! – прикрикивает он и тянет меня к своей машине. – Пока такси будет крутиться, мы уже приедем туда… А куда, кстати?

Боже, как перед Кириллом неудобно….

– Даша? Мы дождемся такси. Вместе, – говорит он серьезно, а я чувствую себя ужасно. Ну нет времени.

– Прости, но я правда спешу, – говорю тихо и бегу садиться в машину. Марк нагло подмигивает Кириллу и запрыгивает следом. Газует через секунду, так как даже не выключал двигатель, и я вижу, как Кирилл закашливается пылью.

– Ты отвратителен… Ты это понимаешь? Просто ничтожество. В армии манерам не учат?

– Это последнее, чему там учат. И ты сама виновата. Нечего было становиться яблоком раздора и лезть к моему брату в штаны. Скажи спасибо, что я закрыл на это глаза… – пожимает плечами, и я уже открываю рот, чтобы высказать все, что думаю. От возмущения просто стягивает горло. Но он закрывает мой рот своей шершавой ладонью и кивает на дорогу. – Ты торопилась? Куда едем-то?

Отпихиваю его руку.

– Закрыл глаза… Охереть… Ты просто невозможный… Безумный… Ненавижу.

– Даша! Куда!

– К моему отцу в офис! Адрес…

– Я помню. Мы же были там.

– Мы, – фыркаю. – Ты просто строил из себя хорошего, чтобы выиграть паршивое пари.

– Ну уж пиздеж! Никогда я из себя хорошего не строил. Тебе очень хотелось видеть меня хорошим. Вот и повелась на прилизанный зад Кира.

– Ничего подобного! Я, как ты говоришь, повелась на него, потому что он вежливый и воспитанный. Он не водил меня по подворотням и не кормил бургерами…

Марк так резко тормозит, что, если бы не ремень, я бы врезалась в лобовое стекло. Вокруг засигналили машины, в окна стали кричать, что мы дебилы, а Марк злой, как голодный пес, поворачивает меня к себе и грубо толкает язык в рот. Целует… Нет, насилует рот, как не брыкайся. Жадно, горячо. Долго. Под какофонию сигналок машин, что проезжают мимо.

– Сука, – отрывается он и буквально отпихивает. – Скажи еще, что поцелуи мои тебе не нравились. Да ты бежала в любую подворотню, в любой гадюшник, только чтобы быть со мной! Нахуй тебе не нужны ни рестораны, ни цветы, ни прогулки на лошадях. Меня ты хотела. Вот и подпустила к себе Кирилла. Скажи не так? Ну! Говори!

Частое дыхание перехватывает. Слезы то ли от правды, то ли от давления пальцев на щеки текут сплошным потоком, но я все равно вырываюсь.

– Да пошел ты…

– Отличный ответ. Все объясняет…

– Что? Что он объясняет!

– Что ты все еще любишь меня. Так что если мы все прояснили, можем ехать дальше?

– Да…

– Что любишь меня? – смеется он, а я замахиваюсь, но просто сжимаю руку в кулак. Теперь он знает, что я ничтожество, потому что все еще люблю.

– Да, что можем ехать! И ничего другого…

Ничего другого…

Мы едем уже пятнадцать минут. В полной тишине. Еще немного и она будет давить на мозг. Внутри все кричит о желании сказать, как Марк неправ. Убедить его, что любви нет. Что я не больная, сохнущая по ублюдку, который унизил меня год назад. Что он для меня ничего не значит.

Не значишь, слышишь?

Просто красивое лицо, просто губы, что я так долго старалась забыть, просто руки, что в каждом сне ласкали меня и рвали в клочья сердце.

И зачем было столько психологов? Что они все мне дали? Они должны были помочь избавиться мне от зависимости, но лишь ее усугубили. И Кирилл помог…

И теперь я как последняя сука теку рядом с тем, кого ненавижу.

Разве могут эти две эмоции жить во мне так близко? Разве могут они переплетаться в причудливый узор, что выжжен на моем сердце. Разве должно сердце болеть из стали.

– Сюда вроде, – голос Марка только добавляет желания раскричаться, умолять, кинуться на него голодной самкой. Плакать от переполняющих меня эмоций перед ним я не стану.

Лучше просто выйти от него… Забыть поцелуй, что все еще не высох на губах.

– Сюда, – киваю и выхожу из машины. И только природная вежливость, вдолбленная в меня как азбука, помогает выговорить. – Спасибо.

Не успеваю закрыть дверцу, как Марк стартует. Как раз вовремя, сзади уже сигналит другой нетерпеливый человек.

Я смотрю на габариты, что красными пятнами смешиваются с выступившими слезами.

Смахиваю и шагаю внутрь здания.

Несмотря на страх перед встречей с отцом, я впервые не чувствую себя здесь как клоун на похоронах. Даже мокрое платье не делает меня лишней среди этого праздника пафоса и офисного лоска. Каким живет Эдуард Малышев.

Да и внимание, что уделили моей груди мужчины в лифте, говорит о многом. Оно приятно щекочет нервы, а при этом я вспоминаю, КАКОЕ ей уделял внимание Марк. Он боготворил их губами, руками. Стягивал до легкой боли, но приносил искры счастья и взрыв похоти. И почему я снова это вспоминаю? Потому что обычно и думаю, как легко соврали…

– Дарья, – секретарь отца поднимается и улыбается словно родной. Это единственный плюс походов сюда, которые я так ненавидела.

Первый был еще в юности, перед поступлением. Второй позже, когда из-за Марка я хотела уйти с учебы. И снова, после клиники, когда я решила отказаться от него как от отца. Теперь я хочу попросить помощи. Ну, не дура ли?

– Как я рада тебя видеть. Ты стала еще красивее. И это платье… Ткань такая? Или ты намочила, чтобы стать сексуальной?

– Не специально, – говорю я с улыбкой и принимаю короткое объятие. Мне всегда казалось, я чувствую людей. Тех, кому можно доверять, а кому нет. Марине можно было доверять, так я думала раньше. Но Марк поколебал мою веру в собственное шестое чувство.

Киваю на дверь.

– Я зайду?

– Он занят для всех кроме тебя…

– Почему ты так решила?

– Я ничего здесь не решаю, дорогая, – улыбается она… и я хмурюсь. Меньше всего мне хочется разбираться в ее тонких намеках и играть.

Я подхожу к двери, делаю пару глубоких вдохов и стучусь.

– Да, Марина, – говорит голос, который когда-то читал мне сказки, а потом посылал играть самой, потом решил мою судьбу и упихнул в психушку. Потому что это спасло бизнес.

– Это не Марина… – прохожу вперед, и в меня упирается ошеломленный взгляд. Первые пару секунд, а потом он довольно откидывается в кресле, осматривая меня с ног до головы.

– Мне нравится. Твоя мать удавится от зависти… Не хочешь заехать в гости?

Дурдом…

– Ты серьезно?

– Ну а что… Мне очень хочется с ней развестись, она не дает. Так что могу я хотя бы ее позлить… нет?

Мой ответ был написан на моем лице.

– Так и живешь с профессором? Собственную квартиру не хочешь…

Хочу, но тебя это не касается.

– Если хочешь как-то загладить свою вину или помочь, то отдай на сегодня ресторан, который у тебя пустует.

– Ресторан, – хмурится он и быстро в уме что-то просчитывает. – Зачем…

– Потому что я прошу! – подхожу ближе. – Потому что мне хочется знать, что меня воспитывал человек, а не калькулятор.

– В обиду не тебе, а мне, дочка, калькулятор бы не допустил ошибок. Но ресторан можно…

И я уже готова улыбнуться, завизжать от радости, как звонит телефон.

– Геннадий Викторович? Да, слушаю, сегодня? Через час? Это прям точно? – настроение снежным комом катится с горы. – Я понял, без проблем. Даша…

Но я уже направляюсь к выходу. По его щенячьему выражению лица стало понятно, что он не может отказать никому, кроме меня.

– Даша, прости… – говорит он мне вслед и делает последний выстрел в дочернее сердце, что умело так часто прощать. Как часто я слышала потом, как часто я мысленно просила отца разобраться. И как просто Алекс его заменил, и вот этот мужчина из родителя стал мне чужим.

– Желаю тебе, папуля, вечно быть женатым на мамуле. Ведь семья самое главное…

С этим и выбегаю из здания, ослепленная солнцем и собственным бессилием. Больше не ощущая волнения. Я пустота и отказ родителя заполнил ее слезами.

Не везет… А я ведь была так уверена…Наивная… И теперь осталось только позвонить Михалычу и сказать, какой я лох…

Лох…

– Я, кстати, мог бы тебе помочь, – слышу голос Марка, и вздрагиваю, когда он выходит из тени колонны.

– Ты же уехал! – отшатываюсь я, но он ухмыляется, подходит и мягко тянет меня за локоть. – И какая помощь! Мне нужно место для проведения свадьбы. Быстро. Прямо сейчас…

Но эти крики ничего не значат в сравнении с тем теплом, что заполняет мои вены от одного его вида. Касания. Притягательного аромата. Рядом с ним плавится кожа, настолько, что я готова стечь перед ним ручьем. Благодарить, что именно сейчас он не уехал. Не бросил. И пусть он даже что-то задумал, именно сейчас он нужен мне. Именно сейчас я как мотылек тянусь к свету, готовому в любой миг меня сжечь. И почему в голове сидит упрямый мул, утверждающий, что это именно то, что мне нужно… Сгореть дотла. В Марке.

– Да ты не волнуйся так, малыш. Не кричи… Я все решу… Как же я могу оставить в беде свою булочку.

– Но я уже не…

– Пара булочек у тебя все еще остались… – смеется он и звучно шлепает меня по заднице. Я взвизгиваю и стараюсь двигаться чуть быстрее. Идти вперед, уже видя вдалеке машины.

И еще мне очень интересно, как он может мне помочь…

И очень интересно, что он попросит за свою помощь…