Текст книги "Бриллианты Вольштейна"

Автор книги: Лоуренс Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Лучше этого дома мне не найти. Присядь, Эд. Расслабься. Выпивки у меня нет, но расслабиться можно и без нее.

Я сел на диван. Она уютно устроилась рядом, подсунув ноги под маленькую аппетитную попку.

– Задавайте ваши вопросы, мистер Лондон. Начинайте расследование. Я ничего от вас не утаю.

Я достал из бумажника фотографию Шейлы. Мы вместе посмотрели на нее.

– Кто это? – спросила Мэдди.

– Шейла Кейн. Это тебе ничего не говорит?

– Нет. А должно?

– Возможно. Вроде бы она каким-то боком связана с шоу-бизнесом.

– Актриса?

– Не исключено. Вот я и подумал, а вдруг ваши пути где-то да пересекались.

– Фамилия мне не знакома. Но кого только не встречаешь в этой безумной и удивительной жизни…

Я рассмеялся.

– Приглядись повнимательнее. Возможно, вас не представляли друг другу. Но ты могла видеть ее на какой-нибудь тусовке.

Она наклонилась вперед. Ее черные шелковистые волосы коснулись моего лица. Я вдохнул ее сладкий аромат. Духами Мэдди не пользовалась. И без них у меня перехватило дыхание.

– Конского хвоста не было, – внезапно заявила Мэдди. – Волосы свободно падали на плечи. И звали ее не Шейла Кейн.

– Так ты уверена, что видела ее?

– Скорее да, чем нет. Как ты, однако, оживился. Настоящий детектив за работой!

Я сурово глянул на нее.

– Рассказывай.

– Рассказывать особенно нечего. – Она пожала хорошенькими плечами. – И не о чем. Я встречалась с ней только раз… шесть или семь недель тому назад. Могу даже назвать точную дату. День премьеры «Долгожданной свадьбы». Видел этот спектакль? – Я покачал головой. – Оно и понятно. Его показали только пять раз. Никого это не удивило, а многих обрадовало. Все знали, что он обречен на провал.

– Ты в нем не участвовала?

– К счастью, нет. Хотя обычно я попадаю в спектакли, которые идут на сцене не больше недели. Но в этот раз не получилось. Однако в «Свадьбе» играли несколько моих хороших друзей, и меня пригласили на банкет. Участь спектакля ни для кого не составляла тайны. Но какой актер пропустит вечеринку с бесплатным угощением? Мы все крепко набрались.

– И там была Шейла Кейн?

– С одним из спонсоров. Она не актриса. Весь вечер провисела на руке сурового господина с сигарой во рту. Его звали Клей, а ее Алисия, и больше я о них ничего не знаю. Они меня совершенно не заинтересовали. Он выглядел, как отошедший от дел боксер-тяжеловес, она – как институтка, подрабатывающая своим телом. Чем они могли меня заинтересовать?

– Клей…

– Клей и Алисия, и не спрашивай меня ее фамилию или его имя. Я не знаю, сколько денег он вбухал в спектакль, но его это нисколько не волновало. Он курил сигары, пил красное вино и всех игнорировал. Она же внимательно всех разглядывала, словно богатая туристка, пришедшая на экскурсию на улицу Бауэри, которой любопытно поглядеть на все эти ночлежки и притоны, но так, чтобы не запачкать своих чистых ручек. Я ее сразу невзлюбила. Я всегда доверяю своему первому впечатлению. Так уж устроена. Невзлюбила, и все тут.

– Был с ними кто-нибудь еще?

– Не заметила. И я не помню фамилии других спонсоров. Пьесу ставил Ли Брогхэм, думаю, он скажет тебе, кто давал деньги, если только не решит, что ты хочешь увести от него спонсоров для своей постановки. Но найти его сложно. Я слышала, что он улетел в Калифорнию. В провале «Долгожданной свадьбы» его вины нет. Отвратительная пьеса. Ее вообще не следовало ставить.

Больше я из нее ничего не вытянул. После вечеринки с Шейлой она не встречалась, ничего о ней не слышала. Я попытался сопоставить новую информацию с тем, что уже знал о Шейле Кейн. Теперь ее звали Алисия, и она несколько отличалась от идеального образа, нарисованного Джеком Энрайтом. Зато я заполучил еще одну фамилию. Мистер Клей. Джо Клей? Сэм Клей? Том, Дик или Гарри Клей? К черту. Еще один элемент наборной картинки, и со временем он займет положенное ему место. А сейчас хотелось сменить тему. Но я забыл, что имею дело с Мэдди Парсен.

– А теперь выкладывай, – заявила она.

Я попытался изобразить недоумение.

– Сейчас моя очередь играть в детектива, мистер Лондон, сэр. Если вы думаете, что можете выжать меня досуха, ничего не рассказав о Шейле или Алисии, то мне придется вас разочаровать.

– Мэдди…

– Что ты знаешь об этой женщине? – обрубила меня Мэдди голосом шерифа. – Говори.

– Она мертва, Мэдди.

– Ой! Я так и подумала. И теперь жалею, что невзлюбила ее. Я не желала ей…

– Я знаю.

– Расскажи все, Эд. Дальше меня это не пойдет. Обещаю. Рассказывай.

Я рассказал. Почему нет? Она не имела к этой истории ни малейшего отношения, никого не знала, зато я мог проверить на ней идеи, которые роились в моей голове. Я дал ей полный отчет, начиная с той минуты, когда Джек Энрайт вошел в мою квартиру.

По ее телу пробежала дрожь, когда я рассказал о том, как в меня стреляли. Она скорчила гримаску, когда я описывал квартиру блондинки. Но в остальном она слушала очень внимательно, затаив дыхание.

– Получается, что ты одновременно охотишься за убийцей и прячешься от него. И ты думаешь, что убийца – Клей?

Я пожал плечами.

– Может, и так, но я ничего о нем не знаю.

– Он похож на убийцу. Будь осторожен, Эд.

– Я всегда осторожен. Потому что трус.

Она улыбнулась мне. Я – ей. Мы встали, улыбаясь друг другу. А мгновения спустя она уже прижималась ко мне, а я гладил ее шелковистые волосы. Потом она оторвалась от меня.

– Буду с тобой откровенна, Эд. Предельно откровенна. Домой ты сейчас не пойдешь. Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Я тоже этого не хочу.

– Я рада. – Она взяла меня за руку. – Очень рада, Эд. И не думаю, что мы должны оставаться здесь. Думаю, нам следует пройти в спальню. – Мы двинулись к спальне. – Она за этой дверью, – указала Мэдди. – Но ты это знаешь. В конце концов, ты там уже бывал.

Глава 5

Она была теплой, мягкой, нежной. Ее губы покусывали мое ухо.

– Не уходи, – прошептала она. – Останься на всю ночь. Утром я приготовлю завтрак. Я варю отличный кофе, Эд.

Я подтянул ее ближе, зарылся лицом в шелковистые волосы. Ее тело прижалось к моему. Сон все сильнее туманил голову. Не хотелось вылезать из этой теплой, очень теплой постели. Шейла Кейн, Джек Энрайт, мужчина по фамилии Клей. Кто они, как не щепки, плавающие на поверхности темной воды. Чтоб им утонуть, подумал я. Вообще хотелось забыть обо всем, кроме теплого тела Мэдди, что прижималось ко мне. Но что-то меня останавливало.

– Я должен идти.

– Не уходи, Эд. Видишь, какая я бесстыжая? Что ни предложение, то просьба. Останься со мной. В этой кровати иной раз так одиноко. Это большая кровать. Для меня одной тут слишком много места. Не уходи. – Она молчала, пока я вылезал из кровати и одевался. Я наклонился, чтобы поцеловать ее в щечку, но она не шевельнулась, не произнесла ни слова. А когда я завязывал шнурки, села и заговорила. Простыня упала, открыв ее маленькие грудки. Растрепанные волосы, сонные глаза… в падающем из гостиной свете она выглядела языческой богиней.

– Будь осторожен, Эд. Я не шучу. Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, поэтому, пожалуйста, будь осторожен. Твой рассказ встревожил меня. Эти люди опасны. Господи, один из них пытался убить тебя…

– То было предупреждение. Пожалуйста, не волнуйся.

– Разумеется. Я буду волноваться. Это исключительное право женщины. Волнение пробуждает во мне материнский инстинкт. Если бы я умела вязать, то связала бы тебе очень теплый свитер. Теплый шерстяной свитер с пуленепробиваемой подкладкой. Ты бы не возражал?

Я улыбнулся.

– Отнюдь.

Тон ее вновь стал серьезным.

– Только не забудь позвонить мне завтра, негодяй. Иначе я рассержусь. А в гневе я способна на все. Ты и представить себе не можешь, что я могу сотворить в гневе. Могу даже натравить на тебя мафию. – Она нахмурилась. – Так что лучше тебе позвонить.

– Обещаю.

– Но не раньше полудня. – Тихий вздох. – Я люблю спать допоздна. Жаль, что ты не можешь остаться со мной, Эд. Мы бы оба спали допоздна, а потом я бы приготовила завтрак, такая домашняя, словно пара шлепанцев. Может, я свяжу тебе пару шлепанцев. – Я рассмеялся. – А теперь поцелуй на прощание. Вот так. И немедленно выметайся отсюда, а не то я начну рыдать, потому что сцена очень уж трогательная. Ты знаешь, что я могу плакать по заказу? Это талант. До свидания, Эд. Будь осторожен. Позвони мне. И…

Я снова поцеловал ее. В теплые, мягкие губы. Она уже закрыла глаза. Я оставил ее и вышел в ночь.

Ехал я по практически пустым улицам. По Восьмой авеню добрался до площади Колумба, пересек Центральный парк, выехал на угол Пятой авеню и 67-й улицы. Парк навеял неприятные воспоминания. Совсем недавно я привозил сюда необычного пассажира. Труп.

Подъезжая к гаражу, я готовился к очередной встрече с прыщавым юношей. Но в этот день у него был выходной, чему я только порадовался. Заменял его мрачный тип с квадратной челюстью и татуировках на предплечьях. На одном красовалась женщина с невероятных размеров грудью. На другом я заметил якорь и слово «Мама». Говорливостью он не страдал. Я отдал ему «шеви» и зашагал домой. Часы показывали половину третьего. Я полной грудью вдыхал чистый воздух. Мои шаги гулко отдавались в тишине ночи. Такси скрипнуло шинами на повороте. Я оглянулся, убедился, что никто не преследует меня. И слава Богу. Дом, в котором я жил, построили на века, дыры в стенах, безусловно, ослабляли их несущую способность. Я открыл наружную дверь, быстро поднялся по лестнице. Остановился у двери своей квартиры, набил трубку табаком, раскурил. Только потом вставил ключ в замочную скважину, повернул и распахнул дверь. Зажег свет и увидел его. Он сидел в моем любимом кресле и курил сигарету. Не улыбался и не хмурился. Как мне показалось, нервничал.

– Пожалуйста, закройте дверь, – обратился он ко мне. – И, пожалуйста, сядьте, мистер Лондон. Мне надо с вами поговорить. – В левой руке он держал маленький пистолет. Не целился в меня, просто держал в руке с виноватым видом. Вроде бы извинялся за то, что вынужден угрожать мне оружием.

Я закрыл дверь, прошел в гостиную. Пистолетом он указал на второе кресло. Я сел.

– Очень сожалею, что все так вышло. Откровенно говоря, я надеялся найти брифкейс и уйти до вашего возвращения. К сожалению, мои надежды не сбылись. Очень тщательный обыск лишь показал, что ваши вкусы по части музыки и литературы не совпадают с моими. Вы предпочитаете камерную музыку, я же люблю что-то более драматическое. У вас чудесная квартира, чудесная. Этот ковер – бокхара, не так ли?

Я кивнул. Очень маленькому, очень аккуратному человечку. В итальянских туфлях с заостренными мысками, черном, сшитом по фигуре костюме, шейном платке, белой накрахмаленной рубашке. По всему чувствовалось, что он иностранец. Одежда, чуть раскосые глаза, смуглая кожа, черные, без малейших признаков седины, волосы. Но акцента я не уловил. Он лысел со лба, и его без того круглое лицо становилось еще круглее.

– Мы оба – благоразумные люди, – продолжил он. – Рационалисты. Я уверен, вы понимаете, что я не полез бы в вашу квартиру без крайней нужды. Я воспользовался отмычкой, которая не повреждает замок.

– Благодарю.

Он чуть улыбнулся.

– Вы на меня обижены, не так ли? Это объяснимо. Но я надеюсь, что вы сможете сдержать обиду. Поскольку мы с вами по одну сторону баррикад, мистер Лондон…

Последовала многозначительная пауза.

– Мы находимся не в равных условиях, – первым заговорил я. – Вам известна моя фамилия.

– Можете звать меня Питер Армин. Вам это ничего не скажет, а как имя и фамилия это сочетание ничем не хуже любого другого. – Я промолчал.

– Вернемся к главному. Брифкейс. Вам он совершенно не нужен, а я готов хорошо за него заплатить. Простая сделка. Я знаю, как им воспользоваться, вы – нет. Это естественная основа для экономического сотрудничества, не правда ли?

Значит, из квартиры Шейлы пропал брифкейс. Мне оставалось только гадать о его содержимом.

– Брифкейсом интересуетесь не только вы.

– Разумеется, нет. В противном случае вы бы отдали мне его за гроши. Но я предлагаю вам более внушительную сумму. Пять тысяч долларов.

– Не пойдет.

Он пожал плечами. Я уловил запах его сигареты. Табак то ли турецкий, то ли египетский.

– Я вас понимаю. Конечно же, брифкейс стоит дороже. Десять тысяч долларов. Вот мое новое предложение. Вас это устроит?

– Возможно. А если я скажу, что брифкейса у меня нет?

– Скорее всего, я вам не поверю.

– Почему?

Улыбка стала шире.

– Потому что ваше утверждение расходится с логикой. У мистера Баннистера брифкейса нет. Я в этом уверен. И очень этому рад. Неприятный он человек, этот мистер Баннистер. Грубый. Он вам совершенно не понравится, мистер Лондон. Вы можете испытывать ко мне неприязнь, но мистер Баннистер вызовет у вас отвращение.

Я пригляделся к пистолету в его левой руке. «Беретта». Двадцать второго калибра. Мелькнула мысль: уж не из него ли убили Шейлу.

– У Баннистера брифкейса нет, – рассуждал Армин. – Он ему нужен, но брифкейса у него нет. И я сомневаюсь, что он даст за него мою цену, скорее, попытается силой завладеть брифкейсом. Грубый, жестокий человек. Поэтому вам лучше продать брифкейс мне.

– Допустим, его у меня нет.

– Но он должен быть у вас! Вы побывали в квартире этой женщины. Там же находился и брифкейс. Сейчас его там нет, потому что вы его взяли. Одно следует из другого.

– Как ночь следует за днем. А если в ее квартире побывал кто-то еще?

Он вновь пожал плечами. И лицо его стало грустным-прегрустным.

– Я тоже там побывал. Но точно знаю, что брифкейса у меня нет. Будь он у меня, я бы не сидел здесь, хотя мне и приятна ваша компания. И мистер Баннистер побывал в ее квартире. Но брифкейса у него тоже нет. Остаетесь вы.

– Круг замкнулся?

– В принципе, да. Поэтому вы не можете утверждать, что брифкейса у вас нет. Он вам совершенно ни к чему, тогда как вы без труда найдете применение десяти тысячам долларов. А вот мне очень нужен брифкейс. Можно сказать, позарез. Так не перейти ли нам к делу?

Я раскурил потухшую трубку, посмотрел на Армина. Никак не мог понять, кто он. Француз, грек, итальянец? А может, испанец или даже кубинец? Говорил-то он практически без акцента.

– Ладно. Брифкейс у меня. Что в нем?

Он почесал подбородок.

– Если брифкейс у вас и вы знаете, что в нем лежит, отвечая вам, я лишь впустую потрачу время. Если брифкейс у вас и вы не понимаете, что попало к вам в руки, объяснять вам что к чему – глупо. И существует мизерная вероятность того, что вы говорите правду, и брифкейса у вас нет. Тогда зачем мне рассказывать вам о его содержимом?

– Кто такой Баннистер? И кто вы? – Он улыбнулся.

– Кто убил женщину? За что ее убили? – Он промолчал.

– Кто стрелял в меня? – Он пожал плечами.

Я шумно выдохнул.

– Вы напрасно тратите время. Как свое, так и мое. Брифкейса у меня нет.

– То есть он не продается?

– Если вам так будет угодно. Брифкейса у меня нет, и он не продается.

Он печально вздохнул. Встал. Пистолет он держал в руке, по-прежнему не целясь в меня.

– Если вы хотите получить больше денег, я ничем не смогу вам помочь. Для меня десять тысяч – предельная цена. Я допустил ошибку, предложив поначалу в два раза меньше. Обычно я называю реальную цену и не отклоняюсь от нее. – Он пожал плечами. – Может, вы передумаете? Звоните в любое время. Позвольте дать вам мою визитную карточку.

Его правая рука нырнула во внутренний карман пиджака. К этому времени я тоже поднялся, а ствол револьвера он направил в пол. Тут я его и ударил. Врезал правой рукой в солнечное сплетение, а левой ухватил пистолет. Ударил сильно, сильнее, чем рассчитывал. И он рухнул в кресло. Пистолет остался в моей левой руке. Я тут же перебросил его в правую и навел на незваного гостя. Он сгорбился, его глаза переполняла скорбь. Он потирал то место, куда пришелся удар. Его лицо разочарованно вытянулось.

– Вы меня ударили. Но зачем вы это сделали?

Ответа у меня не нашлось.

– Брифкейс, – рявкнул я. – Расскажите мне о нем. Расскажите о себе и Баннистере. Расскажите, кто убил женщину. – Он опять вздохнул.

– Вы, похоже, не понимаете. Положение патовое. Нам следует сотрудничать, а не соперничать. Я не угрожал вам пистолетом, мистер Лондон, по той простой причине, что угрозы ни к чему бы не привели. Теперь пистолет у вас, но с его помощью вы тоже ничего не добьетесь. Можете задавать мне любые вопросы. Я на них не отвечу. И что вы предпримете? Пристрелите меня? Изобьете? Позвоните в полицию? Ничего такого вы не сделаете, мистер Лондон. Вот я и говорю, положение патовое.

Больше всего меня злила его правота. Я стоял с пистолетом в руке, чувствуя себя круглым идиотом, и жалел о том, что ударил его. Во-первых, этим я действительно ничего не добился. Во-вторых, мне начал нравиться этот маленький мошенник. Я попытался представить себе, как стреляю в него, бью или вызываю полицию. Как-то не складывалось.

– Вы понимаете, о чем я, не так ли, мистер Лондон. Мы очень похожи, вы и я. Нам обоим чуждо насилие, мы можем прибегать к нему лишь как к последнему средству. В этом смысле мистер Баннистер имеет перед нами неоспоримое преимущество. Он бы избил нас или приказал избить только потому, что мы оказались у него на пути. Вот почему вы и я должны быть союзниками. Но, возможно, вы хорошенько подумаете и согласитесь на мое предложение.

Он с трудом поднялся, держась за живот. Вновь его правая рука нырнула во внутренний карман. За бумажником. Из бумажника он достал визитную карточку, протянул мне. Я прочитал:

«Питер Армин… отель „Раскин“… номер 1004… телефон 692-1560».

– Отель «Раскин», – пояснил он. – На 44-й улице. Я пробуду там еще несколько дней.

Я положил визитку в карман. Он стоял, не шевелясь, и только тут я вспомнил, что пистолет по-прежнему направлен на него. Я опустил руку.

– Мистер Лондон. – Он уставился в пол. – Могу я получить мой пистолет?

– Хотите застрелить меня?

– Отнюдь. Хочу получить мой пистолет, ничего больше.

– Вам он не нужен. К насилию вы прибегаете, как к последнему средству.

– Возможно, мне придется защищаться.

– Не только вам. Сегодня кто-то в меня стрелял.

– Мистер Баннистер?

– Возможно. Так что ваш пистолет я пока оставлю у себя. Рано или поздно он может мне понадобиться. – Я пожал плечами. – И потом, я вас в дом не приглашал.

Тут он заулыбался.

– Как вам будет угодно. В отеле у меня есть другой.

– Тридцать второго калибра? Из которого вы застрелили женщину?

Он даже рассмеялся.

– Я ее не убивал. А если бы убил, то едва ли оставил у себя орудие убийства. Нет, в отеле у меня «беретта», двойник пистолета, который вы сейчас держите в руке. Спокойной ночи, мистер Лондон.

Я не сдвинулся с места. Он же направился к двери, более не обращая на меня внимания. Вышел из квартиры, плотно закрыл за собой дверь. Я вслушивался в его удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь в подъезде. Я шагнул к окну. Он пересек улицу, сел в темно-бордовый «форд» прошлогодней модели и уехал.

Я остался у окна, ожидая, что он обогнет квартал и вернется. Десять минут спустя, так и не дождавшись его, я прошел к двери и закрыл ее на задвижку, потому что надежность замка вызывала у меня большие сомнения. Налил в стакан коньяк, выпил. Перебирая имена и фамилии, Питер Армин, Баннистер, Алисия, Шейла, Клей, попытался подставить их в человеческое уравнение с неизвестными Иксом, Игреком и Зет. Ничего не складывалось. Но, по крайней мере, я знал, что́ мы все ищем. Брифкейс. Правда, я не мог понять, какая мне от этого польза. И пришел к выводу, что моя первоочередная задача – выяснить, что лежит в брифкейсе. По всему выходило, что задача не из легких.

Я похвалил себя за то, что устоял перед искушением и не провел всю ночь с Мэдди. В этом случае я бы не встретился с Армином.

Или встретился бы? Я не мог не улыбнуться. Возможно, этот забавный малыш, дожидаясь меня, просидел бы в темноте всю ночь, со своим игрушечным пистолетом в руке. Я посмотрел на пистолет, понюхал ствол. В последнее время из него не стреляли. Я сунул пистолет в ящик комода и пошел спать.

Глава 6

Я сидел в большом кресле посреди просторной комнаты. В камине пылал огонь, в языках пламени танцевали Икс, Игрек и Зет. Мужчина по фамилии Клей вошел в комнату под руку с женщиной. В деловом костюме и шляпе. Из угла рта свисала сигара. Зеленоватый дымок поднимался к потолку. Глаз у него не было.

С него я перевел взгляд на женщину. И увидел скелет с длинными светлыми волосами, одетый в нейлоновые чулки и пояс.

Я повернулся и увидел Баннистера. Фигурой он напоминал орангутанга. Руки едва не доставали до пола. В одной он держал кусок свинцовой трубы, в другой – бейсбольную биту. «Брифкейс, – проскрипел он. – Брифкейс брифкейс брифкейс брифкейс».

Я посмотрел вниз. Брифкейс лежал у меня на коленях. Пах хорошей кожей и смертью. Я схватил его и прижал к груди. А когда вскинул голову, Баннистер уже превратился в Питера Армина. Он целился из «беретты» в Клея, который тоже изменился, став Джеком Энрайтом. «Помоги мне, Эд», – попросил меня Джек. «Помоги мне», – хором откликнулись Икс, Игрек и Зет. Они все танцевали над огнем. Армин повернулся, наставил «беретту» на меня.

– Я, мистер Лондон, благоразумный человек. И вы, мистер Лондон, благоразумный человек. Насилие нам не свойственно. – И выстрелил в меня.

Я взглянул на скелет. Волосы черные, лицо Мэдди Ларсон. Она пронзительно закричала. Раз, другой.

На третий я понял, что это вовсе не крики, а телефонные звонки. Они-то и вернули меня в реальность, вырвав из цепких объятий кошмара. С некоторым усилием я сумел сообразить, что лежу в собственной постели, на дворе уже утро, а телефон звонит и звонит.

– Эд? Это Джек.

Я спросил, который час.

– Восемь. Начало девятого. Эд, я звоню тебе из автомата. Можем мы поговорить?

– Да. Что случилось?

– Они ее опознали.

– Они опознали Шейлу Кейн?

– Именно так.

Такого просто не могло быть. Я предполагал, что им это удастся, но далеко не сразу. Разве что через несколько недель, но уж не на следующий день.

– Газета у тебя под рукой, Эд?

– Я прочитаю ее позже. Джек, у тебя серьезные неприятности. Если они опознали ее, до тебя доберутся быстро. Поэтому тебе лучше самому прийти к ним. Свяжись с отделом расследования убийств, скажи, что ты явился с повинной, что не убивал ее, что на тебе лишь сокрытие улик. В этом случае…

– Эд?

Я замолчал.

– Эд, ты выписываешь «Таймс»?

– Конечно, но…

– Там все написано, мне лучше не объяснить. Я подожду у телефона. Возьми газету и прочти эту заметку. На странице тридцать четыре. Вторая страница второй тетрадки. Прочти, и ты все поймешь.

Спорить с ним сил у меня не было. Я сумел выбраться из кровати, нашел в стенном шкафу халат, надел. Босиком прошлепал через гостиную к двери, открыл ее, взял газету. По пути к телефону бросил первую тетрадку на пол. Пробежался взглядом по тридцать четвертой странице, нашел нужную заметку. Заголовок гласил:

Полиция опознала тело, найденное в Центральном Парке

Заметка состояла из семи абзацев, но мне хватило начала первого, чтобы понять, что Джеку незачем обращаться в полицию. Совершенно незачем.

Потому что опознали блондинку как Алисию Арден, двадцати пяти лет, проживавшую в доме 87 по Банковской улице в Гринвич-Виллидж. И с опознанием у полиции не возникло никаких проблем. Отпечатки пальцев покойной отправили в Вашингтон, в центральный архив ФБР. Идентичные отпечатки уже имелись в архиве и принадлежали Алисии Арден. Четыре года тому назад ее арестовали в Санта-Монике по обвинению в нарушении общественного порядка. Срок она получила условный и сразу уехала из Калифорнии.

Остальная часть заметки интереса не представляла. Об убийце полиция ничего сказать не могла. У мисс Арден не было ни друзей, ни родственников. Ее квартира в Виллидж состояла из одной комнаты и ванной. Соседи по дому о ней ничего не знали.

По словам репортера «Таймс», на данный момент полиция отрабатывает несколько версий. Но у меня сложилось впечатление, что это убийство так и останется нераскрытым. Потому что репортер процитировал слова сержанта Леона Тоблера: «Мне представляется, что это преступление совершено на почве секса», – хотя экспертиза показала, что женщину не изнасиловали.

Практически все нераскрытые убийства на Манхэттене классифицируются, как преступления на почве секса. Полиции меньше хлопот, желтой прессе – больше читателей. Рука руку моет.

Я вновь взялся за трубку. За то время, что я читал заметку, Джек успел осипнуть.

– Ты прочитал? Теперь понимаешь, о чем я?

На оба вопроса я ответил утвердительно.

– Не могу в это поверить, – продолжил он. – Наверное, они ошиблись.

– С отпечатками пальцев ошибок не бывает. А если они и ошиблись, едва ли обе женщины могли исчезнуть одновременно. Ошибки нет, Джек.

– Это невероятно.

– Наоборот. Шейла… Алисия… вела двойную жизнь. Я это понял уже вчера вечером. Моя знакомая опознала ее, видела на какой-то вечеринке. Там она представлялась Алисией. Так что эта газетная заметка меня не удивила. В отличие от тебя.

– Тогда почему она сказала, что ее зовут Шейла Кейн?

– Она пришла к тебе, чтобы проверить, беременна она или нет, – напомнил я. – И автоматически назвалась чужим именем. А потом решила оставить все, как есть, чтобы не признаваться во лжи.

Последовала долгая пауза.

– Нарушение общественного порядка… Что это означает, Эд?

– Все, что угодно. Маленькая полицейская хитрость. Нью-йоркские копы подразумевают под этим проституцию. Проще доказывать. А что это означает в Санта-Монике, известно только Господу Богу. Может, появление на улице в обтягивающей юбке.

– Ты помнишь, что я тебе рассказывал о том, какой она человек. Если судить по этой заметке, речь идет совсем о другой женщине.

– Пожалуй.

– Это не она, Эд. Я не знал, кто она и откуда приехала, но уж в ее-то характере я разобрался. Не могла она, черт побери, быть шлюхой!

– С тобой – нет.

– Разве может человек так кардинально меняться?

– Может. – Я взял сигарету, закурил. – Если ведет двойную жизнь. На Банковской улице она была Алисией Арден, с тобой становилась Шейлой Кейн. Может, у нее было раздвоение личности, и тебе досталась лучшая половина. Ты открыл ей ту сторону жизни, которой она не знала. Вспомни свои слова. Ты пригласил ее на ленч, и она вела себя, как ребенок, попавший в кондитерскую. Ее поразила не роскошь, а респектабельность.

– Быть содержанкой – это респектабельно?

– Да, если раньше она была обычной проституткой. Ты многое для нее значил, Джек. Уважаемый, уверенный в себе мужчина, поселивший ее в районе 50-х улиц. Она же перебежала дорогу весьма неприятным личностям, которые не церемонятся с такими, как она. Потому, кстати, ее и убили. Но с тобой она могла расслабиться, забыть о своих проблемах, превратиться в спокойную, уравновешенную, образованную женщину. Она переносилась в мир грез, где могла ждать от жизни только хорошее. Естественно, в этом мире она становилась другой. Твоими заботами.

– Но мне казалось, что она такая честная, Эд.

– Все так. Она могла бы наврать тебе с три короба, придумать любое прошлое. Вместо этого прошлое она просто отсекла, словно его и не было. Можно сказать, поступила честно.

– Наверное, ты прав. Только… трудно со всем этим сжиться. Эд, но я по-прежнему не понимаю, что произошло. Знаешь, что я почувствовал, когда утром увидел эту заметку? Глянув на заголовок, решил, что полиция заявится ко мне с минуты на минуту. Потом прочитал первый абзац и подумал: Господи, речь идет о ком-то еще, а Шейла жива. Мне потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Я ничего не сказал. Возникли новые идеи, и мне хотелось поскорее избавиться от Джека, чтобы хорошенько их обдумать. Человеческое уравнение наконец-то начало принимать удобоваримый вид.

– Ты сказал, что она кому-то перебежала дорогу, Эд. Это шутка?

– Нет.

– Тогда о чем речь?

– Еще не знаю. Она ничего не говорила тебе о некоем брифкейсе?

– Нет. Никогда.

– В квартире ты его не видел?

– Нет. А что?

– Спросил на всякий случай. Слушай, ты свободен, как ветер. Если полиция опознала ее под одним именем, второго они искать не будут. Если они знают, что она жила на Банковской улице, на 51-ю не заявятся. Так что перестань волноваться и начинай жить. Как пишут в книгах.

Секунду-другую он молчал.

– Понятно. И что мне теперь делать?

– Вновь становись примерным семьянином. Заботься о жене и детях. Вырезай аппендициты, получай хорошие гонорары и радуйся жизни.

И положил трубку до того, как он смог поблагодарить меня, поделиться оставшимися проблемами или рассказать, что он собирается делать. Во-первых, он уже вышел из игры, во-вторых, изрядно мне надоел. Сходил налево, по уши влез в дерьмо, но я его вытащил, и теперь он благоухал, как роза, хотя и не заслуживал этого. Я же получил последнее предупреждение, в меня стреляли и вообще разозлили. Я решил, что пошлю мерзавцу счет.

Завтракать я отправился в кафетерий: не хотелось начинать день с растворимого кофе. За завтраком я пролистывал «Таймс», но не мог сосредоточиться на чтении, потому что думал о человеческом уравнении с Иксом, Игреком и Зет. Получалось, что Икс убил Шейлу, Игрек прибрался в ее квартире, а Зет унес брифкейс. И я располагал фамилиями, которые мог ввести в уравнение вместо неизвестных.

Питер Армин. Я не мог поставить его на место Икса, убийцы. Не годился он на эту роль. И я знал, что брифкейса у него нет, иначе он не приходил бы ко мне. Получалось, что Армин – Игрек. Тот самый, что прибрался в квартире и раздел Шейлу. Пока я не мог понять, по какой причине, но сделать он это мог. Потому что ему удалось досконально обыскать мою квартиру, вернув все вещи на прежние места. Оставались Икс и Зет. Если…

– Хорошее утро, – ворвался в мои размышления голос официантки.

– Правда? Я и не заметил.

Она начала смеяться. Наверное, я сказал что-то очень забавное, потому что смеялась она до визга, до слез. Я понял, что об Иксе и Зет мне придется подумать в другом месте и в другое время, расплатился, дал ей на чай и отбыл.

Домой я вернулся аккурат к телефонному звонку.

Звонил мужчина со скрипучим голосом.

– У тебя было время подумать. Теперь ты можешь приехать и получить бабки. Сколько ты хочешь, Лондон?

– Сколько за что?

– За брифкейс. Хватит тянуть резину. Твоя цена?

– У меня его нет.

– Это твоя легенда? У тебя его нет?

– Это моя легенда.

– Даю тебе последний шанс. Последний шанс, Лондон. Парень ты умный. Я играю очень грубо. Сколько ты за него хочешь?

– Вы – Баннистер?

– Я – Аль Капоне. Твоя цена, Лондон?

– Пошел ты к черту, Аль, – и я положил трубку.

Сварил кофе, раскурил трубку, сел в кресло, задумался. Судя по всему, по телефону я говорил с Баннистером. Я практически не сомневался, что Баннистер – это Икс. Именно он убил Шейлу-Алисию или заказал ее убийство.