Текст книги "Свидание с мертвецом (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

– Впечатляет, – сказала я. – Пытайтесь сохранить себя до брака и закончите приманкой для демона. История моей жизни.

Хорошо, но не точно. Моя жизнь никогда не была настолько захватывающей.

Или сверхъестественной.

Или ужасающей.

Везет мне.

– Ты берегла себя до брака?

Я заметила, что Чавес смотрит на меня с удивлением. Полагаю, что в этом столетии я была не только странной, но и последней.

Я пожала плечами.

– Ну, или, по крайней мере, до настоящей любви.

– Тебе стоило родиться в другое время, – пробормотал он, повторяя мои мрачные мысли.

– Сегодня мне жаль, что это не так.

– Возьми свое пальто, – распорядился он.

Я открыла рот от внезапной смены темы.

– Застегни свои брюки.

Я покраснела, осознав, что цветочный паренек начал раздевать меня, а я только сейчас это заметила. Мало того, что я была напугана демоном, так я начинала пугать саму себя.

Я застегнула брюки раздраженным рывком.

– Куда мы идем? – спросила я, поскольку мы снова вышли на улицу.

– К тому, кто может нам помочь.

– Они не могли помочь нам раньше?

– Я прибегаю к этому средству, только когда не остается другого выбора.

– Как давно у Вас закончился выбор?

– Этот демон сильнее любого, с кем я когда-либо сталкивался. Я не знаю, что делать.

Чавес, жизнь которого была посвящена избавлению земли от демонов, своим признанием в отсутствии у него идей, как убить того, кто хочет убить меня, напугал меня больше, чем что-либо из случившегося до сих пор.

Я остановилась и была чуть не сбита обычными людьми: туристами и местными – толпой Манхеттена. Кто-то выругался и толкнул меня. Это вам не дом родной.

Чавес схватил меня за руку и потащил вперед.

– Я буду заботиться о тебе.

– Вы продолжаете повторять это, но я пока не ощущаю теплоты и уюта, – я проигнорировала его мрачный вопросительный взгляд, – Куда мы идем?

– К Всемирному торговому центру.

Я замедлила, хотя знала, что лучше совсем остановиться.

– Нет больше никакого Всемирного торгового центра.

– Именно поэтому моя знакомая настолько опасна.

– Я не понимаю.

– Она потеряла там сына. И так и не смирилась с этим.

Подобные истории были нередки. Слишком много людей очень многое там потеряли.

– Она не пробовала обращаться в группы реабилитации? – спросила я.

– Она нашла собственное решение.

– Какое?

– Она разговаривает с ним.

Ночь пролилась ледяной струйкой по моим внезапно покрывшимся испариной плечам.

– Разговаривает с ним, – повторила я беззвучно.

– Саманта – экстрасенс.

– Понятно, – сказала я.

Почему нет? Я размышляла.

– Гнев и горе изменили ее.

– Изменили её, как?

Поскольку мы двигались к воде, к острову Статуи Свободы, толпа редела.

– Она превратила свою боль в силу. Она не была экстрасенсом прежде.

– Это – то, почему она опасна?

– Опасна не она, а то, что она иногда приносит оттуда.

– Приносит откуда?

– Ты увидишь.

– А что если я не хочу? – пробормотала я.

Чавес даже не обернулся.

Я была у Всемирного торгового центра лишь однажды, ясным солнечным днем. Место было холодным, серым, словно населенным призраками, даже тогда.

А уж ночью? Я бы лучше предпочла дно канала.

Удивительно, что не было никого, стоящего у ограждения, окружающего огромную величественную пустошь. Возможно, я была не единственной, кто находил воронку среди небоскребов непотребной.

Мы разыскивали демона? Я считала, что кто-то из них сбил эти здания однажды утром в сентябрьский вторник.

Когда мы приблизились, я услышала тихий шепот. Почти поверив, что мертвые разговаривают, я попятилась.

Женщина стояла у ограждения, смотрела в пустоту и шептала. На ней была длинная волнистая черная юбка и свободный бледно-серый свитер.

Она находилась там все время, и я просто не видела её, или она только что появилась? Это не имело значения. Сейчас она была здесь, и я, не спрашивая, знала, что она была той, ради кого мы сюда прибыли.

Ее абсолютно белые волосы струились до талии и сияли в слабом свете луны. Воздух вокруг нее, казалось, тихо гудел.

Чавес, оставив меня, приблизился. Я не возражала. В этой женщине было нечто, что вызывало во мне тревогу, почти так же, как эта пустошь.

– Саманта, – позвал он, и воздух умолк.

– Чавес, – ответила она, не поворачиваясь, – у тебя есть вопрос к духам?

– Да.

Она повернулась к нам, и я не могла не удивиться. Саманте было не более сорока. Она бы выглядела молодо, если бы не цвет волос. Внезапная преждевременная седина? Или страшный удар вызвал такие изменения? Я слышала, что такие вещи могли случаться, но не верила им. Конечно, я до вчерашнего дня не верила также и в демонов.

– Кто это? – спросила она.

– На нее охотится демон.

– Таким образом, это – спасение охотника на демонов, – улыбка Саманты была немного грустной. – Вы, должно быть, в безвыходной ситуации, если приехали ко мне.

– Я не люблю тревожить тебя.

– Единственная вещь, которая тревожит меня – это люди, которые нуждаются в помощи, но боятся попросить её.

Чавес молчал, и выражение её лица смягчилось.

– Не имеет значения. Я живу, только чтобы помогать и никогда не сожалела о своей жертве.

Я, вероятно, издала какой-то звук или сделала небольшое движение, потому что она откинула голову, и жутковатый взгляд её светло-голубых глаз устремился сначала на меня, а затем словно сквозь меня.

– Чавес не говорил Вам?

– Что?

– Чтобы видеть другую сторону, она должна была пожертвовать земным зрением, – пробормотал он.

Саманта была слепой?

Я подняла руку и помахала. Она не мигала, продолжая смотреть чуть правее моей руки.

– Небольшая цена за то, чтобы снова видеть моего сына, – сказала она.

– Что еще Вы видите? – спросила я.

– Все, что меня спросят.

Я поглядела вокруг на пустынные бетонные плиты. – Не могу представить, почему нет очереди из людей, желающих сделать это.

– Я вижу правду, и правда зачастую отталкивающая. Некоторые, абсолютное большинство, предпочитают её не знать. После того, как я увидела достаточно ужасов, об этом распространились слухи, и люди перестали приезжать.

– Возможно, если бы Вы были не...

Чавес стрельнул в меня взглядом, и я попридержала язык в связи с отсутствием деловых предложений. Но это, очевидно, не помешало Саманте услышать.

– Здесь? – закончила она, – Вы думаете, если я буду проводить дни в парке, заполненном детьми, кондитерской фабрике или на карусели, то тогда я буду видеть счастье?

– Возможно.

– Правда везде правда, Мара.

Я вздрогнула. Откуда она знала моё настоящее имя?

Чавес взглянул на меня искоса и пожал плечами. Я начинала понимать, почему он обращался к ней, только когда не оставалось ничего другого. Женщина была похожа на привидение, хотя еще даже не вызывала духов.

– Я приезжаю на это место, потому что это, – Саманта провела рукой по кругу, – кладбище.

От воды повеяло холодным и сырым ветром. Снизу взлетала грязная пыль и кружилась над нашими головами.

– Если вы хотите вызвать духов, – продолжала Саманта, – лучше идти туда, где их больше всего.

– Что должно объяснять, почему все эти здания, построенные на индейских захоронениях, имеют так много проблем.

– Точно. Энергия духов недоступна счетчикам Гейгера, – Саманта переключила внимание на Чавеса, – что ты хотел бы узнать?

– Я думал, что демон, появляющийся рядом с Кит, был инкубом, но не смог убить его ни одним из обычных способов. Я выявил, что эта тварь возвращает к жизни трупы, поэтому подумал о Ракшасе, но огонь тоже не сработал.

– Я поняла вашу проблему, – Саманта снова оказалась перед ограждением. – Готовы?

– Да.

Ветер приподнял ее волосы, трепал её юбку, но оставил нетронутыми нас. Тусклый отблеск окутал её, словно пламя, но не излучая тепла. Когда она обернулась, ее глаза были еще светлее, чем прежде, почти белы.

– Действительно ли ты – праведный дух? – спросил Чавес.

Голос, который исходил изо рта Саманты, не был её собственным.

– Нет.

– Это добром не кончится, – пробормотала я.

Потусторонний пристальный взгляд Саманты скользнул в моем направлении. Он более не был незрячим, независимо от того, что было внутри неё, оно видело меня и улыбнулось.

Вы слышали выражение "кровь застыла в жилах"? Такое возможно.

– Нет! – Чавес замахал руками, – общайся со мной.

– Чавес, – жуткий белесый взгляд переместился обратно к нему, – это было так давно.

Голос напоминал змеиный, нечто свистящее, но приглушенно, настолько медленный, что, казалось, исходил из магнитофона с разрядившимися батарейками.

– Недостаточно долго, – сказал Чавес, – что ты высвободил на этот раз?

– Ты хочешь знать?

– Если я спрашиваю, ты должен отвечать.

– Правила. Ненавижу их.

– Что ты сделал? – повторил Чавес.

– Ты должен быть благодарен мне. Если бы я не высвобождал их, что бы ты делал в своей жизни?

– Отвечай, – оборвал Чавес.

– Я придумал нечто новое.

– Новое? – сказал Чавес, – с каких это пор ты можешь создавать новых демонов?

– Я всегда мог создавать их. Мне нужно было какое-то занятие, чтобы скоротать несколько тысячелетий. Теперь кое-что изменилось, и я могу освободить их.

– Почему теперь?

Саманта начала смеяться – глухим, мерзким звуком, который был бы смешным, как смех из пластмассового черепа Хэллоуина, если бы не был реальным.

– Разве ты не получил моей подсказки? – он/она/оно взмахнуло руками Саманты, чтобы очертить серую, безмолвную воронку, – Начало конца. Мое время приближается. Знак зверя. Шесть-шесть-шесть. Четыре всадника. Что-нибудь из этого уже слышали?

– Конец света, – прошептала я.

– Теперь говорите вы, – сказала Саманта голосом, в котором я начала узнавать саму Саманту, – Готовы к Апокалипсису?

Глава 8

Я иудейка, – сказала я, – мы не верим в апокалипсис.

Тело Саманты качнулось в сторону, и нечто, не являющееся Самантой, посмотрело на меня.

– Армагеддон не относится к какому-либо одному вероисповеданию. Что наступит для одного, наступит для всех. Кроме того, Вы не являетесь полностью иудейкой. Вы не ходите в церковь и Вы едите гирос (греческое мясное блюдо, наподобие шаурмы, прим.переводчика)

– Это – ягненок.

– Проклятье, – она хлопнула себя по лбу ладонью, – никак не могу запомнить этих парнокопытных.

– И Вы в этом не одиноки, – я посмотрела на Чавеса, – она всегда вызывает Князя Тьмы?

– Сообразительная девочка, – произнес гулкий голос, – Жаль, что она должна умереть.

– Довольно, – прервал Чавес, – я хочу знать, что ты послал, и как мне убить это.

– Он – Сатана, изобретатель лжи, – сказала я, – мы не можем доверять ему.

– Когда он вселяется в Саманту, он должен говорить правду.

– Эти чертовы правила спиритических дощечек (специальные дощечки с буквами, числами и другими символами, используемые для общения с духами, прим.переводчика), – пробормотал Сатана в облике Саманты.

Будучи сильно восприимчивой, я никогда не участвовала в спиритических сеансах, но я слышала истории. Духи, выбирая ответ, вынуждены были говорить правду. Однако правду можно было сказать множеством различных и запутывающих способов.

– Что ты послал? – процедил Чавес сквозь сжатые зубы.

– У этого нет названия, – голова Саманты склонилась. – Этого демона очень трудно убить. Его также трудно выявить. Никого нынче не беспокоит случайный секс. Беспорядочные связи в первое свидание стали нормой.

Она поглядела на меня, и я заставила себя не отводить взгляд. Я отказывалась чувствовать себя виноватой в том, что делала, находясь под влиянием демона.

– Некоторые вещи нуждаются в отладке, – продолжала Саманта. – Я скомбинировал демона с Ракшасом, которому необходимо мертвое тело. Но они выдерживают недолго, и начинает накапливаться гора трупов. Далее, если бы я мог сделать так, чтобы демон принял форму человека...

– Вселение демона делает человека безумным, – сказал Чавес.

– Тебе ли не знать.

Я видела, как Чавес вздрогнул. Его губы сжались, так же, как и кулаки. Я коснулась его руки. Избиение Саманты не дало бы нам ничего хорошего.

– Но ты прав, – глубокий, липкий голос тек из симпатичного рта Саманты. Чем дольше я на это смотрела, тем более жутким это становилось.

– Слишком много неистовых, бредящих сумасшедших людей привлекло бы внимание "хороших парней". Мне было необходимо, чтобы демон выглядел, как человек, но не был человеком. Это работало бы.

– Итак, – Чавес хлопнул руками перед лицом Саманты. – Как мне убить того, что ты уже послал?

Саманта ухмыльнулась.

– Тебе должно это понравиться.

– Что-то я в этом сомневаюсь.

– Демон питается сексом с девственницами.

– Это мне известно.

– В старые добрые времена девственницами жертвовали, чтобы успокоить зверя. Я так скучаю по тем дням.

Чавес сделал нетерпеливое движение указательным пальцем и я уже знала, чего ждать.

– Хорошо, хорошо. Чтобы уберечь её от судьбы худшей, чем смерть, все, что тебе нужно сделать – это принести ее в жертву.

Раздался грохот. Сначала я подумала, что это прибытие поезда, возможно, торнадо или автобус с туристами. Но звук исходил из груди Чавеса. Абсолютная ярость.

– Изыди, – кричал он, – оставь это место.

– Слишком поздно, – глаза Саманты снова закатились, – я уже здесь.

Он поймал ее, поскольку она стала оседать, но уже спустя несколько секунд была в вертикальном положении.

– Я в порядке.

Ее голос снова был её собственным. Такими же были её глаза. Я была так рада, что она не могла меня видеть. Я выглядела потрясенной и, наверное, бледно-серой, как тротуар. Я не хотела испугать ее. С другой стороны, она была той, голосом которой говорил дьявол.

– Что я делала? – спросила она.

Мы промолчали, и она вздохнула.

– Дьявол?

– Да, – ответил Чавес.

– Я ненавижу, когда это случается, – она высунула язык и состроила гримасу. – Я буду чувствовать запах серы в течение многих дней.

– Мне жаль, что пришлось об этом просить, – пробормотал Чавес, – но я должен был.

– Что я говорила?

– Слышна ли молва о конце света?

– Молва есть всегда. Особенно после этого, – она указала пальцем в пустоту разрушенного Торгового Центра. – Духи были встревожены. Великое Зло находит свое продолжение, и, кажется, с каждым днем становится все хуже.

Мы с Чавесом обменялись взглядами. Этого следовало ожидать, если и новые и старые демоны высвобождались в неизвестной пропорции.

– Он сказал, что грядет апокалипсис, – пробормотал Чавес.

– Вероятно, он прав.

Саманта не позволила мне и Чавесу отвести её домой: – Мне слишком многое нужно здесь сделать. Мы должны быть готовы.

– Вы действительно думаете, что конец близок? – спросил он. – Его предсказывали в течение многих столетий.

– Рано или поздно это окажется правдой.

Когда она говорила не голосом Сатаны, в её словах было много смысла.

– Я могу поговорить с тобой наедине, Чавес? – Саманта повернула голову в моем направлении, хотя немного левее.

– Конечно, – сказала я. – Я буду... – я оглядела угнетающий бетонный проход, – здесь.

Я отошла не очень далеко, когда Саманта начала порывисто шептать. Глубокий голос Чавеса вторил ей так же пылко. Я не слышала, о чем они говорили, но не потому, что не пыталась.

– Привет.

Я подскочила. Сердце забарабанило так громко, что я едва могла слышать, замедлившись лишь при виде высокой, стройной, красивой белокурой женщины около ограждения. Я, должно быть, была слишком увлечена Самантой и Чавесом, чтобы заметить ее.

– Привет, – ответила я. – Я не хотела Вас потревожить.

– Вы не потревожили. Здесь весьма немноголюдно.

– Согласна, – это место приводило меня в дрожь даже до того, как появился Сатана.

– Он убьет Вас.

Я снова вздрогнула.

– Ч-что?

Она указала Чавеса.

– Он – воин. Он понимает, что иногда нужно пожертвовать одним во благо многих.

Мои глаза сузились.

– Кто Вы?

Она улыбнулась, и знакомое непристойное пульсирующее сексуальное желание вернулось, желание, вызванное демоном.

– Я не делаю этого с женщинами, – сказала я.

– Ты будешь.

Вероятно, она была права. Я открыла рот, чтобы позвать Чавеса.

– Он одержим. После несчастного случая.

Мой рот закрылся. Я действительно хотела это знать?

Угу.

– Какого случая?

– Одержимостью демоном. Бедный ребенок.

Я поглядела на Чавеса, который все еще разговаривал с Самантой. Если бы он посмотрел в мою сторону, он бы просто увидел меня, разговаривающей с безобидной девушкой.

Я вспомнила, как Чавес сказал Сатане: "Одержимость делает людей безумными".

Точно.

– Вы утверждаете, что он сумасшедший?

Она пожала плечами.

– Сумасшедший – относительное понятие.

Не в моей истории.

– Что случилось?

– Он был одержим. Его мать сделала все, что, как она думала, способно было изгнать демона.

Она облизнула свои губы, чем вызвала... мм-м... вожделение.

Я сжала свои зубы, противясь отклику, тянущемуся из низа живота.

– Она делала это весьма творчески.

Мои глаза сузились.

– Что, черт возьми, это означает?

– Вы видели его татуировку? Она сделала её сама, когда ему было пятнадцать.

Я нахмурилась.

– А потом?

– Она секла его, морила голодом, запирала в подвале. Обычные вещи, которые делают люди для изгнания дьявола.

– Дьявол – скорее тот человек, что делает подобные вещи.

– Невежество. Страх. Они – владения моего хозяина.

– Чавес был одержим, и поэтому его мать истязала его?

– Так же, как это делает он.

Мои руки сжались так, что ногти вонзились в ладонь. Боль ослабила и гнев, и выводящее из себя сексуальное вожделение.

– Как они боролись с одержимостью?

– Экзорцизм. Обряд изгнания демонов

– Это до сих пор практикуется?

Она нахмурилась.

– Каждый чертов день.

В это было трудно поверить, но что я знала?

– Как только Чавес был очищен, он стал самым опасным из всех охотников. Он был молод, но он был усерден. Он сделает все ради победы над демоном. Он ненавидит нас.

– Какая неожиданная новость. Все вас ненавидят.

– Но не Вы.

– Когда вы не вмешиваетесь в мое сознание, и я тоже.

– Вмешательство в сознание есть специфическая особенность моей работы, – её пристальный взгляд пробежался по мне. – Кстати. Он убьет Вас, Вы знаете об этом?

Сейчас, когда Чавес слушал Саманту, выражение его лица было жестоким. Он действительно казался способным на многое. Даже убийство.

– А Вы не станете? – спросила я.

– Я не говорила этого. Но Вы умрете счастливой. Я обещаю.

Я испытывала желание убежать, но куда? Независимо от того, куда я пойду, если не Чавес найдет меня, это сделает демон. Не лучше ли принять легкую смерть от руки друга, чем ужасную от рук Зла?

– Чавес, – закричала я, – принесите соль.

Нужно отдать ему должное, он прибежал бегом. Но она уже ушла.

– Это была женщина, – сказал он.

– Секс есть секс.

– Замечание, сделанное кем-то, кто никогда его не имел, – на секунду он умолк, – женщина – суккуб. (Распутный демон в женском обличье. Соответствующий суккубу демон в мужском обличье – инкуб. Прим.переводчика)

– Благодарю за подсказку.

– Наш демон предположительно является разновидностью инкубов.

– Я думаю, что этот включает множество сущностей.

– Верно. Что она говорила?

Я колебалась. Если бы Чавес хотел, чтобы я знала о его одержимости, о жестоком обращении с ним его матери, об обряде изгнания демонов, он сказал бы мне. Я не собиралась заводить этот разговор. Я также не собиралась поднимать тему своей неизбежной смерти. Взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что он и так уже достаточно расстроен.

– Как обычно, – солгала я. – Секс до самой смерти. Никогда не сдаваться. Бла-бла-бла. Силам зла не помешал бы новый мотив.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, но я сумела его выдержать. Удивительно, что небольшой Армагеддон может сделать во благо искусства лжи.

– Ты готова идти? – сказал он наконец.

Я посмотрела на ограждение, бетон, пустошь.

– Определенно.

Чавес окликнул свободно курсирующее такси и дал водителю мой адрес. Между нами повисла тишина. О чем бы мы могли поговорить? Его методике? Моих похоронах? Осуждение. Прощение. Я предпочла тишину.

Швейцар, уже привыкший к присутствию Чавеса, кивнул, когда мы вошли в лифт. Охо-хо. Я бы не хотела, чтобы Чавеса арестовали за моё убийство. Он был необходим в грядущие дни для удержания под контролем полчищ демонов, если не удастся предотвратить надвигающийся апокалипсис.

Я открыла дверь в квартиру и прошла в гостиную, как только он запер за нами. Хотя до сих пор от замков было немного пользы.

– Есть служебный выход, – сказала я. – Вы знаете, как нейтрализовать камеры наблюдения?

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Вам нужно будет покинуть здание незамеченным.

Он пересек комнату, остановившись так близко, что я могла ощутить тепло его тела, вызвавшего у меня внезапный озноб.

– Ты думаешь, что я могу травмировать тебя?

– Травмировать – нет. Убить – да.

Он всплеснул руками, а затем отошел в сторону.

– Этот чертов демон!

– Мне кажется, это лишнее.

Его смех меня удивил.

– Я не собираюсь убивать тебя, Кит.

– Вы должны это сделать. Я понимаю. Хотя...

Мой голос оборвался, поскольку в голову пришла мысль, коварная, но очень заманчивая. Я изменилась за последние несколько дней, вероятно потому, что открыла целый мир. Или, скорее, мир всегда был совсем не таким, как я его себе представляла.

Я хранила себя для брака, настоящей любви, но не предполагала обрести ни того, ни другого в течение ближайших пяти минут. Я действительно хотела умереть девственницей?

– Один вопрос, – сказала я.

Он нетерпеливо вздохнул.

– Кит, я не собираюсь...

– Займись со мной любовью.

Чавес рассматривал меня несколько секунд, а потом медленно покачал головой. Мои надежды умерли.

Он пересек комнату, и я напряглась, понимая, что это было концом.

– Сделайте это быстро, – попросила я.

Он осторожно протянул руку, снял мои очки, сложил их и отложил в сторону.

– Это точно не будет быстрым, querida, (испан. «любовь», прим.переводчика)– прошептал он.

А потом он поцеловал меня.