Текст книги "Удачный контракт"

Автор книги: Лори Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Он сдавленно засмеялся, затем потянул ее за волосы, чтобы посмотреть в глаза.

– Я принимаю обвинения, тем более что никогда прежде не занимался любовью без презерватива. Ощущать тебя, Оливия, тебя всю, – пьянящее чувство.

Она была ошеломлена его признанием.

– Никогда?..

– Никогда. Я всегда был крайне осмотрителен, даже совсем мальчишкой. Но и ты слегка виновата – появилась передо мной в таком наряде. – Он провел тяжелой ладонью по ее боку, погладив ткань, сбившуюся сейчас на ее талии. Его голос дрогнул и превратился в горячий шепот. – Я едва не умер, когда ты расстегнула пальто, и понял, что не смогу вдохнуть, пока не окажусь внутри тебя.

И он думает, что не дал ей ничего? С бешено колотящимся сердцем Оливия снова поцеловала его, мгновенно привыкнув к ощущению его губ. Когда на этот раз он поднял голову, она совершенно определенно ощущала его возобновившееся желание, но Тони не торопился на этот раз.

Он внимательно изучал ее, и было трудно говорить, но она все же вытолкнула из себя слова, подгоняемая странным желанием открыть ему свои мысли:

– Я боялась, ты засмеешься. Я выглядела смехотворно. Хотя я люблю носить сексуальное белье, никто не видит во мне сексуальную женщину…

– Ты сексуальнее, чем позволено быть женщине.

– Тони… – От его слов кружилась голова.

– Это будет нашим маленьким секретом, договорились? – Он провел пальцами по маленьким красным пятнышкам на ее коже, оставленным его утренней щетиной. Эти длинные пальцы коснулись ее горла, груди, остановились у соска, слегка ущипнули. Оливия уже хотела только одного – снова заняться с ним любовью.

Но Тони внезапно поднялся и оторвался от нее.

– Я должен принять душ и побриться, – проговорил он низким и страстным голосом. – Что бы ты ни говорила, я не хочу еще раз царапать твою кожу.

– Нет! – Она пыталась протестовать, пыталась удержать его.

Он наклонился и поднял ее.

– Вы можете принять душ со мной, мисс Андерсон, а потом я посмотрю, не заняться ли вами должным образом.

– Мне ужасно понравилось.

– Ты не получила настоящего удовольствия.

Горячая волна прокатилась по ее почти обнаженному телу. Он так откровенно обсуждает подобные вещи; это возбуждало ее, несмотря на крайнее смущение.

– Я… я получила удовольствие. – Она явно оборонялась. – Но я полагала, надо полежать неподвижно некоторое время.

– Обещаю, в следующий раз ты получишь большее удовольствие.

Тони шагнул следом в кабинку, снял с Оливии остатки белья, долгим и внимательным взглядом окинул всю ее, обнаженную, и это дало ей возможность полностью рассмотреть его. Роскошный мужчина – крепкий, смуглый, мускулистый.

Интересно, нравится ли ему смотреть на нее, как ей на него? Она взглянула в его зеленые глаза и мгновенно забыла собственный вопрос.

Тони придвинулся к ней ближе, и их тела соприкоснулись. Его плоть упиралась в ее живот, его руки легли на ее грудь.

– Тебе не нужно следить за временем, моя сладкая. Мои силы восстанавливаются, едва я смотрю на тебя и прикасаюсь. Это называется увертюра, Оливия. Я намерен вернуть свой долг. У нас в запасе вечность.

Полчаса спустя, натягивая простыню на разгоряченное тело, Оливия поняла, что до сих пор и не жила вовсе. Тот пик наслаждения, который она испытывала вместе с Тони, перевернул все в ее сознании.

Когда она снова открыла глаза – а это потребовало значительного усилия, – Тони по-прежнему был рядом. Его ладонь лениво лежала на ее груди.

– Ты никогда раньше не испытывала оргазма, не так ли? – без малейшего смущения спросил он.

В ответ она лишь снова закрыла глаза. Но Тони засмеялся и поцеловал ее в нос.

– Не прячься от меня, Оливия. Поговори со мной.

– Раньше мне это не казалось особенно важным, – призналась она. – Между прочим, я говорила тебе, что мои первые две попытки провалились.

– Твои первые две попытки с первым партнером, – мягко уточнил он. – Это не значит, что ты не могла…

– А ты, похоже… в восторге от этого?

Вместо ответа он взял ее безвольную руку, поцеловал ладонь, потом положил ее руку на свою восставшую плоть и на мгновение замер, когда ее пальцы сжались. Затем криво усмехнулся.

– Я в полном восторге. Но, кроме того, я рад за тебя.

– Ты смущаешь меня, вот что ты делаешь! – Она проговорила это, нахмурившись, но он лишь расхохотался.

– Почему? Потому что я – лучший любовник из тех, что поблизости? Ты кричала от восторга, Оливия. – Он погладил ее щеку и повернул лицом к себе. – Взгляни на меня, милая.

Снова ласковое слово. Оливия открыла глаза. Нежность его взгляда поразила ее.

– Я рад подарить тебе то, чего у тебя никогда не было раньше. Все это кажется… таким особенным.

– Тони. – Она прижалась к его телу, снова желая его – немедленно, не откладывая больше ни на секунду.

Но в этот момент раздался звонок в дверь.

Тони, похоже, намеревался игнорировать этот звонок, но настойчивый стук в дверь заставил его выругаться и вылезти из постели. Натягивая джинсы, он взглянул на свернувшуюся калачиком Оливию и снова пробормотал проклятие.

– Не вставай. Я сейчас вернусь. Оливия подождала, пока он выйдет из спальни, затем выбралась из постели и завернулась в простыню. Она слегка приоткрыла дверь, затем прокралась по коридору, чтобы посмотреть, кого это принесло в такую рань. Джон, брат Тони, стоял в дверях с младенцем на руках. На его лице читалась крайняя озабоченность.

Они говорили вполголоса, но Оливия уловила каждое слово.

– Я знаю, Тони, что выбрал самое неподходящее время…

– Ты не мог знать.

– Мог. Я видел чужую машину. Оливия, полагаю, здесь?

Тони сложил руки на голой груди и спросил:

– Что тебе нужно, Джон?

– Мне жаль, но действительно нужно. Клянусь, я бы не поехал к тебе, если бы было возможно. Но мама и Кэйт с утра отправились по магазинам и вернутся, дай Бог, к вечеру, а мне нужно отвезти Лайзу в больницу. Вчера, знаешь, она чувствовала себя не слишком хорошо, потому-то мы и уехали пораньше. Она устает, ведь ей приходится справляться с тремя детьми. Ночью у нее началась лихорадка, кашель, одышка, и с каждым часом становилось все хуже. Я никогда не видел ее такой. – В голосе Джона звучало отчаяние. – А мне нужно и справиться с тремя моими непоседами, и отвезти ее в больницу. – Джон и сам выглядел больным. – Я не знаю, что с Лайзой. Надеюсь, просто грипп, но…

– Никаких «но». Конечно, я займусь детьми. – Тони решительно взял ребенка из рук брата. – Где остальные двое?

– Сидят с мамой в машине. Я не хотел оставлять Лайзу одну и не знал, дома ли ты. – Он выглянул за дверь и взмахом руки позвал детей. – Я благодарен тебе, Тони. Понимаю, тебе, конечно, хотелось бы, чтобы мы сейчас исчезли…

– Не болтай глупости, Джон! Позаботься лучше о Лайзе и держи меня в курсе, договорились?

Едва Джон шагнул за порог, чтобы забросить пакет с памперсами и пожитки остальных малышей, Тони поспешил за угол, в коридор, и чуть не сбил с ног Оливию. В левой руке он нес ее объемистую сумку, забытую у порога, а на согнутой правой посапывал спящий младенец. Тони не стал задавать вопросов, как она здесь оказалась, а просто направил Оливию в спальню.

– Ты все слышала?

– Да. Чем я могу помочь?

Он покачал головой.

– Мне жаль, милая. Да, вот что. Ты можешь быстро одеться? – Он мгновенно вручил Оливии сумку и поторопился в гостиную, чтобы освободить Джона от детей и отправить его в дорогу. Оливия закрыла дверь и вздохнула. Похоже, Тони собрался вышвырнуть ее вон. Это разумно: он же не хочет лишний раз показывать ее своему семейству. Но все же обидно. Каковы бы ни были резоны держаться подальше от Тони, ей хотелось остаться и помочь.

Ее тело все еще горело, сердце отчаянно колотилось от подаренной ей сладостной муки, но она успела натянуть брюки и свитер, прежде чем Тони снова открыл дверь. Голой мускулистой рукой он держал младенца, но это не помешало ему подойти вплотную и обнять Оливию свободной рукой.

– Проклятье! Я перестаю верить в свою удачу.

– Похоже, все сговорились против нас. Он коснулся поцелуем ее губ и озадачил неожиданным вопросом.

– Ты можешь остаться?

Оливия заморгала, не зная, что сказать.

– Черт возьми, малыши могут задержаться здесь до завтра. Но… Я что-то волнуюсь. Лайза так неожиданно заболела…

– Ты не хочешь оставаться один?

Его скулы застыли, и настороженные глаза остановились на ее лице. Похоже, ему не хотелось признаваться в этом даже перед собой. Но он все-таки кивнул.

– Пожалуй, ты права.

– Мы друзья, Тони. Несмотря ни на какие контракты. Мне хочется верить в это. А друзья помогают друзьям. Не думай, что я увижу в этом больше, чем есть на самом деле.

– Так ты согласна остаться, Оливия?

В этот момент она была готова сделать для него все, что угодно.

– Да, остаюсь. До тех пор, пока я тебе нужна.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тони вздохнул с явным облегчением и дружески обнял ее.

– Надеюсь, кофе еще не остыл. Возможно, он крепковат, но мне не мешает взбодриться. Да и детишки, наверное, проголодались. Эти сорванцы всегда хотят есть, не так ли? Что ты на это скажешь? Готова завтракать?

В этот момент две маленькие мордашки выглянули из-за двери, обе крайне серьезные, явно встревоженные. На мгновение Оливия забыла о Тони, присела на корточки, чтобы разглядеть малышей.

– Привет. Вспомнили меня?

Люк осмотрел ее серьезными глазами, в которых и следа не осталось от вчерашнего озорства.

– Конечно, вспомнили. Мы же виделись только вчера. Ты целовалась с дядей Тони в гараже.

Оливия почувствовала, как щеки заливает краска, но в ответ лишь улыбнулась.

– Все было не так. Это ваш дядя целовал меня.

Мэгги, слишком маленькая и хрупкая для своих трех лет, вытащила палец изо рта и глубокомысленно изрекла.

– Наш дядя Тони любит целоваться. Меня он тоже всегда целует.

Так неожиданно легко было найдено взаимопонимание. Оливия притянула Мэгги к себе. Девочка охотно обвила тонкой ручкой шею Оливии, другой рукой сжимая кукольное лоскутное одеяло. Оливия усадила малышку себе на колено.

– Вы проголодались? Дядя Тони как раз собрался кормить нас завтраком.

Тони взял руку Оливии и помог ей подняться, потом повел всех на кухню.

Пока он готовил завтрак, все непринужденно болтали, и с каждой секундой Оливия все больше влюблялась в семейство Тони. Малыши, несмотря на тревогу, чувствовали себя в обществе дяди совершенно счастливыми. Тони, как оказалось, не хуже любой матери умеет держать на руках малыша, не отходя от плиты. Ни разу в течение всего дня, вертясь как белка в колесе, он не попросил ее помощи. Вскоре после завтрака позвонил Джон и сообщил, что у Лайзы пневмония, и она пока останется в больнице. Брат попросил Тони присмотреть за детьми хотя бы до завтра, чтобы самому побыть с женой.

Тони согласился и объявил об этом детям. На удивление, малыши мгновенно поверили уверениям, что с мамой все будет в порядке, а от перспективы остаться в гостях, пришли в восторг. Тони пообещал принести палатку, чтобы они могли установить ее в гостиной перед камином. Мэгги тут же спросила.

– А Ливи тоже будет спать с нами?

Похоже, Тони на мгновение лишился дара речи, потом все же проговорил.

– Если захочет. И ее зовут Оливия, золотце, а не Ливи.

– Неважно, Тони, – мягко произнесла она. – Меня так звали в детстве.

Тони улыбнулся, взял ее за руку и слегка погладил, потом снял трубку, чтобы позвонить матери и сестре – они еще не знали о случившемся. Мать сразу же предложила приехать и забрать детей, но Тони отказался от помощи. У них уже есть планы, сообщил он, забрать детей можно завтра утром.

Наконец, сразу после обеда Люк и Мэгги, тепло одетые, отправились гулять. Хотя двор дома был огорожен, Тони предупредил детей не отходить далеко. Младенец Шон спал, и Тони с Оливией остались в относительном одиночестве.

Тони опустился рядом с ней на диван и усмехнулся.

– Да, я сегодня вымотался. Дети могут выжать из тебя все соки, не так ли?

Оливия знала, что Тони наслаждался каждой сегодняшней минутой и на самом деле не жалуется.

Она нервно облизнула губы и взглянула на Тони.

– Я бы с радостью помогла тебе, ты знаешь, – проговорила Оливия, словно пробуя ногой зыбкую почву.

Но в ответ он лишь погладил ее по бедру уже знакомым ей жестом.

– Ты помогаешь уже тем, что осталась здесь. Пневмония. Подумать только! Лайза всегда выглядела такой здоровой! Но Джон сказал, что, по словам доктора, эта штука может вызвать серьезные осложнения.

– Она надолго останется в больнице?

– Нет. Вероятно, вернется домой завтра. И мама с Кэйт уже договорились по очереди помогать ей, пока она не поправится до конца. Джон клянется, что наймет кого-нибудь прибирать в доме, но Лайза, по его словам, запретила даже думать об этом. Она всегда сама заботится о собственном доме, любит все делать, как следует. Ты меня понимаешь?

– Да. Вся твоя семья – единое целое, не так ли?

– Конечно, а как же иначе?

– Я имею в виду, пусть даже Лайза тебе не родная…

– Она – жена Джона. Она – мать моих племянников и племянницы. Она – часть моей семьи.

Именно так. Как славно принадлежать к такой семье! И она проговорила.

– Когда Мэгги назвала меня Ливи… Я вспомнила, как была маленькой девочкой. Мама с папой всегда называли меня так..

Тони обнял ее сильной рукой и прижал к себе. Его губы коснулись ее виска, когда он тихо проговорил:

– Я должен был догадаться. Прости меня. Ты выглядела чертовски грустной.

– Нет. Я вовсе не загрустила. – Потребовались невероятные усилия, чтобы просто улыбнуться ему. – Все это было так давно. Наверное, я уже привыкла к одиночеству.

Это была ужасающая, бесстыдная ложь, потому что разве найдется человек, привыкший к одиночеству? Не с кем поделиться своими победами, отчего победы становятся почти поражениями. А когда трудности временами берут верх, опереться можно только на себя.

Тони осмотрел ее умным, проницательным взглядом. Он словно читает ее мысли, подумала Оливия.

Он взглянул на ее руки, беспомощно лежащие на коленях, накрыл их своей большой рукой.

– И из-за этого отгородилась ото всех?

– Я не отгородилась…

– Именно отгородилась! Ты ушла в себя, не встречаешься с мужчинами, ни с кем не поддерживаешь долгих дружеских отношений. Ты занимаешься лишь этими тряпичными лавками. Словно боишься общаться с людьми…

– Ничего я не боюсь! – Оливия не знала, что еще сказать. Открыть Тони всю ужасающую правду? Нет, никогда!

– Противоестественно для такой женщины, как ты, до сих пор оставаться одинокой.

– Для такой женщины, как я? Что ты хочешь этим сказать?

Тони закрыл глаза.

– Прошу прощения. Я совсем не то хотел сказать. Просто… Просто я никогда не думал о тебе такой, какая ты есть. Ты всегда выглядела милой, но ужасно деловой и… и отстраненной. А сейчас передо мной теплая, заботливая женщина, – он усмехнулся, – в очень сексуальном белье. Женщина, которая выглядит чертовски сладкой и нежной и просто сводит меня с ума. Кто бы мог подумать!

– Тони…

– Я не понимаю тебя, Оливия, но очень хочу понять. Очень!

– Но зачем?

Он невесело усмехнулся.

– Не впадай в панику. Я обещаю не предлагать тебе флердоранжа и обручальных колец… Просто… просто ты мне нравишься чуть больше, чем следовало…

– Это бывает после секса. Мужчины всегда чувствуют подобное. Поверь мне, это пройдет!

Тони подался вперед, намотал на палец прядь ее волос, затем осторожно повернул ее лицо к себе и тихо сказал:

– Милая, ты слишком мало знаешь о мужчинах и сексе, чтобы делать подобные умозаключения. – Он нежно пошлепал ее рукой по бедру. – Поскольку я хочу от тебя ребенка, а ты оказалась совсем не той женщиной, которую я знал, я не против узнать о твоей жизни поподробнее. – Он продолжал играть с прядью ее волос, а вторая рука переместилась с ее бедра на талию. – Расскажи мне немного о своей родне, – попросил он тихим, но уверенным голосом.

Ясно, что Тони не собирается отступать и не отступит, и Оливия сдалась.

– Мои родители были бедны, не слишком образованны и много трудились. – Разговор о погибших родителях всегда вызывал у нее долгую и тянущую боль в груди. – Обстановка была более чем скромной, но дом всегда сиял чистотой. Это заслуга мамы.

– Ты была близка с ними?

Она просто не могла вспомнить – и это усиливало боль.

– Нам редко приходилось видеться днем… Но мама при всякой возможности пекла для меня свой особый кекс, а папа целовал перед сном, как бы поздно ни возвращался. Они… они не были счастливы… из-за нашей бедности. – Оливия глубоко вздохнула. – Мои родители любили меня, действительно любили, пытались сделать для меня все самое лучшее, но… иногда ошибались.

Пододвинувшись ближе, Тони провел пальцами по ее волосам и начал поглаживать виски, потом наклонился и поцеловал ее в переносицу.

– Все родители ошибаются, милая.

– Я была единственным ребенком, – продолжала Оливия, – и мы жили на берегу реки в крохотном захолустном городишке под названием Хатсбург, штат Миссисипи. Мама работала в магазине, а отец на заводе. Иногда… иногда он пил слишком много. Это был его способ бегства от действительности, так говорила мать. – Тони молча обнял ее, Оливия еще раз вздохнула. – Они погибли на реке, катаясь на лодке… Вода поднялась после весенних дождей, и лодка перевернулась. Отец был пьян и не мог рассуждать здраво, говорил потом следователь. Он ударился головой, когда выпал из лодки, и умер по дороге в госпиталь. Мать пыталась спасти его, но вода была слишком холодной… Мама заболела и умерла в больнице через несколько дней после отца. Такое вот горе…

Оливия резко тряхнула головой, гоня прочь боль воспоминаний.

Тони ничего не сказал, и у Оливии мелькнула уже мысль, не сказала ли она лишнего. Но Тони приподнял ее подбородок и начал осыпать ее поцелуями.

– Тони… Не дразни меня больше. Клянусь, у меня терпение на исходе, а прямо сейчас нам никак нельзя…

– Нельзя, – согласился он. – Но мне так нравится прикасаться к тебе. Не лишай меня этого удовольствия. – В этот момент его язык проник между ее губ.

– Когда… – сдавленно прошептала она, когда его голова поднялась, а ладонь накрыла ее грудь. – Когда мы сможем попробовать еще раз?..

– Моя мать заберет малышей утром. Тебе завтра на работу?

Его пальцы нащупали ее сосок. Оливия застонала и прошептала:

– Я могу взять завтра выходной.

– Прекрасно. Завтра после обеда мне нужно съездить в город, но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Надо тебе кое-что показать.

Оливия попыталась что-то спросить, но Тони прижал ее к подушкам дивана и жадно приник к ее лицу, шее.

– Боже, я мечтал о тебе всегда…

И именно в этот момент раздался тоненький рассерженный голосок, едва не сбросивший ее с дивана.

– Фу! Нашли чем заняться! – Перед ними, расставив тонкие ноги, стоял Люк. На лице мальчика было написано глубочайшее презрение. – Тони, хочу, чтобы ты поиграл со мной в мячик. Мэгги вообще не умеет ловить!

Тони на мгновение задумался, посмотрел на спящего Шона.

– Иди, Тони, – подтолкнула его Оливия. – Если малыш закапризничает, я позову тебя.

Склонившись к ней, Тони провел пальцем по ее губам и прошептал.

– Не хочу оставлять тебя одну.

Люк снова заворчал:

– Вы двое еще хуже мамы с папой!

Оливия не могла не рассмеяться.

– Иди скорей, пока Люк не заболел. Он уже начал зеленеть от злости.

Теперь засмеялся уже Люк и помчался к зеркалу проверить, так ли это.

Оливия шлепнула ладонью по твердому плечу Тони.

– Иди. Я не умру. Просто посмотрю телевизор.

Но посмотреть телевизор ей не пришлось. Как только Тони и Люк вышли во двор, захныкал малыш. Вряд ли он проголодался, рассудила Оливия, ведь Тони перед сном скормил ему целую бутылочку. Наверное, просто хочет на ручки.

Она знала, что делала.

Очень осторожно Оливия взяла Шона на руки, и он, словно маленькая черепашка, вытянул шейку, чтобы взглянуть на незнакомую тетю. Похоже, его раздражала вся эта незнакомая обстановка. Оливия улыбнулась при виде недовольного выражения маленького личика, потом покачала малыша, погладила по спинке. Ответом ей был довольный, здоровый зевок.

Взглянув на большое мягкое кресло рядом с импровизированной постелькой Шона, она устроилась в нем с малышом на руках. Так легко расслабиться, вдыхая сладкий детский запах. И Шон, похоже, подружился с ней – он доверчиво вытянулся на ее руках, прижал маленькую головку к ее груди, уткнул ножки в живот. Подчиняясь инстинкту, Оливия замурлыкала забытую, казалось, мелодию, укачивая малыша.

Когда Тони с Мэгги на руках и Люком, перечислявшим все, что он хочет получить в подарок на Рождество, вернулся в дом, он замер на пороге гостиной, обнаружив в кресле спящую Оливию с Шоном. Даже расшумевшиеся Люк и Мэгги, увидев столь трогательную картину, притихли.

Сердце Тони немедленно признало то, что мозг его так старательно отрицал. Перед ним открылась картина его счастья.

Оказывается, он хочет возвращаться с прогулки с детьми – его детьми! – и находить в доме эту женщину, отдыхающую с его ребенком на руках. Он хочет оберегать ее, любить ее. Он хочет заботиться о целой семье, а не о единственном малыше. Он хочет отдавать свою любовь и получать любовь в ответ. Он хочет!..

С колотящимся сердцем Тони опустил маленькую Мэгги на пол и обнял Люка. Понизив голос до шепота, велел детям:

– Возьмите сумку, которую принес папа, найдите в ней свои пижамы, потом ступайте в ванную мыться.

– Отнеси меня, – закапризничала Мэгги, но Тони покачал головой.

– Не в этот раз, егоза. Люк, ты поможешь Мэгги переодеться?

– Ага. Она иногда надевает пижаму задом наперед.

Мэгги нахмурилась.

– Я еще маленькая девочка, так что ничего страшного. Так мама сказала.

Тони засмеялся и обнял малышку.

– Твоя мама права. Можете оставить одежду в ванной, я ее почищу. Готовьтесь спать, а я пока поставлю палатку, договорились?

– А можно сначала чего-нибудь вкусненького? Пирожное с шоколадом? – Люк с надеждой взглянул на Тони.

– По-моему, немного какао осталось. Вы сначала помойтесь. Не забудьте оставить зубные щетки в ванной, чтобы почистить зубы перед сном. Люк, проследи за сестрой!

Люк важно кивнул, взял Мэгги за руку и повел ее в ванную комнату. Тони распирало от гордости за своих послушных, прекрасно воспитанных племянников. Когда Оливия родит, он тоже будет хорошим отцом – как его брат Джон.

От этой мысли у него засосало под ложечкой, и он снова посмотрел на Оливию. Она тихо спала, свернувшись калачиком в кресле. И, глядя на счастливую и безмятежную улыбку на ее губах, Тони вдруг понял, что перед ним очень красивая женщина. Как же он раньше не замечал ее красоты? Борясь с комом, внезапно подступившим к горлу, он на цыпочках подошел к креслу.

Очевидно, Оливия устала. Последние два дня были слишком тяжелы для нее. И этот ее рассказ о семье… Ее боль стала теперь его болью.

Тони покачал головой. Оливия думала, будто их связывает только секс или его стремление получить ребенка. Она сама не раз повторяла, что они – друзья. Действительно, сейчас они более близкие друзья, чем когда-либо в прошлом. И эта мысль ему определенно нравится.

Малютка Шон заворочался, потом уткнулся в ее грудь, и Оливия, не открывая глаз, погладила его. Тони присел рядом с ее креслом и нежно прикоснулся к ее руке.

Оливия мгновенно открыла глаза.

– Привет.

Это единственное слово, произнесенное чуть слышным шепотом, невероятно тронуло его.

– Привет.

– Он хотел на ручки. – Ее голос, слегка хриплый после сна, был для Тони слаще самой нежной ласки.

– Я догадался.

– Он так много спит.

– Думаю, он все еще считается новорожденным, – прошептал Тони, заглядывая в ее темные глаза. – Нам нужно купить книгу об уходе за новорожденным, подробное руководство, чтобы мы знали, чего ожидать, когда появится наш…

В ее глазах мелькнула такая невыразимая боль, что Тони поспешил обнять ее.

– Что с тобой, Оливия? Ты не заболела?

Она глубоко вздохнула.

– Все в порядке. Просто… Тони, ты сильно расстроишься, если я не забеременею? Я имею в виду, мы будем пробовать все две недели, но если ничего не получится?..

– Мы продолжим попытки. – Он не сомневался в успехе. Он хотел, чтобы именно эта женщина родила ему ребенка. И никакая другая.

– Я… не думаю, что это хорошая мысль. Мы договорились…

Он обхватил руками ее талию и положил свою голову ей на колени. Ее пальцы коснулись его лба, потом зарылись в густые волосы.

– Тони?

– Шш. Ты торопишь события. Просто подождем и посмотрим, что получится. – Он продолжал сидеть у ее ног, пока не услышал, как дети вышли из ванной. Потом с вздохом выпрямился. – Пора ставить палатку. Ты пойдешь с нами «в экспедицию» на ночь?

Она покачала головой.

– Не стоит. Я не взяла ни пижамы, ни зубной щетки, ни…

– У меня есть смешная пижама с Микки Маусом. Кэйт подарила мне ее в прошлом году. Ты можешь надеть ее. И запасная зубная щетка найдется.

Очень осторожно, стараясь не разбудить малыша, он взял Шона и уложил его на одеяльце.

– Пойдем. Поможешь мне натянуть палатку.

Им потребовалось около получаса, чтобы поставить палатку в гостиной. Для этого пришлось передвигать почти всю мебель. Оливия развела огонь в камине, пока Тони искал на кухне что-нибудь вкусненькое для детей. Затем проснулся Шон и заплакал, и Тони продемонстрировал, как менять памперс. И, не давая Оливии опомниться, положил Шона ей на руки. Она удивленно посмотрела на Тони бездонными темными глазами, полная надежды и одновременно неуверенности в себе. Он вручил ей бутылочку с молочной смесью.

– Думаю, он проголодался, милая. Ты не покормишь?

– Ты хочешь, чтобы я покормила?..

– Просто держи бутылочку, чтобы он не заглатывал воздух, и подложи салфетку под его подбородок, потому что он иногда срыгивает.

Словно держа на руках весь мир, Оливия осторожно разместила младенца и с благоговением стала наблюдать, как малыш припал к бутылочке.

Сердце Тони готово было разорваться. Мысль, достаточно ли для него только завести ребенка, не давала ему покоя.