Текст книги "Мужчина внутри (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 24
Табер горел лихорадкой похоти, так ярко, так сильно, словно каждая клетка в его теле готова была вот-вот взорваться. Его пальцы дрожали, как у подростка. Он расстегнул маленькие жемчужные пуговички на платье Рони и распахнул его, обнажив полную тяжелую и такую прекрасную грудь. Табер не знал, за что сначала приняться. Захватить губами торчащий сосок, вонзиться в горячую вагину и трахать ее, пока они оба не умрут от наслаждения… или облизать припухшую киску, пробуя на вкус ее соки.
Он облизал губы, глядя на нее, член заныл от желания погрузиться внутрь тугой киски. Его рот наполнился слюной.
– Поиграй с клитором. – Табер развел бедра Рони, глядя на нее с желанием, которое отчаянно требовало выхода.
Она захныкала. Низкий, отчаянный звук, от которого его член дернулся в ответ.
– Поиграй с ним, детка, – сказал он мягко, наблюдая, как ее дрожащие пальцы скользят вниз по мягкой округлости живота. – Вот так, да. Почувствуй, какая ты влажная и горячая.
Это была самая захватывающая вещь, которую он когда-либо видел в своей жизни. Ее пальцы, тонкие и изящные, опустились на мягкие завитки, окружающие набухший бутон клитора, раздвигая припухшие половые губы, касаясь самой чувствительной точки.
– О да, милая, – он поддерживал ее, задыхаясь от волнения. – Давай же, двигай пальцами, Рони. Я хочу видеть, как ты трахаешь себя. Как ты трахаешь своими пальчиками эту красивую киску.
Она всхлипнула, краснея, взгляд затуманился от похоти, бедра задрожали в его руках.
– О, вот так, хорошая девочка.
Руки Табера крепко сжали ее бедра. Он смотрел, как пальцы Рони скользят вниз в узкую щель, как раздвигают плоть, впервые оказавшись в искушающей глубине киски.
– Почувствуй, какая она горячая, – он едва мог говорить от желания. – Я собираюсь трахать ее так сильно и так долго, что ты никогда не сможешь это забыть.
Рука Рони дернулась, из ее груди вырвался стон, пальцы скользили в горячей влажной киске.
Его член отозвался на этот стон мучительной пульсацией. Рони уперлась разведенными ногами в край стола, и Табер, раздвинув ее половые губы одной рукой, другой рукой взялся за член, приготовившись скользнуть в сладкую глубину.
– Я сейчас умру! – Ее крик был смесью страха, похоти и отчаяния.
Ее пальцы снова погрузились в вагину. Показались обратно. Бедра Рони дернулись вверх в ответ на это движение.
– Да, детка, – простонал Табер. – Чувствуешь, какие скользкие твои пальцы, чувствуешь свои соки? Я хочу попробовать их на вкус, я хочу сосать твои пальцы, пока буду трахать тебя.
И Рони кончила.
Ее клитор разбух, запульсировал и заблестел от новой порции смазки. Ее плоть сжалась, тело задергалось, с губ сорвались отчаянные всхлипы. Табер не смог больше ждать.
Он схватил ее за запястье, потянул к себе и с болезненным возгласом наслаждения засунул скользкие пальцы Рони в рот. Головка члена уперлась в ее вход, Табер поймал взгляд Рони, и облизал ее пальцы, одновременно вонзаясь глубоко в ее киску.
– О черт. – Его спина изогнулась. Мышцы влагалища Рони крепко обхватили его член. – Как сладко, Рони! – простонал Табер, обсасывая ее пальцы. – Моя хорошая девочка. О да, детка, хорошо. Ты такая тугая.
Ее стоны теперь не прекращались. Рони шептала его имя, просила трахнуть ее – еще глубже, еще сильнее. Но он пока держался, пока не двигался, позволяя себе насладиться ощущением ее киски, сжавшей в своих горячих и сладких глубинах его член.
– Так хорошо.
Табер облизал с ее пальцев последнюю каплю сладкого нектара, потом прижал ее ладонь к столу и задержал там, молчаливо прося не двигаться.
Рони уставилась на него, ее глаза расширились, она облизала губы, задыхаясь в жаре возбуждения, наполнившем воздух вокруг них.
Его взгляд опустился вниз к ее бедрам, первобытный рокот хищника вырвался из его груди.
– Моя киска. – Он вышел из нее, легко скользнув наружу. Бедра и половые губы Рони блестели от соков. – Моя красивая, горячая киска.
Табер с трудом удерживался от того, чтобы грубо вонзиться в ее вагину, боролся с оргазмом, чтобы еще мгновение наслаждаться ощущением ее тугой киски, почти болезненно сомкнувшейся на его члене.
Яйца болели, пульсировали, готовясь вот-вот излить горячую сперму в нежные глубины. Его тело просто полыхало от жара. Ощущения разрядом молнии прошлись по его спине. Табер вышел из Рони и медленно вошел в нее, рыча от наслаждения, чувствуя, как она снова туго его обхватывает, как сочится сладким нектаром.
– Да, детка, так хорошо. – Она снова сжалась вокруг него, когда член скользнул внутрь и медленно вышел наружу. – Вот так, моя сладкая, вот так. Боже, как же я люблю трахать тебя, Рони.
Он больше не мог сдерживаться. Каждая клетка в его теле трепетала. Ее киска пылала огнем вокруг его плоти, ее мольбы разжигали пламя в его разуме.
Табер задвигался все быстрее, теряя способность мыслить трезво, думая только о том, как глубоко он в нее вонзается, как нежно и сладко у нее внутри, как сжимается вокруг него ее киска. Он готов был кончить. Шишка на головке члена стала набухать, готовясь взорваться горячей волной семени.
– Детка.
Табер двигался внутри жестко и глубоко, влажные звуки их секса наполняли воздух. Ему хотелось вонзиться в нее еще глубже, еще сильнее, хотелось, чтобы ее киска снова и снова сжимала его. Сильнее. Еще сильнее.
– Черт, да. Да.
Табер сжал руками бедра Рони, и она взорвалась в оргазме, сжимаясь и пульсируя под ним, заставляя его застонать от наслаждения.
Табер не мог больше сдерживаться. Он запрокинул голову, пот стекал с его волос, разум затуманился. Он замер, чувствуя, как надулась шишка на головке члена, запирая его внутри, не позволяя ему двинуться с места, пока горячие струи семени выбрасывались в плодородные глубины ее тела.
Наслаждение заставило его тело задрожать, забиться в конвульсиях, и Табер зарычал, снова и снова. Животное внутри праздновало победу. Мужчина наслаждался тем, что только что произошло.
Его. Его женщина. Его киска. Все его.
Глава 25
– Табер, у нас движение за пределами дома. Я посылаю Дон и Шерру, чтобы защитить Меринас и Рони в их комнатах, но ты мне нужен здесь.
Звонок раздался после полуночи, всего через несколько часов после того, как Табера и Рони наконец сморил усталый сон.
После безумного оргазма в офисе он принес ее обратно в комнату. Они просто поспят, уверял он себя. Но весь остаток дня они провели в спальне, выходя только, чтобы поесть.
Сонливость покинула его мозг при резких звуках голоса Кейна.
– Я уже иду, – сказал Табер тихо, сползая с кровати. – Они близко?
– Слишком близко. Мои люди обеспечивают безопасности за пределами дома. Вы и Кэллан заботитесь о безопасности внутри. У нас куча дыр, которые мы не успели залатать. Я буду держать тебя в курсе.
– Блядь, – выругался Табер, поднимая с пола джинсы и бросаясь за оружием к стенному шкафу в ванной.
Рони следовала за ним.
– Это превращается в дурную привычку, – бормотала она, натягивая спортивные штаны и свободную футболку, поданную Табером. Меринас скоро останется без одежды, если Рони не позаботится о том, чтобы купить свою.
– Оставайся в комнате. Дон будет здесь через минуту, она побудет с тобой, – мягко приказал ей Табер. – Держи шторы закрытыми и не подходи к балконной двери. Здесь ты будешь в безопасности. По дому пока даже не вздумай перемещаться. Дон знает, что делать, детка. Просто крикни, если я понадоблюсь.
Табер вернул ей отнятый накануне пистолет и добавил пару обойм, прежде чем снять со стены автомат.
– Я сначала стреляю, а потом кричу. Помнишь? – Рони натянула кроссовки и быстро зашнуровала их, прежде чем последовать за ним в комнату.
Табер двигался осторожно, его тело напряглось, готовое к действию. Рони не говорила. Она молча дошла следом за ним до двери в гостиную, где он остановился и пристально посмотрел на нее.
– Здесь ты будешь в безопасности. – Табер повернулся, его губы прижались к ее губам в быстром жестком поцелуе, прежде чем он переступил порог. – Запри за мной дверь и никого не впускай, Рони. Никого, кроме меня. Ты поняла?
Она пристально посмотрела на него.
– Я понимаю. Никого, кроме тебя.
– Хорошая девочка. – Его голос был таким сексуальным. Она нахмурилась, недовольная своей реакцией. – Закрой дверь сейчас же.
Табер медленно открыл дверь, двигаясь с медленной ленивой грацией человека, всю жизнь проводящего в опасности. Он так привык к ощущению угрозы, что двигался с осторожностью уже неосознанно, независимо от того, где был или что делал.
Он вышел за дверь, придержав ее открытой, чтобы внутрь смогла проскользнуть маленькая безмолвная фигурка сестры. Взглянув на Рони в последний раз, Табер закрыл панель. Рони тут же заперлась на замок, затем задвинула стальной засов. Породы запирали свои спальни крепче, чем иные люди запирали свои дома. Рони прислонилась головой к толстым деревянным панелям, пытаясь сдержать слезы.
Она не слышала никого и ничего по ту сторону двери. Рони знала, что тяжелое ковролиновое покрытие может приглушать звуки, но помнила и о том, что в доме для безопасности постоянно остается несколько мужчин. Породы не спускали глаз с жены своего лидера, матери первого ребенка в прайде. Все предосторожности были направлены на то, чтобы отвести опасность от Меринас и от Рони.
– С ним все будет нормально.
Раздавшийся позади Рони голос Дон Дэниелс был мягким, спокойным – похожим на мурлыкание.
Рони сделала глубокий вдох, отталкиваясь от двери, и повернулась лицом к другой женщине. Табер сказал ей, что Дон была существом из Кошачьих пород, Породой Кугуар, и человеческое ДНК в ней было смешано с ДНК этих красивых грациозных горных кошек. Рони она чем-то напомнила котенка.
Дон была стройной, почти хрупкой. На несколько дюймов ниже, чем Рони, и, несмотря на то, что она была как минимум на несколько лет старше, выглядела Дон как подросток. Совсем юный подросток, если не обращать внимания на перекинутую через плечо автоматическую винтовку, которую Дон носила так, словно родилась с ней, и не заглядывать в ее настороженные глаза.
Дон мялась в нерешительности, пока Рони рассматривала ее в пробивающемся из другой комнаты тусклом свете. Длиной до плеч густые, рыжевато-каштановые волосы обрамляли сердцевидное личико девушки непослушными локонами
– Спасибо, что осталась со мной, – негромко сказала Рони.
Усевшись на диван, она попыталась унять нервную дрожь в руках. Положила пистолет на подушку рядом с собой и свернулась в углу, наблюдая за Дон.
Та последовала ее примеру, но уселась на стул напротив, уперев винтовку в колено и глядя на Рони с застенчивым любопытством.
– Табер – один из наших лучших бойцов, – сказала она мягким мелодичным голосом. – Он никому не позволит пробраться сюда. И если кто-то прорвется, я разберусь с ним
В последних словах слышался металл. В комнате царил полумрак, но Рони все-таки увидела вспышку гнева в глазах девушки.
У Рони не было возможности поговорить с Дон или кем-то еще из семьи. Даже в Сэнди Хук никто не мог бы сказать, что знает Дон. Ее редко можно было там увидеть, да и тогда она почти ни с кем не общалась. Было что-то очень мягкое, почти душераздирающее в чертах ее лица. Как будто она несла на себе неизгладимый след пережитого кошмара.
– Поместье очень красивое, – сказала, Рони, наконец, когда молчание затянулось. Ей было необходимо сосредоточиться на чем-то другом, отвлечься от мысли об опасности, грозящей Таберу. – Как вы его нашли?
Насмешливая улыбка скривила полные губы Дон.
– Поместье нам отдали, собственно, в придачу к некоторой сумме денег – чтобы мы помогли Породам, разбежавшимся по свету. Некоторые члены Совета одновременно являются высокопоставленными чиновниками в правительстве. – Ее голос сочился иронией.
– Сколько вас всего? – спросила Рони с любопытством.
– Около сотни созданий из Кошачьей Породы на нашей стороне, они работают в Вашингтоне, чтобы обеспечить нам место в обществе. Многие пришли к нам в этом месяце... – ее голос затих, как будто мысль об этом вызвала боль в ее душе.
– Я сожалею. – Рони не знала, что сказать.
Легкая улыбка появилась на губах Дон, смягчая выражение ее лица.
– Не извиняйся, Рони. Мы живы – разве это не самое важное?
Было очевидно, что Дон часто задавала себе этот вопрос.
А что случилось с самой Дон? Рони не могла проникнуть в суть ауры печали, которая окружала девушку. Она видела, как менялись в ее присутствии мужчины. Грубый, бескомпромиссный мужлан вдруг успокаивался и начинал улыбаться. Мужчины, говорившие гадости не менее красивым женщинам, вдруг опускали глаза, стыдясь своих поступков.
Она не была красива красотой, которая вызывает аварии на дорогах. Она была стройная, нежная, с густыми шелковистыми волосами и большими карими глазами, которые всегда казались немного испуганными. И возможно, так и было, подумала Рони. Ее глаза рассказывали историю, которую сама Дон не решилась бы рассказать.
– Все на меня так смотрят.
Дон покачала головой в явном смущении.
Рони глубоко вздохнула.
– Мне очень жаль. Ты выглядишь... так грустно. Я никогда не понимала, почему.
– И сейчас не понимаешь? – В ее голосе не было злости, просто признание очевидного.
– Наверное, нет. – Рони медленно покачала головой. – Дело, как мне кажется, не только в том, что Породы стали известны обществу. Сколько тебе было, когда Кэллан вывел вас из лаборатории?
Рони попала в точку. Глаза Дон вспыхнули. Кошмар, воспоминания, ужас.
– Мне было пятнадцать. Шерре – восемнадцать. Это было более десяти лет назад. Кажется, только вчера. – Девушка покачала головой и устало улыбнулась. – Они заставили нас рассказать о лаборатории в ходе слушаний в Сенате, заставили выступать на закрытых судебных процессах против некоторых членов Совета. Шерра плакала. – Ее голос затих. – Как и в лаборатории, прежде чем Кэллан спас нас. Она не плакала с тех пор, как мы сбежали. Кэллан тогда увел ее с трибуны свидетеля и из зала суда. Прошла неделя, прежде чем Шерра перестала просыпаться от собственного крика.
– А что насчет тебя? – спросила Рони осторожно.
Дон отрицательно покачала головой и потупилась, прежде чем снова мягко улыбнуться.
– Я просто не сплю, Рони. Не могу заснуть надолго, не могу расслабиться. Какой смысл, если монстры приходят снова и снова?
Она вздрогнула и вскочила на ноги, наклоняя голову, глаза ее внезапно прищурились, а винтовка, как по волшебству, оказалась в ее руках.
– Что?..
– Тссс, – тихо прошипела Дон. – Слушай.
Рони услышала. Царап-царап по балконной двери. Ее глаза расширились в ужасе, она схватила пистолет и, двигаясь вдоль стены, направилась в сторону стеклянных дверей.
Дон следовала за ней как тень. Она сдернула с воротника проводок коммуникатора, вставила наушник в ухо и прислушалась. Снова раздался царапающий звук, а потом дверь аккуратно попытались открыть.
– Альфа один. У нас гость. – Голос Дон был таким тихим, что Рони едва услышала ее слова.
Друг за другом женщины прокрались в спальню.
Держа свое оружие у плеча, Рони тихо прошлась по комнате. Сдерживая дыхание, она пыталась обрести контроль над страхом.
Она дошла до двери спальни и остановилась. Медленное скольжение балконной двери заставило ее взгляд в тревоге метнуться к Дон.
– Черт. Иди сюда! – Голос Дон был не громче, чем тот, которым она говорила по коммуникатору. Она махнула Рони рукой, и они быстро направились к двери спальни. – Мы уходим. Мы уходим.
Она отперла замки и открыла дверь, быстро проверив все снаружи, прежде чем выпустить их обеих в коридор.
Рони быстро скользнула следом, палец ласкал курок пистолета. Она то и дело оглядывалась, держа оружие наготове, сердце ее колотилось. В коридоре было темно, тихо.
– Мы направляемся в комнату Меринас, Табер. Поднимайся сюда. Они у нас на хвосте.
Дон открыла еще одну дверь, и они скользнули внутрь, как вдруг из открытой двери комнаты Рони и Табера послышались проклятья.
Дон бесшумно закрыла дверь и обернулась. Меринас и Шерра ждали, обе вооружены, обе – не отрывая взгляда от темноты за балконной дверью.
Но номер Меринас и Кэллана не был люксом. Это была одна большая спальня, полностью открытая, за исключением смежной ванной комнаты.
– Они движутся к нам, – прошептала Шерра в ее собственный микрофон. Она и Меринас переместились в центр комнаты. – Они знают расположение комнат, мы тут в ловушке. Черт побери, Кейн, помоги нам.
– Табер и Кэллан уже идут, – сказала Дон, когда они все переместились в единственное возможное убежище.
Ванная была такой же большой, как в номере Табера, и тут все-таки можно было кое-как спрятаться от пуль. Рони инстинктивно встала перед Меринас. Дон и Шерра заслонили их собой, защищая их от любого, кто попытается пройти через дверной проем. Приоритеты, подумала Рони грустно.
Шерра и Дон считали себя обязанными любой ценой спасти жизни женщин своих братьев, с которыми сражались бок о бок на протяжении стольких лет. Как и Рони считала себя обязанной любой ценой спасти беременную Меринас.
И все же они были просто пешками в этой игре, потому что кто-то знал слабые места Породы и нашел способ нанести удар.
Глава 26
Табер обещал Рони, что она будет в безопасности. Попросил запереть дверь. Не покидать комнату. Обещал, что никто не доберется до нее.
Едкий вкус поражения наполнил его рот. Как же он ошибался.
По низким ступенькам крыльца Табер, пригнувшись, вошел в заднюю часть дома. Держа винтовку наготове, он быстро оглядел кухню и отошел в сторону, чтобы полдюжины идущих за ним мужчин тоже смогли войти. Кровь бурлила от желания сразу же рвануть наверх и показать этим ублюдкам самый короткий путь в преисподнюю, но он знал, что тогда риск для Рони только возрастет.
Парни Кейна направились к балконам, чтобы поймать ублюдков в ловушку. Табер и его люди будут двигаться вверх по лестнице, чтобы перекрыть путь вниз. Хотя ярость пылала внутри, Табер пытался сохранить контроль и спокойствие, понимая, что давать волю чувствам нельзя.
– У нас тут гости. – Голос Дон был низким, твердым и спокойным, но Табер ощущал ужас, пропитывающий каждое слово. – Мы в опасности, Табер.
Все в отряде услышали ее слова. Тихие, как ночь, смертельно опасные, как животные, чье ДНК бурлило у них в крови, мужчины поднялись вверх по лестнице. Первую четверку они застали у входа в комнату Кэллана. Наемники, пытающиеся открыть дверь, так и не поняли, что их убило.
Табер обхватил рукой шею одного из мужчин и сделал резкое смертоносное движение, отозвавшееся тихим хрустом. Остальные погибли таким же образом, и, отпихнув тела в сторону, Табер медленно открыл дверь.
Он пригнулся, с трудом сдерживая рвущийся наружу вопль триумфа, когда обнаружил в центре комнаты еще одну группу потенциальных убийц, окруживших женщин. Глаза наемников расширились в удивлении, они тут же развернулись и попытались скрыться. В это же время парни Кейна вошли в комнату через балконные двери.
– О, смотри, Кэллан, они хотят поиграть, – протянул Табер, когда один из убийц попытался поднять свое оружие. Он выстрелом выбил его у мужчины из рук, прежде чем тот смог нажать на курок.
– Держи женщин там, Шерра. – Голос Кэллана голос был холодным, смертельно опасным. Он шагнул в комнату и улыбнулся ледяной улыбкой смерти. Табер редко видел такое выражение на его лице. – Здравствуйте, господа. Если бы вы постучались, прежде чем войти, мы могли бы поговорить вежливо, – сказал он мягко. – Но пока ваши манеры оставляют желать лучшего.
По знаку лидера Табер опустил оружие.
– Скажи мне, Табер, что нам делать с такими гостями? Принять с почестями, или устроить поздний перекус?
Табер зарычал, оскалив зубы. Его взгляд совершенно точно сказал остальным, чего он хочет.
– Я пропустил ужин, – отчеканил он. – Как насчет перекусить?
Четверо мужчин подскочили от неожиданности, когда все двенадцать самцов Кошачьей Породы отозвались голодным рыком.
– Подождите, – нервно заговорил один из наемников, поднимая руки. Он аккуратно наклонился и положил на пол свое оружие. – Мы не вредили, не делали ничего плохого...
– Не вредили, не делали плохого? – спросил Кэллан мягко, глядя на пистолет на полу, а потом поднял голову, чтобы посмотреть на наемника со сдерживаемой яростью. – Неверно. Вы вломились в мой дом, пытались навредить моей женщине, и ты думаешь, что просто уйдешь отсюда?
– Мы просто делаем свою работу. – Один из наемников покачал головой. – Ну, Лайон, ты же всегда нас отпускал.
Табер узнал голос. Это был один из наемников, которых они разогнали по домам после ленивой, веселой охоты, устроенной Кэлланом.
– Правила изменились, Брайтон, – огрызнулся Кэллан. – Вы больше не уйдете.
– Кэллан, сначала мы их допросим. – Кейн вошел в комнату, с опаской глядя на остальных. – Ты знаешь правило.
– Я знаю, что они уже мертвы. – Воздух застыл от этих слов. В голосе Кэллана не было ни жалости, ни сочувствия. – Мы отправим их обратно владельцам по частям. Нашего разведчика в прошлом месяце прислали нам в таком виде, ведь так?
Челюсти Табера сжались при воспоминании о том, что случилось.
Четверо наемников нервно озирались по сторонам.
– Давайте, – подзадорил Кэллан. – Покажите мне, из чего вы сделаны. Лично я чую запах трусости.
– Кэллан... – предостерег его Табер. – Спокойно, парень. Думай о Меринас и младенце. Ей придется жить дальше без тебя. Сейчас не время для ошибок.
Ценой ошибки была бы мгновенная смерть.
– Кейн, вытащи эти куски дерьма отсюда. Запри их с тем ублюдком, пока все не закончится. Мы отправим их потом. Может быть, сначала порезав на куски.
Его угроза подтолкнула злоумышленников к действию. Вспышка яркого света пронзила тьму, ослепляя, когда наемники попытались вырваться на свободу. Оружие отлетело в сторону, но самцы Пород воспользовались инстинктами, данными природой. Они не могли видеть, но могли чувствовать запах, слышать и пробовать на вкус окружающее их зло.
Нож Табера вылетел из ножен, едва он добрался до первого человека. Оружие разрезало плоть, разрубив яремную вену. Кровь брызнула в стороны, он отбросил тело врага в сторону и повернулся к другому. Слепящий свет угас, и Табер столкнулся лицом к лицу с ужасом на лице Рони.
Гнев и скорбь наполнили его, ведь он знал, как выглядит. Кэллан был наглядным примером того, чем заканчиваются подобные вспышки ярости. Его клыки были обнажены, кровь покрывала нижнюю часть лица, груди.
Кровь другого человека.
Животное радовалось этому запаху; ощущению победы, осознанию того, что враг повержен. Но человек внутри закричал от ярости, протестуя против судьбы, жестокости, против того, чтобы его пара видела этот ужас. Мучительный рев, эхом пронесшийся через дом, был полон гнева, боли и протеста против жизни, о которой никто не просил. Протеста против того ужаса, что Табер увидел в глазах Рони.
Глава 27
Рони никогда не видела и не слышала ничего подобного этому реву. Она в шоке смотрела на Табера – его голова откинулась назад, грудь раздулась, и первобытные звуки ярости и муки вырывались из его горла.
Все замерли. Наемники лежали замертво, пощады не было никому. Рони и не ожидала другого. Но еще она не ожидала увидеть горькую муку в глазах Табера, сбросившего с себя очередного нападавшего. Кровь была повсюду, на шее, щеках, пропитала черную ткань рубашки.
Господи Боже, как помочь ему, как облегчить его боль? Она хотела подбежать к нему, оттереть кровь с его лица и шепотом сказать, как рада, что он остался в живых, но ноги словно приросли к полу. Рони заплакала, понимая, что мука эта – из-за нее, из-за того, что она увидела Табера таким.
Яростный рев Табера эхом отдался по комнате. Он опустил голову, его зеленые глаза блестели так ярко, что это привело ее в ужас. В два счета преодолев разделяющее их расстояние, Табер схватил ее за запястье и потащил за собой, к двери.
–Табер... – протест Кэллана был заглушен рычанием, таким угрожающим, таким требовательным, что тот не решился сказать что-либо еще.
– Черт, Кэллан, останови его. – Голос Меринас был наполнен страхом.
Но никто не решился остановить Табера. Никто не смог бы остановить его сейчас, даже если бы захотел. Насилие и похоть закружили его в водовороте безумия, животное взяло верх над человеком.
Рони даже не пыталась остановить его. Она шла за ним, почти бежала, а сердце гремело в груди, пронзая дрожью ее тело.
Табер схватил одного из наемников в тот момент, когда тот уже готовился нажать на курок пистолета-пулемета, который держал в руках. Этот выстрел мог бы убить их всех. Рони на всю жизнь запомнила, как нож скользнул сквозь человеческую плоть, запомнила ненависть и удивление на лице наемника.
Табер потянул ее в спальню и, захлопнув за собой дверь, повернулся к ней. Рони не успела ахнуть, как он уже разорвал ее рубашку, обнажив грудь с отвердевшими сосками и одновременно расстегивая джинсы.
– Табер... – она не знала, что сказать, что сделать.
– Моя. – Он оскалил зубы, стаскивая джинсы и обнажая тяжелую эрекцию.
Рони всхлипнула, когда Табер потянулся к ней и одним движением разорвал ткань спортивных штанов. Усадив ее на мягкий подлокотник дивана, он задрал ей ногу и тяжело и глубоко толкнулся в чувствительную глубину ее киски.
Рони выгнулась в его руках, сдавленный крик вырвался из ее горла. Наслаждение опалило ее тело, но сердце сжала боль. Они встретились глазами, и во взгляде Табера она увидела горькую ярость и тоску. Кровь обагряла его лицо, шею. Глаза блестели от раскаяния и от похоти.
– Рони... – Голос Табера сорвался, он неподвижно замер внутри нее. К нему словно снова понемногу стал возвращаться разум. – Рони...
Она накрыла его губы своими дрожащими пальцами.
– Почувствуй, какая я мокрая для тебя, – прошептала она с грустной улыбкой. – Как же я люблю ощущать тебя внутри, как же мне нравится, что я нужна тебе, неважно, как и когда…
Слезы наполнили ее глаза. Табер не отводил от нее взгляда. Животная ярость постепенно исчезла, оставив вместо всепоглощающей грусти.
– Он наверняка убил бы меня и Меринас, – прошептала она, когда он снова двинул бедрами, требовательным движением вонзаясь в нежные глубины ее киски. – Я люблю тебя, Табер. Люблю всего тебя, – застонала она. – Я люблю тебя...
Он застонал. Низкий, тяжелый звук был полон раскаяния и одновременно благодарности. Табер прижал к себе Рони, его руки обхватили ее ягодицы, его член двигался внутри ее. Он целовал ее шею и плечи и долгими медленными толчками двигался в ней, разжигая внутренний жар.
Бедра горели, спина напряженно выгнулась, но он не позволил себе снова отдаться животной страсти, не позволил животному снова взять верх.
–Моя, – прошептал он снова. – Моя женщина. Моя любовь.
Толчки стали резче, дыхание жестким и тяжелым, Табер ритмичными движениями загонял себя так глубоко, как только мог. Рони стиснула его плечи и обхватила ногами бедра, пытаясь удержаться на краю сознания, когда разрядка нахлынула на нее волной.
Спустя несколько секунд она почувствовала, как раздулась внутри нее головка его члена, а потом Табер застонал, зарычал, тяжело и мучительно, и горячие потоки спермы хлынули в узкие глубины ее чрева.
– Прости, – прошептал он, уткнувшись в ее шею. Лицо Табера было мокрым – от пота или от слез, она не знала. – Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть, что я такое.
– Нет, Табер. – Ее руки погладили его волосы, его плечи. – Никогда не жалей об этом. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Всего тебя.
***
Это было просто невозможно. Табер стоял под горячими струями воды, закрыв глаза. Разум медленно прояснялся после приступа ярости, накрывшего его при виде ублюдка, направившего оружие в сторону женщин. Рони помогала ему мыться, нежные руки скользили по его телу. Она смыла кровь с его волос, умыла его и затем принялась тереть мыльной губкой напряженное тело.
Горячий пар и запах мыла наполняли душевую кабину. Звуки текущей воды и нежное бормотание Рони успокаивали. С каждым движением губки, с каждым касанием воды Табер чувствовал, как уходит его гнев. На смену ему пришла невероятная усталость. Он хотел свернуться калачиком рядом с Рони и просто уснуть. Но оставалось еще так много дел.
– Все готово, – нежно прошептала она, поцеловав его плечо.
Ее руки пробежались по его влажной коже, и непроизвольное мурлыканье вырвалось из его груди.
Он дернулся от этого звука.
– Ш-ш-ш. – Рони прильнула к его груди, целуя его, касаясь его своим нежным телом.
– Ты знаешь, как сильно я люблю этот звук? И как я радуюсь, зная, что это я доставляю тебе удовольствие? Утешаю тебя?
Его глаза закрылись от удовольствия. О Табере никто никогда не заботился. Никогда. И вот рядом она, такая маленькая и нежная, голос шепчет ему о любви, а руки помогают унять почти тридцатилетнюю боль.
– Они не могут забрать тебя, – Табер вдруг застонал, не справившись с эмоциями, разрывающими его на части. Обняв Рони, он прижал ее к себе. – Я не смогу жить без твоих прикосновений, без твоего тепла и страсти, Рони. – В груди стало тесно от нахлынувших чувств. – Я умру, если это случится.
– Мы не позволим им забрать меня, Табер. Мы будем вместе, все будет хорошо.
Она отвела волосы с его лица, когда он открыл глаза, глядя на нее сверху вниз взглядом, в котором читалась боль.
– Я не позволю им. – Он покачал головой. – Мне придется снова убить...
– И я буду рядом с тобой в этот миг. – Она положила пальцы на его губы. – Я всегда буду здесь, Табер. И мы будем вместе противостоять всему миру. Как и сейчас.
Заслужил ли он Рони? Черт, нет, он знал, что нет, но еще он знал, что ни за что не позволит ей уйти от него.
Табер прочистил горло и отодвинулся, недовольно застонав от внезапно возникшей эрекции.
– Мне нужно поговорить с Кэлланом, – он вздохнул. – А потом подумаем о других вещах.
Он снова взглянул на свой упрямый орган.
Рони завернула краны, взяла приготовленные заранее большие полотенца и подошла к нему. Она принялась вытирать Табера, как ребенка. Он в замешательстве наблюдал за ней.
– Ты могла бы стать идеальной матерью, – прошептал он, представляя, как она купает ребенка, ухаживает за ним так же нежно, как за ним.
Мягкий румянец окрасил ее щеки.
– Я люблю детей. – Она встала позади него, мягко промокая остатки воды со спины.
– Ты расстроишься, если забеременеешь? – наконец спросил ее, чувствуя, как сжимается горло. – Мне надо было подумать дважды, прежде чем тебя целовать. Перед тем, как привязать тебя к себе. Я должен был объяснить...
– Это ничего бы не изменило. – Рони обернулась, схватила другое полотенце и вытерлась сама. – Я все равно хотела тебя.
Он замер, не веря своим ушам.
– Ты уверена, Рони?
Она помолчала, потом глубоко вдохнула, позволяя улыбке скользнуть по лицу.
–Табер, поверь, когда я тебя впервые увидела, я обратила внимание далеко не на твой огромный замечательный стояк. Я скучала по тебе все эти месяцы. Я мечтала о тебе до того, как ты меня отметил. Я хотела иметь от тебя детей. Если бы это было не так, ты бы получил по яйцам еще во время первого поцелуя. Теперь доволен?
