Текст книги "Д'Арманьяки"

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Филипп отрицательно покачал головой.

– Ему не под силу взять Осер. Он это понимает не хуже нас с вами. Но в таком случае возникает вопрос: а почему, зная это, он продолжает перебрасывать свои полки на юг? Ответ очевиден, – с глубокой задумчивостью продолжал Филипп, – он уходит из Парижа. Следовательно, в него в скором времени войдёт английская армия. Это первое. И второе. По моему глубокому убеждению, готовится крупномасштабная кампания на юге Франции. Герцог Бургундский готовит некий плацдарм, откуда будет нанесён удар, и, в первую очередь, по Орлеану, который находится ближе всего к Бретиньи, а после его захвата они двинутся на Осер, а после него путь свободен. Они захватят юг и низвергнут дофина. С такими силами, какими они обладают, задача вполне реальная.

– Не забывай, что на пороге зима, – возразил де Крусто.

– Все это понимают, – ответил Филипп, – поэтому и считают, что раньше весны наступления не будет. Но вы забываете, что король Англии – тот полководец, что разбил нашу армию при Азенкуре. Он очень умён и нанесёт удар тогда, когда мы меньше всего будем его ждать.

Таньги и де Крусто с серьёзными лицами слушали размышления Филиппа. Если он окажется прав, то впереди их могут ждать весьма нерадостные события.

– Какой же выход? – после недолгого молчания спросил де Крусто.

– Есть у меня одна мысль, – отозвался Филипп и продолжил с лёгкой улыбкой на губах:

– Герцог Бургундский, ко всему прочему, наверняка, спит и видит, как бы заманить нас в ловушку, иначе не стал бы расставлять их по всему пути, от Парижа до Бретиньи. Наверняка, едва мы появимся, как его сразу же известят об этом, а следовательно, он отправит против нас крупные силы. Что ж, если я прав и он действительно пытается заманить нас в ловушку, доставим ему это удовольствие.

– Что ты задумал? – в один голос спросили Таньги и де Крусто.

– В своё время узнаете, – ответил Филипп, – а пока, Жорж, приготовь триста человек. Не спеши, они должны быть полны сил, а лошади хорошо откормлены. Отряд возглавлю я. Таньги поедет со мной, а ты останешься в Осере и будешь ждать моих распоряжений. Пока это всё. Через неделю выступаем.

Разговор на том закончился. Все в предвкушении новых военных действий занялись приготовлениями к отъезду. Арманьяки делали это столько раз, что подготовка проходила без излишней суеты. Филипп лично следил за тем, как кормят лошадей. От их выносливости часто зависела жизнь всадников. За этим занятием и застал Филиппа гонец, которого он отправил с письмом. Гонец коротко передал слова Луизы. А через несколько дней после этого события отряд из трёхсот всадников под командованием Филиппа выступил из Осера.

* * *

Дни менялись один за другим. Погода с каждым днём ухудшалась. Дожди и сильные ветры стали обычным явлением. Живот у Луизы округлялся с каждым проходящим днём, и она больше не могла каждый день ходить в церковь, как прежде. Луиза проводила большую часть времени за вышивкой, которая успокаивала её, или в беседах с Шарлоттой. С Капелюшем, который по-прежнему неотступно следовал за нею, Луиза разговаривала редко, по той простой причине, что сам Капелюш не любил разговаривать. Она видела, что он мучается от того, что не имеет вестей от Филиппа. Она сама этим мучилась. Она отвергла предложение Филиппа, потому что знала: невозможно жить счастливо, когда другие несчастны. Филипп и так проявил великодушие к ней. Могла ли она требовать большего? Эти мысли на время успокаивали её, но молчание Филиппа действовало на неё удручающе. Возможно, он больше не хочет её видеть. Пока Луиза, вышивая, предавалась грустным мыслям, Мария Анжуйская ходила по всему дворцу в поисках дофина. Она не могла понять, куда он исчез. Должна была состояться встреча с посланником папы, кардиналом Ринальдо Орсини, но дофин так и не появился. Один из разосланных на поиски дофина слуг сообщил Марии Анжуйской, что его высочество видели, когда он спускался в винный погреб. Услышав это, Мария Анжуйская заспешила вниз. Когда она спустилась в винный погреб, он показался ей пустым. Но, зная склонность дофина к одиночеству, она решила обследовать весь обширный погреб. Поиски привели её к одному из деревянных стеллажей, за которым она увидела дофина. Дофин сидел, оседлав бочку, с кубком в руке. Он заметил появление Марии Анжуйской, но не обратил на неё внимания. Дофин вынул деревянную затычку из нижней части бочки и подставил под струю хлынувшего вина свой кубок. Как только он наполнился, дофин воткнул затычку на место. Вино продолжало капать, а дофин начал отпивать мелкими глотками из кубка.

– Может, его высочество соизволит объяснить, что происходит? – поинтересовалась Мария Анжуйская.

– А разве это нужно объяснять? – отозвался дофин. – Я пью вино.

Он опустошил кубок и снова потянулся к затычке, повторяя предыдущие действия.

– Что случилось? – уже встревоженно спросила Мария Анжуйская, поведение дофина не было ему свойственно.

– А что может случиться? – в словах дофина послышалась глубокая горечь. – Собственная мать хотела убить меня. Собственный отец предал меня. Да будет вам известно, Мария, мой отец назвал меня ублюдком. Он отрёкся от меня и завещал французский трон моему кузену Генриху, который женился на моей сестре Екатерине и который называет себя не иначе как королем Англии и Франции… Святой Педро, следует выпить за его здоровье, – дофин отпил большой глоток из кубка.

– Ну и слава богу, – с облегчением произнесла Мария Анжуйская, – нам не нужен престол. Мы сможем оставаться в Дофинэ и наслаждаться жизнью.

– Мария, – вскричал гневно дофин, – как вы можете говорить такие слова? Я должен стать королём. Генрих не имеет права на мой престол. Ни он, ни кто другой. И будь я проклят, если кому-нибудь уступлю свой трон.

– Так что же вы здесь сидите? – Мария Анжуйская улыбнулась.

Дофин смотрел на неё, и постепенно лицо его разглаживалось, а под конец появилась улыбка.

– Святой Педро, а вы правы, жёнушка. Пора заявить открыто о своём праве престолонаследия!

Дофин слез с бочки и нежно прижался к ручке своей супруги.

– Что бы я делал без вас, жёнушка? – прошептал дофин.

– Напились бы как школяр!

– Вы ответите мне за эти слова, – дофин подхватил Марию Анжуйскую, и они вместе вышли из винного погреба.

Дофин потратил на разговор с папским посланником около часа и вернулся от него в отличном расположении духа. Папа обещал всячески поддерживать дофина в борьбе против Англии.

Однако хорошее настроение дофина продержалось не долго. После встречи с кардиналом прошло всего несколько часов, когда он получил послание. Прочитав его, дофин стал ещё более мрачным, чем прежде. Прихватив с собой Марию Анжуйскую, он поспешил к графине Арманьяк.

Луиза с недоумением встретила их высочеств. Никогда прежде они не заглядывали к ней. Они с Шарлоттой поднялись со своих мест.

– Миледи, – заговорил без каких-либо предисловий дофин, – я прошу быть вас мужественной и стойко перенести новость, которую собираюсь вам сообщить!

– Его убили, – вскричала, мгновенно побледнев, Луиза. Слова дофина заставляли предполагать самое худшее.

– Нет, – ответил дофин с весьма расстроенным видом, – его не убили. Ваш супруг окружён, миледи. Как мне сообщили, вашего супруга окружил герцог Бургундский. Он загнал вашего супруга в Бретюнском лесу. Понятия не имею, как ему это удалось, но истина в том, миледи, что граф не сможет выдержать долго. У него нет продовольствия. Ему остается одно из двух: либо сдаться, либо выйти из леса и сражаться, что равносильно гибели.

– Филипп храбр, он…

– Миледи, – перебил её дофин, – не стоит питать несбыточных надежд. Трёмстам людям вашего супруга противостоит трёхтысячная армия герцога Бургундского. У него десятикратный перевес в силе. Каким бы храбрым и сильным ни был ваш супруг, на этот раз ему не удастся победить.

– Я поеду к отцу, – Луиза в волнении начала ходить по комнате, – я поеду нему, я попрошу.

– Миледи, – вновь перебил её дофин, – вы прекрасно знаете, что герцог Бургундский не послушает вас, так зачем же попусту тратить время? Да и кто знает, смогут ли они продержаться так долго, чтобы вы могли встретиться со своим отцом?

– Что же мне делать? – Луиза закрыла лицо руками. Её плечи едва заметно начали подёргиваться.

– Молитесь, – произнесла Мария Анжуйская, – молитесь за супруга.

После этих слов они оставили Луизу наедине с Шарлоттой и вышли. Луиза бросилась на постель и разрыдалась. Она плакала навзрыд, и Шарлотта никак не могла её успокоить. Облегчение пришло к Луизе лишь тогда, когда она, обессиленная от горя и слёз, уснула.

Дофин едва ли чувствовал себя лучше Луизы. После всех новостей, связанных с отрешением его от престола, новость об окружении арманьяков стала последним ударом для него. Он терял не только преданного друга, но и верного союзника. И тем хуже становилось его собственное положение. Город, который узнал эту новость в тот же день, понимал, насколько ослабли позиции дофина с гибелью графа Арманьяка. Да и не только Бурж это понимал, но и все остальные во Франции. Все последующие дни дофин ходил мрачный и молчаливый. Никто не осмеливался заговорить с ним. Даже его супруга порой воздерживалась потревожить его. Во дворце наступила пора уныния и скорби. Все ожидали со дня на день услышать вести о смерти арманьяков. Однако дни протекали один за другим, но вестей никаких не приходило. Луиза снова замкнулась в себе. Она выглядела подавленной и измождённой. Как ни билась Шарлотта, доказывая ей, что она не должна себя вести подобным образом, ничего не получалось. Даже ребёнок, который всё чаще подавал о себе знать, не мог утешить Луизу. Мысли о Филиппе не покидали её ни на минуту. Она с нетерпением ждала новостей, но в то же время страшилась их.

Неизвестность мучила Луизу. А тяжелее всего было от того, что никто не понимал её. Ей не с кем было поговорить о Филиппе. Все только и знали, что утешать её. И тогда Луиза решилась сделать то, что намеревалась сделать ещё в первые дни своего приезда и после того, как она получила письмо от Филиппа.

В один из дней она попросила Капелюша запрячь карету и отправиться вместе с ней. Капелюш, который переживал не меньше Луизы за Филиппа, был удивлён просьбой Луизы. Последние месяцы она не покидала своей комнаты – и вдруг такое странное желание. Он попытался отговорить Луизу, но она была тверда в своём намерении. Ни отвратительная погода, ни опасность, что могла встретиться им по пути, не могли изменить решения Луизы. И Капелюшу волей-неволей пришлось подчиниться. Капелюшу пришлось сопровождать Луизу в окрестности Буржа, где находился женский монастырь.

Оставив Капелюша дожидаться снаружи, Луиза вошла в монастырские ворота. Одна из монахинь проводила Луизу в небольшую комнату, где не было никаких предметов мебели. Оставив Луизу, монахиня ушла. Чтобы как-то скрасить ожидание и справиться с неутихающим волнением, Луиза стала рассматривать фрески на одной из стен. Там был изображён апостол Петр с посохом в руке. Над его головой сиял ореол. Он вглядывался куда-то вдаль, стоя на склоне горы. Внизу стояли люди. Одна из них – женщина – держала за руку ребёнка и показывала ему на то место, где стоял святой Петр. Луиза так увлеклась этими фресками, что не услышала, как отворилась дверь.

– Вы хотели видеть меня?

От звука прозвучавшего голоса Луиза вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стояла Мирианда. Она была в монашеском одеянии. Лицо было бледным и спокойным. Она смотрела на Луизу мягким взглядом.

– Да, – Луиза никак не могла унять волнение, – я хотела видеть вас.

– Я рада вам, – негромко, но с искренней доброжелательностью произнесла Мирианда.

Луиза смотрела на Мирианду и понимала, почему Филипп влюбился в неё.

– Я хотела поговорить с вами и… попросить вашего совета!

– Разве я могу помочь вам? – Луиза уловила в её голосе грусть.

Она вытащила письмо Филиппа и протянула его Мирианде. У Мирианды мелькнуло удивление на лице, но письмо всё же она взяла. Пока Мирианда читала, Луиза следила за выражением её лица. Оно менялось несколько раз, по мере того как Мирианда читала. Закончив читать, она вернула письмо Луизе.

– И что же вы ответили?

– Ничего! – Луиза с мольбой устремила взор на Мирианду. Не осуждайте меня, Мирианда. Я встала между вами, я стала причиной вашего несчастья, я отняла у вас обоих любовь. Как я могла согласиться, если он любит вас!

– Вы хотите стать ему супругой?

– О, Мирианда, как вы безжалостны ко мне.

– Луиза, – с невыразимой грустью заговорила Мирианда, – Филипп чист сердцем и душой. Я поняла это сразу же, как только увидела его. С ним нельзя играть. Его нельзя обманывать. Филиппа можно только любить. Любить всей душой. Во имя этой любви я отказалась от своего счастья. А вы бросили его, когда он более всего в вас нуждался. Неужто вы желаете ему страданий? Подумайте, Луиза. Отказав ему в том, на что он имел право и надеялся обрести, вы обрекли Филиппа на страданья. Ибо он будет всегда помнить меня. А во мне любовь, которую потерял, и вас, которая лишила его счастья и надежды обрести любовь вновь.

Мирианда с нежностью сестры дотронулась до руки притихшей Луизы и продолжила говорить:

– Или вы дадите ему любовь и семью, о которой он всегда мечтал. Выбор за вами, Луиза! Но помните, отказав ему в любви, вы уничтожите всё то, что нам троим пришлось выстрадать, чем пожертвовать.

– Сестра моя, – Луиза бросилась в объятия Мирианды. Они долго стояли, обнявшись. У обеих были слёзы на глазах. У одной были слёзы печали. Она оплакивала свою несчастную любовь. У другой были слёзы счастья, ибо она обрела супруга!

Когда они отстранились, стараясь скрыть свои слёзы друг от друга, Луиза прошептала:

– Вы святая, Мирианда!

– Нет, Луиза, – украдкой вытирая слёзы, ответила Мирианда, – я не святая, и у меня есть просьба к вам.

– О, если я только смогу отплатить вам за счастье, что вы подарили мне… я сделаю для вас всё, не задумываясь. Клянусь вам, Мирианда, я выполню любую вашу просьбу.

– Подумайте, Луиза, прежде. Вы ведь не знаете, что я у вас попрошу.

Луиза ещё раз очень нежно обняла Мирианду. Она была счастлива. Очень счастлива.

– Клянусь, Мирианда. Клянусь вам именем святой Девы Марии. Я выполню вашу просьбу, чего бы это мне ни стоило, Мирианда, дорогая сестра моя.

Мирианда отстранилась от Луизы. Бледность её лица ещё более подчёркивала торжественность, с которой она обратилась к Луизе.

– Вы сами так решили, Луиза. Что ж, вы поклялись именем святой Девы Марии, и я принимаю эту клятву. Выслушайте меня внимательно, Луиза. В тот день, в тот час, когда Филипп умрёт, – я приду в ваш дом, и вы отдадите мне его мёртвое тело.

Луиза, мгновенно покрывшись смертельной бледностью, отшатнулась от Мирианды. Бросив последний взгляд на Луизу, Мирианда покинула комнату так же тихо, как и вошла. После её ухода Луиза, шатаясь, добрела до стены с фресками. Цепляясь за неё руками, она с глухим рыданием сползла на пол.

– Что я наделала? Что наделала? – шептала сквозь слёзы Луиза.

Из груди Луизы вместе с судорожными рыданиями исторгся душераздирающий вопль.

– Филипп!

Глава 28
НЕЖДАННЫЕ ВЕСТИ

После возвращения из монастыря Луиза острее почувствовала тягу к жизни. Ей начало казаться, что дни пролетают слишком быстро. Она больше не уединялась в своих покоях, стараясь как можно больше времени провести в беседах, где главной темой по-прежнему оставался Филипп, от которого до сих пор не было вестей. Вечера приносили Луизе воспоминания и тяжёлые мысли. Чтоб как-то отвлечься от них, она взяла за привычку ужинать с дофином и Марией Анжуйской, которые всегда рады были видеть её. Ужин затягивался до полуночи, переходя в душевные разговоры.

И сегодня Луиза ужинала вместе с их высочествами. Скромный ужин был сервирован на троих. В середине стола стояли два позолоченных подсвечника, на которых ярко горели свечи. Все трое сидели в удобных креслах и нехотя ужинали. Рядом с ними стоял слуга в почтительной позе, готовый немедленно выполнить любой приказ. Дофин, который в последнее время вообще потерял аппетит, ковырял вилкой сочный кусок мяса. Он отрывал от него мелкие кусочки, а затем отправлял их в рот и долго после этого жевал. Все трое молчали, поэтому вздрогнули, когда возле них раздался неожиданно громкий голос:

– Карл, ты от бездействия стал ленивым. Оставь в покое эту достойную пищу или лучше отдай тому, кто действительно в ней нуждается!

Выговорив эти слова, Таньги без излишних церемоний забрал мясо из тарелки дофина и без зазрения совести отправил его в рот.

– Чего стоишь, принеси ещё одно кресло, не видишь, я голоден! – эти слова Таньги были адресованы слуге, который немедленно выполнил его распоряжение. Пока на него взирали три пары удивлённых глаз, Таньги уселся как ни в чём не бывало рядом с Луизой и с аппетитом принялся поглощать всё, что только лежало на столе.

– А вы пополнели, миледи, – с набитым ртом произнёс Таньги, оглядывая Луизу, и добавил, обращаясь к дофину: – Карл, ты что, совсем обнищал? Я не вижу на столе вина.

– Может, тебе и мой дворец передать? Или, скажем, всю провинцию? – поинтересовался дофин.

– Бутылочки вина достаточно, – отозвался Таньги, – у меня не такие аппетиты, как у некоторых наследников престола.

– Да что ты себе позволяешь? – дофин выпустил сдерживаемое раздражение наружу, в то время как обе женщины с серьёзным видом смотрели на Таньги, догадываясь, что он привёз долгожданные новости, – явился без приглашения, сел за мой стол и ко всему прочему смеешь обвинять меня в жадности?

– Я справил по твоей матушке упокойную мессу!

– Что? – дофин вначале не понял, а потом с удивлением уставился на Таньги, который не переставал жевать, – матушка умерла?

– Эх, Карл, если б она умерла, разве я стал бы утруждать себя мессой?

И Мария Анжуйская, и Луиза не смогли сдержать улыбок. Таньги покорял своей жизнерадостностью.

– Я убью тебя, – пообещал дофин, – и убью прямо здесь и сейчас.

– Не убьёшь, Карл!

– Почему это? – угрюмо поинтересовался дофин.

– Потому что, убив меня, ты не услышишь о новостях, которые я тебе привёз!

– Значит, ты привёз мне новости? – уточнил с посветлевшим лицом дофин.

– Карл, перестань переспрашивать, иначе я подумаю, что ты ещё больше поглупел с моего отъезда!

– Таньги! – грозно произнёс дофин.

– Хорошо, хорошо. Успокойся, Карл, а не то я не стану ничего рассказывать… шучу, – Таньги произнёс эти слова, увидев, как дофин встаёт с места.

– Прошу вас, сударь, скажите, – он жив? Таньги с участием посмотрел на Луизу.

– Миледи, право, мне очень жаль говорить вам эти слова.

– Он убит? – Луиза покрылась мертвенной бледностью и не мигая смотрела на Таньги.

– Нет, он жив, – успокоил её Таньги, – но поверьте, после всего, что он пережил в последний месяц, ему будет нелегко оправиться.

У Луизы отлегло от души. Главное, он жив. А всё остальное не имело значения. Она почувствовала необычайное облегчение.

– Расскажи, как всё происходило, – тихим голосом попросил дофин, английская армия тоже участвовала в схватке?

– Один полк лучников прибыл на помощь герцогу Бургундскому, да только толку от них в лесах, – ответил махнув рукой Таньги, – всё было продумано просто великолепно. И они угодили прямиком в ловушку.

– Они? – переспросил дофин, изумлённо переглядываясь с женой и Луизой, которые тоже не поняли слов Таньги, – ты кого имеешь в виду?

– Кого же ещё, как не бургундцев? – удивился Таньги, – что с тобой, Карл? Ты что, не слышал, какая битва произошла близ Бретиньи? – Нет!

– Нет? – изумился Таньги, помилуй тебя бог, Карл. Это известно каждому во Франции, а ты ничего не знаешь?

– Скажешь ты, наконец, что там произошло, или нет? – вскричал дофин.

– Мы их разгромили, Карл! Мы их разгромили при Бретиньи! Уничтожили семь полков герцога Бургундского и полк английских лучников. Весь юг за немногим исключением находится в наших руках, вплоть до Парижа. Английская армия застряла в Реймсе. Она остановила все наступательные действия и отменила намечавшуюся кампанию. А ты спрашиваешь, что происходит?

– Таньги, друг мой, – дофин порывисто обнял и, отстранившись, вглядывался в его лицо. – А ты не шутишь?

– Карл, какие шутки? Всё так, как я тебе говорю. Клянусь богом!

Таньги набожно перекрестился, чем убедил дофина окончательно.

Луиза радостно улыбалась. Мария Анжуйская весело поглядывала на своего супруга, чьё лицо разительно отличалось от того, что она видела последнее время.

– Как такое могло случиться, Таньги, – радостным голосом спрашивал дофин, – ведь мы получили известие, что вы окружены?

– Окружены? – Таньги расхохотался, – это была уловка, которую придумал Филипп. Когда он узнал, что герцог Бургундский устраивает западни, чтобы выловить его, Филипп решил использовать это. Мы, – возбуждённо продолжал Таньги, – снарядили отряд из трёхсот человек и поскакали в сторону Бретиньи. Наделав там немного шума, мы разбили лагерь неподалеку от Бретюнского леса, предварительно выслав людей, чтобы следили за дорогой на Париж. Ещё не наступило утро, когда нам доложили, что со стороны Парижа на нас двигается несколько полков. Мы быстренько собрались и, дождавшись их появления, изобразили бегство. И сделали это столь искусно, что следующие две недели нас называли трусами. Мы углубились в лес, который сразу окружили бургундцы. Признаться, я и сам не знал, что задумал Филипп. Мы разбили лагерь в глубине леса, – продолжал Таньги, – бургундцы решили, что голод выгонит нас из леса и тогда они смогут расправиться с нами. Они окружили нас и ждали, пока мы выйдем из леса. А мы даже не собирались. Мы проторчали в этом чёртовом лесу полтора месяца, пока бургундцы наконец сделали то, на что надеялся Филипп.

– Чем же вы питались всё это время? – недоумённо спросил дофин.

– Из леса в Осер вёл потайной ход!

– Святой Педро, вот оно в чём дело, – вскричал дофин, – говори, мой друг, кажется, я начинаю понимать затею графа.

– Слава богу, – отозвался Таньги и продолжил, – ей-богу, на голову я никогда не жаловался, но даже для меня стало неожиданностью, когда Филипп приказал привезти большие кувшины с маслом, а затем приказал привязывать их к верхушкам деревьев по всему лесу.

– Зачем? – с недоумением спросил дофин.

– Вот и я задавал себе подобный вопрос, – ответил Таньги, – но всё выяснилось однажды ночью. Филиппу доложили, что бургундцы, которым надоело ожидание, решили войти в лес и уничтожить нас. Филипп позвал меня и сказал, показывая на кувшины с маслом: «Останешься здесь, как только увидишь первые ряды бургундцев, поджигай масло и уходи». Той же ночью он покинул лес и через подземный ход ушёл в Осер. Утром бургундцы, думая, что мы всё ещё в лесу, вошли в него. Я сделал, как мне говорил Филипп. Лес запылал. Многие бургундцы погибли от огня и дыма, а те, кто выжили и выходили из леса, попали под удар Филиппа, который во главе двух тысяч всадников успел выйти из Осера и ударить в спину герцогу Бургундскому, которому удалось бежать. Простите, – добавил Таньги, обращаясь к Луизе, – я всё время забываю, что он ваш отец!

Луиза ничего не ответила. Она была счастлива оттого, что вопреки всем ожиданиям Филипп остался в живых. А что касается отца? Он пытался убить Филиппа, вот и получил по заслугам.

– Миледи, ваш супруг желал, чтобы я привёз вас домой, – послышался голос Таньги. Луиза встрепенулась.

– Он так сказал?

– Да, – подтвердил Таньги, – он хочет, чтобы его первенец родился в родовом замке. Но если вы не в состоянии перенести дорогу…

– Я в состоянии, – быстро ответила Луиза, – когда мне надо быть готовой к отъезду?

– Мы будем ждать сколько необходимо!

– Я буду готова завтра утром! – сказала Луиза и, извинившись, оставила их.

Мария Анжуйская последовала её примеру, оставив дофина наедине с Таньги. Таньги вытянул ноги и зевнул, искоса поглядывая на дофина. Тот покосился на него. Оба после этого одновременно засмеялись.

– Скучал без меня, а, Карл?

– Скучал – откровенно признался дофин, – хоть ты и говоришь одни гадости!

– А кто их тебе ещё скажет? – спросил Таньги и продолжал: – Разве мало во дворце людей, которые повторят любую сказанную тобой глупость? Карл, возможно, я иногда и подтруниваю над тобой, но при этом я всегда глубоко верил в твой характер. Верил, что ты станешь таким, как твой великий дед, иначе меня бы просто не было с тобой рядом! Я вижу короля, короля мудрого и смелого, который не боится бросить вызов своим врагам! Будь таким, Карл, и я всегда буду рядом с тобой! Дофин с чувством пожал руку Таньги.

– Так ты действительно веришь в мою звезду, Таньги?

– Верю. И многое уже для тебя сделал, Филипп. Ты не знаешь главного, Карл. Герцог Бургундский готовил Бретиньи для вторжения английской армии на юг. Филипп расстроил их планы, и теперь они уже точно до весны не станут воевать против нас. У тебя есть несколько месяцев, чтобы достойно встретить их. Используй это время и постарайся первым нанести удар.

– Генрих так просто не уступит захваченные земли! – задумчиво проговорил дофин.

– Для начала надо не допустить его продвижения на юг, а дальше видно будет. В любом случае наш ждёт долгая война.

– Ты прав, – согласился дофин, и на этом они разошлись.

Таньги отправился готовиться в обратную дорогу, а дофин устроился у горящего камина и долго наблюдал за потрескивающими огоньками.

* * *

Несколько дней ранее поспешно собранный военный совет в Реймсе, среди которого был и герцог Бургундский, слушал бормотание короля Англии, который расхаживал с задумчивым выражением лица.

– Он нападает на нас в Руане, затем ещё раз близ Реймса. Мы посылаем за ним погоню, думая, что он ушёл на юг, а он нападает на нас с севера. А после всего этого попадает в окружение с ничтожным отрядом и не только выходит из него, но и начисто разбивает наши полки. Какова наглость? И есть ли предел наглости графа? Он, несомненно, заманил вас в ловушку, зная ваше стремление поймать его, – слова короля были адресованы герцогу Бургундскому.

– Меня не удивит, если в следующий раз мне доложат, что он захватил Руан, а может, нам вообще не стоит продолжать эту войну, а, герцог? Да и как, скажите на милость, можно воевать, если не знаешь, откуда воткнут нож в спину. Из-за действий графа Арманьяка мы теряем возможность начать кампанию в этом году.

– Ваше величество, – подал голос герцог Бургундский, случившееся – лишь лёгкое недоразумение. Арманьяки – отныне не ваша забота. Я с ними покончу. Они бросили мне вызов и будут уничтожены… мне и раньше доводилось расправляться с ними, сделаю это и сейчас.

– Если вы не заметили, герцог, – насмешливо сказал король, – Арманьяки давно бросают вам вызов.

– Они в последний раз одержали верх!

– Надеюсь, что вы окажетесь правы, – ответил король, – я не позволю никому нарушать своих планов. По всей видимости, кампанию придётся отложить до следующей весны. Если к тому времени вы не уладите вопрос… со своим родственником, – среди людей, присутствующих на военном совете, раздался приглушённый смех, – мне придётся пересмотреть наши общие планы. Я не могу иметь дело с человеком, который не справляется с горсткой бунтовщиков, – король направился к выходу, но возле двери остановился:

– И ещё! Я надеюсь, мне не придётся договариваться с графом Арманьяком к тому времени, когда начнётся кампания!

Герцог Бургундский резко встал из-за стола и покинул совет. Его оскорбили, а он этого никому не прощал.

* * *

На следующее утро, тепло поблагодарив его высочеств за длительное гостеприимство, Луиза в сопровождении Капелюша и Таньги отправилась в обратную дорогу. Путь был неблизкий. А из-за плохих дорог и состояния Луизы приходилось двигаться медленно. По этой причине они прибыли в Осер почти через три недели после того как покинули Бурж. Первая неприятная новость, которая ждала Луизу по прибытии домой, была о том, что Филиппа не было в замке. Он уехал днём раньше, не дождавшись их приезда. Никто, даже Жорж де Крусто, не знал, куда он уехал. Филипп взял с собой лишь 10 человек и, не объясняя ничего, уехал. Луиза почувствовала недоброе, но долго ей думать об этом не пришлось. На следующий день после своего приезда она внезапно почувствовала себя плохо. Испуганные слуги позвали лекаря. Лекарь тотчас же прибежал. Едва взглянув на бледную Луизу, которая лежала в постели и стонала, он приказал принести горячую воду. Все поняли, что настало время родов. В тот момент, когда лекарь, засучив рукава, суетился над Луизой, Филипп подъехал к дофину, который стоял в окружении своих приближённых на небольшой возвышенности близ города Монтеро и взирал на мост, находившийся в двухстах шагах от места, где он находился. Филипп спешился. Приближённые дофина расступились, давая ему место. Филипп встал рядом с дофином.

– Вот здесь должна произойти эта встреча, – дофин указал рукой на мост. В ответ Филипп коротко кивнул, давая знать, что понимает смысл слов дофина. Они стояли в полном молчании. Воды Йонны мирно протекали под мостом, уходя всё дальше и дальше, в места, куда не охватывал взгляд. Филипп наблюдал за рекой и думал. Река похожа на вечного странника, который совершает один и тот же путь, зная, что её милость позволяет людям не умирать от жажды. Кто мог указать реке этот путь, если не господь бог!

Услышав отдалённый топот, Филипп оторвался от созерцания Йонны и обратил взгляд на мост. С другой стороны к нему подъехала кавалькада всадников. Помахав издали им рукой, один из них отделился от других и въехал на мост.

Дофин повернулся к Филиппу.

– Я выполнил своё обещание, – торжественно произнёс он, – он твой!

Филипп, не говоря ни слова, снова вскочил на коня и пустил его рысью по направлению к мосту. Оба всадника встретились посередине моста.

– Кто ты? – удивлённо спросил герцог Бургундский, увидев вместо дофина незнакомое лицо.

– Тот, кто пришёл выполнить свою клятву, – последовал ответ, и прежде чем Филипп выхватил кинжал, герцог Бургундский понял, кто перед ним.

– Умри, убийца, – закричал Филипп, вонзая кинжал ему в горло.

Сделав это, Филипп развернул коня и поскакал обратно, слыша вслед проклятия бургундцев, которые спешили к своему герцогу. Прежде чем они подошли к нему, тело герцога осело и свалилось с лошади на мост. Вокруг его тела расплывалась лужа крови. Герцог Бургундский испустил дух, сказав единственное слово:

– Я знал!

Именно в этот момент все церкви Осера громко зазвонили в колокола. В городе началось ликование, ибо звон колоколов означал появление на свет наследника Арманьяков!

Филипп вернулся домой через десять дней после рождения своего сына. Бросив коня во дворе, он бегом направился в покои своей супруги. Открыв дверь, он увидел самую прекрасную картину в своей жизни. Луиза сидела в кресле и кормила его сына. Подле её на коленях сидела цыганка Нефиза. Мать и младенец выглядели совершенно. Филипп сделал один шаг и остановился, не в силах отвести взгляда от этого чудесного видения. Луиза подняла на него взгляд и смотрела на Филиппа, пока ребёнок не насытился. Застегнув платье, она поднялась со своего места и подошла к Филиппу. Не сводя с него взгляда, она молча передала младенца отцу.