Текст книги "Марко Поло. От Венеции до Ксанаду"

Автор книги: Лоуренс Бергрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 2
ЗОЛОТОЙ ПРОПУСК

…И вновь собрался на дрожащей глади,

И пруд опять зеркально отразил красу садов и башен…

Никколо и Маттео Поло проводили дни в беседах с монгольским послом, заслужив его доверие и уважение. Марко отмечает: «Не имея прежде случая встречаться с уроженцами Италии, он высоко оценил знакомство и беседу с братьями, овладевшими уже монгольским языком». Те трудные дни на Шелковом пути, когда они не жалели усилий, овладевая монгольскими наречиями, окупились сполна. Посол– ни разу не названный по имени– вызвался представить их великому хану, на что они и надеялись. Посол, искушая их, обещал, «что они будут приняты с почетом и получат множество даров».

Никколо и Маттео полагали, что у них нет выбора, поскольку возвращение в Венецию «подвергло бы их великому риску». А потому они согласились забраться еще дальше на восток, чтобы повстречаться с вождем, которого ненавидела и боялась вся Европа и особенно папа. Впрочем, Венеция часто не ладила с Римом, отчасти потому, что венецианские купцы в поисках выгоды охотно заключали сделки с мусульманами, монголами и тому подобными. Придя, таким образом, к согласию, братья «отправились в путь в свите посла, в сопровождении нескольких слут-хри-стиан, привезенных ими из Венеции».

Путь ко двору Хубилай-хана занял целый год. Место их встречи не определено, но вероятно, то была монгольская столица Камбулак, к которой стекались путешественники из дальних стран. Монголы, стремившиеся торговать с иноземцами и учиться у них, отвели часть столицы под жилища иностранных посланников и частных купцов, решившихся углубиться в сердце Монгольской империи ради торговли, обмена идеями или установления дипломатических отношений. Монголы, составлявшие меньшинство среди своих подданных, сильно зависели от иностранцев в сложных вопросах управления империей и особенно в сборе налогов. Иноземцы являлись к ним из Европы и Азии, среди них было много генуэзцев и венецианцев, иудеев и мусульман, уйгуров, русских и персов. Для сокращения коррупции и сохранения национальной идентичности среди подавляющего множества китайцев монголы ввели сегрегацию. Китайцам, которыми они правили, не дозволялось учиться монгольскому языку, а также носить оружие и жениться на монголках.

Естественные препятствия часто превращали путешествие по Шелковому пути в настоящее испытание. Марко упоминает снега, разливы рек и бурные потоки, затруднявшие продвижение посольства. Но встретившись с монгольским вождем, братья Поло вновь обрели уверенность в себе и целеустремленность.

Все в Хубилай-хане оказалось для них неожиданностью: его изысканная учтивость, так непохожая на укоренившееся представление о диких монголах, его ненасытное любопытство относительно Италии и христианских стран, его готовность к переговорам. Хубилай-хан, в свою очередь, был доволен, что эти представители чуждой культуры могут вести разговор на его языке.

Марко настаивает, что его отец и дядя были «первыми латинянами, – то есть христианами, – посетившими страну», но это утверждение остается сомнительным. Несколько европейских путешественников, в том числе миссионеров и рыцарей, опередили их, и некоторые оставили подобные отчеты о своих путешествиях. Братья Поло, на несколько лет оторванные от коммерческих связей, могли не знать о своих предшественниках и считать себя первыми европейцами, живьем увидевшими великого хана.

На пирах Хубилай-хан выпытывал у своих экзотических гостей сведения о «западных частях мира, об императоре римлян и других королях и князьях». В особенности монгольский вождь желал знать об этих правителях, «кто из них важнее, каковы их владения, как осуществляется у них правосудие и как они соревнуются в военном искусстве». Более всего он расспрашивал о папе, о делах церкви, о религиозных обрядах и доктринах христианства. Братья-купцы вряд ли были экспертами в столь сложных вопросах, однако, если верить Марко, они давали «подобающие ответы на все эти темы на монгольском языке, которым овладели в совершенстве». Хубилай-хан был так доволен, что не раз призывал их на совещания относительно положения дел в христианском мире.

Опросив Никколо и Маттео и сведя с ними близкое знакомство, Хубилай-хан решил использовать их как двойных агентов; им предстояло стать его посредниками в отношениях с Западом и в особенности с папой. Искусный в дипломатии великий хан завуалировал свои замыслы лестью, или, по выражению Марко, «многократно уговаривал их сопровождать одного из его баронов – как называл хан своих верных вассалов – по имени Когатал с посольством к папе».

Братья не сразу решились принять столь ошеломляющее назначение. «Мы давно уже покинули те земли, – напомнили они хану, – и не знаем, что там случилось или делается, поскольку состояние тех стран изменилось, и мы опасаемся, что не сумеем исполнить твоего поручения». Все же они согласились – или принуждены были согласиться.

В своем официальном послании к папе Хубилай-хан просил прислать «не менее ста людей, умудренных в христианской вере и доктрине, которые бы знали также семь искусств и могли бы учить монголов и умели вести споры». Они также должны быть готовы проповедовать среди монголов, то есть «ясно показать ему, и идолопоклонникам, и другим его подданным, что их вера ошибочна, и все идолы, которых они держат в своих домах, – от дьявола». Папские посланцы «должны уметь доказывать, что христианская вера и религия лучше, чем все другие религии, и что в ней истина». Папу, убежденного, что хан – исчадие ада, такая просьба должна была поразить до глубины души, однако она соответствовала любознательной натуре Хубилай-хана. Если папа и папские посланцы докажут свою правоту, «он и его подданные станут людьми церкви». Что не означало, что они откажутся от приверженности другим религиям.

У Хубилай-хана была и еще одна трудноисполнимая просьба: прислать «масла из лампады, горящей над гробом Иисуса Христа, Господа нашего, в Иерусалиме, к коему он питает глубочайшее почтение, полагая, что Христос – среди блаженных Богов». Хубилай-хан не предлагал сменить своих богов на Иисуса, как мог бы ожидать папа, имея дело с обычными неверными, а скорее готов был включить его в монгольский пантеон. Рим, разумеется, не принял бы такого условия, но братья Поло были слишком озабочены собственной судьбой, чтобы вступать в богословские споры с монгольским вождем. Они поклялись со временем вернуться к Хубилай-хану с сотней мудрецов и с маслом от Гроб Господн. Они согласились бы на все, лишь бы благополучно добраться до Венеции. Вряд ли Никколо и Маттео собирались буквально исполнить все пожелания: вторичное путешествие с сотней мудрецов было чистой фантастикой. Другое дело – елей от Гроба Господня, который, по поверью, обладал великой целебной силой для души и тела. В то время армянское духовенство охотно им торговало. Братья Поло вполне могли получить это масло, хоть и по высокой цене.

Залогом безопасного возвращения была полученная от Хубилай-хана чудесная «золотая табличка с гравировкой государственной печати и надписью по обычаю его владений». То была знаменитая пайцза, монгольский пропуск, гарантировавшая безопасность ее владельцу и почитавшаяся так широко, как если бы обладала магической защитной силой. (Название в действительности пришло из китайского; монголы называли ее «герега».) Драгоценная табличка удостоверяла, что Никколо, Маттео и монгольский барон Когатал – посланцы самого Хубилай-хана и что правители областей Монгольской империи обязаны снабжать их ночлегом, лошадьми и охраной, как самого императора, «под страхом бесчестья», если бы они отказались исполнить свой долг. Пайцза позволила семье Поло впервые, но далеко не в последний раз, испытать широту и величие Монгольской империи под владычеством Хубилай-хана.

Всего через двадцать дней после отправления посольства их спутник Когатал серьезно заболел и вынужден был остаться. Но и в его отсутствие пайцза повсеместно обеспечивала братьям безопасность, удобства и уважение. Они покинули Венецию купцами, перипетии политики низвели их едва ли не до статуса беженцев. Теперь, в Монгольской империи, они возвысились до ранга королевских послов. Но даже при всех этих преимуществах обратная дорога далась им тяжелее, чем путь до Камбулака. Марко сообщает, что они страдали «от жестокого холода, снега, льда и разливов рек».

Через три года братья добрались до маленького портового города Лаяс в стране, которая называлась Малой, или Меньшей Арменией – на территории западнее Евфрата. Здесь они сели на корабль, начав самую рискованную стадию путешествия. На суше им приходилось опасаться только врагов, но путь по воде внушал ужас: только самые бесстрашные, отчаянные или безумные из путешественников решались доверить свои жизни прихоти ветра и волн.

На сей раз фортуна благоволила к братьям Поло. В 1269 году они благополучно достигли цели, Акры (или Акко) – древнего порта на северном побережье нынешнего Израиля, чуть южнее Ливана. Поло прибыли в Акру.

Одно из древнейших в мире поселений, Акра много раз за свою историю переходила из рук в руки. В 1191 году король Франции Филипп II и король английский Ричард Львиное Сердце отбили ее у мусульманского султана Саладина, она стала столицей царства Иерусалимского и, ненадолго, твердыней крестоносцев.

В 1350 году немецкий клирик Лудольф фон Сухем описывал «этот славный город Акра». Он был выстроен из «ровно обтесанных камней, – замечает он, – с высокими и чрезвычайно мощными башнями». Городские улицы «очень ровны, стены всех домов одной высоты, все возведены из тесаного камня, чудно украшены цветным стеклом и росписью… улицы города затенены шелковыми или иными навесами от лучей солнца».

Акра служила естественной отправной точкой для путешественников на Восток, подобных Поло, смешивавшихся с ее пятидесятитысячным населением, которое составляли христиане-крестоносцы, мусульманские воины и еврейские купцы. Лудольф к своему изумлению нашел, что знать, посещая город, «расхаживает по улицам с царственным достоинством, каждый словно король среди своих рыцарей, свиты и наемной охраны, и его одежда и боевой конь чудным образом покрыты серебром и золотом, и они соперничают друг с другом в красоте и новизне наряда, и каждый украшает себя с величайшим тщанием». Братья Поло обнаружили, что они теряются среди других купцов Акры– «богатейших под небом», если верить Лудольфу.

Эти купцы съезжались из Пизы, Гёнуи и, конечно, из Венеции. «Все, что есть в мире удивительного и странного, доставляется сюда для знати и князей, живущих здесь».

Планы братьев вновь рухнули, когда они, с опозданием на несколько месяцев, узнали, что папа Климент IV умер 23 ноября 1268 года в Витербо. Казалось, нет числа препятствиям на их пути. «В отчаянии, – отмечает Марко, – они обратились к ученому клирику, легату, то есть официальному посланнику папы от римской церкви в Египте. «Тот был наделен большой властью. Звали его Теобальдо из Пьяченцы». Преклонив колени, братья Поло изложили легату всю фантастическую историю с миссией доброй воли, которую направил к папе великий хан.

Легат выразил «великое изумление». К его чести, он счел, что из этого предложения можно извлечь «великое благо и великую честь» для всего христианского мира. Он посоветовал озабоченным венецианцам выждать время. «Когда у нас снова будет папа, вы сможете исполнить свою миссию». Ожидание избрания затягивалось, и конца ему было не видно. В нетерпении Никколо и Маттео решили отплыть в Венецию, а затем снова вернуться в Акру, чтобы завершить свое посольство к преемнику Климента IV, кто бы им ни стал. Проявив на сей раз расторопность, они перебрались от Акры на остров Негрепонт (ныне Эвбея), взошли на корабль и наконец достигли Венеции.

Более шестнадцати лет Никколо и Маттео не видели дома; за шестнадцать лет они пересекли континент из конца в конец – не единожды, но дважды; шестнадцать лет они жили своим умом и сумели добиться покровительства самого грозного и могущественного из земных владык. Приключений, пережитых ими, хватило бы на целую жизнь, но при всей дерзновенности и удачливости их путешествие лишь заложило почву для прославленной экспедиции, которую им предстояло совершить вместе с молодым Марко. Их ожидали ошеломительные новости.

Никколо узнал, что жена его умерла. Вероятно, еще больше изумился он, узнав, что она оставила «маленького сына пятнадцати лет по имени Марко». Это и был Марко Поло: мальчик, за всю жизнь не покидавший Венеции, ни разу не видевший отца и, до возвращения Никколо, имевший все основания считать себя сиротой.

Следующие два года Никколо и Маттео провели в Венеции, ожидая известий об избрании папы. Хотелось бы думать, что овдовевший Никколо провел это время, знакомясь со своим «маленьким сыном», о существовании которого прежде не подозревал, но записи говорят о другом. Очень скоро Никколо вторично женился, и его жена забеременела.

Хотя Марко совсем не знал отца и дядю, их приключения глубоко запечатлелись в его душе и предопределили будущее. Он слушал их рассказы о Шелковом пути и о монголах, о юртах и кумысе. Более всего он услышал об их знакомстве с поразительной личностью, Хубилай-ханом, рядом с которым тускнел даже облик дожа. Марко, как и его старшим родственникам, предстояло стать путешественником, отправиться на Восток.

Поразмыслив, Никколо и Маттео решили, что пришла пора им вернуться в Акру и там ожидать избрания нового папы. На этот раз они взяли с собой семнадцатилетнего Марко. Когда папа будет избран, они должны будут доставить его ответ Хубилай-хану. Ни о елее от Святого Гроба, ни о сотне мудрецов не было и речи. Все, что они могли предложить хану, был юный Марко.

Если первое путешествие в Монгольскую империю определялось цепью случайностей, и случай нес Никколо и Маттео от одного торгового города к другому, то второе, предпринятое во исполнение клятвы, обещало быть более целенаправленным. Они отправлялись не как эмиссары Венецианской Республики или папы, но как послы Монгольской империи, и чувствовали куда больше уверенности в себе. Пайцза гарантировала им безопасность на просторах Азии, и в их пользу было знание монгольского языка.

Марко выехал из Венеции весной 1271 года. Вместе с Никколо и Маттео он пустился в долгое и опасное странствие к далекой столице, чтобы встретиться с наделенным невообразимой властью ханом. С отцом и дядей он познакомился всего за год до того. Ему предстояло достичь совершеннолетия в их компании, где-то на Шелковом пути.

Поло отправились с флотилией венецианских кораблей – «muda», – направлявшейся к восточным берегам Адриатического моря. Суда жались к берегу и останавливались в знакомых портах, чтобы возобновить припасы. Не слишком уклоняясь от общего курса, флотилия разделилась на несколько конвоев, устремившихся к разным целям. Поло были в конвое, направлявшемся к Акре. Большую часть пассажиров составляли паломники в Святую Землю, и с ними были Поло – двое испытанных путешественников, исполнявших данную клятву, и впечатлительный парнишка, которому предстояло стать взрослым вдали от дома.

Крепость, известная как Акра, являлась зримым напоминанием о прежнем Иерусалимском царстве. В XIII веке она оказалась в руках мусульман. Сама Акра была разделена на кварталы, где стояли дома представителей соперничающих государств, таких как Венеция и Генуя. В крошечном порту не хватало места для кораблей, и многие принуждены были бросать якорь на рейде. Через город тек поток христиан-пилигримов, направлявшихся в Иерусалим. Акра, хоть и была невелика, гордилась двумя видными персонами того времени. Здесь можно было встретить в окружении английских рыцарей принца Эдуарда, который в союзе с монголами вел собственный крестовый поход против мусульман. Второй важной персоной был папский легат Теобальдо из Пьяченцы. Акра была так мала, что Эдуард был знаком с Теобальдо, а возможно, даже с купцами Поло.

Возвратившись в Акру, Поло отправились прямо к старому другу, чтобы возобновить знакомство двухлетней давности. При встрече старшие Поло выразили желание получить масло от Гроба Господня для выполнения данного Хубилай-хану обещания. Теобальдо позволил им отправиться в Иерусалим для закупки этого драгоценного елея.

Тогда, как и теперь, Иерусалим был как бы турнирной площадкой: город будоражили и возмущали соперничавшие религии. Здесь по приказу царя Соломона был воздвигнут Храм, здесь был распят Иисус. И отсюда же вознесся на небеса пророк Мухаммед. Мусульмане называли Иерусалим на свой лад: Аль-кад – «Святой». Ко времени прибытия Поло город уже две тысячи лет провел в осаде. Одна армия завоевателей сменяла другую, от римлян до мусульман. Каждая вера – и каждая армия – притязала на владение городом. В Иерусалиме не прекращались стычки и молитвы, а неуверенность в будущем была образом жизни.

Пока мусульмане и христиане спорили за владения и доступ к святым местам и реликвиям, колонны пилигримов в сопровождении проводников переходили от святыни к святыне. Поло – трое незаметных пилигримов в толпе – прибыли, может быть, с самой необычной миссией. Чтобы раздобыть обещанное Хубилай-хану священное масло, они отправились к Гробу Господню у подножия Масличной горы. Еще один германский клирик, Бурхард Сионский, побывал там вскоре после Поло, в 1282 году, и описал мрачную обстановку: «Пещера, в который находится Гроб Господень, имеет восемь футов в длину и также восемь в ширину. Снаружи она целиком выложена мрамором, но внутри голая скала, как было во время Его погребения. Вход в пещеру с востока, очень низкий и маленький. Справа от входа, у северной стены гробница. Она из серого мрамора, возвышается на три ладони и имеет восемь футов в длину; как и сам склеп или пещера, и укрыта со всех сторон».

Несмотря на сомнения знатоков Библии, говоривших, что Святой Гробне мог быть истинным местом погребения Иисуса, его продолжали почитать, и Поло, покупая масло, не имели оснований сомневаться в его подлинности.

То же место (теперь это Старый Иерусалим) описал Лудольф фон Сухем. «Здесь, при церкви Святого Гроба, живут дряхлые грузины, у которых ключи от часовни Гроба Господня, и пища, пожертвования, свечи и масло для лампад, горящих в склепе. Все это подают пилигримам через маленькое окошко в южных дверях церкви».

Вместе с другими паломниками к святейшей из святынь Поло получили масло, за которое, вероятно, расплатились щедрым пожертвованием. Затем они поспешили вернуться в Акру.

За время их отсутствия мало что изменилось. Теобальдо сообщил им, что кардиналы так и не сумели выбрать нового папу, хотя прошло уже два года. Нетерпеливые, воодушевленные удачной покупкой святого масла путешественники решили немедленно отправиться ко двору Хубилай-хана, не ожидая затянувшегося избрания. Они обратились к Теобальдо, каковой как-никак был папским легатом, с просьбой снабдить их официальным документом, который удовлетворил бы монгольского вождя и объяснил ему, что они не сумели исполнить порученного по причине смерти папы Климента и отсутствия преемника. «Синьор, – сказали они ему, по воспоминаниям Марко, – мы видим, что апостола нет, и хотим отправиться к великому владыке (так почтительные венецианцы именовали монгольского вождя), потому что против воли уже замешкались надолго и ждали достаточно. Итак, с вашего благословения мы хотели бы вернуться. Но об одном просим вас: дайте нам привилегии и письма, удостоверяющие, что мы явились с посольством к папе и не застали его в живых, и ждали, пока появится новый, когда же его так долго не могли избрать, вы, как легат, удостоверили все, что вы видели».

Судя по этой речи, Поло умели вести переговоры с представителями власти, и они получили желаемый ответ: «Я доволен вашим желанием вернуться к великому владыке». Правда, вряд ли Теобальдо титуловал Хубилай-хана «великим владыкой», но легат охотно использовал Поло для установления дипломатических отношений с монгольским вождем. Более того, Теобальдо обещал уведомить хана, когда будет избран новый папа.

Поло полагали, что теперь у них имеется все необходимое и можно спокойно возвращаться к монгольскому вождю. Они перебрались в отправной пункт, армянский порт Лаяс, через который проходили три года назад на пути к дому. Лаяс, хотя и крошечный, по сообщению Марко, кишел «купцами из Венеции, Пизы, Генуи и из глубин материка, явившимися туда, чтобы продавать и покупать товары и держать в этом городе склады».

И вот, когда обстоятельства казались почти идеальными, разразился мятеж. Марко рассказывает: «Внук великого хана… взялся уничтожать все дороги через пустыню, прорывая огромные рвы и ямы, и все это делалось для того, чтобы войска не могли его преследовать». Восстание задержало Поло в Лаясе. И вновь они как будто в заточении и не могут ни вернуться в Венецию, ни двинуться к Камбулаку. Пока они бессильно ожидали подавления восстания, к ним добрался курьер с поразительным известием: 1 сентября 1271 года, после тридцати четырех месяцев промедления (самый долгий срок за всю историю папства) кардиналы наконец избрали нового папу, причем не кого иного, как их верного друга и покровителя Теобальдо из Пьяченцы, или Теобальдо Висконти. «Чему братья весьма обрадовались», – отмечает Марко.

Однако избрание папы вызвало новую задержку, потому что курьер доставил им вызов от вновь избранного папы. И братья Поло опять вернулись в Акру, на сей раз под охраной вооруженного эскорта. Они трудились недаром. Теобальдо, ставший самой важной персоной христианского мира, торжественно приветствовал их, почтил своим благословением и дал в их честь пир. В то же время вновь избранный понтифик обдумал миссию к Хубилай-хану и пришел к выводу, что она предоставляет идеальную возможность распространения христианства в Монгольской империи и особенно в Китае. Для этой цели он предложил услуги двух монахов, «действительно самых ученых и достойных во всей провинции», по словам Марко. «Одного звали брат Николай из Виченцы, другого – брат Гильом из Триполи». Они были наделены чрезвычайными полномочиями как церковными, так и мирскими: «привилегии, хартии и письма, уполномочивающие их на все, что было во власти самого папы, так что они могли рукополагать епископов и священников, вязать и разрешать, подобно ему самому, к тому же он вручил им много драгоценных камней и других даров для передачи великому хану и его послам». В целом возведение их друга и защитника на папский престол оказалось удивительно удачным случаем для Поло, теперь направлявшихся на Восток с блистательными перспективами.

Благоприятные обстоятельства вскоре рассеялись. На пути через Армению Поло вызвали гнев местного властителя, султана Бибара, который угрожал им по меньшей мере заключением в тюрьму. В страхе за свою жизнь оба ученых монаха отказались продолжать путь. Однако Поло не для того зашли так далеко и ждали так долго, чтобы отступиться перед первым препятствием. В уверенности, что сумеют договориться с местными племенами, вероятнее всего подкупая их драгоценностями, Никколо, Маттео и Марко упрямо продолжали путь, уже без папского эскорта.

27 марта 1272 года Теобальдо из Пьяченцы вступил на папский престол под именем Григория X. Однако к тому времени его протеже из Венеции далеко ушли по пути приключений, великих трудностей и значительных последствий для церкви, Монгольской империи и хрупких, неустойчивых связей между Востоком и Западом. Их решение продолжать путь вопреки всему означало в глазах большинства европейцев, что они идут на верную гибель. Здравому уму представлялось невероятным, чтобы они добились успеха, с трудом верилось даже в то, что они выйдут из этого испытания живыми.

Однако Поло смотрели на дело иначе. Они верили в безграничные возможности торговли с Востоком, лишь бы купцу хватило умения пожинать громадную прибыль. Они считали себя защитниками христианской веры и дипломатами, но в первую очередь они были купцами. В их глазах коммерческие выгоды преобладали над любыми культурными барьерами. Теперь им оставалось испытать свою правоту. Если они ошибаются, о них, возможно, уже никто никогда не услышит.