Текст книги "Неясные мечты"

Автор книги: Лори Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

В это время к ним подкралась Эллисон. Она услышала последние слова Мака.

– Да что ты? Я обожаю давать советы, – заявила она.

– Нет! – Софи приложила руку к груди.

Эллисон строго посмотрела на нее, а потом, откашлявшись и отвернувшись от Софи, спросила:

– Так ты ее знаешь, да? Откуда?

Что-то не так, но Мак, черт возьми, никогда не понимал своих невесток и бросил попытки сделать это.

– Мы вместе учились в колледже, в одной группе, – ответил Уинстон. – Она мне всегда нравилась, но не обращала на меня ни малейшего внимания.

Софи деланно удивилась:

– Погоди-ка! Джессика не та ли самая женщина, о который ты говорил, когда я помогала тебе заниматься?

– Да, именно та самая.

Эллисон прислонилась к столу, на котором были выложены всевозможные трусики.

– Поразительное совпадение, – заметила она.

Мак, разволновавшись, принялся ходить взад-вперед.

– Да знаю я, знаю! – через мгновение сказал он. – Я уж и не чаял ее увидеть когда-нибудь. А теперь понял, что по-прежнему восторгаюсь ею, хочу ее.

Эллисон выпрямилась.

– По-моему, я еще слишком маленькая, чтобы слушать такое, – заявила она.

Софи сдержала усмешку.

– А я уже выросла, так что продолжай, Мак.

Несколько мгновений Уинстон невидящим взором смотрел на обеих женщин. А потом выпалил:

– А как по-вашему, что из этих дурацких вещиц ей бы больше всего понравилось?

Женщины переглянулись.

– То есть… м-м-м… ты хочешь, чтобы мы сказали тебе, какой из этих предметов туалета лучше всего будет… м-м-м… – Эллисон замялась.

Софи и Эллисон смотрели на Мака с таким неподдельным изумлением, что он почувствовал, как его уши краснеют. С этим надо было кончать как можно скорее, поэтому он, отбросив смущение, объяснил:

– Да, что ей больше всего на мне понравится? Как вы считаете?

Софи усмехнулась, а вот Эллисон отнеслась к словам деверя серьезно.

– Мне нравится белье из мягкого хлопка, – сказала она задумчиво. – Хлопок отлично сидит на мужчинах и так хорошо облегает мышцы. Чейзу удивительно идут хлопчатобумажные боксерские трусы. – Повернувшись к Софи, она спросила: – Кажется, у нас оставалось еще несколько пар?

Софи безуспешно попыталась скрыть улыбку.

– М-м-м-да, – выдавила она из себя. – У них еще впереди есть несколько серебряных кнопочек. – Софи махнула рукой в сторону бедер Мака.

Эллисон похлопала Мака по руке.

– Ты довольно смуглый, так что попробуй померить черные. Или зеленого цвета.

Софи отрицательно замотала головой.

– А мне кажется, что ему больше подойдут шелковые, причем белые.

– Словом, вы считаете, что если я надену их для Джессики… то есть для съемок, – поправился Мак, – то ей… понравится?

– Определенно, – заявила Софи.

– Без сомнения, – поддакнула Эллисон.

Мак с усмешкой посмотрел на невесток.

– Почему-то меня не покидает ощущение, что вы о чем-то сговорились.

– Ты вообще склонен подозревать людей, – пожав плечами, заметила Софи.

У нее был слишком невинный вид, и это не понравилось Маку.

– А где именно ты познакомилась с Джессикой? – спросил он. Мак не был уверен, что хоть раз называл Софи ее имя, правда, он много рассказывал невестке о женщине своей мечты. Черт возьми, ведь было время, когда он только о ней и думал, хотя не так уж давно решил больше не вспоминать ее, не надеясь на возможную встречу.

– Она покупает у меня белье.

Мака словно в жар бросило: сексуальное женское белье красовалось на манекенах, висело на вешалках и нежными горками лежало на витринах. Его сердце забилось быстрее. Он представил, как Джессика вытянулась на кровати, на его кровати, а ее роскошное тело едва прикрыто черным шелком или белыми кружевами.

– Она правда носит твое белье?

Эллисон с сожалением посмотрела на него.

– А что, по-твоему, она должна носить? Мешковину?

– Нет, конечно, но… Какое именно белье она предпочитает?

– Я не собираюсь рассказывать о таких вещах, – заявила Эллисон. – Ты слишком много хочешь знать.

– А ты, Софи, не скажешь мне?

Скрестив на груди руки, Софи с усмешкой смотрела на деверя.

– Эллисон права, Мак. Если хочешь узнать, какое белье носит Джессика, разузнай это сам.

Уж это он, черт возьми, сделает непременно.

Через несколько минут Мак Уинстон уже выходил из магазина, думая о том, до чего же его братьям повезло с женами. Оглянувшись, он увидел, как Эллисон и Софи, согнувшись в дверях пополам, истерично хохочут. Мак улыбнулся. Он не обижался на невесток, ведь они были откровенны и честны с ним. Бедная Джессика! У нее нет ни единого шанса отделаться от него.

Глава 4

Джессика чувствовала себя до того неловко, что не знала, как быть дальше.

Мак бывал у них в доме вот уже целую неделю, он занимался с Тристой, шутил и смеялся, его присутствие ощущалось во всем. Когда он бывал рядом, Джессика ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела. Она ловила себя на том, что прислушивается к его смеху, пытается хоть на минутку увидеть его. В основном они с Тристой работали в офисе, но потом девочка спросила, нельзя ли Маку подниматься с ней наверх, чтобы он помог ей готовить ленч. Наверху располагались жилые комнаты, а Джессика не хотела, чтобы Уинстон появлялся не только в ее доме, но даже в офисе, однако не смогла найти хоть сколько-нибудь существенной причины отказать дочери. Так что вскоре Триста с Маком зачастили наверх – там они пили чай, кофе, просматривали книги или работали за компьютером. Триста просто влюбилась в него, а доказательством эффективности его усилий стали ее хорошие отметки в школе.

Часто, когда рабочий день Джессики заканчивался, а Мак уже уходил домой, она обнаруживала в доме следы его недавнего визита. Заметки на листках из блокнота Тристы, забытая шапка, даже его запах… Джессика стала плохо спать – ей не давали покоя мысли о Маке, воспоминания о тех чувствах, что он в ней разбудил. Уинстон лишь поцеловал Джессику и едва прикоснулся к ней, а она испытала такое возбуждение, какого и не знавала прежде. Она хотела его близости, и со временем желание это становилось все ощутимее.

Мак почти не общался с ней после их первой встречи. Он проявил себя истинным джентльменом, который вежливо разговаривал, отлично держался и уважал ее желание побыть одной.

Джессика ни за что не призналась бы себе в этом, но временами ей было искренне жаль, что Мак Уинстон так легко сдался. Или этого не произошло? Честно говоря, она именно на это надеялась, потому что до безумия хотела узнать, каково это – быть рядом с ним. Когда Мак смотрел на нее, это действовало на Джессику сильнее, чем прикосновения. С тех пор как он впервые поцеловал ее, она была сама не своя, к тому же Джессика не видела в этом ничего предосудительного. _ В тот день он должен был прийти на съемки. Джессика не знала, чего ожидать от этого визита и как объявить о своем решении. На помощь Тристы рассчитывать не приходилось – та слишком привязалась к Маку. А сегодня Триста будет в школе, и они с Маком останутся наедине.

И опять Мак Уинстон будет в этом чертовом сексуальном белье!

При одной мысли об этом ладони Джессики покрылись потом и сердце гулко забилось. Она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что все в студии на месте. Если повезет, они закончат съемку довольно быстро и смогут остальное время заниматься любовью.

В дверь позвонили. Джессика резко обернулась, устыдившись подобных мыслей, словно кто-то мог прочесть их. Она бросилась было к дверям, но на полпути остановилась и пошла медленнее, стараясь взять себя в руки и хоть немного успокоиться. Нацепив на лицо улыбку, Джессика открыла дверь.

Мак стоял прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки, его лицо пряталось за дымкой дыхания, превращавшегося в белое облачко на холодном морозном воздухе.

– Привет, ты как раз вовремя. – Джессика распахнула дверь шире, пропуская его в дом. Только Мак не прошел мимо – он подошел прямо к ней. Взяв лицо Джессики в ладони, он, представьте себе, поцеловал ее.

– Я скучал по тебе, – прошептал он, касаясь губами ее рта.

– Ты же видел меня каждый день, – пролепетала Джессика.

– Хм! Видел, действительно, только не имел возможности прикоснуться к тебе. – Он еще раз поцеловал Джессику. Это был легкий, как ветерок, дразнящий поцелуй, и ей тут же захотелось еще. – А ты? Ты тоже скучала?

– Мак, это же…

– …смешно? – перебил он ее. Дотронувшись до кончика ее носа, Уинстон обошел Джессику и направился в офис. – А где же регистраторша?

Нервничая, Джессика мысленно напомнила себе, что ей уже тридцать лет, что она опытная Женщина, разведенная к тому же, а потому сможет справиться с любой ситуацией, если не считать, что в подобном положении они оказались впервые за много лет. Да и такого мужчины, как Мак, у нее никогда не было.

– У меня сегодня запланирована работа только с тобой, так что регистраторшу я отпустила, – ответила она наконец. – Она нужна, когда бывает много клиентов.

Мак внимательно посмотрел на нее, приподняв брови.

– Так, значит, мы одни?

Вот теперь-то он наверняка поцелует ее по-настоящему. Джессика облизнула губы, ожидая, что через мгновение опять ощутит божественный вкус его поцелуя, жар его нежных губ…

– Да, – кивнула она, Уинстон по-прежнему смотрел на нее.

– Думаю, нам стоит начать, – сказал он.

Джессика едва смогла скрыть разочарование, надеясь, что оно не отразилось на ее лице.

– Да, конечно.

Она его не понимала. Похоже, Мак все еще хочет ее, но если это так, то чего же он ждет? Джессика шла по коридору, раздумывая о своей одежде. Мягкий кремовый свитер с высоким воротом, юбка, доходящая почти до лодыжек. Во время работы она всегда надевала длинные юбки, потому что это было удобно, но сегодня Джессика выбрала именно эту, чтобы казаться в глазах Мака более женственной. Теперь это казалось ей смешным.

– Мне позвонила Софи, – откашлявшись, произнесла она, когда они вошли в студию, – и сказала, чтобы ты примерил еще несколько моделей белья.

Мак Уинстон оторопел:

– Неужели она звонила?

– Да. Софи говорила о боксерских трусах с кнопками спереди и о подходящей к ним майке – она хочет, чтобы снимки этого белья непременно были в каталоге.

Мак усмехнулся, в его глазах вспыхнул дьявольский огонек.

– Понимаю… – протянул он.

Джессика протянула ему комплект белья, и он исчез за шторкой. Пока он переодевался, Джессика проверила фотоаппарат и сменила фильтры в прожекторах, чтобы свет в студни стал более мягким и интимным. С новыми фильтрами создавалось впечатление, что в студию солнце пробивается сквозь густую листву. На искусственный газон Джессика бросила старомодное стеганое одеяло и укрепила в траве несколько столбиков, цветы и искусственный куст, чтобы придать газону более естественный вид.

Мак появился в тот момент, когда Джессика в последний раз разглаживала одеяло. Она улыбнулась, стараясь скрыть восхищение, вспыхнувшее в ее глазах. Боксерские трусы и майка не скрывали, а, напротив, подчеркивали достоинства его безупречной фигуры.

– На этом снимке, – заговорила Джессика охрипшим вдруг голосом, – ты будешь отдыхать на природе – для того чтобы показать, как удобно это белье.

– Я бы такое купил. – Мак потер живот своей большой рукой. – Мне и в самом деле очень хорошо в них.

Джессика представила себе, как она сама погладила бы… не белье, конечно, а скрытое под ним тело Мака. Вздохнув, она оглядела его с ног до головы, начиная от взъерошенных темных волос, внимательных глаз, хорошо выбритого упрямого подбородка и заканчивая широкими плечами, узкими бедрами и стройными ногами с длинными ступнями. Джессика и представить себе не могла более идеального и чувственного мужчину, чем Мак Уинстон.

Сердце грозило выскочить из груди, она едва дышала. Заметив ее состояние, Мак тихо произнес:

– Мне нравится, когда ты так на меня смотришь. Знаешь, я вспоминаю, какое у тебя лицо было в колледже. Ты сидела, не отрывая глаз от преподавателя, а я изучал твои черты. Каждый изгиб, линию носа, округлый подбородок, любовался тем, как ресницы оттеняют нежный цвет твоих щек. Я с ума сходил, глядя на твою грудь.

Джессика знала, что на ее грудь все мужчины обращают внимание в первую очередь, и это раздражало ее. Достигнув зрелости, она стала носить довольно большой размер бюстгальтера, а потому собственная грудь ничуть не радовала ее.

– У всех женщин есть бюст, – буркнула она.

– Все женщины – это не ты. – Мак подошел к ней ближе, прикоснулся рукой к ее подбородку, погладил шелковистую косу, пробежал пальцами вниз по шее, положил руку ей на плечо. А потом другой рукой взял за подбородок. Джессика дрожала в ожидании дальнейшего.

После минутного напряженного молчания Мак склонил голову набок и сказал:

– Ты невероятно на меня действуешь!

Джессика смотрела на вырез майки, из-под которого выглядывали волосы на его груди. Мак был так близко от нее, что она ощущала его запах – запах возбужденного самца.

– Как действую? – переспросила она.

– Как будто мне хочется обладать тобой. – Он провел ладонями по ее плечам, потом опустил руки ниже, развел пальцы в стороны. – Ты мне нужна, как воздух, как вода, как пища! Учеба в колледже была для меня сущей пыткой, потому что я все время думал только о тебе. А ты отталкивала меня.

Джессика покачала головой, не желая слушать то, что считала ложью.

– Да как ты мог думать обо мне, когда то и дело заигрывал с этими глупыми студентками?

Мак смотрел на ее грудь, его ладони опустились вниз, до ее талии.

– Я не…

Джессика отодвинулась, от чего стеганое одеяло смялось.

– Да нет, так все и было, – уверенно произнесла она. – Ты флиртовал со всеми напропалую, и девушкам это нравилось.

Мак внимательно посмотрел на нее.

– Я, между прочим, учился только на «отлично», – заметил он. – И заслуженно.

– Это невероятно! – воскликнула Джессика, – Тебя это удивляет? Уверен, ты считала, что я закончил колледж с самыми низкими оценками, не так ли? Ты решила, что именно поэтому я учу детей из непрестижных районов? Потому что в хорошие меня и не примут, так?

– Не знаю, – покачала головой Джессика, хотя, конечно же, думала об этом.

– Ты путаешь меня с ним, – ласково проговорил Мак. – Я не тот человек, который причинил тебе боль, который использовал тебя. – Он приподнял одно плечо, в его глазах появилось выражение печали. – Детка, развлекаться – это еще не значит быть плохим человеком. Это не превращает тебя в человека безответственного и безнравственного. Развлекаться вообще здорово – в школе, с друзьями, на работе. Здорово, – повторил он.

– Мне кажется, что одним людям развлечения даются легче, чем другим, – вымолвила она.

– Но почему? – удивился Уинстон. – Почему бы тебе немного не повеселиться?

Джессика невольно улыбнулась:

– Повеселиться? Подурачиться? С тобой?

– Да нет, не в том смысле, какой ты сейчас придала своему вопросу, – отозвался Мак. – Иногда к веселью надо относиться очень серьезно.

Джессика не знала, что и сказать на это. Уинстон смотрел прямо ей в глаза. Поежившись, она призналась:

– Да… Вообще-то мне бы хотелось…

Его глаза замерцали, Мак не улыбнулся, однако Джессика заметила, что его губы дрогнули.

– Но что? Ведь есть какое-то «но», не так ли?

– Это нелегко объяснить.

– Да будет тебе, – сказал он. – Если ты дашь мне шанс, я буду отличным слушателем.

Можно не сомневаться, что он будет хорош во всем, за что бы ни взялся. Но говорить о своих проблемах, о том, что не давало ей спокойно жить вот уже много лет, было не так-то просто. И особенно с Маком, потому что Джессика внезапно поняла, что ей небезразлично его мнение. Уинстон придвинулся ближе, сел по-турецки и выжидающе посмотрел на Джессику. Мак представлял собой живое воплощение мечты любой женщины, он был молод, красив, сексуален, обладал прекрасными физическими данными. И сейчас именно такой мужчина сидел перед ней и ждал.

Вздохнув, Джессика начала:

– Мы с мужем познакомились, когда я заканчивала школу, а он учился на втором курсе колледжа. Я всегда была этакой тихой серой мышкой, а он… Он был красавцем, любимцем всего курса, который вдруг обратил на меня внимание.

Мак провел рукой по одеялу.

– Мне трудно представить тебя серой мышкой. – Он поднял голову, глаза их встретились. – Сейчас ты чертовски сексуальна.

Джессика залилась краской.

– Мак…

– Продолжай, – попросил он.

Уинстон так смущал Джессику своими комплиментами, что ей было нелегко собраться с мыслями.

– Он был таким… весельчаком. Совершенно подчинил меня себе, очаровал, и я, как полная дура, забыла с ним обо всем на свете… И… забеременела.

– Но он же был старше тебя, а значит, опытнее, – фыркнув, заметил Мак.

Джессика пожала плечами. Ей было неловко признаваться в том, что Уинстон не ошибается.

– Я была девственницей, – прошептала она.

– Но почему же, черт возьми, он не был осторожен?! – возмутился Мак. – Любой мужчина, которому небезразлична женщина, заботится о ее защите не меньше, чем о собственной. Мой брат вбил мне это в голову еще в пятнадцатилетнем возрасте, задолго до того, как я впервые был с женщиной. – Он улыбнулся. – Думаю, что после Зейна, сущего безумца, по сути, со мной было договориться проще простого.

– А твой брат старше тебя? – поинтересовалась Джессика.

– Да, почти на пятнадцать лет, – ответил Уинстон. – Мама с папой умерли, когда я был совсем ребенком, поэтому Коулу пришлось поднимать на ноги всех нас.

– Ох, Мак! – Сердце Джессики затрепетало. Она все еще была очень близка со своими родителями, а потому даже представить себе не могла, каково это – потерять их. – Мне так жаль.

Мак улыбнулся своей неповторимой мальчишеской улыбкой.

– Все в порядке. Они умерли очень давно, и Коул позаботился о том, чтобы у нас было все необходимое. Он был и мамой, и папой, и старшим братом в одном лице.

– Сколько же всего у тебя братьев? – спросила Джессика, заинтригованная этой историей.

– Я младенец в семье. – Мак бесстыдно усмехнулся – таким смешным показалось ему собственное признание. – Потом идет Зейн – невыносимый тип, но мы прощаем его, потому что он тоже наш брат, к тому же замечательный. Есть еще Чейз – вообще-то очень спокойный человек, правда, отчасти утерявший спокойствие после женитьбы на Элли-сон. И еще Коул, женатый на Софи.

– Похоже, вы все очень близки, не так ли? – Мак утвердительно кивнул, и Джессика продолжила: – А я единственный ребенок в семье. У меня замечательные родители, но они были просто ошарашены, когда узнали о моей беременности. Они хотели помочь мне, хотели, чтобы я осталась с ними и училась в колледже, но я тогда думала, что по-настоящему полюбила Дэйва и что у нас будет хороший брак.

– Все получилось иначе?

– Да. – Джессика тяжело вздохнула. – Дэйв никогда не был ответственным человеком. Да, он женился на мне, но учиться в колледже я уже не смогла, потому что надо было платить за его образование. Дэйв говорил, что занятия отнимают у него слишком много времени, поэтому работать он не может. Вот только оценки у него были никудышные и он вылетел из колледжа в первом семестре третьего курса. Мне было стыдно признаваться кому-то в том, что вся моя жизнь пошла наперекосяк, поэтому я находила объяснения его поведению и сочиняла истории о том, какую великолепную работу он получил. Впрочем, на работе он тоже долго не удержался – прогуливал.

– Ну просто замечательный тип, – прищурившись, саркастическим тоном заметил Уинстон.

– Да уж… Но все считали его отличным парнем. Он был душой компании, этаким очаровашкой… Люди знакомились с Дэйвом, и он нравился им. Особенно женщинам. А я всегда казалась всем занудной клячей. Родственники Дэйва сочувствовали ему, говорили, что бедняга обременен женой и ребенком. По их словам, Дэйва выгнали из колледжа только за то, что он слишком много взвалил на свои плечи.

Мак ласково прикоснулся к ее щеке.

– Представляю, как тяжело тебе было, – заметил он.

– Да уж. Развлекалась я мало, можешь не сомневаться.

– Стало быть, тебе было нелегко, а он, похоже, процветал?

Джессика подтянула колени к груди, старательно прикрыв ноги длинным подолом юбки и обхватив руками, положила на них голову. Ей не хотелось видеть сочувствие в его глазах, потому что она все еще с горечью вспоминала о своей девичьей глупости.

– Ему было лучше всех. Дэйв сумел устроиться на работу на неполный рабочий день, так что у него оставалась масса свободного времени. Я целыми днями вкалывала в ресторане, а за Тристой присматривали мои родители. У Дэйва было полно друзей, которые считали меня последней стервой, которая не дает покоя такому замечательному муженьку. Потом как-то раз Триста заболела, ей срочно понадобилось лекарство. Я позвонила одному из приятелей Дэйва, где он, по его словам, должен был играть в карты с друзьями, но к телефону подошла женщина, из чего я заключила, что игра приобрела весьма широкий размах. – Джессика невесело улыбнулась. – Я сама пошла за лекарством, а по пути домой завернула к тому самому приятелю.

Мак передвинулся, сел позади Джессики, обнял ее сзади и нежно поцеловал в висок.

– Он просто издевался над тобой.

Это было утверждение, а не вопрос, поэтому Джессика не стала отвечать.

– Так вот, – продолжала она, – я зашла туда. На мне все еще была заляпанная официантская форма, а Триста стояла у меня за спиной. Вид у меня был ужасный – я же проработала весь день, – а у Тристы был сильный насморк и покрасневшие глаза. Зато Дэйв выглядел отлично. Он веселился и вообще прекрасно проводил время. Когда женщина, сидевшая у него на коленях, подняла голову, мне расхотелось признаваться в том, что Дэйв мой муж. Все молча уставились на меня, и я готова биться об заклад, что они в то мгновение сочувствовали Дэйву. Думали о том, как ему не повезло с женой. Тогда я просто повернулась и ушла.

Джессика почувствовала, как напряглось тело Мака – только на этот раз от гнева. Она резко обернулась, чтобы посмотреть на него, но он изловчился и поцеловал ее. Его язык проник в тепло ее рта, его руки лихорадочно шарили по ее телу, ласкали ее плечи, спину, живот, грудь. Его пальца нашарили ее отвердевший сосок сквозь толстую пряжу свитера и бюстгальтер, сжали его. Джессика охнула. У нее вырвался низкий стон, и она почувствовала, как затрепетало тело Мака.

Пути к отступлению были отрезаны. Она хотела его, хотела до беспамятства, и знала, что в жизни у нее не было и не будет мгновения прекраснее.

***

Мак грубо выругался, когда тело Джессики внезапно обмякло, она обвила руками его шею, ее грудь вдавилась в его ладонь.

– Господи! Я сейчас кончу…

– Мак… – Своей маленькой прохладной рукой она взяла его за подбородок.

Уинстон в жизни не испытывал такого горячего желания. Теперь, когда она так много поведала ему о своем неудачном браке, он гораздо лучше понимал ее и старался всеми силами доказать, что он не такой, как ее бывший муж. Мак наградил Джессику долгим страстным поцелуем. А потом откинулся назад, силясь взять себя в руки.

– Дорогая, нам не следует спешить… – задыхаясь, произнес он. – Мне так жаль. Это просто… Черт… Я ревную.

Огромные глаза Джессики распахнулись, зрачки расширились и стали совсем темными. Возбужденная и прекрасная, она околдовывала его, сводила с ума.

– Я не понимаю, – прошептала она.

Ну как он мог объяснить ей все, что чувствует? Ее бывший муж был сущим идиотом, однако Мак был этому рад, потому что, если бы он не вел себя так безобразно, Джессика все еще могла бы быть замужем, а Мак всем сердцем чувствовал, что она должна принадлежать только ему. Он ощущал, как ее горячее дыхание опаляет кожу, как ее тело трепещет от желания. А ведь он едва прикоснулся к ней. Страсть загорелась в нем с новой силой.

Мак осторожно уложил Джессику на стеганое одеяло. Ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания, она протянула к нему руки.

– Ш-ш-ш… – остановил ее Уинстон. – Давай-ка сначала освободим тебя от одежды, в которую ты закутана с головы до ног.

Он потянулся к ее свитеру, но она тут же отвернулась. Мак остановился.

– Что такое, детка?

Джессика зажмурила глаза. Ему до боли хотелось обладать ею, но черт его подери, если он посмеет ее огорчить.

– Скажи мне, в чем дело, дорогая. – Он заметил, что она судорожно вздохнула, а ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты привык к красивым женщинам, – прошептала она в отчаянии.

Мак ласково погладил ее по плечу.

– Ты что же, считаешь себя некрасивой?

– Я… мне уже тридцать лет, я не двадцатилетняя красотка с длинными ногами и узкими бедрами. Я родила ребенка и…

– И ты вообразила, что, став матерью, потеряла сексуальную привлекательность?

– Я не об этом говорю, и ты прекрасно понимаешь о чем.

Он пробежал пальцами по ее персиковой щеке, убрал волосы с лица.

– Извини, моя хорошая, но ты настоящая глупышка. Я считаю тебя самой сексуальной из всех женщин, которые у меня когда-либо были. Думаешь, эрекция возникает у меня при виде любой особы женского пола?

Джессика издала странный звук – не то засмеялась, не то застонала.

– Я почти в этом уверена…

– Ты ошибаешься. – Мак взялся за подол ее юбки и медленно стал поднимать его вверх. Тело Джессики напряглось, но она ничего не сказала. Мак смотрел на ее стройные ноги, но старательно сдерживал себя. Ему хотелось, чтобы голос у него оставался ласковым и не хрипел от страсти. Но это было нелегко. На Джессике были гольфы до колен, оставлявшие ее бледные бедра голыми. Гольфы были украшены мелкими кремовыми розочками. У Мака перехватило дыхание. Он прикоснулся к ее коленям.

– Ты купила эти чулочки у Софи? – спросил он.

Джессика вздрогнула.

– Что?

– Софи сказала мне, что ты покупаешь у нее белье и что вы познакомились именно в ее бутике.

– Да, – выдохнула Джессика.

Разрозненные части мозаики постепенно складывались в целостную картину: Маку становилась понятна роль Эллисон и Софи – его невесток. Понятно, почему именно его выбрали на роль модели. Они сговорились. Мак только сейчас понял, в каком огромном долгу находится перед обеими.

Яркие прожектора фотостудии были по-прежнему направлены на одеяло, освещая двух распростертых на нем людей.

– Я так хорошо тебя вижу, все твое тело, – улыбнувшись, промолвил Мак Уинстон. – И мне это нравится.

Его пальцы пробежали по гольфам с цветочками, обнажили ее бедра и потянули подол юбки вверх, туда, где светлели ее бежевые трусики, на которых виднелось влажное пятно. Застонав, Мак совсем потерял голову и, не в силах сдержаться, поцеловал ее между ног.

Джессика едва не вскочила.

– Мак!

Он придвинулся еще ближе.

– Черт, как хорошо ты пахнешь! – Мак одним движением расстегнул застежку юбки и стянул ее с Джессики. – Пожалуй, чулки я оставлю – они сводят меня с ума.

Джессика как завороженная смотрела на него полными страсти глазами. Мак положил руку ей на живот, мягкий, нежный, шелковистый и…

– Как только ты могла подумать, что утратила сексуальность? Если бы ты только знала, как твоя близость действует на меня. – Мак закрыл глаза, его руки жадно ласкали ее нежное тело, а потом проникли под трусики. Бедра Джессики приподнялись.

– Знаешь, я снова чувствую себя подростком, который едва сдерживает себя, потому что ему хочется поскорее войти в женщину, – сказал он, приподнявшись и заглянув в лицо Джессике. – Господи, ты сводишь меня с ума! Забудь о том человеке. Сейчас у тебя есть только я. Хорошо?

Джессика посмотрела на него затуманенными глазами, а потом спросила:

– Ты снимешь майку, чтобы я смогла снова тебя увидеть?

– Да, конечно! А потом избавимся от твоего свитера. – Сорвав с себя майку, он отбросил ее в сторону. Руки Джессики мгновенно оказались у Мака на груди – она ласкала его плечи, сжала пальцами маленькие соски, от чего по телу Уинстона пробежала дрожь. Он дал ей возможность полюбоваться собой, а затем, не в силах терпеть, потянул вверх ее свитер. Он был неловок, весь дрожал, смеялся и ругался одновременно. Джессика приподнялась и подняла вверх руки, чтобы Мак смог стянуть свитер, а потом вновь улеглась на одеяло, глядя на Мака своими бархатными карими глазами и затаив дыхание.

На ней был потрясающий бюстгальтер – того же цвета, что и трусики, только обшитый кружевами. Под тонкой, полупрозрачной тканью можно было разглядеть темные круги сосков.

– Я хочу взять твою грудь в рот, чтобы ощутить ее нежность, лизать и сосать ее. – Тело Джессики выгнулось, она застонала. – Давай снимем остатки твоей одежды, детка. – Это был скорее хрип, лишь отдаленно напоминавший низкий мужской голос.

Ничего не ответив, Джессика села, позволив опытным рукам Мака расстегнуть застежку на ее бюстгальтере и стянуть бретельки вниз, обнажая ее бюст. Полные белые груди Джессики мягко опустились ей на живот. Мак никогда не выбирал женщин с большой грудью, во всяком случае, не отдавал им предпочтения, но Джессика… Увидев ее обнаженную грудь, он понял, что еще немного – и ему не выдержать.

Взяв груди в ладони, Мак закрыл глаза и прошептал:

– Так ты считала, что тебя и сравнивать нельзя с другими женщинами?

– Я… я кормила грудью, – пролепетала Джессика. – Это сразу видно – моя грудь стала не такой упругой, как раньше. Дэйв все время говорил мне, что…

– Забудь о Дэйве. – Мак посмотрел на ее груди и увидел едва заметные полосы, представил, что они наполнены молоком, которым она кормит свое дитя. – Боже мой… – Он провел по этим линиям большими пальцами, затем наклонился и взял сосок в рот.

Джессика вцепилась руками в его волосы. Через мгновение ласка досталась и другому соску. Женщина закричала от наслаждения, а Мак понял, что должен остановиться, иначе ему конец. Джессика распростерлась на одеяле, ее нежное розовое тело изнывало под его ласками, ее напряженные соски были влажными от его поцелуев.

– Дэйв не хотел заниматься со мной любовью после рождения Тристы, – проговорила она, взглянув на Уинстона. – Дело в том, что я поправилась, мое тело изменилось. Этим он объяснял свое увлечение другими женщинами…

– Да он просто идиот! – Страсть переполняла Мака. – Но я не такой, как он, дорогая. Я не разбивал твое сердце и никогда этого не сделаю. Ты так прекрасна – во всех отношениях. И припомнить не могу того времени, когда бы я не хотел тебя.

– О, Мак…

Уинстон видел, как по ее телу пробегает дрожь, как от нервного дыхания вздымается ее грудь.

– Сейчас вернусь. – Мак встал и, спотыкаясь, пошел за шторку, где оставил джинсы. Схватив их в охапку, он вернулся и встал между ног женщины. Освещенная ярким светом, она лежала перед ним, как на жертвенном алтаре. Уинстон не знал точно, что такое любовь, но решил, что, должно быть, это именно она и есть, потому что знать, что Джессика готова всю себя отдать ему, означало для Мака гораздо больше, чем он предполагал.

– Прости меня, Джессика, – с трудом проговорил он, – но я не могу больше ждать. Обычно мне это удается, но сейчас…

Джессика засмеялась:

– Не понимаю. Что тебе обычно удается?

– Тянуть время, наслаждаться нарастающим напряжением. – Уронив джинсы, он зацепил большими пальцами верх ее трусиков и стянул их с ее бедер. – Господи, ты готова… Ты хочешь меня, Джессика?