Текст книги "Отмеченный богами"
Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)
– Откуда вы все это знаете? – спросил матуанец, в то время как Цо Хат, молча глядя на дикнойца, обдумывал услышанное.
– Вы же знаете, как это бывает, – пожал плечами дикноец. – Там услышишь одно, здесь другое…
Цо Хат улыбнулся про себя. Дикнойцы славились тем, что были одержимы желанием узнать как можно больше и поделиться своими знаниями с другими.
– Значит, если он не выроет эту яму, то может растранжирить всю свою магию?
– Ну, это произойдет не скоро, – снисходительно ухмыльнулся дикноец. – Посмотрите на него. Думаю, он просто очень предусмотрителен. Но, возможно, у него подошли к концу запасы духов, которые он использует для изготовления нежитей.
– Так вы полагаете, что они подлинные демоны, а не просто возвращенные к жизни мертвецы? – изобразил удивление Цо Хат.
– Насчет демонов ничего не могу сказать, но то что они не имеют отношения к людям, так это точно. Они похожи на тех, о ком постоянно твердят домдарцы, запечатывая свои кладбища кованым железом и цветочными гирляндами. Домдарцы говорят, под землей имеется нечто такое, что стремится оживить покойников и желает добраться также до их мертвецов.
– Если домдарцы этого боятся, то зачем же они зарывают своих покойников в землю? – вмешалась в разговор стоявшая рядом женщина из племени логхаров. – Почему они их не сжигают, как это принято у культурных народов.
Матуанцы, традиционно укладывавшие своих покойников в саркофаги, хотели было пуститься в спор, но их опередил дикноец.
– Потому что их богиня Ведал требует захоронения, дабы сохранить плодородие земли.
– Она желает этого, несмотря на то что это подвергает их риску стать Бредущими в нощи? – удивилась логхарка.
Дикноец пустился в объяснение некоторых тонкостей теологии и похоронных обычаев домдарцев. Эта проблема Цо Хата нисколько не интересовала, и он ушел прочь.
Он думал лишь о том, что в данный момент Назакри утратил значительную часть своего могущества и занят пробиванием шахты, дабы это могущество восстановить. Цо был страшно доволен тем обстоятельством, что их армия этой ночью не идет на запад. Когда армия на марше, любой, кто свернет в другую сторону, немедленно бросится в глаза.
Если он заявит, что отправляется на поиск домдарских лазутчиков, то ему, возможно, удастся удалиться от лагеря на полмили. Кто его остановит, когда он после этого ударится в бега? Покойники будут копать колодец, колдун станет наблюдать за работой, а что касается живых, то им на все наплевать.
Конечно, на предрассветной перекличке обнаружится его исчезновение, и командир когорты Хирини Абаради доложит об этом Назакри, но он тогда уже будет далеко и в безопасности.
Они наверняка подумают, что беглец устремился на восток, назад к цивилизации. Поэтому следует бежать на юг, где рано или поздно он выйдет к юго-западным отрогам хребта Говия или к Кашбаанскому нагорью. А уж потом он повернет на восток и, пройдя через Олнамию, доберется до Матуа.
Это был отличный план. Еду и воду он станет выпрашивать у фермеров, выдавая себя за беженца, изгнанного из родных мест армией Назакри. Селянам и в голову не придет, что он бунтовал против Домдара. Людей, пострадавших от войны, наверняка не счесть.
Правда, большинство пострадавших не были матуанцами, но он сумеет объяснить эту деталь.
Цо Хат начал постепенно отходить от группы, слушающей объяснения дикнойца. Он продвигался к южной границе лагеря с чрезвычайно деловым видом.
Вокруг кипела жизнь. Дежурные разжигали сторожевые костры, интенданты раздавали припасы, живые офицеры отдавали приказы, а живые солдаты их выполняли. В центре лагеря вал свежевскопанной земли уже достигал уровня плеч, а нежити продолжали работать, используя лопаты, боевые секиры, мечи и даже голые руки. Над уже довольно глубокой ямой парил, выкрикивая команды, Ребири Назакри. Его сын, Алдасси, и горстка наиболее доверенных помощников суетились возле насыпи, организуя работу.
До южной границы лагеря Цо Хат добрался без всяких происшествий. Там он остановился и замер, тревожно всматриваясь в ночь. Через минуту Цо сделал знак рукой офицеру-олнамцу, стоявшему у сторожевого костра. Почти все офицеры в войске Назакри были олнамцами, и многих матуанец знал в лицо. Но именно этого он прежде не встречал.
– Я заметил какое-то движение, – крикнул Цо. – Это может быть лазутчик Балинуса. Вон там. Может быть, мне пойти проверить?
– Действуйте! – ответил офицер.
Цо Хат отсалютовал и нырнул в темноту пшеничного поля. Он раздвигал стебли, стараясь вытаптывать их как можно меньше. Беглец не хотел оставлять слишком заметный след на тот случай, если в погоню за ним ринутся Бредущие в нощи. Он медленно продвигался между рядами посевов, постоянно оглядываясь на офицера.
Когда он убедился, что офицер не смотрит в его сторону, то решил, что уже в безопасности. Он быстро пополз на четвереньках, хотя это было очень трудно. Цо постоянно натыкался коленями или руками на острую прошлогоднюю стерню и на другие препятствия. Пшеница вымахала такая густая, что свет лун сквозь неё почти не пробивался.
Используя в качестве ориентира огни сторожевых костров, он все дальше и дальше уползал в ночь.
Месяц Шешар уплывал на восток, становясь все темнее по мере отдаления от солнца и приближения к горизонту. Другие крупные луны ещё не взошли, и темнота с каждым часом становилась все непрогляднее.
Цо Хат совершенно утратил чувство времени, ему казалось, что он ползет через пшеничное поле уже целую вечность. Окружавшая его тьма была совершенно пустой и беззвучной.
Но вдруг откуда-то послышался шорох. Цо, мгновенно замерев, обратился в слух.
Да, кто-то определенно шелестел пшеницей. Звук шел сзади и постепенно приближался.
Не может быть, думал он, что это преследуют его.
Цо очень осторожно обернулся, подтянул под себя ступни и, перенеся центр тяжести назад, приподнял голову.
Тот, кто шелестел пшеницей, в отличие от Цо Хата не пытался укрыться. В неярком свете нескольких небольших лун беглец разглядел лишь темный силуэт. Он не мог даже сказать, кто приближается – мужчина, женщина или нечто иное.
Цо негромко застонал, увидев поднятую руку и блеснувший клинок. Он пытался убедить себя в том, что это всего-навсего разведчик Генерала Балинуса. А может быть, даже фермер, решивший посмотреть, кто ползет по его полю.
Но в глубине души Цо Хат не верил ни в одну из этих версий. Он обнажил свой меч и встал во весь рост.
Если это всего лишь один человек или единственный мертвяк, у него может появиться шанс на спасение. Цо не считал себя хорошим фехтовальщиком, но и многие другие владели мечом ничуть не лучше него. Не исключено, что ему повезет…
Но, хорошенько вглядевшись в преследователя, он чуть не выронил оружие.
Это был Бредущий в нощи. На его бедре зияла огромная рана, в которой тускло белели кости. Ни один живой человек не смог бы передвигаться с подобной травмой.
Нежить тоже можно прикончить, напомнил себе Цо Хат. Кое-кто из людей Балинуса ухитрился сделать это во время боевых столкновений. Если ему сейчас удастся разделить сердце и мозг мертвяка, тот сдохнет окончательно.
Бредущий в нощи, увидев беглеца, заговорил хрипло и невнятно. Видимо, его глотка уже наполовину сгнила, решил Цо Хат.
– Они сказали, если ты сдашься, то я могу привести тебя назад живым, – прохрипел жмурик. – Они оставят тебя жить.
– Позволь мне обдумать твое предложение, – трясясь от пяток до макушки, выдавил Цо Хат.
Ходячий труп зловеще ухмыльнулся, и Цо увидел, что у монстра частично отсутствует верхняя губа.
– Они не сказали мне, чтобы я это сделал, – произнес мертвец и поднял меч.
Цо Хат попятился, споткнулся и упал, инстинктивно выставив перед собой меч, как будто одно присутствие оружия могло служить ему достаточной защитой.
Бредущий в нощи шагнул вперед все с той же ужасающей ухмылкой.
Цо Хат отчаянно ткнул мечом, но жмурик без труда отбил тщетный выпад своим оружием. Беглец ударился затылком о землю, меч выпал из рук.
Высоко в небе он заметил какое-то движение. Там перемещалось нечто, по форме совсем не похожее на луну. Да и следовало оно не по прямой в отличие от луны.
Может, это какое-нибудь божество? Может, один из древних богов Матуа явился, чтобы доставить его душу на отведенное ей в небесах место?
– Ка'и! – закричал он. – На помощь!
Бредущий в нощи вонзил меч в грудь Цо Хата.
Он не стал без надобности калечить тело, наносить большую рану. Зачем? Очень скоро один из его товарищей поселится в теле того, кто раньше назывался Цо Хатом. Убедившись, что человек умер, нежить вытащила из его груди меч и, обтерев клинок о тунику покойника, вложила его в ножны. Затем он нагнулся, поднял тело, перекинул его через плечо и зашагал в направлении лагеря.
Однако уже через мгновение он увидел перед собой парящего в воздухе человека примерно в футе над колосьями пшеницы. Руки его сжимали сияющий белым огнем кристалл, а на спине была горизонтально закреплена доска с двумя сверкающими кристаллами на концах.
Некоторое время два существа – Бредущий в нощи и Новый Маг – молча смотрели друг на друга. Их разделяло менее двух ярдов. Но вот маг поднес кристалл почти к самому лицу нежити. Два потока золотого огня ударили из меньших кристаллов в первый – и из него вырвался поток белого пламени. Через долю секунды пламя охватило Бредущего в нощи и его страшный груз, мгновенно превратив обоих в кучку серого пепла.
Тебас Тудан опустился и втер ногой в землю все, что осталось от монстра и его жертвы.
Какая обида, думал он. Окажись он здесь на пару минут раньше и чуть ближе, он мог бы спасти жизнь дезертиру. Но магический огонь действует на расстоянии не более двух ярдов, и он не успел.
Этот человек мог бы оказаться полезным. Генерал Балинус хотел раздобыть сведения, способные открыть секрет могущества Назакри. Дезертир мог даже знать, почему этой ночью мятежники остались на месте и, вместо того чтобы продолжать марш, принялись рыть яму.
Тебас подозревал, что это каким-то образом связано с черной магией Ребири и с источником энергии для его кристаллов. Он выходил из себя при одной только мысли, что он – любимый ученик самого Врея Буррея и один из крупнейших экспертов в области Новой Магии – не способен сообразить, как Назакри удается использовать Новую Магию для оживления мертвецов.
Ну что ж, теперь ему следует вернуться к Балинусу и доложить о случившемся. Увы, после того, как он израсходовал столько энергии на “огненный меч”, уничтоживший нежить, ему по меньшей мере половину пути предстоит передвигаться на своих двоих.
Другой причиной для беспокойства было то, что энергия, которую использовал Назакри, истощалась значительно медленнее, чем энергия солнечного света. Олнамский колдун шагал без устали, создавая все новую и новую нежить и сжигая все на своем пути…
Как он ухитрялся делать это?
Тебас Тудан повернулся и в крайнем раздражении заторопился к лагерю домдарцев.
Глава двадцать вторая
Маллед отодвинул пергамент, положил на него ларец из слоновой кости, а сам примостился на краю письменного стола, всем своим видом показывая, что намерен провести здесь какое-то время.
– Расскажите мне об этих Бредущих в нощи, – попросил он.
– Тебе известны старинные легенды, – пожал плечами Вадевия. – Бредущий в нощи – возвращенный к жизни труп. Он спит днем и активен ночью. Так как он однажды уже умер, убить его второй раз чрезвычайно трудно. Старинные легенды предлагают различные рецепты, но, судя по сообщениям из Говии, действует только один способ: разделить между собой мозг и сердце. Для этого проще всего – хоть и это нелегко – отрубить голову. Наши солдаты проводили эксперименты с пленниками. Мечами и копьями их превращали в нечто, похожее на ежей. Им отрубали руки, ноги и так далее… но до тех пор, пока голова и сердце были соединены – хотя бы одной жилой, – Бредущие в нощи оставались живыми. Они абсолютно лишены чувства страха и физической силой превосходят живых людей. Возможно, потому, что не боятся причинить себе вред. Некоторые из них до того похожи на людей, что могли бы действовать в наших рядах как шпионы, иные же настолько успели разложиться, что представляют собой явление чудовищное и тошнотворное.
– А как же цветы?
– Цветы совершенно бесполезны. Не исключено, что эти монстры не подлинные Бредущие в нощи, о которых говорили наши предки. Но какого-то другого, более соответствующего прозвания мы для них не придумали.
– Итак, они спят днем. Нельзя ли им во сне отрубить головы?
– Я ученый, Маллед, – покачал головой Вадевия. – Ученый, а не стратег и не жрец-маг, передающий разного рода информацию. Все детали мне не известны. Они мне выдают некоторые сообщения, в расчете на то, что я сумею обнаружить нечто полезное в старинных рукописях, но пока я, увы, в этом не преуспел. Насколько я понимаю, Бредущие в нощи днем спят, а может быть, даже возвращаются в состояние смерти. Но в это время их охраняют живые солдаты, завербованные Ребири Назакри. Часовые призваны лишь удерживать наших людей на расстоянии до рассвета. Кроме того, черный маг способен создать новую нежить, если мы истребим эту.
– Значит, рассказы о наших победах – правда? – спросил Маллед. – Сообщения не врут?
– Да, правда, – кивнул жрец. – Но далеко не вся. Новая Магия оказывается весьма эффективным оружием против Бредущих, и наши гарнизоны сражаются отважно. Нам удалось истребить множество монстров и немало олнамских мятежников, но каждый раз на их место встают новые бойцы, из-за чего мы несем большие потери. Гораздо более тяжелые, чем признаем публично. Необходимо уничтожить Ребири Назакри, но мы даже не знаем, как к нему подступиться.
– Но, может быть, армии удастся это сделать?
– Теоретические рассуждения сводятся к тому, – продолжал жрец, – что Имперская Армия, используя свое численное превосходство, сомнет ряды живых мертвецов и мятежников. Предполагается, что даже вся черная магия Назакри будет не способна остановить напор наших доблестных войск. Новые Маги вкупе с отрядом специально подготовленных магов-жрецов сразятся с самим колдуном и положат конец угрозе Империи.
– Судя по вашему тону, вы сами не очень в это верите.
– Не верю, Маллед, – со вздохом признался Вадевия. – Как можно быть уверенным в победе, если мы не знаем, что представляет собой черная магия Назакри? Двадцать лет назад мы могли спросить об этом у богов. Но теперь такой возможности у нас нет. Некоторые считают, будто эта война – всего лишь испытание, посланное нам богами. Боги якобы хотят убедиться, заслуживает ли Домдар того, чтобы по-прежнему управлять миром под Сотней Лун. Возможно, эти люди правы. Не исключено, что боги ополчились против нас, а этот Назакри и есть их новый Заступник. Одним словом, нам остается только гадать.
– Но кто он такой, этот самый Назакри? Почему он бросил вызов Империи?
– Ты не поверишь, но, чтобы получить ответы на эти вопросы, нам пришлось затратить целых пять лет. И это ещё одна причина, которая мешает мне стать оптимистом.
– Но вам все-таки удалось узнать, кто он?
– Олнамец, потомок одного из последних олнамских военачальников прошлого. Семейство Назакри, как говорят, поклялось отомстить Домдару после поражения трехсотлетней давности, но только обладание недавно открытой Ребири черной магией позволило ему приступить к реальным действиям.
– Но… Но ведь с тех пор прошло три сотни лет, – изумился Маллед. Он не представлял, как можно в течение стольких исторических эпох лелеять семейную злобу и ожесточение. Его собственное семейство помнило всего лишь несколько поколений предков и, естественно, не имело понятия, на чьей стороне выступали родичи в давно забытых войнах.
– У некоторых людей очень длинная память, – сказал Вадевия. – И не везде настроения у людей такие же, как в центральных провинциях.
– Мне это известно! – выпалил кузнец.
На самом деле он об этом никогда не задумывался. Знал, конечно, что некогда отдаленные земли отличались от Домдара. Но разве сейчас они не стали частью единой Империи? Не стали Домдаром? Видимо, нет.
– Маллед, – пристально посмотрел на кузнеца Вадевия, – с какой целью ты пришел сюда?
– Спросить вас о войне.
– Это само собой разумеется, – мягко улыбнулся жрец. – Но почему тебе захотелось об этом спросить? Может быть, ты решил, что понадобился Домдару и боги возжелали, дабы ты спас Империю от злого колдуна?
– Может быть, – залился краской Маллед. – А может быть, и потому, что мне захотелось узнать, как поживают Оннел, Тимуан и все остальные, когда мы можем ждать их домой и можем ли ждать вообще. Их родные тоскуют и все же верят, что через несколько триад они вернутся, овеянные славой. Но если им суждено закончить службу трупами на далеком поле битвы, то мне хотелось бы знать об этом заранее.
– Значит, ты хочешь стать черным вестником, унылым голосом из-за угла на веселом пиру, пессимистом, которому никто не верит до тех пор, пока не убедится, что он прав. После чего все начинают его ненавидеть.
– Что-то вроде того…
– Боюсь, я не знаю, что случится с твоими земляками, – печально покачал головой жрец. – Их будущее для меня закрыто.
– Я вовсе не хочу, чтобы вы занялись предсказанием будущего. Просто честно оцените их шансы.
– К сожалению, и этого я не могу сделать. Я просто не знаю. Ребири Назакри остается нераскрытой тайной. Возможно, оптимисты из Имперского Совета правы: армия сметет мятежников, нежить и всех остальных врагов, как острая коса сметает спелые колосья. Допускаю, что в этом случае Назакри погибнет или его приволокут в цепях в Зейдабар и бросят к ногам нашей Императрицы. Но в то же время нельзя исключать, что Назакри с помощью своей магии уничтожит нашу армию и окажется у стен Зейдабара ещё до наступления зимы. Последний вариант представляется мне даже более вероятным.
– Неужели никто ничего не знает? – помрачнел Маллед.
– Только боги, – поднял вверх глаза Вадевия. – Но, увы, они с нами не разговаривают.
– Но, может быть, кто-то знает больше, чем вы?
– О, бесспорно! Я вообще не сведущ в подобных вопросах. Моя работа состоит в том, чтобы изучать богов, а не анализировать последние военные сводки.
– Тогда кто знает больше, чем вы?
Вадевия немного подумал и ответил:
– Полагаю, маги-вестники осведомлены лучше других. Ведь они получают все сообщения.
– В таком случае мне хотелось бы с ними поговорить.
Вадевия изучающе посмотрел на кузнеца.
– Как правило, это не разрешается, – задумчиво протянул он. – Только жрецы, имперские чиновники и частные лица, внесшие в храм огромный вклад, имеют право непосредственно обращаться к магам-вестникам. Все остальные обязаны представить запрос в письменном виде, на который получат письменный ответ, если получат.
– Я – не все остальные, – буркнул он, постукивая кончиками пальцев по ларцу из слоновой кости.
Если жрецы намерены и далее считать его Богоизбранным Заступником, он этим воспользуется. Отказ выполнять его просьбы станет явным доказательством того, что вся история с Заступником выдумка, и он сможет наконец освободиться от бремени, которое проклятый жрец возложил на него в день появления на свет.
– Да, ты иной. – Вадевия поднялся и, потянувшись, закончил:
– Следуй за мной.
Разочарованный тем, что Вадевия не позволил ему сбросить с плеч тяжкую ношу, но все же заинтригованный, Маллед отправился вслед за стариком по коридорам храма. Они спустились по узкой винтовой лестнице этажом ниже. Здесь было сумеречно и прохладно. Пройдя немного, они спустились по другой лестнице ещё на один марш и оказались перед аркой, ведущей в круглую, лишенную окон палату. Помещение было расположено так глубоко в недрах храма, что солнечные лучи не могли туда проникнуть, а воздух казался даже холодным.
Они миновали широкую арку, и на противоположной полукруглой стене обнаружилось полдюжины дверей, впрочем, едва заметных, так как помещение освещалось единственной свечой, стоявшей на столе в центре комнаты.
За столом сидела престарелая жрица, углубившаяся в изучение старинного манускрипта. Звук шагов отвлек её от этого занятия, и она удивленно подняла глаза. Узнав Вадевию, жрица отодвинула рукопись в сторону.
– Чем могу быть вам полезной? – вежливо поинтересовалась она.
– Богоизбранный Заступник желает побеседовать с магами, – ответил Вадевия.
Маллед с трудом подавил свое изумление. Ведь Вадевия согласился не открывать его богоизбранности…
Но, с другой стороны, как иначе мог старик убедить магов поговорить с Малледом? Кроме того, он не сообщил прямо, что Маллед является тем самым Заступником. Жрец просто сказал, что Заступник желает побеседовать…
– Заступник? – в совершенном потрясении переспросила она, глядя на Малледа. – О, неужели это воистину он?
– Похоже на то, – молвил Вадевия.
Это было уже совсем близко к истине. Маллед нахмурился.
– Помочь вам, мой господин, – огромная честь для меня, – склонив голову, произнесла жрица. – Как вы предпочитаете беседовать с магами – со всеми вместе или по отдельности?
– По отдельности было бы прекрасно. – Маллед усилием воли изгнал с физиономии мрачное выражение.
Жрица кивнула и принялась оглядывать двери, коих оказалось семь, а не шесть, как вначале подумал Маллед. Пять из них были плотно закрыты, а две чуть приотворены. Жрица поднялась со своего места и, подойдя к одной из открытых дверей, позвала:
– Докар!
Дверь распахнулась, и за ней показался жрец. Такого тощего, чуть ли не скелетоподобного существа Малледу раньше встречать не доводилось. На его белой мантии вокруг пояса и на обоих рукавах были нашиты голубые ленты. Маллед удивился. Жрецы во время ритуалов иногда облачались в другие наряды, у посыльных храма были красные повязки… Но голубых лент, вшитых в мантию, Маллед никогда не видел.
Абсолютно лысый жрец недоуменно уставился на посетителей.
– Вадевия говорит, что этот человек – Богоизбранный Заступник, он желает с тобой побеседовать, – пояснила жрица и тут же, уперев руки в бедра, прибавила:
– А тебе надо хоть что-нибудь поесть. Только взгляни на себя! И не говори мне, что снова забыл о еде!
– Я был очень занят, – пробормотал жрец.
– Ты все время болтаешь с подобными себе! Вот чем ты занят! Официальных сообщений так много не бывает! Неужели ты не голоден?
Пристыженный, жрец кивнул.
– По правде говоря, в данный момент просто умираю от голода… Но находясь в трансе, я его совершенно не ощущаю.
– А потом забываешь. Ну ладно, беседуй с Вадевией и его другом, а я тем временем чего-нибудь поищу для тебя.
Она решительно повернулась и зашагала прочь. Маллед и Докар смущенно разглядывали друг друга, а Вадевия добродушно посмеивался.
– Значит, вы и есть Богоизбранный Заступник? – неуверенно спросил Докар. – Она действительно это сказала?
– Да, она сказала именно это, – ответил Вадевия.
Докар взглянул на старого жреца, удивленный нарочитым выделением слова она.
– Но это действительно так? – допытывался тощий жрец. – Вы и вправду отмечены богами?
– Так сказали мои родители, когда я был ещё ребенком, – объяснил Маллед. – А жрец ещё раньше заявил им, что это подтвердили три оракула.
Докар поклонился, с трудом удержав равновесие. Когда он выпрямился, на его лице можно было заметить благоговейный трепет.
– Что вы желаете, мой господин?
– Я хочу знать, что происходит в Говии. На войне.
Докар бросил взгляд на Вадевию. Тот утвердительно кивнул.
– Итак… – произнес Докар. – Не знаю, правда, с чего начинать. – Он выжидающе взглянул на Малледа и Вадевию, но, не получив от них никаких указаний, со вздохом приступил к рассказу. – Армия мятежников захватила Ай Варачи и удерживала его некоторое время, а затем, прорвавшись через перевал Шока, вышла на равнину. Теперь она двигается на запад. Ребири Назакри заявил, его целью является уничтожение Зейдабара – на эту тему он даже выпустил прокламацию. В ней он обещает стереть дома в порошок, а улицы залить реками крови – навеки очистить земли под Сотней Лун от правящей династии Домдара. Действия Назакри соответствуют этим заявлениям, так как он не оккупирует городов, не оставляет там гарнизонов, не пытается наладить управление провинциями, из которых изгнаны наши войска. Захваченные земли используются лишь как источник снабжения продвигающейся на запад армии. У него возникают кое-какие проблемы с дезертирством, но ему удается не только восполнять потери, но и увеличивать войско, рекрутируя новых бойцов – как из живых людей, так и мертвецов. По оценкам нашей разведки, в настоящее время под его знаменами находится примерно десять тысяч Бредущих в нощи и четыре тысячи людей. Численность мятежников неуклонно возрастает. Наши войска, оставшиеся в районе боевых действий, разрознены и плохо вооружены. Всего наша сторона насчитывает около одной тысячи шестисот бойцов. Это в основном остатки гарнизона Ай Варачи и других восточных гарнизонов. Формально они находятся под командованием Генерала Балинуса, но большая часть наших сил представляет собой небольшие группы, не имеющие связи ни с Балинусом, ни между собой. Сейчас они способны совершать лишь короткие рейды, да и то лишь днем, когда Бредущие в нощи не могут…
Маллед поднял руку, и Докар резко оборвал свою речь. Жрец говорил слишком быстро, и кузнец не успевал осмысливать информацию. Упоминание о многих тысячах бойцов поставило его в тупик, поскольку он просто не мог представить себе такого количества людей в одном месте.
В его голове не укладывался и хладнокровный отчет о тех зверствах, которые Назакри намеревался учинить в Зейдабаре…
– Мне кажется, ты говоришь для него слишком быстро, – вмешался Вадевия.
Маллед вдруг подумал, что ему вовсе не обязательно знать все эти подробности. Числа, даты и места не скажут ему, манкирует ли он своими обязанностями. Ему требовался ответ на более простой вопрос.
– Кто побеждает?
Докар несказанно изумился.
– Конечно, враги, – ответил он. – За ними численное превосходство, и это не считая черной магии Назакри.
– Но… почему вы ничего не говорите об Имперской Армии?
Кажется, что-то начинало проясняться.
– Но вы же о ней не спрашивали! – воскликнул маг. – Вы спрашивали только о Говии. Авангард армии вышел два дня назад из Зейдабара. Он должен дойти до реки Гребигуаты и создать линию обороны до появления там войска мятежников. Перед Генералом Балинусом и авангардом поставлена задача удерживать противника у реки до наступления зимы. Эта оборона позволит Лорду Кадану выиграть время, чтобы собрать и подготовить силы для решающего контрудара. Авангард состоит из шести полностью укомплектованных пехотных полков и роты легкой кавалерии. Ему предоставлен к тому же контингент магов-вестников, обеспечивающих связь с Зейдабаром. Впереди авангарда идет элитный отряд Новых Магов, специально отобранных Имперским Колледжем Новой Магии. Гарнизон Ай Варачи включал в себя трех магов, двое из них ещё живы и участвуют в боевых действиях на востоке. В боях принимали участие ещё несколько жрецов-магов, но, к сожалению, все они погибли. Балинус сообщает, что Новые Маги чрезвычайно полезны как в боевых операциях, так и для разведки, но, увы, чрезвычайно уязвимы для черной магии Назакри. Большая часть Имперской Армии пока ещё формируется и проходит обучение в Зейдабаре или, точнее, в лагере под Агабдалом, к северо-западу от столицы. Скоро к реке Гребигуате должно быть направлено подкрепление, а основные части выступят маршем сразу, как только после весенней распутицы восстановят дороги.
– А что затем? – спросил Маллед.
Маг недоуменно посмотрел на него.
– Я хочу спросить, одержит ли Имперская Армия победу? – уточнил Маллед. – Способна ли она остановить нежитей?
– Мне самому это очень хотелось бы узнать, – не отводя взгляд от кузнеца, произнес Докар. – Но я, увы, всего лишь маг-вестник, а не пророк.
– Хорошо. Но что вы на этот счет думаете? Вы знаете, что сейчас происходит, и можете строить предположения на более надежной основе.
– О нет! – возразил Докар. – Я не более чем инструмент для передачи донесений. Я впадаю в транс, и тогда мой дух переносится в Высшие Сферы, где я обретаю способность беседовать со своими коллегами во всех концах мира. Я научился запоминать все, что сказано, но мне не известно, что происходит в действительности. Я не умею заглядывать в будущее – только боги способны на это. Я не генерал и не больше вас знаю, кто выиграет войну. К тому же все мои знания касаются лишь одной стороны: в местах, занятых противником, магов-вестников не осталось. Назакри приказал их убить во всех захваченных им городах. Мне не известно ничего о реальной мощи врага, и я не знаю, сколь могущественна черная магия Ребири Назакри.
– Но вам известна сила нашей армии, – заметил Маллед.
– Не больше, чем всем остальным, – произнес Докар. – Десятки тысяч наспех собранных, наскоро подготовленных и плохо вооруженных деревенских парней. Иные из них получили в качестве оружия заостренные металлические прутья из кладбищенских оград. Офицеры говорят, кладбищенский металл – самое лучшее оружие для борьбы с нежитью, но истина попросту заключается в острой нехватке настоящих клинков. Мы не вели настоящих войн более двухсот лет. Офицеры не имеют никакого боевого опыта. Ни один из них не участвовал в схватках крупнее, чем те, что произошли во время “Пивного бунта” в 1099 году. Более того, половина командиров состоит из обычных солдат, поспешно произведенных в офицеры специально для этой кампании. Боевой опыт этих, с позволения сказать, лидеров ограничивается пьяными драками в трактирах. Численное превосходство, бесспорно, на нашей стороне. И превосходство огромное. Имперский Совет считает, что весной на Гребигуате мы будем иметь полмиллиона человек. Кроме того, армия мятежников нисколько не опытнее нашей. Боевой дух нашего войска пока достаточно высок. Но мы не знаем, как поведут себя солдаты, когда дело дойдет до настоящей битвы, и какое магическое оружие сможет применить Назакри. Пока боевые действия ограничиваются отдельными стычками, в которых успех часто сопутствует нам.
– И вы не знаете, каким колдовским оружием может обладать Назакри? – мрачно поинтересовался Маллед.
– Этого не знает никто.
– Вы сказали, у нас нет порядочных мечей. Что же случилось с Имперским Арсеналом? – Маллед ещё с мальчишеских лет слышал рассказы о гигантских размерах этого заведения и о том, какое страшное оружие там хранится. – И разве не было призыва ко всем кузнецам?
– В Имперском Арсенале остались лишь голые стены, после того как выдали оружие шести полкам авангарда. А призыв к кузнецам вовсе не означает, что они явились на зов. Нетрудно убедить фермерских мальчишек завербоваться в армию. Ребятишкам просто негде применить себя. Но кузнецы – совсем другое дело. Им есть чем заняться, они себя ценят.
