Текст книги "Удачный контракт"

Автор книги: Лори Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Было уже довольно поздно, когда после чтения сказок Мэгги и Люк наконец уснули, потому что утихомирить малышей оказалось довольно трудно. Сказывались перемена обстановки и общее возбуждение.

Тони постелил всем рядом – сначала лег Люк, рядом с ним он сам, потом Мэгги, потом Оливия. Он бы предпочел положить Оливию поближе, но не доверял сам себе. Сейчас, ближе к полуночи, Тони приподнял голову и посмотрел на Оливию. Даже в темноте палатки было видно, что ее глаза открыты. Он потянулся через Мэгги, занявшей больше места, чем положено трехлетней девочке, и провел пальцем по руке Оливии. Ее глаза блеснули, и на лице появилась улыбка.

– Они спят?

– Надеюсь.

– Я никогда раньше не спала на полу.

Он усмехнулся, потянул за рукав ее пижамы.

– Множество новых впечатлений, а? Пижама с Микки Маусом. Кормление малыша. И палаточный лагерь посреди гостиной с сопящей трехлетней девочкой под боком.

Повернувшись лицом к нему, она сплела свои пальцы с его.

– Ты сам знаешь, я никогда раньше такого не испытывала. Я всегда представляла тебя скучным и важным бизнесменом, а ты оказался искателем приключений.

– Я? Скучный и важный?.. Это ты занимаешься бизнесом, даже когда ешь, пьешь и спишь.

– У тебя научилась. – Она усмехнулась. – Нет, я серьезно. Я всегда очень уважала тебя. И все уважают. Перед переговорами о моем первом магазине в твоем отеле я прочитала о тебе все, что смогла найти. А напечатано немало. Тебя считают золотым мальчиком, ты же сам знаешь. Именно ты превратил заурядные гостиницы в высококлассные отели.

Конечно, Тони Остин слышал похвалы и раньше, но в устах Оливии они обретали новый смысл. Боже, как ему нравилось все это! Нравилось тихо разговаривать в темноте, нравилось лучше узнавать ее и, в свою очередь, рассказывать о себе.

– Когда умер отец, я знал, что нужно найти дело, чтобы забыть о горе. Это было нелегко, он был превосходным отцом – самым лучшим! Именно он научил меня всему, что нужно знать о бизнесе, но, подобно Джону, он никогда не пренебрегал семьей, посвящая все свое время работе. Иногда я задумываюсь, будь он жив, где бы я был сейчас…

– Ты бы занялся собственным бизнесом! Ты очень целеустремленный, ориентированный на успех человек. Готова поспорить, в школе ты был первым учеником, не так ли?

Он засмеялся.

– Не буду спорить. И не буду сожалеть о своей прежней жизни. Но в этой жизни могло бы быть кое-что большее.

Она поняла и сжала его руку.

– Так и будет. Скоро. У тебя появится своя семья, Тони, только подожди. Еще вдоволь времени сделать все, что пожелаешь. Ты молод, умен, очень красив и…

– Очень красив, да?..

– Прекрати напрашиваться на комплименты! Ты знаешь, как выглядишь. Почему бы не сказать об этом честно?

Отблеск от углей в камине едва проникал сквозь толстый брезент палатки, и фигура Оливии вырисовывалась лишь темной тенью. Но ее глаза, огромные, широко открытые, сияли в полумраке, как и ее улыбка.

– Именно это мне больше всего нравится в тебе, Оливия. Ты веришь в честность. И сама чрезвычайно искренняя и честная. Мне не нужно гадать о твоих тайных мотивах.

Оливия ничего не сказала, лишь постаралась отодвинуться.

– Нужно поспать. Я очень устала, – глухо пробормотала она.

Крепко держа ее пальцы, Тони прошептал:

– Мне жаль, что ты так устала. Спокойной ночи, милая. Если что-то потребуется, дай мне знать.

Подложив руку под голову, Оливия закрыла глаза.

– Спокойной ночи, Тони.

Было еще совсем темно, когда Оливия услышала пыхтение и почувствовала влажное дыхание на своей щеке. Она открыла глаза и испуганно отстранилась, прежде чем различила личико Мэгги во мраке палатки.

– Что случилось?

Нос девочки уткнулся в ее щеку.

– Ливи, я хочу пи-пи.

– О! – На секунду Оливия растерялась. Она взглянула на Тони. Люк практически улегся на дядю, приспособив его грудь вместо подушки. Они уложили Шона за палаткой в окружении диванных подушек, чтобы никто спросонья не наступил на малыша. Дважды она слышала его пыхтение, и дважды Тони тихо выбирался из палатки, чтобы дать малышу бутылочку.

Будить его еще раз ради такой мелочи?

– Ты… ты знаешь, где туалет?

Мэгги едва заметно кивнула головой.

– Но ты иди со мной.

– Хорошо. Но не шуми, чтобы не разбудить остальных.

Они выползли из палатки, и Мэгги уцепилась за пижаму с Микки Маусом, потом подняла ручки вверх.

– Отнеси меня.

Мэгги даже не просила, а требовала. Оливия подняла легкое маленькое тельце и направилась в холл. Слишком яркий свет ванной комнаты ослепил обеих. Оливия посмотрела, как Мэгги воюет со своей ночной рубашкой, потом спросила:

– Тебе… тебе нужно помочь? Тряхнув головкой, Мэгги ответила:

– Постой со мной.

– Хорошо. Я никуда не ухожу.

Мэгги улыбнулась, и Оливия испытала приступ гордости за то, что ее присутствие необходимо при исполнении столь интимного дела.

Они забрались в палатку без единого звука, но, едва Мэгги устроилась поудобнее, послышался голос Тони:

– Тебе очень идет роль матери, Оливия.

На этот раз ссылка на нечто несуществующее не обидела ее. Ей было хорошо. Чертовски хорошо.

– Спи, Тони.

– Ага, – пробормотала Мэгги. – Спи, Тони.

Через секунду в палатке снова раздалось тихое посапывание.

Мать Тони появилась рано утром с пакетом пончиков и известием, что Лайза чувствует себя намного лучше. Антибиотики сделали свое дело, и сейчас она стремится побыстрее увидеть детей.

– Я собираюсь взять их с собой в больницу навестить Лайзу, – сказала Сью. – Надеюсь, они все вместе вернутся сегодня домой.

– Не слишком ли большая спешка? – спросил Тони. Они сидели в столовой, пока Люк и Мэгги лопали пончики на кухне. Сью держала Шона на руках, поминутно строя ему рожицы и сюсюкая с ним.

– Мне кажется, с ней все в порядке, хотя я, конечно, не врач. – Сью улыбнулась Оливии. – Вы знаете этих мамаш. Не могут ни на шаг отойти от своих малышей. Если доктора попытаются оставить ее еще на день, Лайза вся изведется и, пожалуй, разболеется от тревоги. Она боится, что малыши затерроризировали Тони. Конечно, она не знает, что вы взялись ему помогать.

Тонкий намек не услышал бы только глухой. Тони взглянул на Оливию, но та лишь улыбалась. И он почувствовал прилив гордости, черт возьми! Гордости за то, как Оливия приветствовала его мать, как достойно и доброжелательно себя держала. Так вести себя в доме любовника в присутствии материи этого самого любовника – вряд ли любая другая женщина нашла бы столь верную линию поведения!

В брючках цвета хаки и черном пуловере, подтянутая и элегантная, Оливия не выглядела как женщина, которой пришлось провести ночь на полу. Она уже встала и оделась, когда Тони открыл глаза, и только это не понравилось ему. Смотреть утром на заспанную женщину, с которой провел ночь, обычно Тони не доставляло удовольствия, но Оливию он хотел видеть именно в эти минуты. Хотел приготовить ей кофе и разбудить поцелуем. Но кофе сварила она, и все следы мирного сна были смыты с ее лица и больших карих глаз, прежде чем он выполз из палатки. Она снова была той собранной, уверенной в себе леди, которую он знал по бизнесу.

– Тони сделал всю работу, Сью, – возразила Оливия. – Боюсь, у меня не слишком много опыта общения с детьми. Но, пожалуйста, передайте Лайзе, что ее малыши очаровательны. Мне было очень приятно повозиться с ними.

Именно в этот момент рядом с Оливией появилась Мэгги. Все лицо и руки девчушки были перемазаны глазурью с пончиков, и Оливия, не задумываясь ни на секунду, взяла салфетку и начала вытирать чумазое личико. Мэгги засмеялась и проговорила.

– Отнеси меня, Ливи.

Оливия наклонилась и усадила Мэгги себе на колени.

– И куда мы пойдем?

– В туалет.

Повернувшись к Сью, Оливия проговорила:

– Прошу прощения, мы на минутку.

Тони и не заметил, что улыбается, глядя ей вслед, пока мать не тронула его за локоть и не проговорила.

– Она так естественна…

Он засмеялся.

– Именно об этом я говорил ей вчера вечером.

Сью занялась переодеванием Шона.

– Очень хорошо, что она вчера оказалась здесь, когда приехал Джон.

– Я бы справился и один.

– С тремя детьми?

– Как-нибудь выпутался бы. Справляться с Шоном оказалось легче всего. Он по-прежнему спит большую часть дня и ночи.

– Итак… Что здесь делает Оливия? – Мать вдруг вскинула на Тони строгие глаза.

– Женщины бывали в моем доме и раньше, – заметил он.

– Появлялись на час-другой. А Оливия, если мне не изменяет интуиция, совсем не такая.

Их отношения слишком сложны, чтобы объяснять их матери. Тем более он сам не до конца понимает их. И Тони решил, что материнское любопытство потерпит – по крайней мере, до тех пор, пока он сам не разберется в своих чувствах.

– Оливия погружена в бизнес больше, чем я сам. Она не планирует сидеть дома.

– И что же? Сегодня множество женщин работают и тянут семью. Да и ты не беспомощен. Думаю, между вами…

– Мама, ты слишком спешишь. Оливия ясно дала понять, что не хочет ни мужа, ни семьи. Это ее собственные слова. Она будет совершенно никчемной женой, так что не уговаривай меня.

Сью оглянулась на дверь и закашлялась. Оливия стояла на пороге, розовая от смущения.

Тони похолодел.

Надо подойти к ней, обнять и поклясться, что совсем не это он имел в виду! Но здесь была его мать, и… кто знает, может, то, что он сказал, и было правдой…

Оливия выдавила улыбку и уселась за стол.

– Боюсь, Тони прав, Сью. Я не создана для семьи. Максимум могу поиграть в дочки-матери – и то не слишком успешно. Так что все в порядке. Я – деловая женщина, и у меня нет никакой склонности к ведению домашнего хозяйства. – Она засмеялась, но Тони уже знал, чего стоит ее смех, смех сквозь слезы. – Я не создана для подобных вещей. А вот Тони создан – я убедилась в этом вчера вечером. Ему нужны собственные дети.

Сью как-то поспешно согласилась, а затем начала о чем-то болтать, но напряжение не исчезало. Оливия еще раз получила приглашение на обед в День Благодарения, но ничего не ответила. А когда дети покончили с едой и почистили зубы, Сью заторопилась.

Последовали прощальные объятия, и, когда дверь, наконец, закрылась, Тони повернулся к Оливии.

– А теперь разберемся с тобой.

– Со мной?..

– Как удалось тебе подняться сегодня так рано и полностью приготовиться?

– Полностью приготовиться?

– Ага. – Он взял ее за руку. Оливия немедленно отдернула руку и поправила французскую косу. Лицо было чуть подкрашено. – Ты определенно не похожа на женщину, которой ночью пришлось спать на полу в палатке.

– О! – Оливия положила руки ему на плечи. На низеньких каблучках она была лишь на пару дюймов ниже его. – Я знала, что приедет твоя мать, и подумала, что неудобно встречать ее неумытой и заспанной.

– Все эти наряды лежали в твоей сумке?

– Да. Не наряды, но вещи, подходящие на любой случай.

Осмотрев ее с головы до ног, Тони кивнул.

– Ты выглядишь чудесно. Как всегда. – Он уставился на ее грудь и спросил с повышенным интересом: – Ты снова надела то сексуальное белье?

– Нет.

– Нет? Ты удивляешь меня. Почему же нет? Я думал, тебе нравится носить подобные вещи. И надеялся, что они снова сведут меня с ума…

– Я не планировала проводить здесь ночь. – Оливия потупилась. – Поэтому не взяла с собой ни зубную щетку, ни нижнее белье.

– Ты не… Тогда что же ты надела вниз?

– Ничего.

Он замер на месте, потом застонал и наклонился к ее губам.

– В следующий раз буди меня, прежде чем встанешь.

Оливия отшатнулась.

– Не думаю, что будет следующий раз. Все это… ночь, игра с детьми, утренний визит твоей матери – все это не входит в наш контракт, Тони.

Он попытался заглянуть ей в глаза, но Оливия отвернулась.

– Я думал, ты получила удовольствие.

– Не предполагалось, что я получу удовольствие… – она сделала неопределенный жест, – от всего этого. Предполагалось, что я буду получать удовольствие от… от…

Тони усмехнулся.

– Прошу прощения. Похоже, я пренебрег своими обязательствами по контракту. Но обещаю восполнить тебе все недостающее.

Оливия отскочила как от огня, когда он потянулся к ней.

– Ты меня не разочаровал! Я хотела сказать…

Но Тони поймал ее, невзирая на яростное сопротивление, прижал к себе. Нежно касаясь губами ее губ, прошептал. – Ты даже не представляешь, от чего отказываешься…

Она снова попыталась было протестовать, но он пресек дискуссии и заставил ее замолчать лучшим из известных мужчине способом.

И на этот раз она не проронила ни единой жалобы.

– Ты поедешь со мной в офис?

– А, ради той таинственной штуки, которую ты собирался показать мне? Что это, Тони?

– Приедешь и посмотришь.

Оливия поднялась и направилась в ванную, удивляясь, насколько быстро привыкла разгуливать голой перед мужчиной.

– Тогда встретимся там. Мне нужно заехать домой, принять душ, переодеться и заглянуть в свой офис. Ты же знаешь, нужно найти нового менеджера.

Она закрыла дверь ванной и потянулась за губкой. В этот момент ее взгляд упал на зеркало, и она была потрясена собственным отражением – эта блуждающая, довольная улыбка! Боже, какая она мошенница! И как будет ненавидеть ее Тони, если узнает!..

Не выйти ли из игры, пока дело не зашло слишком далеко?

В этот момент в дверь постучал Тони.

– Поторопись, милая. Не задерживайся. Если я приеду в офис пораньше, то и освобожусь пораньше. Тогда мы сможем вместе пообедать.

Конечно, совместный обед не входит в их контракт, но Оливии отчаянно хотелось уступить Тони. И по тому, как подпрыгнуло сердце от его нежных слов, она знала, что уже и так зашла слишком далеко.

Она влюбилась в Тони.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стук ее каблучков эхом разносился по выложенному мраморной мозаикой фойе, пока она шла к кабинету Тони. Из всех «Корон» этот отель был ее самым любимым. Она бывала здесь много раз – ради профессиональных обсуждений, встреч с коллегами, но никогда – в качестве любовницы Тони Остина. Потому-то сегодня она надела свой самый строгий костюм. И вообще, пусть сплетники, если таковые найдутся, судят по делам, а не по одежке. Пожалуй, трудно будет сохранять невозмутимость рядом с Тони, трудно делать вид, что не она, обнаженная, лежала рядом с ним сегодня утром…

В коридоре начали встречаться знакомые лица. Оливии кивали и вежливо приветствовали ее.

– Добрый день, мисс Андерсон, – кивнула ей темноволосая девушка.

– Как поживаете, мисс Андерсон? – проговорил молодой мужчина в сером костюме.

– Привет, Кэти, здравствуйте, Джордж. Все хорошо, спасибо, – как обычно коротко ответила Оливия. Тони не ошибся, когда заметил, что она избегает даже простейших человеческих связей. Общение с людьми всегда давалось ей нелегко. Этим нужно заниматься не меньше, чем бизнесом. Общественный этикет ничуть не проще, чем деловые переговоры.

Оливия открыла стеклянную дверь и подошла к столу Марты, разговаривающей по телефону.

Соберись, напомнила себе Оливия, боясь случайно выдать себя. Это нервы. Просто смешно. Неужели Марта сможет с одного взгляда увидеть перемену в их отношениях с Тони?

Наконец Марта положила трубку.

– Мисс Андерсон. Как мило, что вы снова зашли.

– Привет, Марта. Мне нужно поговорить с мистером Остином. Он сейчас занят?

– Он распорядился сообщить ему, как только вы появитесь. Сейчас позвоню.

Черт! Неужели он забыл собственный принцип? Тони всегда придерживался правила: каждый посетитель, кроме родственников и близких друзей, должен договориться о встрече заранее.

Дать Марте подобное распоряжение, сказать, что Оливия может заходить к нему, когда пожелает, – все равно, что объявить во всеуслышание об их любовной связи.

Дверь кабинета распахнулась, и появился Тони со своим зятем Брайаном.

Брайан работал у Остина. Из кабинета вышли еще двое мужчин, и все сразу заулыбались ей. У Оливии возникли ужасные подозрения. Каждый из этих мужчин управлял одной из «Корон»; она познакомилась с ними на той вечеринке, когда Тони предложил ей родить для него ребенка.

Попытки придать лицу деловое, серьезное выражение оказались почти безуспешными, тем более что Тони источал саму нежность. Остальные, конечно, не могли этого не заметить – и наверняка, раскрыли их страшную тайну.

Брайан шагнул вперед и взял ее за руку.

– Оливия, как приятно снова увидеть тебя. Я слышал, ты весь уикенд помогала Тони сидеть с малышами. Кэйт так благодарна тебе! Она, знаешь, судит о людях по тому, как те обращаются с детьми. Ты же с малышами очень естественна.

Оливия пришла в замешательство. Почему все до единого твердят, что она естественна? И тут до нее дошел смысл остальных слов Брайана.

Он только что на весь офис объявил, что она, Оливия Андерсон, провела весь уикенд с Тони! Она едва не застонала. Но надо было что-то ответить.

– Мне очень приятно, – проговорила она заметно дрогнувшим голосом.

Брайан засмеялся.

– Видали? Кто бы мог заявить, что развлекать до утра трех малышей приятно? Кроме Тони, конечно. Этот парень, клянусь, готов справиться и с дюжиной.

– С дюжиной? – Тони в шутливом ужасе воздел руки. – Нет уж, увольте. И троих достаточно.

Оливия замерла. Неужели это Тони продолжает стоять здесь, шутит, смеется и болтает на эту весьма сомнительную тему? Неужели он хочет, чтобы все узнали об их деле? Что делать, как избежать скандала?

Брайан сжал ее руку, чтобы привлечь внимание.

– Я уже сказал Тони, что занял очередь. Он мог бы поиграть в дочки-матери с нашими двумя девочками, мог бы устроить с ними чайную церемонию. – Брайан заговорщицки подмигнул. – Так я могу положиться на вас с Тони в следующий уикенд? Девочки будут в восторге, а мы с Кэйт проведем время вдвоем.

Тони покачал головой, по-прежнему улыбаясь и словно обдумывая предложение Брайана.

– Дай нам месяц на восстановление сил, может, мы и согласимся.

Месяц? Оливия даже не планировала увидеть Тони Остина через месяц. Две недели, и все! Фактически даже меньше двух недель.

Эта мысль отвлекла ее еще на мгновение, заставив взгрустнуть: счастье не продлится вечно, все преходяще. Когда она, наконец, вновь смогла воспринимать окружающее, Тони уже отпустил двух своих управляющих и распрощался с Брайаном. Оливия взглянула на Марту, но эта деловая леди уже склонилась над клавиатурой, что-то набирая на компьютере.

– Заходи. Поговорим у меня в кабинете, – пригласил ее Тони.

В отличие от приемной, его кабинет имел толстые стены и дубовые двери, гарантирующие сохранение тайны, так что Оливия охотно вошла внутрь, испытывая потребность собраться с силами. Тони проводил ее до большого кожаного кресла, усадил, затем опустился перед ней на колени.

– С тобой все в порядке?

Она хотела сказать, что все прекрасно, но сказала:

– Это ужасно.

– Что?

Она изумленно взглянула. Неужели он такой непонятливый?

– Слухи, вероятно, ходят уже по всему отелю! Все знают!

– Ты придаешь этому слишком большое значение. Какая беда, если люди думают, что мы встречаемся? Невелика беда.

– Невелика беда? Ты хотел держать нашу связь в тайне. Или забыл?

– У нас частное дело. Никто не узнает, что мы пытаемся зачать ребенка. А что касается всего остального, ты привлекательна, мы работаем вместе. Почему бы людям не предположить, что мы встречаемся время от времени?

Оливия прикусила губу. Его логика неотразима.

– Полагаю, ты в чем-то прав.

– Во всем прав. А поскольку моя родня уже все знает о нас, ты могла бы спокойно сдаться и приехать на День Благодарения. Не прощу себе, если ты откажешься.

Но Оливия искренне полагала, что не переживет еще одного семейного сборища.

– Я не…

Придвинувшись ближе, Тони погладил ее по щеке и нежно поцеловал в губы.

– Знаю, тебе трудно, но я-то буду рядом. Вот увидишь, через какое-то время мое многочисленное семейство перестанет тебя утомлять. Ты даже войдешь во вкус. Между прочим, малыши только и говорят о новой встрече с тобой. И о том, как они тебе понравились.

– Действительно, понравились, – прошептала она. Да, это большое искушение, но… Оливия полностью теряла контроль над ситуацией, а подобного не случалось с ней много лет, фактически с детства. – Я не хочу, чтобы все догадывались о наших отношениях.

– Пусть думают, что хотят.

– Ты уверен?

– Конечно! Сейчас они полагают, что я пытаюсь прятать тебя. А если приедешь, они решат, что мы просто встречаемся время от времени.

Переубедить ее оказалось на редкость легко, и Оливия призналась себе, что в душе хотела приехать.

– Думаю, ты прав. А когда пройдут две недели, и мы перестанем видеться, все поверят, что мы просто расстались.

Тони внезапно поднялся на ноги и подошел к рабочему столу. Он стоял, словно окаменев, отвернувшись к стене, опираясь одной рукой о стол и спрятав вторую в карман брюк. Ни дать, ни взять – скульптура под названием: «Мужчина в задумчивости».

Не поворачивая голову, он глухо произнес.

– Откуда ты взяла этот двухнедельный лимит?

Оливия целую секунду взвешивала ответ.

– Мне показалось, это разумный срок. Если я забеременею, то, вероятно, к этому времени…

– Значит, ты решила, что мы прекратим видеться? А когда ты забеременеешь, то лишь вежливо известишь меня?

В его голосе звучала тяжелая обида.

– Ты согласился с моим планом, Тони…

– Согласился, да, но сейчас он мне не нравится! – Он оглянулся через плечо и снова отвернулся. – Я думаю, есть лучший план.

– Какой же? – От смешанного чувства восторга, трепета и страха у Оливии засосало под ложечкой.

– Продолжим трудиться над зачатием, пока не достигаем положительного результата. Пусть на это потребуется три недели, пусть четыре, невелика разница. И, между прочим, я смогу наблюдать за каждой секундой твоей беременности. Мы об этом договорились, помнишь?

Оливия прикрыла глаза. Проводить больше времени с Тони, позволять ему участвовать в ее жизни – это ли не предел мечтаний? Но это невозможно…

– Оливия? – Он произнес ее имя, и она словно очнулась.

– Нет гарантии, что это случится и за четыре недели, Тони, – быстро заговорила она. – Нам следует установить некоторый временной лимит. Это вполне разумно, согласись!

Он повернулся к ней. Его лицо словно застыло.

– Тогда дай мне месяц.

Оливия засмеялась. Явно поддразнивая его, она проговорила:

– Ты чувствуешь, что у тебя хватит потенции на месяц, не так ли?

– Подойди-ка сюда, милая, – усмехнулся Тони. – Я покажу тебе кое-что.

Оливия с любопытством подошла к столу. На полированной поверхности были разбросаны фотографии шикарного отеля.

– Это твое новое приобретение?

– Да. – Тони разложил фотографии полукругом, чтобы она могла лучше разглядеть. – Что ты об этом думаешь?

Оливия изучила фотографии. Безукоризненно элегантный банкетный зал, выдержанный в бордовых, зеленых и золотых тонах. На одной фотографии – маленькое озеро с небольшим водопадом в окружении кустов и деревьев. Вся эта красота, как оказалось, окружена стеклянными стенами и находится под крышей.

– Как красиво!..

– Само здание очень старое, и мы постарались сохранить дух той эпохи. В то же время внутри все обновлено. Полагаю, отель привлечет очень богатую клиентуру, и именно здесь я думал предложить тебе помещение для магазина – если, конечно, захочешь – после рождения ребенка.

Глаза Оливии округлились, и она автоматически сделала шаг назад.

– Понятно…

– Я хочу сказать: помещение твое, забеременеешь ты или нет.

Оливии потребовалась лишь секунда, потом она упрямо тряхнула головой.

– Нет. Наш контракт…

– К черту контракт! – Он с шумом втянул воздух. – Прости. У меня портится настроение, как только вспомню о нем. Ты в любом случае заслужила это помещение. Ты – прекрасный партнер «Короны». Наши постояльцы любят твои магазины, так что выгода будет обоюдной.

Оливия чувствовала, что голова ее кружится. Все утро она не в своей тарелке.

– Не знаю, не знаю. Это слишком решительный шаг…

– Шаг вверх. Большой прирост к твоему бизнесу. Торговый потенциал здесь просто невероятен. – Он помолчал секунду, потом прибавил: – Конечно, еще один магазин будет отнимать у тебя время. По сути дела, у тебя не будет оставаться времени ни на что, кроме работы. Но ведь именно этого ты хотела, не так ли?

– Я… Да, я хочу расти. – Новый отель – идеальное место для магазина. Именно такое помещение Оливия мечтала занять рано или поздно. Рано или поздно. Но в предложении Тони заключалось и кое-что еще. Он хочет загрузить ее работой, хочет сделать так, чтобы у нее не осталось ни времени, ни сил вмешиваться в его жизнь и в жизнь их ребенка… Оливия задрала подбородок повыше и бросила на него решительный взгляд.

– Это фантастическая возможность, Тони. Но я не хочу нырять с головой. Северо-запад так далеко…

– Сиэтл, если быть точным.

– Сиэтл? – Она отвернулась и прошлась по кабинету, выгадывая время на размышление. Это действительно идеальный вариант, потому что ей самой нужно держаться подальше от Тони. Она не сомневалась, что после этих двух недель – а две недели она как-нибудь продержится – ей будет мучительно больно встречаться с ним и делать вид, что между ними ничего не было. Дополнительная работа поможет не думать о Тони, поможет выбросить из головы все случившееся. Но – Сиэтл!..

– Ты можешь подумать еще некоторое время.

– Хорошо, я подумаю, – с облегчением выдохнула Оливия.

Тони какое-то мгновение изучал ее, затем подошел к двери кабинета, и с легким щелчком повернул ключ в замке. Когда он снова взглянул на Оливию, та увидела странный огонек в его зеленых глазах и в страхе попятилась назад, пока не уперлась в стол.

Он остановился рядом, разглядывая ее и словно чего-то ожидая. Затем положил ей руки на плечи и мягко развернул спиной к себе и лицом к столу. Сняв с ее плеча сумочку и опустив на пол, приказал:

– Упрись обеими руками в стол.

Она без раздумий подчинилась.

– Я говорил, что хочу показать тебе кое-что, милая. Помнишь?

– Помню. – Оливия с ужасом и восторгом почувствовала, как он поднимает ее юбку. – Тони, не думаю…

– Шш. Есть забавная традиция, которую называют «сиеста». Тебе понравится. – Его пальцы скользнули вверх по ее бедрам и коснулись кружевных оборок ее трусиков.

– А вдруг постучит Марта?

– Марта ушла на ленч, – проговорил он низким и нежным голосом. – У меня не назначено никаких встреч, и к тому же в данный момент я чувствую особый прилив потенции. – Он слегка укусил ее за мочку уха. Мы же не можем растрачивать ее даром, не так ли?

И он страстно и хищно прижался к ее спине. Сердце Оливии неистово заколотилось в тесноте грудной клетки, когда тишину комнаты нарушил звук расстегиваемой молнии. Всякая забавная традиция имеет право на существование, решила Оливия. А эта нравится ей сейчас больше всего.

День Благодарения быстро приближался, но у Оливии уже не было ни дурных предчувствий, ни страха перед встречей с семьей Тони. За последние две недели она умудрилась познакомиться поближе чуть ли не со всеми.

Начало положила его сестра Кэйт, зашедшая якобы купить какое-то белье. И хотя ушла она с парой комплектов, но большую часть времени провела, болтая с Оливией, выспрашивая у нее разные подробности и, в свою очередь, сообщая детали собственной жизни.

Кэйт пришла еще раз через неделю, на этот раз с Лайзой, и долго распространялась о реакции Брайана на пикантное белье, купленное в прошлый раз.

– Наверное, я поднаскучила ему в обычном белье, потому что он едва не свалился с кровати, когда увидел меня в той атласной комбинашке.

Лайза засмеялась в ответ и сказала, что хочет себе такой же комплект, но другого цвета. Женщины начали примерять все подряд. Они не выспрашивали интимных подробностей о Тони, но определенно все высказывания сводили к нему.

Если Оливия и хотела что-то разузнать, у обеих ответ был готов наперед, и рассказывали они с явным удовольствием.

– Тони играет роль патриарха со дня смерти отца, – делилась Кэйт. – Да, он избрал себе трудную роль, и только за это, думаю, заслуживает немного развлечений.

Оливия не могла не задуматься, попадает ли она сама в раздел этих «развлечений». Похоже, Кэйт и Лайза именно так и считали.

– Смерть отца ударила по Тони больнее, чем по остальным, – продолжила Кэйт. – Он ведь старший. Но Тони есть Тони. Он спрятал свое горе и с головой ушел в бизнес. Думаю, он сделал это не только для роста компании, но и для того, чтобы убежать от самого себя.

– И он почти полностью отказался от женщин, – подхватила Лайза. – А прежде подыскивал себе жену. Он хотел завести семью, как все. Тони ужасно самоуверенный, но добрый. Нужна очень сильная женщина, чтобы удовлетворить его. – Лайза усмехнулась. – Он как-то объявил, что ищет не просто женщину, а идеал.

Кэйт засмеялась:

– А мы тогда ответили ему, что уже замужем.

Троица расхохоталась.

– Ну, к сожалению, я далека от идеала, – заметила Оливия.

– Тем не менее, – возразила Лайза, примеряя очередные сногсшибательные трусики, – вы с Тони повеселились, он снова обратил внимание на женщин, а малыши так просто влюбились в тебя! Для начала более чем достаточно!

Несколько дней спустя Оливия приехала в другой «Сахар с перчиком», чтобы проверить товар на складе и поговорить с менеджером, когда в магазине появились Брайан и Джон. Оба осмотрели торговый зал с самым пристальным интересом. Джон был в явном восторге, но Брайан – невероятно! – заливался краской смущения. Оливия спрятала улыбку.

– Итак, – проговорил Джон, петушиной походкой шагая навстречу Оливии и расплываясь в довольной улыбке. – Вот она, та леди, которая собственными трудами превращает серые семейные будни в медовый месяц.

Оливия почувствовала, что ее щеки тоже заливает краска, и бросила взгляд на Брайана. Но тот задержался у корзины с кружевными лифчиками и, похоже, углубился в их изучение.

– Привет, Джон.

Он непринужденно обнял ее и смачно поцеловал в щеку.

– Мне ужасно нравятся твои магазины, Ливи, действительно нравятся.

– Я рада. А чем вы здесь занимаетесь? У вас дела в отеле?

– Да нет. Мы с Брайаном отправились за рождественскими подарками. А поскольку наши дамы теперь постоянно торчат здесь, решили, что ты нам поможешь в этом деле.

– Помогу, конечно.

– Что бы Кэйт ни пожелала, я куплю! – заявил Брайан.

Джон расхохотался.

– Бедняга Брайан! Жена пустит его по миру, а? Как, впрочем, и меня. Итак, что хотела Лайза? Я сгораю от любопытства.

Мужчины настолько увлеклись выбором подарков, что Оливия почувствовала себя с ними как никогда легко. Наконец Джон и Брайан набрали ворох разных пакетиков и со смехом намекнули Оливии, чтобы она взяла на себя опеку над их женами в плане выбора белья поэротичнее. Оливия серьезно обещала им так и сделать.

Боже, какая открытая, любящая семья, как мужчины заботятся о своих женах, как все они действуют, словно единое целое! И, несмотря на все попытки остаться в стороне, она почувствовала и себя близкой им, словно уже была членом их семьи.

Это будет первый, со дня смерти родителей, День Благодарения, который она проведет не в одиночестве, и эта мысль наполняла ее смесью тоски и восторга.

Тони подъехал ровно в три. Когда она впустила его в квартиру, он даже присвистнул.