Текст книги "Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Все промолчали.

– Где Кейко-Бронкс или его тело? Вот главная проблема теперь, – пробасил ГрюМи.

– Я думаю в океане. Но как минимум надо проверить маршруты флаеров с даты исчезновения до начала поисков, что бы убедиться, что он не покинул Тропик.

– А почему в океане?

– Ну иначе бы мы его уже нашли?

– Да почему вы вообще думаете, что он мертв?

– Мне думается, что когда он осознал что сделал, то понял, что не сможет жить с этим грузом и боязнью разоблачения. Если бы он был жив, то рано или поздно до него дошло, что тело безопаснее выбросить в океан, где его никогда не найдут, раз он этого не сделал, значит мертв.

– Ну… это спорно, знаете ли, – заметил ГБрайт.

Я пожала плечами, спорно так спорно.

– Ну а почему покончить с собой именно утопившись? – спросил ГрюМи.

– Опять же, явное самоубийство – это расписаться в своей вине, а так тело не найдут и ничего доказать не смогут.

Все замолчали, обдумывая мои слова. Грюндеры все просчитали быстро и тяжелыми взглядами уставились на меня. Но им версия самоубийства Кейко-Бронкса была выгодна.

– Есть один момент, – произнес Елкин, – после убийства Кейко-Бронкс был на людях и вел себя нормально.

Я опять пожала плечами.

– Спонтанная или осознанная постановка зеркала, и как раз после снятия, все накатило с удвоенной силой.

– Осознанная? – опять ГрюМи.

– Есть куча вирт, где явно или неявно учат его ставить.

– Ну что ж, еще раз проверим не покинул ли Кейко-Бронкс Тропик – подытожил ГБрайт – Но к Мышкину-Ферроу все же слетайте.

– Конечно – отозвалась я.

Через час я сидела на знакомой веранде и вяло ковыряясь в текучем шоколаде, повторно выкладывала виденье тех событий, отдельно озвучив версию о самоубийстве, Мышкин-Ферроу слушал с непроницаемым лицом.

– Как вы думаете – спросила я – надо ли нам тратить дополнительное время и ресурсы, пытаясь обнаружить Кейко-Бронкса?

– Я думаю, что ваша версия о самоубийстве вполне состоятельна – и Мышкин впервые за весь разговор посмотрел мне в глаза. Он знает, что я знаю и смолчу, и Грюндеры смолчат.

* * *

С наступлением темноты я вернулась в гостиницу, погруженная в раздумья о том, что же мне делать с Даниэлем, выдергивать его домой в поместье, чтоб закончить задание Шур, или оставить здесь, чтоб «нагулялся» и попытаться поработать над задачами самой?

Когда я была в душе, пришел вызов на голосовой браслет, я, тихо ругаясь, прикрыла воду.

– Да!

– Я под дверью твоего номера, пусти, – это Грюнд.

– Я в душе! Подожди две минуты.

– Ладно, хозяин мне отопрет, – и он отключился. Иногда я этого альбиноса просто ненавижу.

В номере было тепло, и я не озаботилась взять с собой в душ полотенце, что ж тем хуже для Грюнда. Я вышла и наплевав на его отвисшую челюсть принялась расчесывать и сушить волосы, так длилось почти минуту.

– Может, ты мне все же подашь полотенце, – капризным тоном спросила я. Это вывело его из ступора, он встал и подошел

– Полотенце? А где оно? – произнес он бархатным голосом. В другое время это б на меня здорово подействовало, но я была раздосадована ситуацией с Даниэлем и временно зла на всех мужчин.

– В шкафу, – и я скользнула за спину Грюнду. Обкрутившись полотенцем, я продолжила сушить волосы.

– ВикСин, если ты проделывала подобные трюки с Синоби, то он просто католический падре.

– Грюнд, – я разозлилась, – я не проделывала подобных трюков с Синоби, это раз. Во-вторых, раз уж ты ворвался в мой номер столь не вовремя, то будь любезен или отворачивайся или смотри молча, раз ты такой хам.

– Уууу, гюрза-кошечка. Кстати, ты намного лучше двигаешься, – Грюнд вернулся к своей обычной манере общения.

– А я вообще-то по делу, – продолжил он.

– Да ты что? – я удивилась до глубины души. Грюнд расхохотался.

– Ладно, ВикСин, признаю, что пришел не вовремя, но вспомни, ты сама разрешила мне приходить без приглашения, так что нечего злиться.

Я досушила волосы, сбросила полотенце и скользнула под простыню, глаза Грюнда опять зажглись хитринкой и желанием.

– Нет, – твердо сказала я, – Я готова говорить о деле.

– Я не готов, – отозвался он.

– Ванная вон там, – и я глазами указала на дверь.

Постервозничать это так приятно, жаль что очень мало мужчин позволяют это делать. Грюнд поплескал воды в лицо и вернулся вполне собранный.

– Рассказывай, – коротко сказал он.

– Кейко-Бронкс убил Чатхи-Джилкинс чтобы она не расстроила его свадьбу с Франц-Иши. Бронкс своим коротким клинком имитировал удары коскаты, планируя свалить вину на Мышкина-Ферроу, но вышло так, что оцелот решил напасть на тигра. Мышкин не стал рассусоливаться с КейБро, убил и выбросил тело в океан.

– Мда, коротко и ясно. Что же делать с Мышкиным?

– Вряд ли он оставил нам хоть какие-то зацепки. Кроме умозаключений – ничего. Думаю, что убил он его бескровно, подкараулив вечером где-нибудь, где потемнее и все дела. Не думаю, что Мышкин опасен для общества, он просто взял правосудие в свои руки.

– Ара-Лин! Ну как можно-то? – вспылил Грюнд – Мы ж на Синто, а не где-нибудь. Закон есть закон! А если каждый будет брать правосудие в свои руки? Что тогда? – и он в раздражении отвернулся.

– Ну, Грюнд, звал в качестве консультанта, вот тебе консультация: Мышкин-Ферроу не считает, что совершил преступление, а считает, что избавил общество синто от опасного преступника.

– Да? Сейчас он убил убийцу, а потом решит убить вора или неплательщика налогов, да?

Я прекрасно понимала, что Грюнд в незавидном положении, что ему надо сделать выбор – или оставить все, как есть, или начать копать, не имея гарантий результата и получив кучу проблем. Я пожала плечами.

– Мое дело маленькое, Грюнд, консультацию ты получил, принимать решение тебе.

– Угу. Спасибо, что напомнила, – пробурчал он, – Я хочу увидеться с ним. Завтра утром отвезешь меня, – это было утверждение, а не вопрос.

– Хорошо, – со вздохом согласилась я.

– А Даниэль где? – все, серьезность забыта.

Я натянула простыню на голову и скрутилась калачиком.

– Спокойной ночи, Грюнд.

– Э нет, так не пойдет. Вы значит, погрызлись, а отрываешься ты на мне.

Я высунула нос из-под простыни

– Грюнд, отстань, а?

– Нет, ты мне расскажи, почему я вынужден сидеть на краю постели и бороться с собственной эрекцией. Расскажи, что заставляет тебя быть такой злобной стервочкой.

Ну все! Я тебе покажу злобную стервочку.

Я набрала по голосовому браслету Снежинку.

– Саламандра? – удивленный и радостный голос.

– Да, Снежинка, и я сейчас буду ругаться, – Грюнд попытался что-то предпринять и получил пяткой в корпус. – Снежинка, вы почему там, вдвоем мужа не удовлетворяете? Он приперся ко мне и не дает спать…

– ВикСин… – злобно прошипел Грюнд.

– Злоупотребил разрешением приходить без спроса, – продолжила я.

– Дай ему «таблетку», – ответила Снежинка. Я отцепила наушник от браслета и дала Грюнду, тот зло зыркнув вставил в ухо.

– Да, Беленькая, – обреченно произнес он. Снежинка говорила недолго.

– Не расстраивай Рыжика, – попросил Грюнд, пауза, – Нет, я буду завтра, во второй половине дня. Да это ВикСин погрызлась с Даниэлем и отрывается на всех, кого видит.

Пришел мой черед злобно шипеть.

– Целую и поцелуй за меня Рыжика.

Грюнд бросил в меня «таблеткой».

– Как у тебя ума хватило Снежинку набрать, а не Искру, – раздраженно сказал он.

– А что с Искрой?

– Беременна.

– И что? Что-то не так?

– Да чтоб тебе, ВикСин!

– Тогда почему вы обращаетесь с ней, как больной?

– Да потому что ребенок мой! Моя гадская слабая кровь! Нормально выносить шансов почти нет.

Вот так с Грюндом всегда, – то смех, то слезы, то фарс, то трагедия.

– Прости, Грюнд.

– Да ладно, – и он пошел к двери. Я соскочила с кровати, на ходу заворачиваясь в простыню.

– Грюнд, – я успела схватить его за руку, – Ну прости меня, я ж не знала.

Он обернулся и обнял, совершенно по-братски.

– ВикСин, ты себе не представляешь, как я хочу этого ребенка, – зашептал он, – и как временами ненавижу. Будет такой же уродец, как и я. Только я хоть в репликаторе родился, не мучил маму, а тут…токсикозы, несмотря на все усилия…, постоянная угроза… Рыжик мучается, но не сдается, мне жалко ее… Но я хочу этого ребенка, несмотря ни на что…

– А почему не в репликаторе? – вырвалось у меня.

– Первый запретил. Братиков и сестричек моих, – сколько угодно. А такую дурную кровь, как у меня, плодить нельзя.

Что тут скажешь, и Грюнда понять можно, и его отца…

– Ты хоть знаешь, что Первый мне не отец?

Я в ужасе уставилась на него.

– ВикСин, ну что же ты?… Не знать такую сплетню. Он мой дядя, моя мама Грюндер. Род Чешир угасал и его последним трепыханием был я – «договорной ребенок». Никто не думал, что я окажусь идеальным некстом и сам сделаю карьеру.

– Грюнд, у меня голова кругом…

– У меня тоже, – грустно сказал он, – Ладно, спи, завтра с утра пораньше летим к Мышкину-Ферроу, – и он, чмокнув меня в макушку, вышел.

Да, у всех в шкафу скелеты, у Грюнда их особенно много, эта мысль приходит мне в голову не в первый раз и не второй, альбинос не устает преподносить сюрпризы.

Я отправила голосовое сообщение Снежинке с извинениями, она перезвонила и мы с ней поболтали, как в старые добрые времена.

Утром мы позавтракали в гостинице, как ни в чем не бывало, будто разговор о ребенке и Искре мне приснился. Пока мы расправлялись с тыквенной кашей, альбинос успел довести меня до белого каления расспросами о Даниэле, я сдалась и все выложила. Грюнд тут же присмирел.

– Я знаком с некст Гата, – заметил он.

– Да, я тоже смотрела ее эгофайл, – ответила я.

Грюнд расстроено покачал головой

– Что?

– Прости, что говорю тебе это, но в жизни она еще интереснее.

Я вздохнула

– Не сомневаюсь что она скопище всех мыслимых и немыслимых достоинств, что ж за Даниэля можно только порадоваться, раз он смог ее заинтересовать.

– Да нет. Не стоит за него радоваться. Она очень умна и очень амбициозна. Ничего серьезного между ними быть не может.

– Угу, значит будем радоваться за меня.

– Ты, – Грюнд посмотрел мне в глаза, – простишь его?

Я скривилась, ну что за человек, никакого понятия о приличиях, персональном пространстве и личных тайнах.

– Грюнд, я поклялась сделать для него все и больше, поклялась первая. Как ты думаешь, я прощу его?

– Не играй. Одно дело простить на словах и по обязанности, а другое – простить на деле.

– Грюнд, я приму любое его решение и буду рада, если он сможет вернуться ко мне и вернуть все, как было. Но я смогу его отпустить, если он захочет уйти. Насильно мил не будешь, слышал такое?

– И мстить не будешь?

– Буду. Буду страшно, изощренно мстить, – заверила я.

Грюнд напряженно всматривался в меня, но заметив смешинки в глазах, расслабился. Потом сам хитро прищурился

– Тот с Дезерт или донжан?

– Грюнд, ну какой же ты все-таки… страшный человек. Никогда за тебя замуж не выйду, и не мечтай.

Мы посмеялись, а после Грюнд опять резко сменил настроение, став серьезным и заговорил о деле.

– Знаю, что играю не по правилам, но что бы ты делала на моем месте? Если бы ты была Грюндером?

– Я могу тебе ответить, что если бы я была Грюндером, то получила бы другое воспитание и мыслила б совершенно иначе, чем мыслю сейчас.

Грюнд скривился, признавая мое право «отшить» его.

– Но я так не скажу.

– И?

– Я б спихнула проблему на Шур, пусть попытаются приструнить вассала, заручиться уверенностью, что он больше никого не убьет.

– Мда… Но ты понимаешь, что если он все же сорвется, то виноваты будем мы, Грюндеры.

– Почему? Кто добудет доказательства вины?

– Да ты ж и будешь свидетельствовать, если припрут…

– Свидетельствовать… Мои мысли – это лишь мои мысли, доказательств то никаких нет. Если бы была хоть малейшая зацепка, шерифы бы ее не упустили, ты ж знаешь, они опросили всех.

– Сбоящие врата, одна надежда – что пообщавшись с этим Мышкиным, я смогу принять решение.

– Я очень удивлюсь, если вам удастся пообщаться.

– А вот тут ты, кошечка моя, постарайся сделать так, что б мы с ним все-таки поговорили.

– Грюнд, не сходи с ума, Мышкин и со мной-то практически не разговаривал. На него никто не может повлиять.

– Ладно. Там разберемся.

Мы прилетели как раз вовремя, перехватив Мышкина, собиравшегося в поля. Я представила мужчин друг другу, и Грюнд демонстративно снял свою «душу» и отдал мне, конечно же, он мог иметь на себе «жучок» и не один, но пусть в разговоре докажет своему собеседнику, что не «пишет» его.

Я оставила их двоих и отправилась бродить вокруг дома. У ангара с агроботами я наткнулась на старого, облезлого сервала, лежащего в тени куста, стало грустно и жалко, и этого кота, и Мышкина, одинокого и никому не нужного, как этот сервал. Кот позволил себя гладить по тощей, торчащей позвонками спине, с достоинством щуря подслеповатые глаза. Грустно.

Минут через пять на стоянку за домом сел флаер, я поспешила поинтересоваться, кого это принесло. Из флаера выпрыгнул паренек, Старший.

– А… Посол… Я не вовремя? – немного удивленно и рассеяно, раскланялся он.

– Да, немного не вовремя, – ответила я.

Паренек оглянулся, не зная, что делать.

– Я… тут котенка привез. Старый Чух и так зажился… Я вам котенка оставлю, а вы передадите, – радостно закончил он.

Ишь ты, какой хитрый, подумалось мне, Мышкин небось не хочет живности… Мальчишка тем временем достал из флаера сервала-подростка и думал вручить ли его мне или просто выпустить. Тут показался, пошатываясь на длинных ногах, этот самый Старый Чух, ему предъявили детеныша для обнюхивания и одобрения. Старичок одобрил смену и повел знакомить с территорией, мы молча наблюдали за всем этим.

– Ну, раз я не вовремя, то залечу в другой раз – вместо прощания сказал парнишка.

– Постой… Ты вообще кем хочешь быть?

– Да… – он помялся – Шерифом…

– Шерифом… Ну хорошо… Я не буду никому рассказывать про вирты, но и ты не болтай.

Он кивнул. Мне очень хотелось попросить его навещать Мышкина, но я знала, что у меня нет на это права. Паренек тоже хотел что-то сказать, но не решался. Так мы и расстались, оба промолчав.

Не зная куда себя деть, я вернулась к дому, через закрытое окно мне был виден Мышкин вполоборота, он был расстроен и зол, Грюнд сидел в глубине комнаты и его лицо не было видно. Хоть бы они договорились…

С каждой минутой становилось все тяжелей находиться на открытом пространстве, я отправилась на веранду в спасительную тень. Через полчаса мужчины, наконец вышли из дома, и я с тревогой всмотрелась в них пытаясь понять решили ли они дело миром. Вроде бы да.

– Всего доброго, – не слишком радушно, но и не злобно попрощался Мышкин.

– Всего доброго, – откликнулся Грюнд.

Я кивнула присоединяясь

– Купите корм для молодого сервала, – сказала я на прощание.

– Зачем? – Мышкин был «на другой волне»

– А вам его подарили… Сосед.

– Паршивец, – сам себе сказал он, кивнул и закрыл дверь.

– В гостиницу и домой? – спросил Грюнд.

– Да.

Когда мы сели в флаер я не выдержала

– Ну?

– Я бы мог сказать, что это не твое дело…

– Угу, мог бы…

– Молчи. Просто молчи. Не знаю, как быть с твоим контрактом…

Ага, значит все дружно сделают вид, что ни о чем не догадываются.

– Ты его уже провел?

– Нет.

– Ну так в чем проблема? Твои люди промолчат, шерифы тоже не будут болтать.

– Ты забыла о Даниэле и некст Гата. Нет, ваш контракт придется провести.

– Хорошо. Давай я в отчете по контракту отчитаюсь о проведенных допросах-беседах с девушками.

– А ты допрашивала?

– Ну да. Три беседы.

– Отлично.

– Единственно, Грюнд, мне придется поставить Шур в известность.

– Зачем?

– Придется, – отрезала я.

– Тайный вассалитет? – ехидно спросил он.

– Сейчас узнаешь, возможна ли дуэль в кабине движущегося флаера, – зло сказала я.

– Не говори ей ничего! Незачем!

– Да? А ты не подумал, что у меня может быть еще одна работа помимо того, что я мило улыбаюсь на истерики иностранцев в Посольском центре?

– Сбоящие врата… Вот всегда с тобой так… Ничего просто не бывает.

– Судьба моя! Грюнд, а ты задумывался каково это, с тобой общаться-то?

– Не смешивай личные вопросы и работу.

– Ты это сейчас кому сказал?

– ВикСин!

– Что?

– Я раздумал на тебе жениться.

– Угу, в третий раз раздумал… Я не буду говорить Шур ничего лишнего, просто объясню, почему ты нас позвал, и почему я согласилась. Не переживай, я не хочу никого подставлять.

– Угу, договорились.

Когда мы зашли в гостиницу, Грюнд вдруг нежно обнял меня и склонился к уху

– Некст Гата – прошептал он.

А мне-то какое дело, подумала я и принялась вырываться, Грюнд не пускал.

– Да подыграй же! – опять в ухо.

Я отстранилась и состроила скептическую мину, Грюнд изобразил прошение, я сдалась, и мы в обнимку, с улыбками на лицах, вошли в столовую.

Даниэль

Это было… Абсолютно ново и необычно. Я никогда до этого не шел против своих принципов ради себя же, ради своего удовольствия и… счастья? Бешенного и горького, как черный мед, счастья. Счастья, приправленного осознанием того, что я подлец и предатель. Фиэрте-Эль некст Гата… Сверкающий бриллиант, драгоценный и совершенный, сладкий яд… Невозможно отвести глаз, невозможно оторваться, а сердце колют шипы, напоминая, что я предаю самого родного и близкого человека, свою заклятую половинку. Дни пролетели как один час, расследование благополучно завершили и без меня. Что дальше? Как быть?

Фиэр настояла на том, чтобы помочь мне «отпроситься у своего некста, получить отпуск и разрешение временно удалиться от семьи». Я с ужасом ждал предстоящего разговора, ведь в нашу краткую заочную беседу Ара-Лин была безмятежна, поняла ли она все? Или решила, что это несерьезно? Как она отреагирует? Больше всего я боялся причинить ей боль. Знаю, что это малодушие, что уступив своему безумству, я в какой-то мере отрекся от нее, но все же, я хочу чтобы она не восприняла это как трагедию.

Мы ждали в столовой крохотной гостиницы, хозяин сказал что «молодая леди улетела с высоким блондином и они обещали вернуться перед ливнем».

Фиэр нахмурилась глядя мне за спину, я обернулся. Грюнд обнимал Ару-Лин и что-то нашептывал ей на ухо, потом они так же в обнимку двинулись к нам. Я смотрел на свою половинку, как будто впервые, как будто видя ее глазами Фиэр. Маленькая, худенькая, в дешевой одежке, которой мы обзавелись в местном магазинчике, волосы забраны в простой куцый хвостик, на лице отсутствует даже намек на косметику. Серенькая. Никакая.

Нет. Родная. Родная и знакомая до боли. Половинка. А вот то, что мы с Арой-Лин заклятые половинки, я почему-то Фиэр не сказал… и еще очень многого не рассказал.

Ара-Лин подошла и как ни в чем не бывало поцеловала меня в щеку и приветливо поздоровалась с Фиэр, Фиэр же была сама не своя из-за Грюнда. Они знали друг друга, и что-то между ними было не так.

– Позвольте представить, леди некст Гата, – начал я, – леди некст Викен, и лорд некст Грюндер.

– Спасибо, мы с некст Гата знакомы, – отозвался Грюнд, – Позволите?

Фиэр кивнула и Грюнд сел рядом с Арой-Лин, мы оказались разделены диагональю стола – я и Фиэр с одного угла, сестра и Грюнд на другом.

Я не мог себя заставить посмотреть в глаза своей половинке… Ара-Лин первая завела беседу, стараясь снять повисшее напряжение. Фиэр после нескольких фраз перешла к делу.

– Леди некст Викен, я б хотела, чтобы Викен-Ташин получил разрешение на временное удаление от семьи.

Ара-Лин удивленно вскинула брови, не меняя приветливого выражения лица. Хватит малодушничать, пора вмешаться, пока ситуация из абсурдной не стала оскорбительной.

– Сестра, я прошу позволения временно удалиться от семьи и неофициально присоединиться к семье Гата – посмотреть ей в лицо я так и не смог.

– По личным мотивам? Или ты хочешь заключить закрытый личный контракт?

– По личным.

– Хорошо, – это прозвучало так буднично, будто я сказал, что отлучусь на две минуты.

Я посмотрел в глаза своей половинке, в них была грусть и понимание. Меня будто по голове ударили. Фиэр НИЧЕГО обо мне не знала, она давала мне все, кроме понимания и принятия. Рядом с Фиэр был не я, а какой-то другой Даниэль, с честью выполнивший задание, вовремя ушедший из своей «тонущей» семьи и присоединившийся к маленькой, но «взлетевшей» семье, некст которой – невзрачная девушка… не самый лучший некст… а я мог бы стать идеальным «некст Викен». От этих мыслей мне стало дурно, чьи они? Захотелось вскочить, закричать, сделать что угодно, лишь бы наваждение прошло.

Ара-Лин… Что ж ты делаешь? Почему ты так легко меня отпускаешь?

Гата что-то рассказывала, Ара-Лин все так же спокойно и приветливо слушала и односложно отвечала. Резанули покровительственные нотки в голосе Фиэр, я попытался сосредоточиться и вслушаться, она рассказывала о себе, о своей работе… Грюнд, сидевший напротив пристально вглядывался в меня, вот только его тут и не хватало, и без его внимания тошно, и так «не знаешь в каком ты секторе».

Словно услышав мои мысли Грюнд, извинился и сказал, что у них с Арой-Лин мало времени, и что им нужно возвращаться в поместья. Сестра и Грюнд встали, прощаясь я пытался поймать ее взгляд, но нет, она не хотела меня видеть. Они ушли и Фиэр что-то радостно и довольно рассказывая, потянула меня к выходу, до меня дошло, что я не могу уйти, так и не поговорив с сестрой. Я извинился перед Фиэр и чуть ли не бегом направился в НАШ номер.

Когда я вошел, Ара-Лин раздраженно обернулась

– Грюнд!.. А это ты… – и она опять отвернулась что-то ища.

– Ара-Лин, пожалуйста, скажи что-нибудь, поговори со мной.

– Что ты хочешь услышать, Даниэль?

– Почему ты меня отпустила?

И тут впервые за этот день на ее лице проступила злость и досада.

– А что, Даниэль, я должна была закатить истерику «Не уходи! Останься! Ты ж моя половинка! Нам же еще задание выполнять!» Да? Даниэль?

Стыд! Теперь я понял, что такое стыд. Я даже не мог ничего сказать, слова извинений бессильны. Да я действительно, подспудно ждал истерики, это б доказало превосходство Фиэр и правильность моего выбора. Да, я напрочь забыл о нашем общем деле, о задачах Шур.

Помолчав, Ара-Лин заговорила как-то опустошенно…

– Ладно, задачи я буду решать сама, мне это даже полезно, от Шур и Синоби отобьюсь, не велика беда – несколько уроков пройти в одиночку. Разбирайся со своими чувствами, принимай решение. САМ. Я подожду. Все, иди, мне нужно собраться…

– Ара-Лин…

– Даниэль! Не уподобляйся Синоби! Уходя уходи!

Да, опять права… Я молча пошел к двери, открывая я услышал.

– Даниэль… – она стояла грустная и уставшая – Возвращайся.

Я кивнул и вышел в коридор.