Текст книги "О том как долг и обстоятельства создают Героя [СИ]"

Автор книги: Любовь Малафеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3

Я с умилением наблюдала за тем, как мой маленький питомец с удовольствием уплетает свой завтрак – молоко с размоченным в нем белым хлебом. И вспоминала прошедшую неделю. Когда я появилась в доме с тьегром на руках, у людей был шок. Они не могли поверить в то, что видят. Оказалось, что с самого раннего детства здешних детей учат опасаться целой кипы разных страшилищ. И не последнее место в этой кипе занимали тьегры – самые кровожадные, жестокие и хитрые животные. Они были так же умны, как и люди и на них не действовали многие заклинания, что делало их почти идеальными убийцами. Узнав же от Видэна, что я стала хозяйкой снежного тьегра, и он признал меня, люди сначала снова впали в ступор, а затем разразились целым фонтаном противоречивых чувств – от зависти до искренней радости и поздравлений. Под руководством мужчины был разработан рацион питания моего малыша – молоко с хлебом на завтрак, нежные кусочки мяса на обед и овощи на ужин. Тьегр остался доволен, а я не переставала удивляться многообразию знаний этого человека.

Три дня никто не рисковал приближаться ко мне, когда рядом был тьегр, но потом слуги осмелели и освоились на столько, что однажды несущаяся с поручением непререкаемой женщины-экономки Талузы, служанка невозмутимо перепрыгнула через играющего кисточками ковра детеныша.

Завтра возвращались Верих с Вестией, и я с опаской раздумывала, как мне представить им нового жильца. И хотя Видэн уверял меня, что все будет в порядке, смутные сомнения продолжали бродить у меня в сознании. Сомнения вызванные иногда нестандартным поведением моих приемных родителей, как я с недавнего времени именовала эту семейную пару, приютившую и давшую мне так много. Раньше я не придавала значения их странностям, списывая их на неизвестные мне обычаи этого мира, а теперь, разобравшись во всех хитросплетениях, поняла, что и по обычным меркам этого мира они ведут себя подозрительно….

Мои размышления прервал сытый вздох тьегра. Малыш блаженно жмурился на лучи солнца, бьющие из окна моей комнаты, и подставлял под мою руку свой изрядно надувшийся после кормежки животик. Почесывая мурлыкающего от удовольствия тьегра, я в который раз уже размышляла, над поименованием моего хранителя. В голову почему-то настойчиво лезло имя самого известного тигра, и за неимением других альтернатив я все же решилась назвать моего питомца именно в его честь. Шутливо воздев над тьегром свою ладонь и глядя прямо в заинтересованную голубизну его глаз, я торжественно произнесла:

– Нарекаю тебя Шерханом, – и, усмехнувшись, добавила – или просто Ханом.

В тот же миг в глазах словно взорвалось солнце и, теряя сознание, я услышала торжествующий тигриный рык.

В сознание я пришла, оттого, что тьегр с остервенением лизал мое лицо. Я открыла глаза и вздрогнула. Я видела сама себя, но как-то странно. Краски были более насыщенными и глубокими, мир обрел болезненную четкость. В голове была полная каша. Мои мысли, логичные и привычные перемешались с абстрактными и иррациональными желаниями и инстинктами кого-то другого. Кого-то незнакомого, но близкого и родного. Все это длилось доли секунды, затем я моргнула, и все вернулось в норму. Я видела потолок над головой и чувствовала давящую тяжесть на груди. Я опустила туда взгляд и чуть повторно не потеряла сознание – на меня смотрел Шерхан, я в этом не сомневалась, но он вырос! Если раньше он был размером с годовалого ребенка, то теперь приблизился размерами к чрезвычайно крупной овчарке. Переварив все этот, я вспомнила, что Видэн говорил что-то о чрезвычайной важности ритуала наречения именем тьегра. Что-то насчет того, что это сильно меняет отношения хранителя и его подопечного, что между ними возникает связь. Какая связь я поняла через мгновение.

Увидев, что я пришла в сознание Шерхан слез с меня, лежащей на кровати, и уселся на пол, не сводя с меня сияющих голубых глаз. Я с трудом, потирая отдавленную тьегром грудь, тоже села, испытующе смотря на него.

– И кто бы мне подсказал, что же сейчас случилось? – задала я вопрос в пустоту, не надеясь, что мне ответят. Но ответили.

"Все в порррядке. Случилоссь то, что должно. Ты так долго тянула с именем, что я уже уссстал ждать".

– Кто здесь? – для проверки спросила я. Мне естественно никто не ответил, но я и не нуждалась в ответе. Я уже знала, не знаю, откуда, но знала, что этот глуховатый голос с рычащими и свистящими нотками в голове принадлежит моему хранителю.

"Ты такая недогадливая?" – тихий смешок и Хан обнажил значительные клыки (прямо саблезубый тигр!) в подобии улыбки. Сомнений не осталось, и я тяжело вздохнула.

– Нет, я догадливая. Просто такая туша как ты мало ассоциируется у меня в голове с малышом, которым ты был мгновения назад и с этим голосом у меня в голове.

"Но ты не удивлена…?" – недоверчивое сомнение, приправленное легким ехидством.

Ощущать чужие эмоции было трудно, сознание не готовое к принятию нового постояльца порывалось прекратить все эти издевательства и погаснуть, но я держалась, понимая, что все происходящее очень важно. Установление эмпато-телепатического канала (по-другому это назвать ну ни как нельзя) – вещь хрупкая и легко повреждаемая в первые моменты. Если я отключусь сейчас, то другого шанса понимать и чувствовать тьегра как себя саму не будет, а я уверенна на сто процентов, что в некоторых жизненных ситуациях мне это чертовски пригодится.

– С чего бы? Я много читала и слышала о таком явлении в своем родном мире, а здесь прочитала еще больше и получила весомые подтверждения. Так что меня этим не удивишь.

"А чем удивишь?" – жгучее любопытство.

– Вот если ты мне сейчас прямо тут спляшешь канкан, то может и удивишь.

"Что такое канкан?"

– Зажигательный танец, исполняемый полуобнаженными танцовщицами для развлечения мужской части аудитории. – С ухмылкой ответила я. Знаю, что издеваться над слабыми нехорошо (это, еще смотря в каком смысле "слабыми"), но ничего не могу с собой поделать.

"Ты вредина, хозяйка" – обиженно заворчал Хан.

– А ты думал ты тут один остряк-самоучка?

"Нет, не думал. Ты забавная и с тобой не скучно. И ты меня любишь…" – последняя фраза была буквально пропитана удивлением.

– А почему ты так этим удивлен?

"Хозяин и слуга не могут любить друг друга" – не слишком уверенно.

– Дурачок, – я протянула руку, и он уткнулся в нее холодным и влажным носом. В моем голосе плескалась мягкая укоризна и нежность, – вассальные отношения предполагают взаимную привязанность и помощь слуги и хозяина. Только в этом случае их союз будет приятным и продуктивным. А тебя я с самого начала воспринимала, и буду воспринимать в независимости от обстоятельств, скорее как друга чем как слугу.

"Спасибо. Для меня это важно…"

– Я понимаю. А теперь может, пойдем, прогуляемся? Тебе наверняка хочется поразмяться.

"Ты даже не представляешь как!" – жадный вздох, и Шерхан мгновенно оказался у закрытой двери и выжидательно-нетерпеливо уставился на меня. Я не заставила себя ждать, и мы пошли во двор.

Встреченные нами по дороге слуги даже не удивились. Они уже устали и привыкли, что я шокирую их постоянно. Ну, вырос тьегр за один день, эка невидаль?! Мы вышли на залитый солнцем двор. Хан тут же унесся гоняться за бабочками, птицами, мухами и прочей живностью (как был котенком так им и остался), а я вдохнула полной грудью сладковатый аромат весенних цветов и улыбнулась. Я счастлива!

На следующий день вернулись Вестия и Верих. Прогнав после завтрака небольшой разминочный комплекс упражнений Вериха, я вместе с ноющим и вроде еще прибавившим в росте, Ханом отправилась на прогулку. Играя с тьегром в саду, я услышала топот копыт и всмотрелась в даль. С этого края сада было отлично видно дорогу, ведущую от города к поместью и двух всадников неспешной трусцой едущих к дому. Без труда, узнав в них моих приемных родителей в этом мире, я, успевшая по ним зверски соскучиться, сорвалась с места и понеслась к ним на встречу. На последнем шаге я сильно оттолкнулась ногами и, сделав изящное сальто, приземлилась метрах в трех перед лошадьми. Им это очень не понравилось. Впрочем, как и их седокам. Успокоив вставшего на дыбы коня, ехавший впереди Верих рявкнул:

– Дура! Ты что творишь?! А если бы я не успел затормозить?!

Попытавшись изобразить на лице искреннее раскаяние, я скромненько потупила сиявшие от удовольствия созерцания его судорожно сжатой на рукоятке меча руки, глаза. У меня получилась застать учителя врасплох, и от сознания этого на душу пролился водопад собственного восхищения.

– Простите меня. – С меня в тот момент можно было писать картину "Кающаяся Магдалина". Само смирение и раскаяние. Верих фыркнул, заметив в моем неосмотрительно поднятом взгляде ехидные огоньки. – Впрочем, я была уверенна, что вы успеете. Вестия громко и с удовольствием рассмеялась.

– Великолепно, малышка! Ты его отлично подловила. Хотя ты действовала опрометчиво. Такой прыжок весьма рискован. – В конце она уже откровенно хмурилась.

Я кивнула.

– Ты права. Это было рискованно. Но риск оправдан. – Я бросила взгляд на все еще сжимавшую оружие ладонь Вериха. Это не осталось незамеченным и женщина, хмыкнув, согласно кивнула.

Неожиданно эту идиллию встречи нарушило громкое утробное рычание. Я вздрогнула. От этого звука мурашки побежали по коже. Казалось, он пронзил все окружающее пространство мощными волнами инфразвука. Мужчина, не раздумывая, выхватил меч, Вестия материализовала в руке комок чего-то черного и мерзкого, повеяло холодом. Я резко развернулась. Звук доносился откуда-то справа и сверху. Я подняла взгляд. На небольшом уступе, с которого я спрыгнула всего несколько минут назад замер тьегр. Но какой! Из оскаленной пасти доносился все усиливающийся рык, клыки заметно отливали серебром, глаза горели яростным голубым огнем, полностью поглотив зрачок, тело отклонено назад, каждая мышца напряжена – я четко поняла, что он готов прыгнуть и, проследив куда, метнулась наперерез. Его целью был Верих. Как бы не повернулась ситуация один из них непременно пострадает. И при всей своей уверенности в силе и преданности Шерхана, я была уверенна, что защищать надо именно его самого. Рычание притихло, мышцы тьегра самую малость расслабились – он недоумевал.

– Серафима, в сторону!! Это тьегр! – крик женщины, полоснул по нервам. Хан вновь напрягся и перевел взгляд на нее.

– Я знаю! Нет!! – этот крик предназначался и животному и Вестии. Оба они застыли в изумлении.

"Хозяйка, почему!? Они же монстры?!.." – рычание до неузнаваемости исказило и мысленный голос тьегра.

– Почему ты его защищаешь? Это же дикий зверь?! Уйди с дороги! – странно, но в голосе Вериха мне то же почудилось рычание.

Обе фразы, произнесенные одновременно, слились в моем сознании в безумную какофонию звуков, голова от перенапряжения чувств была готова расколоться. Я на мгновение зажмурилась, пытаясь отгородиться от реальности и успокоить чувства. Медленно и неохотно напряжение отхлынуло, и я облегченно вздохнула и открыла глаза. Обе враждующие стороны не спускали друг с друга глаз, ожидая нападения в любой момент, но все же изредка взволнованно поглядывали на меня. Наверное, я слишком долго "отсутствовала". Такая ситуация меня в корне не устраивала. Посчитав, что проще объяснить все родителям я и обратилась к ним.

– Верих, Вестия успокойтесь. Этот тьегр ничего мне не сделает, потому что он мой и просто испугавшись вас, попытался меня защитить. – Выдав сию убийственную по содержанию фразу и оставив родителей ее переваривать, я развернулась к Шерхану. Он все еще был напряжен, но напряжение было скорее удивленное. Как следует сосредоточившись, я обратилась к тьегру мысленно, постаравшись нащупать тот невидимый канал по которому ко мне приходили его мысли. Это удалось с первого раза. В сознание хлынули отрывки образов, мыслей и чувств Хана. С усилием, отгородившись от этого шквала, я спросила.

"– Что случилось? Почему ты так разъярен?"

"Ты спрррашиваешь почему?! Это же пррримерррзкие тварри. Нежить! И ты запрросто стоишь с ними и общаешься?!"

"– Да о чем ты говоришь? Какие твари? Это мои приемные родители. Я же тебе о них рассказывала. Так что успокойся, я боюсь, что Верих сам на тебя бросится. И при всей своей любви к тебе я вряд ли смогу его остановить".

В его чувства скользнул страх и тут же испарился.

"Какие ррродители, о чем ты говорришь? Это же нежить!"

Я раздраженно зарычала. Получилось не хуже чем у Хана.

"– Что ты заладил "нежить-нежить"!? Я тебе говорю они мои родители. И если ты немедленно не успокоишься… успокойся это ПРИКАЗ!"

Взрыв его возмущения, прорвался через все мои барьеры. Он кричал.

"Да какие они тебе ррродители!! Это же вампирррша и оборррротень!!" – его слова хлыстнули бичом по занавескам моего разума. И на единый миг против моей воли меня затянуло в водоворот сознания Шерхана, и я увидела окружающую реальность его глазами. Ровное зеленовато-коричневое колыхание ауры земли и камней; моя ара, сплетающаяся из невесомых лент тьмы и огня с мягким дрожащим золотистым сиянием неистраченной силы; и ауры Вериха и Вестии, рваные серо-коричнево-грязние полотнища, трепещущие на неощутимом ветру, с пятнами цвета несвежего мяса и вкраплением мутного синего и жемчужно-серого сияния. От одного их вида меня едва не вывернуло на изнанку, и поняла, что у настоящих живых людей таких аур быть точно не может. Единым слитным усилием я выдернула себя из мыслей тьегра и вернулась к реальности. Туман перед глазами рассеялся, что бы окружающий мир поплыл перед глазами. Голова взорвалась яростной болью, и я с шипением осела на землю.

– С тобой все хорошо? – встревоженный голос Вестии и ее пальцы мягко сжимающие мои плечи. Она пытается поймать мой взгляд, но я отворачиваюсь. На глаза наворачиваются слезы. И совсем не от головной боли. Наконец она поймала мои глаза в плен своих. – Что случилось?

– Почему вы не сказали? – неужели этот хриплый шепот мой?

– О чем? – это уже Верих. В голосе чувствуется обреченное напряжение. Он уже догадался, что я спрошу.

– О том, что вы не люди. – Я переводила спокойный взгляд с ошарашенной Вестией на грустно улыбающегося Вериха и обратно. Наконец женщина взяла себя в руки и то же улыбнулась.

– А разве это так важно для тебя? Не наши чувства, мысли, поступки, а то глупое свойство тел, которым нас наделили против воли? Так ли это важно, что мы не люди. Ведь иногда люди могут быть более жестокими и беспощадными чем все живые и неживые в этом мире.

Ее слова пролились бальзамом, на мою душу уже почти погрузившуюся в омут отчаяния. Господи, что я делаю? В чем упрекаю? В том, что они не такие как я? Это неправильно! Нет, неправильно! Они так много сделали и дали мне и ничего не попросили взамен. Да и какая разница, главное я по настоящему полюбила их. Как родителей, которых они мне заменили. Я шмыгнула носом и тоже улыбнулась.

– Простите. Просто что-то ум за разум зашел. Это действительно не важно. – Произнесла я как можно бодрее, но не сдержалась, и голос все равно сорвался на дрожание. – Вы же не сердитесь?

– Нет малышка, как можно – и я утонула в их объятиях. Душа медленно заполнялась спокойствием и уверенностью, которые я исподтишка перекачивала в тьегра. И мои труды не пропали даром. Мягко приземлившись рядом и заставив инстинктивно отшатнуться родителей, он подошел и ласково ткнулся головой мне в живот.

"Прости, я ошибся в них. Они и вправду не такие, какими я их вообразил. Ты простишь?"

"– Извинятся нужно не передо мной, а перед ними".

Он чуть поворчал.

"Сама скажи, что я извиняюсь, я с ними говорить не способен".

"– Ладно".

И уже для родителей.

– Шерхан сильно извиняется. Он перенервничал.

На лицах родителей образовалось невероятное удивление. Верих хмыкнул.

– Об этом мы поговорим отдельно. А пока пойдемте-ка домой, а то что-то мы тут задержались. – Он с легкостью, которая меня всегда поражала (теперь я знаю, откуда она у него и почему у меня так не получиться, наверное, никогда), втащил меня в седло и посадил перед собой. – Держись девочка.

И мы тронулись. Впереди я с Верихом, с права, не сводящий с меня глаз, Шерхан, левее и чуть позади Вестия. Так мы и въехали в поместье. Во двор высыпали слуги, приветствуя своих господ и меня. Тьегра некоторые все же обходили стороной. Потом был праздничный обед в честь вернувшихся, а потом обещанный разговор. Очень длинный и познавательный.

Мы удобно расположились в одной из множества гостиных. Я единолично оккупировала диван, у моих ног растянулся Шерхан, настороженно поводящий ушами, а супруги заняли два кресла напротив меня. Верих был полностью расслаблен и умиротворен и с удовольствием потягивал красное вино из хрустального бокала, с прищуром поглядывая на жену. Вестия же была немного напряжена и сосредоточена – на ее гладкий лоб набегали морщины. Мне не дали даже задать интересующие меня вопросы, и, шумно выдохнув, как перед прыжком, она заговорила первой:

– Рассказ, наверное, я возьму на себя, а любезнейший супруг меня продолжит. Моя история началась пятьсот лет назад, когда я, будучи самой прекрасной и завидной невестой Фастена, в двадцать лет появилась на балу, в честь приезда наследника престола империи Даргард, во дворце градоправителя. К тому времени я пережила два весьма бурных романа и считала себя весьма успешной в любовных делах и была уверенна, что смогу устоять перед чарами любого, даже самого обольстительного, мужчины. Отец весьма недовольный моей как он говорил "ветреностью" поставил условие – выйти мне замуж до конца года, но любимый старший брат, уговорил его не начинать ему (отцу в смысле) подбирать мне женихов, а дать время мне свыкнуться с мыслью о замужестве – не больше трех месяцев – и посмотреть, кого я могу подобрать сама. "В конечном итоге последнее слово все рвано останется за вами, отец" – так он говорил ему. После целой недели скандалов и истерик я и отправилась на этот бал, с целью найти себе богатенького молодого дурачка, которым я смогла бы легко манипулировать и не изменять своего образа жизни. В тот вечер я напоминала себе охотника, но в последствии я поняла, что была добычей.

Вестия невидяще смотрела куда-то выше моего правого плеча и на губах ее плавала снисходительная улыбка по отношению к себе из прошлого. Меж тем речь ее лилась дальше и захватывала меня все больше и больше.

– Блеск, шик и роскошь того вечера навсегда остались у меня в памяти. Я блистала и сияла как самая яркая звезда на небосклоне, отшивала одних соискателей моей руки, другим обещала кое-что, третьим расточала сладкие улыбки и нестройные смешки. Я была королевой, пока не возник ОН. Появился в зале сразу после полуночи в свите принца и случайно брошенный мной в ту сторону взгляд уже не оторвался от него до конца вечера. Я следила за ним повсюду, далеко послав всех своих кавалеров, и не могла понять, что же меня так манило к этому, на мой вкус, весьма непримечательному мужчине. Рост чуть выше среднего, все высмеивающие глаза серо-зеленого цвета, каштановые волосы в свете св етошей отливали рыжиной, короткая бородка, подвижные черты лица – в принципе ничего необычного разве только некоторая бледность, но это совсем не бросалось в глаза. Ради эксперимента я осмотрела зал и увидела, что не одна я заинтересовалась персоной сопроводителя, а вернее охранника принца – от него словно исходил манящий женщин аромат. На последнего я глянула мельком, и издали, и ничего примечательного в нем не обнаружила – да хорош собой, да принц, но он меня не интересовал. Внутри разгоралась борьба двух пламенных желаний – желания подойти и заполучить этого мужчину и всесильная гордость. Битва была не долгой и когда позорно проигравшая гордость удалилась в глубины моего сознания, я решительно двинулась в его сторону. План знакомства продуманный до мелочей уже сформировался у меня в голове. И мы встретились. И с того дня на протяжении многих лет не расставались. Еще до помолвки он рассказал мне, что он не человек вовсе, а старейшина одного из кланов вампиров – Яморей О'Сайху. Для меня и всей семьи это был жуткий шок и не бывать бы свадьбы, если бы не ходатайство самого принца. В те времена такие браки хоть и были редкостью, но все же существовали.

Как муж и жена мы прожили вместе в любви и согласии шесть лет. За это время я стала не плохим магом и с удовольствием окуналась в новую для меня сферу интриг и большой политики. Когда мне исполнилось двадцать шесть, Яморей сделал мне еще одно предложение – стать одной из его рода. На обдумывание ответа у меня ушло больше седмицы. Я знала, что если я решусь на этот шаг, то пути назад у меня не будет и мой любимый перестанет быть просто мужем, а станет Кровным Отцом, что гораздо больше и меньше одновременно. Через десять ночей я пришла к нему и просто сказала "Да". После второй сотни лет жизни я, как обращенная главой клана, перестала бояться солнца и смогла вести почти нормальную человеческую жизнь, разве только раз в неделю мне нужна была кровь…хе-хе-хе… но многие тогда сидели на разных стимуляторах. А чем кровь не стимулятор? Я смогла легко устроиться на работу в Университет Высшей Магии на Факультет Воды на Темную кафедру и преподавала там почти сто восемьдесят лет. Пережила на этой должности гражданскую войну и развал империи. Но после этого мне удалось проработать только сорок два года. После крушения Даргарда начались активные гонения на представителей темных народов, а таких как я при удаче вообще сжигали на кострах.

Женщина зябко передернула плечами.

– До сих пор мне трудно верить в то, что я осталась единственной выжившей из семьи О'Сайху. Весь остальной клан, включая Яморея, полег под стенами Малгардара – Темной Цитадели. После падения империи и последующих активных чисток смогли выжить только три из тринадцати кланов вампиров – О'Тано, О'Дигро и О'Варсе – вобравшие в себя немногих выживших из других семей. Ко мне тоже приходили несколько раз, да и по сей день приходят, прося примкнуть к какому-то из трех кланов. Последний раз приходили за пару дней до твоего прибытия, но я даже не стала их слушать

Как только в комнате смолкло эхо последнего слова, во взгляд Вестии вновь вернулась осмысленность, и она сфокусировала его на мне. Усмехнулась, поняв, на сколько увлекла меня ее история (потом она говорила, что ей показалось, будто я сплю с открытыми глазами). Верих сделал вид, что подавился последним глотком вина и закашлялся, возвращая мое внимание. Я вернулась из далеких даль, где проживала в воображении жизнь моей мамы-вампирши и смущенно порозовев под понимающими лукавыми взглядами, спросила:

– Но как вы встретились с Верихом, и попали сюда?

Они переглянулись. Одинаково усмехнулись. В этот раз рассказывал Верих, и у него это получалось не хуже чем у его супруги.

– Моя история не столь драматична и интересна как история моей драгоценной жены. Я родился в 1479 году в этом особняке, пожалованном нашей семье в давние времена становления империи Даргард. Как повествуют семейные хроники, мои предки присоединились к Основателю Империи одними из первых, за что в конечном итоге и получили графский титул и эти территории в близ Ней'о, где и выстроили этот дом.

В семнадцатилетнем возрасте я с блеском поступил в Университет Высшей Магии на Факультет Воздуха. Вторым направлением у меня была Тьма из-за моей оборотнической способности. Я этого очень стеснялся и слыл в семье потомственных природных оборотней ненормальным. Но в ходе учебы я выяснил, что быть оборотнем это здорово и дает много дополнительных возможностей, которыми не обладали мои согрупники-люди. Был у меня даже период призрения к ним как к слабейшим существам, но после пары разговоров с нашими кураторами я резко и навсегда поменял свое мнение, признав, что люди хоть и слабы физически, но сильны хитростью и изобретательностью.

Впервые эту красавицу я увидел на третьем курсе, – взгляд Вериха обращенный на Вестию был столь нежен и глубок по гамме чувств в нем сплетавшемся, что мое собственное присутствие в гостиной показалось мне кощунственным. Я была приятно удивлена тем, что на протяжении такого долгого времени эти двое все еще любят друг друга, – и больше не мог думать ни о ком ином. Я делал все, что бы привлечь к себе ее внимание, и мне было глубоко наплевать на то, что я всего лишь студент третьекурсник, а она преподавательница, женщина более взрослая, нежели я, да к тому же еще и четырехсотлетняя вампирша.

Вестия рассмеялась.

– Да, все так и было. Он заваливал меня цветами и конфетами. Писал стихи и любовные записочки в форме сердечек. Ты даже пытался петь серенады под моим окном, но твои вокальные потуги были прерваны, кажется уже на втором куплете одним цветочным горшком и двумя огненными шарами, если я не путаю, дорогой?

Верих постарался нахмуриться и изобразить на лице оскорбленное достоинство, но всю картину портили глаза, так и лучащиеся смехом.

– Ты права. И тот горшок отбил мне не только желание продолжать пение.

На пару минут вся комната утонула в раскатах тройного громового хохота. Просмеявшись первой Вестия продолжила.

– Все его попытки привлечь к себе мое внимание были чрезвычайно милыми, и он даже весьма меня заинтересовал, но у меня просто не было времени на его поощрение. В то время я готовилась в любой момент бежать из Университетов и постоянно жила на чемоданах и с натянутыми нервами. В итоге я продержалась еще два года и, выпустив свой последний курс, сбежала сюда, рассчитывая скрыться в этом, весьма либеральном ко всему, городе, даже не подозревая, что мой страстный воздыхатель тоже родом отсюда.

– Да, я помню, каким ударом для меня стал твой уход в отставку. – Грустно вздохнул Верих. – Я тогда в течение месяца испытывал на всех возможных преподавателях свои возможности в дипломатии и вызнал-таки, почему и куда ты исчезла. И окрыленный радужными перспективами возможной встречи, я еще активнее, чем раньше вгрызался в гранит науки и закончил-таки Университет Высшей Магии с отличием и многими поощрительными и наградными листами. После выпускных экзаменов сразу рванул домой и продолжил наступление по всем фронтам, и с поддержкой родни и друзей, мне удалось взять сию неприступную крепость и уговорить эту кровопийцу стать моей женой.

Вестия шутливо отвесила ему подзатыльник, чтоб, само собой не обзывался.

– Да, Сима. Он не оставлял меня ни днем ни ночью. И я даже оглянуться не успела, как согласилась выйти за этого блохастого пса.

Верих надулся.

Я усмехнулась – эти двое как бы не ругались, души друг в друге не чают. Странно, что у них нет детей. Спросить что ли? А спрошу.

– А дети у вас есть? – как можно невиннее осведомилась я.

Ответила Вестия. Верих все еще дулся.

– Дело в том, что способность к деторождению у вампиров очень сильно ограничена. И даже в самом лучшем случае мы можем иметь только одного ребенка. И не важно от кого от смертного ли или от собрата. Благодаря воле богов наша семья вписывается в этот "лучший случай" и у нас есть замечательный сын Фаран. Ему тридцать лет и он с отличием окончил Университет Магии по Факультету Воздуха, Воды с направлением Тьма. – В ее голосе отчетливо слышалась материнская гордость.

Меня свербило задать вопрос, но, считая его бестактным, я терпела и наблюдала, как женщина пытается извиниться перед мужем за "блохастого" и уговорить перестать строить из себя маленького мальчика. Наконец Верих сдался и, заметил, как я невольно нетерпеливо ерзаю на диване от неудовлетворенного любопытства.

– Деточка, у тебя на личике написано такое отчаяние, что, я боюсь, что ты либо окончательно загубишь обивку дивана, протерев ее до дыр. Либо лопнешь от неутоленного любопытства, так же испортив милую моему сердцу обивку. Что же тебе покою не дает, малышка?

Я недовольно скривилась. Как с пятилетней право слово. Но если приглядеться, то мои восемнадцать с его высоты в сто тридцать лет и кажутся пятью. Ладно, прощу. Не буду закатывать скандалы с битьем об пол и фонтанами слез от несправедливости жизни, а то, правда, буду как маленькая. Вопрос важнее. И не стесняясь более ничего, я выдала:

– А к какой расе относится ваш сын? Ведь смешение крови вампиров и оборотней в пропорции один к одному, дает любопытный результат.

Супруги переглянулись – их явно озадачил мой вопрос. Мужчина пожал плечами, предоставив право ответа жене. Но она не ответила, а сама задала встречный вопрос.

– А как ты думаешь?

Ну, смотрите, сами напросились. И я начала рассуждать, опираясь на бездну информации по данному вопросу, хранимой в голове (был у меня такой период в жизни, когда я активно увлекалась этой темой, с подачи одной своей подруги для которой "вампирский вопрос" и все что с ним связно хоть как-то – больной мотив):

– Скорее всего, ваш сын унаследовал способность отца менять облик с человеческого на…эээ…нечеловеческий скажем так. Внешний вид второй ипостаси завит от того, чья же кровь оказала чуть более сильное воздействие. Две жажды – крови и плоти – столкнувшись в одном теле, не уничтожили друг друга, а ослабили, сведя необходимость своего потребления к минимуму и давая возможность утолять голод простой человеческой пищей. Пропала или не появлялась вообще боязнь солнечного света, но привязка к лунным фазам хоть и слабая, но осталась. Сильно возросла регенерация – его не может убить и кол в сердце, но раны от огня все же заживают долго и болезненно. На счет силы, ловкости и скорости я и не говорю – они поднялись на недосягаемую высоту. Явно должна быть способность к полетам без помощи магии, умение общаться с животными, мощнейшая телепатия и эмпатия и, конечно, пресловутый звериный нюх. Я почти уверена, что ваш сын единственный представитель этого нового вида. Возможно, до него такие особи и появлялись на свет, но чрезвычайно редко. Как мне думается вампиры и оборотни хоть, и не ненавидят друг друга в вашем мире, но не жаждут идти на более тесный контакт. Случаи рождения дампиров и то можно, наверное, встретить чаще.

С каждой моей фразой лица сидящих напротив меня все больше вытягивались и темнели. На них читались недоумение, неверие, любопытство и весьма неприятный для меня страх. Первым на этот раз опомнился Верих и суховато осведомился:

– И откуда у тебя такие познания в этом вопросе? У вас, что – это общедоступная информация?

Я постаралась сдержать стремящуюся на губы улыбку. Она была бы сейчас неуместна. Весьма.

– Много читала в детстве. – Такой ответ общественность категорически не понравился, и я его постаралась развернуть. – Одно время я весьма увлекалась этой темой и прошуршала все возможные источники информации. И избегая дополнительных вопросов, я сообщаю, что в моем мире есть только легенды о существах подобных вам и подавляющее большинство в обществе считает их простыми элементами фольклора. Тех же, кто утверждает их реальность, и правдивость считают чокнутыми и психами. А изучала я все это только потому, что пыталась получить ответы на серию вопросов "А что если…". И из солидарности с подругой, которая пытается отнести себя к тем самым "психам".