Текст книги "Том-Укротитель"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– С кем вы вздумали тягаться, щенок? Не хотите говорить? Ничего страшного! Несмотря ни на что, уважаемый судья все равно вас услышит!

Хромой пожал плечами и посмотрел на Силквайера с вызовом. Сохраняя хладнокровие, сыщик спокойно вышел из комнаты и минуты через две-три вернулся с большим, красивым граммофоном. Поставив аппарат на стол, детектив обратился к человеку в мантии:

– Вы позволите, господин судья?

– Разумеется!

Силквайер вставил диск и нажал на кнопку.

И граммофон начал воспроизводить диалог сыщика и бандита, состоявшийся совсем недавно. Качество звука было потрясающим!

Судья слушал, удивленно покачивая головой, а бандит как-то весь обмяк на стуле – так он был потрясен.

Когда прослушивание закончилось, Силквайер заявил:

– Вы не сможете отрицать подлинность этого документа. Я предвидел, что вы заартачитесь. Поэтому заранее включил в соседней комнате граммофон и записал нашу мирную беседу. Я задавал вопросы таким образом, чтобы получить четкие однозначные ответы. Вы и теперь намерены сопротивляться?

Бандит посмотрел на сыщика затравленно. Бороться конечно же было бессмысленно, слишком неравны силы. Он гневно сжал кулаки, замотал головой и сквозь зубы промычал:

– Мистер Силквайер, ваша взяла… сдаюсь. Вы – единственный, кто мог нас победить. И это случилось. Мы потерпели поражение, потому что вы – великий сыщик! Только вы, и никто другой, могли противостоять союзу Тринадцати.

– Таким образом, вы подтверждаете достопочтенному судье подлинность беседы, только что воспроизведенной граммофоном?

– Да, подтверждаю!

Судья бесстрастно констатировал:

– Суду все ясно! Поместите этого человека в камеру предварительного заключения. Позднее он будет допрошен в присутствии присяжных заседателей. А вы, Силквайер, примите заверения в моем искреннем к вам уважении!

ГЛАВА 3

Сыщик вызывает Укротителя. – Прогулка Джейн в Золотом парке. – Мисс Диксон дает отпор миллионерше. – Провокация и погром в цирке.

Став женихом Джейн Диксон, Том окончательно переселился в отель «Гамильтон».

Его окружили такой заботой, о которой он и не мечтал. Молодой человек окреп, обрел прежнюю силу и ловкость. В обществе мисс Джейн Укротитель ежедневно совершал длительные прогулки верхом. Оба безмерно увлекались верховой ездой, они выбирали маршруты наугад и ехали куда глаза глядят в зависимости от сиюминутного настроения. Присутствие ковбоя было для родителей Джейн надежной гарантией от какой-либо опасности. Но сегодня Том получил послание от сыщика. Прогулку пришлось отложить. Молодой человек с сожалением сказал об этом невесте:

– Дорогая Джейн, меня вызывает Силквайер. Какое-то срочное и важное дело. Я вернусь через несколько часов.

Девушка ответила с очаровательной улыбкой:

– Я думаю, наш детектив не стал бы тревожить вас из-за пустяков. Поезжайте и возвращайтесь скорее.

– Тем не менее, дорогая, вы не должны отказываться от прогулки. Можете побывать в Золотом парке. Там много людей. Жакко вас проводит.

– Я посмотрю. До скорой встречи, мой родной!

– До свидания, дорогая! Я буду думать о вас!

Читателю уже известно, о какой услуге просил Тома сыщик. Теперь нам предстоит узнать, что случилось во время отсутствия Укротителя.

День выдался на славу. Девушка решила последовать совету своего избранника и отправилась в Золотой парк.

Верный Жакко был рядом.

Джейн ехала на дрессированном рыжем жеребце, который заменил ей погибшего на арене цирка арабского скакуна. Молодая женщина старалась приучить своего нового четвероногого друга к толпе, к городскому шуму, чтобы во время представления он не чувствовал себя неуютно при многочисленной публике.

Невеста Укротителя была дьявольски хороша в наряде наездницы, она прекрасно держалась в седле. Ее появление в парке вызвало любопытство и восхищение прогуливающихся горожан.

Несмотря на огромный рост и фигуру атлета, спутник молодой женщины выглядел рядом с ней простовато. Добряк Жакко, кстати, отличный наездник, был человеком без особых претензий. Однако его сила и преданность вызывали невольное уважение окружающих.

Вокруг все было спокойно.

Вскоре наши герои оказались у прибрежного ресторана «Клиффхауз». Обычно здесь проводит время самая изысканная публика Сан-Франциско. Полюбовавшись красивым видом, Джейн и ее спутник развернулись, чтобы возвратиться домой.

В это время ресторан покидали несколько всадников: пять или шесть молодых людей с амазонкой во главе.

Совершенно случайно наши герои и группа всадников оказались рядом.

Женщины сразу узнали друг друга: Джейн Диксон!.. Лизи Джонатан!

Стремясь во что бы то ни стало избежать скандала, Джейн легонько вжала шпоры, намереваясь перейти на рысь и поскорее удалиться.

Взрыв хохота, раздавшийся следом, остановил ее. Затем последовал оскорбительный жест рукой, опять смех. Но этим дело не кончилось.

Лизи посмотрела на соперницу вызывающе и, указывая на нее рукояткой хлыста, крикнула:

– Посмотрите только на эту акробатку! На ее жалкие тряпки! Да у нее сегодня новый поклонник… какой-то нелепый увалень! Таких людей нельзя пускать в публичные места!

Всем известно, с каким уважением американцы относятся к женщине. Однако поклонники Лизи при этих словах начали громко хохотать. Было заметно, что они приняли изрядную дозу горячительных напитков.

Джейн побледнела от гнева и судорожно вцепилась в гриву жеребца. Разъяренный канадец прорычал:

– Сейчас я раздавлю этих щенков!

– Молчите!.. И не двигайтесь!..

В тот же миг Джейн вонзила шпоры в бока своего коня и бросила его на лошадь Лизи, громко крикнув в ответ на оскорбление одно лишь слово:

– Распутница!

Одновременно она наотмашь ударила хлыстом мисс Джонатан по лицу. Застигнутая врасплох, Лизи не успела увернуться. Она взвизгнула от ярости и боли. На левой щеке появился длинный, от краешка губ до уха, белый след. Кавалеры миллионерши остолбенели. А канадец холодно сказал:

– Если вы мужчины, то я жду вас всех… пешими или верхом… с револьверами или ножами! Буду драться с троими, остальными займется Том-Укротитель. Меня зовут Жак Аеблон, проживаю в отеле «Гамильтон». И поскольку не могу дать одну пощечину на всех – держите вот это!

Он смачно плюнул в сторону молодых людей, передернул плечами и повернулся к ним спиной.

Побежденная впервые в жизни, Лизи просто онемела. Боль была столь сильна, что она чуть не потеряла сознание. Миллионерша прикусила губу, чтобы не зареветь от обиды и унижения.

Вокруг столпились зеваки. Все с любопытством смотрели на происходящее, выспрашивая друг у друга подробности. Некоторые сочувственно, а кое-кто и язвительно комментировали случившееся. Из проезжавшего мимо автомобиля выскочил репортер с фотоаппаратом и блокнотом в руке.

На этот раз Лизи, так любившая всегда внимание толпы, решила скрыться.

Униженная, разъяренная, не думая ни о чем, кроме мщения, она быстро повернулась и направилась в сторону ресторана.

Кавалеры, никак не ответившие на вызов канадца, понуро последовали за ней.

Быстрая, решительная стычка и бегство противников разрядили обстановку, и канадец развеселился:

– Мадемуазель Диксон! Ну и молодец же вы! Здорово вы их… честное слово… Тоже мне, храбрецы… Будут теперь знать, как с нами шутить. Они получили неплохой урок!

Джейн улыбнулась:

– Может быть, мы немного перебрали. Впрочем, они это вполне заслужили. Едем домой!

И спокойно, с достоинством всадники направились в сторону отеля «Гамильтон».

А в это время Лизи, уединившись в «Клиффхаузе», пыталась собраться с мыслями.

Беспомощная злость, физическая боль убили мисс Джонатан морально, вызвав своего рода душевный шок. Некоторое время она была неподвижна, бессмысленно уставившись в одну точку.

Лизи никогда не думала, что с ней может случиться подобное. С ней – непобедимой, ослепительно красивой! Казалось, весь мир у ее ног!

И кто ее опозорил? Малышка, цирковая наездница! Да еще перед поклонниками, которыми дочь платинового короля повелевала как хотела!

С сухими глазами, раздувающимися ноздрями и судорожными спазмами в горле мисс Лизи спрыгнула с лошади и потребовала отдельный номер. Заперев за собой дверь, она подошла к зеркалу и взвыла, словно разъяренная тигрица.

Мертвенно-бледный вначале шрам на щеке стал теперь ярко-фиолетовым. Безобразно набухший толщиной с перьевую ручку рубец изуродовал нежную бело-розовую кожу.

Неукротимая гордость, до этой минуты позволявшая хоть как-то сохранять невозмутимость, сейчас не помогла. Лизи словно прорвало.

Она горько, взахлеб зарыдала. Потом стала биться в страшной истерике, круша все вокруг.

Сцена продолжалась около получаса.

Постепенно Лизи успокоилась, кое-как поправила свой туалет, положила на шрам густой слой пудры и вызвала машину.

Кавалеры собирались как обычно последовать за ней. Но она отстранила их жестом и, прижав к щеке носовой платок, опустив голову от унижения, бросилась к подъехавшему автомобилю.

Через десять минут она была в отеле «Джонатан». По дороге домой мисс Лизи напряженно перебирала в голове варианты скорой и ужасной мести. Не в состоянии успокоиться, она легла в постель, приняв несколько таблеток снотворного. И вскоре погрузилась в глубокий неспокойный сон. Наутро Лизи проснулась совершенно разбитая, но с ясной головой. Она была полна решимости мстить, мстить, мстить…

Вечером Большой американский цирк давал новое, необычное представление. Труппа была в сборе. Блестяще проведенная рекламная кампания сделала свое дело. Все билеты раскупили в течение часа.

Пора начинать. Огромная ротонда буквально забита зрителями.

Публика, чуть более оживленная, чем обычно, благосклонно приняла новую увертюру [142]142
  Увертюра – здесь: музыкальное вступление к цирковому представлению.


[Закрыть]в исполнении музыкантов труппы.

Как обычно, вначале артисты цирка прошествовали перед зрителями в торжественном марше. Впереди шла жирафа с мистером Госсе верхом. Затем, в живописном беспорядке, – кенгуру, слон, обезьяны, верблюды, зебры. За ними – клоун Баттерфляй на осле, далее гимнасты, жонглеры, фокусники и, наконец, наездники с Томом и Джейн во главе.

Торжественный выход всей труппы, предваряющий основные события вечера, всегда тепло принимался публикой.

Некоторые артисты сразу завоевали симпатии зрителей. Это, конечно, мистер Госсе с Фатмой, Баттерфляй со своим ослом, Том на Манкиллере и Джейн на великолепном жеребце.

Но сегодня, против всякого ожидания, публика встретила труппу весьма и весьма прохладно. Видно, что-то произошло.

Жидкие несмелые аплодисменты сменились нарастающим шумом. И скоро свист, крики, топот, рев обеспокоенных животных – все смешалось в едином звуке, заполнившем собой пространство цирка.

Дальше – хуже.

Со всех сторон в артистов градом полетели пирожные, огрызки фруктов, овощей и невероятное количество тухлых яиц. Животные испугались. Кортеж смешался.

Правда, артисты, запачканные с ног до головы летящими с трибун отбросами, держались как ни в чем не бывало. И странное дело: создавалось такое впечатление, будто главной мишенью рассвирепевших зрителей стали мисс Джейн и Том. Их более, чем других, забросали тухлыми яйцами.

Надо уходить!

Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.

В коридоре, где было потише, они посмотрели друг на друга, и Укротитель воскликнул:

– Это чьи-то козни…

– Я, кажется, догадываюсь, чьи…

– Лизи Джонатан?

– Именно! Я просто уверена.

– Но невозможно же вот так, за один день, завербовать тысячи людей.

– Оказывается, при желании можно.

– Однако есть и такие, кто нам сочувствует!

– Их слишком мало. Нас дружно забрасывает отбросами огромное большинство. Лизи припомнила мне удар плеткой.

– Вы жалеете о случившемся?

– Я бы охотно все повторила… на этот раз посильнее и похлеще. Кстати, если это будет продолжаться, то нам конец.

Тем временем в огромном коридоре столпились артисты вместе с животными. На арене никого не осталось.

Тут же невероятный шум сменили бурные аплодисменты, как будто цель достигнута.

– Я хочу выяснить, что все-таки происходит? – С этими словами Том вернулся на арену.

Трибуны взревели с новой силой, на молодого человека обрушился новый град гнилых отбросов. Укротитель спокойно продвигался по арене, ожидая, пока зрители утихомирятся.

Напрасное ожидание!

Всеобщий кумир [143]143
  Кумир – предмет восхищения, преклонения.


[Закрыть]и любимец еще вчера, сегодня Том в бессильном молчаливом гневе выслушивал отвратительные оскорбления, не успевая уклоняться от летевших со всех сторон тухлых яиц.

Послышались выстрелы. Нашему герою угрожала смертельная опасность.

– Негодяй! Хвастун! Шут гороховый! Смерть проходимцу!

Еще немного, и Укротителя изрешетят пули.

Раздались предостерегающие голоса:

– Нет! Нет! Нельзя! Можно попасть в зрителей!

Послышались новые револьверные выстрелы. Дамы завизжали и, заткнув уши, поспешили к выходу. За ними, громко возмущаясь, последовали мужчины.

– Верните наши деньги! То, что мы заплатили за места!

Другие кричали:

– Надо снести ограждения и сжечь этот балаган! Сжечь, и все!

Нервно покусывая усы, Том бесстрашно стоял в центре манежа.

– Бараны! Если б только пятьдесят моих отчаянных друзей-ковбоев были рядом, я быстро поставил бы всех на место! Но обух плетью не перешибешь. Лучше уйти.

Бледный от ярости, Том повернулся и, осыпаемый оскорблениями, присоединился к труппе. Пока артисты поспешно отводили животных в безопасное место, зрители, словно обезумевшие, ломали и крушили бесценное цирковое оборудование. Вспыхнуло пламя.

Через полчаса погром прекратился. К счастью, всех животных и лошадей удалось спасти. Но потери оказались огромными. Потребуются большие деньги, чтобы закупить новое оборудование.

Ничего не оставалось, как уехать из Сан-Франциско.

ГЛАВА 4

Сыщик сообщает неслыханную новость. – Американский цирк на Центральном вокзале. – Хитроумное приспособление для жирафы. – Отъезд.

В отеле «Гамильтон» царила суматоха.

Крики животных, ржание лошадей, грохот бросаемых и передвигаемых волоком деревянных ящиков, стук молотков, непрекращающееся движение взад-вперед озабоченных людей, скопление грузовиков – такое зрелище предстало взору примчавшегося сюда Силквайера.

Жакко провел сыщика в столовую, где как раз заканчивали завтрак.

Последовали взаимные сердечные рукопожатия, приветствия.

– Здравствуйте, Вайяр! Здравствуйте, дорогой друг!

Гризли-Бен стал ласково укорять гостя:

– Почему же вы не приехали пораньше? Позавтракать вместе с нами, как мы просили?

– Да, дорогой сэр, – добавила миссис Диксон, – ведь это наш последний завтрак в Сан-Франциско.

– О, мадам, это было, к сожалению, невозможно.

– Но вы, по крайней мере, не голодны?

– Нет… Впрочем, от бутерброда с ветчиной, апельсина и чашечки чая не откажусь. Я отвык рассиживаться за столом.

– Когда же вы едите как положено? – спросил Том.

– Когда выпадает свободное время.

– И часто это бывает?

– Такое не случается никогда!

После этих слов детектив слегка поперхнулся горячим чаем. Отдышавшись и продолжая есть стоя, он поинтересовался:

– Итак, отъезд… и вы не вернетесь?

– Увы! Это окончательное переселение… всего и всех.

– Печально!.. Почти бегство…

– Беспорядочное отступление, мой друг!

– Таким образом, вы отказались от борьбы?

– А как бы вы поступили на нашем месте?

– Трудно сказать. Толпа наемных громил успокоится, как только ей перестанут платить. И потом не забывайте, что есть и правосудие!

– Вы серьезно? В этой стране все покупается и продается, в том числе и правосудие.

– Согласен. Хотя при некоторых обстоятельствах суду не останется ничего другого, как исполнить свой долг.

– Слишком поздно! Мы уезжаем сегодня вечером.

– Позвольте полюбопытствовать: куда? Может быть, вы и правы. Но все же…

– Что вы хотите сказать?

– Что у ваших врагов нет больше средств для подкупа толпы и судебных чиновников.

– Не может этого быть!

– Так оно и есть! Я точно знаю!

– Ничего не понимаю…

– Они разорены. У них не осталось и цента. Более того, эти люди в бегах. Против них выдвинуто обвинение, подкрепленное неопровержимыми доказательствами.

– Главный виновник всего Спринг?

– Ну что вы! Спринг всего лишь пешка. Есть фигуры покрупнее! Разоблачена вся банда Тринадцати и их настоящий главарь.

– Кто же он?

– Мистер Джонатан!

При этих словах все повскакивали со своих мест. Гризли-Бен не поверил:

– Боже мой! Что вы такое говорите?

– Все, что я говорю, – сущая правда! Да, Джонатан – виновник всех ваших страданий. Он разоблачен, мы располагаем убедительными доказательствами.

– Джонатан – главарь банды Тринадцати?! Неужели ему недостаточно было оставаться…

– Платиновым королем! Видимо, в действительности все было совсем не так, как нам казалось. Джонатан процветал только благодаря поддержке Тринадцати.

– Но… Лизи? – в свою очередь вмешалась Джейн Диксон.

– Она не посвящена в дела своего отца. Тем не менее она прихватила с собой драгоценности на сто тысяч долларов, а ее отец набил карманы пачками денег, и оба уехали в неизвестном направлении. Борьба с вами стоила ему дорого в буквальном смысле. Однако мистер Джонатан сохранил приличную сумму денег.

– Таким образом, вы утверждаете, что виновник всех наших бед – мистер Джонатан?

– Вот именно. В последний раз он нанял за наличные деньги всех жуликов Сан-Франциско, чтобы те любой ценой вынудили вас оставить город! Вы понимаете?.. Любой ценой.

– Подлец!

– И это не все. Вы можете задержаться еще на полчаса? Мне пора уходить, но прежде я должен кое-что рассказать.

– Что, вы опять уезжаете?

– Как всегда. Надо ковать железо, пока горячо. Поскольку я не знаю, когда увижу вас снова, хочу дать несколько советов.

– Но прежде позвольте вас спросить…

– Конечно.

– Каким образом Джонатан, этот беспробудный пьяница…

– Согласен, он любит горячительные напитки и потребляет их в огромных количествах. Но знайте: мистер Джонатан от природы наделен железным здоровьем и контролирует себя в любом состоянии. Пьянки же есть не что иное, как дьявольская игра, чтобы ввести в заблуждение окружающих!

Том не мог не вмешаться в этот разговор.

– Дорогой Силквайер, не прошло и недели, как вы убедительно доказали мне, что главарем банды Тринадцати является Спринг.

– Не отрицаю. Но последние дни я не сидел сложа руки и сегодня утром обнаружил кое-что важное. Впрочем, само исчезновение Джонатана вместе со Спринтом уже показалось странным. Более того, я пришел к убеждению, что эти двое связаны одной преступной нитью. Нетрудно догадаться также, что внезапное бегство Джонатана и Спринта вызвано безвыходностью их положения.

– Похоже, вы правы!..

– Рассудив так, я получил разрешение прокурора на обыск в отеле «Джонатан» после бегства хозяев. Теперь будьте внимательны, перехожу к главному!

В спальне мистера Джонатана находится великолепная деревянная кровать. Так вот, в изголовье на спинке, в правом углу я обнаружил едва заметный, но отчетливый след засохшей крови, где отпечатался палец руки. Сфотографировав отпечаток, я немедленно допросил прислугу. Следовало убедиться, что на этой кровати никто, кроме Джонатана, не спал.

След был оставлен хозяином после дуэли в цирке, где вы ранили его в руку. Это удалось установить довольно быстро.

– Великолепно! – не удержался Гризли-Бен.

– Вернувшись домой, – продолжал сыщик, – Джонатан нечаянно схватился за спинку кровати и оставил там отпечаток своего пальца. Слуга во время уборки проявил небрежность и не обратил внимания на небольшое пятнышко.

И вот самое важное: отпечаток на кровати абсолютно идентичен тому, что был оставлен в конюшне на дверном косяке после ограбления сейфа в отеле «Гамильтон».

Вам известно, что рисунок кожного покрова пальцев людей сугубо индивидуален? Благодаря такой особенности существует надежный способ идентификации. Таким образом получается, что Джонатан лично участвовал в нападении на ваш дом. И это он, а не Спринг отрезал ногу своему сообщнику. И последний вывод: именно Джонатан, и никто другой, главарь банды.

– Бесподобно! Изумительно! – восклицали присутствующие.

Выражая общее мнение, мистер Диксон сказал, пожимая руку сыщику:

– Дорогой друг, вы – гений в своем деле!

Явно польщенный, Силквайер скромно улыбнулся и поклонился.

Гризли-Бен продолжил:

– Все действительно очень логично. Но мне не дает покоя вот что: почему они так упорно, так неотвратимо преследуют меня и мою семью? Видимо, этому тоже есть какое-то объяснение?

– Вот именно. Но я не знаю, что движет Джонатаном и его людьми. У вас на этот счет нет никаких соображений?

– Ума не приложу! Ведь до приезда сюда я вообще не знал Спринга и Джонатана.

– Надо думать, думать. Я постараюсь внимательно изучить бумаги, найденные у Джонатана. Глядишь, что-нибудь выужу. А теперь мне пора… до свидания… ухожу.

– Уже?

– Время, как всегда, не терпит! Будьте бдительны каждое мгновение, постоянно имейте при себе оружие. Все время следите за обстановкой! Доброго здоровья! Успехов! Надеюсь скоро вас увидеть!

– Прощайте! Нет, до свидания! Конечно, до свидания!

Последнее рукопожатие, и сыщик исчез так же, как и явился: стремительно и незаметно.

Как уже сказал Гризли-Бен, цирк уезжал в тот же день. После завтрака артисты и прочий персонал отправились из отеля «Гамильтон» на Центральный вокзал Сан-Франциско.

Клетки, в которых заперли животных, тащили мощные автомобили. Большая рекламная тележка, запряженная шестью лошадьми, была аккуратно закрыта тканью коричнево-серого цвета, словно багаж заботливого путешественника.

Артисты ехали на своих любимых лошадях в парадных костюмах. И в целом пестрая, разношерстная группа всадников выглядела красиво. Это не было похоже на триумфальное шествие победителей, но вместе с тем вовсе не напоминало беспорядочное бегство, как грустно сказал мистер Диксон детективу.

Колонну замыкала необычная группа. Слон Рама, медленно помахивая хоботом, нес на спине нечто похожее на огромную клетку, укрытую сверху пестрым балдахином. Там находились миссис Диксон, Джейн и другие дамы.

За слоном в компании с маленьким ослом величаво двигалась, переваливаясь с боку на бок и привлекая всеобщее внимание, жирафа Фатма. Там, где кончалась ее длинная шея, на самой макушке, погоняя своего друга маленькой бамбуковой палочкой, сидел мистер Госсе. Его неразлучный друг, клоун Баттерфляй, как всегда, был верхом на любимом осле.

Последними ехали Том и Гризли-Бен: один – на Манкиллере, другой – на великолепном светлой масти жеребце.

Ворота дома закрылись, и молодой человек едва слышно прошептал:

– Прощай, отель «Гамильтон».

По мере того, как Укротитель на своем черном красавце приближался к вокзалу, одна мысль стала занимать его все больше и больше. И он обратился к Гризли-Бену:

– Не сомневаюсь, что ваш поезд готов принять и разместить всех животных. Но что делать с жирафой? Как вы ее повезете? Она же не войдет в вагон!

– Все увидите минут через двадцать, – коротко ответил директор.

Колонна наконец-то прибыла на Центральный вокзал. Служебный состав для перевозки огромного циркового хозяйства стоял на запасном пути.

Не мешкая, по команде Гризли-Бена, все приступили к погрузке. Хорошо обученный персонал занялся каждый своим делом. И вот уже первые клетки с животными подняты мощными кранами в воздух, затем точно и основательно закреплены на высоких железнодорожных платформах.

Ковбой внимательно наблюдал за всем происходящим:

– Великолепно! А главное – очень надежно!

– Совершенно справедливо! – ответил польщенный мистер Диксон. – Видите… там несколько вагонов с провизией: сено, фураж, пшеница для травоядных…

– А чем будут питаться плотоядные?

– Припасли мяса на два дня… А еще есть старые лошади, при необходимости их можно забить.

– Так-так…

– Кроме того, к составу прицеплена цистерна с водой. И наконец, вагоны для артистов и другого персонала цирка. Словом, я могу передвигаться на огромные расстояния практически без остановок.

– Все приспособлено отлично! А вот и слон! Какая дрессировка! Он поднимается на платформу сам! Но меня прежде всего интересует жирафа!

– Минуточку-минуточку!

– Интересно, как можно совместить двадцать шесть футов роста от кончиков ушей до копыт [144]144
  Жирафа имеет высоту в холке до 3,7 м, рост 5–6 м. Следовательно, автор преувеличивает, говоря, что рост этого животного 26 футов (т. е. около 9 м), а шея достигает длины 7 м (на самом деле не более 2–3 м).


[Закрыть], с высотой вагона и сводов железнодорожных тоннелей…

– Черт побери! Сейчас все увидите!

На платформе, стоявшей вплотную к перрону, находился огромный ящик восьми метров высотой, четырех – шириной и пяти – длиной. По бокам – множество окошков, укрепленных металлическими прутьями.

– Вы хотите запереть сюда бедную Фатму?

– Конечно! Видите, животное с помощью мистера Госсе спокойно входит в этот гигантский короб.

– Да, да! Но мне кажется, несчастная Фатма при въезде в первый же тоннель будет обезглавлена!

– Ошибаетесь! Смотрите дальше…

– Ах, так! Браво!

Как только жирафу заперли в ящике, мистер Госсе схватил рычаг и начал его неторопливо вращать. Короб стал медленно наклоняться и плавно лег на вторую пустую платформу.

Ширина короба, таким образом, стала его высотой, точно соответствующей высоте паровозной трубы.

– Теперь вы видите, – продолжил мистер Диксон, – нашей Фатме в этой берложке не страшны тоннели и мосты. К сожалению она вынуждена согнуть шею… Но большего для нее сделать невозможно… И если Фатму вдруг начнет мучить мигрень [145]145
  Мигрень – головная боль в виде приступов, часто с тошнотой и рвотой.


[Закрыть], она вполне может прилечь, что с удовольствием и делает во время длительных путешествий.

– Очень хитроумное устройство. Некоторые неудобства с лихвой компенсируются отсутствием риска. Когда тронемся?

– Через час.

– Зачем так долго ждать?

– К нам должны подцепить четыре вагона с пассажирами, направляющимися в Аризону-Сити [146]146
  Аризона-Сити – город в штате Аризона, на юго-западе


[Закрыть].

– Если не ошибаюсь, это наша первая остановка?

– Да, и там я рассчитываю дать несколько представлений.

– Ну, раз так – подождем.

Закончены последние приготовления, проверена надежность сцепления вагонов, осмотрены колеса, рессоры, клетки, платформы, крепеж оборудования. Словом, речь идет о тысячах мелочей, которые не упустит только зоркий и наметанный глаз хозяина. Огромный пыхтящий паровоз уже под парами. Кряхтя и задыхаясь, он медленно поехал задом и остановился во главе состава.

Несколько ударов колокольчика – в Америке, в отличие от Франции, не часто используют в таких случаях свисток, – и стальной монстр надежно сцепили с платформой.

Гризли-Бен отправился в головной вагон и незаметно для окружающих дал хорошие чаевые машинистам. Те довольно заулыбались и заверили директора, что все будет в порядке.

Прошло более получаса. Дополнительных вагонов все еще не было.

Появился заместитель начальника станции и коротко бросил Гризли-Бену:

– Мистер Диксон, вы едете один!

– Разве?

– Я получил указание формировать для пассажиров отдельный состав.

– Значит, вагонов не будет?

– Не будет!

– Но почему?

– Вы недовольны?

– Да нет. Нас вполне это устраивает. Такой любезностью мы обязаны вам?

– Я совсем не та фигура, чтобы принимать подобные решения. Могу только повторить распоряжение, которое я получил: формируется дополнительный пассажирский поезд. Он тронется по расписанию, а вы последуете за ним через двадцать пять минут.

– Ну что ж. Благодарю вас. Возьмите. Думаю, этой зажигалкой вам будет удобнее прикуривать ваши сигареты.

– Спасибо, сэр.

Когда цирк на колесах тронулся в путь, все с облегчением вздохнули. Прощай, Сан-Франциско! Ты оказался неприветливым! Здесь каждый почувствовал леденящее дыхание смерти!

Вернулось веселье, а вместе с ним и надежды на будущее.

За окнами замелькали строения пригорода Сан-Франциско, затем появилась живописная долина Санта-Клара, где приютился красивейший городок Сан-Хосе [147]147
  Сан-Хосе – город в Калифорнии, на реке Гваделупе, в 12 км от залива Сан-Франциско.


[Закрыть], или Озе – как ласково называют его горожане.

Фриско остался в двадцати лье позади. В этом месте железнодорожное полотно расходится в разные стороны.

Поезд поехал в направлении Лос-Анджелеса, Аризоны и Мексики.

Состав двигался теперь вдоль Сан-Жоакин – симпатичной речушки, орошающей большую калифорнийскую долину, а далее разделяющей Сьерру-Неваду [148]148
  Сьерра-Невада – горный хребет на юго-западе США. Длина 750 км, высота до 4418 м. Грязевые вулканы, горячие источники. Хвойные леса, вечнозеленые кустарники.


[Закрыть]* и прибрежную зону. Река протекала совсем рядом. Она поблескивала на солнце посреди цветущих изумрудно-зеленых равнин, огромных садов, виноградников, где поспевал урожай для калифорнийских вин. Кстати, скверных по сравнению с нашими, французскими.

Населенные пункты встречались на пути все реже и реже.

Вот уже сухие пески сменили жирные плодородные почвы. Разительно изменилась растительность. Появились толстые, мясистые, колючие кустарники причудливых форм и гигантских размеров, напоминающие доисторических животных.

Подумать только: здесь встречается алоэ [149]149
  Алоэ – тропические растения с мясистыми листьями, сок которых применяется в медицине. Разводятся и как декоративные.


[Закрыть], листья которого достигают пятнадцати метров в длину, а у отдельных экземпляров молочая [150]150
  Молочай – травы и кустарники с зонтиками зеленых соцветий и млечным ядовитым соком, применяемым в медицине.


[Закрыть]– двадцати пяти метров.

Невдалеке промелькнул приток Сан-Жоакин.

Показались хижины, где обитали индейцы племен моки и папагос. Время от времени вдалеке виднелись отдельные группы всадников. Это апачи, самые кровожадные и жестокие индейцы.

Клоун Баттерфляй проезжал по этой местности много раз. Он без устали комментировал все, что мелькало перед глазами артистов. А мистер Госсе не переставал восхищаться.

Показав на индейцев, клоун произнес:

– С ними лучше не встречаться. Когда я был здесь в последний раз, они напали на поезд.

Гризли-Бен невозмутимо ответил:

– Если им вздумается повторить нечто подобное, мы сможем их встретить достойно. У всех есть оружие?

– Да, сэр!

– Хорошо. Но этого недостаточно. Надо дополнительно раздать карабины. Всякое может случиться.

В багажном вагоне было припасено несколько десятков винчестеров. Каждый получил по карабину и по две коробки с патронами. Предосторожность, возможно, бесполезная, но и не излишняя. Никто не знает, что может ждать путешественников в этой стране, где высочайший уровень цивилизации зачастую соседствует с самыми дикими и жестокими проявлениями варварства.