Текст книги "Тайны господина Синтеза"
Автор книги: Луи Анри Буссенар
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
ГЛАВА 6
Старый знакомый. – Помощник кочегара. – Из префектуры полиции. – В Коралловое море. – Инструкции, полученные секретным агентом. – На борту «Анны». – Как агент номер 32 оценивает работы господина Синтеза. – Электродинамическая машина. – Лаборатория полностью оборудована. – Речь идет о превращении шестисот китайцев в фарш. – Пока раздували пары главной машины, чтоб получить электрический ток. – Обморок. – Бред. – Два помощника кочегара оказались отнюдь не помощниками кочегара.
Господин префект!
Безотлучно проводя нескончаемые дни между небом и водой, затерянный в таинственном море, причудливо усеянном рифами, почти забыв, в каком полушарии Земли нахожусь, я не знаю, когда и каким образом отошлю вам этот рапорт и дойдет ли он до вас вообще.
Пишу со всей необходимой тщательностью скорее из чувства профессионального долга, чем в надежде обрести счастливый случай передать докладную вам.
Случай! Вот единственный гонец, на которого и сейчас и впредь мне придется рассчитывать. Еще и еще раз я надеюсь на него со всем рвением узника или, во всяком случае, затворника.
Лично не знакомый ни с кем, кроме одного из ассистентов господина Синтеза, моим бывшим «профессором взрывчатых наук» Алексисом Фармаком, я без малейшего колебания решился исполнить поручение, которое имел честь от вас получить и которое состоит в наблюдении в интересах Центра за участниками экспедиции, предпринятой господином Синтезом.
Я предполагал, что человеку, тем паче профессионалу, нетрудно будет затеряться среди персонала, да еще такого многочисленного, как команды четырех кораблей. Мои расчеты оказались верными. Единственная трудность была – не выглядеть на судне как некая приблудная личность, а стать человеком, имеющим свои определенные обязанности, чье присутствие не вызывает ни у кого никаких подозрений.
Учитывая свое полное невежество в области мореходства, я по прибытии в Гавр избрал себе профессию, не требующую предварительной подготовки, но позволяющую держаться в тени и находиться в отдалении, хотя свою внешность мне все равно пришлось изменить с помощью грима.
Профессия эта – помощник кочегара – имеет не только большие преимущества, но и причиняет страшные неудобства. На борту пароходов подачу топлива из угольного бункера осуществляют угольщики (так называют помощников кочегаров). Заточенные в закутки, напоминающие тюремные камеры, расположенные вблизи топок, лишенные свежего воздуха, палимые адским жаром, обливаясь потом, эти люди, пока корабль находится в рейсе, ведут нестерпимо тяжелую жизнь… Но хватит об этом. Это всего лишь незначительные подробности. Теперь несколько слов о том, как мне удалось проникнуть на корабль.
Пока суда господина Синтеза грузились топливом в Гавре, я ухитрился свести дружбу с одним из кочегаров, страдавшим, как и все его коллеги, хронической «жаждой». Путь к его сердцу я нащупал через желудок, то есть добросовестно поил моряка по каждому случаю. Вскоре нас было не разлить водой, мне удавалось даже по ночам уводить его с корабля с целью устроить загул в припортовых кабаках.
В конечном итоге вечером накануне отплытия я умудрился напоить своего нового приятеля еще больше, чем обычно, – буквально до положения риз. Затем проворно стащил с него одежду, натянул на себя его ветошь, оставив ему свое платье и сто франков в придачу, чтобы несколько утешить его после пробуждения. Поручив беднягу неподкупной хозяйке заведения, я вышел и, вымазавшись угольной пылью у ближайшего вагона, сделался совершенно неузнаваемым.
Преображенный таким образом, я смело поднялся на борт, притворяясь пьяным. Вахтенный для проформы на меня рявкнул, но моряки снисходительны по отношению к пьяным. Его великодушие простерлось до того, что он самолично соблаговолил проводить меня в кубрик. Подпирая меня своим могучим плечом, он размышлял вслух:
– Сильно нажрался парень. При его вонючей работенке как глотку не промочить? Хорошо, что сейчас такая темень, не то офицер живенько б его турнул продолжать пьянку на суше.
Не имея понятия о том, где живу, каков номер моей койки, я, естественно, улегся прямо на полу и заснул.
На рассвете меня тотчас же отправили в угольный бункер с моими товарищами, нанятыми всего за несколько дней до того, так что они совсем не знали или знали едва-едва человека, которого я так неожиданно подменил.
Пароход разводил пары. Я приступил к исполнению своих обязанностей под именем Жака Пледена, члена корабельной команды на «Анне». Незачем бередить себе душу, вспоминая первые шаги, это было ужасно… К счастью, по мере продолжения плавания, ситуация стала улучшаться. Мы бросили якорь в Порт-Саиде, затем двинулись дальше, чтобы по Суэцкому каналу пройти в Красное море.
Наш рабочий график был составлен так, что короткие часы работы перемежались с продолжительным отдыхом, наступившим как нельзя кстати, ибо, несмотря на мое рвение и недюжинную физическую силу, я уже еле волочил ноги.
Пока суд да дело, я отпустил бороду, окончательно изменив свою внешность, – мой бывший преподаватель теперь меня точно не узнает. А ведь это не человек, а сущий дьявол! Пусть он и одноглазый, но не преминет всполошиться, ежели хоть что-нибудь покажется ему подозрительным.
Когда судно прибудет на место, мы погасим топки и я наконец-то покину свой угольный ад. Простите, господин префект, что я так рассусоливаю все эти с виду незначительные подробности. Необычная ситуация, в которой я оказался, меня оправдывает. Мне так одиноко в среде своих сотоварищей! Иногда тянет поговорить с самим собой и, чтобы хоть как-нибудь развеять скуку этой продолжительной стоянки, стараюсь, «выговориться» на бумаге. Ясное дело, из-за этого рапорт несколько растянут, зато ситуация будет освещена полнее. К тому же, как вам станет ясно из дальнейших событий, некоторые детали, касающиеся моей профессии кочегара, не помешают.
Совершив дальнейший переход без особых происшествий, мы вошли в Коралловое море, расположенное, как вам известно, на северо-востоке от Австралии. Я еще не смог узнать точную широту и долготу нашего местопребывания (деталь, кстати сказать, не имеющая никакого значения, во всяком случае на данный момент). Памятуя ваш приказ узнать истинное назначение скафандров, химреактивов, машин, вообще всех материалов, погруженных на корабли господина Синтеза, а также смысл слов, произнесенных им во время вашей беседы об опыте, предполагающем создание ранее не существовавшей суши, я решил выяснить, каким способом сей господин вознамерился осуществить свой проект и каковы будут последующие события?
Должен сразу же оговорить тот факт, что касательно новой земли этот чудак сказал вам истинную правду. Он действительно создал небольшой островок диаметром около двадцати пяти метров. Вы спросите: «Как?» Способ, выбранный им, потрясает своей оригинальностью.
Взяв за основу принцип образования кораллового рифа, господин Синтез, исходя из своих умозаключений, сбросил в огромный бассейн с морской водой, где жили кораллы, весь груз одного из кораблей, того, что вез химреактивы. Перенасытившись и объевшись, зверушки сфабриковали ему коралловый риф, чей кубический дециметр, между нами говоря, влетел ему в копеечку. Он называет этот риф своей землей.
По моему скромному разумению, раз уж господину Синтезу так приспичило обладать новой сушей, довольно было прямо на дне нарастить бетонный блок, а не пичкать тварей разными химикатами. Хотя, возможно, с точки зрения ученого, это далеко не одно и то же.
Я им восхищаюсь, все принимая на веру, ибо не в моей компетенции по достоинству его оценить. Каковы бы ни были мотивы, побудившие господина Синтеза к действию, я не вижу в этой дорогостоящей помещичьей прихоти ничего предосудительного или противозаконного, – все его действия не содержат покушения на свободу народов или отдельных лиц. Риф господина Синтеза не препятствует судоходству, так как его омывают миллионы лье океана, где и без того рифов пруд пруди. Одним больше, одним меньше – какая разница? К тому же он расположен не во французских водах.
Итак, по одному пункту ясность внесена.
Надо сказать, что, прежде чем войти в Торресов пролив, чтобы далее взять курс в Коралловое море, наша флотилия зашла в Макао и приняла на борт большое количество китайских кули. Господин Синтез нанял шесть сотен этих макак, чтобы они выполняли всевозможные работы в качестве чернорабочих. Контракт был подписан по всей форме, в присутствии португальского прокурора и шведского консула, в агентстве по делам иммигрантов, куда судовладелец официально обратился.
С этой стороны – не подкопаешься. Кроме того, господин Синтез не является французским подданным. А пользование вольнонаемным трудом желтокожих разрешено международным сводом законов.
Как только сыны Поднебесной империи прибыли в Коралловое море, они тотчас же облачились в скафандры, дабы зацементировать с помощью портлендского цемента дно бассейна, предназначенного для откорма кораллов. Итак, пока все идет по законам логики. Скафандры использовались строго по назначению: опасения должностных лиц по поводу их приобретения оказались беспочвенными.
С самого начала было очевидно, что господин Синтез вряд ли остановится на достигнутом. И впрямь, после этого фантастического предисловия последовало не менее фантастическое продолжение…
В итоге сейчас, когда я пишу вам, островок покрыт гигантским, держащимся на металлических лесах аппаратом в форме стеклянного купола, что делает его похожим на колоссальную теплицу. Это настоящий вызов архитектуре – в диаметре не менее ста метров! Почти в полтора раза превышает купол собора Святого Петра в Риме и более чем в четыре раза купол Пантеона [195]195
Пантеон – здесь: усыпальница великих людей в Париже
[Закрыть]. Вот вам и объяснение, на что пошла значительная часть закупленных грузов.
Я начинаю искренне восхищаться человеком, по мановению которого такое чудо было воздвигнуто всего за три недели. Согласен, что все происходящее необычайно, но даже самый предубежденный человек не усмотрит здесь ничего подозрительного.
Этот купол, эту утепленную оранжерею многозначительно именуют лабораторией, и, судя по установленной внутри аппаратуре, она вполне оправдывает сие название: через стекло видны хитросплетения ровных или гнутых трубок разнообразных сечений. Заизолированные от попадания морской воды, кислот и газов, пригнанные с величайшей точностью и снабженные металлическими кранами, позволяющими по желанию устанавливать или прерывать подачу перекачиваемых по ним веществ, они тянутся к находящимся за пределами лаборатории химическим аппаратам моего бывшего учителя Алексиса Фармака. В его ведении – котлы из листового железа, плавильные печи, газовые горелки, горны, реторты, короче говоря – бесчисленное множество различных приспособлений этой фантастической кухни.
На одном из кораблей установили громадных размеров машину Эдисона [196]196
Машина Эдисона (электрогенератор)– машина, преобразующая механическую энергию в электрическую
[Закрыть], чьи провода с медными штоками на концах включаются в розетки, вделанные в свод лаборатории. Насчет назначения электрогенератора у меня пока нет никаких предположений. Будет ли господин Синтез экспериментировать над электрической энергией или устраивать комнатные грозы, понятия не имею. Надеюсь вскоре добыть дополнительные сведения по данному вопросу.
Между тем все эти престранные вещи живейшим образом возбуждают любопытство команды. Я прислушиваюсь к тому, о чем говорят моряки европейского происхождения (они любят поспорить и пообсуждать происходящее).
Приблизительно две трети экипажа и почти вся обслуга индусы. Эти люди ничему не удивляются, ничего не замечают, их ничто не смущает, самые неимоверные вещи кажутся им естественными. Короче говоря, будучи фанатиками и фаталистами, они всей душой преданы своему повелителю господину Синтезу.
Но среди лиц, имеющих определенные неведомые азиатам представления, необходимые для успеха экспедиции, распространяются странные слухи. Один из таких слухов возник на полубаке [197]197
Полубак – слегка приподнятая часть носовой палубы судна
[Закрыть], – здесь наслушаешься самых фантастических россказней, затмевающих любую сказку. Вообще, на кораблях, как в монастырях или в казармах, народ склонен почесать язык, это объясняется отгороженностью от внешнего мира. К тому же моряки, как правило, суеверны и склонны верить самым нелепым выдумкам.
Так вот, о господине Синтезе родилась и молниеносно распространилась среди команды легенда; болтают, будто, сфабриковав новую сушу, он задумал в своей лаборатории создавать людей нового типа, таких совершенных, что мы на их фоне покажемся ничуть не лучше самых паршивых обезьян. Для этой цели предназначаются злополучные китаезы, которые сейчас кемпингуют на отдельном рифе. Они послужат основой или, если вам больше нравится, материалом для этого генезиса [198]198
Генезис – происхождение и последующий процесс развития
[Закрыть], как ранее кораллы послужили материалом для сотворения рифа.
Мои сотоварищи полагают, что китайцев сперва порубят на кусочки, измельчат, растолкут и обратят в фарш. Затем их пропустят через ряд аппаратов, воздействуют на них реактивами, электрическим током и т. д. Из этой человеческой материи, грубо обработанной согласно какой-то неведомой формуле, будут восставать высшие существа, которыми господин Синтез желает заселить свои владения и, где, скажем в скобках, им будет тесновато…
Идея показалась мне оригинальной, а главное, смелой, хотя в данный момент я в нее не верю. Однако осмелюсь утверждать, что, если господин Синтез и впрямь решил учинить подобную бойню, если и впрямь она необходима для воплощения его замысла, он ни перед чем не остановится. Я же в общем-то думаю, что для создания живого организма мой «подопечный» избрал бы менее варварский способ. Как бы там ни было, готовится огромное событие в науке, и мы еще увидим совершенно необыкновенные вещи.
Но это не все. Как ни ничтожно занимаемое мной положение помощника кочегара, но оно помогло мне проникнуть в одну тайну, которая, быть может, будет иметь неожиданные последствия для кое-кого из командования.
Дело было совсем недавно, так как произошло оно уже после установки электродинамической машины Эдисона. Вам известно, что принцип работы этой машины зиждется на добыче электроэнергии путем движения. Поскольку источником движения является преимущественно пар, электродинамическая машина черпает эту силу у паровой машины. Соответственно, установленный на нашем корабле прибор Эдисона своим двигателем имел непосредственно наши генераторы.
Когда машина проходила испытания, нам, естественно, пришлось разжечь топки, из чего следует, что помощники кочегаров после долгого бездействия вновь засучили рукава. Я заступил на первую вахту, а напарником моим был один очень молчаливый парень, сущий человеконенавистник, – он никогда ни с кем и словом не перемолвился, а большую часть свободного времени проводил, прячась в самые укромные закоулки на судне.
Человек этот меня заинтересовал, несмотря на свою молчаливость, и я решил, чтобы скоротать время, немного понаблюдать за ним. Судите сами, каково было мое удивление, когда я заметил, что он постоянно обменивается многозначительными взглядами, знаками, даже перебрасывается словом-другим с индусами из команды и даже со слугой капитана.
Еще я заметил, что человек этот что-то уж слишком блюдет толстый слой сажи, покрывающий ему лицо. И мне захотелось узнать, почему он один из всей команды старается ни на секунду не смывать с себя этой омерзительной маски. (А я-то теперь благодаря бороде с наслаждением мылся в корыте с морской водой, не боясь быть узнанным.) Было очевидно, что этот тип тоже скрывается, что в морском деле он новичок, а, как я уже говорил, профессия кочегара – самый лучший вариант в такой ситуации.
Прошло довольно много времени, прежде чем я, не без некоторого тайного удовлетворения, убедился в правильности своего предположения. Это произошло в день запуска электродинамической машины. Была жуткая пятидесятиградусная жара, и, так как корабль стоял на рейде, вентиляционные трубы не пропускали в нашу парилку ни единого дуновения свежего воздуха. К тому же мы успели отвыкнуть от этой адской работы и вскоре уже совсем вывалили языки.
Несмотря на всю свою энергию, мой товарищ скопытился первым. Задыхаясь, он тяжело повалился на кучу угля. Не знаю, что придало мне силы, скорее всего любопытство, нежели сострадание, но я, сам почти теряя сознание, схватив его в охапку, выволок, как тюк, из переднего трюма и потащил в лазарет, по счастью на то время пустовавший.
Я воспользовался этим случаем и, чтобы рассмотреть лицо моего сотоварища, решил умыть его морской водой. Каково же было мое удивление, когда из-под омерзительного налета угольной пыли появились матовая белая кожа, прекрасные и тонкие благородные черты, короче говоря, совершенный образец мужской красоты, настоящего индийского бога!
Мой пациент оказался совсем молодым человеком, лет двадцати – двадцати пяти. Он постепенно пришел в себя. Когда его взгляд остановился на мне, в нем появился испуг. Юноша забормотал что-то бессвязное; мелькнуло имя господина Синтеза, затем угрозы убить старика. (После почти трехмесячной жизни бок о бок с индусами я немного нахватался языка хинди [199]199
Хинди – один из самых распространенных языков Индии, в настоящее время является государственным языком
[Закрыть] и даже научился без труда понимать некоторые общеупотребимые фразы.)
Мой больной оказался врагом господина Синтеза, притом, судя по яростному выражению, исказившему его лицо, пока он бредил, врагом заклятым! Внезапно он опомнился и узнал меня.
– Ты говоришь по-английски? – без обиняков спросил он.
Я родился в Булон-сюр-Мер, и английский наряду с французским мне, можно сказать, родной [200]200
«Я родился в Булонь-сюр-Мер, и английский наряду с французским мне… родной». – Булонь-сюр-Мер город у пролива Па-де-Кале, разделяющего Францию и Англию. В этот порт приходят суда из Англии с пассажирами, едущими на континент. Многие жители Булони-сюр-Мер в той или иной степени владеют английским языком
[Закрыть]. Кивком головы я ответил утвердительно. .
– Я только что разговаривал… Ты слышал…
– Но я не понимаю языка хинди!
– Лжешь! К тому же ты видел мое лицо.
– Ну и что с того? Скажи, дружище, это твоя благодарность за оказанную тебе услугу?! А если бы я не вытащил тебя сюда, если бы бросил в трюме?! Ты б и пятнадцати минут не протянул!
– Твоя правда. Но ты узнал тайну, а тайна убивает.
– Не говори глупостей и не устраивай мелодрам. Я тоже непрост, меня не запугаешь. Поговорим спокойно. Чего ты хочешь?
– Чтобы ты обо всем забыл.
– О, это совсем легко, ведь я ничего не знаю.
– И мои слова, и мое лицо…
– Если тебе это доставит удовольствие, то я – со всей душой!
– Поклянись!
– Ладно, клянусь. Ты доволен?
– А теперь вернемся к работе. Никто не должен видеть мое настоящее лицо.
Мы возвратились в трюм, где этот голубчик вновь загримировался с величайшей тщательностью.
– А ты что здесь делаешь? – спросил он меня шепотом.
– Как видишь, таскаю уголь в ручной корзине. Поганая работа.
– Это не твоя профессия. Ты, как и я, не настоящий помощник кочегара.
«Ну и ну! Попал прямо в яблочко!» – отметил я про себя.
– Отвечай! Зачем ты здесь?
– Этот секрет мне не принадлежит. К тому же к тебе он не имеет ни малейшего отношения и никого, кроме господина Синтеза, не касается!..
– Значит, ты здесь не из-за нее?
– Ты о ком?
– О находящейся на борту юной девушке. О той, из-за которой я терплю все эти адские муки… О той, которая цепями приковала к себе мою душу…
– А-а… Знаю, дружище, знаю! Нет-нет, успокойся, я тебе не соперник.
– Клянешься?
– У тебя, приятель, навязчивая идея все время клясться. Сам посмотри, похож ли я на героя романа?
– Да уж… – Он слабо улыбнулся, окинув взглядом мою вполне заурядную фигуру и ничем не примечательную физиономию.
– Но, – необдуманно брякнул я, – если ты питаешь столь нежные чувства к внучке, почему так люто ненавидишь деда?
– Наконец-то ты признался!.. Ты слышал, как я угрожал ему в бреду!
– Ну и что, раз я пообещал держать это в секрете? Послушай, давай заключим договор – откровенность за откровенность, молчание за молчание. Я – детектив, посланный французской полицией следить за господином Синтезом.
– Ничего ты о нем не узнаешь. К тому же он не представляет никакого интереса для правосудия твоей страны. Французам он не враг.
– А кому он враг?
– Англичанам.
– Быть того не может! Но почему?
– Не знаю. Только могу сказать, что когда-то господин Синтез был другом старого раджи из Битура. Он воспитал в его приемном сыне Дхондопукт-Нанаже эту ненависть…
– Не слышал о таком…
– Вы, европейцы, называли его Нана-Саибом [201]201
Нана-Саиб (Нана Сахиб) – один из руководителей антианглийского восстания в Индии в 1857—1859 годы
[Закрыть].
– Этого знаю. Горе-герой великого восстания тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года, инициатор резни в Канпуре…
– Совершенно верно. Синтез сделал Нана своим инструментом и тайно руководил восстанием.
– Будь по-твоему. Но это же дела давно минувших дней, современников они не интересуют, амнистия была давно. Кроме того, надо еще доказать… Тебе-то что за дело?
– Не важно. Знай только, что Синтез был злым гением моей семьи, из-за него хищники сожрали труп моего отца, а я потерял свою касту, стал парией [202]202
«…потерял свою касту, стал парией». – В Индии с древности существовало деление общества на замкнутые в специальном отношении группировки – касты; высшей среди них является каста брахманов, а среди низших каст есть такие, члены которых называются «неприкасаемыми» (мусорщики, могильщики и т. п.), или париями. Член высшей касты, вступивший в общение с париями, сам становится «неприкасаемым»
[Закрыть]. Однако хватит. Тебе известна часть моего секрета, мне – твоего. Мы квиты и должны жить разумно, в добром согласии, не стараясь навредить друг другу. А скажешь хоть слово Саибу (хозяину), сразу же умрешь – ведь у меня здесь сообщники, и ты их не знаешь. За работу!
Вот в какую странную историю я влип. Зачем? Убей Бог, не знаю. Этот загадочный юноша, имени которого я даже не спросил, говорил, как человек цивилизованный, а ненавидел, как дикарь. Мне казалось, такой способен совершить преступление. Должно быть, выжидает удобного случая, чтоб избавиться от господина Синтеза и завладеть девушкой. Это будет нелегко – старика хорошо охраняют. Видимо, инстинкт подсказывает ему, что следует остерегаться.
Что прикажете делать мне в подобных обстоятельствах? Все рассказать Саибу, как они его тут окрестили? Тогда пришлось бы ему выложить, что я специально послан Центром. Вряд ли господину Синтезу это может понравиться. К тому же мой коллега, наверное, убьет меня, что не входит в мои планы. Не лучше ли промолчать? Надо, чтоб и овцы были целы, и волки сыты. Буду тайком радеть о безопасности старца, а самому, во всяком случае внешне, следует оставаться пассивным сообщником моего незнакомца хотя бы для того, чтобы вовремя расстроить его замыслы.
Я лично вовсе не симпатизирую господину Синтезу и в других обстоятельствах не стал бы вмешиваться. Но меня заинтересовал его опыт, и я хотел бы узнать, чем все закончится. Это мой профессиональный долг.
Таким умозаключением, свидетельствующим не столько о человеколюбии автора, сколько о наличии у него философской жилки, агент номер 32 завершил свой рапорт. Аккуратно сложил тонкие листки бумаги для прокладки гравюр, исписанные микроскопическим почерком, обмотал их вокруг карандашного грифеля и все вместе вставил в завинчивающийся футлярчик, который спрятал за подкладку робы.