Текст книги "Сестры Марч (сборник)"

Автор книги: Луиза Мэй Олкотт

Глава XV
Телеграмма

– Все-таки нет месяца хуже ноября, – сказала Мег, глядя в окно.

Сад был покрыт инеем, а день выдался на редкость пасмурным и неуютным.

– И угораздило меня родиться именно в ноябре, – отозвалась Джо.

– Ну и что? Ведь если в ноябре произойдет что-нибудь хорошее, мы, наоборот, будем считать его самым лучшим месяцем, – сказала Бет; она старалась во всем находить положительные стороны и не делала исключения даже для промозглого ноября.

– Ты права, Бет. Но в том-то и беда, что в нашем доме давно не происходит ничего хорошего, – мрачно проговорила Мег. – Работаем, работаем, и все тут. Никаких перемен и даже радостей на нашу долю не достается.

– Ну, ты и мрачна сегодня! – воскликнула Джо. – Впрочем, чего удивляться! Ты ведь видишь, как другие твои сверстницы спокойно себе развлекаются и ни о чем не заботятся. А на твою долю остается только работа. Как бы мне хотелось тебе помочь! Но я пока могу устраивать только судьбы своих героев. Вот если бы я могла и тебе устроить все по своему усмотрению! Ты у нас красива и добра. Поэтому я заставила бы какую-нибудь богатую родственницу завещать тебе состояние. Превратившись в богатую невесту, ты бы покинула родные края, где многие тебя видели в бедности, и обосновалась бы за границей. Правда, потом вернулась бы. Но ты бы уже носила звонкий титул и потрясла бы всех роскошью и элегантностью.

– В настоящее время на такое наследство рассчитывать не приходится, – грустно ответила Мег. – Молодой человек из бедной семьи еще может надеяться, что самостоятельно сколотит состояние. А бедным девушкам только и остается, что отыскать богатого жениха. Нет, мы живем в очень несправедливом мире.

– Ничего, мы с Джо всех вас сделаем богатыми. Вот только подождите еще лет десять, и сами увидите, – уверенно сказала Эми, которая сидела в уголке и лепила из глины фигурки людей, птиц и прочие забавные вещи. Эти статуэтки Ханна называла куличиками.

– Спасибо! – ответила Мег. – Это очень трогательно с вашей стороны, но только вот ждать придется долго. Да, признаться, я и не слишком уповаю на чернила и куличики.

Мег снова уставилась в окно. Джо подперла руками голову и меланхолично потупила взгляд, а Эми с прежней энергией принялась за свои фигурки.

– И все-таки сейчас произойдет целых два приятных события, – взглянув в окно, объявила Бет. – Марми возвращается домой, а через сад бежит Лори. Мне кажется, с какой-то хорошей вестью, – улыбнулась она.

Миссис Марч и Лори вошли в гостиную одновременно.

– Девочки, письма от папы не было? – по обыкновению спросила миссис Марч.

А Лори прямо с порога принялся уговаривать:

– Поехали кататься, девочки! Я вас умоляю. Я все утро занимался математикой, теперь у меня мозги набекрень! День, конечно, сегодня пасмурный, но воздух отличный. Я собираюсь отвезти Брука домой, поехали вместе. Пусть хоть снег пойдет, в экипаже нам все равно будет весело и отлично. Пошли, Джо. И вас, Бет, приглашаю с нами.

– Конечно, поехали, – с готовностью согласились Джо, Бет и Эми.

– А я занята, – заявила Мег и достала большую корзинку с работой; они с матерью решили, что ей-то уж во всяком случае не стоит часто ездить в экипаже с молодым человеком.

– Ну а мы сейчас будем готовы! – крикнула Эми и побежала отмывать руки от глины.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен, милая миссис Марч? – спросил Лори, ласково глядя на миссис Марч.

– Спасибо, милый. Мне ничего не нужно. Если только вам не составит труда на обратном пути заехать на почту. Обычно в этот день я получаю письма от мужа, а сегодня почему-то почтальон не пришел.

Не успела она это сказать, как послышался звонок почтальона, а мгновение спустя в гостиную вошла Ханна. Она потрясла перед миссис Марч каким-то листком и испуганно проговорила:

– Телеграмма, мэм.

Она протянула листок с таким видом, словно боялась, как бы он не взорвался у нее в руках.

Услышав слово «телеграмма», миссис Марч вскочила с места и выхватила у Ханны бланк.

«Миссис Марч! Вынужден сообщить, что ваш муж серьезно болен. Выезжайте немедленно.

Доктор С. Хейл. Госпиталь «Бленк».

Вашингтон».

Ноги у миссис Марч подкосились, и она рухнула в кресло. Лори опрометью бросился в кухню за водой, а дочери обступили мать. Джо взяла из ее рук телеграмму и глухим от испуга голосом прочла сестрам. Тихий вздох пронесся по гостиной, и снова наступила гнетущая тишина.

Однако уже мгновение спустя миссис Марч обрела дар речи.

– Сейчас же еду в Вашингтон, – твердо сказала она. – Может быть, я не застану папу в живых, но даже если это случится, у меня есть вы, мои девочки. Вы поможете мне справиться…

Тут голос ее дрогнул, она закрыла лицо руками. Остальные тоже не выдержали, и гостиная огласилась рыданиями.

Первой пришла в себя Ханна:

– Господи! Помилуй нашего дорогого мистера Марча! Не будем тратить время на слезы. Я иду собирать ваши вещи, миссис Марч. Поторопитесь и вы.

Пример Ханны подействовал на всех отрезвляюще.

– Она права, – отозвалась миссис Марч. – Нам некогда лить слезы. А ну, девочки, возьмите себя в руки. Дайте мне собраться с мыслями.

Сестры изо всех сил старались держать себя в руках, а миссис Марч, выпрямившись в кресле, пыталась сообразить, что следует сделать в первую очередь.

– Где Лори? – наконец проговорила она.

– Я тут, мэм, – раздался голос из соседней комнаты, куда Лори удалился, чтобы не смущать семейство своим присутствием. – Прошу вас, скажите, что я могу для вас сделать?

– Пошлите телеграмму, что я выезжаю. Следующий поезд отходит рано утром. На нем я и поеду в Вашингтон.

– А что еще надо сделать? Лошади готовы. Я могу поехать куда угодно, – сказал Лори.

Он с радостью понесся бы сейчас хоть на край света, если это чем-нибудь могло помочь друзьям.

– Отвезите записку тетушке Марч. Джо, дай мне перо и бумагу.

Джо вырвала страницу из тетради, затем придвинула стол к креслу, на котором сидела миссис Марч. Джо прекрасно понимала, что мать хочет попросить у тетушки Марч денег взаймы – без них невозможно отправляться в такое длительное путешествие. И она была готова на что угодно, чтобы помочь матери достать денег побольше.

– Ну, поезжайте, милый. Только не гоните как сумасшедший, – предостерегла миссис Марч. – У вас достаточно времени.

Напутствие миссис Марч не возымело действия. Минуту спустя она увидела, как Лори пронесся мимо окна гостиной верхом на лошади.

– А ты, Джо, сходи-ка в мастерскую и передай миссис Кинг, что я не смогу прийти. Я сейчас составлю список – по дороге зайди, пожалуйста, в магазин. Это понадобится для ухода за папой. В госпиталях часто не хватает медикаментов. Бет, сходи-ка к мистеру Лоренсу и попроси у него две бутылки хорошего вина. Когда речь заходит о папе, не стыдно и попросить. Ему сейчас нужно все самого высшего качества. Ханна пусть снесет вниз большой черный чемодан. А ты, Мег, помоги собрать вещи. Я сейчас что-то плохо соображаю, и одной мне не справиться.

Все эти приготовления, списки, распоряжения отняли у миссис Марч последние силы, и она была в полуобморочном состоянии. Вот почему Мег почла за лучшее настоять, чтобы миссис Марч отправилась в свою комнату и постаралась немного отдохнуть, сама же принялась укладывать вещи.

Едва Бет рассказала мистеру Лоренсу о несчастье, как он, собрав все, что, по его мнению, может понадобиться тяжелобольному, пришел, заверив миссис Марч, что берет на себя в ее отсутствие все хлопоты о девочках. Первый раз за этот тяжелый день миссис Марч облегченно вздохнула: теперь о дочерях можно не беспокоиться. Впрочем, мистер Лоренс сейчас, кажется, был готов пожертвовать ради миссис Марч всем своим состоянием, вплоть до домашнего халата, даже вызвался сопровождать ее до Вашингтона.

Миссис Марч решительно заявила, что никогда не сможет принять такую жертву от старшего друга. Некоторое время мистер Лоренс постоял в нерешительности, затем энергично потер ладони и быстро зашагал к своему дому, на ходу сообщив, что немедленно вернется назад.

Все уже забыли о его обещании, когда Мег, пробегая в очередной раз мимо прихожей, неожиданно столкнулась с мистером Бруком.

– Я очень огорчился, когда обо всем узнал, – сказал он, и в голосе его звучало такое сочувствие, что Мег стало немного легче. – Я пришел, мисс Марч, – продолжал молодой человек, – чтобы предложить себя в спутники вашей матушке. Мистер Лоренс как раз поручил мне уладить кое-какие дела в Вашингтоне, и я буду рад помочь миссис Марч в дороге.

Мег с таким пылом кинулась пожимать руку благородному учителю, что совершенно упустила из вида ботики, которые несла именно в этой руке, и ботики грохнулись наземь, куда едва не последовал и поднос с чаем. Лишь героические усилия мистера Брука удержали чашки в равновесии. Сам же мистер Брук чувствовал себя на вершине блаженства – ради взгляда, которым вместе с пылким рукопожатием наградила его Мег, он был готов на куда большие лишения и жертвы, нежели те, что предполагала совместная поездка с миссис Марч.

– Какой вы добрый! – воскликнула Мег. – Я уверена, Марми с радостью примет ваше предложение. Если бы вы знали, какое это для нас облегчение! Ведь теперь мы будем уверены, что о Марми есть кому позаботиться. Большое вам спасибо!

Мег все говорила и говорила, пока не заметила, что мистер Брук бросил выразительный взгляд на поднос. Только тут она вспомнила о чае, которого, наверное, давно ожидает Марми, и поспешила пригласить мистера Брука в гостиную.

Наконец вернулся Лори. Он протянул миссис Марч записку от доброй старушки. Вложив в конверт необходимую для поездки сумму, она не преминула снабдить ее уверением, что братец должен внимательнее относиться к ее советам: она всегда говорила, что нет ничего более идиотского, чем идти на войну. Миссис Марч бросила записку в камин. Губы у нее были при этом так сильно поджаты, что, находись Джо рядом, она без труда поняла бы, что мать сдерживается из последних сил.

Короткий день быстро угас, и, когда все было готово, Бет и Эми пошли готовить чай, Мег с матерью сели за шитье, а Ханна, как она сама выразилась, доглаживала на всех парах. Вот тут все впервые обнаружили, что Джо еще не вернулась из города.

Зная эксцентричный характер Джо, домашние не на шутку встревожились, и Лори решил пойти ей навстречу. Но они разминулись, и Джо явилась домой одна. Вид у нее был какой-то странный. На лице ее смешались страх, гордость, сожаление и веселье. И уж тем более всех удивило, когда она положила перед матерью тоненькую пачку денег.

– Это мой вклад, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Для ухода за папой и чтобы он поправился.

– Милая моя, но откуда? – удивилась миссис Марч. – Двадцать пять долларов! Где ты достала? Надеюсь, Джо, ты не совершила ничего стыдного?

– Честное слово, мама, это мои деньги. Я не выпрашивала их и не занимала. Я решила, что ты не будешь меня ругать. Ведь то, что я продала, принадлежало только мне.

Джо сдернула шляпу, и все сразу разъяснилось. От ее пышных волос почти ничего не осталось. Джо была подстрижена коротко, как мальчишка.

– Твои волосы! Твои прекрасные волосы! Как ты могла, Джо! Ведь не было никакой необходимости лишать себя такой красоты! – наперебой закричали сестры.

– Да, теперь ты мало похожа на мою прежнюю Джо, – сказала Бет. – Но за это я тебя люблю еще больше.

Все, как умели, выражали Джо свое восхищение. Бет нежно обхватила стриженую голову сестры, а Джо, напустив на себя совершенно равнодушный вид, залихватским жестом взъерошила каштановый чуб.

– Ничего, – сказала она таким тоном, будто сама всю жизнь только и мечтала о короткой прическе и теперь только успокаивает остальных. – Думаю, благополучному исходу войны это не помешает. Перестань реветь, Бет. Я специально решила немного укротить тщеславие. Откровенно говоря, я кичилась своими волосами, и мне это начало надоедать. Потом мне было тяжело носить такую копну. А парикмахер меня очень обрадовал. Он сказал, что концы волос у меня начнут виться. Представляете, как мне пойдет! Такие волосы бывают обычно у мальчишек, и на них совсем не приходится тратить времени. В общем, я всем довольна. А потому убирайте деньги, и будем пить чай.

– И все-таки зачем ты это сделала, Джо? Не могу сказать, чтобы ты меня обрадовала, но осуждать тебя я не в силах. Ведь ты сама призналась, что сумела принести тщеславие в жертву любви. Боюсь, ты потом пожалеешь, – сказала миссис Марч.

– Не пожалею, – твердо ответила Джо, которую сейчас больше всего радовало, что выходка ее не вызвала недовольства.

– Все-таки я не могу тебя понять, – сказала Эми.

Она действительно не понимала, ибо скорее отдала бы на отсечение голову, чем лишилась таких красивых волос.

– Просто мне хотелось сделать хоть что-нибудь для папы, – ответила Джо. – Терпеть не могу брать деньги взаймы. Кроме того, я была уверена, что тетушка Марч обязательно начнет нас поучать. Она не упустит случая сказать гадость, даже если у нее попросить какое-нибудь полено. И еще я вспомнила, что Мег отдала весь свой заработок в хозяйство, а я свои деньги потратила на одежду. Когда пришла телеграмма, мне стало стыдно. В общем, лучше расстаться с волосами, но сохранить совесть, – усмехнулась Джо.

– Напрасно ты корила себя, дочка, – возразила миссис Марч. – Можно подумать, что ты потратила деньги на какую-то безделицу. У тебя ничего не было на зиму, и ты на собственный заработок купила самую необходимую одежду.

– Я сначала не думала продавать волосы, – объяснила Джо. – Я просто шла по улице и воображала, где достать деньги для папы. Честно говоря, меня так и подмывало зайти в один из этих роскошных магазинов, схватить какую-нибудь ценную вещь и убежать. И тут я заметила в витрине парикмахерской косы. На них висели ценники, и я выяснила, что черная коса, длиннее моей, но не такая толстая, стоит целых сорок долларов. Тут-то меня и осенило, как найти деньги. Я вошла внутрь, выяснила, сколько они дадут за мою косу, и – готово!

– Как только у тебя смелости хватило, – восхищенно сказала Бет.

– Стану я бояться такого сморчка! – усмехнулась Джо. – У парикмахера вид, словно он всю жизнь занимался тем, что смазывал волосы маслом. Он сам до смерти испугался! Видно, юные девицы не каждый день предлагают ему свои волосы. Потом он сказал, что мои волосы ему не очень-то нравятся, они, мол, немодного оттенка. И вообще, сами волосы ничего не стоят, главное – работа, благодаря которой они превращаются в накладные косы, парики или еще во что-то подобное. Пока он болтал без умолку, начало темнеть. Я поняла, что если не продам волосы немедленно, то никогда этого не сделаю. Я начала его уговаривать и объяснила, почему тороплюсь. Я рассказывала все не очень внятно, но его жена тут же велела купить мои волосы и сказала, что сделала бы то же самое для Джимми.

– Что-то я совсем запуталась, – взмолилась Эми. – Может, ты все-таки объяснишь, кто такой Джимми?

– Ее сын. Он тоже служил в армии. Такие вещи сближают людей. Пока ее муж меня стриг, она говорила без умолку, чтобы как-то отвлечь меня.

– А тебе не было страшно, когда он начал тебя стричь? – спросила Мег, и ее даже передернуло от ужаса.

– Пока он готовил инструменты, я очень внимательно оглядела себя в зеркало. А потом постаралась разом забыть, какие у меня были волосы. Вот и все. Мне кажется, на такие мелочи не стоит обращать внимания. И все же, признаюсь, когда я увидела свои родные волосы на его столе и посмотрела на то, что он мне оставил, мне на минуту стало жутко. У меня было такое ощущение, словно мне сделали операцию. Жена парикмахера, видно, поняла, что со мной происходит. Она взяла со стола длинную прядь и велела мне спрятать на память. Я, пожалуй, отдам ее тебе, Марми. Понимаешь, мне все больше и больше нравится моя новая стрижка. Это так удобно. Не думаю, что я снова отпущу длинные волосы.

Миссис Марч взяла у дочери каштановую прядь и бережно убрала в ящик, где уже лежала короткая прядь седых волос мистера Марча.

Потом разговор как-то переключился, и Джо наконец смогла перевести дух после многочисленных расспросов, которые порядком ее утомили. Сборы закончились, но никто не торопился идти спать. Бет подошла к роялю и, взяв несколько аккордов, запела любимый псалом отца. Остальные пытались подпевать, но скоро поняли, что это выше их сил, и, едва сдерживая слезы, умолкли. Лишь одна Бет допела до конца – музыка в любых обстоятельствах была ее утешением.

– Девочки, кончайте разговоры и немедленно идите спать, – сказала миссис Марч. – Завтра мы должны подняться чуть свет, и надо как следует выспаться. Спокойной ночи, милые.

Девочки пожелали матери доброй ночи и тихо, словно больной лежал не за множество миль отсюда, а в соседней комнате, отправились в спальню. Бет и Эми заснули почти сразу. Мег не спалось, и мысли одна другой тревожнее лезли ей в голову. Потом она посмотрела на кровать Джо. Джо лежала недвижно, и Мег решила, что сестра давно спит, но вдруг послышалось тихое всхлипывание.

– Джо, милая, что с тобой? Ты из-за папы?

– Нет. Сейчас нет.

– А что такое?

– Мои… мои волосы, – уткнувшись в подушку, проговорила Джо. – Ты не думай, я не жалею. Повторись все, я бы сделала то же самое, – сквозь слезы говорила Джо. – Это мое тщеславие горюет сейчас и заставляет меня реветь. Только не говори никому. Видишь, все уже прошло. А ты-то чего не спишь?

– Не спится, – ответила Мег. – Я беспокоюсь о папе.

– Постарайся вспомнить что-нибудь хорошее. Сразу заснешь.

– Да я старалась. Не получается.

– А о чем ты думала?

– О красивых лицах и глазах, – ответила Мег и, пользуясь тем, что Джо не видит в темноте ее лица, позволила себе улыбнуться.

– Какого же цвета глаза ты предпочитаешь?

– Карие. Ну, голубые тоже ничего, – поспешила оговориться Мег.

Джо засмеялась, и Мег строгим голосом приказала ей замолчать немедленно и не мешать спать остальным. Затем она пообещала сестре, что завьет ей волосы, и ее голова даже с короткой стрижкой будет выглядеть вполне симпатично. Потом Мег принялась строить «воздушный замок» и так увлеклась этим занятием, что незаметно уснула.

Глава XVI
Письма

Едва забрезжил холодный серый рассвет, как сестры поднялись. У них уже вошло в привычку, прежде чем приниматься за дела, прочесть главу из томика, подаренного матерью на Рождество. Но сегодня чтение это приобрело особое значение. Девочки не просто следовали пожеланиям миссис Марч, а всей душой молили Всевышнего об избавлении от несчастья – только сегодня они по-настоящему ощутили, как были счастливы, пока жизнь отца не оказалась под угрозой.

Чтение укрепило их дух, и, спускаясь вниз, чтобы проводить мать, каждая из девочек решила держаться изо всех сил и не проронить ни слезинки. Да они и вправду надеялись на благополучный исход.

На улице было темно, и только в доме семейства Марч горел свет. Как непривычно завтракать в столь ранний час! Даже Ханна была неузнаваема: спросонья она забыла снять ночной чепец и так в нем и стояла у кухонной плиты.

Собрали и заперли платья, и шляпа миссис Марч лежала на спинке дивана. Сама она делала вид, что завтракает с большим аппетитом, но несмотря на все старания выглядела такой измученной, что девочкам стоило немалых усилий сдержать обещание и не расплакаться. У Мег то и дело наворачивались слезы на глаза, и лишь огромным усилием воли ей удавалось подавить рыдания. Джо порой закрывалась кухонным полотенцем, а лица младших девочек словно окаменели.

Все были угнетены и хранили молчание. Лишь когда миссис Марч с помощью дочерей облачилась в плащ и шляпу и коляска уже подъезжала к крыльцу, она обратилась к обступившим ее девочкам:

– Оставляю вас на попечении Ханны и под покровительством мистера Лоренса. Наша Ханна сама преданность, а мистер Лоренс будет заботиться о вас не меньше, чем о собственном внуке. Словом, мне нечего о вас тревожиться. Хочу только, чтобы вы правильно отнеслись к беде, которая свалилась на нас. Не вздумайте горевать или сетовать на судьбу. Это одинаково глупо и никому еще не приносило облегчения. Не надейтесь, что найдете утешение в лености или забвении. Трудитесь, как всегда. Сейчас работа – единственное наше спасение. И даже в самом худшем случае память об отце всегда будет с вами.

– Мы поняли, Марми.

– А ты, милая Мег, приглядывай за сестрами, не бойся спрашивать совета у Ханны, а в трудных случаях обращайся к мистеру Лоренсу. Тебя, Джо, прошу быть сдержанной. Постарайся избегать необдуманных поступков и не впадай в отчаяние. Почаще пишите мне и, что бы ни случилось, сохраняйте присутствие духа. Занимайся музыкой, Бет, она всегда успокаивает тебя. А ты, Эми, слушайся старших и не кисни.

– Хорошо, мы постараемся, Марми! – хором отозвались девочки.

Раздался шум экипажа. Все вышли на крыльцо, но и эту тяжелую минуту девочки выдержали с честью – никто не проронил ни слезинки. У них даже хватило сил улыбнуться, когда они просили передать папе привет, хотя каждая со страхом думала, что, быть может, отец никогда уже этого не услышит.

Тут же стояли мистер Лоренс и Лори, а мистер Брук, отбывавший с миссис Марч, проявил столько предупредительности, что сестры сразу же назвали его Добрым Сердцем, и прозвище это отныне прочно укоренилось в доме.

Когда карета тронулась, выглянуло солнце. Провожающие сочли это добрым знаком. Видимо, пассажиры, сидящие в карете, подумали о том же. Выглянув из окон и улыбнувшись, они еще раз помахали на прощанье.

– У меня такое чувство, будто мы пережили землетрясение, – сказала Джо, после того как мистер Лоренс и Лори ушли к себе завтракать.

– Будто полдома рухнуло, – с грустью добавила Мег.

Бет открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в это время взгляд ее упал на стопку аккуратно заштопанных чулок, и она выразительно посмотрела на сестер. Сестры поняли ее. Оказывается, перед отъездом Марми успела позаботиться, чтобы у дочерей всего было вдоволь. Это настолько растрогало девочек, что они впервые за утро дали волю слезам. Впрочем, мать была уже далеко, и теперь они могли себе это позволить.

Увидев, в каком состоянии пребывают ее питомицы, Ханна почла за лучшее не мешать. Лишь убедившись, что горе явно пошло на убыль, она появилась в гостиной, оповещая о своем приходе звоном кофейного сервиза.

– Ну, юные леди, не мешает вспомнить, что советовала ваша мама. Не горюйте. Выпейте лучше по чашечке кофе да принимайтесь задела. Надо поддерживать честь семьи.

Ханна знала, что делает. С тех пор как мистер Марч разорился, в его доме не часто подавали кофе. Вот почему, учуяв запах лакомого напитка, девочки сразу приободрились. Сменив мокрые носовые платки на крахмальные салфетки, они быстро уселись за стол и несколько минут спустя были готовы приняться за какое угодно дело.

– Трудитесь и надейтесь на лучшее – вот наш девиз. Проверим, кто лучше всего ему следует. Я, как всегда, иду к тетушке Марч. Ох, и запилит же она меня сегодня, – вздохнула Джо и с удвоенной энергией принялась за кофе.

– А я иду к Кингам. Хотя я с большим удовольствием осталась бы дома, по крайней мере, навела бы тут порядок, – сказала Мег, с беспокойством думая, не опухло ли у нее лицо от только что пролитых слез.

– За дом можешь не волноваться. Мы с Бет прекрасно справимся, – заверила Эми.

– Конечно, Мег. Ханна объяснит, что делать. К тому времени как вы с Джо вернетесь, все будет убрано, – сказала Бет и, не откладывая дел на будущее, извлекла на свет таз для мытья посуды, какие-то тряпки и швабру.

– По-моему, переживания олицетворяют большую значительность, – важно заявила Эми, и, несмотря на гнетущую тяжесть последних двух дней, сестры не выдержали и весело рассмеялись.

Правда, заметив, что Эми решила поискать утешение у сахарницы, Мег очень строго посмотрела на нее.

Когда Ханна снабдила Джо и Мег горячими пирожками, девочки снова загрустили. И уж совсем им стало грустно, когда, выйдя на улицу, они по привычке взглянули на окно, в котором обычно видели миссис Марч. Но их ждал сюрприз. Не успели они отвернуться и отправиться в путь, как заметили в окне розовощекую Бет, которая ласково кивала сестрам на прощанье. Вспомнив о семейной традиции, Бет решила проводить старших сестер на работу по всем правилам.

Джо сорвала с головы шляпу и помахала ей в ответ.

– Сколько доброты в этой крошке, – сказала она. – Ну, пока, Мегги. Надеюсь Кинги не станут тебя слишком уж мучить сегодня. И постарайся не беспокоиться о папе.

– А я почему-то надеюсь, что тетушка Марч постыдится ворчать. Знаешь, тебе даже идет такая стрижка. Я привыкла, – сказала на прощанье Мег, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

Уж очень забавно выглядели коротко стриженные кудряшки на долговязой Джо.

– Ну, буду этим утешаться.

И, коснувшись рукой шляпы – жест, перенятый от Лори, – Джо отправилась своей дорогой.

Первые же новости, полученные от миссис Марч, несколько ободрили девочек. Отец был серьезно болен, но труды самоотверженной сиделки миссис Марч принесли благотворные плоды. Как свидетельствовали ежедневные отчеты мистера Брука, состояние больного начало улучшаться.

Девочек охватила настоящая эпистолярная эпидемия. Не проходило дня без того, чтобы какая-нибудь из сестер, втайне гордясь корреспонденцией, следующей в Вашингтон, не опустила в почтовый ящик увесистый конверт. Вот что они писали:

«Милая мамочка!

Трудно передать, как обрадовало нас твое последнее письмо. Новости, которые ты сообщаешь, настолько радостны, что, читая их, мы и смеялись и плакали одновременно. Каким удивительно добрым человеком оказался мистер Брук! Остается только радоваться, что дела мистера Лоренса заставляют мистера Брука подольше задержаться в Вашингтоне. Значит, он и дальше сможет быть полезен тебе и папе. Девочки ведут себя отлично. Джо во всем помогает мне, она взвалила на себя всю самую тяжелую работу по дому. Я даже забеспокоилась, как бы она не переутомилась, но потом вспомнила, что ее порывы недолговечны, и перестала волноваться. Бет, как всегда, точна, пунктуальна и делает все так легко, что просто не замечаешь, когда она успевает справиться с делами. Она очень беспокоится о папе и забывается только за роялем. Эми послушна, я приучаю ее к порядку. Она стала сама причесываться, теперь учу ее обметывать петли и штопать чулки. Эми очень старается. К тому времени как ты вернешься, она наверняка сможет порадовать тебя своими успехами. Мистер Лоренс очень внимателен к нам. По словам Джо, он печется о нас, как наседка о цыплятах, и лучше, пожалуй, не скажешь. Лори, как всегда, мил, он стал еще заботливее. Они с Джо развлекают нас, и это очень помогает. Признаться, мы часто грустим без тебя, а без Джо и Лори нам и вовсе стало бы тоскливо. Ханна просто ангел. Она совсем не брюзжит, а меня в твое отсутствие стала звать не иначе как мисс Маргарет и относится ко мне, будто я настоящая хозяйка дома. Мы все здоровы, работаем не покладая рук и денно и нощно мечтаем о твоем возвращении. Передавай привет папе и еще скажи ему, что я очень его люблю!

Твоя Мег».

Это послание, написанное каллиграфическим почерком на благоухающей духами бумаге, резко контрастировало с другими, начертанными небрежно-размашистым почерком на листе, таком невероятно тонком, что сразу приходила на память папиросная бумага. Пространство между строк щедро заполняли кляксы и помарки. Вот эти послания.

«Дражайшая Марми!

Кричу троекратное "ура" в честь нашего доброго старины папы. Брук повел себя просто отменно – телеграфировал сразу, как только папе полегчало. Узнав счастливую весть, я поднялась на чердак и хотела поблагодарить Бога, но, видимо, совсем чокнулась от радости, потому что вместо молитвы твердила одно: "Какое счастье! Какое счастье!" Не знаю, можно ли считать это молитвой. У нас происходит много забавного, и теперь, когда главные тревоги позади, я повеселела и даже посмеиваюсь над окружающими. Понимаешь, твои дочери стараются вести себя образцово, и мне порой кажется, что я живу в каком-то гнезде голубков. Воображаю, как позабавила бы тебя Мег. Представь: с чинным видом она сидит во главе стола, изо всех сил подражая тебе. Она с каждым днем все хорошеет, и я любуюсь ею. Младшие девочки просто ангелы. Ну а что касается меня, то я как была Джо, так ею и остаюсь. Наверное, мне при всем старании не стать никем другим. Должна признаться, на днях я чуть не повздорила с Лори. Я высказалась по поводу одной мелочи, но сделала это весьма резко, и он обиделся. Я была совершенно права, но, на беду, не смогла выразиться более деликатно. В общем, Лори ушел домой и сказал, что не появится до тех пор, пока я не извинюсь перед ним. А я сказала, что не сделаю этого, и тут уже по-настоящему разозлилась.

Размолвка продолжалась целый день. Мне было очень скверно и не хватало тебя, ведь ты единственная, кто мог бы мне дать совет. Трудность заключается в том, что мы с Лори одинаково гордые, нам трудно заставить себя просить прощения. Все-таки я надеялась, что он уступит, ведь права была я, а не он. Но он так и не пришел, а ночью я вдруг вспомнила наш с тобой разговор в тот день, когда Эми провалилась под лед. И утром побежала к Лори просить у него прощения. Самое интересное, что мы встретились у калитки, он шел ко мне с тем же. Нам стало смешно, мы извинились друг перед другом и тут же забыли об этом глупом происшествии. Вчера, помогая Ханне стирать, я сочинила стихотворение. Я знаю, что папа любит читать ерунду, которую я сочиняю. Потому вкладываю произведение в конверт и посылаю вместе с письмом. Буду рада, если папу это хоть немного развлечет. Обними его от меня покрепче и попроси, чтобы он поцеловал тебя не меньше шести раз от твоей нескладехи Джо.

 
ПЕСНЬ, РОДИВШАЯСЯ В МЫЛЬНОЙ ПЕНЕ
 
 
Я шью, мету и тетю Марч,
Как птаху, опекаю,
И все сильнее становлюсь,
И слезы высыхают!
Над корытом я стою,
Песню тихую пою.
Летит пена высоко,
И стирать мне нелегко.
Замачивать, тереть, крутить
И вешать на веревку,
И на ветру потом сушить…
О, дай мне Бог сноровку!
Над корытом я стою,
Песню тихую пою,
Всю тревогу с наших душ
Состираю и солью.
Тому, кто трудится как вол,
Нет времени стонать.
Беру метлу, иду во двор —
Дорожки подметать.
На дворе я убеждаюсь,
Как душою возвышаюсь.
У меня по горло дел,
И тоска – не мой удел».
 

«Дорогая Марми!

Единственно, что в моих силах, – послать тебе и папе мою любовь и несколько анютиных глазок. Это с того самого куста, который я держу в доме. Вот цветы и пригодились. Я думаю, папа обрадуется. Я каждое утро читаю что-нибудь из твоей книжки и стараюсь быть хорошей. А вечером пою себе папину колыбельную и сразу засыпаю. Его любимый псалом я теперь совсем не могу петь. Пробовала, но сразу начинаю плакать. Девочки ведут себя очень хорошо и заботятся друг о друге. Все хорошо. Конечно, как только может быть хорошо, когда нам всем так не хватает вас. Я ни разу не забыла застелить постели, завести часы и проветрить комнаты. Так что не волнуйся. Поцелуй папу в ту щеку, которую я называю своей. И возвращайтесь скорее! Ваша Бет ждет вас обоих!

Бет».

«Моя дорогая мама!

Мы живем харашо, я акуратно готовлю уроки и не противоречу по поводу девочек. Мег меня поправляет, говорит что надо написать "не противоречу девочкам". Не знаю, как уш там надо, но сестер я слушаюсь. Мег очень заботится обо мне. Каждый вечир дает желе к чаю. Мне это идет в пользу. Джо говорит: все потому, что у меня характер приводит к улучшению. Лори не так уш уважитилен. Я почти взрослая, а он называет меня "цыпленком". И абижает быстротой разговора по-француски. Так быстро я не понимаю! У моево голубово платья рукава протерлись. Мег отпорола и пришила новые. Но они получились слишком уские и не гармонируют к платью. Мне не понравилось, но я ничего не сказала. Вот так и терплю свалившиеся нивзгоды. Все харашо, но пусть бы Ханна как следует накрахмаливала мои фартуки и пекла слаткое к чаю. Мег говорит что орфография и знаки препинания у меня никуда не годятся. Это очень оскорбительно, но у меня столько дел что не могу задерживаться! Шлю гору приветов папе! Целую!

Твоя любящая дочь Эми Кертис Марч».

«Дорогая миссис Марч!

Пишу парочку-другую строк сказать, что живем мы как надо. Девочки ведут себя умницами и просто летают вокруг, такое проворство. Из мисс Мег выйдет хозяйка с достоинством. Она все перенимает, и с большим вкусом. Джо как хочет, так всех обскочет, но совсем не думает. Тут она на днях целое корыто выстирала. Крахмалить стала, прежде чем выжимать, а розовое платье подсинила, будто белое белье. Я чуть живот не надорвала, так смеялась. Бет самое лучшее существо и мне большая помощница. Она такая надежная и услужливая, всему старается получиться и ходит на рынок, как будто старше своего возраста. Она считает расходы, и, как я ей в этом помогаю, у нее получается просто здорово. Мы пока во всем экономим. Кофе девочкам подаю только раз в неделю. Как было Ваше желание, готовлю им простую и полезную еду. Эми ведет хорошо. В смысле ее капризов напяливать то и дело парадное платье и есть сладкое тоже все в порядке. Что до мистера Лори, он, как прежде, фокусничает. Когда он у нас, весь дом ходуном ходит. Но я и в ус не дую. Девочек это веселит, пусть, думаю, порезвятся, мои бедняжки. Старик все время что-то посылает и просто у меня в печенках сидит со своим вниманием. Но как у него это от доброты, нечего и ругаться. Ну, милая, у меня уже тесто для хлеба подошло, некогда мне больше писать. Передайте мой верный поклон мистеру Марчу. Надеюсь, он оправился от этой пневмонии?

Со всем моим почтением, Ханна Маллет».

«Госпожа главная медсестра!

В нашем лагере все спокойно. Войска в боевом настроении, интендантство работает исправно, части охраны под командованием полковника Тэдди бдительно охраняют город. Главнокомандующий, генерал Лоренс, ежедневно дает смотр войскам, квартирмейстер Маллет поддерживает образцовый порядок в лагере, а майор Лайон несет ночные вахты. В ознаменование радостной вести из Вашингтона был дан залп из двадцати четырех орудий и состоялся парад на площади Генерального штаба.

Главнокомандующий посылает Вам пламенный привет.

Полковник Тэдди присоединяется к приветствию».

«Дорогая моя мадам Марч!

С девочками все обстоит нормально. Бет и мой мальчик каждый день дают мне подробный отчет. Ханна достойна всяких похвал, она прекрасно ведет дом и, как преданный лев, охраняет прелестную Мег. Меня радует, что у Вас стоит хорошая погода. Очень прошу, пользуйтесь услугами мистера Брука настолько, насколько они Вам потребуются. Если Ваши расходы окажутся выше ожидаемого, пожалуйста, скажите мне. Сейчас нельзя ни в чем отказывать мистеру Марчу, ведь он, благодарение Богу, поправляется, и это самое важное.

Ваш покорный слуга и искренний друг Джеймс Лоренс».