Текст книги "Лю Ху-лань"

Автор книги: Лян Син

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Аресты производились по заранее составленному черному списку. Солдаты бесцеремонно заглядывали в лица крестьян. Наконец из толпы вывели крестьянина Чжан Нань-чэна, бывшего некоторое время в Восьмой армии.

Затем солдаты начали рыскать среди женщин, поминутно спрашивая:

– Ты Цзинь-сянь?

– Нет.

– Тебя зовут Цзинь-сянь?

– Нет, меня зовут Сань-ни.

Так дошли до Цзинь-сянь.

– Тебя зовут Цзинь-сянь, признавайся!

Цзинь-сянь в ужасе пролепетала:

– Меня… меня зовут Цзинь-сянь.

Подталкивая девушку прикладом, солдат вывел ее из толпы и вместе с другими арестованными втолкнул в храм.

Мать Лю Ху-лань видела все это, и сердце ее замерло. Что будет с Лю Ху-лань? Мать порывалась вернуться и предупредить дочь, чтобы она соблюдала осторожность, но уже было слишком поздно. На площадь разрешалось только входить, выход был запрещен. Щемящая тоска сжала сердце матери. Вдруг кто-то дернул ее за рукав. Не оборачиваясь, она услыхала шепот:

– Мама…

Женщина в ужасе повернулась, зашептала:

– Ай-я! Ты пришла!

Но Лю Ху-лань скрылась в толпе. На площади царило напряженное молчание. Гнетущая тишина, казалось, достигла предела. Нужна была лишь искра, чтобы произошел взрыв. Какой-то стражник из Да-сяна, знавший Лю Ху-лань в лицо, пробился сквозь толпу и, схватив Лю Ху-лань за руку, угрожающе прошипел:

– Лю Ху-лань, верно? Лучше признавайся! С кем из Восьмой армии ты поддерживаешь связь? Кто в вашей деревне из Восьмой армии?.. Стой, не вздумай бежать!.. Мы тебя допросим, будешь говорить – хорошо, не станешь – прощайся с жизнью.

Лю Ху-лань, плотно сжав губы, широко раскрытыми глазами смотрела прямо в лицо врагу. Когда стражник ушел, она подошла к матери и спокойно, тихо сказала:

– Если я уступлю врагу – меня отпустят. Если не уступлю – меня лишат жизни…

В глазах матери потемнело. Она ничего больше не слышала, ничего не понимала. Губы ее беззвучно шевелились. Она напрягала все силы, чтобы не упасть.

Лю Ху-лань недоумевала: почему ее сразу не арестовали, как других?

Сердце ее сжалось. Всеми силами она старалась казаться спокойной и, глубоко задумавшись, устремила взгляд на край неба…

Лицо ее было сурово и торжественно. Тяжелое испытание выпало на ее долю. Девушка тряхнула головой и, сняв с пальца колечко, решительно протянула его матери. Затем пошарила в карманах, достала носовой платок, помаду, и все это тоже передала матери. Совсем недавно славный разведчик товарищ Хань Хуа в критический момент уничтожил все секретные документы, которые были при нем, и пал смертью храбрых! А пять бойцов, которые дрались с целым японским отрядом у горы Волчьи Зубы! Когда у них кончились патроны, они, отрезанные от своих, вдребезги разбили свои винтовки о камни, чтобы они не достались врагу, а сами бросились вниз со скалы… Эти картины одна за другой вставали перед глазами Лю Ху-лань. Она еще раз тщательно осмотрела свои карманы и все, что было у нее, торжественно вручила матери. Пусть ничего не достанется грабителям и убийцам! Только жизнь свою, честную и достойную, она не сможет сохранить. Она в руках врага! Смело, бесстрашно отдаст она свою жизнь во имя светлого идеала, к которому стремилась всей душой, во имя коммунизма.

Мысли Лю Ху-лань прервал тот самый стражник, который ей угрожал. Он неожиданно вырос перед ней. На этот раз он действовал грубее. С ним было несколько солдат. Заорав, он схватил ее за руку и с силой втолкнул в храм.

Всех арестованных поместили в центральном зале и одного за другим вызывали на допрос. Дошла очередь и до Лю Ху-лань. Ее повели в комнату, расположенную в западном крыле храма. Допрашивал яньсишаньский офицер:

– Тебя зовут Ху-лань?

– Да.

– Ты секретарь женского союза деревни?

Лю Ху-лань утвердительно кивнула головой.

– Каким путём ты поддерживаешь связь с Восьмой армией?

Девушка покачала головой:

– Никакой связи я не поддерживаю.

– С кем из коммунистов ты встречалась за последнее время?

Лю Ху-лань снова покачала головой:

– Ни с кем.

– Кто из деревенских прячет в доме полотно?

– Не знаю.

Офицер рассердился и злобно процедил:

– Никакой связи не поддерживаешь? Ни с кем не встречаешься и ничего не знаешь?

Лю Ху-лань отрицательно покачала головой:

– Не знаю.

Тогда офицер пустился на хитрость:

– Кое-кто уже дал показания. Мне сказали, что ты коммунистка.

– Коммунистка? Да, это верно.

– Кого еще из коммунистов ты знаешь в вашей деревне?

– Никого, – решительно ответила девушка. – Я одна коммунистка.

– Кого ты знаешь в Восьмой армии?

– Никого.

– А Лю Фана и Ван Бэнь-гу не знаешь?

– Не знаю.

– Ты так молола! Как удалялось тебе выполнять такие важные задания? Что ты делала для Восьмой армии?

– Ничего не делала.

Офицер стукнул кулаком по столу и заорал:

– Тебе пятнадцать лет, а ты такая упрямая! Что, смерти не боишься?

Лю Ху-лань без колебаний ответила:

– Если придется умереть – умру, но от меня вы ничего не узнаете.

Яньсишанец снова изменил тактику. Спокойно и вкрадчиво он спросил:

– И тебе не жаль расстаться с жизнью в пятнадцать лет?

Лю Ху-лань еще решительнее ответила:

– Я прожила пятнадцать лет, и, если вы убьете меня, через пятнадцать лет мне по-прежнему будет пятнадцать.

У врага были свои расчеты: офицер полагал, что стоит стражнику припугнуть Лю Ху-лань, и она на допросе во всем повинится. Была у него еще и другая подлая цель. Он хотел увезти Лю Ху-лань в Лясян и там поглумиться над ней. Он не предполагал, что Лю Ху-лань окажется такой твердой и стойкой.

Офицер снова ударил кулаком по столу и продолжал допрос, но безрезультатно.

Тогда он решил на некоторое время отложить допрос и действовать постепенно, чтобы вынудить Лю Ху-лань отказаться от сотрудничества с Восьмой армией.

Но Лю Ху-лань решительно заявила:

– Никаких обязательств!

– Если сегодня ты отправишься со мной в Дасян, твоя жизнь будет спасена, – проговорил офицер.

– Нет!

Разъяренный яньсишанец забарабанил кулаками по столу. Но Лю Ху-лань стояла не шелохнувшись, словно изваяние.

Офицер позеленел от злости.

– Если ты не покоришься, – завопил бандит, – тебя немедленно казнят вместе с другими арестованными.

Лю Ху-лань лишь усмехнулась. Тогда офицер вызвал солдат и приказал связать руки Лю Ху-лань.

В глазах девушки сверкнула ненависть, и она с презрением бросила:

– Зачем так туго? Не убегу!

Офицер нервно шагал по комнате. Когда солдаты выводили Лю Ху-лань, офицер окриком остановил их.

Лю Ху-лань обернулась.

Все угрозы были исчерпаны. Офицер задыхался от бешенства и не мог произнести ни звука.

Лю Ху-лань бросила на него взгляд, полный презрения, и равнодушно сказала:

– Все то же? Напрасно!

И вышла с гордо поднятой головой. Конвоиры следовали за ней.

Войдя в деревню, яньсишаньцы наметили шесть жертв: двоих из восьми арестованных ранее и четверых арестованных только что…

Когда Лю Ху-лань привели к месту казни, шестеро приговоренных уже были здесь. «Они будут убиты!» – сердце Лю Ху-лань разрывалось от гнева.

Взбешенный офицер поносил коммунистов и Восьмую армию. Захлебываясь, он вопил:

– Кто связан с коммунистами, кто не предан Янь Си-шаню, будет беспощадно уничтожен!

Тем временем солдаты установили две соломорезки и приготовили несколько десятков ивовых палок большой толщины.

Офицер огласил имена приговоренных к казни. Он потребовал одобрения собравшихся, но площадь казалась вымершей. Тогда он спросил:

– Эти семеро – хорошие люди или негодяи?

Ответ был неожиданным для яньсишаньца.

– Хорошие! Хорошие! Честные люди! – загремела толпа.

Люди заволновались. В ту же минуту на них были направлены пулеметы. Солдаты орали, ругались, приказывали замолчать. Наконец воцарилась тишина.

Первыми бандиты выволокли Ши Сань-хоя и Ши Сы-цзя. Требуя показаний, палачи избили их палками до полусмерти, затем отрубили им головы соломорезкой. Когда Ши Сань-хоя тащили на казнь, он спокойно произнес:

– Я хочу сказать несколько слов. Сегодня я, Ши Сань-хой, умру, но я знаю, кто убил меня.

На него сыпались удары, но он, выбиваясь из последних сил, кричал:

– Знаю! Знаю!..

К месту казни подвели Лю Лао-саня, Чжан Нань чэня и Ши Ян-лю.

– Ну что, страшно? Может быть, сознаешься? – наклонился к Лю Ху-лань офицер.

– Я ничего не боюсь! Умру, но не сдамся!

Жители деревни были не в силах смотреть на весь этот ужас и попытались разбежаться, но солдаты заставили их вернуться, обрушив на крестьян град палочных ударов.

Один за другим в пяти – шести шагах от Лю Ху-лань падали на землю казненные. Гнев охватил сердце девушки. Она знала: ей предстоит такая же жестокая казнь, но она твердо ждала страшной минуты и, когда ее связали, не дрогнула. Широко раскрытыми глазами смотрела она вокруг, безмолвно прощаясь с родными и земляками.

Здесь она выросла. Каждый цунь земли, каждая травинка имели свою историю и были дороги ее сердцу. Год назад Лю Ху-лань тайком убежала из дому учиться. Она пробежала мимо этого храма, потом свернула в поле. Как бились тогда ее сердце!.. В этом храме, где сейчас топчутся яньсишаньские бандиты, находились представители народной власти. Здесь Лю Ху-лань и активисты проводили собрания, обсуждали дела, иногда засиживаясь до рассвета. Сюда приносили они подарки для бойцов, собранные в деревне. Здесь Лю Ху-лань обнаружила негодные сандалии, подсунутые вдовой кулака. Как Лю Ху-лань тогда возмущалась!..

Всю себя отдавала Лю Ху-лань революции. Но сейчас она схвачена врагами и не в силах разорвать веревки. Она не сможет больше бороться с врагом. Борьба закончена… Эта мысль привела ее в ярость.

Нет! Жестокая борьба продолжается!

Сотни товарищей ушли в горы, и, пока они на посту, враг не будет знать ни минуты покоя. Эти мысли вдохнули новые силы в Лю Ху-лань. Ей казалось, будто ее боевые товарищи стоят здесь, рядом.

«Товарищ Люй Сюе-мэй! Я надеюсь, что ты в безопасности. Будь осторожна! За короткое время после нашей разлуки я пережила больше, чем за все пятнадцать лет моей жизни. Старшая сестра, я еще молода, у меня мало боевого опыта, но в эти дни мне столько раз приходилось все решать самой! Где я поступила неправильно, скажи мне, моя старшая сестра… Начальник района Чэнь! Я уверена, ты очень страдаешь из-за того, что не уговорил Цзинь-сянь уйти из деревни. Но ты сделал все, что мог. Пусть я погибну, но отважные товарищи, пришедшие темной ночью в деревню, рискуя жизнью, чтобы предупредить нас об опасности, навсегда останутся в моем сердце!.. Бэнь-гу! Неужели ты станешь плакать? Не смей!»

Лю Ху-лань видела на глазах земляков слезы. Кто-то упал без чувств.

«Нет, Бэнь-гу, плакать нельзя! Скорее пробивайся с отрядом на равнину! Пусть крестьяне утрут слезы! Все мы ждем тебя! Не только я – все мы ждем вас! Командир роты Ван! Двенадцатый полк! Скорей пробивайтесь сюда! Скорее! Двенадцатый полк! Командир роты Ван!

Дорогие мои товарищи! Где вы? Пусть мы не вместе, но мы так близко друг от друга! Вы сражаетесь там, мы – здесь. И наша кровь вливается в один общий поток. И путь мы избрали один!..»

У соломорезки осталось два человека: самый старый – Чэнь Чжу-цзэ, и самая юная – Лю Ху-лань.

Земля стала красной от крови, лезвие ножа притупилось и погнулось. Даже палачи из помещичье-кулацкого вооруженного отряда устали, руки у них ослабели, и они попытались улизнуть, но яньсишаньцы палками водворили их на место.

Мгновение – и семидесятилетний Чэнь Чжу-цзэ пал мертвым.

Оставалась одна Лю Ху-лань. Глаза ее смотрели на врага с неукротимой ненавистью. Девушка громко крикнула офицеру:

– А как вы расправитесь со мной?

– Так же! – прорычал он в ответ.

Не желая, чтобы враги прикасались к ней, Лю Ху-лань рванулась к соломорезке… И нож, убивший стольких людей, коснулся ее шеи. Лю Ху-лань широко раскрыла глаза; казалось, она видит гибель яньсишаньцев и победоносное возвращение Восьмой армии…

Над равниной Вэньшуй небо казалось черным, но сквозь грозные тучи уже пробивался свет.

2 февраля в два часа пополудни мощный гром потряс небо и землю. Восьмая армия ворвалась в уездный город Вэньшуй, одержав замечательную победу. Она несла врагу возмездие за муки крестьян. В пять часов яньсишаньские войска капитулировали. Восьмая армия захватила в плен заместителя начальника политотдела 72-й яньсишаньской дивизии и марионеточного начальника уезда Вэньшуй – Тан Цзянь-цю, свыше полутора тысяч солдат и офицеров 215-го полка вместе с командиром Чжан Юй-сю.

Народ Вэньшуя ликовал. Радостно звучала новая песня:

 
В ушах людей грохочет ад,
И дот врага в кольце, —
Сложил оружие солдат,
И ранен офицер.
Шпионов взяли под арест.
Тиранов кара ждет.
И громко слышится окрест:
Вэньшуй освобожден!
 

Напрасно надеялись убийцы Лю Ху-лань – Сюй Дэ шэн и Чжан Цюань-бо – уйти от возмездия. В 1951 году они были арестованы и понесли заслуженную кару.

В дни победы народ Вэньшуя с горечью вспоминал Лю Ху-лань и других казненных героев-патриотов.

* * *

Великий китайский мыслитель и бесстрашный борец Лу Синь предвосхитил рождение нового национального характера китайского народа. Он ждал появления людей, которым предстояло начать беспощадную борьбу против империализма и феодализма, людей, свободных от рабства и низкопоклонства, воинов, которые пожертвуют собой во имя родины. Лу Синь ждал людей, осененных высокими идеями. И вот сейчас именно такие люди под руководством Коммунистической партии Китая выросли в огромную силу. Таким человеком была отважная Лю Ху-лань.

Лу Синь говорил: «Во имя своей веры они приносят в жертву все, что имеют. Они готовы притупить лезвие меча о свои кости и мясо. Они готовы погасить огонь собственной кровью. В чуть мерцающих искрах меча, в пламени огня вижу я на Востоке свет зари, зари нового века».

Бюро Коммунистической партии провинций Шаньси и Суйюань постановило: «Товарищ Лю Ху-лань после вступления в партию на правах кандидата отдала всю себя до последней капли крови делу партии – и народа. Она не склонилась перед врагом и погибла, как подобает коммунисту. Посмертно перевести товарища Лю Ху-лань из кандидатов в члены Коммунистической партии Китая».

Вождь китайского народа председатель Мао Цзэ-дун сказал о Лю Ху-лань: «Великая в жизни, славная в смерти!»