Текст книги "Покорись страсти"
Автор книги: Луиза Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Благодарю, – вежливо сказала Клеменс, улыбаясь через силу. – Но не стоит брать всю вину на себя. Мне понравилось. Меня давно никто не обнимал.
О боже! Ничего он не желал сейчас так страстно, как обнять ее. И целовать ее. Сорвать с нее эту мальчишескую одежду и прижаться губами к нежной коже. И опустить ее на эту узкую койку, и…
– Я должен подняться на палубу. Велю принести сюда воду. Скажу, чтобы вели себя потише, потому что ты еще не оправился от удара по голове.
Натан глядел на Клем, борясь с желанием схватить ее в охапку, посадить в лодку и увезти отсюда подальше. Но это было невозможно. Он должен коечто сделать, и ни одна девушка не сможет ему помешать.
Клеменс.Натан мысленно произнес ее имя, словно пробуя его на вкус. Чтото фруктовое и сочное. Девушка кивнула. Она явно думала о чемто, но Натан не знал о чем. Вынужденная жить под одной крышей со своим дядюшкой, Клеменс прекрасно научилась скрывать свои мысли.
– Я лягу в постель, накроюсь простыней и притворюсь спящей. Когда они уйдут, прежде чем помыться, закрою дверь на задвижку.
Ну вот… Воображение Натана услужливо нарисовало ему Клем: вот она медленно снимает рубашку, от струи холодной воды по ее телу пробегает дрожь, соски напряжены… Картина была такой яркой, что Натан вынужден был сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться. Клем скользнула взглядом по его телу, глаза ее вдруг расширились.
– Отличная мысль. Когда вернусь, постучу.
Несколько минут Клеменс сидела уставившись на дверь. Она не только делила каюту с мужчиной, которого желала и который знал о том, что она – женщина, но этот мужчина и сам желал ее.
Клеменс знала, что значит заниматься любовью, но только теоретически. Никогда прежде она не имела возможности наблюдать… ээ… сам механизм. Что бы она делала, если бы Натан не удовлетворился поцелуями? Протестовала? Уступила? Вероятнее всего, последнее. Нет, хуже, она бы провоцировала его.
Чувство стыда, смущение, возбуждение – все эти эмоции очень некстати, если тебя только что ударили по голове. Клеменс юркнула под простыню, натянула ее на голову и закрыла глаза. Если она заснет, может быть, удастся убедить себя в том, что все это было только сном.
Звук голосов за дверью вырвал ее из дремоты. Дверь заскрипела, послышался глухой звук, и дверь снова захлопнулась. Клеменс осторожно села. На полу стояла бочка, достаточно большая, чтобы вместить одного человека. Рядом с бочкой она заметила два ведра с водой и кувшин.
Выскользнув из кровати, Клеменс заперла дверь на задвижку, потом окунула палец в емкости с водой. Вода в ведрах была соленой, морской, а в кувшине – пресной. Хватит, чтобы вымыть голову и умыться. Порывшись в сумке Натана, Клеменс обнаружила кусок зеленого мыла, принюхалась. Оливковое масло. На куске мыла была надпись: «Savon de Marseilles». Там же Клеменс нашла большую мягкую губку. Французское мыло и губка? Натан недавно был в Средиземноморье? Да, он о многом умолчал.
Клеменс разделась, сняла с груди повязку и с наслаждением помассировала грудь. Руки Натана прикасались к ее телу здесь и здесь… И вот здесь.
Она влезла в бочку и поежилась, когда холодная вода коснулась нежной кожи живота. Страх, гнездившийся в глубине души последнее время, наконец покинул ее. Клеменс принялась намыливать губку.
Натан постучал в дверь. Интересно, что делает Клеменс? Воображение, подстегиваемое месяцами вынужденного воздержания, тут же заработало. Натану показалось, что он уже очень давно покинул Англию, расстался с любовницей. Теперь его занимала только Клеменс. Натан представил тонкую обнаженную фигурку под искрящейся струей воды. Дверь вдруг распахнулась, и он увидел Клем, с влажными волосами, умытым, сияющим лицом. От нее исходил тонкий аромат мыла с оливковым маслом.
В чистой одежде она выглядела совсем как мальчик, пока не поймала на себе взгляд Натана. Щеки ее порозовели. По телу Натана прошла жаркая волна, на мгновение он стиснул зубы.
– Лучше?
– Да, гораздо лучше, спасибо. В твоей сумке я нашла толченую березовую кору, так что голова теперь почти не болит, а уж ощущения после мытья даже описать не могу. – Клеменс улыбнулась. – Грязь – это так ужасно. Не знаю, почему так трудно заставить мальчишек умываться.
Увидев, что Натан смотрит на бочку с грязной водой, она поспешила сказать:
– Прости, я пыталась придумать, как опустошить бочку.
– Возьму пустое ведро и вылью грязную воду через иллюминатор. – Натан бросил пояс на койку и закатал рукава. – Ты очень экономно расходовала воду.
Клеменс смотрела на его обнаженные руки. Поднимая ведро с водой, Натан поиграл мускулами. Позер,тут же укорил он себя, выделываешься, как петух перед новой курицей.Он вспомнил, какое удовольствие испытал, когда Джульетта увидела его в новой форме, он тогда так хотел произвести на нее впечатление.
– В бочке не так уж много места, – сказала Клеменс, возвращая Натана к реальности. – Тем более для тебя.
Натан выплеснул в иллюминатор воду.
– Тебе придется потереть мне спину, – сказал он полушутя.
– Думаю, я могла бы это сделать, – с сомнением в голосе отозвалась Клеменс, – с закрытыми глазами, конечно. У тебя есть мочалка?
– Не нужно, я пошутил.
Клеменс улыбнулась, и Натан неожиданно обнаружил, что на его лице появилась ответная улыбка.
– Ты всегда спокойно относишься к таким предложениям, Клем? Я уж было решил, что ты мне сейчас истерику закатишь.
– Что толку от истерик? – ответила девушка, аккуратно складывая разбросанную одежду. – Я бы хотела, чтобы отец мой был жив и я сейчас была рядом с ним, в родном доме. А если это невозможно, то хотя бы чтобы мой дядя и кузен были порядочными людьми. Ну, или если бы мне все же пришлось убежать из дома, то я хотела бы попасть на корабль к какомунибудь купцу. Сидела бы сейчас в каюте жены капитана и распивала бы чай. Но если бы, да кабы… Вряд ли тебе понравилось бы, если бы я закатила истерику.
– Очень разумно. – Натан наполнил бочку чистой водой и принялся расстегивать рубашку.
– В моих интересах не злить тебя, – сказала Клеменс. Она уселась на свою койку, поджав ноги, и уставилась на стену.
От холодной воды у Натана на мгновение перехватило дыхание. Потом мысли его вернулись к Клеменс. Девушка на «Морском скорпионе»… Да в портовом борделе ей и то было бы безопаснее. По крайней мере, оттуда можно было бы сбежать через окно.
Намыливаясь, Натан восхищенно тряхнул головой. Это же надо – вылезти из окна, спуститься по плющу, украсть лошадь… Перед ним была женщина умная и храбрая. Натану с детства внушали, что идеальная женщина хрупка и доверчива.
Все эти девицы, которых мать прочила ему в жены, были богаты. Она всегда старалась игнорировать тот факт, что, каким бы благородным ни было происхождение ее покойного мужа, он проиграл все деньги, и теперь их старший сын вынужден вести хозяйство с экономностью, граничащей со скупостью. Она никогда прямо не говорила, что Натан должен жениться на деньгах, но он всегда понимал, что, если не обретет благосостояние таким путем, придется жить на жалованье флотского офицера. В список потенциальных невест были включены дочери сквайров, внучки торговцев, младшие дети из обедневших аристократических семей. Главный критерий – деньги. Натан находил это отвратительным. Его мать вышла замуж за человека, которого презирала. Брат Дэниэл женился на девице с кислым лицом – младшей дочери графа – изза ее происхождения и приданого. Надо полагать, приданое это было довольно значительным, уж очень семья стремилась сбыть девицу с рук. Натан не хотел жениться по расчету. И потому женился по любви. Глупо с его стороны. Теперьто девица из приличной семьи даже не посмотрела бы в его сторону. Натан ухмыльнулся и выпрямился, разбрызгивая воду. Намылив голову, он протянул руку к кувшину с пресной водой. Вряд ли Клеменс чтото оставила, подумал он, но, к своему удивлению, обнаружил, что кувшин наполовину полон.
– Восхитительная женщина, – сказал он, поливая голову, – оставила воду.
– Мне не так уж много было нужно – волосы короткие, – отозвалась Клеменс, попрежнему упершись взглядом в стену.
– Раньше они были очень длинные? – спросил Натан, протянув руку за полотенцем.
– До пояса, – вздохнула девушка, – мое единственное украшение.
– Не верю.
– Я не напрашиваюсь на комплименты. Я знаю, что слишком высокая и худая и лицо угловатое.
– Ты всю жизнь прожила на Ямайке? – спросил Натан, натягивая брюки.
– Да. Родители приехали сюда сразу после свадьбы. Папа был младшим сыном в семье, как ты. – Клеменс вздохнула. – Мама умерла десять лет назад от желтой лихорадки.
– Здесь не очень здоровый климат, – сочувственно сказал Натан, вытаскивая из сумки чистую рубашку.
– Я знаю, но, похоже, эта зараза ко мне не липнет, поскольку я здесь родилась. Ты закончил?
У Клеменс затекла спина, и она уже устала представлять себе, что происходит позади, – уши ее ловили каждый всплеск, каждый вздох Натана.
– Да, закончил.
Она опустила босые ноги и поморщилась, угодив в лужу. Казалось, что в каюте случилось наводнение, повсюду мокрые полотенца, мокрая одежда.
– Ну и ну! – произнесла Клеменс, уперев руки в бедра.
– Ты сейчас очень похожа на мою матушку, – сказал Натан стоя посреди этого мокрого хаоса.
– Почему мужчины такие неряхи? Женщины совсем не такие, по крайней мере, я точно не такая. – Она взяла полотенце и принялась убирать воду с пола. – Впрочем, легко быть аккуратной, когда в доме есть слуги.
– У вас есть рабы?
– Нет! Папа никогда бы не согласился. С тех пор как десять лет назад запретили работорговлю, он стал выступать за отмену рабства. Но плантаторы, конечно, были против. Они говорили, что у американцев тоже рабы и потому наемный труд использовать невыгодно изза конкуренции. Мы – торговцы, поэтому нам легче было придерживаться наших принципов. Дядя Джошуа и кузен Льюис – плантаторы.
– Хотелось бы мне познакомиться с ними, – сказал Натан, и Клеменс увидела, как сжались его кулаки.
– Со своей стороны надеюсь, что больше никогда их не увижу. Это грязная одежда? Вытру ею воду, все равно придется стирать.
Натан принялся вычерпывать из бочки грязную воду.
– Ты вовсе не обязана стирать мою одежду.
– Я же твой юнга, забыл? Кроме того, вряд ли на корабле имеется прачка.
– Да уж. Как голова?
– Нормально, если не трогать.
Хорошо, подумала Клеменс. А ведь сейчас, пожалуй, она чувствует себя лучше, чем дома. Должно быть, свежий воздух и еда пошли ей на пользу. А может быть, это оттого, что она наконец сама распоряжается собой. По крайней мере, она уже не пассивная жертва. И Натан теперь знает, что она женщина, и воспринял это нормально.
Вряд ли из этого чтото выйдет. Девица, из хорошей семьи и пират. В дамском романе она бы наверняка наставила его на путь истинный в конце последней главы, и они уплыли бы в закат, чтобы на какомнибудь острове вести идиллическую жизнь.
Клеменс закатила глаза. Интересно, что скажет Натан, если она примется расспрашивать о том, что побудило его стать пиратом, и пытаться наставить его на путь истинный? Он ей уже рассказывал о том, как его с позором изгнали из флота и как он дошел до жизни такой.
А хотелось бы ей уплыть с ним? Конечно нет. Ее удел – Лондон, балы, аристократические джентльмены с приличными манерами и состоянием. Мисс Рейвенхерст могла себе позволить мечтать об этом. Она была независима и могла делать все, что ей заблагорассудится.
Впрочем, теперь она – прачка, а не леди, и вряд ли станет ею в обозримом будущем. Клеменс принялась собирать мокрую одежду. Надеюсь, оливковое мыло хорошо мылится в соленой воде, а мистер Стрит скажет, где можно развесить белье.
Дверь с грохотом распахнулась, от неожиданности Клеменс подпрыгнула и уронила одежду. Она наклонилась, чтобы собрать ее, и изпод стола посмотрела в сторону двери. Мактирнан.
– Ветер переменился, – резко сказал он Натану, игнорируя девушку. – Сегодня ночью выведешь нас в море, Станье.
– Выйти из гавани и днем нелегко, а тем более в темноте.
– Ночи сейчас лунные, а ты – лучший штурман, Станье. Чтонибудь пойдет не так, и я протащу тебя под килем.
– Когда в последний раз чистили днище? – поинтересовался Натан, словно его больше всего интересовала процедура протаскивания под килем.
– Давно, – отрезал капитан и, повернувшись, вышел из каюты.
– Сколько раз ты выводил корабль из этой гавани? – спросила Клеменс.
– Никогда. – Натан принялся собирать инструменты. – Много слышал об этом, изучал карты. Это все.
– О… наверное, мистер Катлер мог бы тебе помочь? – встревожилась девушка.
Бросив узел с мокрым бельем в угол, она достала из сумки Натана карты.
– Не думаю, что помощник капитана испытывает ко мне теплые чувства. – Натан раскрыл нож, чтобы заточить карандаш. – Полагаю, мистер Катлер будет просто счастлив, если я посажу корабль на мель или оцарапаю днище о кораллы – ровно настолько, чтобы досадить капитану.
– Я могу чемто помочь?
На самом деле Клеменс понятия не имела, как она может помочь Натану, к тому же вряд ли он примет ее помощь – мужчины обычно этого не делают.
Натан изучающе посмотрел на нее. Его голубые глаза были так же холодны, как тогда в таверне.
– Да, – отозвался он наконец и кивнул на койку. – Отдыхай, ночь будет долгой. Я приду за тобой.
Клеменс поспешила закончить уборку каюты. Она чувствовала напряжение – Натану нужна ее помощь, он сказал это совершенно искренне. Девушка послушно забралась в постель и закрыла глаза, но уснуть ей удалось не скоро.
Глава 6
Клеменс стояла позади Натана, сжимая секстан и поеживаясь. Ночь была теплой, но над кораблем словно сгустилась атмосфера угрозы.
– Ну?
При звуках голоса Мактирнана Клеменс едва удержалась от того, чтобы спрятаться за Натана.
– Чего мы ждем? Веди корабль в пролив.
– Подождем, пока луна взойдет, – твердо сказал Натан, – иначе побьем корабль.
Глаза Мактирнана сузились, но он коротко кивнул рулевому:
– Как только мистер Станье прикажет, действуй.
Клеменс видела, что настроение команды меняется. Теперь пиратами владел не страх. Они вышли на охоту, поняла девушка, почувствовали запах крови, а пролив – это словно тропа в лесу, которая приведет их к жертве.
Клеменс посмотрела на спину Натана – он как раз склонился над картой. Интересно, как ему удается сохранять спокойствие в такой напряженной ситуации.
– Эй, ты, принеси кофе. – Голос Катлера заставил Клеменс подпрыгнуть.
Осторожно положив секстан у правой руки Натана, она повернулась, чтобы уйти.
– И фонарь, Клем, – сказал Натан ей вслед.
Приготовление кофе и поиски фонаря заняли у Клеменс некоторое время, но ей вовсе не хотелось появляться на палубе. Что, если они сядут на рифы? Что, если «Морской скорпион» получит пробоину и люди на нижней палубе не смогут выбраться?
Хорошо бы сказать об этом Натану, но Клеменс чувствовала, что сейчас для этого не самое подходящее время. Медленно взошла луна, и море засеребрилось.
– Два румба влево, – сказал Натан человеку у штурвала, и все, кто находился на палубе, затаили дыхание. – Я бы посоветовал взять рифы, мистер Катлер, мне сейчас нужна не скорость, а контроль. Клем, ступай на нос с лоцманом. Он будет промерять глубину, но я хочу, чтобы ты принес мне то, что лот зацепит на дне. Беги.
Когда Клеменс была еще подростком, матрос с «Герцогини» показывал ей, как управляться с лотом, и она знала, что его смазывают жиром, чтобы взять пробы со дна. Лоцман опустил цилиндр в воду и через некоторое время поднял его.
– Мне нужно принести мистеру Станье пробы. – Клеменс вынула нож и соскребла с лота песок. Сжимая добычу в кулаке, она поспешила к Натану, раскрыла ладонь и поднесла ее к фонарю.
Натан взял ее за запястье, поднимая ладонь повыше.
– Черный песок и никаких ракушек. – Натан сделал запись в блокноте. – Беги.
Клеменс бегала тудасюда, и ей казалось, что минули часы. По палубе разносилось монотонное бормотание лоцмана, ладонь ныла. Когда Клеменс удавалось бросить взгляд на Натана, она видела его сосредоточенное отстраненное лицо. Он изучал карту и свои заметки, то и дело смотрел на берег и паруса. Он даже взобрался на бушприт, чтобы бросить взгляд вперед, на скалы, которые, казалось, смыкались на выходе из пролива. Но главная опасность таилась в другом – гдето на дне, под толщей воды скрывались коралловые рифы, готовые вонзиться в днище корабля. Катлер поставил у штурвала двоих. Все молчали, кроме лоцмана и впередсмотрящего. Потом, вооружившись подзорной трубой, Натан вскарабкался по снастям повыше.
– Надеюсь, он знает, что делает, – раздался вкрадчивый голос за спиной Клеменс.
Мактирнан.Волоски на ее шее встали дыбом, когда он положил руку ей на плечо.
– Знает, капитан, – сказала она как можно увереннее, взглянула на темную фигуру Натана, отчетливо вырисовывавшуюся на фоне неба, и поняла, что действительно верит в это. С носа донесся крик лоцмана. – Мне нужно идти, сэр.
Вывернувшись изпод руки Мактирнана, девушка поспешила на нос. Она слышала, как Натан кричит чтото рулевому, корректируя курс. Какой капитан рискнет кораблем, чтобы проверить человека? Безумец,сказал голос в голове Клеменс. Мактирнан словно видел какуюто угрозу, исходящую от Натана.
– Дна не достать, – сказал лоцман, вытягивая цилиндр, и Клеменс перевела дух, привалившись к лееру. Натан уже спускался вниз, двигаясь, словно тень, спрыгнул на палубу и подошел к капитану.
Ничего удивительного, что Мактирнан держался настороже – они оба, и капитан, и Натан, излучали уверенность и обладали определенной харизмой. Катлер тоже мог бы играть в команде доминирующую роль, но Клеменс видела, что роль капитана ему не по плечу. Мактирнан обладал какимто змеиным чутьем, а Натан – силой убеждения. Он говорил с такой уверенностью, что не возникало даже тени сомнения в том, что все будет так, как он захочет. Кажется, он обнаружил проход в проливе, лот поднимался чистым.
– Все хорошо, Клем? – спросил он, когда девушка подошла и встала рядом.
Она кивнула.
– Хорошо проводишь время?
Хорошо провожу время? Он что, с ума сошел? Мы на пиратском корабле, которым командует маньяк! Мы плывем по опасному проливу, по которому он ни разу не ходил, ночью, и, он спрашивает меня, хорошо ли я провожу время?
– Да, – ответила Клеменс и поняла, что это правда. На какойто момент она почувствовала себя членом команды, у нее были свои, пусть нехитрые, обязанности. И она была рядом с Натаном, наблюдала за тем, как он работает.
– Отлично. Передай, пожалуйста, секстан и возьми чтонибудь, на чем можно писать.
Проводя измерения, Натан диктовал цифры, которые Клеменс записывала столбиками.
– Где учился, парень? – спросил Катлер, склоняясь над ее плечом.
– В школе, сэр. В Спаништауне. До того, как мы потеряли все свои деньги.
– Клем, покажи цифры. – Натан отложил секстан и кивнул.
Встав рядом с ним, Клеменс раскрыла свои записи, и он принялся водить по ним пальцем.
– Хорошо. У тебя отличный почерк.
– Долго еще? – прошептала девушка, придвинувшись к Натану, – то ли потому что ей хотелось быть как можно дальше от Катлера, то ли потому, что хотелось прикоснуться к Натану. Она и сама не знала.
– Уже скоро.
Не успел Натан произнести эти слова, как с марсовой площадки раздался крик впередсмотрящего:
– Впереди открытая вода!
– Я бы советовал встать на якорь, капитан. – Натан сделал пометку на карте и повернулся к Мактирнану. – Луна скоро сядет, станет темно. Думаю, вы не хотите оказаться в открытом море, когда рассветет, не проведя предварительную рекогносцировку. Мы не единственные, кто прячется у этих островов.
– Гм… – Мактирнан посмотрел на карту, потом поднял глаза на Натана. – Кажется, вы и впрямь неплохой штурман. Кивнув, он повернулся к своему помощнику: – Бросайте якорь, мистер Катлер.
Натан принялся сворачивать карты. Клеменс поспешно схватила секстан и подзорную трубу, сунула в карман своей куртки блокнот.
– Куда это вы, черт возьми, собрались, мистер Станье?
– Внести поправки в карту и поспать, капитан. – Голос Натана звучал спокойно, но Клеменс почувствовала, как он напрягся. Ее сердце заколотилось.
Помолчав несколько секунд, Мактирнан кивнул:
– Если нам придется удирать через этот пролив, я хочу иметь точную карту.
Они были уже у лестницы, когда капитан снова заговорил:
– Пять склянок, мистер Станье.
– Слушаюсь, капитан.
Клеменс спустилась вслед за Натаном, испытывая одновременно усталость и возбуждение. Очутившись в каюте, она выложила свой груз на стол и повернулась к Натану, не в силах сдержать улыбку.
– Ты был великолепен! Как тебе удалось оставаться таким спокойным, когда этот стервятник следил за каждым твоим движением? И эта карта… Там столько ошибок, я видела твои пометки. – Клеменс с восхищением посмотрела на Натана. – Это было чудесно!
– Вот именно – чудесно. Это было одно сплошное чудо. – Натан привалился спиной к двери и закрыл глаза. – Не хотелось бы пережить это снова.
– Но ты был таким уверенным в себе, – запротестовала Клеменс.
Он просто устал, вот и все, сказала она себе. Ее вера в Натана была непоколебима. Он открыл глаза, посмотрел на девушку и вытянул правую руку – она едва заметно дрожала.
– Это трюк, Клеменс. Никогда не позволяй им заметить, что ты испытываешь страх, никогда не позволяй себе поддаться страху.
– Ты испытывал страх? – недоверчиво спросила Клеменс.
– Только глупец ничего не боится. Прислушайся к своему страху, сделай все, чтобы подготовиться к опасности, а когда настанет время действовать, отмети страх прочь.
– Я думала, что страх – признак слабости, – призналась Клеменс.
Натан снова закрыл глаза. Он попрежнему стоял у двери, словно не в силах был дойти до койки.
Приблизившись к нему, девушка обняла его за талию и прижалась лицом к груди.
– Эй, что это ты делаешь? – удивленно спросил Натан, но не сделал попытки отстраниться.
– Обнимаю тебя. Ты заслуживаешь этого. Не думаю, что тебя часто обнимали.
Натан тихо рассмеялся. Клеменс почувствовала, как ее щеки заливает жаркая волна румянца, и отстранилась от Натана.
– Я не имею в виду объятия, за которые нужно платить, – сказала она. – Я имею в виду дружеские объятия.
Выдвинув стул, Клеменс потянула Натана за рукав:
– Садись. Думаю, ты не ляжешь спать, пока не исправишь карту. Я принесу кофе.
Когда Клем вошла в каюту с кофейником, полным крепкого кофе, Натан спал за столом, уронив голову на руки. Она поставила кофейник на стол, борясь с искушением прикоснуться к густым волосам Натана. Пусть спит, решила она и забралась на свою койку.
– Клем!
Она проснулась оттого, что Натан тряс ее за плечо.
– Пора вставать, почти пять склянок.
– Ты ложился? – спросила девушка, потянувшись.
– Нет, поспал полчаса, выпил холодного кофе и поработал над картой. – Натан мотнул головой в сторону чуланчика с умывальни ком. – Иди умойся.
Уязвимость, которую Натан выказал прошлой ночью, исчезла бесследно. На смену ей пришла деловитость и уверенность. Десять минут спустя, умывшись, Клеменс почувствовала себя значительно бодрее.
– Натан?
– Ммм?
– Ты знал, что на борту есть пленники?
– Нет. – Натан отложил циркуль и уставился на Клеменс.
– Внизу, на нижней палубе.
Клеменс рассказала обо всем, что видела и слышала.
– Но Мактирнан не берет в заложники обычных матросов, он их убивает.
– Я знаю. Так почему он держит взаперти этих? Некоторые из них могут быть матросами с корабля моего отца. Я не могу оставить их там.
– Конечно сможешь. Если не хочешь присоединиться к ним.
– Натан, пожалуйста. – Клеменс придвинула стул и села рядом с Натаном, ее голос дрожал. – Ты же можешь чтонибудь сделать, правда?
– Не смотри на меня такими глазами, Клем, – предупредил он. – Это меня всегда раздражало.
– Извини.
Клем не знала, что на нее нашло. О, мистер Станье, вы такой замечательный, вы же сделаете это для меня, правда?Она видела, как ловко девицы это проделывают.
Клеменс знала, что во флирте она безнадежна. Глупо строить глазки мальчишкам, которых она знала всю свою жизнь, и притворяться нежным хрупким цветком, которым она вовсе не являлась. Безумием было пытаться испробовать свои женские чары на Натане Станье.
– Посмотрим, что можно сделать, – сказал он наконец. – Пойдем, пора завтракать.
Когда Натан и Клем появились в камбузе, Стрит обжаривал мясо. От аппетитного запаха у Клеменс закружилась голова. Опустошая сковороду с беконом, Натан заметил на плите горшки с булькающим варевом.
– Надеюсь, это не наш обед? – спросил он, обмакнув палец в горшок.
– Нет, это для нашего груза, – ухмыльнулся Стрит.
– Не оченьто вы о них заботитесь, – с кислой гримасой сказал Натан, облизнув палец.
– Этот груз нельзя назвать ценным, так, рабочие руки, – ответил Стрит, – но я о них забочусь по мере сил.
– Там внизу рабы? – поинтересовался Натан, наливая себе эль в высокую кружку.
– Они ими станут, когда прибудем на остров Святого Мартина. Французы купят все, у них нехватка рабочих рук с тех пор, как работорговлю запретили.
– Значит, матросов захваченных торговых судов продают на французских островах И они исчезают на плантациях? Отличная мысль.
К тому времени, когда они с Натаном пристроились на палубе, чтобы съесть завтрак, Клеменс вся кипела.
– Ублюдок! Я хотела…
– Тихо! По крайней мере, мы знаем, что в их цели не входит уморить этих людей. Если Мактирнан хочет получить за них деньги, у них есть шанс сойти с этого корабля живыми. Я бы больше беспокоился, если бы он держал их для забавы – в качестве наживки для акул или чегонибудь в этом роде.
– Что? Он же не может… Он скармливает их акулам?
– Вот именно. У нашего капитана странное представление о забавах. Не зря же его прозвали Красным – он любит кровь. Много крови.
– Ты… ты меня пугаешь. – У Клеменс сдавило горло. Она не хотела выглядеть перед Натаном как испуганная девчонка, но предпочла бы не слышать некоторых деталей.
– Вот и отлично. Страх – это то, что тебе нужно. Он помешает тебе наделать глупостей.
– Я слышала, что у него репутация страшного человека, но не знала, что он действительно такой.
Клеменс поежилась. Но она не могла позволить превратить людей, которых она знала, в рабов. Придется чтото придумать.
– Мистер Станье!
– Иду, сэр. – Натан сунул девушке свою кружку с элем. – Что ж, похоже, начинается.
Натан внимательно изучал открытые воды Наветренного пролива, пока «Морской скорпион» медленно выскользнул из пролива и встал на якорь у острова Ящерицы. Впереди пролегал основной судоходный маршрут между Испаньолой и Кубой, вдалеке виднелось какоето судно. Ближе к острову в открытом море там и сям маячили белые треугольные паруса рыбачьих лодок – мелкая рыбешка, не для большой акулы.
Повернувшись, Натан взглянул на поросший лесом берег острова. Оттуда, если все идет по плану, за ними сейчас наблюдали в подзорную трубу и все сообщения пересылались на среднего размера торговое суденышко с якобы сломанной мачтой. Оно должно сняться с якоря и пройти под носом «Морского скорпиона», как птица со сломанным крылом. Мактирнан не устоит от соблазна.
– Вы кажетесь вполне довольным жизнью, мистер Станье.
– Такое прелестное утро, мистер Катлер, как не радоваться жизни?
Натан почувствовал, как Клем напряглась, но не сделала попытки уйти. Катлер внушал ей страх, но она призвала на помощь все свое мужество.
– Отдать якорь!
Послышался скрип лебедки и лязг якорной цепи. Якорь опустился в прозрачную воду. Боцман принялся отдавать команды.
– Работы пока не ожидается?
– Нет, – сказал Катлер, внимательно наблюдая за суетой на палубе. – Эти ленивые торговцы еще долго будут раскачиваться.
– Вижу корабль!
Крик впередсмотрящего заставил всех, броситься к борту. Впереди изза острова медленно выходило небольшое торговое суд, но с обвисшими парусами и покосившейся мачтой.
– Поднять якорь! – проревел Катлер, и боцман принялся подгонять матросов.
Они принялись карабкаться по снастям, готовясь распустить паруса. Команда спешно вооружалась.
– Иди вниз. – Натан подтолкнул Клем к люку.
– Нет! – резко возразила она, но, увидев выражение его лица, сдалась: – Хорошо, я спущусь, когда мы подойдем к тому кораблю.
– Сделай одолжение. Схватка будет жаркой.
– Откуда ты знаешь? Это же маленькое суденышко.
– Инстинкт, – соврал Натан, мысленно выругав себя.
– Но вряд ли они хорошо вооружены, – продолжала Клем.
– Сделай милость, избавь меня от изложения своих взглядов на морскую стратегию, – холодно отозвался Натан, отчаянно размышляя, как бы заставить ее замолчать.
– Извини. – Клем бросила на него взгляд изпод полуопущенных ресниц. Очередная женская уловка.
Якорь был поднят, паруса распущены. Натан провел лезвием кортика по пальцу, пробуя его остроту. «Морской скорпион» медленно двинулся с места.
– Поднять кости! – проревел Катлер.
Один из матросов бросился к мачте и принялся поднимать странный сверток.
– Что это значит? – прошептала Клем.
– Кости и череп, – мрачно ответил Натан.
– Но… это же не флаг. Это настоящие… – Клем отвернулась, лицо ее побелело. На останки, висевшие на мачте, тут же ринулись чайки.
– Я говорил тебе, что у нашего капитана своеобразное чувство юмора.
На торговом судне заметили «Морского скорпиона». Открылось несколько бойниц, до пиратского корабля донеслись отзвуки отдаваемых команд. Корабль выглядел плохо вооруженным, но это и к лучшему, подумал Натан. Им не нужна перестрелка из бортовых пушек, им нужна рукопашная схватка.
Клеменс, стоявшая за спиной Натана, пришла в отчаяние:
– Они собираются стрелять из пушек, что, если попадут в наш корабль? У людей на нижней палубе не будет шанса спастись.
– Мы ничего не можем сделать. Клем, держи себя в руках…
С вышки впередсмотрящего послышался крик:
– Капитан! Справа по борту большое торговое судно!
Пираты кинулись к правому борту. Прошло несколько минут.
– Это «Принцесса», капитан!
Глава 7
– О, да!
Натан впервые видел Мактирнана таким оживленным. Он стоял на палубе, радостно потирая руки.
– Оставьте эту мелочь, пусть уходит. Капитан повернулся к рулевому, отдавая команду, «Морской скорпион» развернулся. Его больше не интересовало мелкое торговое суденышко, на кону был приз побогаче – большое торговое судно, идущее с грузом в Лондон.
– Дьявол! – вырвалось у Натана. Он крепко сжал губы. Крыса едва не угодила в ловушку, но ее внимание привлек огромный кусок сыра. И Натан ничего не мог с этим поделать.
– Нет, нет, нет! – отчаянно прошептала Клем. – Только не «Принцесса»!
– Почему?
– Я… я знаю капитала и коекого из команды. Я искала этот корабль, когда Мактирнан поймал меня.
Должно быть, ее расстроила мысль о том, что сталось бы с ней, будь она на захваченном судне. Через минуту она разревется, подумал Натан, глядя на ее дрожащие губы.
– Клем, – прошипел он, – если не можешь держать себя в руках, ступай вниз. Мы ничего не можем сделать.
