Текст книги "Отмеченный богами"
Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)
Он приумолк, чтобы уловить реакцию Кадана, но лицо военачальника оставалось непроницаемым.
– Продолжайте, – сказал Комиссар Армии.
– Слушаюсь, – кивнул Дузон. – Обратите внимание, я произнес “какого-нибудь Заступника”, а не “истинного Заступника”. Если боги не укажут нам на своего избранника, то они промолчат и в том случае, если мы сделаем не правильный выбор. Так давайте же просто выберем себе Заступника! Вы, сэр, – Командующий Имперской Армией, и если вы объявите, что этот человек действительно является Заступником, а Грауш и Апирис хоть и не подтвердят, но не опровергнут вашего заявления, то разве люди вам не поверят? А если бы вы могли организовать подтверждение из более высоких сфер – от Принца Гранзера, например, или даже… Я не осмеливаюсь выступать с дальнейшими предложениями.
– Сомневаюсь, чтобы Императрица захотела участвовать в этой затее, – сухо проронил Лорд Кадан.
– Именно так, – поспешил согласиться молодой человек. – Но вашего слова, милорд, в любом случае будет достаточно! Представьте, как поднимется моральный дух войска, когда Заступник проскачет перед рядами воинов, прежде чем повести их в бой против злобного врага!
– А что, если этот ваш Заступник позволит, чтобы его ухлопали? – поморщился Кадан. – Это будет хуже, чем если бы мы его вовсе не находили. Если сейчас людей угнетает молчание богов, то представить страшно, что произойдет, если какой-нибудь ухмыляющийся кадавр отсечет башку так называемому “Богоизбранному Заступнику”. Мы тут же получим панику и грандиозный мятеж.
– А… – только и смог произнести захваченный врасплох Дузон. Он совершенно не подумал о такой версии. Остаток заготовленной в уме речи вначале усох, затем и вовсе исчез.
– Как я догадываюсь, Дузон, вы хотите предложить себя на роль Заступника, – сказал Кадан.
– Да, милорд, хотя это, возможно, звучит несколько нескромно, – ответил Дузон.
Кадан удовлетворенно кивнул, разглядывая молодого человека с нескрываемым интересом.
– Теперь вы, надеюсь, понимаете, что я не могу провозгласить вас Заступником?
– К своему огромному сожалению, милорд, понимаю. Я готов поклясться, что постараюсь не позволить себя убить, хотя клятва вряд ли поможет избежать уготованной мне судьбы.
– Я разделяю ваши чувства. Однако вы действительно уверены, что Грауш и Апирис не станут возражать против вашего внезапного превращения в Заступника?
Чуть помешкав, Дузон поклонился в сторону жрицы.
– Милорд, я не могу говорить за Апириса, но, возможно, эта юная леди сможет что-нибудь прибавить, после того как я закончу. Что касается Лорда Грауша, то могу сказать следующее. Вот уже три года я помогаю ему определить личность Заступника и в силу этого обстоятельства прекрасно осведомлен о результатах исследования. Результаты, милорд, минимальны. Лорд Грауш знает о Богоизбранном Заступнике чуть больше того, что известно необразованной женщине, рассказывающей своим отпрыскам старинные легенды. И это ещё не все. Результаты исследований опровергли даже то немногое, что он знал. В течение тысячи лет боги избирали Заступника, и все это время не существовало какой-либо системы в его выборе, поддающейся логике. Астрологи не нашли никаких специфических сочетаний звезд или лун на момент рождения Заступника. Геомансеры не увидели никакой закономерности в факте их появления на свет с географической точки зрения. Специалисты по генеалогии не установили никакой закономерности в связи с их происхождением или родством. Некоторые Защитники были отмечены богами в самом раннем возрасте, иные получали весть о своем избрании уже будучи взрослыми. Одни имели на какой-нибудь части тела знаки своей богоизбранности, в то время как другие ничем не выделялись из толпы. Создается впечатление, милорд, что боги делали выбор, сообразуясь с простой прихотью, а если какие-то критерии и существовали, то нам они не известны. Лорд Грауш прекрасно это знает и тем не менее заставляет ученых искать то, что, на его взгляд, могло остаться незамеченным. В настоящее время, как мне кажется, он не стал бы спорить, даже если б нашу обожаемую Императрицу вдруг объявили Богоизбранной Заступницей.
Кадан погладил бороду и посмотрел в сторону жрицы.
Та, поймав его взгляд, сказала:
– Милорд, теперь, когда молчат оракулы, мы, жрецы, вовсе не претендуем на специальные познания. Возможно, в каких-то записях каких-то храмов и сохранились сведения о том, кто избран последним Заступником, но нам о таких записях не известно и, честно говоря, мы знаем даже меньше, чем Лорд Грауш.
– Значит ли это, что если я объявлю кого-то Заступником и этот человек станет вести себя адекватно, то никто не станет оспаривать мое решение?
– Действия, которых ожидают от Заступника, могут оказаться мне не по силам, – ответил Дузон. – Направляясь к вам, я не задумывался над этой проблемой, но должен признаться: если мне отрубят голову, то, полагаю, это придется весьма некстати. Хотя Заступники являются простыми смертными, гибель нашего кандидата на боевом посту до того, как олнамский колдун будет уничтожен, может создать крайне неприятный прецедент.
– Разве Заступников никогда не убивали?
– О нет, напротив! – выпалил Дузон. – По крайней мере трое из них погибли в сражении, но в каждом случае уже после того, как была одержана победа и враг практически уничтожен.
– Х-м-м… – Лорд Кадан задумчиво потрепал бороду. – Так сколько у вас с Лордом Граушем подходящих кандидатов?
– Э… примерно три дюжины… Может быть, человек сорок, – не скрывая удивления, промолвил Дузон.
– Предположим, я всех вас пошлю на восток, объявив одновременно, будто Баэл явился ко мне во сне и сообщил, что Заступник находится в этой группе, отказавшись, однако, назвать определенного человека. Что вы на это скажете?
Дузон склонил голову набок, как бы продумывая слова военачальника. Потом он с улыбкой произнес:
– Скажу, что вы получите три дюжины отличных бойцов и некоторый подъем боевого духа солдат. А если кто-то из нас погибнет, вам останется только заявить: “Что ж, этот, видимо, не Заступник”.
– Но один из вас может действительно оказаться Заступником, вооруженным поддержкой богов. И со временем он может себя показать.
– Не исключено, – согласился Дузон. – Даже если отмеченного богами не окажется, последний из нас, оставшийся в живых, спокойно может объявить себя Заступником. А поскольку вы наверняка станете посылать нас в самые горячие места, этого долго ждать не придется. – Опустив глаза на свою роскошную шляпу, он спросил:
– Следует ли мне теперь опасаться порки и заключения в темницу?
– Полагаю, что нет, – улыбнулся Лорд Кадан. – Я придумал наказание похлеще, Дузон.
– А?..
– Можете быть в этом уверены. Тридцать шесть человек образуют хороший отряд или, если хотите, роту. Кто-то должен командовать этой ротой отмеченных богами Заступников, и я не завидую тому человеку, которому придется иметь дело с этой ватагой циников и безумцев. Так вот, сэр, я поручаю командование вам. Поздравляю!
Дузон на миг задумался, оценивая свои перспективы, и низко поклонился.
– Это для меня большая честь, милорд!
Глава семнадцатая
После ухода волонтеров миновало несколько триад, и все это время с востока через жрецов поступали сведения о ходе военных действий. В Грозеродж эти сведения приносили те, кто наведывался в храм, чтобы справиться о судьбе ушедших на войну сыновей, друзей или братьев. Война очень скоро стала главной темой разговоров в деревне, совершенно вытеснив такие животрепещущие вопросы, как погода, виды на урожай и поступки богов.
По мнению Малледа, большая часть новостей была неутешительной. Он никогда не высказывал своих соображений, но, сидя в трактире Бардетты, потягивая весь вечер единственную пинту эля и внимательно слушая разговоры, он все больше и больше убеждался, что в сообщениях о войне далеко не вся правда.
Говорилось о том, как величайшая за последние столетия армия проходит боевую подготовку в Зейдабаре за счет Имперского правительства. О том, что Имперский Колледж Новой Магии направляет своих лучших студентов в зону боевых действий, дабы замедлить продвижение врага до прибытия армии. Что жрецы повсеместно изучают древнюю, сейчас почти забытую боевую магию. Сообщалось и о прямых схватках, в которых Имперские силы неизменно одерживали верх.
Но, несмотря на весь этот оптимизм, жрецы неохотно признавали, что враг продолжает продвигаться на восток через горы Говия в направлении центральной равнины.
Каких-либо сведений об отдельных лицах получить не удавалось. Жрецы якобы были слишком заняты, чтобы передавать личные послания сотен воинов оставшимся дома многочисленным родственникам. В Грозеродже знали, их земляки входят в Третью Роту Бьекдавского Полка. Более подробных сведений о них не поступало.
Примерно через полдюжины триад после первого набора последовал ещё один призыв вступать в армию. Он был не таким настоятельным, как первый; команды для набора рекрутов не посылались, и речей никто не произносил. Дело ограничилось тем, что жрецы в Бьекдау объявили о готовности Империи принять под свои знамена всех желающих поддержать военные усилия страны.
На сей раз речь шла не только о молодых солдатах. Армия нуждалась в портных и швеях, чтобы шить мундиры, в сапожниках – тачать сапоги, поварах, писцах и администраторах. Армия желала получить даже стеклодувов и мастеров по обработке стекла, и причины этого понять никто не мог.
Наконец, Империи потребовались кузнецы, чтобы сделать из них оружейников. Боевые части испытывали нехватку вооружений.
Маллед воспринял эту новость как страшное несчастье. Сердце у него упало. Империя призывала не Богоизбранного Заступника, которым он мог быть, а мог и не быть. Империя призывала кузнецов, а уж кузнецом он был точно.
Когда Анва, сопровождавшая его в тот вечер, услышала это объявление, Маллед увидел на её лице выражение ужаса. Она боялась, что муж оставит её, и этот её страх был для него невыносим. У Империи тысячи кузнецов, пусть на сей раз она поищет их в другом месте, подумал он и попытался успокоить жену, положив свою ручищу на её руку.
Если бы жрецы прямо говорили об успехах врага, то он, возможно, и пошел бы. Но с какой стати он должен беспокоиться, если они предпочитают сообщать о крошечных победах и великолепной подготовке непобедимого войска? В мире полным-полно кузнецов.
Однако беспокойство в его душе осталось и неуклонно возрастало в течение нескольких следующих триад.
В первый день триады Ведал, на вторые сутки после дня рождения Малледа – ему стукнуло двадцать шесть – и примерно через пятнадцать триад после ухода добровольцев до Грозероджа дошла весть, что Бьекдавский Полк наконец выступил из Зейдабара.
Был вечер. После захода солнца уже прошел час. Маллед сидел, прислонясь спиной к стене своего дома, и рассматривал луны. В небе их было не менее сорока. Некоторые образовали группу над тем местом, где, по разумению кузнеца, должен был находиться Йелдау. Луны светились разными цветами – от белого, как слоновая кость, до темно-коричневого, словно корка ржаного хлеба. Анва была в доме и кормила маленького Аршуи. Нейл и Пория уже отправились спать.
Маллед на некоторое время вернулся на землю, бросил взгляд на дом родителей и кузницу, хорошо видимые в свете многочисленных лун, затем снова воззрился в небеса. Это его занятие прервал голос Спаррака.
– Привет, Маллед!
Спаррак стоял рядом с кузницей, почти на краю противопожарной канавы. Маллед перестал называть её рвом, так как в слове “ров” ему слышался военный термин.
– Привет, дядя! – ответил Маллед.
Спаррак помахал рукой и подошел ближе. Кузнец поднялся.
– Новости из Зейдабара, – сказал Спаррак. – Вот я и подумал, что тебе захочется их услышать.
– В чем дело?
– Бьекдавский Полк вышел из Зейдабара и двинулся маршем на восток по Гогрорской дороге. Хелсия только что принесла эту весть из Бьекдау.
Хелсия была сестрой Бузиана.
– Бузиан тоже идет с ними? – поинтересовался Маллед.
– Не знаю, – пожал плечами Спаррак.
– А как Оннел? Тимуан?
– Жрец ничего не сказал, – покачал головой дядя. – Ты же знаешь их, Маллед.
Маллед был сыт этим знанием по горло. Настало время получить прямой ответ на вопрос, что на самом деле происходит на востоке и действительно ли Зейдабар так нуждается в кузнецах.
– Спасибо, дядя. Спокойной ночи.
Он повернулся и поднял щеколду входной двери.
– Ты что, уходишь?
Спаррак был поражен бестактностью племянника. Он явно надеялся посидеть немного у дома и обсудить новость.
Маллед кивнул и открыл дверь, стараясь не произнести слово, которое можно было бы истолковать как приглашение. Спаррак некоторое время смотрел ему вслед, затем пожал плечами и направился к дому брата.
У мальчика и раньше настроение частенько менялось, да и вообще он иногда казался странноватым, напомнил себе Спаррак. Но что здесь поделаешь? Ведь племянник как-никак, да ещё отмеченный богами. Возможно, он знает нечто такое, что для других недоступно. Во всяком случае, у него, видимо, была причина для такого странного поведения. И все же оно внушало тревогу.
Спаррак нахмурился и зашагал быстрее. Но к тому времени, когда он постучал в двери Хмара, он уже успел убедить себя в том, что парень просто устал.
Маллед вошел в свой небольшой, милый дом. Анва сидела в общей комнате в кованом кресле-качалке, сработанном его руками, со спящим крошкой Аршуи на руках. Она раскачивалась, что-то негромко напевая себе под нос. Увидев супруга, Анва остановила кресло, замолкла и подняла глаза.
– Что случилось? – спросила она, заметив отрешенное выражение на лице мужа.
Он помолчал немного и ответил:
– Завтра я отправляюсь в Бьекдау.
Анва недоуменно заморгала, не сводя с него глаз.
– Но ведь сейчас лето! – заметила она. – До празднеств Дремегера ещё много-много триад – чуть ли не полгода.
– На сей раз это не Дремегер. У меня действительно есть дело в храме, но сугубо личное, к кузнице оно отношения не имеет. Мне нужно встретиться там с одним жрецом.
Анва перевела взгляд на потолок – наверху, в мансарде, спал Нейл. Затем посмотрела в глубину дома, в сторону комнатки дочери. Крайне обеспокоенная, она спросила:
– Но зачем? С каким жрецом?
– Его зовут Вадевия.
Маллед ответил лишь на второй вопрос.
– Как, ты говоришь, его зовут? – К её беспокойству прибавилось непонимание.
Маллед никогда не рассказывал жене о визите жреца несколько лет назад. Сейчас он презирал себя за то, что заставил Анву волноваться. Она опасалась неприятных сюрпризов и ненавидела все, что могло нарушить спокойное течение их семейной жизни.
– Вадевия, – повторил Маллед.
– Это тот, что пожаловал сюда, когда ты родился? – нерешительно спросила Анва.
Она ни разу не упомянула при нем об этом ни за время их супружеской жизни, ни до нее. Анва знала, муж не желает вспоминать тот визит, и волю его уважала. До этой минуты. Но она выросла в Грозеродже и неоднократно слышала рассказ о явлении жреца. И сейчас, естественно, не могла не задаться вопросом: не имеет ли это давнее событие некое отношение к намерению мужа отправиться в Бьекдау? Анва внимательно следила за военными сообщениями, но в связи с ними имя Вадевия никогда не всплывало.
– Нет, тогда приходил Мезизар, – ответил Маллед. – Во всяком случае, так говорили. Вадевия появлялся здесь несколько лет назад, когда начались волнения на востоке. Он просто хотел со мной поговорить.
– Поговорить – о чем? – спросила она с несчастным видом.
Маллед задумался, но, так и не найдя способа уйти от правдивого ответа, молвил:
– Обо мне, как об Избраннике богов.
Анва посмотрела на мужа, перевела взгляд на Аршуи, спящего у неё на руках, и пролепетала:
– Мне надо уложить ребенка в постель.
Осторожно, чтобы не разбудить младенца, она поднялась и прошла в большую хозяйскую спальню, где в углу стояла колыбелька сына.
Очень скоро придется переселять Аршуи в мансарду, подумал Маллед, а может быть, и отдать ему комнатушку Пории. Пория когда-то спала несколько триад наверху, однако из-за постоянных раздоров с братом пришлось отгородить ей каморку. Но теперь, когда дети подросли, их отношения, возможно, выровняются.
Он все ещё стоял у входа, когда Анва вышла из спальни, плотно закрыв за собой дверь. Она повернулась лицом к мужу.
– Маллед, я знаю, ты не любишь говорить на эту тему, но мы должны все обсудить. Неужели ты и в самом деле считаешь, что боги тебя каким-то образом отметили и ты стал их любимцем?
– Нет, любимцем богов я себя не считаю. Но они принесли мне величайший дар. И этот дар – ты! Однако жрецы из Бьекдау сказали, что я – Богоизбранный Заступник Империи, наподобие Урзуана, Рубрекира или Фаяла.
– Но ты же в это не веришь?
– Я – обыкновенный человек, – развел руками Маллед. – Кузнец. Если б я был чем-то большим, то разве Баранмель не сплясал бы на нашей свадьбе? Я его там что-то не видел. Но, по правде говоря, я в тот день никого кроме тебя и не видел, – улыбнулся он.
– Но тогда почему… – возвысила она голос, но видимо, осознав, что почти кричит, начала снова, уже значительно тише:
– Но тогда почему ты хочешь видеть Вадевию, если не веришь в эту историю?
– Хочу узнать, что в действительности происходит на востоке, – объяснил Маллед. – Услышать, как поживают наши земляки. Мне почему-то кажется, что нам все время врут. Разве не должна бы война к этому времени уже закончиться?
– Не знаю, – раздраженно бросила Анва. – Так же, как и ты! Никто из нас ничего не смыслит в войнах.
– Но я хочу выяснить, что происходит, – стоял на своем Маллед.
– А почему ты считаешь, что жрецы скажут тебе больше, чем Хелсии, Комморину и всем остальным?
– Да потому, что у меня есть письмо Главного Жреца Долкаута, в котором он приказывает им сделать это.
Анва страшно побледнела и недоуменно воззрилась на Малледа. Это было нечто новое. Она впервые узнала о существовании вещественного доказательства того, что жрецы Бьекдау действительно считают её мужа чем-то большим, нежели обычным смертным.
– Письмо?
– Да. Его принес Мезизар, а мне передала мама.
– Ты мне ничего о нем не говорил, – с упреком заявила она.
– Просто не было повода.
– У тебя, Маллед, от меня не должно быть секретов.
Слова её были осуждающими, но выражение лица вызывало жалость.
– Я не делал из этого тайны, – возразил Маллед, чувствуя, как у него запершило в горле. – О письме просто никогда не заходила речь.
– И в послании действительно говорится, что жрецы обязаны отвечать на все твои вопросы?
– Там сказано… – Маллед задумался, припоминая точные слова. – Там сказано: “Каждый жрец в Империи, и в первую очередь оракулы, обязан предоставить любую помощь, в которой ты нуждаешься”.
– Но ведь оракулов больше нет, – удивленно заметила Анва.
– Мне это известно! Но другие же остались. Там сказано “каждый”.
– Значит, ты считаешь, жрецы в Бьекдау все тебе сообщат только потому, что имеется такое письмо?
– Считаю, даже только ради того, чтобы узнать об этом, стоит прошагать в Бьекдау.
– Только в Бьекдау?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты не собираешься отправиться в Зейдабар или в какие-то другие места, где сейчас дерутся?
– Только в Бьекдау.
– Ты уверен?
Маллед не хотел ей врать и потому сказал:
– Я так думаю, хотя и не уверен.
Анва помрачнела, скрещенные на груди руки упали и бессильно повисли вдоль тела. Но она не желала просто так сдаваться.
– Предположим, Маллед, они скажут тебе о происходящем в Олнамии, и окажется, что дела там или где-то в ином месте незавидные. Предположим, им нужны все до одного кузнецы, чтобы ковать мечи и доспехи. Я, так же как и ты, слышала обращение, и уже тогда подумала, что ты можешь уйти. Когда же ты остался, я решила – вопрос исчерпан. Я даже молилась, чтобы на этом все кончилось!
– Полагаю, вопрос действительно исчерпан. В мире помимо меня существует масса кузнецов.
– Но, допустим, они скажут, что возникла потребность в Богоизбранном Заступнике. И что же? Разве этот вопрос исчерпан? Я не желаю, чтобы ты покидал меня, Маллед. Не хочу, чтобы ты уходил. Я верю, ты не собираешься идти дальше Бьекдау, но, представь, когда они начнут умолять тебя спасти Империю, разве ты сможешь им ответить: “Прошу прощения, но мне надо домой”?
– Не знаю, – уныло ответил Маллед. – Все будет зависеть от обстоятельств.
– Неужели ты в глубине души веришь, что можешь быть Богоизбранным Заступником?
– Я…
– Если ты любишь меня, Маллед, то говори правду.
– Конечно, люблю!
– В таком случае скажи: ты действительно считаешь себя Богоизбранным Заступником?
Маллед долго молчал.
– Не знаю, – наконец произнес он. – Мне не известно, Заступник ли я – но в то же время я не могу с уверенностью сказать, что Заступником не являюсь. Кто способен понять богов?
– Уж ты-то точно не способен!
Она снова скрестила руки на груди и развернулась так, что взметнулись юбки. Малледу показалось, будто в её глазах блеснули слезы.
Он подошел к Анве сзади и обнял, коснувшись подбородком её макушки.
– Анва, я тебя люблю и отправляюсь в Бьекдау только для того, чтобы узнать о происходящем. Не сердись на меня, пожалуйста.
К его удивлению, жена кричать на него не стала. Она только шмыгнула носом, как бы пытаясь сдержать слезы.
– Не беспокойся, – молвила она. – Может, сегодня будет наша последняя ночь, проведенная вместе.
Эти слова потрясли его, и на какое-то время он потерял дар речи. Наконец он произнес:
– Эта ночь – не последняя. Я вернусь, вот увидишь. Даже если боги явятся в храм и прикажут мне идти на войну, я все равно возвращусь к тебе.
Она обернулась, ещё раз шмыгнула носом и бросилась ему на шею.
Маллед прижал к себе Анву и поцеловал в лоб.
– Ты можешь погибнуть! – выдавила она сквозь рыдания.
– Я не погибну, – заверил он её. – Отмеченные богами, как ты знаешь, всегда возвращаются домой. И уж наверняка ни одного из них не ждала жена, даже отдаленно напоминающая тебя.
Он взял её на руки, поцеловал и понес в спальню.
