Текст книги "31 августа"

Автор книги: Лоранс Коссе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Он открыл багажник.

Лу шагнула назад:

– Вы не можете запереть меня там!

– Всего на пару часов, – ответил Индеец. – Его рука держала локоть Лу словно тиски.

– Но я не понимаю зачем, – закричала Лу. – Давайте я сяду назад. Если вы хотите, чтобы меня не было видно, я… я лягу на пол…

– Ты слишком много споришь, – сказал Индеец.

Он вынул из кармана что-то вроде ремешка – видно было плохо, он все делал быстро – и связал ей запястья. Лу понимала, что, если она закричит, он убьет ее. Потом он два раза обернул ей лицо какой-то косынкой и завязал узел. Движения его были быстрыми и точными. Без особых церемоний он затолкал Лу в багажник, немного сдвинул ткань, чтобы освободить нос, и захлопнул крышку.

Лу заплакала навзрыд. У нее болело правое бедро, наверно, падая она ударилась о край багажника. Она услышала, как завелся двигатель; машина тронулась, вырулила и стала набирать скорость.

*

Она долго плакала в темноте. Щеки были мокры от слез. Она крепилась изо всех сил, когда обнаружила на своей лестничной площадке механика из мастерской, и потом, когда поняла, что ему от нее нужно, – именно от этого она всячески пыталась увернуться последние три недели. Но когда ее схватили, связали, и, как сверток, швырнули в багажник, она сдалась. Ей вспомнилась старая истина: мужчина и женщина могут быть наравне до тех пор, пока мужчина не поднимет на женщину руку. Правило, знакомое сызмала, – ей казалось, она уже вытравила его из памяти.

Она пошевелила подбородком, насколько это было возможно, и после долгих усилий чуть ослабила узел.

Машина двигалась ровно, наверно, они уже выехали из города и катили куда-то в сторону полей и лесов. Понемногу Лу успокоилась.

Когда он закинул ее в багажник, она упала на спину, ноги оказались притянуты к животу, колени прижаты друг к другу. Крышка захлопнулась, и она очутилась в ящике, как будто подогнанном под ее размеры. Этот багажник, который раньше казался таким большим, багажник ее машины, был ей едва впору, по длине, ширине, высоте, и то если подобрать ноги. Она лежала в такой позе, потому что никак иначе лежать не могла. Она попробовала перевернуться, но ничего не вышло. Невозможно было лечь на бок, свернувшись калачиком, ни вытянуться, ни распрямить спину. Спина упиралась в пол багажника, но поскольку места было мало, пришлось согнуть шею и приподнять голову.

Хорошо хоть косынка завязана впереди, около рта. С узлом на затылке лежать было бы еще неудобней. Очевидно, Индеец все продумал, все просчитал: ее рост метр семьдесят три, вес шестьдесят шесть килограммов, размеры багажника "фиата-уно", как лучше завязать косынку…

Все не так ужасно, сказала себе Лу. Я могу дышать, мне не так уж и плохо. Шума меньше, чем она себе представляла, он не оглушал ее. Даже хорошо, что багажник тесный. На поворотах она упиралась в стенки то ногами, то головой. В "мерседесе" было бы куда хуже, говорила она. В огромном багажнике меня бы мотало туда-сюда, било бы о стенки – я точно свихнулась бы.

Ее беспокоило только, что придется пролежать так несколько часов, не меняя положения. Каждая выбоина отдавалась в ее теле; прижавшись спиной к железному полу, она чувствовала каждую неровность дороги, каждый камешек на шоссе. Ничего, повторяла она. Все нормально.

Время, которое она провела в багажнике, казалось ей бесконечным, трудно было понять, сколько часов прошло – два или шесть. Проносились в памяти какие-то обрывки рассказов о людях, побывавших в плену или долгое время находившихся под завалом. Когда ты один в темноте и невозможно узнать, который теперь час, надо попытаться сохранить представление о времени, включить свои внутренние часы, определиться во времени суток, потом в календаре, потом… Пятница, девятнадцатое сентября, – начала Лу. Он заявился ко мне около девяти, мы вышли из дома примерно через полчаса. Сейчас, наверно, почти полдень. Пятница, девятнадцатое сентября, середина дня, где-то так.

Она вспомнила еще, что расчеты всегда оказывались неверны. Освободившись из заточения, люди удивлялись своей ошибке – в действительности времени прошло гораздо больше или гораздо меньше, чем им казалось.

Она попыталась определить и свое местонахождение – по звукам, которые доносились снаружи. Это оказалось еще труднее – она слышала только ближайшие звуки: шорох колес по асфальту, стук мелких камешков по машине. Вот если бы двигатель перестал работать и автомобиль надолго остановился, догадаться было бы проще. Но водитель не собирался останавливаться. Лу не могла даже различить на слух, одни ли они на дороге или в потоке других машин на забитом шоссе.

У нее болели колени – ноги приходилось держать согнутыми; болел затылок и плечи. Это не так страшно, снова подумала она. Моей жизни ничто не угрожает. Этот человек не может просто избавиться от меня: не убьет же он курицу, несущую золотые яйца. Я нужна ему, я должна постоянно помнить об этом. Я – его деньги.

Но перед глазами тут же возникала картина: она стоит перед журналистом, охотником за сенсациями, он заставляет ее говорить, повторять, перечислять подробности, фотографирует ее. Она этого не хотела.

Она этого не хотела. Она не будет говорить. Вот как она поступит – дождется встречи с журналистом и объяснит ему: "Мне нечего вам рассказать, я ничего не видела, этот человек шантажирует меня ради денег, и ему наплевать, что я не имею к этой аварии никакого отношения; он похитил меня, но с таким же успехом мог похитить кого угодно…"

И что тогда? Шантажист может съехать с катушек, разозлиться и наброситься на Лу и на журналиста. Или сбежит, поняв, что его план провалился.

Так он тебе и сбежит. Эта скотина все обдумал и, конечно, не растеряется. С него станется привлечь журналиста на свою сторону, и Лу окажется лицом к лицу с двумя тварями вместо одной. "Строит из себя невинную, – скажет Индеец. – Естественно. На ее месте вы бы делали то же самое. Она три недели молчала, она, понимаете ли, не хочет ничего говорить. Как вы думаете – почему? Потому что ей есть что скрывать, кой-какие грешки… Вот что я вам предлагаю: проверим, все очень просто, и вы увидите, кто говорит правду".

В эту минуту "фиат" сбросил скорость. Секунда, еще одна – и двигатель затих.

Лу вся сжалась от страха. Она услышала, как дверца открылась и закрылась, щелкнул замок. А потом ничего.

Никогда еще ей не было так страшно. Она подумала: машина в огне, услышала треск пламени. В нос ударил запах бензина.

Проходили минуты или часы. Она как-то обмякла, может быть, потеряла сознание. Очнулась она от легкого прикосновения и долго не понимала, что это: ее обдувал ветерок.

Где-то в отдалении послышался гул двигателя. Она вздохнула с облегчением – гул приближался. Вскоре машина остановилась, двигатель заглушили. Прошла еще одна бесконечная минута, потом хлопнула дверца, и багажник распахнулся. Перед ней стоял Индеец; Лу закрыла глаза.

– Давай, – сказал механик, – небольшой передых.

Лу открыла глаза. Она увидела над собой листву, лиственный свод, где-то далеко. Пахло лесом, землей. Можно было наконец разогнуть ноги. Индеец снял с ее рук ремень, а заодно снял и часы – их он сунул к себе в карман. Развязал платок.

– Выходим, – сказал он.

Когда Лу села, у нее вновь заболело бедро. Кружилась голова. "Фиат" стоял на какой-то поляне, в лесу. Рядом стояла еще какая-то машина темно-синего цвета. Солнце проглядывало сквозь ветки деревьев. Слышалось только, как ветер гулял между веток и пели птицы.

– Где мы? – спросила она.

– В Гренландии, разве не узнаешь? – ответил Индеец. – Вылезай, я остановился из-за тебя, чтобы ты могла размять ноги. Поторапливайся. У тебя пять минут, не больше.

Лу кое-как вылезла из багажника, ступила на землю и рухнула. Ноги ее не держали.

– Это пройдет, – невозмутимо сказал Индеец.

Лу вытянула сначала одну ногу, затем другую. Ноги слушались.

– Суставы одеревенели, – сказал он, – вот и все.

– Откуда вы знаете? – спросила она, пытаясь выпрямиться. Она не хотела лежать у ног этого человека. – Вас тоже запирали в багажник?

– Не твое дело, – ответил Индеец. – Хочешь есть, пить?

– Нет, – проговорила Лу. – Все, я больше не выдержу.

– Советую тебе походить немного, – сказал он, – мы пока не приехали. Тебе придется еще сколько-то времени побыть взаперти.

Лу с трудом сдержала слезы. Она встала на колени, потом на ноги, держась руками за багажник. Повязка на ее левом пальце была в крови. Она медленно сделала несколько шагов. Как мало нужно, чтобы превратить человека в развалину, подумала она. В калеку.

Сколько же раз она видела фильмы, где пленники выпрыгивали из своих нор, как чертики из бутылки, тремя мастерскими ударами сбивали с ног тюремщиков и те, словно кегли, валились на землю один за другим. Индеец не спускал с нее глаз и курил, облокотившись на "фиат".

Он посмотрел на часы, раздавил сигарету и хлопнул в ладоши.

– Все, перемена закончилась, – объявил он.

Лу вернулась к нему, не сказав ни слова. У нее не было сил посмотреть ему в лицо.

– Нет, – сказал он, когда она подошла к "фиату", – теперь у тебя будет другая карета, принцесса.

Он открыл багажник темно-синей машины:

– Тебе тут будет лучше. Это "пежо", в нем больше места.

Видно было, что багажником много пользовались. В нем валялась старая канистра, обрывки картона, пожелтевшие газеты.

Лу не решалась залезть туда.

– Ты сама залезешь или тебе помочь? – резко сказал Индеец.

Она с трудом вскарабкалась внутрь.

– Дай руки, – потребовал он и, увидев повязку на пальце, спросил: – Что это у тебя?

– Вам это правда интересно? – ответила она.

Он снова стянул ей руки, завязал платок. Она испугалась, что крышка багажника ударит по голове, и забилась в самую глубину. Пахло бензином и грязью. Индеец поднял руку и сказал:

– Мне надо кое-что сделать, это не займет много времени. – И захлопнул крышку.

Лу услышала, как он завел "фиат" и уехал. Здесь можно свернуться калачиком, все остальное не имеет значения. Она потерлась щекой о пластмассовую канистру под головой, пытаясь ослабить косынку на лице. Мысленно она видела, как "фиат" медленно тонет в мутной воде. Ей было все равно.

Она мельком подумала об Ивоне, словно вспоминая о давно ушедшей жизни, далеком прошлом. Ивон ничем не мог ей помочь. Она сама решила уехать.

Открывшаяся дверь заставила ее вздрогнуть. Должно быть, она заснула. «Пежо» тронулся с места, машину затрясло, наверно, свернули на лесную дорогу. Потом начался ровный путь, без ухабов. Лу снова упиралась то головой, то ногами в стенки на поворотах. Ей было плохо в этой машине, она все время скользила туда-сюда. И совершенно не представляла себе, который теперь час.

Ей пришло в голову, что в эту самую минуту десятки людей, как и она, заперты в багажник. Люди, которых похитили, люди, которые скрываются. Кто знает, не для того ли существуют автомобильные багажники.

И для трупов, подумала она, чувствуя, как пульсирует кровь в левом пальце, на месте пореза. Конечно же Индеец может ее убить. Это даже в его интересах, когда он покончит со своими делами. Уберет ненужного свидетеля и прикарманит весь куш.

Я вцеплюсь в журналиста, подбадривала себя Лу. Попрошу у него помощи. Буду кричать.

Чего уж там, Индеец предусмотрел, конечно, и такой вариант. Их отъезд он продумал в мельчайших подробностях, продумал и все остальное. Тошнота подступила к горлу, рот наполнился кислятиной. Ее охватило отчаяние.

В конце концов, это расплата за цепь жестокостей, поняла она. Одна жестокость влечет за собой другую.

Чарльз вел себя с Дианой по-скотски, женившись на ней и продолжая в открытую ей изменять. Диана отплатила ему тем же, она публично смеялась над ним. Способная ученица быстро обогнала учителя. Она не щадила никого – ни мужа, ни его семью. Дальше – больше, рядом с ней без конца мелькали какие-то ничтожные плейбои: она как будто дразнила этих скотов из Виндзора, подсовывала им пилюлю за пилюлей, предвкушая, как вытянутся их чопорные физиономии.

Но в Париже этот маленький зверек попался в лапы настоящих хищников. Папарацци не пощадили ее. Она никогда не скрывала, что ненавидит их. Месье Поль тоже особо не церемонился, зверски выжал газ на своем зверском автомобиле, еще бы немного – и от Лу осталось бы мокрое место…

И Лу одолел страх, животный страх быть растерзанной прессой и телевидением, оказаться на арене этих цирков современного мира, где одни звери убивают других.

Она уже свыклась со своим страхом, пока механик не вздумал ее шантажировать. Что я, дурак отказываться, дорогуша… Он знал, что в редакции самой читаемой во Франции газеты все будут на его стороне.

Звери, повторяла себе Лу. А разве сбежать с места аварии – не зверство? Не зверство – скрыться, не оказать помощи раненым людям?

*

Машина снова остановилась, и после долгой тишины багажник открылся. Наверно, Индеец осматривался и выжидал какое-то время, желая удостовериться, что вокруг никого нет. В темноте смутно виднелись деревья, должно быть, снова какой-то лес.

– Мы возвращаемся в город, – объявил Индеец. – Я встречался с людьми из "Пари-матч". Сказать, что они заинтересовались, – значит ничего не сказать. Я договорился о встрече в полдень. Повторяю, все будет очень быстро.

У Лу по-прежнему был завязан рот, но глаза говорили вместо нее.

– Видишь, какой я добрый, – сказал Индеец, – я не стану запирать тебя на ночь в багажнике. Но ты должна слушаться беспрекословно… Кровать я тебе обеспечу, если сделаешь все, что скажу. Слушай внимательно. Ты сядешь рядом со мной, впереди. Мы приедем на место где-то через минут двадцать-двадцать пять. Выйдешь со мной под руку. Уже поздно, на улице будет мало народу, но не вздумай к кому-нибудь обратиться. Ты помнишь наш уговор. Если все сорвется, ты знаешь, что я скажу легавым. Вы как нельзя кстати, мы только что о вас говорили, я из кожи лез, уговаривал ее пойти к вам… Понятно?

Он наклонился к Лу и снял платок, но руки развязывать не стал. Она попыталась вылезти из багажника сама. Он схватил ее за плечи и поставил на ноги, поддерживая, чтобы она не грохнулась. Она снова поразилась точности его движений.

Он довел ее до переднего сиденья, усадил, пристегнул ремень поверх ее связанных рук и, быстро обежав машину, сел за руль.

Видимо, они были в настоящем лесу, а не в рощице, поскольку выбирались из него добрых десять минут. Фары освещали проселочную дорогу. Индеец отлично знал, куда ехать.

Они выбрались на узкое шоссе и оказались на открытой местности. Появились дома, их становилось все больше, замелькали освещенные квадратики окон. Машины почти не встречались. Лу ничего здесь не узнавала.

Она подумала, что лучше не задавать вопросов. Индеец посмотрел на нее:

– Я бы не хотел, чтобы ты знала, куда я тебя везу. Поэтому откинься на спинку и сделай вид, что спишь. Давай.

Лу откинула голову назад и закрыла глаза. В одном она была согласна с этим бандитом: в ее интересах притвориться паинькой.

– Я скажу, когда открыть глаза, – предупредил он. – Отсчитай пять минут.

И в самом деле, вскоре Лу почувствовала, что машина остановилась, потом опять тронулась, сдала назад; похоже, он искал место для парковки. Потом выключил двигатель.

– Можешь открыть глаза, – объявил Индеец, – приехали.

Они остановились в конце какой-то тихой улочки, идущей под уклон. Все казалось фиолетовым из-за света фонарей и витрин. А так – обычные здания парижского пригорода, какого-то совершенно незнакомого пригорода, скверные старые постройки.

– Видишь эту дверь? – спросил Индеец, не двигаясь с места. – Мы идем сюда, в дом номер девять. Я открою тебе дверь, развяжу руки, и ты пойдешь вперед. Безо всяких фокусов подойдешь к двери, войдешь, там справа кнопка. Не бойся, я пойду за тобой. Я включу свет, и ты поднимешься по лестнице, по-прежнему впереди, на седьмой этаж. И чтоб было тихо. Ясно?

– Да, – ответила Лу.

Индеец достал с заднего сиденья обе ее сумки, вышел из машины, открыл дверь с ее стороны. Развязал кожаный ремень, которым стянул ее запястья, и наблюдал, как она вылезает из машины. Лу, как было ей велено, пошла к дому номер девять и толкнула дверь. На лестнице пахло овощным супом.

– Наверх и по коридору, – полушепотом сказал Индеец. Пока он открывал выкрашенную в серый цвет дверь, он придерживал Лу за локоть, потом втолкнул ее внутрь и включил свет.

Пахло затхлостью. И тем не менее комната имела вполне жилой вид. Это была достаточно большая комната – серый пол, из мебели – кровать, стул, шкаф; повсюду коробки, красный и очень грязный рюкзак, нейлоновый чемодан. Ставни единственного окна были закрыты. Здесь живут, но не постоянно, точнее – наведываются время от времени, скорректировала Лу свое первое впечатление.

– Сортир там, – показал Индеец на дверь в углу. – Извини, не запирается.

По более светлому отпечатку на краске Лу поняла, что замок изнутри сняли совсем недавно. Лу прежде и не догадывалась, какое это счастье – облегчиться спокойно и без спешки. Она протерла глаза, пошевелила всеми пальцами, круговыми движениями помассировала голову.

– Ты там заснула? – спросил Индеец, когда она вернулась в комнату. Он снял свою куртку. На нем была серо-синяя мятая рубашка навыпуск и джинсы. Худой, даже худосочный, как будто всю жизнь недоедал, но в этом заморыше чувствовалась несгибаемая твердость.

– Не будем терять времени, – сказал он, – нам обоим надо отдохнуть. Ты ляжешь здесь.

Он показал на кровать. Лу улеглась прямо на полосатое покрывало, постеленное поверх матраса. На этот раз механик связал ей ноги тем же кожаным ремнем. От него сильно пахло потом, почувствовала Лу; ее мать называла это "пахнуть мужчиной". От Ивона пахло лосьоном после бритья и туалетным мылом.

– Сейчас мы чего-нибудь съедим, – сказал Индеец. Из небольшой картонной коробки, лежащей на полу, он вынул несколько упаковок печенья и две бутылки минеральной воды. Потом подошел к Лу. – Настоящее печенье. – Он протянул ей две пачки и бутылку воды.

Лу принялась за еду, уставившись в потолок. Она по звуку поняла, что механик сидит рядом с ней и тоже жует печенье. Только это она, пожалуй, и может сейчас есть, сказала она себе. Вода была теплой, очень вкусной.

В доме стояла почти полная тишина. Изредка с улицы доносился звук проезжавших машин. Индеец, похоже, прочитал ее мысли.

– На этаже никого нет, – проговорил он, – тебе, наверно, интересно об этом знать.

Лу ничего не ответила. Она как-то незаметно для себя доела первую пачку. Она подняла голову и стряхнула крошки с себя и с покрывала. Ничего ей так не хотелось, как вытянуть ноги и поспать. Она обернулась. Индеец сидел на стуле и смотрел на нее.

– Вам так нужны деньги? – спросила она.

– Если хочешь знать, – ответил он, – я давно ждал возможности изменить свою жизнь. Я не знал, что в мастерскую придешь ты, – это мог быть капитан какого-нибудь грузового судна, ищущий матроса, или…

– Вы пытаетесь меня убедить, что бандитами становятся случайно? – оборвала его Лу.

– Тебе никогда не хотелось все бросить и начать с нуля? – спросил Индеец.

– Ничего не выйдет, – сказала Лу.

– Спорим, что наоборот? – ответил механик. – Ставлю двести пятьдесят тысяч франков, что все получится. Пока что все идет как по маслу. Должен заметить, у тебя хватило ума ничего не усложнять.

– Даже если все получится, – возразила Лу, – вы так просто не выпутаетесь из этой истории. Вас будут искать. Кто-нибудь заявит о вашем исчезновении.

Индеец пожал плечами:

– Кто-нибудь? Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь заметил мое отсутствие.

– По крайней мере, ваш босс, – сказала Лу, – хозяин мастерской.

Индеец встал.

– Мой босс, если я не вернусь, не будет долго переживать. Он подумает, что у меня были причины сбежать, и не станет докапываться, какие именно, он меня поймет.

Он подошел к кровати. Лу резко отодвинулась. Механик издал короткий смешок.

– Не сходи с ума, – сказал он, – не в моем стиле насиловать девочек, особенно если они связаны. Мне нравится, когда девушка приходит сама, сама делает первый шаг. А сейчас я гашу свет.

– Здесь можно помыться? – спросила Лу.

– Это не предусмотрено, – ответил Индеец. – Здесь есть раковина…

– Ладно, – сказала Лу. И через мгновенье: – Я замерзну, я хотела бы чем-нибудь укрыться.

Механик открыл шкаф, достал коричневое одеяло и, не разворачивая, набросил на Лу.

Лу села на кровати, сняла туфли и завернулась в одеяло. Механик выключил свет. По звуку она поняла, что он снова устроился на стуле, в трех метрах от кровати.

Она не могла заснуть. Она пыталась переключиться на что-то другое, не думать о запахе, который источала кровать. Прошло, наверно, полчаса, по дыханию и движениям она поняла, что Индеец тоже не спит.

Потом она почувствовала, как чья-то рука трясет ее за плечо. Тащит наверх, из глубокого провала сна.

– Подъем, – сказал Индеец. – Надо уходить, пока не рассвело, но сначала я хочу попросить тебя о небольшом одолжении.

Лу разом вспомнила, где она, и отчаяние придавило ее как плитой. Все это было выше ее сил.

– Можно мне взять свои туалетные принадлежности? – с трудом произнесла она.

Индеец принес ее сумку и развязал ей ноги. Она села на кровати и какое-то время растирала себе лодыжки. Горел отвратительный желтый свет. Она надела туфли, увидела прилипший к грязной подметке листок.

Подошла к раковине, с дорожной сумкой в руках, почистила зубы, промыла глаза холодной водой. Ей было наплевать, как она выглядит.

– Хочешь есть? – спросил Индеец за ее спиной.

– Нет, – ответила Лу.

Она попила воды из-под крана, уединилась на пару минут в туалете, вернулась, расчесывая волосы с затылка вперед, как она с детства привыкла делать. Встала, отбросила волосы назад, проведя по ним пальцами, как расческой.

В полотняных штанах и рубашке было холодно. Она вынула из сумки единственную теплую вещь, которую взяла с собой, – короткую ветровку цвета хаки из ворсистой ткани.

– Готова? – спросил Индеец.

– Да, – ответила Лу, застегнув молнию на куртке.

– Хорошо, – сказал он. – Я тебя кое о чем хочу попросить, не бойся, ничего особенного. В полдень у меня встреча с парнем из "Пари-матч".

– Я не хочу встречаться с журналистом, – отрезала она.

– Не начинай сначала, – рявкнул механик. – Ты сейчас и не будешь ни с кем встречаться. В первый раз я пойду один, чтобы договориться о цене, о месте, где мы встретимся во второй раз, и так далее. Для разговора мне нужна какая-нибудь приманка. Мне нужно, чтобы ты рассказала вкратце то, что видела тридцать первого в тоннеле Альма. Всего несколько фраз на магнитофон, чтобы у парня разыгрался аппетит.

– Нет, – сказала Лу, – я расскажу все. Я не хочу встречаться с журналистом, но я готова записать на пленку весь свой рассказ, про все, что я видела…

– Не доводи меня, – перебил Индеец. – Вчера ты была паинькой, продолжай в том же духе, или я разозлюсь. На первое время мне не нужен подробный рассказ. Только чтобы закинуть наживку. И все, хватит, мы теряем время, делай что сказано.

Механик достал из шкафа маленький кассетный магнитофон, какую-то старую модель. Лу заметила, как бесшумно он ходит, и взглянула ему на ноги – он носил кроссовки, настолько истершиеся, что невозможно было догадаться об их первоначальном цвете.

Он вернулся к ней, держа в руках магнитофон.

– Садись сюда, – велел он, показав на стул. Лу села, он положил магнитофон ей на колени. – Нажимаешь на красную кнопку и говоришь, ничего сложного, – сказал Индеец.

– Я стесняюсь говорить перед вами, – сказала Лу. – Вы не могли бы смотреть в другую сторону?

Механик ухмыльнулся:

– Отвернуться? Нет. Можешь сесть в угол, лицом к стене, если хочешь. Давай. Быстрее.

Лу встала с магнитофоном в руках. Индеец взял за спинку стул и поставил его в углу комнаты около окна с закрытыми ставнями, повернув к стене.

– Вот увидишь, – сказал он, – все получится само собой. Я тебе оказал услугу, раскрыв твою тайну, я тебя освободил. Такое невозможно держать в себе. Если бы ты не встретилась со мной, то рано или поздно выложила бы все кому-нибудь другому. Сбеги ты от меня, все равно когда-нибудь не выдержишь и выдашь свой секрет. Ты не сможешь молчать всю жизнь. А теперь поехали, начинай.

Лу попыталась собраться с мыслями.

– Решилась? – бросил механик ей в спину.

Она нажала на красную кнопку и начала:

– Моя жизнь рухнула. В это трудно поверить, и тем не менее это так. Из-за того, что однажды вечером "мерседес", который вел какой-то вдрызг пьяный человек, налетел на меня, а потом разбился, я все потеряла. А ведь у меня была своя налаженная жизнь, квартира, работа, муж. А теперь нет ничего. Я и не думала, что все это настолько хрупко, я считала, что твердо стою на ногах, что у меня…

– Все не то! – в ярости рявкнул Индеец. Он схватил магнитофон и остановил запись. – Никто не станет слушать это часами.

Он перемотал кассету.

– Давай сначала. Оставь свои душевные терзания при себе, факты, только факты. Я ехала в тоннеле, в своем "фиате-уно", и так далее. Не надо подробностей, только суть. Давай еще раз, и без глупостей.

Лу вновь поставила магнитофон на колени, набрала в грудь воздуха и начала:

– Я возвращалась домой, за рулем своего "фиата-уно", в субботу, тридцатого августа, нет, уже в воскресенье, тридцать первого августа, сразу после полуночи. Я ехала через тоннель Альма, я думаю, со скоростью пятьдесят километров в час. Я едва успела заметить в зеркале заднего вида черную машину, которая неслась прямо на меня, как тут же раздался скрежет по кузову, я страшно испугалась, но та машина отлетела в сторону и врезалась в столб. Только на следующий день я узнала, что это была за машина и кто находился внутри.

– Сойдет, – сказал Индеец и нажал на кнопку "стоп". – Уходим.

Он убрал кассету в карман своих джинсов, взял обе сумки Лу и окинул взглядом комнату.

– Я не могу остаться здесь? – спросила Лу.

– Остаться здесь? – переспросил Индеец.

– Где вы меня собираетесь прятать во время вашей свиданки? И до нее? Вы же говорили, вы встречаетесь в полдень?

– Что я собираюсь делать, тебя не касается, – ответил механик. – Вернешься в свою норку и будешь дрыхнуть до упора, тебе повезло.

– Оставьте меня здесь, – взмолилась Лу. – Вы же сами сказали, что на этаже никого нет, куда же я денусь? А если вы меня свяжете…

– Хватит, заткнись и иди за мной, – сказал Индеец. Он выглядел крайне взвинченным. – Поступим как вчера, только в обратном порядке. Ты садишься на переднее сиденье, закрываешь глаза, ведешь себя тихо. Я не хочу больше ничего слышать. Вчера все было прекрасно, ты молчала. Помолчи и сейчас.

*

На улице было темно и холодно. Лу села на переднее сиденье. Индеец крепко связал ей руки.

– Не надо так туго, – сказала она. И сразу получила по правой скуле, так что брызнули слезы. Она откинулась на спинку сиденья и, не дожидаясь приказа, сделала вид, что спит.

Индеец вел машину очень быстро, более нервно, чем накануне. Лу прислушалась. Машина покружила, сбросила скорость и наконец остановилась.

– Открывай глаза, – сказал Индеец, – пересадка. И чтоб я не слышал ни слова.

Они остановились на каком-то пустыре, возле забора. Светало. Сегодня суббота, подумала про себя Лу. Суббота, 20 сентября. Первый день выходных, все спят.

Несмотря на кляп во рту, несмотря на связанные руки и запах в багажнике, она испытала облегчение, оставшись одна. Я проведу здесь много часов, говорила она себе, самое лучшее было бы заснуть.

Она попыталась устроиться поудобнее. Приходилось менять позу каждые пять минут. До первой остановки ехали долго. Лу показалось, что пахнет бензином, послышался шум насоса. Но она ни в чем не была уверена, ей было все равно. Она больше не сопротивлялась, не пыталась определить, где они едут и который теперь час. Наоборот, она старалась отключиться.

"Пежо" вновь тронулся, покатил дальше, потом – сколько это тянулось? – вновь остановился. Наверно, встреча с журналистом назначена здесь, предположила Лу, не задерживаясь на этой мысли.

В конце концов она все же заснула, ее разбудил звук заведенного двигателя. У нее все болело.

Машина ехала долго, потом сбросила скорость. Сотрясаясь от толчков, Лу подумала: свернули с дороги. И не ошиблась. Выключился двигатель, и через несколько минут багажник открылся. Пахло лесом, мхом и землей.

Индеец молча развязал Лу. Она с трудом смогла сесть. На сей раз они были в какой-то чащобе. Машина свернула с проезжей дороги и проложила себе путь между деревьев. Неба не было видно. Лу показалось, что дело близится к вечеру.

– Говори шепотом, – предупредил Индеец. – Все идет отлично, сейчас нельзя по глупости все провалить. Вылезай. Тебе надо быть в форме, скоро твой выход. Давай походи чуть-чуть.

Лу медленно выбралась из багажника, сделала шаг, другой и повалилась на спину. Земля была холодной. Были слышны все голоса леса: щебетание птиц, шорохи и движения в зарослях – тот звонкий и плотный воздух, сотканный из едва различимых звуков, который зовется тишиной. Мертвый воздух, вдруг подумала Лу, все мертвое кругом. Если этот кошмар когда-нибудь кончится, ноги ее больше не будет в лесу.

Она заметила, что Индеец подошел и наклонился над ней. Сев на корточки, он протянул ей бутылку воды.

Лу села к нему вполоборота и накинулась на воду. Механик дал ей плитку шоколада. Она молча взяла ее и принялась есть.

– Я встретился с парнем из "Пари-матч", – сказал Индеец. – Он жутко заинтересовался, готов помочь. Одна только проблема, он не может встретиться с тобой раньше завтрашнего дня…

– А он хочет со мной встретиться? – перебила Лу. – Кассеты ему недостаточно?

– Слушай, хватит, а? – продолжал Индеец. – Естественно, он хочет с тобой встретиться. Но просит немного подождать. Я хотел бы, чтобы все было кончено сегодня вечером, но сегодня суббота, и это несколько усложняет дело – ну, в смысле денег. Я не могу брать что попало, мне нужны не новые купюры, чтобы номера в них шли не по порядку. Он сказал, что в субботу не сможет найти такие купюры за два часа. Договорились встретиться завтра утром, в шесть. Все продумано, мы заедем за ним на нашей машине, я выбрал такое место, где все просматривается, мы сразу увидим, один он пришел или нет. Он сядет к нам в машину, ты облегчишь душу, я пересчитаю деньги. У него будет камера. Если все пройдет хорошо, если ты не будешь валять дурака, если он спокойно выйдет там, где я ему скажу, тогда через двадцать четыре часа он получит сообщение, из которого узнает, как найти твой "фиат". Но к этому времени мы уже будем далеко…

– Вранье! – сказала Лу. – Когда эти люди найдут мой "фиат", по номерам они тут же выяснят, кто я. Вы сказали, что они не узнают моего имени. Но номер "фиата" – это мое имя.

– Нет больше доверия в этом мире! – ответил Индеец. – Когда ребята из "Пари-матч" заполучат твою тачку, они обнаружат, что номера сняты, дорогуша, равно как и некоторые детали двигателя. Им все это ни к чему, они и так смогут убедить жандармов, что это тот самый "фиат". Что касается номеров, они кое-где закопаны, в таком месте, которое знаю только я. Хочешь знать зачем? На тот случай, если ты вдруг сдуреешь, от усталости или еще из-за чего, и все завалишь. Тогда, где бы я ни был, мне достаточно будет дать телеграмму: копайте в таком-то месте, хорошенько копайте, и найдете два номерных знака, которые представляют для вас огромный интерес…