Текст книги "О том как долг и обстоятельства создают Героя [СИ]"

Автор книги: Любовь Малафеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

Утром меня разбудил не привычный стук в дверь и голос Тобы или кого-то из служанок, а мелодичный и настойчивый хрустальный перезвон. Спрятаться от него под подушкой оказалось невозможным и стоило мне только пошевелиться, как звон стал на порядок громче и, кажется, ехиднее. Я раздраженно уселась на кровати, совершенно машинально создавая небольшой огненный шарик, что бы со всей душевной теплотой засветить в неопознанный и непрошенный утренний «будильник», но в комнате никого не оказалось. Я растерянно заморгала, огляделась, протерла заспанные глаза, зевнула с риском вывихнуть челюсть и не найдя цели, впитала огонь – портить обстановку спальни, в которой предстояло прожить как минимум следующие четыре года совсем не хотелось.

К слову сказать, как только я осознала, где собственно нахожусь – то есть, полностью проснувшись, надоедливый звон стал еле слышным и я, наконец, нашла его источник. На прикроватной тумбочке стоял светильник в виде девушки, в одной руке держащей непомерно большой для нее св етош, а в другой она держала палочку с висящими на ней колокольчиками, звон которых и разбудил меня этим утром. Задумавшись, я решила провести эксперимент и, зевнув на показ, снова завалилась спать, накрывшись одеялом с головой. От раздавшегося после этого набатного звона заложило уши и я, едва не сверзившись с кровати, подскочила как ужаленная. Сердце сорвалось на бешенный галоп, дыхание было таким прерывистым, словно я пробежала разом пять километров без подготовки и при этом за мной гнались все черти Ада. Ничего себе побудочка, просто Царь-колокол такому обзавидуется! Так и заикой можно стать! Посмотрев на часы, безжалостно показывавшие половину восьмого, я, тяжело вздыхая и кряхтя как столетняя бабка, выпуталась из одеяла, сползла с божественно мягкой кровати и направилась в ванную, зевая и молясь о том что бы холодная вода помогла мне наконец проснуться. Занятия начинались ровно в девять.

Предоставленные мне апартаменты имели две комнаты – спальню-кабинет, с кроватью, шкафом для вещей, креслом, тумбочкой, двумя стульями с мягкой спинкой, массивный дубовый (или из чего-то очень близкого) стол с выдвижными ящиками и небольшой шкаф для книг (учебников?); ванная с бадьей для купания, тазиком и кувшином для умывания (или тушения незапланированных пожаров? Хи-хи) и мраморная полочка для туалетных принадлежностей и, что несусветно, унитаз, такой же, как родной толчок, оставленный дома. Бонусом ко всему этому богатству шло окно и массивное разлапистое дерево, очень смахивающее на пальму, стоящее сразу за дверью, открывающейся вовнутрь – идеальное место для засады на незваных гостей. Обстановка не спартанская, но строго функциональная. Вчера вечером, вернувшись с церемонии Встречи, я была в полубессознательном состоянии и смогла только переодеться и упасть спать – слишком много впечатлений для моей нежной впечатлительной психики. Сейчас же, окончательно проснувшись и одеваясь для похода в поисках завтрака, а затем и аудитории указанной в расписании, лежащем на письменном столе поверху, некоего подобия студенческой формы, я поняла, что тут вполне можно прожить четыре года, главное как-то комнату украсить. Картины, статуэточки, вазочки, цветочки и прочая дизанейрско-интерьерная ерунда.

Для своего первого занятия я выбрала практичные и вполне скромные (по моим мерками, но не по меркам мужской части моих знакомых) черные кожаные обтягивающие штаны, рубашку с воротничком стоечкой, насыщенного винного цвета с широкими рукавами и мягкие сапоги на низеньком каблучке. Завершала мой образ как я и сказала форма, точнее форменная толи жилетка, толи мантия, сшитая из кусочков черной замши переплетенных между собой кружевной сеточкой, на трех пуговицах и с разрезами по бокам до середины бедра, и длинной до щиколоток. На левой стороне напротив сердца искусно вышит язычок пламени, символизирующий мою принадлежность к Факультету Огня. Посмотрев на себя в висящее на обратной стороне дверцы шкафа зеркало, пришлось признать, что я выгляжу немного странно, но экзотично. Волосы, все еще заплетенные в косички, я завернула в небрежный узел и заколола десятком шпилек. Попрыгала. Вроде не разваливается. Еще раз окинула себя взглядом в зеркале. Сойдет для сельской местности! Закинула на плечо бежевую замшевую сумку со специальной обережной вышивкой – если кто захочет без спросу поживиться моим добром, того несколько дней будет мучить жуткая чесотка в самых неприличных местах. Сунула туда расписание, пачку самопишущих перьев и с десяток листов бумаги на всякий пожарный случай. Сомнительно что бы нас на первом же занятии заставили писать десятистраничную лекцию, но как говорится береженого, Боги берегут. Последний штрих – легкая перламутровая помада на губы, присоединившаяся к бумаге и перьям в сумке и я вышла из комнаты, не забыв ее тщательно запереть.

Прежде жить мне в общежитии не приходилось, благо предыдущее мое место учебы располагалось всего в двадцати минутах езды на маршрутке, но от своих одногрупниц из других городов я всяческих рассказов о подлянках соседей наслушалась вдосталь и решила подстраховаться. Кроме запора я поставила слабенькие, зато незаметные оповещающие чары, которые должны были мне сообщать, кто и сколько раз к моей двери прикасался или колдовал над ней. Закончив с чарами, я, легко подпрыгивая, направилась к общей лестнице ведущей на третий этаж, где располагалась местная столовая.

Несколько слов об устройстве Университетской территории в целом и студенческого общежития в частности.

На территории Университета крупных построек было очень мало. В первую очередь главный корпус, оформленный в строгом классическом стиле, с множеством башен, галерей, открытых переходов и лестниц, в котором проводились теоретические и большая часть практических занятий. В нем же находился Магический Музей и Музей Химерологии. В первом выставлялись достижения современной магии и шедевры мастеров прошлого – артефакты и книги с заклинаниями. Во втором экспозицию составляли всевозможные гады и гадики из нежити, нечисти и прочие удачные результаты экспериментов химерологов. Так же в главном корпусе была Общая Магическая Библиотека или просто ОМБи (как и в моем мире тут очень любили сокращать длинные названия и не всегда эти сокращения были благозвучны), в которой по слухам собраны редчайшие тома, изданные в седой древности чуть ли не в единственном экземпляре. Любопытно будет там пошириться. Плюс в корпусе был и Общий Зал, в среде магов называемый Залом Хрустальных Миражей из-за тех узоров, которые возникали на хрустальном потолке зала при попадании на него солнечных лучей. Именно там чаще всего проводились общеуниверситетские собрания и магические межрасовые конференции.

Вторым по значимости и размеру шло студенческое общежитие. Сложенное из грубо отесанных гранитных блоков и на первый взгляд производившее весьма грозное и угнетающее впечатление.

Здание было пятиэтажным. На самом нижнем этаже обретались представители Земляного Факультета или "землеройки", как пренебрежительно называли их представители других специальностей. Такое расположение объяснялось двумя причинами. Первая – молодым магам этого факультета постоянно требовалась подпитка силой родной стихии. Вторая – если неожиданно случится землетрясение, старшекурсники удержат здание от разрушения. С учетом того, что это не они его устроили. Но вообще фундамент и устойчивость стен у общежития была впечатляющей.

Второй занимали водники. Они же "водяные". На это тоже были свои доводы – при нечаянном затоплении мок только Факультет Земли, студенты которого в силу специализации отличались низкой раздражимостью и повышенным спокойствием.

На третьем этаже располагалась общая столовая, приметная только высокими окнами и лестницей ведущей сразу же на улицу, минуя территорию двух "нижних" факультетов. Как там кормили, мне еще предстояло выяснить.

На третьем жили мы, то бишь огневики, огненный или "сумасшедшие пироманы" как звали нас други факультеты. Такое расположение объяснялось тем, что при неудачном эксперименте студента-огнвика, проведение которых вне лабораторий, полигонов и специализированных практических аудиторий, к слову сказать, запрещал устав Университета, прочитанный мной еще до приезда в город, могли теоретически прогореть только два последних этажа, да и то при наисквернейшем случае. Все же Факультет Воды рядышком, почти под боком.

На самом верху, почти под крышей, проживали воздушники, прозвища которым за столетие так придумать и не удалось. Кстати эту самую крышу у них частенько срывало и совсем не в фигуральном, а самом прямом смысле. За год такое случалось раз десять. Что гораздо чаще "нечаянных" землетрясений у фундамента.

Спросите, откуда я столько знаю? Отвечаю, пока я ждала церемонию Встречи, мне удалось в городе разведать множество местных сплетен, в большинстве которых как раз и касались катастроф на территории Университета.

На данный момент, как мне рассказал Кармий, тут живет всего, дай-то Боги, тридцать процентов от того количества, на которое общежитие было рассчитано при строительстве или того, которое жило в нем во времена Империи. И это не оттого, что ужесточился отбор или сюда не хотят идти учится. Хотят и еще как, я своими глазами видела толпу желающих у главных ворот Университета. Просто после падения Даргарда, количество достаточно одаренной молодежи резко сократилось и продолжает сокращаться, а упростить программу по каким-то причинам не представляется возможным. Но вернемся к описанию устройства территории Университета.

Еще одним зданием было общежитие преподавательского состава. Там действительно были почти квартиры с ванной, спальней и рабочим кабинетом, в котором гэлиры профессоры иногда принимали задерживающих работы или неуспевающих студентов. Единственным исключением из этого был ректор. Его личные покои располагались в главном корпусе на вершине Центральной Башни. На самом нижнем этаже в преподавательской общаге была столовая, по уже слышанным мною слухам в десятки раз лучшая, чем у студентов.

Множество мелких сугубо хозяйственных построек стояли скопом. Там и сарайчики с незнамо чем. Домик смотрителя. Крошечное общежитие прислуги и конюшня.

Последнем о чем стоило бы сказать это два полигона, на которых проводилась отработка боевых заклинаний и сложных комплексных плетений с не всегда устойчивой структурой, которые могли рвануть похлеще противопехотной мины.

Все эти стратегические объекты соединялись паутиной выложенных мраморной плиткой дорожек, аллей и тропинок. Всю остальную территорию занимала почти парковая зона с небольшими лесочками, рощицами, зарослями кустарника и прочей, уютной и пригодной для ведения интимных или очень секретных бесед, дребеденью.

В конечном итоге, когда я достаточно разберусь в хитросплетениях всех этих дорог, то мне даже может понравится бродить и размышлять о вечном и несбыточном в тенистых аллеях… Кхм, но это еще только будущее, а сейчас у меня первый день занятий.

Местная общественная столовая в принципе ни чем не отличалась от тех, что я видела в своей жизни. Стандартный шведский стол – подходишь и берешь что твоей душе угодно и сколько угодно. Самое главное – бесплатно, то есть ХАЛЯВА, сэр. Наше пропитание полностью оплачивалось Университетом и, судя по качеству и разнообразию блюд, администрация УВМА на своих студентах не экономит, что приятно.

На завтрак, не смотря на изобилие вкусностей, я решила не объедаться. Только необходимый для поддержания жизни минимум, а то не известно, что с нами будут делать на вводных занятиях, может и этот творог с плюшкой и сладким чаем обратно запросятся.

Народу, не смотря на довольно позднее время (до начала занятий оставалось чуть больше получаса), в громадном зале, отданном под столовую, было на удивление мало, только несколько групп старшекурсников с других факультетов и пара девочек чуть постарше меня, но зато тоже огневиков. Проходя мимо них, я постаралась дружелюбно улыбнуться, и они, осмотрев меня с ног до головы и заметив эмблему факультета, выдавили некое подобие улыбок и поспешили на выход. Я только передернула плечами от раздражения, тоже мне светочи магии, небось сами только на втором курсе, а уже всех младших глупыми считают.

Спокойно прожевав свой завтрак, ни на кого больше не отвлекаясь, и выйдя на улицу, я поспешила к Главному корпусу, на ходу проверяя, в какую мне надо аудиторию, и как до нее быстрее добраться. На улице долгожданное утреннее солнце еще не успело подогреть воздух и пронизывающий северный ветер так и норовил забраться под одежду. Добравшись до парадного входа, от которого начиналась лестница, ведущая в нужный мне коридор, я даже немного пожалела, что не накинула плащ. По сравнению с улицей в корпусе было божественно тепло и, приободрившись, я, перепрыгивая через ступеньку, понеслась вверх на третий этаж, по которому мне надо было пройти до конца правого коридора и по еще одной лестнице подняться на два уровня в башне и там найти комнату с номером 321-E5P. Главное не забыть где и куда свернуть.

Карманные часы, присланные Вестией и Верихом вместе со всеми моими вещами, показывали без десяти минут девять, когда я, поправив чуть растрепавшиеся волосы и прислушавшись к тишине за дверью, спокойно зашла в аудиторию и первый раз увидела своих новых "братьев и сестер" на годы учебы. Всего в просторной и светлой аудитории сидело человек шесть, хотя свободных привычных двухместных парт там стояло раза в три больше. Особенно не приглядываясь к собравшимся, я с независимым видом прошла к интенсивно сигналившему мне глазами Кармию сидевшего в левом от входя ряду на третьей парте. Я бросила на стол сумку и уселась за вторую. Мы обменялись приветствиями и улыбками и я, знаком показав, что поболтать мы еще успеем – просто отмахнувшись от парня – направила все свое внимание на присутствующих.

На правом от входа ряду за первой партой в позе записной отличницы сидела памятная по вступительным испытаниям "серая мышка", при ближайшем рассмотрении оказавшейся невысокой и хрупкой миловидной девушкой, лет шестнадцати-семнадцати на вид с темно-русыми волосами, стянутыми в образцовый пучок на затылке и огромными печальными голубыми глазами.

Через парту от нее сидели братья-близнецы, но очень разные. Один, улыбчивый, с озорными детскими глазами, с интересом разглядывающий все вокруг. Когда он заметил, как я за ним наблюдаю, то непосредственно помахал ладошкой и заговорщицки мне подмигнул. Его брат был его полной противоположностью – он безразлично смотрел строго в одну неизвестную точку на потолке, а его губы чуть кривились в презрительной гримасе.

На следующей парте, после близнецов сидела очень красивая девушка, которая тоже помнилась с поступления. В нашем мире у нее не было бы отбоя от парней и предложений снятся в рекламе или на обложку глянцевого журнала. Хотя первых у нее и тут хватает. За несколько дней, что мы не виделись кардинальных изменений в ее внешности не наблюдалось. Все те же золотые волосы, на этот раз стянутые в тугую косу с кокетливым зеленым бантиком на конце. Под форменной одеждой была светло-салатовая рубашка и коричневые замшевые штаны. Внимательный золотисто-карий взгляд сосредоточен на подпиливании ногтя на указательном пальце.

Пока я разглядывала присутствующих, прибыло пополнение в бесстрастном лице того парня, которого я приметила на церемонии Встречи, и у меня опять холодок пробежал по коже. Его взгляд остался таким же как вчера – холодным и равнодушным. Никаких признаков эмоций. Только еле заметный внимательный интерес, похожий скорее на интерес ученого, выбирающего очередную лабораторную крыску для опыта. Твердо чеканя шаг, он прошел по аудитории и устроился на предпоследней парте среднего ряда. Как его могли принять на факультет Огня? Это же глыба льда, а не человек. По сравнению с ним даже снеговик покажется горячим парнем.

Через пару минут прозвенел колокол, оповещающий о начале первого занятия, и на аудиторию упала просто могильная тишина, даже Аладрина (ура! я вспомнила, как зовут эту красотку) оставила в покое свой ноготь. А преподаватель все не появлялся.

Неожиданно из коридора донесся торопливый топот и в рывком открытую дверь с промежутком в несколько секунд ввалились двое – девушка и парень.

Девушка, тряхнув огненно рыжими встрепанными кудрями и обведя всех насмешливым и высокомерными зелеными глазами бойко юркнула на вторую парту среднего ряда и в спешке начала доставать перья и бумагу, поминутно то поправляя сползающую форменную одежку, то заправляя за ухо лезущие в лицо локоны. Вся она показалась мне какой-то дерганой, порывистой и неспособной сидеть без движения даже пары секунд.

Парень тоже был мне знаком, все оттуда же, с поступления. Всем присутствующим он подарил широкую, счастливую и одновременно обворожительную улыбку и лукавый прищур густо-синих глаз. Уселся он прямо передо мной, на первую парту, и тут же развалился на мягком стуле, явно вознамерившись додремать на занятиях то, что не удалось в кровати (интересно в чьей? явно не в своей!).

От занятий прошло уже минут десять, когда из-за двери послышались тихие степенные шаги и негромкий разговор. Дверь чуть скрипнула, все присутствующие подобрались, даже мой передний сосед, и в дверь вошел он… точнее… вошли они.

Мужчине на вид было лет сорок, короткие вьющиеся каштановые волосы, небольшая седина у висков и в аккуратной бороде. Серо-зеленые глаза с любопытством осмотрели нас, и его губы едва дрогнули в улыбке. Из одежды можно отметить простую коричневую развевающуюся мантию, под ней жилет и брюки болотного цвета, заправленные в поношенные сапоги и серая рубашка. Походка твердая, но заметна небольшая хромота на левую ногу – болезнь или ранение? Его спутнице из-за разницы в росте постоянно приходилось задирать голову или подпрыгивать.

В отличие от мужчины, женщина выглядела лет на двадцать с небольшим. Густые черные волосы, с красными искрами, сворачивались в тугие спиральки и при ходьбе постоянно подпрыгивали. Пухлые губы были безжалостно искусаны, а серые глаза смотрели на нас с обреченностью и отчаянием. Одета она была в похожую мантию, только застегнута та была на все пуговицы, даже тугой воротничок-стоечка. Движения молодой женщины были резкими и порывистыми, казалось ей неуютно и тесно не только в одежде, но и в нашем окружении.

Эта любопытная пара прошествовала к кафедральному возвышению. Мужчина тут же уселся за стол и открыл принесенную с собой папку с какими-то бумагами. Женщина растерянно осмотрелась в поисках еще одного стула, но потом, махнув рукой, с покорным вздохом совершенно не стесняясь, уселась на стол и закинула ногу на ногу. Все это в абсолютной тишине.

Мужчина наконец оторвался от чтения, выпрямился, откашлялся и заговорил.

– Добрый день студенты. Рад приветствовать вас на Огненном Факультете. Меня зовут магистр Тивал Дренго. Моя спутница – магистр Неки Рено. – Женщина неохотно кивнула и выдавила подобие радостной улыбки. – С сегодняшнего дня мы назначены вашими кураторами. Все возникающие у вас вопросы по поводу обучения, правил поведения и вообще всего можете смело задавать нам – чем сможем всем постараемся помочь. На первом курсе лично мы будем преподавать вам два предмета, я – управление стихией, а магистр Рено – основы магических построений. Заранее большая просьба занятия не пропускать. Сегодня же у вас никаких занятий в прямом смысле не будет – нам необходимо точно выяснить уровень вашего дара и уточнить кое-какие данные ваших биографий для заполнения досье. Плюс у вас еще сегодня вводное занятие по физподготовке. Да и вообще, – добавил мужчина с теплой улыбкой, которая ему необычайно шла – познакомимся с вами поближе, все-таки мы станем почти семьей на несколько лет. Начнем, пожалуй, со знакомства друг с другом. Я буду называть фамилию, а вы, пожалуйста, вставайте, называйте полное имя и несколько слов о себе.

Он снова улыбнулся и опустил глаза в папку.

– Итак, Аморен?

Близнецы переглянулись, и встал тот, что с постным лицом.

– Шабант Аморен. Восемнадцать лет. Люблю читать и аккуратных и пунктуальных людей. – И в упор уставился на небрежно распахнутую мантию магистра Дренго. В уголках глаз магистра Рено заплясали смешливые искры, и уголки губ дернулись в непроизвольной улыбке – это был явный камешек в их огород.

Невозмутимый мужчина только покивал и что-то быстро записал.

– Спасибо, садитесь. Следующий, второй Аморен?

Второй близнец усмехнулся и лениво поднялся.

– Шарек Аморен. Тоже восемнадцать. Люблю охоту и своего пса Хика. У меня есть брат – страшный зануда.

Кармий фыркнул. Рыжая со среднего ряда откровенно захихикала. Упомянутый брат сердито засопел. Снова несколько строк в бумагу и разрешение садится.

– Вайф?

Тихий, чуть дрожащий голосок "серой мышки":

– Енара Вайф. Семнадцать лет. Люблю танцы и садоводство.

– Замечательно. Горонский?

Кармий принял очень серьезный вид и встал.

– Кармий Горонский, к вашим услугам. Двадцать лет от роду. Интересуюсь артефактологией и холодным оружием.

– Любопытно. Можете садиться. Камшен?

Я встала, мысли лихорадочно метались, пытаясь найти что-то нейтральное для "нескольких слов".

– Сайфарема Камшен. Девятнадцать лет. Увлекаюсь историей магии, мифологией и эльфийской поэзией. Люблю лошадей.

Мои слова вызвали неожиданное оживление у магистра Рено.

– Вы правда любите эльфийскую поэзию? Можете что-то прочесть?

Я растерянно огляделась.

– Здесь?

– Да, будьте любезны. – Ехидная улыбка.

Мысли путались, но вроде удалось что-то выудить. Я прокашлялась и продекламировала, одно особенно запомнившееся четверостишье:

Странное чувство. Так больно в груди,

Будто мне сердце пронзили ножом,

Будто душа моя там, позади

Ищет покоя и ночью и днем.

Я перевела дыхание и посмотрела на женщину. Она уважительно и немного лукаво мне кивнула, и я с облегчением уселась на место. Слава всем богам и Создателю, пронесло! Магистр Дренго с повышенным любопытством меня оглядел, и я очень старалась не поежиться и не выдать, как мне такой взгляд неприятен. Он педантично занес какие-то пометки в бумаги, перелистнул страницу и кажется, сосредоточил все свое внимание на следующем студенте.

– Макгро?

Золотоволосая красавица поднялась легко и изящно. Каждое ее движение было наполнено грацией и врожденным чувством достоинства и собственного превосходства. У мужской части коллектива началось обильное слюноотделение.

– Аладрина Макгро, – у нее и голос был красивый, как серебряный колокольчик и в то же время мягкий и обволакивающий. – Люблю петь и создавать различные интерьеры.

Последним клином Аладрина вбила себя в мужские сердца – против ее широко распахнутых золотисто-карих глаз, смотрящих на преподавателей с немым восхищением и обожанием, невозможно было устоять. От такого взгляда и гранит растекся бы лужицей чуть теплого мороженного, а магистр Дренго даже не дрогнул! За что поднялся в моих глазах на еще одну ступеньку вверх по лестнице моего уважения. Только прищур все понимающих глаз стал еще более ехидным.

– Спасибо, присаживайтесь. Дальше у нас…эм… Нолузье? С задних рядов раздался скрип, и я тут же поняла, что сейчас впервые услышу голос "ледника". На всех предыдущих "выступающих" он смотрел с неослабевающим интересом и почти незаметно кривился то от брезгливости, то от озабоченности. Все его мимические подвижки были столь незначительны, что заметить их представлялось затруднительным занятием, если не наблюдать за мужчиной (назвать его по свойски "парнем" язык поворачивался с трудом) постоянно, как делала я с того момента, как он вошел в аудиторию, отвлекшись только тогда, когда назвали мое имя. И благодарение богам, что он моей слежки не засек.

– Грейхарт Нолузье, второй наследник Северного Вольного Княжества. Двадцать два года. Интересуюсь политикой и экономикой. – Голос оказался на удивление приятным – не бас и не фальцет, а густой, как патока, но не такой сладкий, баритон, объемный и пробирающий до костей. Заставляющий ежиться от резкого дуновения сурового морозного ветра.

И что любопытно не у одной меня голос гэлира Нолузье вызвал подобную реакцию – вместе со мной передернулись все девушки и Шабант. На лице Кармия застыла маска – нервной брезгливости и глубокого осуждения. С первым было все относительно понятно, но осуждение? С чего бы это? "Надо будет в перерыв спросить" отметила я для себя.

Во взглядах обоих деканов мелькнуло удивление и все то же осуждение (да что тут, крыжт их побери, происходит?!). Они переглянулись и явно обменялись какими-то мыслями. Подслушать о чем они говорят, хотелось зверски, но я стерпела.

– Спасибо, дальше Ролдит? – в голосе магистра Рено ощутимо прибавилось холода и отчужденности. И легко догадаться из-за кого, но вот почему? Грррр, ненавижу чего-то недопонимать – это так раздражает!!!

Мой впередисидящий сосед подскочил как в задн…хм…как ужаленный, словно это не он только пару минут назад изображал из себя амебу или морскую медузу на прогретом пляже.

Похоже, что широкая улыбка у него палочка выручалочка на все случаи жизни. При всем притом, что она всегда истинная, без притворства.

– Этьен Ролдит, если полностью, но можно просто Тьен, а для более близкого знакомства – лукавое подмигивание и почему-то мне – можно просто Ен. Люблю оружие, стратегические и тактические игры. Большой шутник, так что прошу заранее не обижаться на подколки.

Еще одна улыбка (и как у него мышцы лица такие нагрузки выдерживают? хотя результат воздействия потрясающий!!) и парень непринужденно плюхнулся обратно на сиденье, мгновенно расслабившись и будто бы задремав. Но с моего места было хорошо видно, как синие глаза стали серьезными и продолжили внимательное наблюдение из-под полуопущенных век. Нда, непростой, совсем непростой фрукт этот Этьен Ролдит…как впрочем, и все вокруг. Я уверена на сто процентов, что сейчас все не сказали о себе и сотой доли правды.

А пока я размышляла о природе масок, носимых некоторыми моими одногруппниками, да мной самой признаться, магистр огласил последнюю фамилию из списка, хотя всем и так было ясно кто это.

– Трен?

Рыжая девушка подскочила как пружинка, отбросила с лица волосы, обвела всех насмешливым и немного высокомерным взглядом и заговорила.

– Умия Трен. Девятнадцать лет. – Голос звонкий, как струна и чуть визгливый, но в целом слушать можно. – Увлекаюсь верховой ездой и мореплаванием. Не люблю лжецов, политиков и глупые шутки. – Пристальных презрительных взглядов удостоились, сидящий прямо как палка, Грейхарт и, прикинувшийся спящим, Этьен. Все остальные были окинуты сочувственными, насмешливыми и глумливо-сожалеющими взглядами.

Девушка быстро опустилась, и наши кураторы переглянулись и во избежание подслушивания закрылись ментальными щитами и начали обсуждения своих подопечных. Судя по нахмуренным бровям и беспорядочной мимике, шло оно весьма бурно.

Ну что же, вот и высказался последняя из нашей группы и все стало понятно. Роли распределились, осталось дождаться первых ходов игроков, но что-то мне подсказывало, что ожидание не будет таким уж долгим. Вот примерные портреты моих одногруппничков:

– братья Аморен – две стороны одной монеты. Шабант – зануда и консерватор, чтит правила и недолюбливает все тех, кто как-то выделяется из общей массы. Человек толпы, своего мнения не имеет по определению. Домосед. Шарек – подвижный, улыбчивый. Старается засветиться везде, где только можно. Пытается предельно отделить себя от брата, но все равно не престает о нем думать не на минуту. Возможно, регулярно предпринимает попытки по изменению характера брата, которые столь же регулярно проваливаются. Как два настолько разных молодых человека уживаются между собой для меня тайна за семью печатями.

– Енара Вайф. "Серая мышка". Заниженная самооценка. Сплошные комплексы, тщательно лелеемые и оберегаемые. Скромность и честность возведенная в абсолют. Если не предпримет никаких решительных шагов в ближайшее время у наиболее активной и высокомерной части группы превратится в "девочку для битья". Хотя возможно где-то там, в потаенных глубинах подсознания и спит темпераментная личность, но как же громко она храпит…

– про Кармия Горонского сказать ничего нового не могу, он, как был вещью в себе, так ею и остался. Радует то, что меня он считает другом и против меня пока ничего не имеет. В том, что он может превратить жизнь неприятного ему человека в ад без всякой магии, я уже давно не сомневалась.

– Аладрина Макгро, эта эльфийская "королева красоты", тоже вызывает сомнения в своей поверхностности и невинности. За легкомысленной шторкой из томных взглядов и ужимок может скрывается решительный и хитрый ум.

– Грейхарт Нолузье. Сказать что-то объективное из-за народившейся неприязни будет сложно, но… умен, скрытен и заносчив. В отличие от всех, единственный произнес свой титул и таким образом явно отделил себя от остальной группы. Очевидно, что он попытается захватить главенствующие позиции, и будет навязывать свое мнение более слабым и податливым ребятам, задавливая собственным авторитетом. Но постарается, не светится и править из тени, этакий "серый кардинал" (не смотря на то, что обычно так называют женщин).

– Этьен Ролдит, то же не подарок. Явное наличие темноэльфийской крови говорит об авантюризме и решительном характере. Для достижения своих целей может пойти по головам и на его пути в этот момент лучше не становиться. Слабость – представительницы слабого пола и возможно вообще все обиженные и обделенные. Уже сейчас начинает подбивать клинья под окружающих девушек.

– Умия Трен. Явная заноза в заднице для всей группы. Гипер-активна дамочка, любящая всеобщие внимание и поклонение. Будет очень явно навязывать свое мнение всем и гнобить тех, кто не способен ответить. Надо будет сразу дать ей понять, что со мной поступать подобным образом крайне не разумно.

Ну а вообще у нас тут настоящий гадюшник. Командного духа нет и в помине. Каждый только за себя, в крайнем случае, за близкого человека – брата, друга или подругу. Остается надеяться, что со временем хоть что-то изменится в лучшую сторону. Надо дать всем время.

Наконец наши кураторы закончили обсуждение, опять приглянулись, и на этот раз заговорила магистр Неки Рено. Для разнообразия она говорила спокойно, доброжелательно и деловито.

– Спасибо все вам за откровенность. Нам с магистром Дренго это очень поможет для вырабатывания приемлемых манер общения с каждым из вас. Мы постараемся помочь вам обустроиться в Университете. Но для начала нам необходимо окончательно выяснить уровень ваших сил и есть ли у вас с этим проблемы. – При упоминании проблем поморщились и передернулись Умия и Енара. Вот и нашлось у них что-то общее, только сомнительно, что они в этом признаются друг другу для создания дружбы.