Текст книги "Погребённая драконьими крыльями"

Автор книги: Любовь Подымахина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Любовь Подымахина
Погребённая драконьими крыльями

Пролог

Она бежала по лестнице, в голове промелькнула мысль, что можно упасть и ненароком сломать шею, но она продолжала бежать, придерживая юбки платья, норовившие запутаться в ногах. Ворота раскрыты, а со стороны площади слышались крики ужаса, вопли и детский плач. Кричали стражники, выбегая наружу вооружённые до зубов. Её сердце бешено колотилось о рёбра вот-вот угрожая проломить грудную клетку и шмякнуться на мраморный пол.

«Только бы успеть!» – вопил внутренний голос, заглушая гул мыслей и делая голову тяжёлой, как после сна.

Оказавшись за воротами дворца, она зажмурилась, пряча лицо от яркого солнца, стоящего в зените. Сложив руку «козырьком» и осмотревшись, она выронила подол платья и обмерла. На неё смотрели золотые глаза с кошачьими вертикальными зрачками, в упор, не предвещая ничего хорошего. На дворцовой площади, прямо посередине сидел чёрный дракон, а люди разбегались во все стороны, кричали и толпились у кустарниковой изгороди, стеная и воя от ужаса, сковавшего их.

Змей раскрыл пасть, скаля внушительные, местами пожелтевшие клыки, меж зубов играло пламя и словно масло каплями падало к его ногам. Он размахивал длиннющим хвостом, взметая пыль, щебень и листья. Бледно-фиолетовые гребни тянувшиеся от шеи до хвоста подрагивали словно живые.

Стража не решалась ступить и шагу ближе, наставив на дракона копья, щиты и мечи. Они переглядывались и шептались друг с другом, топчась на месте, чтобы унять дрожь и снять напряжение в ногах. Пробегавшие мимо неё стражники, облачённые в железные латы или кожаные доспехи, незаметно пробирались за кустарниковой изгородью, уводя детей и женщин, ревущих под стволами фруктовых деревьев и сидящих на цветочных клумбах.

Когда её оцепенение спало она осмотрелась снова, дрожа от страха перед драконом. Рядом с ним стояло пять высоких фигур в плащах: три женские и две мужских. Все пятеро держали под уздцы коней, а самая дальняя держала под уздцы двоих. Её сердце бухнулось вниз ведь на площади так же стояли взрослые ощерившиеся лорандские волки. Огромные, они доходили коням до плеч и поражали могучестью своего тела.

Возле дракона стояла девушка в тёмных штанах и тёмной рубахе. Её волосы убраны в косу. Незнакомка тоже озиралась, но не со страхом, а словно оценивая место, в котором оказалась.

Командир Рена́р что-то крикнул, и гвардейцы с копьями двинулись на дракона, прикрываясь щитами. Она хотела крикнуть: «Постойте! Не делайте этого!». Но крик остался безнадёжно немым, застряв в горле, а гвардейцы уже сократили расстояние разделявшее их с ящером, оставляя впереди жалкие пару метров.

Дракон взревел, обнажая зубы и высовывая раздвоенный змеиный язык. Гребни на его теле вздыбились, подобно кошачьей шерсти, а хвост с силой ударился о щебень, взметая мелкие камни в воздух. Он чуть раскрыл кожистые крылья и передвинул их закрывая незнакомку. Ящер наклонил голову, ступая вперёд, по его горлу поднималось пламя, угрожая в любую секунду вырваться на свободу и спалить всё дотла.

В этот момент, когда вся жизнь пролетала перед глазами, она не думала о том, откуда взялся огнедышащий ящер, если добрую тысячу лет драконы считались вымершими, навсегда покинувшими Мэ́льду.

– Я хочу говорить с тем, кто тут главный! – выкрикнула незнакомка, из-под защиты драконьего крыла. – Выйди вперёд и мой дракон не сожжёт этот треклятый город!

Вот он шанс уцелеть! Она спешно подалась вперёд, придерживая подол платья дрожащими, немеющими от ужаса пальцами, но упрямо шагала, не позволяя себе бояться. Необходимо узнать, что нужно незнакомке и тем, кто пришёл с ней.

Командир пошёл следом, держа меч наготове и гневно буравя взглядом чужаков. Подойдя ближе и остановившись на расстоянии двадцати шагов, она поняла кем являются пятеро в плащах. Эльфы Э́льмота, древнего эльфийского города, расположенного в глубине Эльфийского леса на северо-востоке.

– Я здесь за главную, – бросила Катри́н, опасливо косясь на эльфов, чьи лица застыли в маске непроницаемости, и четверых лорандов, сверлящих её глазами. Её голос звучал как сталь. – Кто ты? Что вам здесь нужно?

Незнакомка коснулась плеча дракона, что-то шепнула. Ящер позволил ей выступить вперёд, но не спускал глаз с вооружённых гвардейцев, наверняка намереваясь перекусить кем-нибудь из них.

– Меня зовут Ерлине́ Суо́н, – с той же сталью в голосе и полыхающими гневом глазами произнесла она. – Я дочь покойных королевы Фави́н Суо́н и её мужа Кэ́нвера Та́лли. Я законная наследница силваэтского трона, королева по крови и мой герб синяя роза на золотом поле.

Катрин присмотрелась. Сердце заколотилось, поднимаясь всё выше и выше, грозя выскочить через глотку. У незнакомки медовые волосы с золотым отливом – отличительная черта династии Суон – и насыщенные зелёные глаза, напоминающие камень демантоид. А пухлые губы и даже их форма достались ей отца. Катрин помнила лица Фавин и Кэнвера чтобы не сомневаться.

Слухи правдивы. Кронпринцесса не умерла шестнадцать лет назад, а всё это время росла в эльфийском дворце в Эльмоте. Эльфы, прибывшие с нею тому подтверждение.

Она надежда на возрождение величия Силваэ́т, благополучия Тэ́трена и их спасение.

Глава 1

Великая Матерь создала всякую живую тварь и весь мир. Всё от камня до муравья есть её великое творение. Матерь наблюдает за своими детьми и продолжает творить, а мы живём по её законам, кои диктуются ветром, колышущим Паутину Судеб.

Издавна повелось что в роду Суон сыновья рождались чахлые, нежизнеспособные. Дочери же напротив – крепкие, бодрые. Это ничто иное как воля Великой Матери узреть и следовать коей обязаны её дети. Женщина создаёт, сохраняет, дарует жизнь, порождает любовь и оберегает. Разум и помыслы её чисты, не скованны алчностью или безрассудным гневом. Мудрость и находчивость женщины не приходит с годами, а зарождается ещё в чреве матери и сопутствует ей всю жизнь.

Великая Матерь посчитала что править страной Силваэт достойны дочери. Мы, её дети, вняли сей воле и закрепили законом. Отныне и навек силваэтский трон наследуют лишь дочери династии Суон. В их мудрости наше процветание, в силе гордость, в могуществе смирение.

Рудд Фин «Дом Розы. Династия Суон».

Солнечные лучи прогоняли сумрак ночи, опускаясь на город мягким тёплым светом. Пестрели крыши домов, проглядывая в утренней дымке. В одном из окраинных домов горло драл петух, его крик подхватывали дворовые псы, пробуждая окрестности лаем. С балкона своих покоев Ерлине́ видела город, расстилающиеся позади него засеянные поля, сады и равнины как на ладони. Лиственные леса вдалеке ещё не отпускали серые краски ночи.

На дворцовой площади Кунци́т раздирал подпаленного огнём молодого барашка. От могущего драконьего тела в утреннюю прохладу поднимался пар, а меж внушительных клыков играло пламя.

Изумительное создание невероятной ужасающей красоты.

Дверь в комнату отворилась и вошли слуги, оставляя на матовой крышке письменного стола деревянный поднос с нарезанными фруктами, дымящимся чаем и ароматными булочками. Она услышала хлюпанье воды, это означало что на специально принесённой табуретке её ждёт медный тазик, наполненный тёплой водой, и свежие хрустящие полотенца.

По мраморному полу перемешиваясь с шуршанием платья застучали торопливые каблучки.

– Моя королева! – позвала Ма́ура, в голосе служанки сквозил некий родительский упрёк. Обернувшись Лин встретилась глазами с невысокой полной женщиной, щёки которой розовели от возмущения. – Почему вы не бережёте себя? А если простудитесь? – она показательно покачала головой, пока Лин улыбаясь выходила с балкона.

Служанка закрыла балконные двери и упёрла руки в бока, повернувшись к ней. Ерлине подошла к тазику, зачерпнула воды и с удовольствием умыла заспанное лицо, заодно протирая шею. Молоденькая служанка Са́я держала её растрепавшуюся за ночь золотистую косу.

– Моя королева, – повторила Маура с тем же возмущением, принимаясь менять постельное бельё, – любование дракошей этим доведёт вас однажды до проказы, помяните моё слово.

– Не беспокойся Маура, – улыбчиво отозвалась Ерлине выпрямляясь в полной рост. Сая перебросила косу ей через плечо. – Не о чем беспокоиться, уверяю тебя.

– Так уж и не о чем! – пыхтела служанка, с завидной скоростью застилая свежую простынь. – Вы ж совсем того, раздетая были! – Маура по мнению Лин выглядела очень забавно сейчас, поэтому она рассмеялась.

Сая улыбнулась, но тут же скрыла улыбку и спряталась за её плечом.

– Я стояла на балконе пару минут, – просмеявшись отозвалась Лин, словно это могло служить оправданием.

– Рвёте моё чуткое любящее сердце голуба. Совесть есть? Нет совести, – с напускной обидой сетовала Маура.

Лин расплетала косу, чтобы Сая причесала ей волосы. Она любила Мауру и знала, что та тоже её любит, относясь как к родной дочери с заботой и вниманием. Старая служанка никогда не упускала причин остаться рядом подольше считая своим непреклонным долгом оберегать королеву, даже в собственных покоях.

Еще в юности Лин отметила в ней эту редкую для прислуги черту. Все остальные выполнив поручение спешили куда-то ещё, не особо заботясь о ком-либо кроме себя. Маура же всегда интересовалась нужно ли что-нибудь поменять или приготовить, это вовсе не было вызвано желанием понравиться или получить расположение, ей приносило радость помогать всем вокруг. И Ерлине не имела ничего против, давно убедившись в её чистых намереньях и добром сердце.

Сая расчесала ей волосы и заплела в косу. С аппетитом принявшись за завтрак, Ерлине и не заметила, как за молодой служанкой закрылась дверь. По подбородку бежал персиковый сок. В нос наперебой устремлялись ароматы яблок, груш, слив, персиков и винограда, а румяные булочки искушали глаз.

– Не торопитесь моя королева, – ласково сказала Маура, поставив тазик с водой на пол, она села на табуретку.

Лин вытерла подбородок платком и улыбнулась. Старая служанка с обожанием смотрела на неё не отводя глаз. Таким взглядом награждали тех, кем искренне восхищались, так же родители смотрят на своих детей узнавая в них черты друг друга.

– О чём думаешь Маура? – отправив в рот виноградинку спросила Лин.

– О том, как вы похожа на свою маму, – с толикой грусти отозвалась она.

Ерлине всегда избегала разговоров о родителях, но взгляд собеседницы пробудил в ней неподдельный интерес.

– Чем же?

– О-о, – протянула Маура и придвинулась ближе, в её потускневших голубых глазах заискрилась радость. – Вы такая же добрая и отзывчивая, – после сказанного улыбка сникла. – Королеве нельзя иметь доброго сердца без стержня строгости, но в вас он имеется, – вновь просияла она, – и достался от папы.

Приподняв брови Лин внимательно слушала. Маура с такой любовью говорила о родителях, словно те были дороги её сердцу как нечто родное. Она сама никогда не испытывала подобных чувств по отношению к ним.

– Ты хорошо знала Фави́н? – мать могла бы с укором посмотреть на неё за отсутствие той же теплоты и любви в голосе.

– Я знала вашу маменьку с рождения, – гордо заявила Маура. – Такого прекрасного человека среди знати встретить редкость, – она кивала головой в подтверждение собственных слов. – Её Величество королева Фавин всегда оставалась приветливой, отзывчивой и искренней. Кэнвер, – она подмигнула, – и красив, и умён, а силы сколько ух. Все девицы во дворце мечтали забраться ему в голову, но он отдал своё сердце вашей маме. Наставницы как услышали, что Кэ́нвер жениться на Фавин вздумал, дар речи потеряли. – Сложив пухлые руки на коленях Маура смотрела в стену невидящим взглядом, словно перед её взором мелькали картинки из прошлого. – Отговаривали они её и так, и эдак, а она ни в какую, как заведённая твердила что выйдет за него и всё тут. Я и сейчас помню блеск любви в её прекрасных глазах. На их свадьбе гуляли все, даже прислуга. Однако позже выяснилось, что мама ваша бесплодна, – нотки злости сквозили в её голосе. – Наверняка наставницы постарались, к магии какой прибегли, ведь в роду Суон бесплодных никогда не рождалось. Но папа ваш не растерялся, нашёл спасение на западе, и королева забеременела. А там народные волнения пошли, да наставницы воду мутили боле, оттого родители ваши и уехали. Как всё поутихло, королева вернулась, посмотрела на всё, с наставницами поговорила и уехала за дочерью с мужем. Тут-то случилось страшное, обманули эти курицы вашу маму и стоило ей приехать приказали схватить да четвертовать на дворцовой площади, на том самом месте, где ваш дракоша сейчас барана жрёт. Младенца они со стен дворца сбросили, его головёнка как спелая тыква лопнула, – слушая служанку Лин задыхалась от всплывавших в голове картин. – Позже Кэнвер прибыл и узнав о случившемся голыми руками передушил пятерых человек, но куда ему безоружному против вооружённой до зубов стражи тягаться. Отрубленную голову его на пике перед дворцом выставили. Совет сотворённое безнаказанным не оставил, посчитал что излишнюю жестокость народ к своей королеве проявил. Всех причастных к бунту казнили. Жизнь потом совсем не сахар стала: голод, беззаконие, безработица, – с помрачневшим лицом продолжала Маура. – Одно печалит, ироды совершившие сей ужас раньше всех сдохли и не помучались от бед, принесённых собственноручно. – Она помолчала, позволяя звенящей тишине повиснуть вокруг, но потом лучезарно улыбнулась, словно прогнав печальное наваждение. – А как вам моя королева удалось выжить?

– Отец, – глубоко вздохнула Лин, – подменил меня другим младенцем, дождался пока Фавин с девочкой уедет и отнёс в эльфийский город Эльмот передав эльфийке по имени Тэке́р. Она растила меня как родную дочь в любви и заботе, – её губы растянулись в печальной улыбке.

– Слыхала о ней от леди Дэтти Амалина́р, вроде как та её старшая сестра, – закивала Маура. – А чего она во дворец то не приезжает?

– Тэкер мертва, – сухо произнесла Лин, отворачиваясь от собеседницы.

– Простите, не язык, а помело, – с виноватым видом Маура прижала полные руки к груди.

– Я не печалюсь. Её свет в ночи всегда со мной.

Сказанное для Мауры было не более, чем нелепостью, в которую верили эльфы, но она ничего не сказала и похлопав Лин по плечу взяла тазик и вышла из покоев, на ходу раздавая в коридоре громогласные указы. Как только её голос стих, в покои вошли две служанки, одна забрала табуретку, а вторая грязное постельное бельё и дверь снова закрылась.

Оставшись наедине с мыслями и нахлынувшими воспоминаниями из детства, а также поражённая рассказом служанки Лин немигающим взглядом уставилась в мраморные плиты пола.

Люди порой несказанно жестоки, до безумного неоправданно, особенно если в их голове нет ничего кроме слепой ярости или разрушающего гнева. Ураган разрушительных эмоций оставил её сиротой. Лин хмыкнула, слушая свои мысли, в её детстве и юности не случалось ничего невыносимо тяжёлого, кроме болезненной гибели Тэкер. Это событие заставило что-то внутри неё рухнуть, что-то так и не сумевшее подняться обратно. Она знала, разбилось на тысячи острых осколков и ранило изнутри рухнувшее сердце, когда Гло́стер положил перед её ногами бездыханное родное тело.

В ту ночь в погребальном костре сожгли не только труп Тэкер, Ерлине казалось, что вместе с той, кого она считала и называла мамой сожгли её саму.

Э́лесон как-то сказала: «Боль не пройдёт, но с годами напоминать о себе станет реже». Миновало без малого семь лет с тех пор и казалось её жестоко обманули. Лин грело осознание того, что Тэкер, как и все эльфы вернулась на небо и воссияла звездой сопровождая её в ночи. Это значило она всегда рядом, наблюдает и по-прежнему неистово любит.

В дверь постучали и не дожидаясь ответа вошли. По манере входить без разрешения она узнала посетителя своих покоев – Мидэ́я. Только её личная телохранительница имела наглость входить без разрешения или не дожидаясь признаков того, что внутри кто-то есть.

Широко улыбнувшись, Лин отправила в рот ещё виноградинку. На лице Мидэи ясно выражалось негодование, поскольку та хмурила густые тёмные брови.

– Кто с утра успел нагадить тебе под дверь?

Их утреннее приветствие по обыкновению начиналось с колкостей.

– Скажи Мауре, если она ещё хоть раз потревожит меня своим ором я вырву ей язык.

– Если вырвешь ей язык, кто будет доносить мне последние городские сплетни?

– Уверена Катри́н справится с этой непосильной ношей. За что ты ей вообще платишь? По-моему, она бесполезна, – бесцеремонно стащив булочку, Мидэя разорвала её напополам, оставляя на полу крошки и принялась жевать одну из половинок. – Кстати, тебе стоит начать собираться.

– Правда? – недоумённо вскинула брови Лин. – Куда?

– Я и забыла, что без меня ты как без глаз, ног, рук и…

– Ближе к сути.

– Некие гости просят твоей аудиенции, – дырявя её обиженным взглядом отозвалась Мидэя, с опасной медлительностью поднося мякоть булочки ко рту.

– Что за гости?

– Откуда мне знать! – телохранительница ответила только потому что булочка ещё не успела достигнуть её рта. – За это ты платишь Элесон, – она смешно закивала, подтверждая собственные слова и стащив с подноса дольку груши спешно отправила её в рот.

– С каких пор тебя волнует кому и за что я плачу? – усмехнулась Лин выгнув бровь. – Намекаешь на повышение жалованья?

– Намекаю на то, – возразила подруга, – что большинство служащих тебе бесполезны.

– Но тебя этот вопрос совершенно не касается, – возразила в ответ Лин, скрываясь за ширмой.

– Ещё как касается! – телохранительница пристроилась на нагретом месте предвкушая слопать всё, что только осталось на подносе. – Сама посуди, что, если Элесон проворонит опасного негодяя и у того появится прекрасная возможность прирезать тебя в зале для аудиенций. Их беспечное отношение к своей работе ставит твою жизнь под угрозу.

– Ценю ответственный подход, но уверяю, ничего такого не случится!

– Давно ты видишь будущее? – раздражённо поинтересовалась Мидэя.

– Как ты узнала про гостей?

– Поймала возле твоих дверей слугу и расспросила, – будничным тоном ответила Мидэя. – Сказал прибыли гости и просят твоей аудиенции. Это всё.

Лин натянула платье синего оттенка с квадратным вырезом. Изысканное в своей простоте оно изумительно смотрелось. Ворот и манжеты расшиты камнями. Золотой корсет эльфийской работы, застёгивающийся спереди и имеющий вид пересекающихся между собой ровных линий подчёркивал её высокий статус во дворце и превосходно смотрелся с платьем.

Переодевание сравнимо с маской. Маски имеют бессчётное количество и черты, совершенно не связанные между собой. Ерлине носила лишь одну – маску непроницаемости.

Выращенная эльфами, до шестнадцати лет не знающая остального мира, она воспитывалась по эльфийским законам, не представляя жизненный уклад человека. Люди казались ей сложнейшей загадкой. Всё что Лин знала слышала от эльфов воспринималось ею как данное. Потому она боялась вступать в чужой неизведанный мир, в котором не отличалась от слепого котёнка.

Их эмоциональная открытость перед окружающим миром и другими людьми приятно удивляла её. После жизни в окружении эльфов подавляющих большинство эмоций, которые, по их мнению, неправильные, Лин наконец смогла узнать какого это не гадать что у собеседника на уме вглядываясь в глубину глаз.

– Ты там уснула что ли? – голос Мидэи вырвал Лин из размышлений.

Разгладив складки платья на бёдрах, она удовлетворённо улыбнулась. Ей нравилось выглядеть изящно. Одежда, а в особенности цвета, символ её власти и могущества.

– Уже готова, – ответ не заставил себя долго ждать и Мидэя поднялась со стула готовая сопровождать свою королеву.

Лин обнаружила пустующий поднос и разочарованно вздохнула.

– Ты могла бы оставить мне пару яблочных долек.

– Чтобы ты не влезла в своё модное господское платье? – усмехалась Мидэя, направляясь за ней к двери.

– От яблок не толстеют, – нахмурившись буркнула Лин и открыв дверь вышла в коридор, в котором бурлила жизнь.

Слуги торопливо разносили подносы, чистое постельное бельё, какие-то вещи и просто выполняя мелкие указания. В столь раннее время никого из высших сословий в коридорах не наблюдалось. На противоположной стороне дворца разгуливали волки, то и дело принюхиваясь к ароматам, исходившим от подносов с едой.

– Тебе направо, – зачем-то напомнила Мидэя.

– А мне так хотелось повернуть налево, – саркастично отозвалась Лин.

Растянув алые губы в ухмылке, телохранительница последовала за ней, внимательно разглядывая всё и всех вокруг, как делала это по обыкновению, изучая окружение на наличие угроз или опасностей. Лин поражало то, с какой ответственностью подруга подходит к своей работе, однако для Мидэи это не доставляло каких-либо неудобств и входило в список обыденных дел.

И пусть Лин не видела угрозы ни в ком в собственном дворце и считала, что защищать её с таким рвением не от кого, подруга настаивала на своём, попутно удостаивая пронзительным взглядом красноречиво говорившим: «Ты глупа, если слепо веришь каждому здесь».

Приветливо улыбнувшись уже по крайней мере пятнадцати служанкам, Лин наконец дошла до высоких дубовых дверей зала для аудиенций. Стража поклонившись впустила её внутрь.

Всё в зале окрасилось рассветными красками бьющих в окна солнечных лучей. На постаменте, по обе стороны от престола, стояли Э́лесон и Пэ́тра. Перед ними соблюдая почтительное расстояние ожидали гости, не меньше двадцати человек. Двое впереди всех о чём-то переговаривались в пол голоса.

Надев маску непроницаемости, Лин поднялась к престолу и села. Мидэя осталась стоять на одной из ступеней, внимательно изучая гостей. Эльфийки поклонились и снова превратились в недвижимые изваяния. Она сидела на деревянном троне с гордо поднятой головой, высокую спинку обвивали стебли с шипами и распустившимися бутонами роз, так же выполненные из дерева.

– Перед вами королева Силваэ́т Ерлине́ Суо́н, – объявил слуга.

Молодой человек с тёмными, слегка вьющимися волосами поклонился. Его глаза выглядели чёрными в тени. На вид ему не больше двадцати пяти.

– Мы рады что вы удостоили нас своим вниманием, – с нескрываемой благодарностью произнёс он. – Позвольте представиться, меня зовут Карта́л Но́рцман.

Короткое мгновенье поразмыслив, Лин повернулась к Элесон, стоявшей по правую руку. Та неподвижно наблюдала и слушала, её рубиновые волосы аккуратно собраны в пучок. Свободную кремовую блузу заодно с коричневой юбкой в пол подпоясывал широкий пояс. Как всегда, элегантна и сдержанна.

– Что-нибудь известно об этих людях? – Лин говорила на эльфийском, почему-то уверенная в том, что гости не поймут ни слова.

– Они из Фаго́лии, – Элесон чуть повернулась к ней. – Это всё. Молчат как рыбы, изволят говорить только с тобой.

Не выказав удивления, она тихо хмыкнула.

– Фагольцы значит. Занятно, – Лин обратилась к гостям: – Что привело вас ко мне?

– Много стран мы повидали, но пришло время осесть в одном месте и этот город запал нам в сердце, – ответил Картал. – К нашему счастью вы набираете молодых людей для пополнения армии. Мы просим вас, милостивая королева позволить нам вступить в ряды гвардейцев.

Он не выглядел подозрительно и говорил вполне искренне, насколько могла судить Лин, но чувствовала – ей поведали не всё, умело дозируя правду. Фагольцы в Мэльде? Как такое возможно? Почему именно Тэтрен? Вопросы в её голове звучали на перебой, один другого громче.

– Я набираю детей одиннадцати лет, – внесла она ясность, спокойным размеренным тоном. – Вы малость старше одиннадцати лет.

– Да, королева, но мои люди умелые войны вы не пожалеете, беря нас на службу.

– И вы готовы служить мне пожизненно?

– Разумеется.

Повисла тишина.

Они глядели друг на друга будто силясь понять о чём думает собеседник. Его лицо оставалось спокойным, а в глазах трепетал огонёк надежды, как если бы от её решения зависела чья-то жизнь. Напрягшись ещё сильнее, Лин всё же не спешила отказывать. Город растёт и ей необходимо пополнить гвардию. Умелые войны готовые служить – немыслимое везение.

– Я обдумаю ваше предложение, – после долгой паузы сообщила Лин. – На время моих раздумий можете оставаться во дворце, я прикажу подготовить покои, вы верно издалека?

– Верно, – кивнул Картал. – Благодарим вас, королева, – он поклонился и сделал шаг назад, явно воодушевлённым тем, что она не отказала сходу.

Поднявшись и подойдя к Мидэе, скорее напоминавшей затаившегося хищника, Ерлине коснулась повернулась к эльфийкам:

– Внимательно слушайте наших гостей и наблюдайте.

– Ты хочешь, чтобы мы сопроводили их? – безучастно поинтересовалась Пэтра, её тон вовсе не значил, что ей действительно всё равно, это являлось обманкой для всякого кто вознамерится вычислить слабые точки эльфа.

– Именно. Если возникнут сложности, пошлите за мной.

Глава 2

Тишину на короткий миг нарушил звук закрывающихся дверей и вновь воцарилось гнетущее молчание. Таинственные гости как на подбор высокие, широкоплечие, ладно сложенные, но подозрительно молчаливые.

Спустившись на пару ступеней с постамента, Элесон остановилась на расстоянии в двадцать шагов. Первым на неё обратил внимание златовласый молодой человек с необыкновенными янтарно-золотыми глазами лет двадцати шести. По тому, как его взгляд задержался на её лице, она предположила, что рубиновый цвет волос он видит впервые.

Элесон оглядела остальных. Темноволосые, поджарые с самыми что не на есть обыкновенными глазами. Одним словом, ничего необычного.

Златовласый молодой человек разглядывал её с той же тщательностью. Элесон смутилась, но виду не подала. Недоверчиво покосившись на него, она высвободила магию. По телу разлилось тепло, лёгкое покалывание ощущалось в пальцах. Магия не подчинит их, а всего лишь подтолкнёт к разговору.

– Меня зовут Э́лесон Дид, – представилась она. – Мы с леди Мю́рэй покажем вам покои, где вы сможете освоиться и отдохнуть с дороги.

– Э́ден Грин, – молодой человек обворожительно улыбнулся. – У меня нескромный вопрос, леди Дид. Сколько времени понадобится королеве чтобы дать ответ?

– Столько, сколько потребуется, – Пэтра спускалась с постамента.

Элесон жестом указала следовать за собой. Они вышли в коридор, где царила повседневная суматоха, перед глазами мелькали серые или коричневые пятна, которые являлись служанками, торопящимися по своим делам.

Радостно виляя хвостами подбежали волки. Как только их носы уловили чужаков сбитые с толку и не понимающие что, происходит они вопросительно переглянулись друг с другом.

– Познакомьтесь, – сдержанно улыбнулась Элесон указывая на волков, рост которых не превышал крупного пони, – серая с рыжими подпалами – Дэ́рия, серый с белой мордой – Норд, рыжий с белой грудью – О́никс, а эта платиновая красавица – Ге́тта. На время пребывания во дворце, вы будете часто с ними встречаться, да и с их сородичами тоже.

Гости закивали. Не задерживаясь она вела их к гостевым покоям, обходя стороной лестницу для спешащих слуг. Игриво кусаясь волки шли следом. Картал с интересом разглядывал их, в его глазах Элесон не заметила страха или удивления. Она знала, это возможно лишь в том случае, если он встречался с лора́ндами ранее. Очевидно, фагольцы жили в городе прежде чем пойти во дворец.

– Извините что смутил вас, – губы Эдена тронула кошачья полуулыбка, – я никогда раньше не видел эльфов.

Их взгляды встретились. Его лицо вблизи предстало перед ней во всей красе. Правильные плавные черты, волевой подбородок, выразительные глаза, прямой нос. Магия нашёптывала ей нечто странное, будто Эден растворяется, исчезает в омуте её серых глаз привлечённый их металлическим блеском. На мгновенье неведомая сила позволила ей считывать его ощущения и эмоции. Запах лаванды, повисший между ними, напоминал о чём-то родном. А Элесон всё силилась проникнуть взором в глубины его сознания.

– Так вот оно что, – отозвалась она.

– Почему во дворце живут чудные звери? – поинтересовался Картал.

Молчаливо отвернувшись, Эден увлёкся архитектурой дворца. Оно и не удивительно, ведь гармоничная роскошь и изящество без лишней вычурности могли зачаровать кого угодно. Они проходили мимо каменных арок и колон, эллиптических сводов, высоких застеклённых окон, мраморных изваяний. Дворец был разделён на две стороны соединённых широкими лестницами или подобием мостиков. Эден взглянул вниз, туда где располагался прудик вокруг которого стояли лавки и горшки с травянистыми растениями.

Качнув головой Элесон поглядела на Картала Норцмана. Он поднимался по ступеням рядом с ней.

– Во дворце полно чудного, – уклончиво ответила она.

Улыбнувшись, Картал очевидно раздумывал над следующим вопросом, но в просторном коридоре Элесон ускорилась, не желая продолжать разговор. Возле перил возвышались статуи, окружённые каменными клумбами с хостой. Со стороны левой руки тянулось бессчётное множество дверей.

Волки вертелись возле проходивших мимо слуг с подносами. Девушки улыбчиво качали головами и спешили выполнить поручение с кухни.

– Гостевое крыло, – поведала Элесон.

Магия внутри трепетала. Всё продолжалось не долго. Вновь возникло неясной природы чувство, связывая с гостем-фагольцем. Эден наблюдал за ней. Её вид действовал на него завораживающе, перехватывало дыхание. Всё в собственном поведении заставляло смутиться. Окутывающая пелена взывала Эдена довериться ей, выполнить любое поручение, поскольку его желания не более чем отражение её желаний. Наваждение исчезло и густой туман покинул мысли оставляя в недоумении.

– Комнаты не нуждаются в подготовке, можете заселяться уже сейчас, – продолжила Элесон, вынырнув из глубин сознания. – Служанки принесут постельное бельё, на счёт приёмов пищи так же не стоит беспокоиться. Если что-то понадобиться не стесняйтесь осведомлять слуг.

– Можно ли выходить из комнат и ходить по дворцу? – поинтересовался женский голос.

Она только сейчас заметила высокую девушку, поскольку та выступила вперёд, не скрываясь за спинами друзей. Тёмно-каштановые волосы собраны в хвост, карие глаза, мужская дорожная одежда, крепкое телосложение. Стало быть, воин.

– Да, – Элесон кивнула, подтверждая сказанное.

– Можете занимать понравившуюся комнату, – Пэтра изящно взмахнула рукой указывая на двери, гости послушно разбрелись, каждый заходил в первую попавшуюся и не выходил, по-видимому решив не привередничать.

Только Эден остался стоять на месте с несколько озадаченным видом. Его светлые брови сошлись на переносице. Так выглядели люди, погружённые в мысли, решающие внутри себя известную лишь им одним задачу.

Не обращая на него внимания, Пэтра отвлеклась на гостью и зашла с ней в комнату. Посмотрев ей вслед Элесон перевела взгляд на Эдена и, несколько подумав, шагнула ближе.

– Что-нибудь не так? – учтиво поинтересовалась она.