355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лоуренс Лессиг » Свободная культура » Текст книги (страница 11)
Свободная культура
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 09:15

Текст книги "Свободная культура"


Автор книги: Лоуренс Лессиг


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Почему Голливуд прав

Совершенно очевидно, что данная модель прямо указывает, почему Голливуд прав. Борцы за авторские права мобилизовали Конгресс и суды для защиты копирайта. Модель помогает нам постичь смысл такого сплочения сил. Предположим, следующая схема иллюстрирует регулирование авторских прав до появления интернета.

Существует баланс между законом, нормами, рынком и архитектурой. Закон лимитирует возможность копирования и распространения контента, предусматривая наказания для тех, кто копирует и распространяет. Эти наказания подкрепляются технологиями, которые осложняют копирование и распространение контента (архитектура) и делают дорогостоящими вышеуказанные действия (рынок). Наконец, эти наказания смягчаются общепринятыми в обществе нормами. Дети, например, переписывают понравившиеся диски друг у друга. Эти виды использования материала, являющегося авторской собственностью, вполне могут считаться нарушением, но общепринятые нормы не видят никакого криминала в такой форме нарушения. Войдите в интернет, точнее, воспользуйтесь такими технологиями, как MP3 или пиринг. Тут преграды архитектурного происхождения кардинально меняются, равно как и ограничения, накладываемые рынком. Поскольку и рынок, и архитектура ослабляют контроль за соблюдением авторских прав, тут же все сильнее начинают напирать нормы. Благостный баланс до появления интернета (по крайней мере, для борцов за копирайт) с появлением Сети превращается в настоящую анархию.

Отсюда смысл и оправдание реакции поборников копирайта. Технологии эволюционировали, твердят правообладатели. Такая смена плюс воздействие хитросплетений рыночных условий и общественных норм подорвали равновесие в защите авторских прав.

Похоже на Ирак после свержения режима Саддама, только здесь ни одно правительство не оправдывает последовавшего разграбления. Ни этот анализ, ни выводы, которые из него следуют, не новы для борцов за копирайт. Действительно, в «Белом листе», подготовленном Министерством торговли в 1995 году (поборники авторских прав оказали на него сильное влияние), имеющийся набор регулирующих модальностей уже был определен и составлен план реагирования. В ответ на перемены, связанные с появлением интернета, «Белый лист», во-первых, призывал Конгресс усовершенствовать закон об интеллектуальной собственности, во-вторых, требовал от компаний взять на вооружение инновационные маркетинговые технологии, в-третьих, принуждал разработчиков создавать системы программной защиты материала, охраняемого копирайтом, и, в-четвертых, убеждал педагогов с младых ногтей прививать детям благоговейное отношение к авторскому праву.

В такой многоплановой стратегии как раз и нуждалось авторское право, если оно вообще стремилось сберечь тот специфический баланс, существовавший до переворота, к которому привело появление интернета. И именно таких действий нам следовало бы ожидать от индустрии развлечений. Абсолютно американская черта: рассматривать свою счастливую жизнь как данность и надеяться на закон, который защитит, если вдруг произойдет нечто, способное перевернуть ее. Владельцы домов на заливной равнине, не колеблясь, апеллируют к правительству с требованием восстанавливать (снова и снова) их жилье, после того как наводнение (архитектура) смоет их собственность (закон). Фермеры, не раздумывая, обращаются к правительству за компенсацией, когда вирус (архитектура) уничтожает их посевы. Профсоюзы смело требуют помощи от правительства, когда импорт (рынок) подрывает сталелитейную промышленность США.

Таким образом, нет ничего дурного или удивительного в кампании, организованной индустрией развлечений для самозащиты от пагубных последствий новых технологий. И я не рискну утверждать, что развивающиеся интернет-технологии мало подействовали на бизнес-методы индустрии развлечений или, в терминах Джона Сили Брауна, на «архитектуру ее прибыли». Но только оттого, что некая заинтересованная сторона просит поддержки у правительства, не обязательно следует, что просьбу надо уважить. И только потому, что технологии подорвали чей-то способ ведения бизнеса, правительство не обязано вмешиваться, чтобы поддержать старый бизнес-метод. Kodak, например, потеряла не меньше 20 процентов своего традиционного пленочного фоторынка с появлением цифровых фотоаппаратов[159]159
  См. Geoffrey Smith, «Film vs. Digital: Can Kodak Build a Bridge?», BusinessWeek online, 02.08.1999, http://www businessweek com/1999/99_31/b3640098.htm. Более свежий анализ рыночной позиции «Кодака» см. в Chana R. Schoenberger, «Can Kodak Make Up for Lost Moments?», Forbes com, 06.10.2003, http://www forbes com/2003/10/06/cz_cs_1006kodak html?partner=cmp.


[Закрыть]
. Разве кто-то считает, что правительство должно запретить цифровые фотоаппараты только для того, чтобы поддержать Kodak? Автострады ослабили позиции железнодорожных грузоперевозчиков. Разве кто-то считает, что надо запретить грузовики ради поддержки железных дорог? Если подойти ближе к предмету нашего разговора, то разве пульты дистанционного управления не снизили эффективность телерекламы (когда начинается нудная реклама, с помощью пульта можно легко переключаться с канала на канал)? Вполне возможно, эта перемена подорвала рынок телевизионной рекламы. Но разве кто-то полагает, что надо регулировать использование пультов ДУ, чтобы поддержать коммерческое телевидение (например, разрешив переключение не более десяти каналов в час)?

Очевидный ответ на эти очевидно риторические вопросы – «нет». В свободном обществе со свободным рынком, базирующимся на свободном предпринимательстве и свободной торговле, роль правительства заключается не в том, чтобы поддерживать тот или иной вид бизнеса в ущерб другим. Его задача – не в том, чтобы выбирать победителей и ограждать их от потерь. Если бы правительство занималось этим повсеместно, никакого прогресса мы бы не добились. Как писал в 1991 году председатель совета директоров Microsoft Билл Гейтс в служебной записке, критикуя патенты на программное обеспечение, «зрелые компании заинтересованы в устранении будущих конкурентов»[160]160
  Fred Warshofsky, The Patent Wars (New York: Wiley, 1994), 17071.


[Закрыть]
. И в отличие от начинающих фирм, состоявшиеся компании обладают для этого необходимыми средствами (возьмите RCA и FM-радио). В мире, где конкуренты-инноваторы вынуждены сопротивляться не только рынку, но и правительству, носителям нового ни за что не добиться успеха. Это мир застоя и нарастающей стагнации. Это Советский Союз при Брежневе.

Если стремление искать у правительства защиты по понятным причинам возникает у тех, чьим бизнес-методам смертельно угрожают новые технологии, другие, кто принимает решения, призваны обеспечить гарантии того, что такая защита не станет помехой прогрессу. Другими словами, они обязаны следить за качеством вносимых ими новшеств, вызванных просьбами обиженных. Эти новшества должны оберегать стимулы и возможности инноваций.

В контексте законов, регулирующих свободу слова (в число которых, разумеется, входит закон об авторских правах), эта обязанность еще важнее. Когда индустрия, жалуясь на меняющиеся технологии, просит Конгресс о чем-то, что ограничит свободу слова и творческую деятельность, те, кто принимает решения, должны отнестись к таким просьбам особенно осторожно. Когда правительство начинает регулировать свободу слова, это всегда дурно пахнет. Именно учитывая риски и опасности этой игры, отцы-основатели приняли Первую поправку к Конституции: «Конгресс не должен издавать законов, ограничивающих свободу слова». Поэтому когда Конгресс просят принять закон, который «ограничил» бы свободу слова, следует – очень осторожно – задаться вопросом, оправдано ли такое регулирование. Настоящая аргументация не касается «оправданности» поправок, которые навязывают борцы за соблюдение авторских прав. Речь идет об их эффекте. Потому что прежде чем обсуждать оправданность – сложный вопрос, который во многом зависит от вашей шкалы ценностей, – надо сперва выяснить, осознаем ли мы степень воздействия тех перемен, которых добивается индустрия развлечений.

Вот вам иллюстрация к следующему аргументу. В 1783 г. впервые синтезировали ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан). В 1948 швейцарский химик Пауль Герман Мюллер получил Нобелевскую премию за свою работу, демонстрирующую инсектицидные свойства ДДТ. К 50-м годам данный инсектицид широко использовался во всем мире для уничтожения вредоносных паразитов. Его также применяли для интенсификации сельского хозяйства. Никто не сомневается в том, что уничтожение паразитов или повышение урожайности – цели достойные. Никто не сомневается в том, что работа Мюллера была важной и ценной и, вероятно, даже спасла миллионы жизней. Но в 1962 г. Рэйчел Карсон опубликовала свою «Весну безмолвия», которая доказывала, что ДДТ, при всей принесенной пользе, незаметно подействовал на окружающую среду. Птицы утрачивали репродуктивные способности. Целые экологические цепочки были разрушены. Никто не собирался разрушать окружающую среду. Конечно, Пауль Мюллер не стремился навредить птицам. Но попытка разрешить одни проблемы тут же породила ряд других. И, как считают, они оказались гораздо серьезнее тех, что пытались разрешить вначале. Прямо скажем, проблемы, порожденные ДДТ, оказались тяжелее проблем, им решенных – во всяком случае, с учетом иных, экологически менее вредных методов, которые могли бы развязать узел, впоследствии разрубленный посредством ДДТ. Именно на такую ситуацию обращает внимание профессор права из Дьюкского университета Джеймс Бойл, когда настаивает на том, что человечество нуждается в «движении в защиту окружающей среды»[161]161
  См., например, James Boyle, «A Politics of Intellectual Property: Environmentalism for the Net?», Duke Law Journal 47 (1997): 87.


[Закрыть]
. Его мысль, а также мысль, которую я хочу развить в этой главе, заключается не в том, что у поборников авторского права дурные цели. И не в том, что творцам не следует платить за их труд. И не в том, что музыку надо распространять «бесплатно». Суть кроется в том, что некоторые методы, с помощью которых можно защитить авторов, повлекут за собой непредсказуемые последствия для культурной среды, совсем как ДДТ – для природной. И как критика ДДТ не имеет ничего общего с выступлениями в поддержку малярии или наездом на фермеров, так же и критика определенной совокупности правил, защищающих авторское право, не одобряет анархию и не является нападками на творческих людей. Нам необходима креативная среда, и мы должны осознавать последствия наших поступков. В следующей главе я попытаюсь подробно описать эффект от подобных поступков. Несомненно, интернет-технологии радикально подорвали способности правообладателей защищать свой контент. Но не стоит сомневаться и в том, что если сложить вместе все изменения, внесенные за прошедшее время в закон об авторских правах, с технологическим переворотом, осуществленным интернетом, конечный результат этих изменений скажется не только на повышении эффективности защиты копирайта. Обычно упускают из виду, что совокупное действие такого масштабного наращивания защиты окажется разрушительным для творческой среды. Одним словом, для того чтобы убить комара, мы, не задумываясь, распыляем ДДТ. А последствия такого подхода для свободной культуры будут гораздо опустошительнее того вреда, который способен был причинить один комар.

Начала

Америка скопировала английский закон об авторском праве. Точнее, мы скопировали и улучшили английский закон. Конституция США проясняет назначение прав на «интеллектуальную собственность». Ее четкие ограничения подкрепляют заимствованную у англичан цель избежать влияния чересчур могущественных издателей.

Власть наделять правом на интеллектуальную собственность предоставлена Конгрессу каким-то странным, по крайней мере, для нашей Конституции, способом. Статья первая, раздел восьмой, пункт восьмой Конституции США гласит:

«Конгресс полномочен содействовать прогрессу науки и полезных искусств, сохраняя на ограниченное время авторам и изобретателям исключительные права на соответствующие произведения и открытия».

Условно назовем это «Пунктом о Прогрессе», подметив то, чего в этой статье нет. В ней не сказано, что у Конгресса есть власть наделять правами на «интеллектуальную собственность». В ней говорится, что Конгресс может способствовать прогрессу. Цель данного пункта – в наделении полномочиями, и цель эта публична. Никакого намерения ни обогатить издателей, ни даже вознаградить авторов.

«Пункт о Прогрессе» четко лимитирует срок действия копирайта. Англичане ограничили срок действия копирайта, с тем чтобы меньшинство не могло получить непропорциональный контроль над культурой, осуществляя полный контроль над издательским делом. Можно предположить, что отцы-основатели следовали примеру англичан, ставя похожую цель. В самом деле, в отличие от англичан составители Конституции США еще точнее конкретизировали формулировку, требуя, чтобы авторские права распространялись только на «авторов».

Структура «Пункта о Прогрессе» в чем-то отражает структуру Конституции в целом. Во избежание проблем отцы-основатели стремились предотвратить сосредоточение власти у издателей, отделить авторские права от издателей и сделать срок действия копирайта коротким. Чтобы избежать усиления власти церкви, они запретили федеральному правительству создавать церковную иерархию. Чтобы предотвратить концентрацию власти у федерального правительства, они выстроили схему таким образом, чтобы усилить силу штатов – включая Сенат, члены которого в то время избирались штатами, и коллегию выборщиков, также избиравшуюся штатами для участия в выборах президента. В каждом случае структура встроила систему сдержек и противовесов в основу Конституции, разработанной для противодействия неизбежной концентрации власти в одних руках.

Сомневаюсь, что отцы-основатели признали бы право, которое мы сегодня называем копирайтным. Масштабы этого права выходят далеко за грань того, что они могли иметь в виду. Чтобы прийти к пониманию того, что делали «отцы» Конституции США, необходимо рассмотреть наш «копирайт» в контексте. Потребуется осознать, какие изменения произошли в авторском праве за 210 лет со времени его появления на свет. Некоторые из этих поправок рождены законом: кое-какие – в свете новых технологий, другие – в свете технологических перемен, повлекших концентрацию рыночной власти. В терминах нашей модели мы начали отсюда:


И закончим здесь:


А теперь я поясню, как.

Закон: Срок действия

Когда конгрессмены впервые задействовали закон о защите интеллектуальной собственности, они столкнулись с той же неопределенностью статуса интеллектуальной собственности, на которую наткнулись и англичане в 1774 году. Многие штаты принимали законы о защите интеллектуальной собственности, и некоторые считали, что эти законы просто дополняют нормы общего права, которые уже охраняли объекты авторства[162]162
  William W. Crosskey, Politics and the Constitution in the History of the United States (London: Cambridge University Press, 1953), vol. 1, 48586: «(срок действия) вечных прав, уже принадлежавших авторам или еще только числившихся за ними согласно общему праву, истек просто в связи с применением главного Закона о земле».


[Закрыть]
. Это означало, что гарантированного общественного достояния в Соединенных Штатах в 1790 году просто не было. Когда авторские права охранялись общим законодательством, совсем непросто было определить, общедоступны или подконтрольны были работы, публиковавшиеся в США. В точности, как и в Англии, эта затяжная неопределенность осложнила бы издателям жизнь, не позволяя перепечатывать и распространять произведения искусства, полагаясь на принцип общественного достояния.

Конец этой неопределенности настал, когда Конгресс принял закон о предоставлении авторских прав. Так как федеральный закон отменяет действие любого противоречащего закона штата, федеральный закон об охране копирайта вытеснял любые копирайтные законы штатов. Как в Англии Статут королевы Анны, в конечном итоге, устанавливал срок истечения авторских прав для всех английских произведений, федеральный закон в США ограничивал действие авторских прав в любом штате. В 1790 г. Конгресс принял первый закон, который создал федеральное авторское право и обеспечил его действие на протяжении четырнадцати лет.

Если автор оставался жив на момент истечения срока, он имел возможность продлить свои права еще на четырнадцать лет. Если автор не продлевал срок действия копирайта, его труд становился общественным достоянием. В то время как в Соединенных Штатах за первые десять лет существования республики было создано немало авторских работ, только 5% из них были фактически зарегистрированы в соответствии с федеральным законом. Из всего, что создавалось в США до 1790 года и в период с 1790 по 1800 гг., 95% сразу же становилось общественным достоянием. С принятием закона акцент должен был сместиться: авторским работам суждено было стать общественным достоянием, самое большее, через 28 лет, а чаще всего – через 14 лет[163]163
  Хотя в Соединенных Штатах в период с 1790 по 1799 гг. было опубликовано 13000 наименований, заявлений о регистрации копирайта подано было только 556; John Tebbel, A History of Book Publishing in the United States, vol. 1, The Creation of an Industry, 16301865 (New York: Bowker, 1972), 141. Из 21000 изданий до 1790 года лишь двенадцать охранялись авторским правом по закону 1790 г.; William J. Maher, Copyright Term, Retrospective Extension and the Copyright Law of 1790 in Historical Context, 710 (2002). Таким образом, подавляющее большинство произведений немедленно приобрели статус общественного достояния. Даже те работы, которые охранялись копирайтом, скоро оказались в общественном достоянии, так как срок действия копирайта был коротким. Изначальный срок действия авторского права составлял четырнадцать лет с возможностью продления еще на четырнадцать лет. Закон о копирайте от 31 мая 1790 года, §1, 1 ст. 124.


[Закрыть]
.

Система возобновления была краеугольным камнем американской системы копирайта. Максимальный срок действия авторского права устанавливался только для тех объектов, которым это требовалось. По истечении первых 14 лет, если автору не надо было продлевать свое авторское право, то и обществу также не было нужды настаивать на сохранении его копирайта. 14 лет могут показаться не таким уж и долгим сроком, но для подавляющего большинства владельцев авторских прав в то время это было довольно много. Мало кто из них возобновлял срок действия своих авторских прав спустя 14 лет, и закон позволял их работам перейти в общественное достояние[164]164
  Немногие правообладатели вообще воспользовались правом продления срока действия копирайтов. Например, из 25006 копирайтов, зарегистрированных в 1883 году, только 894 были продлены в 1910 г. Анализ пропорционального соотношения возобновленных регистраций по годам см. в Barbara A. Ringer, «Study No. 31: Renewal of Copyright», Studies on Copyright, vol. 1 (New York: Practicing Law Institute, 1963), 618. Более свежий и обстоятельный анализ см. в William M. Landes and Richard A. Posner, «Indefinitely Renewable Copyright», University of Chicago Law Review 70 (2003): 471, 498—501 и др. стр.


[Закрыть]
. Даже сегодня эта система имела бы смысл. Коммерческая жизнь большинства творений составляет, в среднем, пару лет. Многие книги перестают печатать спустя год после выхода в свет[165]165
  См. Ringer, ch. 9, n. 2.


[Закрыть]
. Когда это происходит, подержанные книги продаются свободно, не подпадая под действие закона об авторском праве. Таким образом, эффективно эти книги более не контролируются законом об авторском праве. Единственным практическим применением остается букинистическая торговля, и поскольку данный оборот не подразумевает издания, такая продажа остается свободным бизнесом. За первые сто лет существования республики срок действия копирайта изменялся лишь однажды. В 1831 г. максимальный период был увеличен с 28 до 42 лет посредством продления начального срока с 14 до 28 лет. В течение последующих пятидесяти лет этот срок увеличили еще раз. В 1909 г. Конгресс продлил период действия копирайта с 14 до 28 лет, установив максимальный срок в 56 лет.

Затем, уже с 1962 года, Конгресс стал следовать той практике, которая и определяет наш современный закон об авторском праве. За последние 40 лет сроки действия существующих авторских прав продлевались одиннадцать раз. Дважды за сорок лет Конгресс увеличивал срок действия будущих авторских прав. Поначалу сроки продления были короткими – всего на год или два. Но в 1976 году все существующие авторские права растянулись еще на 19 лет. А в 1998 году благодаря Закону Сонни Боно о продлении сроков действия копирайта Конгресс увеличил срок действующих и будущих авторских прав еще на 20 лет.

В результате этих упражнений момент перехода произведений в общественное достояние перенесся в далекое будущее. Последнее продление означает, что до статуса общественного достояния любому произведению искусства ждать от 39 до 55 лет, то есть налицо семидесятипроцентное увеличение сроков с 1962 г. Таким образом, через 20 лет после принятия Закона Сонни Боно, когда миллион патентов станет общественным достоянием, этот статус приобретет ноль копирайтов.

Эффект от этих продлений был усилен еще одним малозаметным изменением в копирайтном праве. Помните, я говорил, что отцы-основатели построили двухкомпонентную систему авторского права, наделявшую правообладателя возможностью продлить срок действия копирайта по истечении первого срока? Правило продления означало, что объекты, более не нуждавшиеся в защите, перейдут в общественное достояние быстрее. А произведения, остававшиеся под охраной закона, сохраняли на какое-то время коммерческую ценность.

Соединенные Штаты отказались от этой разумной системы в 1976 году. Для всех произведений, созданных после 1978 года, существовал только один срок действия копирайта – максимальный. Для авторов этот срок стал пожизненным плюс еще пятьдесят лет. Для корпораций он составил семьдесят пять лет. Затем, в 1992 году, Конгресс отменил обязательное продление срока для всех произведений, созданных до 1978 года. Все объекты, еще находившиеся под защитой авторского права, получили максимально возможный срок действия копирайта. После Закона Сонни Боно этот срок составил девяносто пять лет.

Эта перемена лишила американский закон механизма, гарантировавшего переход в общественное достояние произведений, переставших коммерчески эксплуатироваться. И действительно, после этих изменений не ясно, возможна ли вообще передача произведений в общественное достояние, осиротевшее из-за этих изменений в копирайтном законе. Несмотря на необходимость «ограничивать» сроки, мы теперь не имеем уверенности в том, что их что-нибудь ограничит.

Последствия изменений, касающихся средней продолжительности действия авторского права, поразительны. В 1973 году более чем 85-ти процентам правообладателей не удалось возобновить действие своего копирайта. Это значило, что средний срок действия копирайта в 1973 году равнялся 32,2 года. Из-за отмены положения о продлении средний срок действия авторских прав сейчас равняется максимальному. За 30 лет, получается, средний срок вырос с 32,2 до 95 лет[166]166
  Эти статистические данные преуменьшены. В период с 1910 по 1962 гг. (в 1962 г. срок продления был увеличен), средний срок никогда не превышал тридцати двух лет и был ближе к тридцати годам. См. Landes and Posner, «Indefinitely Renewable Copyright».


[Закрыть]
.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю