Текст книги "Золотые слезы"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)
Воспоминания об этой ночи повергли Мару в глубокую задумчивость. Но резкий толчок, а затем удар в челюсть снизу нарушили ход ее мыслей. Пэдди, дремавший у нее на груди, больно стукнулся затылком о ее подбородок, проснулся и захныкал. Мальчик укоризненно взглянул Маре в глаза, но та отвернулась. Экипаж въехал во двор, обнесенный высокой глинобитной стеной с черепичной двускатной крышей, мимо проплыла створка массивных деревянных ворот.
Место, где они оказались, вероятно, было задним двором. Возле конюшни Mapa увидела, как расседлывают взмыленную кобылу дона Луиса, а сам испанец, подбоченившись, стоит поодаль и с улыбкой ожидает остановки экипажа. На пороге кузницы, скрестив руки на груди и подперев плечом косяк, возвышался настоящий великан в кожаном фартуке. Его тяжелый молот скучал на наковальне. Несколько женщин в цветастых юбках и белых блузках, с собранными на затылке в пучки темными волосами молча застыли у фонтана.
– Добро пожаловать на ранчо Виллареаль, донья Амайя, – гордо просиял дон Луис.
Mapa подобрала юбки и протянула ему руку. Испанец галантно помог девушке спуститься на землю с подножки. Не успела она обернуться, чтобы поддержать Пэдди, как тот выпрыгнул из экипажа сам и приземлился на четвереньки, подняв облако пыли.
– Пэдди! – тяжело вздохнула Mapa и укоризненно покачала головой, после чего присела на корточки и стала отряхивать рыжий налет с брюк маленького проказника. Она поправила шляпу у него на макушке, с притворно строгим видом закрепив ее под правильным углом, но малыш весело рассмеялся и снова залихватски сдвинул головной убор на затылок.
Брендан сперва помог выйти из экипажа Джэми, потом вылез сам и теперь с недоумением осматривался. Прямо на него важно шествовал петух с таким надменно‑угрожающим видом, что Брендан невольно отступил в сторону, уступая ему дорогу. Лохматая собака лежала в пыли и лениво наблюдала за выводком цыплят, толкущихся возле кормушки.
– Господи! Вот уж никогда не думал, что придется прогуливаться по скотному двору в своих лучших ботинках! – усмехнувшись, прошептал он.
Mapa еле удержалась от смеха, когда увидела, как презрительно брат посмотрел вслед петуху, потуже затянул узел галстука и обратился к испанцу с немым вопросом во взгляде, требуя объяснений.
– Пойдемте, – сказал дон Луис, делая вид, что не заметил этого мимического этюда, хотя и весьма пристально наблюдал за ним. Ему было невдомек, что Брендан лишь разыгрывает простачка, как любой актер, которому трудно удержаться от лицедейства в присутствии зрителей, – Пора познакомить вас с вашей новой семьей, Амайя.
Mapa почувствовала, как кто‑то крепко сжал ее локоть, и, обернувшись, увидела подле себя брата. Брендан пристально посмотрел ей в глаза и ободряюще улыбнулся.
– Ну вот, начинается наш спектакль, моя дорогая. Я уверен, что ты блестяще справишься со своей ролью. Жаль только, что публика этого не оценит. Откуда им знать, что судьба избрала их статистами для величайшей пьесы, какую не стыдно сыграть и при дворе? – шепнул он, получив в ответ безмолвную благодарность Мары.
Они последовали за доном Луисом через чугунную калитку в стене, отделявшую задний двор от внутреннего. Стоило им пересечь эту границу, как Mapa в изумлении застыла на месте. Она не подготовилась к такой резкой и неожиданной смене декораций. После залитого жарким солнцем пыльного двора на нее пахнуло приятной прохладой тенистого сада, со всех сторон окруженного открытой террасой с навесом, который поддерживали чугунные столбики, увитые зеленым плющом. В центре патио бил фонтан, прозрачные струи искрились на солнце и с мелодичным журчанием опадали в голубую мраморную чашу. Mapa поразилась ярким краскам экзотических соцветий и разнообразию диковинных растений, достойных самой изысканной оранжереи. Желтые розы и ломонос, белые звездочки жасмина и душистого горошка свешивались со шпалер и переплетались с гиацинтами, ирисами и фиалками всех возможных цветов и оттенков.
Mapa очутилась в пышном уединенном оазисе, огражденном от бесплодной пустыни толстыми стенами. Девушка старалась не отстать от дона Луиса, который быстрым шагом углублялся в заросли, и вдруг замерла на месте, очарованная чудесным благоуханием. Mapa подняла глаза и увидела над головой россыпь спелых оранжевых плодов, греющих свои бока под палящим солнцем. Это были апельсины, а чуть поодаль росло такое же огромное дерево, усыпанное лимонами.
– Дон Луис, мой друг. Как вы добрались? – Из зеленой кущи раздался приятный мужской голос.
– Все в порядке, дорогой дон Андрес, – ответил испанец, и его лицо осветила приветственная улыбка, когда к ним навстречу с террасы вышел хозяин дома.
Дон Андрес сделал несколько шагов в их сторону, но вдруг остановился, заметив в тени деревьев спутников дона Луиса, молча наблюдающих за встречей друзей.
– Кто эта сеньорита? – удивленно поинтересовался он.
– Это Амайя, – ответил дон Луис, не скрывая своего торжества.
Если судить по тому, как вытянулось лицо дона Андреса, когда ее представили – все, что Mapa поняла из их быстрого диалога на чужом языке, это свое новое имя, – девушка сделала вывод, что нареченный супруг без восторга отнесся к появлению своей суженой на ранчо Виллареаль.
Следует, однако, отдать должное дону Андресу и его безупречному умению владеть собой. С лица хозяина мгновенно слетело выражение изумления, которое гости могли расценить как невежливость, уступив место открытой и доброжелательной улыбке. Он быстро пожал руку дону Луису и подошел к Маре. С минуту она с любопытством разглядывала Виллареаля, черпая уверенность в его смущении, затем грациозно склонила голову и тихо вымолвила:
– Рада познакомиться с вами, дон Андрес.
Она заметила знакомое выражение, которое уже привыкла видеть в глазах мужчин, и с наслаждением принялась играть роль Амайи.
– Позвольте представить вам моего кузена Брендана О'Салливана и его сына Падрика. А это Джэми, моя компаньонка.
Дон Андрес не сводил с Мары восхищенных глаз. Он был среднего роста, худощавый и темноволосый, пожалуй, красивый, но какой‑то романтической красотой – такие печальные, томные и в то же время жгучие глаза, не говоря уже о пышных иссиня‑черных усах, могли быть только у героя поэм Байрона. В его походке чувствовалась грация великолепного танцора и наездника. На вид хозяину Виллареаля не могло быть больше тридцати, хотя держался он при этом с властной солидностью, отчего казался намного старше. Наряд его состоял из голубого короткого сюртука, отделанного золотым кружевом, шелковой рубашки с расстегнутым воротом и таких же черных брюк, как и у дона Луиса.
– Mapa, я хочу пить, – жалобно прервал затянувшееся молчание Пэдди, смущенно зарываясь лицом в складки ее юбки.
Mapa ласково погладила малыша по голове, когда тот устало прильнул к ней всем телом, и с деланной неуверенностью, но милой улыбкой, рассчитанной на то, чтобы обворожить и добиться своего, сказала:
– Дон Андрес, вас не затруднит?..
– Да, да, конечно, донья Амайя, – поспешно перебил он, – Все, что угодно. Вы желанные гости в этом доме, поэтому, прошу вас, не стесняйтесь и располагайте всем по своему усмотрению, – заявил дон Андрес, приложив руку к сердцу и впервые обращаясь не только к Маре, но и к ее спутникам. – Я прикажу подать в комнаты прохладительные напитки. Жаль, что дон Луис не выслал вперед одного из моих пастухов, чтобы предупредить о вашем приезде. Тогда все было бы готово заранее. – И он бросил откровенно неприязненный взгляд на невозмутимо улыбающегося дона Луиса.
– Хотелось преподнести вам приятный сюрприз, дон Андрес, – с издевкой ответил тот. – Больше года я мечтал лично присутствовать при вашей радостной встрече со своей невестой, моей племянницей.
Мужчины обменялись взглядами, полными неприкрытой ненависти друг к другу. Дон Андрес властно хлопнул в ладоши.
– Сезария! Она проводит вас в комнату и выполнит любое приказание, донья Амайя.
– Я хотела, чтобы мой племянник Падрик жил со мной в одной комнате. И разумеется, Джэми. Малышу она заменяет няню, да и мне будет трудно обходиться без ее услуг, – сказала Mapa и печально пригладила спутанные кудряшки на головке Пэдди. – Несчастный Брендан овдовел, и Пэдди мне теперь как сын. – Девушка улыбнулась. – Он называет меня Марой, потому что выговаривать «Амайя» ему пока еще очень трудно. Я очень привязана к малышу, так что нельзя ли устроить его вместе со мной?
– Конечно, – сочувственно кивнул дон Андрес. – Я вас понимаю. Молодой сеньор разместится в комнате, смежной с вашей. А сеньору О'Салливану отведут следующую комнату по коридору.
– Благодарю вас. – На этот раз Mapa улыбнулась искренне.
– Позвольте и мне поблагодарить вас, дон Андрес, – почтительно поклонился Брендан. – Вы невероятно добры к измученным и жаждущим отдыха путешественникам.
– Располагайтесь, мы увидимся позднее. Я хочу познакомить вас со своей семьей. Ну а пока необходимо восстановить силы. Шуточное ли дело совершить такое путешествие! Надеюсь, ваш багаж благополучно прибыл на ранчо? Повторяю, я не ожидал вашего приезда, донья Амайя. Мои люди оказались в Сакраменто‑Сити лишь потому, что дон Луис должен был привезти из Европы кое‑что лично для меня. Вот я и решил, что ему может понадобиться помощь. Кто же думал, что он приготовит для меня такой сюрприз!
– Вам кажется странным то, что я согласилась вернуться в Калифорнию? – заинтересованно спросила Mapa, украдкой бросая взгляд на дона Луиса и стараясь разгадать, что у того на уме.
– Я сделал такой вывод, получив письма от ваших английских родственников. Однако теперь, я вижу, вы изменили свои намерения… – Объяснение было прервано появлением служанки, хозяин приказал ей проводить гостей в их комнаты. Затем он резко обернулся к дону Луису. – Вероятно, вы тоже устали, мой друг. У вас изможденный вид. Догадываюсь, как вам хочется поскорее встретиться с доньей Хасинтой. И, тем не менее, прежде нам нужно поговорить.
– С удовольствием, дон Андрес, – спокойно ответил тот. Кивнув на прощание Маре и Брендану, он добавил: – Увидимся позже, моя дорогая племянница. – И Mapa услышала в его интонациях поздравление с удачным дебютом и неподдельный восторг поклонника ее таланта.
– До вечера, донья Амайя, сеньор О'Салливан, – с формальной учтивостью поклонился дон Андрес.
– Благодарю вас, дон Андрес, – ответил за всех Брендан и поспешил увести ошеломленную сестру в дом следом за молчаливой индианкой. Ее растерянная улыбка устыдила обоих мужчин и заставила долго провожать взглядом процессию, которую замыкала Джэми, ведущая Пэдди за руку.
– Mapa, любовь моя, – шепнул Брендан ей на ухо, когда уже никто не мог их услышать. – Я горжусь тобой. Ты ни разу не переиграла и все время строго придерживалась роли. Пожалуй, только немного перегнула с моей трагической судьбой и сиротской долей бедняжки Пэдди, – добродушно пожурил он Мару.
– Не волнуйся, дорогой. Я умею правильно произносить свои реплики, – ответила девушка и вдруг нахмурилась. – Скажи, что, по‑твоему, случилось с доном Андресом? Кажется, поначалу мне удалось его обворожить, а когда мы прощались, он держался холодно и отчужденно.
– Все дело в том, что ты слишком привыкла к победам над мужчинами. А дон Андрес не так прост, как остальные. Твои обычные уловки на него не действуют, – цинично заметил Брендан. – Советую держать с ним ухо востро. Чуть расслабишься и решишь, что покорила, и не миновать осечки. Чувствую, что все время нам придется балансировать на краю пропасти. Один неверный шаг – и нас ничто не спасет.
– Не похоже, чтобы этих господ связывала крепкая дружба. Какие же у них могут быть дела, если они так ненавидят друг друга? – спросила Mapa.
– Выбрось все из головы. Нам следует заботиться лишь о себе. Я постараюсь приглядеться к дону Луису. Сдается, что за этим маскарадом кроется нечто более серьезное и интересное, чем он хочет показать.
Служанка остановилась перед открытой дверью комнаты и жестом показала Брендану, что это его апартаменты.
– Вот так раз! Никогда бы не подумал, что в таком огромном доме спят на первом этаже. Если ко мне на подоконник среди ночи вспрыгнет петух, я умру от разрыва сердца. – Брендан драматично закатил глаза, и скрылся за дверью.
Сезария проводила Джэми и Пэдди в их комнату, Мару – в самую дальнюю и скрылась на заднем дворе, шелестя ворохом цветастых юбок.
– Mapa, скажи, а петух действительно может пробраться ко мне в комнату ночью? – испуганно спросил Пэдди.
– Нет, не думаю. Твой папа просто пошутил, – ответила Mapa. – Разве можно чего‑либо бояться, когда рядом Джэми, всегда готовая защитить тебя от любой опасности?
Mapa вошла к себе и остановилась на пороге, с удовольствием оглядываясь. Здесь было тихо и прохладно: кроны деревьев отбрасывали на окна тень, дощатый пол натерли до блеска, небольшое количество мебели создавало ощущение простора. Огромная кровать у стены выглядела уютно и манила испытать мягкость перин. Расшитое крупными цветами покрывало, призывно отогнутое, обнажало белоснежный шелк простыней и наволочек.
– Здесь довольно мило, – заметила Джэми, вслед за Марой вошедшая к ней в комнату. Женщина подошла к столу и провела пальцем по блестящей столешнице, надеясь обнаружить пыль. – И гораздо чище, чем в гостиницах, где нам часто приходилось останавливаться.
В комнату вбежал Пэдди и, разбежавшись, бросился на постель.
– Ух, какая мягкая!
– Прекрасно! По крайней мере, хорошо отдохнем после долгой дороги, – с удовольствием отозвалась Mapa. Она обратила внимание на картины из жизни святых, развешанные на белых оштукатуренных стенах, и металлические прутья решеток, прикрывавшие углубленные, похожие на амбразуры окна. При виде решеток девушке снова сделалось не по себе.
До слуха Мары донеслось мелодичное позвякивание бокалов. Она обернулась и увидела индианку, вносившую поднос с напитками. Оставив его на столе, служанка резко развернулась, так что взметнулись цветастые юбки, и беззвучно вышла. Mapa улыбнулась Пэдди, который соскочил с постели, чтобы получше разглядеть содержимое подноса. Она наполнила малышу бокал, затем другой, после того как он моментально осушил первый. Детская ручонка протянулась к блюдцу с конфетами, сладкое лакомство отправилось за щеку, после чего счастливый Пэдди вернулся на постель.
– Осторожнее, мастер Пэдди, не запачкайте шоколадом покрывало, – предупредила малыша Джэми, с опаской присаживаясь на край стула.
– Похоже, на этот раз О'Флинны будут жить неплохо, – сказала Mapa, потягивай сок через соломинку и чувствуя, как нестерпимая жажда понемногу отступает.
– И если хочешь, чтобы так продолжалось как можно дольше, моя дорогая, советую придерживать свой острый язычок, – раздался с порога голос Брендана, зашедшего навестить сестру.
– Я думаю, и без того все слишком далеко зашло, – вспыхнула Mapa.
– Далеко? Что ты, моя радость! Все еще только начинается! – Он вошел в комнату с бокалом вина в руке. – Как ты думаешь, здесь можно достать виски? – Брендан глотнул и поморщился. – Ну да все равно! Чтобы смыть в горле дорожную пыль, и вино подойдет, а в. чемодане у меня припрятано несколько бутылочек.
– Постарайся не напиваться, а то нам всем придется придерживать скорее твой язык, а не мой.
– Не забывай, что я ирландец, – ухмыльнулся Брендан. – А ирландцы никогда не напиваются. Виски лишь помогает им веселее смотреть на жизнь.
– Неужели? – усмехнулась Mapa. – Мне ты можешь об этом не рассказывать. Я не раз видела тебя пьяным в усмерть…
– Неправда! – воскликнул Брендан. – Сроду такого не было, чтобы Брендан О'Флинн терял над собой контроль. Впрочем, раз уж на то пошло, разве у тебя, Mapa, нет никаких грехов?
– Предостаточно! – вмешалась Джэми, и на ее уставшем лице отразилась досада. – Ну что вы набросились друг на друга, как задиристые уличные мальчишки? Хороший же пример вы подаете мастеру Пэдди, нечего сказать! Все же лучше, когда у вас есть ангажемент. Тогда, по крайней мере, вы выговариваетесь на сцене и реже открываете рот, чтобы ругаться.
– Клянусь честью, настанет тот день, когда я с радостью избавлюсь от тебя, – хищно прищурился Брендан. – Если не хочешь, чтобы это случилось сегодня же, попридержи и ты свой болтливый язык.
– Полегче, мастер Брендан. Вам меня не запугать, – презрительно хмыкнула Джэми. – Ответьте‑ка мне на один вопрос! Кто еще будет заботиться обо всех вас так, как я? Если говорить откровенно, то ни один нормальный человек не захочет с вами связываться ни за какие деньги! Благодарите свою мать, царствие ей небесное, что я еще много лет назад не умыла руки и не ушла от вас куда глаза глядят!
– Не умыла руки и не ушла куда глаза глядят! Не умыла руки и не ушла куда глаза глядят! – Пэдди рассмешили причитания Джэми, и он принялся кататься по постели, громко выкрикивая понравившуюся ему фразу.
– Пэдди! – воскликнула Mapa, прервав монотонные завывания баловника, пришедшего в восторг от того, каким причудливым эхом отзывался его голос в этой белой комнате с низким потолком.
– Если молодой джентльмен не научится себя вести, ему придется изведать тяжесть моей руки на том месте, на котором он сидит, – нахмурился Брендан.
Пэдди вытаращил на отца наполнившиеся слезами глаза и обиженно оттопырил нижнюю губу. Малыш тихо извинился, но уже через минуту Mapa снова услышала, как он бубнит себе под нос то же самое, поднеся стакан с соком ко рту и делая вид, что пьет.
– Он твой сын, Брендан. Чего же еще ожидать от него? – Теплая улыбка тронула губы Мары.
– Это ты его вырастила и воспитала. Неудивительно, что мальчишка слишком боек на язык, – с усмешкой отозвался Брендан. – Впрочем, никто не станет утверждать обратного, О'Флинны всегда имеют то, что заслуживают, – добавил он, бросая на Джэми невинный кроткий взгляд.
– Вам известно не хуже меня, что только с О'Флиннами я вполне счастлива. Выходит, я тоже имею то, что заслуживаю, – проворчала Джэми.
Mapa повернулась к подносу, чтобы налить себе еще сока. В этот момент она неожиданно увидела женский силуэт в дверном проеме. Брендан, заметив удивление и напряженность в позе сестры, тоже обернулся. Женщина испуганно попятилась под их пытливыми взглядами, по ее лицу блуждала смущенная улыбка.
– Пожалуйста, извините меня за вторжение, – заговорила она тихо и медленно, с трудом подбирая английские слова, так что О'Флинны плохо ее понимали. – Я ждала много лет… когда вы вернетесь с доном Луисом, чтобы посмотреть на вас. И вот Амайя Воган приехала. Вы очень красивая, – внимательно оглядывая Мару с головы до пят, сказала женщина.
Ее глаза завистливо впились в сшитое по последней моде бледно‑золотистое платье Мары, которое так выгодно подчеркивало оттенок ее волос, печальный взгляд подолгу задерживался то на шелковых кружевах рукавов, то на глубоком декольте, полуобнажавшем пышную грудь.
– Меня зовут Фелисиана, – представилась женщина и робко переступила порог комнаты. Она вышла из тени на свет, льющийся из окон, и оказалась хрупкой маленькой брюнеткой, одетой во все черное. Ее мягкие и нежные черты никак не вязались с мрачной строгостью облика: глаза застенчиво притаились под опущенными ресницами, красиво очерченный рот и подбородок выглядели необычайно странно на прелестном лице, хранящем, однако, скорбь и неприступную суровость. – Вы, возможно, обо мне не слышали. Я воспитанница дона Андреса, его третья кузина и живу здесь, на ранчо, – добавила женщина, словно извиняясь. Ее губы дрогнули, а пальцы быстро затеребили кружевной платочек, который она держала в руке. – Я ношу траур по своему отцу.
– Мне очень жаль, донья Фелисиана, – ответила Мари, неожиданно чувствуя вину перед женщиной, на лице которой отразилась душевная боль. – Это мой кузен Брендан О'Салливан, а это его сын Пэдди.
– Счастлив познакомиться с вами, донья Фелисиана, – поклонился Брендан, его оценивающий взгляд смутил женщину, отчего на щеках у нее невольно вспыхнул румянец.
Она ответила что‑то невразумительное и улыбнулась Пэдди, который повторил, смешно копируя отца:
– Счастлив познакомиться с вами, донья Фелиси… Фели… Фелиса.
– Какой у вас милый малыш, сеньор О'Салливан! – не удержалась она от комплимента.
– Зовите меня Брендан. Я ведь почти что член вашей семьи, – пылко отозвался «сеньор О'Салливан», не обращая никакого внимания на свирепое покашливание Джэми. – Мне хочется, чтобы мы узнали друг друга поближе.
– Мне пора, – быстро ответила Фелисиана, прислушавшись к доносившимся со двора голосам. – Ваш багаж доставили, не так ли? До свидания, сеньор О'Салливан, до свидания, донья Амайя.
– Ну как она тебе? – поинтересовался Брендан, подойдя к окну и провожая долгим взглядом хрупкую фигурку в черном. – На удивление скромная, милая девушка!..
– Которую тебе следует оставить в покое, – добавила Mapa, одновременно отдавая распоряжение слуге, указывая, куда поставить дорожный сундук. – Смотри, Брендан, не вздумай выкинуть какой‑нибудь номер. А то не миновать нам беды.
– Эй, приятель, подожди‑ка! – обратился Брендан к слуге, игнорируя предостережение сестры. Но тот его не понял и поспешно удалился. Брендан взял чемодан и, бормоча проклятия, потащил в свою комнату.
Mapa обернулась к Пэдди, который свернулся калачиком на постели и из последних сил боролся со сном, и ласково сказала:
– Я думаю, пора нам пойти к тебе в комнату, малыш, и посмотреть, так ли мягка и удобна твоя постель, как моя.
– Нам всем не мешает отдохнуть после тряски в этом проклятом экипаже, – проворчала Джэми, после чего собрала вещи Пэдди и увела мальчика, еле передвигавшего заплетающиеся от усталости ноги.
Mapa проснулась поздно вечером, когда стемнело и до утра стих гомон на заднем дворе. Она села в постели и поежилась от спустившейся на землю ночной прохлады. Коснувшись голой ступней пола, Mapa невольно вскрикнула. Нащупав в темноте туфли, девушка обулась и подошла к окну, зевая и сладко потягиваясь на ходу. На горизонте в сгустившихся сумерках чернела громада уснувших гор, откуда‑то издалека доносился тоскливый вой койота. Mapa всмотрелась попристальнее и заметила у подножия холма его темный силуэт.
– Дикая и пустынная земля, – прошептала Mapa, наблюдая за тем, как ночь вступает в свои права и близлежащие холмы постепенно погружаются в темноту. Когда раздался стук в дверь, девушка чуть было не вскрикнула от испуга. В комнату вошла служанка с серебряным канделябром. Она поставила его на стол, и веселые язычки пламени свечей, бросавшие затейливые отблески на стены, мгновенно преобразили комнату, разогнав притаившиеся в темных углах ночные страхи. За первой служанкой показалась вторая с полотенцем и чашей с водой. Искоса поглядывая на притихшую у окна Мару в шелковом до пят пеньюаре, женщины бесшумно удалились.
Mapa вытащила из прически шпильки и, вздохнув с облегчением, почувствовала, как тяжелый каскад волос обрушился ей на спину. Затем она тщательно вымыла лицо и руки душистым мягким мылом, смыв остатки дорожной пыли и усталости прохладной водой. Mapa долго расчесывала волосы, пока те не стали безупречно гладкими и пушистыми. Почувствовав себя посвежевшей и отдохнувшей, девушка вышла из комнаты как была, в пеньюаре, и с наслаждением вдохнула аромат цветущих деревьев, обострившийся с наступлением ночи.
Mapa вошла в комнату к Пэдди и обнаружила, что мальчик крепко спит, несмотря на отчаянный храп Джэми, примостившейся на узкой кровати в углу.
– Джэми, – прошептала Mapa, но не получила ответа. – Джэми, – повторила она громче, вспомнив, что та не очень хорошо слышит. – Проснись.
– Который час? – встрепенулась Джэми после того, как Mapa осторожно потрясла ее за плечо.
– Понятия не имею, – улыбнулась Mapa. – Скажи, почему люди всегда задают этот вопрос, если их внезапно разбудить? Такое ощущение, что они чувствуют себя виноватыми. Но ведь упущенное время все равно нельзя вернуть, оно ушло раз и навсегда. Тогда какой в этом смысл?
– Смысл такой, что мне давно пора поднимать Пэдди и одевать его. Кстати, вам тоже не помешало бы одеться. – Джэми критически оглядела Мару и неодобрительно покачала головой. – И не стыдно вам раздетой бродить по дому? Taк и до беды недалеко. А если вас кто‑нибудь увидит? Как может девушка, воспитанная в хорошей семье, племянница дона Луиса, демонстрировать такие отвратительные манеры…
– Хорошо, Джэми, я иду одеваться. Но мне не стыдно, так и знай. Мне нравится чувствовать себя свободной, – ответила Mapa и с независимым видом расправила кружева на вороте пеньюара. – Потому что я по‑настоящему свободна, Джэми. Я вольна делать что хочу, и никто не может мне это запретить. Пожалуй, в этом единственное преимущество человека, рожденного бастардом. Для него нет и не может быть непререкаемых авторитетов ни в чем. – С этими словами она гордо приподняла подбородок и вышла из комнаты.
Через минуту девушка постучалась в комнату Брендана, но ответа не последовало. Немного подождав, Mapa нерешительно толкнула дверь и заглянула внутрь. Брендан лежал на постели, широко раскинув руки, и спал, на полу возле кровати стояла наполовину опустошенная бутылка виски. Mapa всмотрелась в лицо брата и с грустью подумала о том, как он похож на Пэдди, когда спит. Его кудрявая голова безмятежно запрокинулась, а суровую линию рта смягчала по‑детски невинная улыбка.
– Брендан, – позвала Mapa. – Брендан, пора вставать и переодеваться к ужину.
Ворот рубашки брата был расстегнут, в полумраке четко выделялся острый кадык. Брендан протестующе отодвинулся от Мары, когда та попробовала потрясти его за плечо, и зарылся лицом в подушку.
– Что? – переспросила она, не разобрав слов, которые со стоном срывались с его губ.
– Молли, любовь моя… – повторил Брендан.
– Я не Молли, a Mapa, – обиженно поджав губы, ответила девушка. – Вставай, Брендан. Тебе надо умыться, побриться и переодеться. От тебя разит, как от бутылки.
Mapa уже направлялась к двери, когда он с трудом приподнялся на локте и постарался встряхнуться, чтобы рассеять остатки сна.
– Господи, надо же такому присниться! – пробормотал Брендан, спустив ноги с кровати и обхватив голову руками.
– Нечего напиваться, вот и не снились бы кошмары, – презрительно усмехнулась Mapa. – Даже такому убежденному ирландцу, как ты, не мешает все же знать меру, чтобы не просыпаться потом посреди ночи от собственного крика.
Брендан внимательно посмотрел на сестру, и в тусклом пламени свечей на его осунувшемся, помятом лице промелькнула гримаса раздражения.
– У тебя есть один серьезный недостаток, Mapa, от которого советую тебе как можно скорее избавиться, пока тебе не помогли в этом окружающие. Укороти свой язычок. Иными словами, моя дорогая, заткнись.
– Иногда надо разогнать туман в чьей‑нибудь голове и поставить в ней все на свои места, – язвительно усмехнувшись, ответила сестра и, выйдя в коридор, отправилась к себе.
Спустя час Mapa сидела у себя в комнате перед зеркалом и мучилась, стараясь продеть дужки сережек в отвыкшие от них за время путешествия мочки. На ее запястьях уже красовались и тихо позвякивали массивные серебряные браслеты. Обнаженные плечи, выступавшие из декольтированного платья, отливали перламутром, широкая юбка ниспадала свободными складками от самой талии, перетянутой кушаком, до пола. Волосы она собрала в изысканный пучок на затылке, подхваченный тончайшей шелковой сеткой с вплетенными в нее жемчужинами.
Mapa открыла резную шкатулку и достала тяжелую склянку с духами. Нанеся по капле на запястья и ямочку у основания шеи, девушка с удовольствием вдохнула любимый аромат лилии, наполнивший комнату и все ее существо приятным теплом. Mapa положила кружевной платочек в ридикюль и в последний раз придирчиво оглядела себя в зеркало.
Когда Брендан условным стуком постучал в дверь – один раз, два, потом снова один, – Mapa уже набросила на плечи расшитую золотом шаль с длинными кистями и была полностью готова к выходу. Он критически оглядел сестру и нашел, что та выглядит безупречно. Сам Брендан тщательно побрился, умылся и привел в порядок свои непослушные кудри. На фоне свежей белоснежной сорочки выделялся голубой шелковый галстук с золотой булавкой. В голубых брюках, приталенном сюртуке с бархатным воротником и шелковом жилете, подобранном в тон к галстуку, Брендан производил впечатление элегантного и респектабельного джентльмена, не имеющего ничего общего с пьяным бедолагой, обнаруженным Марой всего час назад.
– Что ж, пора выйти к публике! – весело воскликнул он, источая волны обаяния и актерского азарта. – А где Пэдди? Разве он еще не одет?
– Джэми сейчас приведет его, – ответила Mapa. – И если он будет выглядеть так же великолепно, как и его отец, то мы сможем им гордиться, – добавила она, стараясь загладить свою недавнюю резкость.
– Ты и правда так думаешь? – широко разулыбался Брендан. – Я решил, что буду разыгрывать перед ними денди, чтобы не умереть от скуки и безделья. К тому же для того, чтобы обезоружить человека, часто достаточно притвориться дурачком. Я попробую предстать перед ними дамским угодником, располагающим к откровенности и умеющим хранить тайны. Кто знает, не удастся ли мне выведать что‑нибудь любопытное о доне Луисе от здешних сеньор? – задумчиво вымолвил Брендан, и в его голосе слышалась враждебность.
– Не увлекайся ролью, а то перепугаешь дам. Не хватало нам скандала, – проговорила Mapa, но тут Джэми ввела в комнату Пэдди. Малыш был одет в длинные узкие брюки, сюртучок со скругленными полами и жилет – ни дать ни взять маленькая копия отца! Его кудрявые волосы Джэми аккуратно зачесала назад, но одна или две пряди все же упрямо падали на лоб.
– Не нравится мне, что мастер Пэдди сегодня так поздно ляжет спать. Да и еда за столом будет для взрослых и не пойдет ему на пользу. Вот увидите, малыш будет плохо спать и проснется разбитый, – строго предупредила Джэми.
– Пожалуй, ты права, – сказал Брендан, внезапно проявляя к сыну живейший интерес. – Когда он не высыпается, с ним лучше дела не иметь.
– Сегодня ему придется поужинать с нами, а завтра я распоряжусь, чтобы ребенку готовили отдельно. И тебе придется лично за этим проследить, Джэми, – сказала Mapa.
– Хорошо. Если позволите, я попрошу на кухне, чтобы мне тоже готовили отдельно. После вчерашнего обеда меня до вечера мучила изжога и все горело внутри.
– Вы уже готовы? Прекрасно! – раздался у дверей голос дона Луиса. – Пойдемте.
– Я хочу, чтобы для Джэми приготовили ужин и подали его в комнату, – решительно выступила вперед Mapa. – А на будущее… я думаю, будет удобнее, если они с Пэдди станут столоваться отдельно.
Дон Луис на мгновение, задумался, но тут же одобрительно закивал.
– Вероятно, наша традиционная пища кажется чересчур острой на вкус англичанина. Я передам на кухню вашу просьбу, Амайя. Молодому сеньору лучше пореже общаться со взрослыми, тогда у него не будет возможности сболтнуть лишнее. – Дон Луис ласково взглянул на уставшего и полусонного малыша. – Игра, которую мы затеяли, не для ребенка, и вам, сеньор О'Флинн, должно быть ясно как никому другому, насколько высоки ставки в этой игре. Что касается меня, то я не намерен проиграть. Идемте. – Он властно кивнул в сторону двери, пропуская гостей вперед.
