Текст книги "Любишь только дважды"

Автор книги: Лори Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

– Зачем, черт возьми, ты это сделал? – Едва входная Дверь захлопнулась за полицейским, Марли резко повернулась на месте и сердито уставилась на Джоэла. Его удивила ярость в ее глазах.

– Что сделал?

– Влез в мои дела. Мне твое вмешательство было совсем не нужно.

– Неужели? Тогда зачем ты вломилась ко мне в дом? Что все это значит? – Джоэл сделал шаг по направлению к Марли, вторгаясь в ее пространство.

– Мне нужно было сбежать от убийцы, а твой дом был рядом. К тебе это не имеет никакого отношения.

– Да? Тогда почему бы тебе не влезть в дом по другую сторону от твоего?

– Миссис Уиттакер восемьдесят три года, и она почти не видит.

– Вот об этом я и говорю.

И тут Джоэл понял, почему Марли набросилась на него с претензиями, вместо того чтобы поблагодарить за помощь. Она была до смерти испугана, но ни за что бы не призналась в этом. Несмотря на то, что она пыталась казаться такой крутой, сузив глаза, сжав кулаки и решительно подняв подбородок, она не могла справиться с бешено колотящимся сердцем. Жилка у нее на горле лихорадочно трепетала. Этот признак ее ранимости стал для него ударом ниже пояса. Черт! Ее храбрость перед лицом опасности удесятеряла его уважение. Доббс ошибался. Марли не могла быть вовлечена в антиправительственную деятельность, несмотря на все ее сумасшедшие книги о «Теории заговора».

– Ты не имел никакого права вмешиваться, – настаивала она, упрямо не желая сменить тему.

Лучший выход из ситуации – дать ей поверить, что она победила. Марли уже пришла к определенному мнению, и Джоэл видел, что менять его она не собирается. Он поднял руки:

– Ты абсолютно права. Тот факт, что я ненавижу, когда нахалы начинают третировать людей, еще не давал мне права вступаться за тебя без твоего разрешения. Даже если кто-то с тобой плохо обращается.

– Вот именно. – Она откинула волосы с лица.

– Зачем тебе какой-то шовинист, который будет тебе говорить, что делать.

– И я о том же.

– Ты независимая женщина, которой никто не нужен.

– А ты начинаешь меня опекать.

– Вовсе нет, но если тебе от этого станет легче, то я готов извиниться.

– Что? Я что-то не врубилась.

Джоэлу плохо удавались извинения, но если ей нужно услышать это снова, чтобы почувствовать себя лучше, то он забудет о гордости и повторит.

– Я сказал, что готов извиниться.

– Ну, – смягчилась она, поразмыслив над этим. – Ты, в конце концов, пытался мне помочь.

– Именно так.

– А почему ты стал защищать меня перед Кемпом?

– Нужен еще какой-то мотив, кроме обыкновенной учтивости?

– Но ведь в этом нет смысла.

– В вежливости нет смысла?

– Ты же даже не знаешь меня.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Парень делает тебе что-то приятное, а ты от благодарности вешаешься ему на шею.

– Все-таки почему ты решил защитить меня?

– Помимо того, что я считаю Кемпа большой задницей?

– А-а, так вот в чем тут дело. Двум быкам тесно на одном пастбище?

– Нет, не так. Просто Кемп напомнил мне этих тупоголовых отчимов. – Она уже начала выводить его из себя своими вопросами. – Такие, как Кемп, на самом деле трусы. Они боятся, что им нахамят, поэтому начинают хамить первыми. Ненавижу трусов.

Говоря это, Джоэл подумал о своем отце. О том, как Гас стоял на ступеньках здания суда во время слушания дела об опеке, но так и не осмелился зайти внутрь. И поскольку Гас не отстаивал свои права в качестве отца, адвокаты Дейрдры размазали его по залу суда, и мать Джоэла получила полную опеку. Джоэл отогнал эту мысль. И с чего это он вдруг начал думать о Гасе?

– И сколько таких тупоголовых отчимов у тебя было?

Джоэл пожалел, что вообще заговорил об этом. Он был не из тех, кто жаловался на трудное детство. И участливое выражение, появившееся на лице Марли, ему совсем не нравилось.

– Больше одного, – сказал он беспечно.

Джоэл удивился, что она не стала расспрашивать дальше, но был благодарен ей за это. Большинство женщин, узнав, что ему довелось пережить несколько разводов родителей, начинали относиться к нему по-матерински. Трини была единственной, кто этого не сделал.

– А то, что ты говорил о дружбе с комиссаром полиции, было правдой? – поинтересовалась Марли.

Джоэл пожал плечами:

– Ни в одном слове.

Марли нахмурилась:

– И часто ты врешь?

– Не больше, чем нужно.

– Не люблю лжецов. Им нельзя доверять. – Марли наклонила голову и изучающе на него посмотрела. – Наверное, я вела себя грубо.

– Имела на это полное право. Тебе такое пришлось пережить.

– Ты веришь мне?

– Не знаю, что именно здесь произошло, – сказал Джоэл, – но я вижу, что ты в это веришь.

– В меня и вправду стреляли, – сказала она упрямо. – Мне ничего не привиделось.

– А я ничего и не говорю.

– Я видела выражение твоего лица, когда Кемп рылся в моих книгах. И точно знаю, о чем ты в этот момент думал.

– Такты еще и мысли читать умеешь?

– К твоему сведению, я не верю во все эти «Теории заговора», – сообщила Марли. – Это просто материал для моих комиксов.

– Но ты же веришь в некоторые из них.

– Я ничего не принимаю на веру. В том числе и «Теорию заговора».

– Подозрительность не всегда плоха, – сказал Джоэл.

– Попробуй-ка рассказать об этом всему остальному миру.

– Принимая во внимание то, что случилось, ты не должна сегодня ночевать одна. Тебе есть куда поехать?

Марли кивнула:

– К маме.

– Хорошо.

– Спасибо. Ты был очень мил. И терпелив. – Она направилась к двери.

– Меня выгоняют?

– Ты очень помог, но сейчас мне нужно побыть одной. До свидания.

– Хорошо, ухожу. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся, заходи. Окно в задней двери уже выбито, так что в следующий раз зайти будет нетрудно.

– Спасибо. – Марли ответила натянутой улыбкой.

Джоэл увидел тоску в ее глазах и понял, что она хотела бы довериться ему, но не может заставить себя это сделать. Она была не из тех, кто легко теряет бдительность. На то, чтобы подобраться к ней поближе, у него уйдет время. Куча времени.

А времени-то у него как раз и не было. Так что нужно найти способ ускорить процесс и преодолеть ее подозрительность к незнакомцам.

Джоэл вышел с участка Марли через калитку на заднем дворе. Он остановился на узкой полоске газона, отделявшей его дом от ее. С одной стороны, его восхищала бдительность Марли, с другой же, она его раздражала. Он не привык к тому, что завоевать доверие человека противоположного пола может быть так трудно. Обычно ему было достаточно просто улыбнуться, и девушки таяли в его объятиях.

Но только не эта.

С Марли было сложнее. Ее требовалось подтолкнуть, у нее должна была появиться побудительная причина обнять его и попросить убить драконов, чтобы избавить ее от опасности.

Джоэл ухмыльнулся. К несчастью для Марли, он обожал опасности.

Интересно, что может заставить ее обратиться к нему за помощью?

Ну, если у нее, например, не заведется машина и ей понадобится кто-то, кто отвез бы ее к маме.

Это было подло и нечестно. Ему не хотелось пугать ее еще больше, но иногда для общей пользы приходилось принимать жесткие решения.

Джоэл беззаботно подошел к «приусу» Марли. Окинул взглядом окрестности. Похоже, никто за ним не следил. Он бросил взгляд на ближайшее окно дома. На случай, если она его застукает, следует заранее придумать хорошее объяснение.

Сказано – сделано. Он скажет, что подумывает о том, чтобы сменить свой «дюранго» на «приус», и остановился взглянуть на ее машину. Это не только развеет ее недоверие, но и принесет ему дополнительные очки за заботу об окружающей среде.

Джоэл подошел к «тойоте» с противоположной от дома стороны и снял колпачок ниппеля с задней шины. В траве он нашел тоненькую веточку, не толще зубочистки. Он разломил ее на четыре части, вставил один кусочек в клапан, чтобы воздух начал выходить из шины, и установил колпачок на место. Затем быстро повторил процедуру с остальными тремя колесами. Он использовал веточки, поскольку, если бы он делал это обычным образом, ему понадобилось бы слишком много времени и появилась бы опасность быть пойманным. Позже, когда у него будет такая возможность, он придет и заберет веточки, чтобы никто не смог его заподозрить.

Закончив дело, Джоэл выпрямился и направился к дому. Он не чувствовал себя виноватым. Он сделал лишь то, что нужно было сделать.

Три минуты спустя он уже сидел перед монитором камер наблюдения, установленных в свободной спальне. Он перемотал пленку назад, на то время, когда Марли еще была дома. Две недели назад сотрудники разведки установили камеры у нее в доме, вынудив ее уйти оттуда под предлогом устранения утечки газа. Джоэла в операции не задействовали, поскольку не хотели, чтобы она позже его узнала.

Первая камера показывала гостиную. На цветном экране телевизора она выглядела точно так же, как и в действительности. Черный кожаный диван с белыми подушками. Белоснежное плетеное кресло-качалка с черными подушками. Ковер цвета слоновой кости, черный лакированный журнальный столик. Черно-белые полосатые занавески. Абажуры на лампах с изображением символов инь и ян. Все это производило эффект большого пространства и отчужденности.

Даже в своем собственном доме Марли Монтегю старалась изолироваться. Джоэл мог буквально дотронуться до ее одиночества.

Он переключился на вторую камеру, вмонтированную в вентиляционную отдушину у нее на кухне. Своим клетчатым черно-белым линолеумом на полу и хромированными частями обеденного стола помещение напоминало забегаловку пятидесятых годов. Столешница кухонного стола была выполнена из черного гранита, а шкафчики выкрашены блестящей белой краской.

Джоэл снова переключился на первую камеру и посмотрел на кофейный столик. Да. Вот он, совершенно нетронутый. Он отмотал пленку вперед.

На экране появилась Марли. Она подошла к двери, встала на цыпочки и заглянула в глазок. Поколебавшись, сделала шаг назад. Губы ее двигались, как будто она что-то говорила, но звука не было.

Он что, выключил звук?

Внезапно экран потемнел, как будто отключили питание. Джоэл повозился с управлением.

Ничего.

Он поменял батарейки в пульте управления.

Опять ничего.

Джоэл потрогал провода, чтобы убедиться, что они не отсоединились случайно, но экран оставался черным.

Он переключил каналы входящей информации.

Пусто.

Он перепроверил все, но проблема была не с оборудованием. Дело было в камерах.

Может быть, убийца использовал какое-то специальное электронное оборудование, чтобы отключить все камеры?

Или это сделала Марли? Но думать об этом Джоэлу не хотелось, поскольку это значило бы, что она прекрасная актриса, а весь этот спектакль с наемным убийцей был выдуман только для того, чтобы подобраться поближе к нему, Джоэлу.

Мама не отвечала ни по городскому, ни по сотовому телефону, и Марли заволновалась. Она металась по комнате, воображая всевозможные ужасы, которые могли с ней произойти.

В первом сценарии убийца ушел из дома Марли, прихватив с собой шар для боулинга и кофейный столик, поехал к ее маме и убил ее.

Но зачем ему убивать твою маму? Голос Анджелины немного ее успокоил.

– Не знаю. А зачем он пытался убить меня? Существует несколько вариантов.

– Я слушаю.

Это тот, кто написал тебе последнее угрожающее письмо, «Полюби Америку или сдохни, сука». Разве это не его слова?

– Действительно, что-то в этом роде. А если это все же не тот любитель эпистолярного жанра? Тогда кто?

Я бы сказала, что тебе наконец-то удалось раскопать настоящий заговор. Ты ударила в ахиллесову пяту. Помнишь Мела Гибсона в «Теории заговора»?

И правда. Вдруг ей это удалось? Но тогда какой же именно заговор настоящий? С самого правления Рузвельта правительство прячет космических пришельцев на виду у всех? Люди-ящерицы захватили банковские системы по всему миру? Линдон Джонсон и вправду нанял снайпера, чтобы застрелить Джона Фицджералда Кеннеди, проезжающего в колонне автомобилей, поскольку он хотел переспать с Джеки? О черт! Черт! Черт!

Позвони маме еще раз, а то у тебя вот-вот крыша поедет.

Хорошо, хорошо.

Марли глубоко вздохнула и подняла трубку. Она услышала странный шуршащий звук и почувствовала, как у нее свело желудок.

Ее телефон прослушивают?

Наученная годами обдумывания различных заговоров, Марли пошла на кухню, взяла нож для масла из ящика со столовыми приборами и вернулась в гостиную. Подняв радиотелефон, она попыталась поддеть крышку. Нож для масла соскользнул и задел ее по перевязанному запястью. Больно!

Марли упрямо сжала зубы и продолжала царапать пластик, пока он наконец не поддался.

Честно говоря, она вовсе не надеялась найти там маленький черный микрофон, подключенный к проводам, и когда увидела его, похолодела. Медленно вытащив устройство, Марли поднесла его к глазам.

Ее убийца не был самоучкой. «Жучок» находился на использовании у военных. Ей уже приходилось видеть такие. Космо прочитал ей бессчетное количество лекций по электронным шпионским устройствам, после того как они познакомились на конгрессе по шпионским устройствам пять лет назад, где Марли разрабатывала тему «Убийцы из КГБ, ставшие капиталистами» для своей тринадцатой по счету книжки комиксов.

Марли показалось, что воздух покинул ее тело. Вот оно и произошло, то самое, чего она так боялась. Кто-то ворвался в ее жизнь. Кто-то вторгся в ее дом, в ее убежище. Воистину, нет на земле абсолютно безопасного места.

Первым ее порывом было разрушить устройство, попрыгать на нем обеими ногами, а потом, ударив им несколько раз в стену, спустить в туалет. Но Анджелина остановила ее.

Положи его обратно. На случай, если убийца все еще тебя прослушивает. Не нужно, чтобы он знал, что ты его раскусила.

Его. Или их. Как бы там ни было.

Пальцы Марли автоматически вернули «жучок» на место, в то время как голова продолжала лихорадочно работать. Она должна убраться отсюда. И ей срочно нужно найти маму.

Марли положила телефон на базу, схватила сумочку и выбежала в сгущавшиеся сумерки.

В этот час ее район наполнялся уютными домашними запахами. Запахи тушеного картофеля, мяса на гриле, жареного лука смешивались с ароматами пиццы, доставленной на дом по заказу работающих мам, которые слишком уставали, чтобы готовить.

Марли проводила взглядом парня из службы доставки пиццы «Домино», разворачивающегося в тупике. Она уже видела его прежде. Он много раз привозил ей пепперони с большой порцией сыра, правда, она так и не узнала его имени. Он не взглянул на нее, проезжая мимо, а она не сразу осознала, что сдерживала дыхание, пока его машина не выехала с Олеандер-серкл.

Тревога подтолкнула Марли. Она торопливо открыла дверцу и бросила сумочку на сиденье водителя. Она уже почти села в машину, когда обратила внимание на шины.

Плоские, как блин. Все четыре.

Четыре сдутые шины?

Марли наклонилась, чтобы осмотреть их. Это не могло быть совпадением. Кто-то намеренно выпустил воздух.

Но кто?

И зачем?

И когда это произошло? Несколько минут назад? Часов? А может быть, дней?

Она не выходила из дома после поездки в боулинг-клуб в среду. Убийца мог приехать заранее и спустить шины, чтобы свести к нулю ее шансы на побег. Нервно сглотнув, Марли еще раз оглядела площадь.

Все было как обычно. Девятилетняя Дженна Найтли упражнялась с гимнастической лентой в саду перед домом на противоположной стороне улицы, а через два дома от нее компания подростков играла в баскетбол на асфальтовой дорожке перед гаражом.

Может быть, это просто детская шалость.

А может быть, и нет. Тут ничего нельзя сказать наверняка.

Марли вернулась в дом, вытащила из кладовки пластиковый пакетики пару желтых кухонных резиновых перчаток и вновь подошла к машине, чтобы снять колпачки с ниппелей.

Когда она обнаружила кусочки веточки, спрятанные внутри, ее охватил ужас. Реальные доказательства диверсии сделали ситуацию слишком страшной. За ней шпионили, следили, на нее охотились. Марли сложила все четыре колпачка и найденные веточки в пакетик.

– Теперь держись, мерзавец, – пробормотала она.

Правда, когда убийца вошел в ее дом, на руках у него были перчатки. Глупо было бы надеяться, что он надел их только после того, как спустил шины ее автомобиля.

Появившаяся было уверенность тут же растаяла. Марли готова была выбросить пакетик, но это была единственная возможность узнать, кто именно повредил ее машину. Кроме того, если не будет обнаружено никаких отпечатков, значит, это и впрямь работа ее убийцы.

Марли вернулась в дом, зашла в свой офис и написала Космо записку, в которой объясняла, что ей срочно нужно, чтобы он использовал свои связи и нашел кого-нибудь, кто мог бы снять отпечатки с улик, пояснив, зачем ей это нужно.

Затем она добавила проникновенное извинение за то, как вела себя, когда он сообщил ей, что переезжает в Мэриленд и начинает работать в управлении морской разведки.

Возможно, это укрепит их отношения. Космо сделает все возможное, чтобы только помочь ей, даже если он все еще злится на нее зато, что она не поддержала его в выборе карьеры. Теперь-то Марли понимала, какой недальновидной была. Она не знала, сможет ли Космо помочь ей с отпечатками пальцев, но он был единственным человеком, которому она доверяла.

Положив записку и пакетик в конверт срочной почты, Марли наклеила на него чрезмерно дорогую марку – счастье, что она всегда держала под рукой запас почтовых принадлежностей на случай, если нужно будет что-то срочно отправить, – и вышла на улицу, чтобы положить письмо в почтовый ящик и поднять красный флажок, но прежде чем она сделала это, ее остановил мужской голос:

– Подвезти?

Он стоял, беззаботно прислонившись плечом к двери ее гаража, ноги в кроссовках были скрещены в щиколотках – классическая картинка плохого парня. Сексуальный, мускулистый и самоуверенный.

Куда же делась его солдатская выправка? Или он пытается ее спровоцировать, имитируя Колина Фаррела, такого неуклюжего и сексуального?

Джоэл не двигался, просто стоял, прислонившись к гаражу, будто ноги его уже не держали. Больше он ничего не сказал. Просто стоял и ждал ее ответа.

Лицо Джоэла было скрыто в тени. Марли не видела его глаз и не могла разглядеть выражения лица, но по наклону головы было понятно, что он смотрит на нее оценивающе.

И очень сексуально.

Марли подняла руку к горлу. Она не успела переодеться, и на ней все еще были ее старые спортивные штаны и белая рубашка, которую ей дал Джоэл.

– Тебя подвезти? – снова спросил Джоэл.

Услышав его глубокий голос, Марли совершенно забыла, что собиралась сделать. Сработал защитный механизм, и она прекрасно это понимала. Ее мозг закрывал допуск к части информации, когда та переполняла ее, как это произошло, когда она вломилась в дом Джоэла. Случилось столько ужасных вещей, что все, на чем она могла сейчас сосредоточиться, был настоящий момент.

Ее дыхание. Этот мужчина.

Приближающийся к ней.

Он шел размеренным, уверенным, решительным шагом. Как воин. Походкой покровителя. Поступью стража. Он выглядел грешником и святым одновременно.

Теперь Марли могла разглядеть черты его лица. Суровые, но в то же время успокаивающие. Впадины под скулами, прямоугольная челюсть, загорелая кожа.

Он уже стоял на крыльце рядом с ней, занимая ее пространство, и Марли сглотнула, дезориентированная его близостью и теми чувствами, которые он вызывал у нее. Когда он стоял так близко, он казался ей опасным.

– Тебя нужно подвезти. – Теперь это было утверждение, а не вопрос.

Она хотела сказать «нет», отказаться от его предложения. Нужно было просто вызвать такси, но вмешалась Анджелина.

Доехать до Норт-Падре будет стоить сорок долларов. Я видела твой бумажник. У тебя нет таких денег наличными.

Но она не может сесть в машину с Джоэпом. Она почти ничего о нем не знает и не может позволить незнакомому человеку подвозить ее.

Что важнее? Твое спокойствие или безопасность твоей мамы?

Джоэл протянул руку, но не дотронулся до Марли. Ему и не нужно было прикасаться к ней, чтобы она его почувствовала.

Такой он был сильный. Мужественный. Он излучал энергию.

Их глаза встретились.

«Доверься мне».

Разве не это сказал дьявол Еве, когда соблазнял ее плодом с запретного древа?

Подумай о маме.

Марли открыла рот и сказала то, чего больше всего не хотела говорить:

– Подвези меня, пожалуйста.

Глава 6

Уже через минуту Марли сидела на пассажирском сиденье машины Джоэла, держась за дверную ручку, готовая выпрыгнуть из движущегося автомобиля, если водитель позволит себе что-то лишнее. Когда ей показалось, что он не смотрит на нее, она отстегнула ремень безопасности – на тот случай, если ей придется спешно покинуть машину. Обстоятельства, конечно, вынудили ее принять от него услуги, но она не собиралась ослаблять бдительность, ни в коем случае.

Обнаружив прослушивающее устройство в своем телефоне, Марли поняла, как она на самом деле беззащитна. Почему она не догадалась попросить Космо, чтобы он осмотрел ее дом на предмет «жучков»? Ей было стыдно за себя.

– Мы не могли бы проехать мимо почты? – спросила она, показав конверт экспресс-почты. – Мне нужно срочно это отправить.

– Разумеется.

Он казался вполне обходительным. По крайней мере, сейчас. Но Марли не спускала с него глаз. Джоэл сделал небольшой крюк, остановился у почты и бросил ее конверт в ящик срочной доставки.

Марли объяснила ему, как проехать к дому ее матери на острове Норт-Падре, но теперь тишина так затянулась, что ей стало не по себе. Всевозможные «что, если» толпились у Марли в голове, пока наконец ее мозг не стал чувствовать себя так, будто он был двухместным автомобилем, в который набилась куча ребят из колледжа, пытающихся попасть в Книгу рекордов Гиннесса в номинации «наибольшее количество студентов, залезших в малогабаритный автомобиль».

Что, если Джоэл – правительственный агент, посланный, чтобы шпионить за ней? Что, если он работает в паре с тем убийцей и сейчас везет ее навстречу смерти? Что, если?..

Надо остановиться, не то она сойдет с ума.

– Чем ты занимаешься? – спросила Марли, чтобы прекратить это невыносимое молчание и узнать о нем побольше.

Джоэл явно был неразговорчивым, а она не умела чувствовать себя свободно в обществе людей, которых не знала. Она могла бы, конечно, позволить вести разговор Анджелине, но обычно это заканчивалось плохо, как в случае с офицером Кемпом.

– А ты как думаешь? – Он бросил на нее изучающий взгляд.

– Военный?

– Почему ты решила, что я военный?

– Ну, у тебя такая уверенная петушиность в походке.

– Уверенная петушиность. – Джоэл рассмеялся.

– Петушиная уверенность. Я хотела сказать петушиная уверенность.

– Понятно.

О Боже! Лицо Марли горело. Сейчас ей хотелось одно – вжаться в какой-нибудь угол и умереть.

Она видела в глазах Джоэла изумление и что-то еще. Что-то темное, тяжелое и чувственное. Марли сглотнула. Желание?

К ней?

Джоэл подмигнул.

Да! О Боже!

Казалось, он ничуть не стеснялся показать, что ее оговорка, какой бы странной она ни была, вызвала его интерес. Марли не привыкла ни к беззастенчивой мужской лести, ни к одобрению и не знала, что с этим делать.

Я знаю, дай мне с ним поговорить.

– Я действительно хотела сказать «петушиная уверенность», честно, – сказала Марли, сделав ситуацию только хуже. Ну почему она не могла просто заткнуться?

– Возможно, ты хотела это сказать, но то что ты сказала, было классической оговоркой по Фрейду.

– Послушай, ты меня даже не знаешь, так что не надо доставать меня всей этой психологией.

– Ну вот, а теперь ты начинаешь защищаться.

– Ну и что? Я имею право защищаться, если хочу. Закон этого не запрещает.

Он медленно и заигрывающе улыбнулся ей:

– Просто для информации: мой петушок вполне готов сражаться.

Марли мгновенно зажала уши ладонями:

– Я не слушаю. – Но конечно, она все слышала.

– Да ладно, неужели такая обычная вещь, как маленький петушок, способна вывести тебя из равновесия?

Слова, сорвавшиеся с языка Марли, определенно принадлежали Анджелине.

– Успокойся, – проговорила она. – Маленькие петушки не выводят меня из равновесия.

Джоэл захохотал.

Ну вот. Теперь уж просто невозможно сделать ситуацию хуже. К счастью, машина заворачивала на улицу ее матери.

– Третий дом по левой стороне. – Марли показала на коттедж Пенелопы.

Пахло зимним морем. Над их головами кружили чайки, в последний раз облетая свои владения, прежде чем устроиться где-нибудь на ночь. Несмотря на довольно плотное движение на дорогах, добрались они быстро. Наверное, потому, что Джоэл сильно превышал скорость.

Марли открыла дверцу, прежде чем машина полностью остановилась. Ей хотелось поскорее выбраться из нее и оказаться подальше от источника своего унижения.

– Ух ты! – Тон был веселым и дружелюбным, но не более. – А где же шумная встреча?

– Не провожай меня, – поспешно сказала Марли. – Со мной все будет в порядке. Спасибо за то, что подвез.

– Ах так? Значит, тебе стыдно представить меня своей матери?

– Нет. – Марли улыбнулась ему в ответ и сама удивилась этому. Ей казалось, что у нее уже не осталось сил на чувство юмора. – Просто боюсь, что она тут же начнет играть роль свахи. – В том случае, разумеется, если она дома и с ней ничего не случилось. – Я еще никогда не приводила домой парней.

– Никогда? – Джоэл в удивлении приподнял брови.

– Только Космо. – Марли поправила очки. – Но он не считается.

– А кто такой Космо?

– Мой лучший друг.

– Почему же не считается? Он голубой?

– Нет, он не голубой. Но мы просто друзья.

– Мужчина и женщина не могут быть просто друзьями.

– Нет, могут.

– Женщины считают, что это возможно, но обычно получается так, что парень просто мирится с невозможностью заниматься любовью с женщиной, которая его притягивает, лишь бы быть рядом с ней, и надеется, что когда-нибудь она изменит свое отношение к нему. Но, как правило, этого не происходит.

Марли открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно поняла, что Джоэл прав. Космо согласился довольствоваться дружбой, когда понял, что большего от нее он не добьется.

– Значит, ты никогда не приводила парней домой и не знакомила их со своими родителями? Только не говори, что у тебя не было парней, потому что я этому не поверю. К такой милой девушке парни должны выстраиваться в очередь.

Милая!

Марли ненавидела это слово.

А Джоэл, видимо, думал, что делает ей комплимент. Ее часто называли милой, обаятельной, привлекательной. Пожилые дамы любили пощипывать ее пухлые щечки. Но Марли не хотела быть ни милой, ни обаятельной, ни привлекательной. Она хотела быть высокой, красивой и яркой. И чтобы у нее были скулы, как у Хэлли Берри. Ей хотелось иметь лицо, как у Елены Троянской, а не как у гнома.

Как же, разбежалась. Грешники в аду мечтают о холодной воде, только ее им почему-то не дают.

– Можешь мне не верить, – холодно сказала Марли, – но если ты всего лишь милая, то парни скорее попросят тебя испечь им печенье или присмотреть за собакой, чем пригласят на свидание.

– Ну и дураки, – покачал головой Джоэл.

Марли вновь почувствовала, как краска приливает к ее лицу. Ну почему она так легко краснеет? Джоэл ждал, не говоря ни слова. Не особо задумываясь, Марли поспешила заполнить вакуум, выложив все начистоту.

– Мама очень переживает из-за моей личной жизни. Она хочет, чтобы я нашла настоящую любовь.

– Ждет не дождется внучат?

– Нет, это намного больше. Она убеждена, что я очень много теряю из-за того, что не прячусь за спиной какого-нибудь мужика. Она просто из сил выбивается, пытаясь устроить мой брак. Дело в том, что у нее с папой были особые отношения. Они были родственными душами – если ты веришь во все это.

– Ты, как я понимаю, не веришь.

– Нет.

– Почему?

– Я видела, что произошло со сказочным браком моих родителей.

– Развод?

– Нет. Папы не стало, когда мне было одиннадцать. – И зачем она вообще открыла рот? Зачем рассказывала ему о таких личных вещах? На нее это совсем не было похоже. Что было в Джоэле такого, отчего у нее развязывался язык? Почему бы просто не выйти из машины, поблагодарить его за помощь и пойти домой к маме?

– Тяжелый удар.

Это что, сочувствие? Марли подняла голову и, посмотрев ему в глаза, удивилась его искренности.

Соберись, закрой рот и не говори больше ни слова.

Но она так долго держала все свои переживания внутри, что ей просто необходимо было высказаться. Возможно, именно выражение искреннего сочувствия на его лице подтолкнуло ее. Или, может быть, покушение на ее жизнь сняло все эмоциональные барьеры.

Какова бы ни была причина, Марли не смогла остановить слова, вырвавшиеся у нее.

– Моего отца убили, и после его смерти жизнь моей матери была разорвана в клочья. Я думала, она умрет от отчаяния и одиночества. Или совершит самоубийство.

«Заткнись, заткнись, заткнись».

Джоэл не спрашивал о подробностях. Он просто прикоснулся к ее руке. Нежно, ласково – и тут же убрал руку. Его жест удивил Марли. Джоэл казался совсем не сентиментальным человеком. Ему-то она вряд ли стала бы плакаться в жилетку. Слава Богу, он убрал руку прежде, чем она разрыдалась.

– А ты? Как его смерть отразилась на тебе?

Марли хмыкнула, только чтобы не расплакаться. Она уже один раз потеряла контроль над собой в его присутствии, этого вполне достаточно.

– Она научила меня держаться подальше от людей, которые могут стать моей родственной душой. Кому нужны такие страдания?

– А тебе не кажется, что лучше любить и потерять эту любовь, чем вообще никогда не любить?

– Нет. – Марли не хотела показаться жестокосердной, но она пришла к такому выводу за долгие годы размышлений. – Я из тех, кто считает, что нельзя страдать по тому, чего у тебя никогда не было.

– Ты шутишь?

– Почему? Ты считаешь, что я поступаю неправильно, пытаясь избежать боли, когда известно, что она обязательная составляющая любви? А мне кажется, я поступаю довольно разумно.

– Нет, – сказал он. – По-моему, ты зря думаешь, что любовь не стоит той боли, которую она может принести.

– Мне кажется, ты был влюблен.

– Да.

– И твое сердце разбилось.

– И мое сердце разбилось.

– Оно того стоило?

– О да! – Джоэл произнес это так, будто припоминал удивительные дни, прошедшие давным-давно.

Марли почувствовала укол ревности.

– И сколько раз ты влюблялся?

– Только один.

– И тебе хочется попробовать еще раз? Одного не хватило?

– Я готов рискнуть. Почему бы и нет? Для этого мы и живем. Жизнь опрокидывает нас, но мы поднимаемся и идем дальше.

– Мазохист.

– Ну, по крайней мере, я наслаждаюсь жизнью. Признайся: ты никогда не была влюблена.

Марли помедлила.

– Ну, однажды в детстве я по уши влюбилась в одного мальчика. Это считается?

– Сколько тебе тогда было?

– Пять.

– И в кого же ты влюбилась?

– Как ни странно, но это был сын того самого человека, который убил моего отца.

– Что?! – Джоэл закашлялся, как будто ему попало не в то горло.

– С тобой все в порядке? – встревожилась Марли.

– Да-да, – ответил он, но голос его был странно напряжен. Марли недоуменно посмотрела на него. – Продолжай.