Текст книги "Романтическое приключение"

Автор книги: Лорна Теддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 2

Мэллори так вцепилась в подлокотник на дверце у пассажирского сиденья, что ее правая рука занемела. Синяя пилотка с крабом – серебряными крылышками – лежала рядом на сиденье. Скрепя сердце, в мыслях она устремилась в грядущее. Жизнь ее рушилась…

Еще утром она строила планы. Все было как обычно, как сложилось после смерти Тома. Она пошла на работу, как ходила ежедневно, за ленчем съела бутерброды, принесенные из дома, к вечеру, за десять минут до закрытия детского сада, забрала Кейти. Но сегодня ее трехлетний ребенок взял из коробки с макулатурой не ту бумагу, и сразу они ощутили железную хватку Большого Брата. Никогда Мэллори не была так беспомощна с тех пор, как врач пытался втолковать ей, что такое аневризма и что Тома больше нет.

Как это могло произойти? Она так старалась оградить от невзгод и защитить Кейти от обид. И вот в один миг все рухнуло.

Мэллори покосилась на мужчину за рулем машины. Ее машины. Они с Томом купили этот подержанный автомобиль, когда их старый сломался во время медового месяца. Продавец пожалел двух бедных влюбленных и позволил им взять его машину на выходные. Он пообещал встретиться с Томом в понедельник и продал им машину по дешевке. Мэллори это восхитило, продавец показался ей ангелом во плоти.

Не то что этот мужчина, который ведет ее машину. Он далеко не ангел. Единственные крылья, которые у него есть, и то на форме, – малюсенькие серебряные крылышки.

Его лицо в тени, он полностью сосредоточился на дороге. Виден четкий благородный профиль. Он откинул со лба короткие светлые волосы, подстриженные явно не по-военному. Строен и мускулист, что подчеркивает оливково-зеленый комбинезон для прыжков с парашютом. Волоски на руке отсвечивают, мерцая в лучах уличных огней.

– Вам не нравится, как я веду вашу машину, да? – наконец заговорил он.

– Не очень. – Мэллори смотрела на мелькающие вывески магазинов.

– Не беспокойтесь, я хороший водитель.

– Не в этом дело. – Она скрестила руки на груди.

– Нет? А в чем же?

Неужели он не понимает, как бессмыслен его вопрос?

– Дело в том, – сказала она, не в силах сдержать резкость тона, – что вы ведете мою машину, а не я.

– Миссис Гарретт, я обсудил это с полковником, и мы пришли к выводу, что…

– Вот именно, вы пришли к выводу. Вы и полковник. Со мной никто не посоветовался. Даже не подумали спросить меня, как это отразится на нашей жизни. Но мы живые люди, знаете ли.

Дерек поморщился:

– У меня приказ.

– С тех пор как дочь дала мне тот листок, я уже не принадлежу себе. – Ее глаза наполнились слезами. Будь она проклята, если позволит ему увидеть, что не владеет собой. – Бог мой, проигнорировала бы слова «совершенно секретно», когда заметила их…

– Почему же не проигнорировали?

Она смутилась:

– Подумала, что это может быть важно.

– Ваше чувство ответственности не позволило поступить вам иначе, не так ли?

Как он смеет издеваться над ней! Только потому, что родители правильно ее воспитали. Откуда он знает, что побудило ее поступить именно так? Это чувство ответственности обязывало ее и ходить каждое утро на работу, и возвращаться с Кейти домой каждый вечер. Ее мать хотела, например, чтобы она вернулась обратно в Мемфис – в их доме были свободные комнаты над гаражом – и сидела дома с Кейти. Но чувство ответственности не позволяет Мэллори поступить так. Это ей решать – будь она просто мать или кормилица семьи, – что лучше для Кейти.

– Оставьте мое чувство ответственности в покое.

– Только если перестанете смотреть на меня как на врага.

– А вы и есть нам враг. Мы с дочерью теперь ваши пленники на ближайшие сутки.

– Соседи, а не пленники. И возможно, подольше.

– Дольше? – в ужасе воскликнула она. Слабая надежда, что кошмар скоро кончится, исчезла. Этот человек заставит их сидеть взаперти, так что она и работу потеряет, и дом, и место для Кейти в детском саду. Не говоря уже о том, что не придется, как раньше, общаться с матерью по телефону. – Сколько же дней?

– Это зависит и от погоды, и от технических условий. Малейшая неполадка – и запуск отложат. Коротко ли, долго ли… – Он пожал плечами. – Может, неделю.

– Неделю?! – Ее голос сорвался на крик. – Вы думаете, мы будем сидеть в гостиничном номере неделю?

– Я сделаю все, чтобы развлекать вас.

Мэллори пропустила это мимо ушей.

– Как говорится, ни одно хорошее дело не остается безнаказанным.

– Точно, – заметил Дерек. Они уже подъехали к стоянке отеля, и он объявил: – Вот мы и на месте. – В отличие от нее он был абсолютно спокоен.

Пока они парковались, Кейти заворочалась и, открыв глаза, спросила:

– Мамочка, мы где?

– Возле отеля, дорогая.

– А что такое о-те-ль?

Капитан в удивлении поднял брови:

– Она не знает, что такое отель?

Мэллори в чем-то обвиняют? Или ей, как обычно, кажется, что она в чем-то ущемляет свою дочь? Она скривила губы:

– Для Кейти подобные знания излишни.

– Где же вы останавливаетесь во время путешествий?

– Да мы не путешествуем. Мои финансовые возможности довольно… ограниченны.

– Мамочка, ну что такое о-те-ль?

Мэллори обернулась к ней. Ребенок теперь замучает вопросами бедную «мамочку».

– Видишь большое здание прямо перед нами, дорогая? В нем много комнат, в каждой есть кровать и туалет, – спокойно объясняла Мэллори.

– А можно посмотреть все туалеты?

– Нет, зайка. – При других обстоятельствах Мэллори, возможно, рассмеялась бы. У Кейти был как раз период, когда ей хотелось заходить во все туалеты в магазинах, кафе, на заправочных, даже у Мэллори на работе, когда та брала ее с собой. Затем, испытывая терпение матери, Кейти сравнивала один туалет с другим.

– Почему мы идем в о-те-ль, мамочка?

– Мы остановимся здесь на некоторое время. – Мэллори старалась, чтобы голос ее звучал бодро. Боже, Кейти уловит малейший оттенок озабоченности!

– Я не хочу туда. – Нотка страха прозвучала в голосе дочери.

– Все в порядке, дорогая. Мы будем смотреть мультфильмы и играть, я буду рассказывать тебе сказки, мы включим радио и будем танцевать. – Быть может, все обойдется, если она займется с Кейти обычными делами. Им обеим нужно как можно меньше перемен.

– А где я буду спать?

– У тебя будет своя кроватка, а захочешь – ко мне переберешься.

– А моя кроватка дома?

– Здесь кровать не хуже. – Тревога в голосе Кейти передалась ей.

– Хочу в мою кроватку-у!

Мэллори взглянула на капитана. Лоб Дерека избороздили глубокие морщины. Она снова перевела взгляд на Кейти.

– С ней, м-м, с ней все будет в порядке? – спросил Дерек.

– А что вы хотели, капитан? Увозите нас далеко от дома, единственного, в котором она жила, единственной кроватки, в которой она спала…

– Не буду спать в чужой кроватке, – плаксиво тянула Кейти. – Не бу-ду спать на чужой подушке. Мои куклы-ы… Им приснятся плохие сны… Мамочка… я не хочу в о-те-ль…

– Ничего, дорогая, это ненадолго.

– Ну, мамочка!.. – Она рыдала.

Мэллори расстроилась. Кейти может проплакать все время этого принудительного отпуска. Что делать? Отныне она не хозяйка своей судьбы. Будто раньше была ею.

– Миссис Гарретт, вы справитесь с дочерью? М-м… Сможете ее успокоить?

Мэллори отвернулась:

– Мне тридцать один год. Но последние четыре часа вывели меня из душевного равновесия. Я взрослый человек. Я справлюсь.

Она видела, как он стиснул зубы. Ну, ладно. Ему не понравилось то, что он услышал.

– Дети очень упрямы и капризны, – произнес Дерек не совсем уверенно. – По крайней мере так говорит полковник, а он вырастил пятерых.

– Пятеро детей при отце, который всегда дома. Я права? – Она сейчас все выскажет ему. Лишь бы они оставили ее с дочерью в покое, в том мире, который она придумала для себя и Кейти после смерти Тома. Ей известно, что говорят психиатры о синдроме молодой вдовы. После смерти мужа женщина в одночасье теряет контроль над собой, и ничто ей так не нужно, как стабильность. А этот мужчина – угроза этого с таким трудом достигнутого устойчивого душевного равновесия. – Кейти никогда не знала своего отца, капитан. Она знает, что он мужчина с фотографии рядом с мамой-невестой. Он не катал ее на лошади, не рассказывал сказки. Этим не запомнился ей отец, как помнят своего отца дети полковника. Как вы думаете, есть разница, если маленькая девочка растет только с одним родителем?

На заднем сиденье Кейти продолжала всхлипывать:

– Хочу домой, хочу домой…

Капитан чертыхнулся про себя и ударил кулаком по рулю:

– Послушайте, я ничего не смыслю в воспитании маленьких детей.

Мэллори бросила на него насмешливый взгляд. В комнате для допросов он без труда добился расположения Кейти одним только обещанием розового фломастера и листа бумаги. Ее расположения своим обаянием и притворяясь, будто не знает, как обращаться с детьми, он так легко не завоюет.

– У меня нет детей, – продолжал Дерек. – Я уже не жил дома, когда росла младшая сестра. И если когда-то и проходил детскую психологию в колледже, я все проспал, считая, что мне это никогда не пригодится. – Он повернулся, чтобы видеть ее лицо. – Вы действительно считаете, что, если пробудете с дочерью хоть несколько дней в отеле, это плохо отразится на ее здоровье?

Она глубоко вздохнула и, утвердительно кивнув, честно ответила:

– Да, думаю, она надолго запомнит, как ее увезли из дома.

– А что вы скажете, если… – Дерек откинулся на подлокотник сиденья, провел рукой по волосам и запнулся.

Этот его жест отвлек ее от грустных размышлений. «Интересно, – подумала она, – какие у него волосы – жесткие или мягкие на ощупь?» Очнувшись, она прогнала эту мысль.

Капитан задумался, потом промолвил:

– А что, если мы… О Боже… – Он наклонился вперед. – Меня никогда не повысят… – Помолчав, он продолжил: – Я мог бы отвезти вас домой. Но вам, конечно, по-прежнему не разрешается ни с кем общаться. И выходить куда-либо… Вы будете находиться дома, пока все не закончится. А я буду с вами все время.

Мэллори поджала губы. Это было бы неплохим решением. Естественно, Кейти понравится, что она все время будет дома с мамой. Часто Мэллори настолько уставала и была раздражена к концу дня что не могла заняться чем-либо еще, кроме стирки белья, готовки. Да, он предложил наилучший вариант для ее малышки. А как насчет нее самой? С тех пор как умер Том, в их доме не было мужчин, за исключением водопроводчика.

Материнский инстинкт возобладал. Дома Кейти будет определенно лучше. Привычнее.

– Спасибо, капитан.

– Эй, не так быстро. – Он тепло улыбнулся ей, впервые с момента их встречи. Улыбка разгладила глубокие складки на его щеках и превратила сурового вояку в обычного мужчину. Нет, не совсем обычного, но более доступного. – Прежде чем я отвезу вас домой, вы должны мне кое-что пообещать.

Мэллори поглядела на него с подозрением. У военного должна быть честь. Ее собственный отец участвовал во Второй мировой, поэтому сама мысль, что в ее доме будет находиться солдат, отнюдь не пугала ее. Они с Кейти будут в полной безопасности с ним.

– Что конкретно вы хотите, чтобы я пообещала вам, капитан?

Дерек засмеялся:

– Перестаньте называть меня капитаном.

* * *

Когда они подъехали к крошечному домику Мэллори Гарретт, девочка мирно спала на заднем сиденье. Дерек подумал, что дом взят в аренду. Ведь женщина, которая не может позволить себе путешествовать, наверняка не может и заплатить за дом в Южной Калифорнии четверть миллиона долларов. Она, несомненно, рассчитывала на доходы мужа, чтобы сводить концы с концами.

Дерек припарковал старый «бьюик» у калитки, выключил двигатель, вынул ключи. Он не собирался их отдавать. Тем более не собирался, позвонив кому-либо, уезжать. Мэллори с дочуркой в любой момент могут решиться пуститься в бегство.

Не говоря ни слова, он отпер калитку и пропустил Мэллори вперед. Она прошла с опущенными плечами, шурша юбкой. Ребенка она прижимала к себе. Как бы ни сложились обстоятельства их дальнейшей жизни, ее решимость свидетельствовала о том, что ничто не разлучит ее с дочерью. А вот Тори не повезло, что у нее не было такой мамы, как Мэллори.

Войдя в дом, Дерек запер за собой дверь и положил ключи в карман. Почему-то показалось, что это закрылась тюремная решетка, но тут он ничего не мог изменить. У него был этот проклятый приказ.

Они вошли в кухню, помещение настолько маленькое, что, стоя у плиты, можно было дотянуться до холодильника, посудомоечной машины, раковины и стойки, не сходя с места.

Гостиная не намного больше. Обитый диван и кресло занимали большую часть комнаты. Маленький телевизор и стереосистема стояли в углу напротив.

Коричнево-рыжая лохматая собачонка, потягиваясь ото сна, била хвостом, приветствуя их. Ей лень было даже залаять. Она принюхалась к ботинкам Дерека, но, предпочтя досыпать, поплелась обратно к подушке между диваном и креслом.

– Хороший же ты сторож, – произнесла Мэллори.

– Если вы собираетесь заводить собаку, то брать надо настоящую.

– Митци и есть настоящая, несмотря на то что маленькая. Согласна, сторож из нее неважный.

Кейти на руках у Мэллори зашевелилась, прижалась щекой к свитеру матери.

– Хочу домой, – пробормотала малышка.

– Тс-с. Мы дома, дорогая. – Пока Мэллори это говорила, девочка уже снова уснула.

Мэллори повернулась лицом к Дереку:

– Капит… то есть Дерек…

Бросив пилотку на стойку, он неожиданно улыбнулся. Мэллори могла бы поблагодарить его за то, что он привез их домой. Он бы был снисходителен. Затем она уложила бы ребенка в постель, а они вдвоем сели бы и разговаривали часами о политике, об истории и экзистенциализме. Он рассказал бы ей о полетах над Германией и Англией. И это самое малое, на что он способен ради нее. Быть может, она не так часто общается с людьми, ведь она лишена возможности путешествовать.

– Вы не могли бы помочь мне? – Она показала головой на ноги Кейти. – Пожалуйста, снимите с нее обувь.

– Ах да. – Дерек нагнулся и потянул за шнурки на розовых теннисных туфельках. Немало времени прошло с тех пор, как он был бойскаутом, – он уже и не помнил ничего о двойных узлах. Казалось, целую вечность он возился со шнурками. Наконец просто стащил туфельки, не развязывая, и они упали на ковер.

– Вот! – Он смущенно улыбался.

Мэллори нахмурилась, увидев туфли на полу.

– Пожалуйста, поднимите. Даже Кейти знает, что нельзя оставлять обувь посреди гостиной. Не хочу, чтобы вы подавали ей плохой пример.

Дерек уставился на нее. Плохой пример? Черт возьми, он с отличием окончил военно-воздушную академию и делал блестящую карьеру. По крайней мере до сих пор. Да как она смеет ставить под сомнение его примерное поведение? К тому же она мать. И владеет домом. Или арендует? Он недовольно хмыкнул.

– И еще, – продолжила Мэллори, кивнув на розовый маркер в пухлых ручках Кейти. – Если уж вы предложили девочке для рисования этот предмет, думали бы головой, прежде чем вручать ей маркер, который не стирается. – Она вернула ему карандаш, и Дерек быстро положил его на кухонную полку.

– Большое дело… Зато он отвлек ее.

– Не кладите сюда, – сказала Мэллори, вздыхая так, будто он был несмышленым или с дуплом в голове. – Здесь Кейти может его достать. – Она подошла и переложила маркер на холодильник. – Он доставит мне массу хлопот, если ей вздумается раскрасить стены или себя.

– Простите, – пробормотал Дерек.

Какая она строгая! Когда Тори была ребенком, она всегда в руках держала карандаш. Но стоит ли говорить об этом Мэллори Гарретт? Она просто скажет, что у него нет детей и он не вполне понимает, о чем говорит.

Дерек проследовал за ней в спальню и смотрел, как она укладывает Кейти в кровать. Постельное белье было с изображениями Минни-Маус. Стараясь не разбудить ребенка, Мэллори сняла с ее волос бант, раздела. Затем, наклонившись, поцеловала дочь в лоб. Дерек не мог сдержать улыбку. Что-то в нежной материнской заботе напомнило ему давно минувшие дни. Время, когда они с Тори были в полной безопасности, их любили и никогда не оставляли одних.

Пока Мэллори рылась в стенном шкафу, он нетерпеливо переминался в коридоре. Закрытая дверь позади него, возможно, ванная. Другая дверь, приоткрытая настолько, что он увидел широкую кровать, вела в спальню Мэллори. Постель была застелена белым с цветами покрывалом.

– Вот. – Она передала ему подушку и плед. – Будете спать на диване.

Нет, не будет, но об этом он ей не скажет. Не сейчас. Единственным приятным моментом этого задания было лишь то, что он мог находиться рядом с ней все время. В худшем случае ему придется спать на полу рядом с ее постелью, ну а в лучшем – она могла бы пригласить его разделить с ней ложе.

Больше ничего не сказав, Мэллори направилась в спальню. Она не особенно церемонилась. Очевидно, считала, что он должен подчиняться и ее приказам.

Дерек бросил подушку с пледом на пол, но, вспомнив ее замечание, подобрал и кинул на диван.

– Подождите! Куда же вы?

– Спать. Одна. А если попытаетесь что-либо предпринять, то вам не поздоровится.

– Но… почему?.. – Мэллори хотела что-то еще съязвить, но он перебил ее: – Я имею в виду, почему вы идете спать?

– Послушайте, у меня был тяжелый день, я устала. Чем скорее лягу спать, тем скорее проснусь и обнаружу, что это был всего лишь сон. Нет, – поправилась она, закатив глаза, – кошмар!

Дерек сунул руки в карманы:

– А не хотите ли посидеть еще, поговорить?

– Меня допрашивали три часа! Мне вообще больше не хочется говорить.

– Мы еще не… – Он лихорадочно подыскивал тему для продолжения разговора. – Мы еще не ели. Могли бы ужин приготовить.

– Мы? Вы думаете, я буду кормить вас? – Мэллори была готова расплакаться.

– Нет, нет, я имею в виду… – Да, он не подумал об этом, рассчитывая, что будет находиться с ней в отеле, где есть обслуживание. Меньше всего он хотел обременять ее каким-либо образом.

В ее глазах стояли слезы.

– Я уже оплатила содержание за неделю вперед в детском саду, а теперь Кейти придется сидеть эту неделю дома. Мне никто не возместит расходы. И зарплату я не получу за эту неделю, так как не буду ходить на работу. Невыносимо уже то, что я стала вашей заложницей, так вы еще и разорить меня хотите? Ведь это ваша вина, не моя. Вина администрации. Я поступила как законопослушный гражданин и патриот, и вот… – Она быстро отвернулась, скользнула в дверь и сильно хлопнула ею.

Дерек покачал головой. Ну вот, довел женщину до слез. Но она не хочет, чтобы он видел, что она плачет. Да, эта молодая вдова держится на высоте. Нужно ее подбодрить. Он просто обязан сделать что-нибудь, чтобы выручить ее. Не дай Бог, если ему это будет стоить лишения очередного звания.

Дерек нашел телефон, старый, еще с диском, на стопке салфеток на кухонной стойке и набрал номер полковника Таггарта.

– Да? – раздался в трубке бодрый голос.

– Я не в отеле.

– Проблемы? – Вряд ли кто-либо другой отреагировал столь стремительно. В голосе полковника сквозила тревога.

Дерек медлил. Он никогда не проваливал заданий и сейчас не собирался. Однако полковник не давал ему конкретных советов и рекомендаций. И достичь того же результата – неразглашения тайны – Дерек мог, изолировав Мэллори Гарретт хоть в отеле, хоть в собственной квартире.

– Проблема с ребенком. – Дерек отвечал коротко на случай, если разговор прослушивается.

– Где он сейчас?

– Спит.

– Вы дома?

– Да, сэр, но не в моем.

– Полагаю, так лучше. По крайней мере ваши подопечные в безопасности.

– Все под контролем.

– Хорошо, поступайте, как считаете нужным. Вы меня никогда не подводили. – Полковник откашлялся. – Ежедневно докладывайте все сержанту Медина. Она занимается проверкой документов.

Хорошо. Если кто-то и узнает, как секретные документы попали в макулатуру, так это будет Анджи Медина. Хватка у нее есть. Быть может, в прошлой жизни она была бульдогом.

– Как я узнаю, когда… когда смогу вернуться на базу?

– Узнаете.

Ха, узнает! Из телевизионных новостей, что ли? В ближайшие дни услышав, что запуск спутника со специальным грузом на борту произведен? Да, тогда все закончится, он вернется к полетам и навсегда будет вычеркнут из жизни Мэллори Гарретт.

Закончив разговор, Дерек изъял из трубки микрофон. Без него Мэллори не сможет никому сообщить, когда состоится запуск. В то же время телефон остается на месте, и, если понадобится, он можно вызвать хоть службу «911». Он опустил диск в карман и застегнул молнию.

Дерек направился к дивану, взял плед и подушку, которые ему выдала Мэллори. Пусть думает, что капитан Тейт спит на диване. Но он не такой наивный. Он же обещал полковнику, что не оставит женщину без присмотра.

В ее кровати вполне хватит места для двоих, тем более если тесно прижаться друг к другу. Дерек усмехнулся. Нет, он находится в доме по заданию, этого требуют обстоятельства. Для нее он всего лишь меньшее, чем лейтенант Дик Лоренс, зло.

Лечь на диване? Он не настолько глуп. Окна в доме высокие и узкие, убежать невозможно. А вот через дверь, ведущую к калитке, и дверь из кухни легко выскользнуть с ребенком на руках. Если он уснет на диване, она сможет незаметно выйти из спальни среди ночи, взять Кейти и позвать соседей на помощь. А вдруг она уже проболталась друзьям о запуске? Тогда придется и их изолировать… Черт возьми, тогда ему определенно не видать повышения.

Ну, не бывать этому. Если она ночью откроет дверь, он будет точно знать об этом.

Дерек вывернул несколько лампочек, оставив только в ночнике у Кейти. Постоял у ее кровати. Она была похожа на ангелочка. Длинные волосы разметались по подушке.

Он всегда сторонился женщин с детьми и женщин, которые мечтали иметь от него детей. Он считал это серьезным препятствием для дальнейшей карьеры.

Но ему уже тридцать два. Военный летчик, который, чтобы подняться на ступеньку от капитана до майора, занимается бумажной работой. Но и будучи лейтенантом, он не задумывался о себе как о потенциальном муже и отце, хотя порой представлял себя сорокалетним полковником в окружении прелестной жены и двух или трех золотоволосых дочерей-подростков, которые обожают своего папочку и мечтают стать летчиками, как он.

Но время, считай, ушло, раз он собирался обсуждать с дочками выбор колледжа к тому времени, как станет полковником. Уже давно следовало подумать о семье. Он так жаждал свободы, чтобы быть уверенным, что не жертвует своей мечтой ради женщины. Но, глядя на Кейти и ее мать, он физически ощущал боль одиночества.

Спотыкаясь о плюшевые игрушки, разбросанные по полу, Дерек прошел в коридор между комнатой Кейти и спальней Мэллори и, пристроив плед с подушкой на полу, улегся. Один.

Он уставился в потолок. Светлые квадратики смутно виднелись в сумерках. Ключи Мэллори и микрофон в кармане мешали ему. И из других карманов он не вынул вещи – перочинный нож, ручки, свои ключи от дома. Все это не давало заснуть. Хотя во время тренировок на выживание он испытывал и большие перегрузки и неудобства, но легко абстрагировался от этого.

Дерек прикрыл глаза. В одной комнате сладко посапывал ребенок, в другой – совсем тихо лежала женщина, которой, быть может, снились кошмары о ее жизни, рушившейся по вине спецслужбы. Но он не винил ее за то, что она относится к нему с неприязнью. Если бы она только поняла, что он всего-навсего выполняет приказ.

Не совсем так. Он не просто беспрекословно исполнял приказ. Иначе женщина с маленькой дочкой находилась бы сейчас в отеле, несмотря на ее протесты и возражения. Да, Мэллори Гарретт не закрылась бы тогда в своей спальне, а он не находился бы рядом.

Дерек вытянул ноги в проходе, сложил на груди руки. Эта женщина мужественно принимает удары судьбы. Давно ли умер ее муж? В доме нет мужских вещей, никаких фотографий. Хотя он видел папу-ангела на рисунке Кейти.

Что-то в Мэллори подсказывало ему, что она совсем одинока с тех пор, как овдовела. Будто заживо себя погребла.

Вздохнув, Дерек закрыл глаза. Как жаль, что Мэллори все еще так привязана к покойному мистеру Гарретту. До сегодняшнего дня ему в голову не пришла бы подобная мысль, к тому же она обременена ребенком. Но Кейти такая прелестная девочка. Его одолели бурные фантазии: хорошо бы Мэллори принадлежала ему одному. Ах, черт возьми, такого рода помыслы противоречат воинскому уставу…

Ему показалось – кто-то скребется. Он мгновенно открыл глаза. Мыши? Ручка двери в комнате Мэллори медленно-медленно поворачивалась, затем слегка щелкнула. Женщина чуть приоткрыла дверь.

Дерек задержал дыхание. Так он и думал!

Выглянув из-за двери, Мэллори посмотрела в темный угол, где стоял диван. Несомненно, она уверена, что он спит там. Ей и в голову не приходит, что он затаился на ковре прямо перед ней.

Она шире отворила дверь и на цыпочках двинулась по проходу, вглядываясь и прислушиваясь. Она была в белой пижаме, каштановые волосы оказались длиннее, чем он ожидал.

Неожиданно она споткнулась, наступив на его ботинок, и с возгласом удивления повалилась вперед. Дерек успел подставить руки, и она упала так, что ее груди оказались у него в ладонях.

Весь мир замер.

Она сидела на нем верхом. Он ощутил жар ее тела. Ее рука упиралась в его плечо, другая – легла ему на грудь.

Он чувствовал ее дыхание у себя на лице, видел ее влажные губы.

Затем время продолжило свой ход.

Она вскочила на ноги. Он встал тоже.

Покраснев, Мэллори обхватила себя за плечи, скрестив руки, чтобы прикрыть грудь. При этом оголился пупок. Она смутилась еще сильнее.

– Я думала, вы спите на диване.

– Очевидно.

Дерек, пожалуй, чувствовал себя даже более неловко, чем она. И эта пижама, практически прозрачная, и волосы до пояса… Все так неожиданно.

– Почему вы на полу?

– Я предвидел, что вы попытаетесь улизнуть. – Он тоже сложил руки на груди. – Принимая во внимание подобный пассаж, хорошо, что предвосхитил события.

– Я не пыталась улизнуть! Это мой дом. И если мне взбредет в голову встать среди ночи и пойти на кухню, я не собираюсь спрашивать у вас на то разрешения.

– Я думал, вы не голодны.

– Нет. Я… – Мэллори заморгала глазами. – Вам… было больно, когда я на вас рухнула?

Хм, меняет тему разговора? Зачем-то же она встала.

– Нет. А вам? Когда я… – Дерек стиснул кулаки. Он не скоро забудет ощущение ее груди в своих ладонях.

Она потерлась босой ступней о ковер.

– Нет, я в порядке. Просто хочу пить.

– Я принесу вам воды.

– Нет! – воскликнула она, затем добавила мягче: – Нет, спасибо, я сама. А потом… Что это было? – Она напряглась и сделала вид, будто прислушивается.

– Ничего не слышал.

– Из комнаты Кейти. Вы не слышали? Пожалуйста, пойдите и посмотрите, все ли в порядке. И под кровать загляните. Вдруг она выбралась?..

Ладно, теперь он убежден, что она встала с определенной целью. Мэллори просит проверить, что с ее дочерью? Но если действительно что-то слышала, почему она сама не у кроватки Кейт?

– Конечно, конечно, – согласился Дерек, направившись в детскую. – Буду счастлив проверить, как она. – Он оглянулся. Вдруг она решит ударить его по голове? Насколько он понял, она не побежит одна на улицу, не оставит ребенка в доме с незнакомцем.

Дерек заглянул к Кейти. Ангелочек все так же спал. Даже с порога он мог слышать ее ровное дыхание. Она прижимала к груди плюшевую игрушку. Не выбралась из кроватки, не издала ни звука. Ее мать хитрит, разумеется.

В три прыжка он очутился у стойки на кухне и повернул ближайшую лампочку. Мэллори нигде не было. Он оглянулся на входную дверь, затем на кухонную. Задвижки закрыты изнутри, цепочки на месте. Значит, не убежала. Единственный выход – это раздвижные стеклянные двери во внутренний дворик, но тогда она прошла бы мимо него.

– …Мама, мама, ты слышишь? – Как бы тихо ни старалась она шептать, он расслышал ее голос в этом крошечном помещении. Со стойки исчез телефон.

Дерек выдернул шнур из розетки и, перегнувшись через стойку, спросил он с иронией:

– Плохая связь?

Мэллори вскинула голову, опустила трубку на рычаг и вскочила. Когда он помахал перед ней пластиковым шнуром, ее глаза сузились до щелочек.

– Вы не имеете права! – прошипела она.

– Да, между прочим, с Кейти все в порядке. – Улыбка скользнула по его лицу. Хотелось привести ее в ярость. Ему нравилось, как вспыхивают у нее щеки, когда она сердится.

Мэллори швырнула телефон на стойку. Он глухо звякнул. Кейти захныкала сквозь сон в соседней комнате, затем, поворочавшись, угомонилась.

– Зачем вы звонили матери?

С собственной матерью он уже больше двух лет не общался, с тех пор как она второй раз вышла замуж и уехала во Францию. Ни разу за последние пятнадцать лет она не позвонила ему сама. Интересно, о чем могут говорить люди со своими матерями?

– Я хотела рассказать ей о милых словечках Кейти, придуманных ею, когда мы ходили на пляж. И про воспитательницу в саду, которая отметила способности Кейти к рисованию. Очевидно, она унаследовала талант от бабушки, потому что я совсем не умею рисовать. Хотела рассказать ей о вознаграждении, которого я не получила на прошлой неделе. И… и много еще о чем хотела поведать матери. Ничего из того, что касается вашего пресловутого запуска!

Ему определенно нравится смотреть, как она сердится. Гнев оживляет ее лицо.

– А это не может подождать пару дней? – спросил Дерек.

– Нет. – Мэллори заложила длинную каштановую прядь за ухо. – Я уверена, она уже волнуется. Было слышно по ее голосу. Я звоню ей каждый понедельник вечером, сразу как мы с Кейти отужинаем. У нас разница в два часа. Мама как раз из клуба приходит и готовится ко сну. Она ждет моего звонка.

– Так, значит, на этой неделе вы позвоните на несколько дней позднее. Большое дело!

– Я никогда не откладываю. У меня есть чувство ответственности, как вы понимаете. А теперь, извините, я все же должна дозвониться маме. Пожалуйста. Не хочу, чтобы она беспокоилась и волновалась.

Дерек представил себе маленькую старушку с белыми буклями, с тростью, которая нервно мечется взад-вперед по крохотной квартирке в каком-то далеком городе, заламывая руки.

– Послушайте, я уверен, она не против подождать несколько дней. Просто решит, что вы очень заняты или забыли.

– Такого не бывает. Моя мама живет совсем одна. Я переживаю за нее, а она за меня. – Мэллори, задумавшись, нахмурилась. – Однажды прошлым летом я не смогла позвонить ей. Мы с Кейти были в клинике. Ей извлекали горошину из носа. А когда я вернулась, мама подняла на ноги мистера и миссис Каватини, и… – Ее голос становился все громче и громче.

У Дерека комок к горлу подступил. Выходит, выбора у него нет. Откуда ему было знать, что у нее такие отношения с матерью? Он со своей так близок не был.

– Мне очень жаль, но это невозможно, – сказал он тихо. Дерек действительно ей сочувствовал. – Позволить вам поговорить с мамой я не могу. Если вы еще раз попытаетесь связаться с ней или с кем-нибудь другим, я вынужден буду вызвать сотрудника секретной службы безопасности, и вас с дочерью разместят в отеле и станут удерживать там, пока не закончится спецоперация. Вы хорошо меня понимаете?