Текст книги "Дивные времена (Сказки)"
Автор книги: Любен Дилов
Соавторы: Георгий Мишев,Лиана Даскалова,Николай Соколов,Здравко Сребров,Лучезар Станчев,Лада Галина,Леда Милева,Михаил Лыкатник,Николай Янков,Анастас Павлов
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Цветан Ангелов
Жучок Зум
Маленький Зум, чернокрылый жучок, вернулся домой, под сосновый сучок. Выпил водицы, на лавку упал, укрылся листочком и зарыдал:
– Меня так обидели, мама, в лесу! Обижен на белку я и на лису. Обидел меня старый крот и куницы, и малые птички, и взрослые птицы, и Гу-почтальон, и дятел-кузнец, и Ежко-портной, и Горчо-скворец…
Я встретил Елицу – весёлую пчёлку с белой кастрюлькой и жёлтой метёлкой. Вчера целый день мы летали с ней рядом над речкой, над лесом, над полем и садом. И хоть далеко мы летали от дома, встречали повсюду мы много знакомых: беззлобных и хищных, косматых, пернатых… Хоть каждый из них торопился куда-то – со мной им здороваться было не лень, и каждый кивал мне, мол, Зум, добрый день!
На что уж суров ворон Грак, но и он с высокой сосны мне отвесил поклон…
Но что изменилось с вчерашнего дня?
Сегодня все будто не видят меня!
Я утром над лесом летал без конца, но не дождался кивка от скворца. И, что-то прокаркав рассеянно. Грак, не взглянув на меня, улетел за овраг. И Гу – белый голубь куда-то исчез… Я, может, ошибся? Другой это лес?
Спрятала белка на ветке бельчат.
Лиса и куница сердито ворчат. Сверчок замолчал, не гудит стрекоза, ёж, ощетинившись, щурит глаза. Крот на меня не желает смотреть… Мамочка, что же случилось? Ответь!
Топнул жучок в нетерпенье ногою:
– Мама, да разве бывает такое?
Мама по имени Жим помолчала и со слезами в глазах пробурчала:
– Детка, лети по полям, по лесам – должен во всём разобраться ты сам!..
И удивляется маленький Зум: где у родителей опыт и ум? Жум, его старый отец, так богат! Жум, старый жук, так чудесно рогат! И у оленей подобных рогов нет и не будет во веки веков. Есть у него ещё крылья в полоску, лодка и красная чудо-повозка.
Может ли отпрыск такого отца обиды терпеть от других без конца?! Куда же, скажите, бедняжке деваться, коль стали букашки над ним издеваться?
Маленький Зум грустно вышел из дома и полетел над тропинкой знакомой. Вот показался вдали старый лес – сосны и ёлки стоят до небес.
Первой ему повстречалась Куница – мягкие лапки, шерстка лоснится. Зум, опустившись поспешно на тропку, спросил у Куницы негромко и робко:
– Вчера ты в лесу мне при встрече кивнула, сегодня же ты на меня не взглянула. Скажи, почему? Будь настолько любезна!
Куница ни слова в ответ. И исчезла.
А вот и другая куница у пня. Зум к ней: Снежка, стой, ты послушай меня! Вчера ты в лесу мне при встрече кивнула, сегодня же ты на меня не взглянула. Ответь, почему? Будь настолько любезна!
Но Снежка ни слова в ответ. И исчезла.
А вот и Лисана сидит под кустом, любуясь своим же пушистым хвостом. И маленький Зум рядом с нею садится: сейчас ему тайну откроет лисица!
– Лиса, ты вчера мне при встрече кивнула, сегодня же ты на меня не взглянула. Скажи, почему? Будь настолько любезна!
Лисана ни слова в ответ. И исчезла.
И думает Зум: как же так? Почему? Сегодня никто не кивает ему: ни рыжие белки, ни крот, ни куница, ни малые птички, ни взрослые птицы, ни Гу-почтальон, ни дятел-кузнец, ни Ежко-портной, ни Горчо-скворец…
«Ни в поле, ни в рощице, ни над рекой никто мне сегодня не машет рукой! Все будто и не замечают меня… Ну что изменилось с вчерашнего дня?..»
Но вот, наконец, и тропинка лосиная между берёзами, между осинами. Зум на сучок опустился без сил, крылышком голову грустно накрыл – и покатились из глаз его слёзы на свежую травку, на корни берёзы.
Да как же скажите, не плакать бедняжке?
Уж так ему грустно! Так ему тяжко!
А в это же время спокойно и тихо по тропке лосиной ползла муравьиха – баба Житана:
– Скажите на милость! Жучок горько плачет… Эй, Зум, что случилось?
Маленький Зум ушам не поверил.
Его утешают? Его пожалели?
Есть ещё добрые души на свете!
И, вытерев слёзы, он грустно ответил:
– Я встретил Елицу – весёлую пчёлку с белой кастрюлькой и жёлтой метёлкой. Вчера целый день мы летали с ней рядом над речкой, над лесом, над полем и садом. И хоть далеко мы летали от дома, встречали повсюду мы много знакомых: беззлобных и хищных, косматых, пернатых… Хоть каждый из них торопился куда-то – со мной им здороваться было не лень, и каждый кивал мне: мол, Зум, добрый день! Вчера меня звери с поклоном встречали, сегодня как будто и не замечают. Они меня просто доводят до слёз, ответить на мой не желая вопрос.
Смеются они и меня сторонятся. Давно уж пора мне домой возвращаться! Весь день я скитался, но нет мне покоя… Скажи, муравьиха, что ж это такое?
И молвила мудрая баба Житана:
– Мой мальчик, тебя утешать я не стану. Вчера ты с Елицей летал, и едва ли тебе улыбались, махали, кивали. Здоровались звери, здоровались птицы, увы, не с тобой, а с усердной Елицей: она целый день и в трудах, и в заботах…
Тут Зум удивился:
– С Елицей? Да что ты!
И вновь зарыдал: «Жу-жу-жу, жу-жу-жу! Отцу я сегодня о них расскажу! И раз они стали моими врагами, пускай он проткнет их своими рогами. Ведь должен отец заступиться за сына? Боятся его и леса, и долины. Не только букашки, но даже олени падают в страхе пред ним на колени!..»
Но баба Житана сказала:
– Постой-ка. Сейчас говоришь ты, дружочек, пустое. Жум, твой папаша, – отличный работник, столяр знаменитый, и токарь, и плотник. Но, честное слово, никто и не видел, чтоб в нашем лесу он кого-то обидел! А сын у него неразумный, хвастливый, к тому же – ленивый, ленивый, ленивый!
Житана его за крыло потрепала и ласковым голосом тихо сказала:
– Тут горевать, слёзы лить не годится.
Всё очень просто: ты должен трудиться.
С лентяем дружить никому неохота. Иди-ка домой и берись за работу! Мать твоя плачет с утра и до ночи: сын её милый трудиться не хочет. А может ли что-нибудь быть тяжелей? Берись-ка за дело и мать пожалей!
Маленький Зум, чернокрылый жучок, вернулся домой, под сосновый сучок. Взял он топор и дров наколол. Потом за водою на речку пошёл. Посеял укроп. Посадил деревцо. Подмёл очень чисто и двор, и крыльцо. Старательно выкрасил старые двери.
И мама глядит и не может поверить!
Куницы примчались. Явилась лисица.
Смотрят на Зума и звери, и птицы. Смотрят, смеются, толпясь у ограды. Все они счастливы, все они рады!
Баба Житана косыночкой белой машет герою: – Ты понял, в чем дело?
Как не понять! Ведь со смехом и шумом птицы и звери приветствуют Зума!
Леда Милева
Быстроножка и Серая Одёжка
В одном лесочке жили зайки средь старых буков на лужайке. Один был Серая Одежка, другого звали Быстроножка. И в дождь, и в солнечные дни на чистом воздухе они скакали, бегали, резвились, а спать под кустиком ложились. Сильней всего любили детки родной свой лес, густые ветки, и запах ягодок душистых, и пенье птичек голосистых.
Но вот лукавая Лисица в леске решила поселиться. Пришла раз ночью и к утру неслышно вырыла нору на берегу лесной реки… Проснувшись, ахнули зверьки:
– Беда! В лесочке дух лисичий! – Умолк весёлый гомон птичий, и, словно ветер шелестящий, промчалась весть над тихой чащей: – Опасный враг проник в лесок! Заприте норки на крючок!
– Что ж делать, Серая Одёжка?
– Куда нам деться, Быстроножка? Я так боюсь зубов соседки, дрожу при каждом хрусте ветки!
– И я, дружок мой, сам не свой! Ведь это наш лесок родной, мы знаем тропки и овражки, и всё равно бегут мурашки, когда шелохнет где-то за кустом! А что же ночью будет с нами? Да разве, братец, мы уснём, раз так боимся даже днём!
Уже в лесочке вечерело, когда решение созрело, что зайки завтра спозаранку сучков натащат на полянку и под развесистым кустом построят за день крепкий дом. Сплетут из веток тёплый кров, к дверям приделают засов, и пусть попробует Лисица незваным гостем заявиться, ни с чем уйти придётся ей…
Прошла бы только ночь скорей!
На небо месяц вышел ясный, и все зверьки во тьме опасной залезли в норки, под кусты, поджали лапки и хвосты. Никто не спит. В лесу – ни звука.
А высоко, средь веток бука, два глаза, словно фонари, всю ночь горели до зари. То филин, зоркий часовой, берёг зверят во тьме ночной. Лиса же, прячась до поры, в ту ночь не вышла из норы.
Проснулись чащи и опушки, запели на ветвях пичужки, и Быстроножка с травки встал.
«Ох-ох, я, кажется, проспал! Но нет, трава ещё сырая. Тогда, минутки не теряя, в лучах приветливой зари начну зарядку: раз-два-три, прыжки на месте, бег по кругу… Ну, а теперь отправлюсь к другу. До ночки слаженным трудом мы с ним построим крепкий дом».
– Давай возьмёмся, друг, за дело! Уже, как видишь, посветлело! – кричит весёлый Быстроножка.
Но сонный Серая Одёжка глаза сердито протирает и неохотно отвечает:
– Тебе легко вставать чуть свет, а Бурый Мишка, мой сосед, всю ночку так храпел, кряхтел, что мне сегодня не до дел. Хочу поспать хотя бы днём, а строить завтра мы начнём.
Опять лучи зари румяной зажглись над зайкиной поляной, и Быстроножка, как вчера, пришёл к товарищу с утра. А у того унылый вид.
– Дружок, я болен, – говорит, – хотел проделать я зарядку, да занозил колючкой пятку. Покличь-ка дятла ты с берёзы, не то умру я от занозы!.. Наверно, за день всё пройдёт, а дом до завтра подождёт.
Назавтра шустрый Быстроножка размялся утречком немножко и в третий раз пошёл опять дружка на стройку приглашать. И снова тот вставать не хочет.
– Боюсь, что дождик нас промочит. Вот-вот он может разразиться, а ты ведь знаешь, что Лисица не ходит в дождик на охоту. Начнём-ка завтра мы работу. И я даю, братишка, слово: всё будет завтра же готово!
Настало утро в свой черёд, и шустрый зайка вновь идёт звать друга браться за труды.
Вдруг видит свежие следы, и травка пахнет неприятно… Вздохнул зайчишка: всё понятно.
– Лиса, дождавшись тёмной ночки, гуляла нынче в их лесочке. И у зайчишки, как росинки, из глаз закапали слезинки.
– Один остался я теперь, братишку съел лукавый зверь!
– Не плачь, не плачь! Я тут, живой! – раздался голос за листвой.
И показался на дорожке братишка в порванной одёжке – нос красный, что твоя черешня.
Лисой ободран он, конечно. Ему пришлось, как видно, туго, и Быстроножка молвит другу:
– Тебе сейчас не до работы, начнём уж завтра…
– Что ты, что ты! Сейчас же будем строить дом, не оставляя «на потом».
Нашли пенёк они повыше, набрали в зарослях для крыши зелёных листьев и ветвей, гвоздей – колючек поострей. И тут же дружно и умело зайчишки принялись за дело.
Камней наклали на пенёк, сложили печь, и теремок под вечер был уже готов.
Друзья задвинули засов и, застелив кроватки мхом, уснули оба сладким сном.
Лиса ж, голодная и злая, той ночью вышла, рассуждая: «Зайчишке утром повезло, я промахнулась, как назло, но уж сейчас его схвачу я!..»
И, свежий след зайчишки чуя, спешит вперёд. Но вдалеке вдруг видит домик на пеньке. Крадётся ближе. Вот беда – никак войти нельзя туда! Устав ломиться и стучать, ушла голодная опять.
Плутовка скрылась с той поры за девять рек, за три горы, за тёмный лес, в глухие дали, с тех пор её мы не видали. А там, в леске, меж трав душистых, где щебет птичек голосистых ещё таится, как грибок, зайчишек крепкий теремок.
К ним ходят добрые зверюшки, жучки, кузнечики, пичужки. Они находят там приют, когда дожди подолгу льют, там сказки слушают весной и пьют в морозы чай лесной.
Лиана Даскалова
Сказка про чудеса
На свете бывает много чудес.
Вот, например, жил на нашей улице мальчик, который ну никак не любил арифметики. В первом классе он еле-еле научился считать до десяти, а во втором классе и вовсе остался на второй год. Его не могли перевести в третий класс, зато пересадили на третью парту – для разнообразия. Этот мальчик так ненавидел арифметику, что стоило ему услышать букву «з», как он начинал плакать, потому что с буквы «з» начинается слово «задача».
Однажды мальчик сказал себе:
«Зачем ходить в школу, когда можно прекрасно прожить безо всяких задач! Пойду-ка я лучше куда-нибудь работать, вот и кончатся мои мученья!»
Он вырвал лист из тетради и написал маме записку:
«Не хачу учить Орифметику!»
Кто увидит записку, сразу поймёт, что и с правописанием у него было неважно.
И мальчик отправился в путь. Сначала он обошёл наш город. И, конечно, проголодался.
Остановился возле кондитерской.
«Вот куда я пойду работать, – решил он.
А вместо платы пусть мне дают пирожное на завтрак и пахлаву на ужин!»
И вошёл в кондитерскую.
– Что тебе, мальчик? – спросил его кондитер.
Хочу у вас работать! – ответил мальчик.
– Понятно! Ну, а документ об образовании у тебя есть?
– Нне-ет… я… я его потерял, – пробормотал мальчик и бегом бросился на улицу.
Шёл он, шёл и вышел за город. В сумерки он очутился в густом тёмном лесу. Ох, как там было страшно! Под каждым кустом ему мерещились волки, медведи и даже тигры, потому что мальчик и географию знал не лучше арифметики и думал, что в наших лесах водятся тигры.
Внезапно в темноте вспыхнул огонёк.
Мальчик пошёл на огонёк и увидел домик.
У окошка сидел старик с длинной бородой и читал книгу.
«Попроситься к нему на ночлег или нет? – думал мальчик. – Кто его знает, что он за человек. Может быть, добрый, а может, и злодей! Нет, раз он читает книги, значит, всё-таки добрый!»
Тут старик открыл окно, высунул свой длинный нос и крикнул:
Я – дед Тонконос,
Ты, прохожий, будь мне гость!
Ну-ка, дверь! Раз-два-три!
Обе створки отвори!
В ту же минуту дверь – скрип – и открылась. Мальчик вошёл в домик, да так и ахнул. Посреди комнаты стоял стол, накрытый на двоих. Он сел ужинать со стариком и наелся вдоволь. Потом старик хлопнул в ладоши и сказал:
Вилки, миски,
Ну-ка, р-раз!
Все скачите
Прямо в таз!
Прыг-скок, прыг-скок, вилки и миски попрыгали со стола прямо в таз с водой и принялись плескаться, как утята в пруду.
«Видно, этот старик – волшебник! – решил мальчик – Вот так-так! Что же теперь со мной будет?»
Мальчик задрожал не то от страха, не то от холода, потому что в домике было прохладно. Хозяин заметил, что мальчик ёжится.
– Тебе холодно? – спросил он. – Ничего, сейчас мы разведём огонь, и ты согреешься.
Но старик не стал вставать с места, чтобы принести дров, и даже не полез в карман за спичками. Он хлопнул в ладоши и сказал:
Огонёк золотоглазый,
Запылай в камине сразу.
Нас скорее обогрей,
Видишь, дождик на дворе.
И тут же в камине вспыхнули и заплясали золотые языки пламени.
Мальчик протянул руки к огню и быстро согрелся.
«Чудной старик! – думал он. – Да какой лентяй! Ничегошеньки не делает, пальцем не шевельнёт, а живёт – лучше некуда!»
Старик же смотрел на себя в зеркало.
Потом хлопнул в ладоши, и вдруг откуда ни возьмись появились большие ножницы и чик-чик – начали подстригать его длинную седую бороду.
– Ну что ж, давай побеседуем, – сказал хозяин. – Скажи мне, что ты любишь больше всего на свете? Только хорошенько подумай!
– Чего тут думать! – буркнул мальчик. – Больше всего на свете я люблю пирожные.
– А что больше всего ненавидишь?
– Больше всего я ненавижу задачи. Как только услышу, что кто-то сказал «задача», так и кажется, что где-то рядом шипит ядовитая змея.
– Понятно, понятно, – засмеялся дед Тонконос. – Теперь ложись спать, а завтра познакомимся поближе. Спокойной ночи!
– Где же я лягу, на полу, что ли? – удивился мальчик.
– Ох, какой я стал рассеянный! – воскликнул дед Тонконос. – Сию минуту будет тебе постель!
Он хлопнул в ладоши:
Всходит на небо луна,
Наступило время сна.
Пусть-ка явятся сейчас
Одеяло и кровать,
И пуховая подушка
Ляжет гостю под ушко.
Заиграла тихая музыка, глаза у мальчика стали слипаться. Сквозь ресницы он увидел мягкую белую постель, которая так и манила ко сну…
Утром мальчик проснулся от плеска голубиных крыльев.
– Вставай, дорогой гость! Пора кормить голубей! Это и будет твоя работа!
– Чудесно! – обрадовался мальчик.
– Я всегда говорил, что можно жить и без арифметики! Давай, дед, корзинку с зерном!
– У меня 16 235 голубей. Каждому полагается на завтрак по 20 пшеничных и по 20 просяных зёрен. Вот и подсчитай, сколько тебе нужно зёрен, а потом мы вместе пойдём в амбар за зерном.
– У-у-у-у! – завопил мальчик. – Да ведь это задача! Дед Тонконос, я же сказал тебе вчера, что больше всего на свете ненавижу задачи! Нет, не хочу кормить голубей!
Дай мне другую работу!
– Ладно, – усмехнулся дед Тонконос.
– Будь по-твоему. Бери лопату и мотыгу, будешь вскапывать сад.
Мальчик так и подпрыгнул от радости.
– Такая работа по мне! Не надо ни числа считать, ни задачи решать!
– Но только смотри! Чтобы сад получился красивый, сначала раздели его на четыре квадрата и два прямоугольника. В середине сделай круг, весной засадим его фиалками. Стороны каждого квадрата должны равняться пяти метрам, а у прямоу…
Тут мальчик закричал сквозь слёзы:
– Дед Тонконос, ты опять задал мне задачу! Не могу и не хочу решать задачи! Мне за эти квадраты и прямоугольники и так поставили двойку! Как ты не понимаешь, я хочу работать, а ты мне вместо этого всё время задачи задаёшь!
– Ах ты, глупыш! – сказал дед Тонконос и погладил мальчика по взлохмаченной голове. – Пойми, наконец, что любая работа, любое дело, какое только существует на белом свете, – это всё задачи, и люди должны уметь их решать. Взять хотя бы мой дом! Это тоже задача, но уже решённая. Сначала архитектор начертал на бумаге план, потом инженер подсчитал, сколько нужно для постройки железа и дерева, на какую глубину рыть фундамент; потом техники подсчитали, сколько нужно взять кирпичей и сколько извести и песка, на сколько дней звать каменщиков и, наконец, сколько будет стоить вся работа.
– Ага! – крикнул мальчик сквозь слёзы.
– А я своими глазами видел, что ты живёшь в этом доме без забот, без хлопот. Пальцем не шевельнёшь! Только хлопнешь в ладоши – и пожалуйста: стол сам собой накрыт, огонь в камине сам собой загорелся, ножницы сами тебя стригут. Я тоже хочу так жить: пусть вместо меня работают вещи!
– Ах ты, лентяй! Да ведь это – самая сложная задача! Над ней-то я и тружусь! Я хочу, чтобы машины делали за человека всю тяжёлую работу. Огонь, который зажигается сам собой, – тоже задача, которую я решил при помощи физики и математики. Но я не хлопаю в ладоши, а нажимаю маленькую кнопку, а ты и не заметил А ну-ка, скажи, за кого ты меня принял?
– За волшебника, за кого же ещё?
– Вот видишь! Я – учёный физик. Я не творю чудеса, а всю жизнь решаю разные задачи, одну другой интереснее.
Много задач решил я сам, много задач ещё до меня решили другие учёные. Поэтому в наши дни жизнь легче, приятнее, лучше, чем много лет назад. Но чтобы она стала ещё лучше, надо решить ещё много трудных задач… Поверь, от задач ты не уйдёшь, не спрячешься даже на краю света! Послушайся меня, бери ноги в руки, ступай домой! И садись за учебники! Учись, мой мальчик, учись до тех пор, пока волосы не поседеют и борода не вырастет до самой земли, как у меня!
И мальчик с нашей улицы в самом деле вернулся домой.
Теперь он с удовольствием ходит в школу, решает задачи из любого сборника и получает только отличные отметки. И потому я в самом начале сказала вам, что на свете много чудес. А сколько новых чудес нам придётся увидеть, когда мальчик и его друзья вырастут и начнут решать трудные задачи, которые до сих пор ещё никто не решил!
Анастас Павлов
Разноцветный человечек
Пока не появился на свете разноцветный человечек, даже чёрные кошки были серы, а про серых и говорить нечего, – они-то и вовсе были серые-серые, но зато воображали о себе невесть что.
А человечек стоял посреди дороги и не знал, куда идти, – всё вокруг такое серое, что ничего не видно. Прямо лежит серая дорога, она ведёт через серые поля и серые леса, но разве поймёшь, поля это или болота!
– Эй, разноцветный человечек! – услышал он тонкий голосок.
– Кто меня зовёт?
– Это я, пичужка!
– Где ты?
– Я здесь! Разноцветный человечек, дай мне, пожалуйста, немножко коричневой краски для крылышек! И немножко красной – для хвоста!
И совсем чуть-чуть жёлтой – для клюва!
– Хорошо! Бери, сколько нужно!
Человечек дал пичужке красок, и она полетела в небо, всё выше и выше. Потом вдруг послышалось громкое «бумм!», и маленькая пёстрая птичка упала на землю.
– Ох, разноцветный человечек, смотри, какую я себе набила шишку! Я ударилась о солнце! Пожалуйста, человечек, дай небу немножко голубой краски, а солнцу немножко золотой, ведь так ничего не видно…
– Почему «немножко»? – удивился человечек. – Немножко голубой краски берут, например, для того, чтобы сделать голубыми глаза, а для неба нужно больше. – И разноцветный человечек отдал всю голубую и золотую краску, какая у него была. Тогда нёбо поднялось высоко-высоко, а на нём засияло золотое солнце.
Тут к человечку робко подошла серна.
– Разноцветный человечек, скажи мне, пожалуйста, где тут трава, а где – камни?
Никак не могу различить, того и гляди зубы сломаю или с голоду умру.
– Это очень плохо! – покачал головой человечек.
Он оглядел себя и сказал:
– Голубой у меня больше нет, золотой тоже нет. Но у меня осталось много других красок. Отдам-ка я траве зелёную краску.
Разноцветный человечек был очень добр.
Он сам раскрасил цветы в красный, жёлтый и лиловый цвета, а звери и птицы приходили к нему и брали краски, какая кому нравилась.
Прилетел попугай и взял понемножку каждой краски, глядя на него, все другие попугаи сделали то же самое.
– Я хочу одеться в белое, – сказала зебра и взяла себе белую краску. – Или нет, пожалуй, мне больше пойдёт чёрное!
Белое – чёрное, белое – чёрное, – и стала зебра полосатой.
Разноцветный человечек шёл по свету, и весь свет становился ярким и радостным.
Ему повстречалась маленькая девочка.
– Разноцветный человечек, дай мне понемножку разных красок! – попросила она.
Но у доброго человечка осталось очень мало красок, больше всего было розовой.
– Бери себе все краски! – сказал человечек и… исчез.
Розовая девочка заплясала от радости.
А потом вспомнила про доброго человечка и решила поблагодарить его.
– Разноцветный человечек! Где ты, разноцветный человечек?
Но человечка не было.
Она побежала к цветам:
– Милые цветики, вы не видели здесь разноцветного человечка?
– Он фиолетовый, как я? – спросила фиалка.
– Он красный, как я? – спросила роза.
– Нет, он голубой! – сказало небо.
– Нет.
– Нет, он золотой! – сказало солнце.
А человечка не было.
Девочка загрустила, а потом испугалась: вдруг без доброго человечка весь свет опять станет серым?
Не грусти и не бойся, розовая девочка! Если весь свет опять станет серым, придёт новый разноцветный человечек и отдаст ему все свои краски!
