Текст книги "Жаркий поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Шеррa насадилась сильнее, принимая его глубже, тяжелее, чувствуя гладкую поверхность головки его члена, бодающего шейку матки, которая уже начала напряженно пульсировать. Шерра вся дрожала, ее мускулы напряглись, когда Кейн увеличил темп.

Звуки влажной плоти ее киски, всасывающей его ствол, объединились со стонами и заполнили ее сознание кричащим требованием, которое она больше не могла отрицать.

Ее пальцы цеплялись за камень, спина выгнулась, когда она насаживала себя тяжелее на клин плоти, разделяющей ее, движущейся в ней теперь как поршень твердыми, сильными ударами. Низкий крик, зародился в ее горле, усиливаясь, пока пожарище удовольствия, внезапно взорванного в ее матке, не помчалось через ее тело.

Кейн достиг кульминации мгновением позже. Его зубы вцепились в ее шею, когда он погрузился в нее, и это заставило ее закричать, выгибая спину; и Шерра почувствовала как он запульсировал внутри, извергаясь в ней горячим потоком семени.

– Если так будет продолжаться, то мы поубиваем друг друга. – Он тяжело дышал, когда спустя несколько долгих минут пришел в себя и, застегнув штаны, помог одеться Шерре.

Ее руки дрожали, тело все еще подрагивало от удовольствия.

– Да, хорошо, я ведь пыталась тебя предупредить. – Она попыталась подпустить толику язвительности в свой тон, но это было невозможно из-за слабости. Черт, неплохо бы теперь поспать, жаль только, кровати нет.

Шерра глубоко вздохнула и замерла. Она почувствовала, как ее сердце внезапно заколотилось в ее груди, и в животе взорвался страх.

– Что это? – спросил Кейн, подбирая фонарь.

Шерра поворачивалась, вдыхая в аромат из одного конца туннеля, затем из другого.

– Охренеть, – прошептала она. – Уходим. Быстро. Так или иначе, мы вызвали воспламенение.

Это было близко, но Шерра не знала насколько. Она смогла ощутить вонь воспламенившейся, готовой взорваться проклятой взрывчатки, но знала, что не было никакого шанса ее обнаружить. Согласно усиливающемуся запаху взрывчатого вещества, либо бомба находится дальше по туннелю, либо взрыв завалит ведущую на выход часть. Похоронив ее и Кейна под завалами.

Они рванули к выходу.

Глава 12

Взрывная волна настигла Шерру и Кейна на выходе из главного туннеля. Внезапное чувство невесомости и полета было почти ужасающим. Вокруг них летали камни и валуны. Шерра свернулась в клубок и, перекатившись, вскочила на ноги, пытаясь отдышаться.

Кейн стоял на коленях, кашляя от пыли, накрывшей их удушливым облаком. Он задыхался, как и она.

– Джонас, – неистово орала Шерра, пока Кошачьи Породы пробегали мимо них. – Перекличка! Мне нужны имена всех, кто был там с нами!

Были еще люди в главной пещере, как и в нескольких туннелях меньшего размера.

– Все на месте, Шеррa, – доложил Джонас Уайетт холодным от ярости тоном. – Мне тут нужна «скорая помощь» и Кэллан, срочно. Ты в порядке?

– Есть раненые? – Она сощурилась, заметив нескольких Пород, сидящих на земле, пока другие стояли вокруг. – Доложите о ситуации.

Джонас отошел от Кейна, которого осматривал. Из-за гнева серые глаза мужчины казались блестящими, как шарики ртути. Когда он посмотрел на Шерру, она увидела, что его лицо покрыто грязью и царапинами. Видимо, ему тоже досталось от обломков.

– У нас обвал в главном туннеле, выше заминированного хода, у некоторых легкие ушибы, кое-кто с переломами. Что, черт возьми, вызвало тот взрыв?

Ох уж эти альфа-самцы, раздраженно подумала Шерра. Джонас Уайетт был одним из худших из них: спокойный в один момент, и бросающийся командовать – в следующий. Теперь она понимала, почему он так быстро продвигался по служебной лестнице команды безопасности в Святилище.

– Проклятье. – Она тяжело дышала, делая глубокие вдохи, пока Кейн поднимался на ноги. – Должно быть, взрыв был связан с колебанием звуковых волн. Мы не чувствовали запаха взрывчатки, никакого признака, Джонас, пока не произошло воспламенение. Мне уже кажется, что вся эта система пещер – одна большая могила.

Кейн саркастично фыркнул, и Шерре пришлось приложить все силы, чтобы не принять этот сарказм на свой счет.

– Кэллан на подходе, – объявил Джонас, услышав рокот джипов, мчащихся по ухабам с ближнего склона горы. – Готовьтесь к погрузке раненых. Шеррa, мы уходим или остаемся?

– Вы, мать вашу, убираетесь на хрен отсюда! – судя по рычанию, Кейн включил режим «Порода Лев». – Пакуйте свое дерьмо и возвращайтесь с остальными. Сейчас же!

Джонас моргнул и окинул его бесстрастным взглядом. Он вообще редко воспринимал приказы, даже от Кэллана.

– Да, сэр. – Наконец кивнул он перед тем, как отвернуться. – Загружаемся, мальчики и девочки, нас отсылают домой.

Кейн заворчал. Шерра наклонила голову, заинтересованно наблюдая за ним. Он пнул камень, что-то бормоча, и, подняв голову, сверкнул опасным взглядом.

Она широко улыбнулась.

– Разве адреналин – не прекрасная вещь? Хочешь послать все это на хрен?

Он нахмурился и яростно оскалившись, потопал к Кэллану, который уже помогал грузить оборудование и раненых в джипы.

Пока Шерра на глазела на Кейна, Джонас незаметно подошел к ней.

– Что, способности Пород уже заразны? – полюбопытствовал он. – Клянусь, рычать у него получается лучше, чем у меня.

Она подавила смех, толкнула хихикающую Породу локтем и поспешила к Кэллану. Только одному Богу известно, что Кейн сейчас может о ней наговорить.

И Кейн определенно что-то говорил. Шеррa хихикнула, когда Кэллан, расспрашивая Кейна, бросил на нее задумчивый взгляд и резко кивнул, когда она подошла так близко, что смогла услышать, о чем они говорили.

– Очевидно, что пещеры – это ловушка. Лучший вариант – взорвать все входы, а когда ситуация стабилизируется, мы сможем завершить разведку и найти входы и выходы, которые используют террористы. До тех пор нам или придется сидеть в засаде, или умирать в этих лабиринтах. Выбирай сам. – Напряженный голос Кейна звучал устало. – Я не вижу смысла рисковать сейчас нашими людьми, Кэллан.

Шерра остановилась позади мужчины, и от звука его наполненного напряжением голоса все ее веселье испарилось. Он звучал совсем не сексуально. В нем была усталость.

Кэллан осмотрел окрестности, отмечая, как раненых быстро загружают в кузовы джипов для транспортировки в клинику Святилища.

– Подрывайте, – решил Кэллан, его голос дрожал от гнева. – Это не стоит такого риска.

Кейн глубоко вздохнул и покачал головой, наблюдая, как Породы очищают район. Джонас уже начал осматривать заваленный вход. Затем Кейн устало повел плечами, пытаясь сбросить напряжение. Шерра бросила на Кэллана прищуренный взгляд. Он долго смотрел на нее в ответ прежде, чем его взгляд вернулся к Кейну.

– Возвращаемся назад. – Раздраженно выдохнув, он провел пальцами по густой гриве волос. – Мы ожидаем информацию по Обществу Пуристов. В последнее время, судя по слухам, они прямо-таки активизировались. Александрия и я хотим быть там, когда придет отчет. А ты и Шерра, сейчас не в форме. Вы что, оба забыли, что такое сон?

Кейн оглянулся на Шерру, в его темных глазах светилось беспокойство. Она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Я устала, – наконец призналась она, разорвав зрительный контакт и поглядев на брата. – Это дерьмо начинает меня бесить, Кэллан. Мы должны что-то сделать.

– Согласен, – проворчал тот. – Когда найдешь решение, обязательно сообщи мне, потому что, будь я проклят, если сейчас у меня есть хоть какие-то идеи. Кстати, сегодня утром выпустили нашего друга с ракетной установкой. Один чокнутый служитель закона снял с него все обвинения.

Шерра закрыла глаза при этой новости. Кейн рядом зло ругнулся.

– Какое счастье, – пробормотала она. – Следующему незваному гостю я просто оторву башку сразу, без расспросов.

Она не шутила.

– Я помогу тебе спрятать тело. – Холодная улыбка, искривившая губы Кейна, была почти пугающей. Но сильнее ее беспокоили его бледность и темные тени, залегшие под глазами.

– Идем, жеребчик. – Она прижалась боком к его руке и чуть ослабила контроль, позволяя себе продемонстрировать усталость. Она ненавидела так делать – признавать собственную слабость. – Не знаю, как ты, а я определенно хочу в душ, а потом и вздремнуть.

Его рука мгновенно обхватила Шерру за талию, прижала ее к себе, а затем Кейн притиснул ее к груди, и она напряглась всем телом, когда он поднял ее до уровня своих глаз.

– Я собираюсь отшлепать тебя по заднице за то, что ты меня ослушалась и пошла в эти проклятые пещеры, – выпалил он, сверкая едва сдерживаемой яростью во взгляде.

Шерра закрыла глаза, видя больше, чем просто гнев. Она ненавидела эмоции, которые рвались из него, пылали в его глазах, отражались в опасных чертах лица. Она настойчиво напоминала себе о том, как должна вести себя с Кейном, напоминала о тактике, которой придерживалась с момента его повторного появления в ее жизни, о боли, которую он перенес из-за нее и ради нее. И эти мысли и чувства способны были ослабить ее, как ничто иное.

Дымка испытываемой ею нежности рассеялась, сменившись ощущением опасности, снова окружившей их, но ничто не могло погасить ее потребность в нем. Шерра могла смириться с похотью, ведь она действительно хотела его, но в такие моменты как сейчас, она остро сознавала правду. Любовь к нему ее убивает. Не потому, что она не могла его любить – она ​​могла. Но прошлое преследовало ее жестоким призраком, напоминая о том, что она из-за него была слаба, уязвима. Эту слабость она не могла ему показать, не могла позволить ему осознать.

– Пойдем, Кейн, пойдем домой, – вздохнула она, медленно отодвигаясь от него.

Шерра ссутулила плечи и побрела к джипу, ощущая себя полностью вымотанной. Ей нужно поспать, хотя бы раз выспаться без разрушительного возбуждения и без мучительных воспоминаний. Хотя бы раз.

* * * * *

Кейн осознавал, что его тело стало невероятно чувствительным. Он не мог этого понять, не мог объяснить. Теперь он слонялся мимо ванной Шерры и, ероша рукой влажные волосы, боролся с безумной потребностью ворваться к ней в душ и унести туда, где ей было самое место. Ему нужно окунуться в ее влажный жар, он нуждался в ней прямо сейчас.

Кейн покачал головой. Даже после их первого поцелуя с ним такого не было. Сейчас это было безудержное, необоримое желание, какого он никогда раньше не испытывал. Он пытался объяснить это тем, что они сегодня чуть не умерли в этих проклятых пещерах, но в этом не было никакой логики. Не было никакого способа объяснить внезапный всплеск похоти, которая горела ярче и жарче, чем все, что он до этого знал.

Да поможет им Бог, если Шерра намерена отказаться от него, потому что вряд ли он сможет ее отпустить. Кейн не мог отрицать, что безумно хотел ее. Он ощущал это у себя на языке, жаждал ощущения и вкуса ее плоти.

Мужчина пожал широкими обнаженными плечами, воздух овевал его чувствительную кожу, заставляя дрожать.

Сверхчувствительность. Черт возьми, мужчина не должен быть таким чувствительным.

Душ отключился, и Кейн напрягся, пытаясь взять себя в руки. Он мог представить Шерру своим внутренним взором: ее плоть была гладкой и влажной, сливочно-розовой и более соблазнительной, чем все, что он знал. Его руки все еще помнили это ощущение в пещере. Вкус поцелуя тогда был таким сладким из-за вкуса гормона, наполнившего все его чувства, пока он боролся, чтобы сохранить последние крупицы здравомыслия.

Его член все еще оставался возбужденным, когда он вышел из нее. Даже после того, как он бешено и яростно вонзился в Шерру – и Кейн даже не знал, что способен на такое – он все еще ее хотел. Он отвернулся от двери в ванную и зашагал туда-сюда, пытаясь понять эмоции и странные чувства, бурлящие в нем. Он так сильно хотел. Хотел того, о чем раньше не думал, чего никогда себе не позволял.

Черт, он любил ее. Это была единственная вещь, которая всегда присутствовала в его жизни, но он начинал чувствовать, что единственное, что их связывало – это горячка спаривания и секс. И в этом-то и была вся проблема.

Кейн вздрогнул от осознания. Все эти годы он жил и боролся лишь для того, чтобы отомстить за смерть женщины, которую, как он считал, он потерял, и чтобы вновь почувствовать, как его мир обрел свет, когда она вернулась в его жизнь. Он не позволял ее гневу или притворной ненависти поколебать его уверенность. Он не позволял своему собственному негодованию поколебать его. Она принадлежала ему, сердцем и душой.

«Черт». Кейн сел на стул в углу комнаты и, положив локти на колени, закрыл руками лицо. Почему он этого раньше не заметил? Почему он не понял, что происходит?

– Я тебя предупреждала, что в этом мало удовольствия, Кейн. – Шерра стояла в дверном проеме, укутанная в полотенце, которое скрывало ее гибкое тело, влажные длинные волосы обрамляли ее мрачное лицо. Кейн скривился от ее слов, и, быстро подняв голову, поглядел на нее так, будто впервые увидел.

– Твоя горячка проходит? – спросил он.

Шерра небрежно пожала плечами.

– Уже почти прошла.

– Ты была у Дока? – Он знал, что нет.

– Еще нет. Я пойду поутру, – заверила она, чуть поколебавшись.

– Ты сказала Таберу, что пойдешь сегодня, – напомнил он ей. – Утром я встречу тебя в кабинете врача.

Он поднялся на ноги, ощутив внезапную усталость. Несмотря на сумасшествие горячки спаривания и голод, сжигающий его душу, он почувствовал себя стариком. Покачав головой, Кейн подошел к двери и медленно открыл ее.

– Кейн? – Он замер, стоя к Шерре спиной и осознавая, что если обернется, то подойдет к ней, прикоснется и возьмет. И снова правда будет есть его живьем.

– Да, детка? – Он сохранял голос мягким, надеясь скрыть сожаление.

– Ты не останешься? – спросила она, ее тон был мягким, хотя и смущенным.

Он глубоко вздохнул.

– Не сегодня, Шерра. Если ты во мне нуждаешься, то знаешь, где меня найти.

Тишина позади него была громкой и яростной. Он стукнул кулаком по дверной раме и мысленно пнул себя. Черт, он наделал еще больше дерьма, чем в первый раз.

– Спокойной ночи, Шерра. – Он покинул ее спальню, не обращая внимания на собственное возбуждение и боль, терзавшую его грудь.

Возможно, любовь, которую он видел в ней так давно, действительно умерла. Боже, он так чертовски устал.

Он рыскал по всему проклятому периметру вокруг поместья, как щенок, бегая за ней хвостом и требуя ее внимания. Это было бессмысленно и начинало ущемлять его гордость. Кейн не предавал Шерру и был не способен умышленно оставить ее в той адской дыре. Если бы он только мог, он бы никогда не оставил ее там, а забрал бы с собой, несмотря на все риски. Но прошлое не изменить.

Она обвинила его в потере ребенка. Черт, он не мог винить ее, он и сам себя винил, хотя и не знал о зачатии. Эта потеря преследовала его все эти годы. Его ребенок. Его и Шерры.

Кейн покачал головой, входя в спальню. Сев на кровать, он стащил с ног обувь, затем встал, чтобы снять одежду, и лег в постель. Он обхватил пальцами свой член, медленно поглаживая, и закрыл глаза, представляя, что это Шерра его ласкает. Грустная улыбка изогнула его губы.

Ее руки были мягче шелка, жарче огня.

Она способна поставить его на колени, взгляд ее великолепных зеленых кошачьих глаз способен заставить его сердце сжиматься, а его член раздуваться еще сильнее. А ее тело. Он грубо застонал от желания. Ее тело заставляло его гореть от похоти.

Эти ее сладкие изгибы и атласное тепло манили и заставляли любого мужчину сходить с ума. Его пальцы ускорились, а сознание стало уплывать.

Сладкие сливки сочились из ее киски, мягкие соски превращались в твердые комочки, когда его язык гладил их, втягивая в рот. Его пальцы окунулись в ее вагину, и он услышал ее горячие тихие стоны. Он осторожно вошел в нее, мягко толкаясь внутрь и чувствуя, как она растягивается вокруг его плоти, слыша, как кричит в мольбе об освобождении.

Его яйца подтянулись, а бедра выгнулись. Низкое рычание сорвалось с его губ, и он выстрелил свое собственное освобождение. Это облегчило боль, хоть и оставило его задыхающимся и все еще жаждущим Шерру. Кейн заставил себя расслабиться, молясь о возможности заснуть. Перевернулся и, уткнувшись головой в подушку, попытался проигнорировать тот факт, что снова спит один.

* * * * *

Шерра в замешательстве уставилась на дверь. Что, черт возьми, случилось? Он что, головой ударился во время взрыва? И что, черт возьми, он имел в виду, когда говорил, что она знала, где его найти? С чего вдруг она его станет искать? Ведь это он дышал ей в затылок с тех самых пор, как нашел ее в Сэнди-Хук, это он никогда не прекращал ее преследовать, и черт его дери, конечно, никогда не сдавался!

Шерра прижала руки к бедрам, решительно ничего не понимая. Она почувствовала его возбуждение, более жаркое, более требовательное, чем когда-либо. И он ушел.

Она отвернулась. Стащив с себя полотенце, Шерра бросила его в ванную, переоделась в длинное домашнее платье и тихонько покинула свою комнату.

Она спустилась вниз, влекомая голосами Кэллана и Меринас, доносившимися из кухни, а также потребностью в совете близких людей. Обычно она никогда и ни у кого не искала помощи. На протяжении многих лет она старалась не обременять Кэллана своими проблемами, зная, что защита Прайда более важна, чем ее заботы.

– Привет, Шерра, я думала, что ты уже ушла спать. – Меринас улыбнулась, держа в руке стакан холодного молока.

Шерра слабо улыбнулась в ответ.

– Вижу, ты нашла «Ореос», которые Кейн припрятал для Кэсси.

Меринас заговорщически ухмыльнулась.

– Я знала, где искать. Кейн всю жизнь баловал меня печеньем.

Шерра нахмурилась, глядя на Кэллана.

– Почему бы тебе не купить ей печенья? Знаешь, ты ведь совсем не нищий.

Кэллан ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула и играя с волосами жены, посмотрел на сестру.

– Кейну нравится ее баловать, плюс, это позволяет ему чувствовать себя причастным к ее судьбе. Зачем мне отбирать у него это? Кейн все время защищал ее, заботился о ней, даже сейчас. Не вижу проблем с печеньем, – Кэллан небрежно пожал плечами.

Шерра недоуменно посмотрела на брата.

– Но она ведь твоя жена, – подчеркнула она. – Твоя ответственность.

Глаза Кэллана задумчиво сузились. Он был ее любимым старшим братом, но несмотря на это, Шерра понимала, почему Меринас не смогла отказаться от написания статьи о нем, как только увидела его фотографию. Он был необыкновенно красив какой-то грубой красотой. Высокие скулы, узкое, дикое лицо. Чувственные губы. В его лице отпечатались черты льва, но это нисколько не портило его внешность.

– Так и есть, – кивнул он. – Но Кейн был частью ее жизни еще до меня. И намного дольше. Почему я должен обижаться или вмешиваться в отношения, которыми он так дорожит?

Меринас ничего не сказала. Она спокойно окунула «Ореос» в стакан с молоком и посмотрела на Шерру понимающим взглядом.

Та лишь пожала плечами.

– Я просто полюбопытствовала.

– Ты никогда не проявляешь любопытство, Шерра, – задумчиво ответил он. – В чем проблема? Ты все еще в горячке, но стоишь здесь, задавая мне вопросы, тогда как могла бы провести это время, формируя связь со своей парой.

Она замерла, глядя на него в растерянности.

– Это всего лишь секс…

Кэллан тяжело вздохнул.

– Шерра. – Он покачал головой. – Я не буду спорить с тобой, хотя совершенно не согласен. Горячка – это не просто физиология, я предупреждал тебя об этом.

Да. Он читал им лекции про эмоциональное, физическое и духовное образование связи. Это не имело смысла тогда, не имеет и сейчас.

Она обняла себя за плечи и подошла к дверям, которые вели в патио.

– Итак, где же Кейн? – небрежно спросила Меринас, хотя Шерра слышала в ее голосе намек на гнев.

Она пожала плечами.

– В своей комнате, я полагаю.

– А почему ты здесь? – спросила Меринас. – Что случилось?

Она повернулась к ним и нахмурилась.

– Я не знаю. Я вышла из душа, а он был… каким-то печальным… грустным, как будто его что-то расстроило. Я предположила, что горячка была тому причиной, и напомнила, что я предупреждала его о последствиях. – Она мрачно взглянула на своего брата, кусая нижнюю губу. – Он просто ушел, Кэллан. Я не понимаю, почему он ушел.

Кэллан поморщился.

– Кейн – другой, Шерра. Ты не можешь считать его таким, как ты, как я, или другие. Во многом его жизнь была такой же сложной, а внутренние шрамы были такими же глубокими, как и внешние. Возможно, ты сама должна спросить у него.

– Он бы ей не сказал, – сказала Меринас, откидываясь назад в своем кресле и накрывая руками выпуклый живот.

Шерра нахмурилась.

– Почему нет?

– Ты и сама должна знать почему. Ты знаешь его лучше, чем думаешь, Шерра. Ты просто пытаешься отрицать это знание. – Меринас пожала плечами, проводя ладонями по голубому хлопку халата. – К тому же, если ты не знаешь в чем проблема – и он это знает – то он вряд ли сам решится все рассказать.

– Значит, я должна научиться читать его мысли? – прорычала Шерра. – Он самый раздражающий, непонятный мужчина, какого я когда-либо встречала в своей жизни, Меринас. Откуда я могу знать, что творится у него в голове?

Он сводит ее с ума.

– Мозг Кейна – совсем не то, о чем ты должна беспокоиться, – заверила Меринас. – Судя по твоим словам, он себя так ведет из-за того, что ты причинила ему боль, Шерра. Так или иначе, ты глубоко его ранила.

В глазах другой женщины блеснули слезы, из-за которых сердце Шерры сжалось. Говоря о Кейне, Меринас никогда не плакала. Почему же именно сейчас она так расстроена?

– Как я могла причинить ему боль? – В замешательстве спросила Шерра. – Я ничего не делала, Меринас.

Взгляд женщины был тяжелым и холодным.

– Очевидно, ты что-то сделала. Ты его сломала, Шерра. И я могу поклясться, что до сих пор это никому не удавалось.

Приняв помощь своей пары, Меринас поднялась на ноги, сверля Шерру взглядом.

– Если из-за твоего чертова упрямства и нежелания принять истину я потеряю брата, я тебя никогда не прощу. Запомни это, невестка. – Она наклонилась и поцеловала смущенного Кэллана. – Жду тебя в постели. Я скучаю, когда тебя там нет.

Он коснулся ее лица. Это был милый нежный жест – кончики его пальцев скользнули по ее щеке, как будто он наслаждался прикосновением к коже.

– Люблю тебя, детка, – прошептал он.

– Люблю тебя. – Пальцы Меринас скользнули по его плечу, и она двинулась мимо него к лифту в холле за кухней.

– Кажется, ты смущена, Шерра, – Кэллан встал из-за стола, собрал посуду, которую оставила Меринас, и сложил в раковину.

Шерра пожала плечами. Кейн часто прикасался к ней так же, как Меринас к Кэллану. Легкие, нежные ласки. Подтверждение тому, что он действительно с ней.

Его взгляд наполнился изумлением, когда кончики его пальцев потянулись к ее щеке.

Она вздрогнула от воспоминаний так же, как вздрогнула, когда Кейн попытался к ней прикоснуться. И не потому, что не хотела этого, а потому, что каждый раз, когда он так делал, что-то внутри нее смягчалось. Что-то, что заставляло ее хотеть его еще сильнее.

– Откуда ты знаешь, что это любовь, а не просто химия? – прошептала она, обхватив себя за плечи и наблюдая за братом, пока тот ополаскивал стакан и блюдце жены и ставил их в посудомоечную машину. – Это может быть просто горячка спаривания, Кэллан, – отчаянно сказала она. – Что будет, когда она утихнет?

– Горячка утихает, Шерра, ты это знаешь, – упрекнул ее он. – Твое тело пытается тебе рассказать о том, что твое сердце и разум уже приняли. Ты слишком упряма, чтобы к нему прислушаться.

Она почти вытаращилась на него.

– Как ты вообще мог такое сказать? Кэллан, это не упрямство. – Она попыталась скрыть боль, вызванную его словами, и даже больше – попыталась скрыться от чувства правды, которое взорвалось в ее груди.

Он прислонился к стойке, скрестив руки на груди.

– Он жесткий человек. Упрямейший из баранов. Но он хороший человек, Шерра. И, несмотря на сарказм и издевательства, он доказывает людям, которых считает своими, насколько ему не все равно. Единственным способом, который знает. Можешь говорить себе, что ты его не любишь. Это не поможет. Я знаю, что ты его любишь. Я знаю это с того момента, как впервые увидел вас вдвоем. Может быть, сейчас самое время принять это.

Глава 13

Осознание того, что борьба, которую она вела с собой и Кейном, была ложью, приводило ее в отчаяние. Стоя на балконе, глядя в темноту, Шерра чувствовала, что пора признать правду. Она заставляла себя концентрироваться на переживаниях по поводу влияния на Кейна горячки спаривания, сделала эту заботу прикрытием для своей лжи. Так оказалось проще – ведь если она сосредоточится на этом, то не должна будет заниматься самокопанием и собственными страхами.

Любить его снова не было проблемой. Шерра всегда его любила. С того самого момента, как увидела Кейна в Лабораториях, ее сердце принадлежало ему. Она призналась себе, что любовь к нему разрушала стену, которую она с таким трудом пыталась воздвигнуть между миром и собой. Стену, которая сохраняла ее сильной, не позволяла ей сходить с ума в течение тех темных, затуманенных болью дней, пока Кэллан не организовал их побег и спасение.

Шерра убедила себя, что не любила, что это была ненависть. Когда сил для ненависти не осталось, она все равно продолжала убеждать себя в том, что любви тоже нет. Хотя это была неправда. Но любовь к Кейну Тайлеру разрывала ее на куски. А это было слабостью. Худшей слабостью из всех.

Лишившись его в первый раз, она почти умерла. На протяжении тех первых дней, после того, как Дайэн сказал ей, что Кейн ушел и никогда не вернется, она молилась о смерти. Пока не поняла, что забеременела. Мысль о малыше придала ей сил, возвратив ее из бездны отчаянья, которая затягивала ее все глубже, и теперь уже пугала. Шерре понадобилось время, чтобы убедить себя в том, что она его ненавидит, что не нуждается в нем. Когда она потеряла ребенка, эта ненависть придала ей сил. Помогла ей выжить. Она выжила из принципа, потому что не могла сдаться.

А что теперь? Ложь, которая защищала ее столько времени, больше не могла помочь. Остался лишь Кейн. И своим собственным упрямством она разрушала его любовь к ней.

Низкое, отчаянное рычание вырвалось из горла Шерры, она развернулась в сторону спальни и покинула балкон.

Она по нему тосковала. Мучилась, пока не осознала, что разрушает самое себя, но, несмотря на свое желание быть с ним, не могла себя заставить пойти к нему, не могла произнести слов, в которых он так нуждался.

Не было никакого утешения. Не было Кейна.

Ей нужно было оставаться в доме, хоть и причины, которые озвучил Кейн, казались ей надуманными. На случай нападения в доме находилась уйма охранников, так что ей здесь оставаться ни к чему. Он хотел ее запереть, чтобы защитить, сокрыть от опасности.

Шерра почувствовала, как от осознания истины заболело в груди. Кейн хотел к ней прикасаться, и не только во время секса, но и потому что просто нуждался в прикосновении. А она отказывала ему в каждом желании, отказывая этим и самой себе.

Почему? Почему она была настолько упряма, и так чертовски глупо сопротивлялась чувству, в котором он нуждался? Ведь этого жаждала и ее собственная душа.

Дыхание застревало в груди, а понимание иссушало душу. Если она позволит себе уступить, то как переживет, если снова его потеряет? Что с ней будет, если Кейна убьют, или он от нее устанет? Как она это переживет? Это и было истинным барьером между нею и Кейном. И это не надуманные страхи, все это она уже испытала в прошлом. Сейчас они оба на пике горячки спаривания, и Шерра знала, что физический дискомфорт Кейна был еще сильнее, чем ее собственный. Это проскальзывало в напряжении, сковавшем его плечи, следах бессонной ночи на лице. Он себя убивал. Она его убивала.

Шерра наклонила голову, дрожа от холодного ветра с балкона, но понимая, что холод, поселившийся внутри, не имел никакого отношения к погоде.

Она разрушала их обоих, и Кейн незаслуженно страдал вместе с ней. Он достоин большего, чем женщина, сны которой часто перемежались кошмарами, а сердце было измучено прошлым, в котором ни один из них не виноват.

И все же, она так и продолжала его винить. Борясь со слезами, Шерра прерывисто вздохнула, боль от осознания истины сжала ее грудь. Она все еще продолжала его обвинять, не только за то, что он ее оставил или из-за смерти ребенка, но и потому что была неспособна самостоятельно справиться с истязающей ее болью.

Неожиданно для себя Шерра разрыдалась. Боль, которая истязала ее душу, заполнила сердце, разрывающееся из-за обещаний, которые она себе надавала за эти годы. Все, что она помнила, все, что она чувствовала, было потребностью. Но не сексуальной потребностью, эмоциональной. Отчаяние, которое она испытывала по ночам, тоскуя и страдая без его объятий, скучая по теплу его тела, ощущениям его пальцев, поглаживающих кожу ее щеки…

Однажды он это уже делал. Шерра почти не осознала, что плачет, воспоминания накатили на нее волной. В самый первый раз, перед тем как взять ее, он прикасался к ней подобным образом, перед теми проклятыми скрытыми камерами, о которых он, должно быть, знал, даже если сама она о них не догадывалась.

Кончики его пальцев мягко ласкали ее щеку, когда он посмотрел ей в глаза.

«Когда нет выбора, мы принимаем правила игры. – Его голос был настолько мягким, настолько тихим, что лишь она могла его услышать. – И любим, несмотря ни на что. Я люблю тебя, Шеррa…»

Она обхватила себя руками, душа рыдания, переполнившие ее душу, рыдания, которые вырывались наружу резкими всхлипами и слезами, лившимися по щекам. Шерра помнила, что не вздрогнула тогда от его прикосновения. Та ласка нашла отклик в ее душе еще раньше, чем он заговорил. И теперь она отказала им обоим в связи, которая, она это знала, могла быть восстановлена единственным способом.

Ей нужно было принять не только физиологию, но и чувства.

То, что она продолжала его отталкивать, не принесет ничего кроме боли. Она может продолжать его отвергать, пока ад не замерзнет, но если с ним что-то произойдет, то она умрет, в любом случае. Возможно, не физически, но умрет внутри, впадет в то безжизненное состояние, в котором пребывала долгие годы, пока не увидела его снова.

Яростно смахнув с лица слезы, Шерра отчаянно вздохнула. Кейн сдавался, и если Meринас права, то это было потому, что он терял надежду, как она потеряла ее за многие годы до этого. Они слишком долго находились врозь. Прошло столько времени, что она уже забыла причину, из-за которой так глубоко страдала ее душа. Она страдала, потому что Кейна с ней не было. Потому что он не держал ее в объятиях, не прикасался к ней, заполняя не только ее тело, но и сердце.

Но сейчас-то он здесь. Ей выпал шанс, о котором она мечтала самыми темными ночами, когда не желала признавать, почему просыпается от собственного крика. Это было шансом, о котором она молилась в те темные дни после смерти ребенка, когда собственная жизнь перестала иметь для нее значение.