Текст книги "Праздник напрокат (ЛП)"
Автор книги: Лорелин Пейдж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 8
– Она сказала, что любит текилу! Ты была прямо там! – закричал Айан.
Последний гость ушел всего полчаса назад. Джейн немедленно приступила к оценке работы Айана в тот вечер, как это обычно бывает с персоналом. Судя по всему, этот человек не очень любит критику.
– И я люблю читос, но это не значит, что я достаю пакет в загородном клубе! Есть время и место, Айан, а здесь не было ни того, ни другого, – сказала Джейн. Точнее прошипела. Кричать было невежливо. Что подумают соседи?
Что ж. Вот если бы у них остались какие-нибудь приятные ассоциации о ней после этого декабря. Во-первых, мистер Джекобсон наблюдал, как она катается по снегу, как обычная уличная проститутка. А потом вся улица увидела, как Тинсли Уинтерботтом обнажает свой зад, когда рюмки текилы превратились в игру «Правда или вызов».
– Может быть, ты просветишь меня, когда наступает время и место? Потому что вечеринка, как правило, подходит по обоим пунктам.
– Ты можешь успокоиться? – спросила Джейн. – Есть разница между студенческой вечеринкой и званым ужином. Не то чтобы я ожидала, что ты знаешь.
Возможно, это была ее вина. Она не упоминала об этом ни в одном из разговоров. Честно говоря, она не думала, что это нужно объяснять.
Это была такая нелепая борьба. Она просто пыталась объяснить ему причины, по которым он разочаровал ее за ужином. И он вел себя так оборонительно. Как будто не считал, что был неправ.
– Ну да, потому что парни с юга никогда не ходят на званые ужины, да? Или не ходят на чертов званый ужин! Где мы едим из хорошего фарфора и пьем вино, а потом мы отправляемся в гостиную, чтобы посмеяться и выпить.
– Это совсем другое, и ты это знаешь.
– Нет, все точно так же. – Айан пристально посмотрел на нее, но она даже не моргнула.
– День Благодарения – для семьи, а не для людей, на которых пытаешься произвести хорошее впечатление. – Теперь ее голос немного повысился, и чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох. Осборны не теряли хладнокровия. Никогда.
– Действительно. Для семьи. Скажи мне, ледяная принцесса, это они научили тебя так себя вести? – Он пристально смотрел на нее, и отвращение на его лице ранило сильнее, чем она хотела себе признаться.
– Да, моя семья научила меня хорошим манерам, – ледяным тоном ответила Джейн.
– Значит, ты тоже пытаешься произвести на них впечатление. Когда, черт возьми, ты перестанешь беспокоиться о том, что думают все остальные? – Он в отчаянии хлопнул ладонью по стойке.
– Потому что они думают правильно! – Джейн тоже опустила руку, не менее расстроенная.
– А кто диктует, что правильно, а что нет? Ты? Потому что я могу сказать тебе, о чем думали эти женщины. Они думали, что сегодняшний ужин был обязательством, и ничего особенного не происходило, как и каждый год. Они думали, что это была хорошая возможность, чтобы сделать что-то веселое на этот раз.
– А кто диктует, что весело, Айан? Быть посмешищем и смущать хозяйку вечера – это весело? – Она покачала головой, пытаясь успокоиться. – Это просто смешно. Это просто совершенно нелепо. Я наняла тебя, чтобы ты выполнил свою работу, а ты не смог выполнить свои обязанности. У тебя нет причин расстраиваться. Ты должен был просто слушать учиться.
– Ты права, – сказал Айан. К ее удовольствию, он заметно успокоился. – Ты права! Ты же меня наняла. И моей ошибкой было думать, что я когда-либо был кем-то, кроме прислуги.
Если бы они сейчас не спорили, эти слова могли бы заставить ее сердце затрепетать. Время было выбрано неудачно. Хуже того, она была единственной, кто определял их отношения не как рабочие, когда забывала, что это делалось в ее интересах.
Джейн прочистила горло.
– Конечно, ты не просто прислуга, Айан. У нас есть связь. Мы… – Она подбирала слова. Что-то, что не ограничивало бы и не обязывало. – Мы же друзья. – Да. Они могли бы остаться друзьями и после того, как все это закончится. Даже друзьями с привилегиями.
Очевидно, Айан чувствовал себя иначе.
– Друзья? Ха! – Он расхаживал по кухне, как тигр в клетке. – Друзья не относятся друг к другу как к идиотам. Друзья не жалуются на подарки, которые приносит другой. И последнее, обычно, нормальные друзья не спят друг с другом.
– Вряд ли у нас нормальная дружба, Айан. – Джейн не была готова к тому, чтобы отказаться от привилегий.
– Конечно. Потому что это никогда не было настоящей дружбой.
– Конечно, это… – начала она.
– Нет. Это никогда не было чем-то большим, чем твоя фантазия Пигмалиона. Маленькая богатая девочка, по своему образу и подобию превращающая бедного парня в человека из высшего общества. У тебя есть хоть малейшее представление о том, каково это было для меня? Как унизительно, когда тебе говорят, что одежда недостаточно хороша, что то, как я говорю, недостаточно хорошо, что я недостаточно хорош?
Айан снова зарычал, и Джейн сделала шаг назад.
– Я уверена, что ты хорош в своей обычной жизни. Но это была работа. Ты знал, что это такое, когда взялся за эту работу.
– Неужели ты думаешь, что я хоть на секунду забыл, что это работа? – Его голос был ниже, но почему-то наполнен еще большей яростью. – Ты так ясно дала понять, что платишь мне за то, чтобы я вел себя определенным образом. И я не сделал ничего плохого, Джейн. Я оделся, как ты сказала, говорил, как ты хотела, и убедился, что все твои друзья отлично провели время на твоей вечеринке. Знаешь что? Ничто никогда не будет достаточно хорошо для тебя. Я сам никогда не буду достаточно хорош для тебя.
И с этими словами он вышел за дверь и исчез из ее жизни.
Джейн открыла рот. Потом закрыла его. Снова открыла, а потом закрыла навсегда, потому что все равно больше не было никого, с кем можно было бы поговорить.
Она в последний раз хмыкнула, прежде чем отвернуться от двери. Просто чтобы последнее слово осталось за ней.
Кроме того, это было просто замечательно. Прекрасно.
Айан избавил ее от необходимости произносить речь в стиле «Дело не в тебе, а во мне…». Теперь они лишь встретятся на свадьбе, и сейчас, думая об этом, Джейн поняла, что никогда не спрашивала его, сможет ли он станцевать, но была совершенно уверена, что даже простые шаги дадутся ему с трудом.
Так что, это еще один момент близости, который у них не получится. Ее внутренний голос говорил: «Тебе же не нужна по-настоящему интимная близость», но при этой мысли ком в горле стал еще больше.
Ей пришлось вернуться к первоначальному плану.
Все это была показуха для Блейка, а не способ закрутить отношения с парнем, которого она наняла для этого. Именно тогда все и пошло под откос. Ей следовало бы это знать. Если бы она придерживалась первоначального плана, то результат был бы отличным.
Что ж, еще не поздно все изменить.
Она зашла в группу в «Фейсбук» под названием «Сучки, которых кинул Блейк». С тех пор, как наняла Айана, она почти не занималась этим, но теперь ей стало интересно. До свадьбы оставалось несколько дней. О чем, интересно, говорили окружающие?
Фиона Макдугалл: Кто-нибудь хочет приехать со мной на «Хаммере»?
Элла Чанг: Рассчитывайте на меня, плюс мой кавалер. Он граф;)
Кортни Фик: Мы уже наняли экипаж, запряженный лошадьми, хо-хо!
Руби Хэпстолл: Моему кавалеру неудобно с людьми, которых он не знает. Мы летим на вертолете.
Все старались изо всех сил. Способы прибытия были слишком показными на вкус Джейн, но, похоже, всем удалось показать Блейку, что они не сидят сложа руки и не тоскуют по нему.
Это было просто несправедливо. Она тоже не тосковала, но это не будет так очевидно, если она появится с парнем, который, вероятно, не разбирался в столовом серебре и почти не разговаривал с ней.
Потом ее осенило: что, если Айан вообще не пойдет?
Эта мысль заставила ком в горле камнем упасть в желудок. Это возможно? Неужели Айан действительно откажется от своих обязательств?
Она же не заплатила ему последний взнос.
И после той ссоры, которая у них была…
Джейн вспомнила его слова. В его прощальных словах чувствовалась какая-то завершенность, которая, возможно, не имела никакого отношения к тому, чтобы окончательно распрощаться, как она изначально предполагала.
Ее глаза внезапно наполнились слезами. Потому что у нее не было времени искать другого кавалера на свадьбу, конечно. Ни по какой другой причине.
Неужели она действительно вернулась к тому, с чего начала?
Нет, на самом деле, она, вероятно, была еще дальше, потому что не только снова была одинока, но и потратила впустую много часов своего времени, обучая Айана.
Она вспомнила о том, как лежала под ним, почти на краю пропасти, когда он на секунду остановился, чтобы улыбнуться ей и убрать прядь волос с ее щеки.
Что ж, может, и не зря.
А потом ей захотелось хлопнуть себя по руке. Как он смеет быть таким грубым с ней, когда они пережили такой чудесный момент? Она лишь хотела, чтобы званый ужин тоже был чудесным. Джейн не собиралась чувствовать себя виноватой из-за того, что поделилась с ним своим разочарованием.
И чем больше она думала об этом, тем сильнее чувствовала решимость, несмотря на слезы, струящиеся по ее щекам. Может быть, она просто все оставит как есть и не поедет на свадьбу Блейка и Энди.
Ей действительно не следовало ввязываться во все это с самого начала.
Она не должна была соглашаться, позволив своим эмоциям взять верх. Она не должна была создавать группу. И уж точно не должна была испытывать к нему никаких чувств.
Дружеские чувства, не более того.
Нет, самым разумным было бы вообще лишить Блейка-дурачка Донована удовольствия получить ответ. Тогда все это фиаско с Айаном никогда бы не произошло.
Так что все решено. Она не могла стереть то, что произошло, но могла исправить будущее. Она просто не пойдет на свадьбу. Утром первым делом отправит подарок, который купила им – безвкусный соусник из их свадебного списка в «Мэйси» («Мэйси»?! Должно быть, это была идея Энди).
А сейчас она заварит чашку мятного чая и ляжет спать.
Приняв это решение, Джейн чувствовала себя потрясающе.
Глава 9
Джейн чувствовала себя ужасно.
Только сегодня она выпила четыре горячих шоколада – два с добавлением алкоголя – и даже этого оказалось недостаточно, чтобы вывести ее из ступора. Что не так с этим миром?
У нее было ощущение, что ее меланхолия связана с Айаном и вечеринкой, так как это чувство начало «тлеть» в ней той ночью, пока она лежала в постели без сна. Но она никак не могла понять, что именно продолжает делать ее такой несчастной. Она действительно думала, что все уладила. Теперь она не нуждалась в нем на свадьбе, так как не собиралась туда идти, так что дело было не в этом. Возможно, она сокрушалась из-за того, что на ужине он произвел очень плохое впечатление, но, если честно, и сами дамы, и то, что они думали, в данный момент не представляло для нее интереса.
Кроме того, Тинсли дважды присылала ей смс, в которых заверяла, что вечеринка была просто потрясающей. Джейн раньше и не подозревала, что эта женщина была такой доброй подругой. Нет, дело было не в ужине.
Джейн подумала, что, скорее всего, ее страдания, связаны с самим Айаном. С теми словами, которыми они обменялись, потому что каждый раз, когда она позволяла своему разуму прокручивать события их последней ссоры, что-то жестоко пронзало ее изнутри – где-то в области ее сердца.
Но она все еще не могла понять почему.
Да, она сказала ему несколько довольно резких фраз. Но не то чтобы они не были правдой. Именно она была права в том споре, и ее жизненный опыт подсказывал, что правота обычно приводит к более радостным эмоциям.
Может, она чем-то заболела. Гриппом. Или мононуклеозом. В конце концов, их недаром называли болезнями поцелуев, а они с Айаном ужасно много целовались.
По какой-то причине эта мысль делала боль еще интенсивнее.
Интересно, к симптомам мононуклеоза относились сильные внутренние спазмы в районе грудной клетки? Поиски в Гугле ни к чему не привели, но говорят, что нельзя верить всему, что читаешь в интернете, хотя, некоторые считают, что можно доверять ему только тогда, когда это выгодно во время спора.
В этом же случае она должна была признать, что Гугл, вероятно, был прав.
И все же должна была быть причина, по которой она чувствовала себя угрюмой и подавленной в самое любимое время года. Сезонная депрессия? Конечно же, она не могла появиться в одно прекрасное утро после долгих лет зимней радости.
Джейн не могла поверить, что в рождественском календаре ей осталось открыть только две коробочки. Еще две ночи до самого восхитительного дня. Обычно она была бы вне себя от возбуждения, проводила бы каждую оставшуюся минуту в ожидании празднования Рождества.
Вероятно, дело было именно в этом! Ее настроение было недостаточно праздничным!
Она потратила так много времени на подготовку и натаскивание Айана, что у нее не было возможности полностью включиться в мероприятия этого сезона. А то, что в течение последних нескольких дней она хандрила, вероятно, только ухудшило ситуацию. А если проблема заключалась именно в этом, то решение было очевидным – ей просто нужно было больше праздновать. Нужно было продолжать заворачивать подарки, печь печенье, петь рождественские песни и радоваться Рождеству. Нужно было «схватить праздник за рога и прокатиться на нем».
Поскольку она все еще была в пижаме – да, было четыре часа дня, но рядом не было никого, кто мог бы осудить ее за это, – и поскольку она была более чем «слегка навеселе», то решила начать празднование с чуть меньшим упоением. Например, она могла бы посмотреть фильм.
Да, это отличная идея!
Веселый, счастливый, приятный рождественский фильм просто обязан поднять ей настроение. И она знала, какой именно посмотрит.
Джейн сделала еще один глоток из своей последней чашки с горячим шоколадом и вытерла усы от взбитых сливок, которые остались на верхней губе, прежде чем встать с дивана, чтобы найти DVD с фильмом «Эта замечательная жизнь», ее самым любимым фильмом для этого сезона.
На самом деле, в любое время года; после тяжелого дня она иногда ставила его и представляла, что за окном идет снег.
С зажженным камином, горячим шоколадом с добавлением бурбона, замотавшись в рождественскую шаль своей бабушки, Джейн уютно устроилась на диване и погрузилась в историю. Несмотря на то, что могла процитировать практически весь фильм, на этот раз она смотрела его свежим взглядом, полностью посвятив себя миру на экране, чтобы больше не думать об Айане и боли в груди.
Джейн вставляла свои собственные комментарии, наблюдая за происходящим, как часто делала, когда оставалась одна. Она обычно обращалась к Пушистику. Но с тех пор, как ее дорогой кот умер, она не отказалась от этой привычки.
– Почему раньше так разговаривали в кино? – спросила она у пустой комнаты в самом начале фильма. Неужели люди действительно так говорили? Она вспомнила документальный фильм, в котором объяснялось, что актеры того поколения говорят со среднеатлантическим акцентом. Ей это показалось глупым. Почему люди просто не могут говорить так, как они обычно говорят? Она заметила, что Джимми Стюарт, звезда фильма, не притворялся. Он говорил на своем обычном сельско-пенсильванском диалекте, который звучал одинаково и на экране, и в интервью, которые она видела.
Ей это нравилось. Нравилась его свободная манера говорить.
– Так он кажется теплее. Привлекательнее. Как и южный акцент Айана, – виновато добавила она.
Но это было совсем другое дело. Разве не так?
Его акцент имел значение. Потому что сообщал людям о том, где он вырос, но, возможно, она была слишком сурова к нему в отношении этого. Ей действительно нравился звук его голоса. Характерные низкие гласные. Как он произносил согласные. Вообще-то это было очаровательно. Очень ему шло. Ей стоило меньше придираться к нему на «тренировках».
По крайней мере, он не говорил грубо или вульгарно, и, конечно же, на юге тоже были успешные люди.
И еще, возможно, эта часть с «успешными людьми» была не так важна, как она считала. Казалось, никому нет дела до того, что Блейк Донован женится на женщине без положения. Так неужели стало бы проблемой, если бы Джейн Осборн привела с собой в качестве спутника мужчину без положения?
Не то чтобы Айан был никем. Он определенно был кем-то, мужчиной, которым она очень восхищалась. Он отказался от своей мечты о колледже, чтобы вернуться домой и заботиться о своей семье. Разве это не достойно одобрения?
– Прямо как Джордж, – произнесла она, заметив параллель между Айаном и персонажем на экране. Джордж был молодцом, он пожертвовал своей карьерой ради счастья брата. Айан тоже был молодцом в этом отношении.
Возможно, ей следовало сказать ему об этом.
– Это совсем не важно, – пробормотала Джейн, делая большой глоток горячего шоколада. Но даже когда Джейн отмахнулась от этой мысли, она причиняла неудобство, из-за нее Джейн чувствовала себя неловко, как бы ни ерзала на диване. Словно у нее был опоясывающий лишай, но только внутри.
Может, ей стоит послать ему открытку? Что-то очень милое. Или это было бы словно тыкать ему что-то в лицо? Возможно, будет достаточно самой обычной открытки от «Холлмарк». Быстрое извинение, и она снова будет чувствовать себя в своей тарелке. Возможно, в открытку стоит вложить последний чек Айана, просто как жест доброй воли, даже если он не собирается присутствовать на свадьбе.
Только этот план не принес ей немедленного облегчения, на которое она рассчитывала.
Как и всегда она разрыдалась, когда фильм подошел к концу. В нем закладывался неподвластный времени смысл, который всегда затрагивал ее до глубины души. Но на этот раз все казалось более мучительным, чем обычно. Она размышляла о смысле фильма, о том, как Джордж осознал, что его жизнь измеряется не положением в обществе, а людьми, которых он любил.
Разве это не было так невероятно прекрасно?
Подождите.
О, нет.
Она подалась вперед на диване.
– О, нет, нет, нет.
Джейн была такой лицемеркой. Такой большой хныкающей лицемеркой.
Она обожала этот фильм столько, сколько себя помнила, и все же никогда не думала о том, чтобы применить заложенный в нем посыл к своей собственной жизни. В этом не было необходимости. Она и так была счастлива, со своим стилем жизни и своим классом. Ей никогда не приходилось проверять, будет ли она довольна собой, если вышеупомянутое исчезнет. Ее огромный трастовый фонд гарантировал, что ей никогда не придется этого делать.
Но теперь, из-за Айана, она оказалась на распутье. Либо считать, что социальный статус действительно не имеет значения, либо считать, что фильм «Эта замечательная жизнь» и его посыл – просто куча оленьих какашек. Последнее представляло собой свою собственную загадку, потому что никто с утонченным вкусом никогда не сравнил бы классику кинематографа, снятую Фрэнком Капра, с кучей дерьма.
Деньги и положение в обществе не имели значения. Она знала это в глубине души. Также знала, что ее жизнь не отражает этот факт.
Да, она была большой лицемеркой.
– Ну, хорошо, – сказала она. Ведь что еще может сказать человек, когда его заставляют взглянуть в лицо своему величайшему недостатку? Теперь ей предстояло решить, хочет ли она что-нибудь предпринять по этому поводу.
Джейн оглядела свой красиво украшенный дом, затем посмотрела на себя в пижаме, пьющую в одиночестве накануне Сочельника. Она была жалкой и несчастной, и, возможно, это не сильно изменится, даже если она поменяет свои приоритеты, но был также шанс, что это произойдет. Как заметил Айан, Паркер Уинтроп уже сказала, что вечеринка в этом году была самой лучшей из всех, что устраивала Джейн. Должно быть, она действительно так считала, потому что на следующий день повторила это в «Фейсбуке». Сначала Джейн подумала, что это был сарказм, но теперь...
Она могла бы добиться еще большей благосклонности людей, если бы меньше старалась.
Самое глупое было в том, что ее больше не волновала ни чья благосклонность, кроме Айана. Если она достаточно сильно постарается оправдаться, то, возможно, сможет его вернуть. И, ох, разве это не было бы «замечательной жизнью»?
Внезапно она захотела такой жизни больше всего на свете. Захотела ее прямо сейчас. Ей обязательно нужно с ним встретиться.
Она вскочила с дивана и была уже на полпути к лестнице, чтобы переодеться, когда осознала роковую ошибку в своем плане – в обоих планах – у нее не было его адреса.
Ладно. Все нормально. Наверное, это и к лучшему, не стоило так внезапно появляться у него. Скорее всего, он не решится встретиться с ней, а встреча лицом к лицу, в присутствии его семьи, может оказаться очень неловкой.
Она могла бы ему позвонить.
Но опять же, она не была уверена, что он вообще ответит, и была бы больше чем просто расстроена, если бы он отправил ее прямо на голосовую почту.
Поэтому, все еще в пижаме, Джейн села за компьютер и открыла электронную почту. Она нажала кнопку «Написать письмо» и, заполнив его адрес в строке получателя, набрала сообщение, состоящее из трех самых трудных слов: «Я была неправа».
* * *
К полудню следующего дня Джейн все еще не получила ответа от Айана. Ни звонка, ни смс, ни простого ответа на ее е-мейл, где бы говорилось, что он его получил.
Боль в груди сменилась болью во всем теле.
Никаких сомнений – у нее разбито сердце. Она скучала по этому человеку. Ужасно. Ей было больно от того, как сильно она хотела его увидеть.
Но еще больнее было из-за того, как она с ним обошлась. Должно быть, она причинила ему еще большую боль, чем думала. Иначе он не стал бы так легко ее игнорировать.
Снаружи тихо падал снег. Ей всегда нравилось, когда в Сочельник шел снег. Из-за этого волшебство дня становилось еще более реальным. Позже, вечером, когда стемнеет, она зажжет свечи и, как всегда, почитает детскую книжку с картинками «Ночь перед Рождеством», но впервые в жизни ей не хотелось этого делать. Этот план, казалось, самый одинокий способ провести вечер. Как же раньше она этого не замечала?
Ей следовало просто пойти на свадьбу Энди и Блейка.
Она все еще могла это сделать.
А это была идея.
Она не отправила подарок, как планировала, решив, что на почте перед праздником будет настоящее сумасшествие. Сейчас завернутый подарок лежал у двери и манил ее. И платье у нее было – она остановилась на красном платье с белой меховой накидкой. Она первая признавала, что оно выглядело исключительно хорошо в сочетании с ее цветом кожи. Не было никаких причин, чтобы оно пропало зря.
Кроме того, чем она займется, если останется дома? Будет хандрить?
Возможно. Если только мистер Джекобсон не убедит ее пойти на хоровое пение песни «Аллилуйя» в его церкви, хотя тогда она будет хандрить еще больше, только с хором за спиной.
Итак… что же делать?
Идти на свадьбу в одиночку было бы неловко и унизительно.
Да, она понимала, что придает слишком большое значение общественному признанию, но это осознание не изменило ее в одночасье. Ее все еще волновало, что подумают люди, а они могли бы осудить ее, если бы она пошла одна. Даже если бы они не осуждали ее, она бы решила, что осуждают. Наверное, она этого заслуживала. Заслуживала того, чтобы чувствовать себя недостаточно хорошо. Заслуживала того, чтобы чувствовать то, что все эти недели из-за нее чувствовал Айан, когда она тыкала в него пальцем по тому или иному поводу.
Так что она пойдет. Высоко поднимет голову и примет свое наказание.
Джейн, не торопясь, готовилась, совершенствуя макияж, завивая волосы. Закончив, она встала перед зеркалом в полный рост и пожалела, что ее не видит Айан. Ее наряд идеально сочетался бы с его костюмом, и они были бы самой красивой парой на свадьбе.
Чего бы она только ни сделала, чтобы сейчас быть с ним.
Она вспомнила, как впервые его встретила, как он сказал ей, что рождественская магия реальна. Это было так глупо, и Джейн все еще не верила в нее. Но из-за того, что скучала по Айану, она закрыла глаза и пожелала его. Изо всех сил пожелала, чтобы он был с ней.
Когда Джейн открыла глаза, то все еще была одна. Как она и ожидала. Но на всякий случай открыла телефон и проверила, нет ли от него сообщения.
Ничего не было.
Раздался звонок в дверь. Джейн посмотрела на часы. Что-то рано за ней приехала машина. Она поспешила схватить свою сумочку и помчалась вниз, крича при этом:
– Уже иду!
В прихожей она посильнее закуталась в меховую накидку и, зажав под подмышкой свадебный подарок, открыла дверь.
Затем, впервые за много дней, она улыбнулась. Потому что на крыльце стоял совсем не водитель, там стоял Айан.