Текст книги "Север"

Автор книги: Луи Фердинанд Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну Иван!.. Kunstler[21]21
  Артист (нем.)


[Закрыть]!.. тебя голыми руками не возьмешь!.. ты заслужил, чтобы тебя отправили обратно на родину!.. в Сибирь!.. представляю, какие хоромы ты себе там отгрохаешь!.. nach Siberia!

– Ach! ach! ach!..

Хотим и веселимся!.. не плакать же мы сюда приехали!.. «Отель Зенит» чертовски поднимает настроение! судите сами!.. мы проглотили и его фальшивый кофе, и его черный хлеб, а хлеб, доложу я вам, был еще тот, наполовину из опилок… и его сахар… который даже и сахарином-то назвать нельзя!.. не говоря уже о том, что кофе был теплый!..

– Слышь, Фердина, иди посмотри!

Я пробираюсь к нему, подхожу к окну и поднимаю занавеску… Шинкельштрассе уже пробудилась… повсюду взад-вперед снуют люди… я вижу, что почти все они из бригад сборщиков-сортировщиков камней, обломков и черепицы… а как шустрят!.. мужчины, женщины и старики разбились на группы… и копошатся, собирая все новые и новые кучи… одну за другой… скоро на тротуарах совсем не останется места, а кучи все прибавляются, становятся все выше и шире, настоящие пирамиды… я вам уже говорил, что кругом остались одни фасады, которые колышутся, шатаются, трясутся и гнутся под ветром… ну а те, кто вынуждены вкалывать на сборке, вылезая из своих дыр на рассвете… дневные крысы… не то, чтобы они особо спешили, или лезли вон из кожи, но действуют дисциплинированно… уж больно слабые искореженные ревматизмом руки у этих истощенных дряхлых существ… интересно, что они жрут? и кто это?.. русские?.. прибалты? местные клошары?.. все в брюках… ну почти… я вглядываюсь… те, что в юбках, тоже больше напоминают мужчин… еще и курят, кажется… есть что курить?.. скоро тут от домов и вовсе ничего не останется… только пыль и кратеры… «Зенит» в ближайшем будущем тоже скроется под грудой обломков… со стороны входа они уже закрывают два этажа… бригады дряхлых могильщиков трудятся во имя будущего! а Гамлет, тот был всего лишь малолетним J3{33}33
  В период последних месяцев войны и сразу же после войны аббревиатурой J3 обозначали подростков от 13 до 21 года.


[Закрыть]… ему следовало бы отбросить диалектику, атаковать Замок и стереть его с лица земли… это пошло бы ему на пользу! отвлекло бы от копания в себе! я наблюдал за действиями этих стариков, почти призраков, можно сказать, за тем, как они, не спеша, но очень методично собирают черепицу, тщательно осматривая все вокруг… в том числе и кучи на противоположной стороне, возле «Зенита», где сложены наши обломки… ничего не скажешь, сознательные люди… все «тютелька-в-тютельку»… если бы вдруг все пошло прахом, вся планета превратилась в хаотичное скопление нейтронов, эти бригады и микроэлементы разложили бы по кучкам: три-четыре – на каждую столицу, я думаю… пяток – на Бруклин-Манхэттен… о, не обращайте внимания!.. это я так, кстати! мы же, вроде, были на Шинкельштрассе… от Парижа останутся две кучки!.. но нас это уже не касается! я опять с вами!.. мы смотрим на улицу… на людей, что разбирают завалы… и не только кирпичей… рушится буквально все… дымоходы… водосточные трубы, ванные… но у меня не выходят из головы наши фотоматоны!

– Ты запомнил, где они?

– Да!.. конечно…

Отлично!.. рядом с «Тюрингером»… откуда нас выкинули!.. оп! встаем! пусть полиция от нас отвяжется! бегом за нашими изображениями! хотя бы даже искаженными до неузнаваемости! я зову Ивана! он тут как тут!.. я прошу, чтобы он ничего не трогал, а мы пока сходим в «Полицию»… вернемся через пять минут!.. мы ведь не собираемся глазеть на витрины!.. уже на улице я замечаю, что без палки мне не обойтись, приходится останавливаться через каждые три шага… я совсем как эти дома… так же качаюсь… мы опять идем по улицам… и, кажется, тем же самым… тут тоже полно стариков… которые что-то собирают, складывают… курят невесть что… и тоже одеты в тряпье, обмотки и жалкое подобие юбок и брюк… не хуже, чем в Шанхае, об ужасных условиях которого теперь все твердят… а вот и наш фотоматон!.. нам не пришлось его долго искать!.. о, да тут полно народу!.. однако у меня двойное право на обслуживание вне очереди!.. инвалид войны и врач… вот моя нарукавная повязка!.. «Силы самообороны Безона»… я натягиваю ее на руку… и не глядя на окружающих, прохожу внутрь хибары вместе с Лили, Ля Вигой и Бебером… вокруг слышится ропот!.. я демонстрирую свой «красный крест»… чтобы все видели… и еще громким голосом объявляю… «Министерство Иностранных Дел»!.. можно было бы и покруче загнуть!.. что это сам Вельзевул со свитой… главное добраться до барышни, чтобы нас не вышвырнули вон, так как мы не вовремя… барышня, не вдаваясь в детали, сразу же всех нас рассаживает… каждый – перед большим стеклянным глазом… Ля Вига настаивает, чтобы ему дали сосредоточиться… секунду… он должен немного привести себя в порядок… внимание!.. так! так! так!.. готово!.. мастер не желает ничего слышать!.. она показывает нам на толпу людей снаружи!.. наши три табурета тут же занимают другие!.. а мы выставлены вон!.. в такую же комнатушку, дожидаться результатов… две минуты! ух!.. мне не по себе… наши хари вылезают наружу!.. теперь у нас достаточно времени… можно на себя полюбоваться… и мы любуемся… Лили, я, Ля Вига и впрямь изменились!.. лягавый из Polizei был прав… собственная внешность меня никогда особенно не интересовала, однако на сей раз действительно было, на что посмотреть!.. глаза, точнее моргалы, навыкате, почти как при базедовой болезни… а щеки, наоборот, ввалились!.. губы обвисли, как у утопленников… у всех троих!.. выглядели мы, и в самом деле, ужасно… три монстра… ничего не скажешь!.. но каким образом мы превратились в этих монстров?.. как и в случае с тростью, все произошло внезапно… но я ведь хромал еще в Баден-Бадене… наверное, и наши физиономии уже в «Бреннере» были как у потрепанных погрязших в пороках клоунов?.. чего же мы так испугались?.. однако видок у нас был еще тот!.. на Ля Вигу и вовсе нельзя было смотреть без смеха, а ведь это был шармер, которому не было равных ни в жизни, ни в кино, ни на сцене… все дамы были от него без ума! а в «Фотоматоне» он получился таким же нелепым, как и мы… затравленный, испуганный… и Лили тоже, в жизни такая миловидная, с правильными чертами лица, сама невинность, тут вдруг превратилась в злобную разбойницу… волосы дыбом, как на шабаше, у ведьмы, собравшейся в мир иной, а ведь ей нельзя было дать и двадцати…

– Что-то у нас в Германии не заладилось…

Так и спятить недолго!..

– Лягавый опять скажет, что это не мы!..

Можно не сомневаться!.. проблем не оберешься… лучше туда не соваться!.. будь что будет!..

– Возвращаемся в отель!

Долго мы еще собираемся болтаться по улицам?.. лучше бы этого не делать!.. я еще не привык к своему новому положению, к тому, что, оставаясь самим собой, я одновременно стал совершенно неузнаваемым… позже я к этому приспособился, очень хорошо приспособился, у меня появился двойник, что-то вроде мертвеца, сгорбившегося под тяжестью жизни, мертвеца с костылями…убийца, который вас прикончит, всего лишь опять отправит вас на кладбище, где вы должны быть уже давным-давно… лично я еще в 14-м… даже не в 44-м!.. нет, на выборы меня не затащат, потому что я и так знаю, что меня ждет… только кладбищенским смотрителям по-настоящему известно, кто есть кто… только они способны оценить все оттенки, цвета, прошлое… но как? не стоит ломать себе голову… вы попались!.. в могилу! однако шутки шутками, а нам надо было что-то решать с нашими фотографиями… полиция ни за что их не примет!.. они никуда не годились… поэтому я и предложил… когда мы снова оказались в «Зените»…

– Давайте проверим на Иване!..

Мы ведь ничем не рискуем… я его зову… он за стеной… я протягиваю ему наши фотографии… он берет их, переворачивает, и так, и сяк… головами вниз, но ничего не понимает… мы превратились в картины Пикассо… в общем, мы основательно вляпались… вот если бы дело касалось суда или тюрьмы, тогда бы нас сразу узнали… или же кто-то решил бы обнести нашу квартиру… в таких случаях никто почему-то не ошибается… однако в Берлине все только начиналось, тогда я еще и представить себе не мог, что ожидает людей, оказавшихся вне закона… кто сильнее, тот и прав!.. я заказываю еще три котелка и что-нибудь для Бебера… с такими фотографиями, как у нас, лучше не скупиться… я достаю еще две банкноты по сто марок… вот!.. мне не известны политические симпатии Ивана… главное, чтобы он усвоил: я желаю ему добра… вне всяких сомнений, в уцелевшей части «Отеля Зенит» больше нет никого, кроме нас троих… обитаемы лишь наши две комнаты!.. тем не менее, тут есть даже телефон… периодически до меня доносится его дребезжание… причем довольно часто… интересно, где находится этот аппарат?.. во дворе или на первом этаже? а может быть, в глубине одного из кратеров? но кто же сюда звонит?.. Ле Виган тоже не может этого понять… однако мы решаем не задавать лишних вопросов!.. лучше еще разок оглядеться по сторонам!.. путь к Ля Виге теперь уже окончательно проторен… всего несколько кирпичей… мы опять глядим на улицу, на снующих по этой Schinkel стариков, на то, как они все вокруг разгребают, раздрючивают, раскладывают по кучкам… если бы война затянулась до десяти лет, здесь бы возникла новая улица из черепицы и кирпича… а вот опять и Иван с красным борщом со сметаной и маленьким кусочком блеклого мяса для Бебера… Лили показывает мне на что-то… в доме напротив, один из этажей которого оказался как бы подвешенным между колоннами здания… совсем как гамак… этажей над и под ним больше не существовало… сдуло!.. ко всему прочему, это был не обычный этаж… а витрина цветочника… подвешенный цветочный магазин… розы, гортензии, ломоносы… все это болталось между колоннами в виде гамака… от дома больше ничего не осталось, кроме этой воздушной антресоли… и большой лестницы… единственный обитаемый этаж, я думаю, на всей Шинкельштрассе… о, не считая, конечно, наших облепленных гипсовыми плитками комнатушек в «Зенит Отеле».. я обращаюсь к нему…

– Послушай, Иван!..

Я показываю ему на другую сторону улицы… что это за магазин в виде гамака?

– Da? da? blumen? geschaft?.. цветочник?

– Nein!.. nein! doktor Pretorius!

Что еще за Преториус!.. а может быть на этих антресолях торгуют свадебными или похоронными принадлежностями, такое тоже вполне возможно… букеты и венки? нам их не видно… но наверняка так и есть… условия уж больно подходящие… мы тоже купим себе побольше цветов… украсим ими наш уголок!.. в горшках!.. благоустроим домашний очаг!.. герани… Лили предпочитала ломоносы… у каждого из нас были свои предпочтения… интерьеры, цветы… а для Бебера – трава… у Преториуса наверняка все это есть! ах уж этот Преториус!.. но сперва надо было покончить с котелками!.. тут тоже было не все понятно… красный борщ со сметаной?.. откуда он мог взять эту сметану, наш бородатый Иван?.. на вид такой неотесанный, а свои дела устраивает неплохо!.. даже красный борщ?.. скажите на милость!.. ну а теперь, когда мы покончили с котелками, почему бы нам не сбегать туда, напротив? чем мы, собственно, рискуем? во-первых, посмотрим, кто такой этот Преториус… не выдумка ли? заодно купим себе парочку гераней… доктор Преториус… да существует ли он?.. у дома напротив полно людей, занимающихся расчисткой тротуара… сможем ли мы вообще подняться к этому фанфарону? ладно, там видно будет!.. пошли!.. мы спускаемся и пересекаем улицу… пробираемся между двумя рядами кирпичей… уточняем, где лестница… там!.. я замечаю веревочную лестницу, поднимающуюся до четвертого этажа… а уже оттуда спускающуюся на антресоли! что за бардак!.. для человека с тростями под мышкой задача не из легких… должно быть, этому парню там наверху нравится наблюдать, как его клиенты ломают себе шею… а такое наверняка уже случалось!.. о, мы уже у цели… «Доктор Преториус»… это и вправду его имя… оно выгравировано на меди… на табличке, висящей на металлической проволоке… тут в Германии каждый «doktor»… доктор цветочник?.. а вот и он сам!.. он заметил, как мы подошли… и сразу же обращается к нам по-французски…

– С кем имею честь?

– Моя жена!.. Г-н Кокийо{34}34
  Робер Кокийо – настоящее имя Ле Вигана.


[Закрыть]! и ваш покорный слуга!

Больше я ничего не говорю… хватит и этого… на вид он человек вполне приличный, воспитанный, в меру упитанный… лет пятидесяти… в очках…

– Пожалуйста, сюда!

Он идет впереди нас… слегка прихрамывая…

– Прошу меня извинить… я случайно слышал ваши слова… в этом пустом здании прекрасная акустика!.. но я вовсе не цветочник!.. мне очень жаль!.. очень жаль, мадам! а насчет доктора, это правда… я доктор права… и адвокат…

– О, простите нас, мэтр!.. мы ошиблись!.. Иван, что живет напротив, ничего нам толком не объяснил!..

– Тот, кого вы называете Иваном, ничего не понимает!.. его зовут Петров… он глуп, как и все русские… тупица, пьяница и лжец… как все эти люди с Востока… а здесь, не так ли, наше хорошее с ними обращение только сбивает их с толку… они перестают что-либо понимать, видеть и слышать, забывают, как их зовут!.. там им каждый день устраивают порку… а как только их перестают бить, они впадают в горячку!.. что касается Петрова, которого вы зовете Иваном… то он считает, что я цветочник!.. конечно, у меня есть цветы… но только для украшения моего жилья, а не для торговли!.. он часто приходит ко мне… продает мне свою сметану… я уже сто раз ему повторял: «Я адвокат, Петров»… но, видимо, нужно бить его до крови, чтобы он это запомнил!.. привычка!

– О, конечно, дорогой мэтр, вы правы!.. абсолютно правы!

– Я очень люблю цветы, и в Бреслау у меня был целый сад тропических цветов… в двух теплицах…

– О, вы жили в Бреслау?

– Да, мсье, и думаю, у меня есть все основания утверждать, что моя контора была самой известной и уважаемой не только в Верхней Силезии… но и в Вене!.. как в сфере уголовного, так и гражданского права!..

– И судя по всему, вы часто и подолгу бывали во Франции, дорогой мэтр?

– О да!.. я даже защищал в Тулузе диссертацию о Кюжасе{35}35
  Жак Кюжас (1522–1590) – французский юрисконсульт, который первым начал изучать и комментировать римское право. Родился в Тулузе.


[Закрыть] на французском языке…

– Но дорогой мэтр, это же сразу видно! стоит вам только открыть рот!

– Значит, вы находите, что я неплохо говорю по-французски?

– Неплохо?.. неплохо?.. да лучше просто невозможно, дорогой мэтр!.. так уже нынче языком не владеет никто… разве что несколько великих писателей… Дюамель, Делли{36}36
  Делли – псевдоним близнецов (брата и сестры) Фредерика (1875–1949) и Мари де Ля Розьер (1875–1947), авторов многочисленных популярных в тридцатые-сороковые годы душещипательных романов. Для Селина Делли – символ дурного вкуса.


[Закрыть], Мориак… а кто еще?..

– Ах, неужели? вы так думаете?.. я чрезвычайно польщен!.. но садитесь! присаживайтесь, прошу вас! сюда, мадам!.. мне кажется, этот диван гораздо удобнее, чем кресла! конечно же, все это приобретено на толкучке!.. мое имущество так и осталось в Бреслау!.. все, до последней бумажки!.. ну а вы?.. осмелюсь предположить!.. вы тут в Берлине как туристы?.. и уже успели осмотреть город?..

– О, только мельком… очень поверхностно…

– В таком случае, раз уж вы остановились напротив, как-нибудь захватите меня с собой, и я с огромным удовольствием покажу вам самые живописные места… этот город полон тайн, как и ваш Лион… он имеет сильно подмоченную, и я бы даже сказал, дурную репутацию… крайне мрачного города!.. города педерастов и чудовищ!.. вы конечно же, тоже слышали нечто подобное?..

– О, это из зависти, мэтр! обычная болтовня!

– Но вы увидите!.. вы сами все увидите!.. а пока, прошу вас, будьте как дома! располагайтесь же! располагайтесь! и эти цветы!.. берите, сколько хотите, для своей комнаты! «Зенит» не самое уютное место!.. я знаю!.. комнаты в плачевном состоянии!.. этот отель сильно пострадал во время последних бомбардировок… впрочем, как и вся улица!.. на этой улице остались одни фасады… мест, пригодных для жилья, почти нет… люди живут даже в воронках… говорят… ну, а я, как вы можете видеть, восстановил все сам… из того, что попалось под руку!.. переоборудовал эти антресоли! потолок и перегородки из других зданий… напротив… по соседству… мебель тоже из разрушенных кварталов… особенно из Alt Koln[22]22
  Старый Кельн (нем.)


[Закрыть]… друзья, чем могли, помогли… в этом доме все жильцы погибли… в собственных квартирах… все тела опознаны… все по закону… восстановленное и занятое мной жилище, в котором я, как гражданин, проживаю, регулярно платя налоги, переходит в мою собственность… так гласит закон 1700 года, его еще никто не отменял!..

Он оживляется!.. видать, сел на своего конька!.. пенсне так и прыгает на носу… о, пусть только попробуют подвергнуть сомнению!.. его право! право обычного гражданина!.. хотя он и не цветочник!.. как вбил себе в голову этот Петров, эта грязная скотина, животное, нуждающееся в плетке, эта завистливая славянская свинья!

– Я жду, пока все образуется!.. чтобы вернуться в Бреслау? нет!.. я ведь уже здесь прописался!.. тут я и открою свой офис!

– Конечно! конечно, мэтр!

– А как вы видите, мы находимся в самом центре!.. в двух шагах от Канцелярии!

Он с размаху ударяет себя по лбу…

– Как? как? вы не знали?

Он даже встает от изумления!.. смотрит на часы… Канцлер… Канцелярия тут, совсем близко!.. уже почти четыре часа! в двух шагах!.. нам это интересно?..

– О конечно!.. еще бы!.. мы были бы просто счастливы! какая удача!

Бебера в сумочку, и в путь!.. недалеко, он не соврал… минута ходьбы…

Но неужели это и есть их Канцелярия?.. огромный прямоугольник из камней, напоминающих гранит… напоминающих гранит, но еще более суровых и мрачных… вполне под стать тому, что здесь происходит!.. в сравнении с этим Пантеон и Инвалиды кажутся игрушечными… к тому же, еще и расположено все это на крошечной площади, более пригодной для какой-нибудь унылой супрефектуры… а двери у этой Канцелярии просто колоссальные… бронированные, сразу видно… и это еще не все! а как же Адольф?.. мы же пришли ради него!.. он что, там внутри? заперт?.. он должен выйти?.. я спрашиваю Ля Вигу… но он не в курсе… черт!.. тогда я обращаюсь к небезызвестному вам Преториусу… «тсс!.. тсс!» отвечает он мне… «вот они! вы слышите фанфары?..» лично я абсолютно ничего не слышу!.. кроме нас на этой маленькой площади никого нет!.. нас троих, точнее, четверых, Лили, меня, Ля Виги и его… больше ни души!.. мы стоим и ждем… эта «Правительственная площадь» и впрямь совершенно безлюдна… ни часовых, ни вояк, ни шуппо… мне становится немного не по себе… зачем он нас сюда притащил?.. ну, посмотрим на его Канцелярию… все ясно!..

– Ладно!.. возвращаемся!

– Тсс!.. тсс!

Он во что-то вслушивается!.. и поворачивается ко мне…

– Вот они!..

Однако я ничего не вижу… и ничего не слышу…

– Может, ты видишь что-нибудь?

Спрашиваю я у Лили… потом у Ля Виги… нет!.. тоже – ничего!.. этот тип начинает меня беспокоить… поначалу я немного сомневался… но теперь все встало на свои места!.. никто ничего не видит и не слышит… а он, наоборот, все больше и больше расходится!.. кричит!.. вопит!.. встает на цыпочки!.. heil!.. heil!.. выделывается он рядом с нами… с фетровой шляпой в руке!.. heil!.. heil!.. вне себя от восторга!.. но что он видит?.. ведь кругом ничего нет… ничего… это я определенно могу сказать: ничего!.. он что, смеется над нами? а может, прикидывается?.. площадь абсолютно пуста… даже магазины вокруг закрыты… а он видит Гитлера!

– Посмотрите, он входит!.. двери открываются!.. бесподобно! бесподобно! heil!

Он еще трижды выкрикивает heil… кажется, он не прочь, чтобы и мы к нему присоединились?.. наконец он опять надевает свою шляпу… все…

– Возвращаемся!

Я ни о чем его не спрашиваю… мы все молчим… идем… и слушаем его… а он говорит без умолку… Гитлер выглядел прекрасно… толпа была просто счастлива!.. мы ему не возражаем, он абсолютно прав… так продолжается до его дома на Schinkelstrasse… колонны, развалины… цирковые трюки… по лесенкам – до площадки «четвертого этажа», а оттуда – по длинной лестнице до его гамака-антресолей… смертельный номер! а уж мне с моими головокружениями… наконец мы на месте… и откуда у него столько мебели?.. он начинает мне это объяснять, причем здраво, как вполне разумный и рассудительный человек… просто тут, в Берлине и окрестностях, у него есть кое-какие связи… он скупает мебель беженцев, тех, кого разбомбили, кто умер… о, но не все без разбору!.. а только самое лучшее! я и сам вижу, что это правда, он не врет… мебель хорошая!.. комоды, столы, кресла, вполне приличные! я не могу сдержать своего любопытства…

– И что, это все легально?

– Абсолютно!.. параграф 4! все того же закона от 1700 года!.. реконструкция! я все реконструирую!.. я тут живу!.. я плачу налоги!.. все правильно!.. все законно!

Да он не промах!..

– Потсдамское постановление от 13 декабря 1700 года…

Ну что тут скажешь!..

Я слушал его, а сам думал, что с нами на улице Жирардон поступили точно так же, причем тоже, видимо, на вполне законном основании… в соответствии с каким-нибудь замечательным Постановлением! и нам уже никогда ничего не вернуть!.. куда ни ткнись, и у бошей, и ваших сограждан все давно схвачено! всегда найдутся те, кто погреет руки на вашем несчастье!.. в какой они будут форме, под каким флагом – неважно… воры и убийцы есть везде! за Рейном, на Кавказе, в Турене, в Арабиджане, в Коннектикуте, не обольщайтесь, повсюду обитают все те же представители подвида обезъяноподобных!.. и в Нижнем Провансе, и в Верхней Силезии можно встретить таких псевдоманьяков-потрошителей, досконально, от корки до корки изучивших Кодекс!.. они-то и заберут у вас все!.. вас схватили? двух мнений быть не может: повесить!.. за статьей дело не станет!.. 75… 113… 117… на ближайшей виселице!.. где угодно!.. готовьте веревки! куик! но этот тип, мне кажется, сильно рисковал… не сегодня-завтра все это грозило обрушиться ему на башку, все эти редкие безделушки, экзотические растения, подвесные витрины, когда его достанут!.. как только R.A.F. опять вплотную займутся Берлином!.. мы ведь, вне всякого сомнения, попали сюда в момент небольшой передышки!.. на какие статьи и параграфы будет он тогда ссылаться? может быть, времен Фридриха? и куда он тогда отправится вместе со своим воображаемым Гитлером?

Вот вам и антресоли!.. вот вам и Канцелярия!.. однако следует признать, что на время этой передышки он устроился лучше, чем мы… в его болтающейся, как разукрашенный цветами гамак, каморке было куда веселее… ну а эти его видения?.. все возможно!.. нервы, последствия бомбардировок?.. я интересуюсь у него…

– Вы, вероятно, все потеряли, дорогой мэтр? вас ведь бомбили?.. там, в Бреслау?..

Я этот Бреслау немного знаю, жуткое место, общая атмосфера еще более гнетущая и леденящая душу, чем повсюду в Пруссии…

– Да, все!.. абсолютно все! страшные материальные потери!.. ach!.. ach!..

Он машет рукой, мол, все это его мало волнует! совсем не волнует!.. но!.. но!..

– Но моя жена, моя дорогая Анна!.. и мой младшенький Хорст, шести лет… вот они!

Безусловно, это печально… однако это не все:

– Еще два сына!.. в России… уже шестнадцать месяцев никаких известий… и от моего брата и племянника во Франции!.. тоже никаких известий!

Мы опять дружно вздыхаем!.. ах!.. вот так… все сгинули, пропали без вести, а он тут отделывает себе интерьер в адвокатской конторе… позже на авеню Жюно я испытал нечто подобное на собственной шкуре, когда вот такие же добропорядочные обыватели сначала обобрали нас до нитки, а затем спокойненько к нам вселились… сама Чистка ведь длится совсем недолго, просто нужно вспороть вам брюхо и хорошенько вас выпотрошить… секундное дело! вы возвращаетесь, а все уже кончено!.. ваш наследник читает газетку и курит трубку, а его мадам в трещащем по швам бюстгальтере шьет, портит воздух и рассуждает… где же им провести?.. свой отпуск? отпуск? внучка бренчит на расстроенном пианино… вам тут больше нечего делать!.. вас тут не ждут, можете спокойно подыхать!.. в общем, Преториус не отчаивался… обосновавшись в своем гамаке, среди мебели, которая, как бы там ни было, теперь стала его собственностью, он продолжал строить планы на будущее… если платишь налоги… можно ничего не опасаться!.. а между тем, его благополучие было весьма непрочно, все его барахло в любой момент могли выбросить на мостовую… достаточно было маленькой бомбочки! и привет!.. я прекрасно представлял его себе с кучей барахла, в качестве владельца настоящей лавки старьевщика где-нибудь на улице Прованс или в Пале-Рояле… а чего только у него не было, как я успел заметить: и чучела птиц, и коллекции насекомых… и самые разнообразные ткани с орнаментами… он потерял свою жену Анну, сына Хорста, и, очевидно, еще многих близких, включая брата, но это вовсе не мешало ему думать, что его несчастья когда-нибудь закончатся и к нему опять вернется его обывательское благополучие, ведь если платить налоги, то о будущем можно не беспокоиться, особенно когда располагаешься в нескольких шагах от Канцелярии… так что ему оставалось только ждать… я тоже так считал!.. я был полностью с ним согласен… Ля Вига и Лили тоже восторгались его вкусом, его необыкновенными безделушками, великолепными цветами и блестящим французским…

– Вы действительно так думаете?

– О ля! ля!

А то ли еще будет.

Я даже привстал, чтобы лучше видеть… лучше все рассмотреть… одна вещичка… другая… это ж надо! надо!.. но не может быть!.. я не верил своим глазам… тот самый веер?.. я его узнаю… это он!.. я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выдать своих чувств… это же из Баден-Бадена… веер мадам фон Зект… точно он, его ни с чем не спутаешь… однако, им я скажу об этом в отеле… в подобных обстоятельствах лучше держать язык за зубами… уж я-то это знаю, можете мне поверить! поэтому я поворачиваюсь к нему и начинаю еще сильнее рассыпаться в похвалах его цветам, его мексиканским вазам… доброй воле, которую он проявляет, заботясь обо всех окрестных развалинах… да о том же «Зените» напротив!.. три марки – за тонну обломков, десять марок – за квадратный метр террасы!.. какая щедрость! однако о веере я помалкивал! он еще раз зачитал нам все положения, подтверждающие его права… а Лили отобрала для себя с десяток цветов! тех, что ей больше всего приглянулись!.. теперь, чтобы вернуться к себе, нам сначала нужно будет спуститься по лестнице на тротуар… а уже туда он спустит нам на веревке корзину!.. ведь нам так будет удобнее? мы делаем все, как он сказал!..

– Завтра, в то же время? мы же теперь друзья… мы поедем в Шарлоттенбург! вам это интересно?

– О конечно, мэтр, безусловно!

Вот мы и на тротуаре! наконец-то!.. а вот и корзина спускается… быстрее! быстрее! мы ему чрезвычайно признательны! счастливо! счастливо!

– Спасибо, мэтр!.. спасибо!

Быстро на противоположную сторону!.. к себе! мы пробираемся через обломки… главное, чтобы старики нас не замуровали!.. они на нас даже не смотрят… скорее на нашу лестницу!.. она еще существует!.. и наши комнатушки тоже…

– А теперь послушайте меня, вы оба!.. вы ничего не заметили?

Шепчу я им…

– Нет!.. только его цветы!

– А Гитлера вы не видели?

– Нет!

– И кто, по-вашему, этот Преториус?

Ля Вига понимает меня с полуслова…

– Фердина, да это же лягавый!

– А чего ему от нас нужно?

– Чтобы мы сболтнули что-нибудь не то!

– Значит, он облажался! но он, наверняка, попробует еще раз! а кое-чего вы все-таки не заметили… там у него!.. висит на занавеске в глубине комнаты!

– И что это?

– Значит, вы ничего не видели!

– Однако, может быть, у меня глюки! Лили, куда ты положила веер мадам фон Зект?

Ну, у нас все в одном чемодане, так что проверить не сложно… Лили вытряхивает все на кровать, ищет… ничего!.. веера нет!..

– Так вы ничего не заметили!.. он там, напротив, у Преториуса!..

– И что теперь?

– А теперь нам надо сваливать отсюда, и побыстрее!

– Но Преториус ведь сюда не приходил!

– А Иван?

– Они что, в сговоре? ты так думаешь?

– Болван, я же тебе сказал, если мы не слиняем отсюда! и немедленно! нам конец!.. черт с ней, с пропажей!.. подумай лучше, во что мы можем вляпаться!..

До него всегда плохо доходит, когда речь идет о практических вещах, до Лили тоже… к счастью, все решаю я!

– Если мы тут останемся, нам кранты!..

– И куда теперь?

– Есть у меня один адресок!

Не думал я, что мне придется воспользоваться этим адресом! но теперь было не до церемоний!.. будь, что будет! в полицию в «отдел виз» с фотографиями, на которых были наши «антиподы», лучше не соваться!.. помочь нам мог только один человек: Харрас… знакомство и впрямь компрометирующее! супер СС! ну и пусть! alea jacta[23]23
  жребий брошен (лат.)


[Закрыть]! Цезарь совершил свой переход не просто так, с бухты-барахты, так и мы, решив обратиться к Харрасу, знали, на что идем! не какой-нибудь там нацистик… четвертинка на половинку… а профессор Харрас, глава Ордена Врачей Рейха… после этого уж точно не отмоешься, хотя роковую черту мы переступили еще тогда, когда покинули нашу родину… всегда труден только первый шаг!.. и в подделывании чеков, и во взламывании копилок, и в кражах с витрин, и в предательствах, во всем!.. один шаг!.. и вы катитесь вниз по наклонной плоскости!.. все быстрее… и стремительней… уже ничто не может вас остановить!.. Лили и Ля Вига меня прекрасно понимали…

– О да! ты совершенно прав!..

Они со мной согласны… однако наши передряги начались не вчера!.. они преследуют нас еще с Монмартра!.. Ля Вига перед отъездом соорудил у себя на кухне что-то вроде баррикады, из кроватей, столов, стульев и стиральной машины… но в конце концов они его все равно сцапали!.. так было и с Бонно, и с Лиабефом, и с фортом Шаброль{37}37
  Селин ссылается здесь на три различных случая, когда парижской полиции приходилось брать штурмом дома, где скрывались преступники. Взятие виллы в Шуази-ле-Руа, на которой заперся известный бандит Бонно, происходило 28 апреля 1912 года. Осада «форта Шаброль», точнее, здания на улице Шаброль в Париже, в котором забаррикадировался Жюль Герэн, главарь антимасонского и антисемитского общества «Великий Запад Франции», продолжалось с 13 августа по 20 сентября 1899 года. Герэн был арестован и приговорен к десяти годам заключения, вскоре замененных на каторжные работы. 8 января 1910 года Лиабеф напал на группу агентов полиции, убил одного, а второго серьезно ранил. Он только что вышел из тюрьмы Френ, куда, по его уверению, попал по ошибке, якобы, за сутенерство. Своим нападением он хотел отомстить за это ложное обвинение. Его процесс, состоявшийся в мае 1910 года в Париже, имел большой общественный резонанс. Социалисты даже организовали митинг в его поддержку, а в день его казни (1 июля 1910 года) – демонстрацию перед тюрьмой Санте.


[Закрыть]… стоит мне заикнуться про форт Шаброль, как меня охватывают воспоминания, будучи ребенком, я сам, собственными глазами видел и эту осаду… и капитуляцию… позже про этого Герэна всякое писали, уж больно подозрительный был тип… но сотрудничал он с лягавыми или нет, а в Аблоне на набережной возле Шлюза понтонеры Первого Инженерного Полка у меня на глазах грузили его на судно, после того, как он благополучно скончался… было это во время большого наводнения 1910 года… а у меня эта картина так и стоит перед глазами, ведь впечатления детства всегда бывают самыми яркими…

Ля Вига решил не прятаться за своей баррикадой из матрасов, потому что они могли поджечь все здание… его консьержка, добрейшая женщина, умоляла его:

– Уезжайте, мсье Ле Виган! вы же знаете, что все вас любят!.. вы еще вернетесь!..

Я тоже подумывал о том, чтобы все там взорвать, на улице Жирардон… вряд ли я мог рассчитывать на почести, вроде тех, что был удостоен этот продажный анархист Герэн… я бы прямиком попал на виллу Саид… или в зубоврачебный Институт{38}38
  Вилла Саид находилась в 16 округе, во время войны там располагалась парижская резиденция коллаборационистского правительства Пьера Лаваля, а потом она была преобразована в тюрьму. Зубоврачебный Институт на проспекте Шуази был так же местом заключения подозрительных лиц.


[Закрыть]… Кусто{39}39
  Поль-Антуан Кусто (1906–1958) – журналист, редактор коллаборационистской газеты «Же сюи парту», главным редактором которой он стал в 1943 году, после ухода с этого поста Робера Бразильяка. Весной 1945 года Кусто был арестован, осужден и в ноябре 1946 года приговорен к смерти, однако через год был помилован. Умер от рака 17 декабря 1958 года. В то время, когда Селин писал свои романы, Кусто уже стал членом редколлегии газеты «Ривароль», со страниц которой яростно нападал на Селина, обвиняя его в продажности и предательстве. Именно поэтому в своей трилогии Селин часто объединяет Кусто с Сартром, так как последний также обвинял Селина в продажности.


[Закрыть] бы меня туда и отправил… вместе со своей «Же сюи парту»… ваши враги могут не напрягаться, ваши соратники сами с вами разберутся!.. я, Лили и Ля Вига запросто могли оказаться на колах… под свист и улюлюканье наших друзей!

Ладно, все это, конечно, очень интересно, но нам нужно сматываться, и немедленно! причем сортировщики, которые собираются на ужин возле номера 26… и дальше… не должны видеть, как мы отваливаем… поэтому – незаметно в Untergrundbahn[24]24
  Подземка (нем.)


[Закрыть]… я давно уже заприметил станцию в конце нашей улицы… уточнять мы ни у кого ничего не будем, уж лучше заблудиться, чем быть узнанным… у меня был план их Untergrundbahn… я купил его в Париже, в 39 году, я тогда еще подумал: а вдруг пригодится!.. бывают же предчувствия… правда, совсем неопределенные, неясные!.. такого я себе и представить не мог! в самом страшном сне! куда там!.. единственное, о чем я заранее позаботился: план их метро… это все, что я смог предвидеть… жалкий прорицатель! я обращаюсь к Ля Виге: