Текст книги "Человек из Скибберина"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

Полковник Томас Маклин бессильно откинулся к пню. Туго стянутые путами запястья невыносимо болели. А вот щиколотки – нет. Бандиты обвязали веревками сапоги, и, представься такая возможность, он бы просто вытащил ноги и был бы таков, но рассчитывать на это не приходилось. За пленником постоянно наблюдали. Впрочем, к пню его не прикрутили – и на том спасибо.

Наконец-то что-то произошло, что-то неожиданное и явно обнадеживающее. Лошадей угнали; на какое-то время ренегаты лишились возможности передвижения. Теперь, если бандиты попытаются покинуть лагерь, они окажутся на открытой равнине, где их за версту заметят: легкая добыча как для высланной на поиски кавалерии, так и для кровожадных индейцев.

Полковник подвинулся, устраиваясь поудобнее. Снова и снова Маклин доказывал бандитам, что он не Шерман, но кое-кто полагал, что пленник врет. Полковник понимал, что ренегаты хотят убить его, предварительно подвергнув пытке; в такой ситуации любое происшествие вселит в душу надежду.

Однако случившееся порядком его озадачивало. В лагере говорили, – а никто не пытался помешать пленнику слушать, – будто лошадей угнали трое-четверо белых. Кто бы это был? Армия США тут ни при чем; армии еще рано. Одного из бандитов нападавшие подстрелили; теперь Парли отослал этого типа Нобля в ночную прерию искать лошадей, а Мюррей увязался следом.

Еще день, может быть, даже два ренегаты не осмелятся сняться с места. Полковник прикинул свои шансы. Бандиты сообщили ему, что телеграфный кабель перерезан, о чем он и сам догадался, и что рельсы разобраны; но это задержки временные. Полковнику было приказано доложить о положении дел не откладывая. Исполнительность и пунктуальность Маклина известны всем; когда сообщение вовремя не поступит, власти немедленно примут меры. Исчезновение поезда будет расследовано с обоих концов магистрали, похищение обнаружено, и несколько кавалерийских отрядов или группы индейцев-разведчиков поспешат на помощь.

Не пройдет и сорока восьми часов, как пленника начнут искать; за эти сорок восемь часов Парли и его ренегаты надеялись добраться до владений чероки и затеряться среди индейцев: там отыскать их непросто или вовсе безнадежно.

Угнать лошадей – это кто-то здорово придумал. Теперь бандиты прикованы к месту, парализованы, и ситуация в корне изменилась.

Человек по прозвищу Серебряный Дик подошел поближе, подергал за веревки, убеждаясь, что пленник связан надежно, затем присел на корточки.

– Ты особо-то не радуйся. Это временная задержка. Нашим людям отыскать лошадей – раз плюнуть.

– Может, и так. – Маклин помолчал. – Хотел бы я, Контего, чтобы ты пораскинул мозгами. Ты, заодно с Парли, принимаешь меня за генерала Шермана. Но я не генерал Шерман. Меня зовут Томас Маклин, я в звании полковника.

– На тебе генеральские знаки различия.

– Верно. Мне присвоили внеочередное звание в последние месяцы войны, что означает, по сути дела, «генерал на время». На самом деле я – всего лишь полковник. По чести говоря, я на дюйм выше генерала Шермана и по меньшей мере на десять фунтов тяжелее. И волосы у меня темнее. Только тот, кто не знает близко ни одного из нас, может нас перепутать. Сходство очень поверхностно.

Серебряный Дик задумался.

– Тогда, ежели ты не врешь, сдается мне, что тебя особо искать не станут, – по крайней мере, так, как искали бы генерала.

– Ошибаешься, – невозмутимо отозвался Маклин. – Контего, пойми: командует тут генерал Шерман, а он – не из тех, кто закроет глаза на случившееся. Шерман действует быстро. Подозреваю, что по меньшей мере дюжина верховых патрулей уже прочесывают местность с разных концов, и все они ищут вас. Отчасти из-за меня, но главное – из-за того, что вы остановили поезд. – Маклин уселся поудобнее. – Контего, ты же умный человек. Подумай сам, в каком вы оказались положении. Около двадцати четырех часов назад станцию наверняка покинул гонец, везя сообщение в форт Сандерс и в конец магистрали. В форте – полсотни солдат, в Аду-на-Колесах – еще по крайней мере двадцать, и всех их немедленно отрядят в погоню… или, по крайней мере, большинство.

Сообщение мое не дойдет до штаба; стало быть, немедленно начнут выяснять, в чем дело, и, разумеется, вскоре после, этого телеграфный кабель починят. По меньшей мере четыре кавалерийских отряда с индейцами-следопытами поскачут в этом направлении. Север и его разведчики тоже в стороне не останутся. Вы – азартные игроки, вы сделали ставку, но вы проиграли.

– Тебе это все не поможет, – заверил Контего. – Ты к тому времени умрешь.

– Я предположил, что ты умный человек, Контего. Мертвым я для тебя бесполезен. Живым я мог бы, по крайней мере, заступиться за того, кто заступится за меня.

Серебряный Дик задумчиво разглядывал пленника. Затем извлек свою роскошную расческу и провел ею по волосам.

– Я здесь не командую, – проговорил он. – Командует Парли, а Парли жаждет твоей смерти. Дел Робб жаждет смерти всех и каждого; ему плевать, кого убить, лишь бы убить. Нам был нужен Шерман. Он разрушил наши усадьбы, он перебил хребет Югу. Мы заполучили тебя. Я верю, что ты не Шерман, да, но ты ведь состоял под его началом, сдается мне, так что придется устроить тебе то, что мы заготовили для него, а с ним самим поквитаться как-нибудь в другой раз.

– Ты подумай хорошенько, Контего. Ты, похоже, человек предусмотрительный и смышленый… почему не заначить в рукаве козырной туз? Если ты выберешься из передряги – о чем беспокоиться? Если тебя поймают, я всегда смогу сказать, что ты за меня заступался. Есть разница между тем, повесят тебя или нет?

Контего поднялся на ноги.

– Ну что ж, – отозвался он, улыбаясь краем губ, – я одно признаю – разница весьма существенная.

Судя по полной луне, было уже около десяти. К этому времени все, о чем рассказывал полковник, уже началось. Маклин знал техническую подоплеку настолько хорошо, что мог представить себе в воображении каждый шаг. Однако многого он не знал – многого, что для него, полковника Маклина, имело немаловажное значение.

Полковник не знал, что в числе трех угонщиков лошадей была его собственная дочь. Не знал он и того, что далеко на западе индеанка, ее сын и раненый муж уже подъезжают к форту Сандерс.

Не знал полковник и того, что всего в нескольких ярдах от него Джастин Парли, Дел Робб и еще несколько человек затеяли спор.

– Даже если он и в самом деле не Шерман, – говорил один, – все равно он – проклятый янки, а значит – убить его и закопать. Никто ничего не докажет.

– Девчонка меня видела, – заметил другой. – Надо было и ее захватить.

– Ох, надо, – согласился первый и захихикал.

Парли глотнул кофе. Напиток уже остыл. Раздраженный до крайности, главарь банды отставил чашку.

– Кто отправился за лошадьми, кроме Нобля?

– Мюррей поехал следом, – отозвался Робб. – От Нобля толку мало, но Мюррей парень не промах, котелок у него варит.

– Нобль – хороший следопыт, – возразил Парли, – это одна из причин, почему я решил послать именно его. Может, он и тупица, зато след читает как открытую книгу, а без коней податься ему некуда.

– Как насчет вот этого? – спросил Робб, тыкая пальцем в сторону полковника. – Как долго вы собираетесь держать его при себе?

– А куда спешить-то? – проговорил Серебряный Дик мягко. – Он у нас в руках. Подождем, пока лошадей не приведут. Если нас настигнут, мы его обменяем.

– Разумные слова, – согласился Парли. Он пораскинул мозгами. – Чем дольше он пробудет с нами, тем больше перетрусит. Удрать ему все равно не удастся.

Пит Нобль отыскал след лошадей и зашагал вперед, рассматривая отпечатки копыт, отчетливо заметные в ярком лунном свете.

– В кучу сбились, – пробормотал он. – Непростое это дело.

Однако не прошел он и мили, как уже смог выделить среди общей массы следы лошадей, принадлежащих неизвестному противнику, а вскорости различил отпечатки копыт Реповой лошадки, а также и вьючной клячи, что Реп похитил у бандитов. Нобль распознавал отпечатки копыт с такой же легкостью, с какой банковский кассир устанавливает подлинность подписи. Нобль удовлетворенно хрюкнул.

– Надо было прирезать этого Пратта, – пробормотал он. – Я всегда это говорил.

Две другие лошади оказались чужими; обе – отлично подкованы, и один из коней, тот, что покрупнее, шел широким, размашистым аллюром, пожирая пространство милю за милей. Нобль не сдержал восхищенного возгласа. Вот это конь! Четвертая, кобыла, как следопыт вскорости определил по способу мочеиспускания, тоже была лошадка что надо.

Редкий обитатель Дикого Запада ездит верхом на кобыле; большинство предпочитает меринов; однако здесь прошла именно кобыла, и всадник ее тяжелым весом не отличался. Именно тогда в душе следопыта впервые возникло некое смутное подозрение, показавшееся настолько нелепым, что ум отказывался принять его. Женщина? Навряд ли. Только не в этой степи.

Пит Нобль терпеть не мог ходить пешком, однако при необходимости умел и это. В его родном краю пешие прогулки миль за пятнадцать – двадцать почитались обычным делом, и сам он не раз отправлялся в холмы на охоту. По счастью, краснокожих поблизости вроде бы не было, и Нобль поспешал вперед, нигде не задерживаясь.

Нет, всадники – не индейцы. Двое чужих коней подкованы были совсем недавно. На западе кузнеца не сыскать ближе, чем в форте Сандерс, а на востоке – на сотни миль ни одного не найдешь. Стало быть, этих коней подковали где-то далеко, однако проехали они не более нескольких миль, ибо, судя по отчетливым отпечаткам, подковы ничуть не Стерлись.

Нобль озадаченно нахмурился, и тут его осенило: это же очевидно! Кони были в поезде, не иначе. Он вспомнил, что своими глазами видел вагон для перевозки скота, да только бандиты не обратили на него внимания, их интересовал только тот вагон, в котором предположительно ехал генерал Шерман.

Нобль остановился и утер вспотевший лоб. Только две лошади? Мало вероятно. Тогда, должно быть, в одном из головных вагонов ехал целый кавалерийский отряд или даже эскадрон! Конечно, и солдаты в поезде были, солдат они своими глазами видели, но даже не подозревали, что и лошади при них есть.

Так Нобль пришел к единственно верному, как казалось ему, заключению. Кавалерийский отряд уже скачет по следу Парли и его людей.

Нобль подумал, что стоит, пожалуй, вернуться и предупредить сообщников, но ему ведь строго-настрого наказали не возвращаться без лошадей. Более того, если кавалерия и впрямь нагонит Парли, Пит предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте. На словах люди Парли охотно глумились над армией США, но ни один не захотел бы столкнуться в открытом бою с кавалерийским отрядом, закаленным в войнах с индейцами, менее всех – Пит Нобль.

К полуночи Пит добрался до того места, где лошади начали разбредаться. Он поискал вокруг, нашел след серого в яблоках жеребца, принадлежащего Мюррею, и двинулся по нему. Как и подозревал Мюррей, серый в яблоках направился в сторону предыдущей стоянки: там была вода и росли сочные травы. Судя по отпечаткам копыт, за ним увязалось еще с полдюжины коней.

Хотя Нобль был превосходным следопытом, он и не подозревал, что за ним тоже следят. Он шел вперед, не сомневаясь, что теперь-то наверняка отыщет коней. Он доберется до места на рассвете следующего дня: спешить некуда, можно позволить себе слегка передохнуть по пути.

Три верховые лошади и легко нагруженная вьючная кляча отстали от стада вскорости после того, как кони начали разбредаться в разные стороны, но это уже не его, Нобля, дело. По крайней мере, сейчас у него другие заботы. Всадники повернули на восток, по-прежнему держась вместе. Там течет река; наверное, угонщики направились туда. Нобля это мало тревожило, ибо в лунном сиянии он их заметит издалека, а вокруг полным-полно бизоньих ям, и трещин в скале, и зарослей, и рытвин; словом, одинокому человеку есть где затаиться, пока противник не окажется под прицелом. А с ружьем Нобль умел обращаться, что-что, а это он умел.

Реппато Пратт завел отряд в лесистую долину у реки. – Нет ничего глупее, чем торчать на виду у всех на самом берегу ручья или там речки. Если следы заметаешь – последнее дело. Принесите себе воды сколько нужно и мигом назад, в кусты: оттуда, если понадобится, удирать можно в разные стороны.

Крис уважительно слушал. Ирландец понимал, что здесь командует он, Мэйо, но только распоследний дурак не прислушается к разумному совету, а Мэйо не из таких, нет. Крис уважал чужой опыт и перенимал познания других не только с готовностью, но и с радостью.

– Надо следить во все глаза, – посоветовал Реп. – Бандиты пойдут искать лошадок и, надо думать, двинутся вдоль ручьев: пить-то скотинке надо. Некоторые кони, наверное, вернутся к давешней стоянке, там был отличный выпас, как сейчас помню.

– Что бандиты сделают, если нас найдут? – спросила Барда.

– Ох, лучше вам этого не знать, мэм, – отозвался Реп. – Они нас пристрелят – если мы не успеем выстрелить первыми. – Он оглянулся на Криса. – Ты со стволом здорово обращаешься. Часто приходилось брать в руки?

– Нет, никогда. Я просто стреляю наугад.

– Лучшего способа и не придумаешь. Тыкнул пальцем во что-то – и попал. Словно всю жизнь этим занимался. То же и с револьвером. Просто наставляешь на цель – и пали. Чем больше учишься, тем вернее промахнешься. – Реп остановил коня у реки и дал ему напиться. – Когда палишь по далекой мишени, вот тогда надо бы прицелиться получше. Приглядись, устройся поудобнее – спешить не след.

Напоив коней, угонщики возвратились под сень деревьев и расположились отдохнуть на небольшой прогалине.

– О костре забудьте, – твердо сказал Реп. – Нас только трое, а бандиты – в пяти милях.

Крис снял упругий квадратный котелок и положил на траву рядом с собою. Стянул черную куртку, в которой парился весь день, поправил нарукавные манжеты, затолкал в штаны край рубашки.

Пратт в изумлении воззрился на ирландца: под полосатой рубашкой вздулись желваки мускулов.

– Эй, парень, ты кто такой будешь? Боксер? На тебе ж ни унции жира нет.

– Я? Да просто работал как вол. На ферме, на рыбалке. Тяжести таскал, пахал, торф резал. Драться тоже приходилось; все на кулаках, как правило. Сидеть сложа руки некогда. Графство Корк – край дивный, да только работы там невпроворот, сети надо ставить, потом вытягивать, прохлаждаться времени не остается.

С тех пор как Крису исполнилось восемь лет, он всякий год резал и грузил торф и примерно с того же времени хаживал в море и ставил сети. В роду его все отличались богатырским телосложением и железными мускулами, а он, Крис, силой превосходил всех домашних, да и на деревне почитался первым силачом. К пятнадцати годам Крис играючи справлялся с любым единоборцем окрестного графства, а в семнадцать поборол знаменитого силача из Вексфорда, а затем еще одного на ярмарке в Мэллоу, того самого, что называл себя чемпионом Донегала.

В восемнадцать лет Крис вздул знаменитого боксера, приехавшего из Дублина, а на следующий год боксера из заморского города Ливерпуля. Проворный и сноровистый от природы, юноша умел управлять своим телом и хорошо знал свою силу, а дядюшка обучил его разным ухваткам и стойкам. В девятнадцать молодой ирландец три раза подряд проиграл борцу корнуэлльской школы: тот знал приемы, Крису неизвестные. Однако на четвертый и пятый раз Мэйо победил.

Крис осмотрел рваную дыру в рубашке. Запасных у него всего две, и то ежели ему суждено снова увидеть свои вещи. А денег-то осталось – кот наплакал!

Путешественники то задремывали, то снова просыпались, пережидая долгие часы непроглядного ночного мрака. Заложив руки за голову, Крис разглядывал небо, щурясь на прихотливый звездный узор. Подошла Барда и села рядом.

– Где Реп? – спросил ирландец.

– Спит, наверное. – Помолчав, девушка молвила: – Крис, мы сумеем отбить у них отца?

Крис неуютно заерзал.

– Может быть, армия подоспеет? – предположил он. – Как бы то ни было, мы бандитов остановили. На время.

– Они убьют отца, Крис. Надо его отбить.

– У шестнадцати бандитов? Вы сами не знаете, что говорите. То, что мы сделали, – уже удача: отогнали коней, да еще и собственные шкуры сохранили в целости, но похитить пленника из лагеря… да вы не в себе, девушка. Воистину не в себе.

– В таком случае мистер Пратт сделает это ради меня.

Крис ощетинился.

– Да неужели? Что он такого умеет, чего не умею я? И, уж поверьте, только законченный дурак сунет голову прямо к ним в пасть. Законченный дурак.

– Так вы допустите, чтобы они пытали моего отца? Может быть, даже убили?

Крис сердито перекатился на бок.

– Вы задумали нас погубить, Барда Маклин, и все ради человека, которого мы даже не знаем. Их шестнадцать, ясно вам или нет!

– Не так уж и много! – вызывающе возразила Барда. – Вот в романах, например…

– В романах, да? Я вам снова повторяю, девушка, что это жизнь, а не роман. И ружья наших друзей-ренегатов стреляют отнюдь не бумажными шариками и не пышными фразами. Они несут смерть!

– Так вы покинете его на произвол судьбы? – презрительно бросила девушка.

Крис поднялся на ноги и неспешно удалился, демонстративно не удостоив собеседницу ответом. Юноша повторял в уме злые слова, что готовы уже были сорваться с его уст, кабы он не сдержался; однако насмешка Барды жгла его огнем. А что, если Реп и впрямь сделает, что сказал? А ведь очень даже вероятно. Этот дикарь прерий – человек отчаянный. Может быть, у него в лагере остались друзья.

Раздраженный до крайности, ирландец вернулся к лошадям, проверил привязь, послушал, как кони хрустят травой. Полковничий мерин повернул голову и потерся о юношу носом; ирландец потрепал его по холке и заговорил с ним по-гэльски. Заслышав гэльскую речь, конь встрепенулся – или это Крису показалось? Неужели мерин родом из Ирландии? Надо спросить полковника Маклина, когда они встретятся… если встретятся.

Крис похолодел от ужаса. Полковник – всего в нескольких милях от него; возможно, бандиты вот-вот приступят к пытке. Пленник обречен. Конечно, армия настигнет и покарает убийц, по крайней мере некоторых, но это мало порадует кого бы то ни было, если полковника уже не будет в живых.

Крис Мэйо вспомнил презрительный взгляд Барды Маклин. «Вот сумасбродка, – сказал себе ирландец, – ничегошеньки-то в жизни не смыслит. Ну что она знает о таких подонках? «

Он, Крис, знал куда больше. В свое время он насмотрелся на людскую жестокость, своими глазами видел, как людей убивают и мучают: белые убивают белых… а за что?

Юноша быстро развернулся, схватил потник, встряхнул его и набросил на спину удивленного мерина. Теперь седло и уздечка… так, все готово. Крис взял в руки винтовку и забросил ногу в стремя. Ладно, ладно, девчонка, конечно, рехнулась – ну что ж, значит, сумасшествие заразительно.

Но он все-таки поедет, и поедет, ни минуты не медля.

Глава 6

Крис Мэйо никогда не считал себя особенным храбрецом. С другой стороны, он знал, что далеко не трус. Много раз в своей жизни ирландцу приходилось бросать вызов опасности: на рыбацких челнах в открытом море, на корабле, что доставил его в Америку, и даже в ходе безжалостных кулачных поединков в родной стране; и всегда Крис делал то, что нужно. Ему частенько бывало страшно, но юноша привык стоять до победного конца, не обращая внимания на страх.

А теперь вот он тихо уехал в ночь, ни словом не сказавшись ни Барде, ни Репу и даже не поглядев в их сторону. Оказавшись за пределами деревьев, на открытой равнине, он погнал коня к лагерю южан-ренегатов.

Решив, что до цели осталась по меньшей мере миля, ирландец замедлил коня. Крис внимательно наблюдал за ушами своего скакуна: уши – лучший индикатор того, что происходит в темноте. Слегка наклонившись в седле, юноша ехал шагом, чтобы враги не услышали перестука копыт на мягком дерне.

Несколько раз всадник натягивал поводья и прислушивался. Он понятия не имел о том, как станет освобождать пленника и возможно ли это, и слабо надеялся, что, оказавшись на месте, углядит что-нибудь такое, чем можно воспользоваться не без выгоды для себя. Уповал он и на то, что теперь, когда кони пропали, часовые будут менее бдительны.

Наконец ирландец оказался совсем рядом с лагерем и, обогнув холм, подъехал к выходу из лощины, через который угонщики вывели коней на закате. Мэйо отер лоб: несмотря на ночную прохладу, он изрядно вспотел. «Боишься, – сказал себе юноша. – И правильно боишься: кабы ты только знал, что случится еще до того, как ночь эта подойдет к концу, ты бы еще не так испугался».

Оказавшись у подножия холма, Крис внимательно исследовал одинокую полоску кустарника и низкорослых деревьев. Укрытие оказалось никудышным, но среди кустов обнаружилась впадина, футов двенадцать в длину и шесть в ширину: отсюда когда-то брали землю. Ирландец оставил коня, привязав его к толстому стволу ивы. Продираясь сквозь поросль, он остановился послушать. Браконьерство – хорошая школа; ибо лесники в Ирландии бдительны, зазеваешься – того и гляди словят.

Подниматься по голому склону холма Крису не улыбалось, но другого способа не предвиделось, разве что прокрасться через один из двух входов в лощину, а сначала нужно разведать, что там внутри. Пригнувшись, ирландец двинулся вверх. Трава поднималась не выше пяти-шести дюймов, но тут и там попадались заросли опунции и крупные валуны; словом, прикрытия было достаточно, чтобы создать иллюзию безопасности.

Оказавшись на вершине, Крис осторожно подобрался к самому краю, перегнулся и поглядел вниз. Только над одним кострищем подрагивало пламя. Остальные прогорели до углей; вокруг костров Мэйо различал темные фигуры спящих. Трое расположились на ночлег чуть в стороне. «Наверное, главари, о которых поминал Реппато», – решил ирландец.

Он снова поглядел вниз, размышляя, каким ветром его, Криса, занесло сюда и для чего. Он приехал на Запад зарабатывать деньги, жизнь строить заново; и как это его угораздило здесь оказаться? Неужели все дело в девчонке? Испугался за девчонку – и влип? Или есть в нем самом что-то еще, что толкает его навстречу неприятностям? Он поступал так и прежде, внезапно, под влиянием момента, не подумав заранее; а так делать не следует.

Крис внимательно изучал обстановку внизу. Вот спуститься туда непросто, особенно если рассчитываешь еще и выйти. Чем дольше он наблюдал за происходящим, тем меньше ему это нравилось. Через проходы в лощину незамеченным ни за что не проберешься. А по склону на глазах у всего лагеря тоже не очень-то побегаешь.

А он-то надеялся, что измыслит какой-нибудь хитрый способ одурачить бандитов, чтобы освободить полковника! В голову, как назло, ничегошеньки не приходило. Однако отступать Крис не собирался. Он приехал сюда, чтобы сделать хоть что-нибудь, и не желал возвращаться, даже не попытавшись. Ирландец не сомневался, что Реппато придумал бы план, будь он здесь.

Минуты текли. Крис забеспокоился о мерине, оставшемся в кустах у подножия холма. А что, если конь заржет, а бандиты услышат? Или подкрадется какой-нибудь зверь? Говорят, здесь волки водятся и пантеры тоже.

Вдруг, откуда ни возьмись, внизу появился человек с винтовкой наперевес и направился к огню. Он нагнулся, подбросил в костер каких-то корешков, затем выпрямился и огляделся по сторонам.

«Наверное, часовой, тот, что дежурит у прохода, через который выводили лошадей, – предположил Крис. – Значит, пока он там, у костра… вход в лощину не охраняется!» Ирландец двинулся было вперед, затем остановился. Человек с винтовкой подошел к пленнику, склонился над ним, словно чтобы проверить путы, и тут Крис увидел, что в руке незнакомца блеснула сталь.

Неужели этот тип задумал убить полковника? Рука Криса скользнула к винтовке, но прежде, чем он решил, что делать, ирландец увидел: отблеск огня вспыхнул на лезвии ножа, незнакомец опустился на колени и снова сверкнуло лезвие. Часовой ловко перерезал путы Маклина. А потом помог пленнику подняться на ноги.

Они повернулись; свет костра и лунный луч озарили лицо нежданного спасителя, и Крис узнал в нем Реппато Пратта!

Но как?..

Реп уже вел полковника к выходу, когда сзади возник еще один часовой.

– Эй! – окликнул он. – Ты чего это задумал?

Реп стремительно обернулся и, выстрелив с бедра, уложил бандита на месте. В следующее мгновение весь лагерь всполошился. Люди повскакивали на ноги. Кто-то заорал:

– Маклин! Где полковник?

Крис Мэйо, приложив приклад к щеке, понял, что настало время действовать. Он открыл огонь.

Первый выстрел пришелся в того, что кричал. Пуля обожгла или оцарапала бандита; тот отпрыгнул назад, словно его ужалили. Крис выстрелил снова. Этот заряд угодил в человека с револьвером в руке; тот опрокинулся на спину прямо в костер. Бедняга истошно завопил, вскочил на ноги, опрокинув котелок с кофе; одежда его пылала. Бандит зашатался, замахал руками; несколько человек подбежали к нему, чтобы затушить пламя.

Крис выстрелил наудачу в то место, где, как ему казалось, лежал Парли; затем еще и еще.

Пуля ударила о скалу рядом с ним и с яростным визгом отскочила в ночь. Реп и Маклин исчезли; Крис решил, что и ему пора. Быстро соскользнув с гребня, ирландец вскочил на ноги и бросился сломя голову вниз по склону холма, замедлив шаг только у подножия, чтобы не испугать коня.

Жеребец весь дрожал: голова запрокинута, в глазах ужас.

– Все в порядке, – тихо сказал Крис, похлопывая его. – Ну-ну, тихо. – И прошептал несколько слов на староирландском.

С похвальной предусмотрительностью Мэйо потратил несколько минут на то, чтобы перезарядить винтовку, затем отвязал мерина и вскочил в седло. Он выехал из кустов, описал широкий круг, отъехал подальше и прислушался. Из-за холма доносился гомон негодующих голосов; однако расстояние было слишком большим, да и преграда мешала: Крис не разобрал ни слова. Ирландец шагом поехал в том направлении, куда, по его расчетам, подался Реп, но ровным счетом ничего не услышал… ни звука.

Ирландец развернул коня и поскакал назад, к стоянке. Все было тихо. Он прислушался, затем осторожно двинулся вперед; натянутые как струна нервы отзывались на малейший звук.

Лагерь опустел. Все исчезли.

Где же Барда Маклин? Неужели поехала с Репом спасать отца? А если так, то где они сейчас?

Крис подвел коня к ручью, затем напился сам. Он был изрядно озадачен: трудно поверить, что Реп потащил с собою Барду на такое опасное предприятие. Однако ирландец понимал, как упряма девушка и как непросто уговорить ее остаться.

Ирландец уселся на берегу реки под деревьями и стал ждать, напряженно прислушиваясь. Луна зашла. Крис задремал было, проснулся, снова задремал. Никто так и не появился.

Небо посветлело: близился восход. Мэйо поднялся на ноги и зашагал назад к лагерю, что находился в двадцати ярдах от дерева, под которым он устроился. Ничего нового.

Крис поднялся на возвышенность и оглядел прерию, но бескрайняя равнина, на которой тут и там поднимались холмы, была безлюдна.

А что, интересно, поделывают южане-ренегаты? Наверняка пытаются вернуть пленника, равно как и лошадей. И отомстить тем, кто обвел их вокруг пальца.

Крис возвратился в лагерь и резко остановился, заметив следы. И не только следы, но и папиросные окурки. Два. Крис курил редко, а если и курил, то глиняную трубку, а Пратта за этим занятием вообще не видел. Однако кто-то стоял здесь, переминаясь с ноги на ногу, судя по четким отпечаткам в земле; и этот кто-то скатал и выкурил по меньшей мере две папиросы, пока наблюдал из засады.

Крис опустился на корточки, разглядывая следы. Крупный мужчина в поношенных сапогах; стоптанные каблуки; одна подошва треснула поперек. Поднявшись на ноги, Мэйо поглядел сквозь ивовые ветви туда, куда, судя по всему, смотрел незнакомец. Взгляд его уперся в тот самый участок земли, где спала или сидела Барда. Ирландец сам выбирал для нее местечко поудобнее.

Криса охватила паника. Он уехал тайком, никому не сказавшись, а потом Реппато, надо полагать, поступил точно так же! Полагая, что Крис Мэйо рядом, он отправился спасать полковника и, сам того не зная, оставил Барду одну.

Крис тщательно осмотрел землю вокруг, но из того, что увидел, мало что понял. В Ирландии ему нечасто приходилось разбирать след, разве что оленя, промышляя браконьерством, да порою заплутавшей скотинки. И то куда проще спросить у фермеров или путников, не видали ли те пропавшую корову, нежели выслеживать негодную. Вот если забредет в нагорья – тогда дело другое.

Главное – это здравый смысл, полагал Крис. Люди куда менее изобретательны, нежели им кажется, и к какому бы способу ни прибегли, чтобы запутать след, способ этот известен и другим тоже. А тот, кто захватил Барду Маклин, наверняка погони не ждет.

Ну и что из этого? Кто он и куда направился? Только не в лагерь в лощине, иначе Крис столкнулся бы со всадниками в пути. Так куда еще? Этот волк-одиночка, скорее всего, из числа южан-ренегатов, однако не обязательно. Предположим, что из южан; стало быть, этот человек вознамерился оставить Барду себе или потребовать за нее выкуп у железнодорожного ведомства. Скорее всего, так оно и есть, решил Крис. Среди такого сброда, что собрал вокруг себя Парли, преданность и верность не в моде; каждый только и ждет, чтобы урвать кусок побольше.

Утро вставало пасмурное и туманное. Крис досадовал, злился, не находил себе места, не зная, что делать, однако и сложа руки сидеть был не в силах. Он попытался разобрать следы незнакомца, что вели через прогалину, однако не преуспел. Ирландец осторожно кружил по поляне, одним глазом следя за местностью, другим высматривая на земле хоть какую-нибудь примету, что дала бы ему ключ к разгадке. Отчаявшись, Мэйо подошел к коню, сел в седло и шагом поехал прочь из лагеря. С холма, где он побывал прошлой ночью, углядеть одинокого всадника нетрудно: для этого нужен либо зоркий глаз, либо очки. Крис изрядно рисковал, но ему было все равно. Он думал только о Барде. Барда оказалась в руках неизвестного, девушку необходимо найти, и немедленно.

Неожиданно для себя самого Крис напал на след, и маленькая победа эта делала честь отнюдь не охотничьему искусству ирландца, но его терпению и настойчивости. Здесь проехало пять лошадей, согнанных вместе; копыта одной из них вдавливались в землю куда глубже прочих. Крис отлично понимал почему. Некий человек поймал пять коней из числа тех, что разбежались по прерии, оседлал одного из них, а остальных повел в поводу. Крис двинулся было дальше в изначально выбранном направлении, затем, повинуясь внезапному наитию, свернул в сторону и поехал по следам маленького отряда.

Крису потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что именно этот человек застал Барду одну. Он что-то видел… возможно, как Реп или Крис уходили от ручья… и задержался проверить, в чем дело. Затем он либо поехал прямиком в заросли, либо подождал, пока уйдет второй. Скорее всего, подождал, решил Крис, вспомнив про два окурка.