Текст книги "Мужчина внутри (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Рони смотрела в окно и все яснее осознавала, что выхода нет.
Это чувство беспомощности грызло ее. Она ненавидела ощущение зависимости от кого-то, особенно в том, что казалось ее жизни.
Глядя в сторону леса, Рони видела, как Джон быстро прочесывает местность вкруг. Он то показывался, то пропадал из виду – расслабленный, но одновременно готовый ко всему.
Он напомнил ей военных, которых она видела по телевизору.
Время шло чертовски быстро. Не было шанса подумать, принять перемены, которые вдруг ворвались в ее жизнь. Не было времени приготовиться к встрече с Табером. Казалось, прошла всего пара минут, а Джон уже вернулся в домик и взялся за телефон. Глядя на нее, набрал номер.
– Я слышу вертолет. Это вы? – спросил он. Взгляд голубых глаз был острым и холодным. – Отлично. Мы в безопасности, и поблизости никого. Она будет ждать тебя у места приземления. – Он отключился и посмотрел на Рони. – Готова идти?
– Нет.
Она засунула руки в карманы джинсов. Ну, давай же, подумала Рони отчаянно, просыпайся. Давай, проснись, пора!
– Очень плохо. – Джон улыбнулся, как будто действительно понимал, почему она так отчаянно боится признать происходящее. – Время выдвигаться.
Глава 5
Все казалось нереальным. Рони стояла на краю маленькой поляны и смотрела, как вертолет опускается и совершает безукоризненное приземление. Сделав ей знак отойти, Джон сорвался с места и побежал к маленькому воздушному суденышку, пока Рони пыталась унять биение своего сердца.
Ей хотелось развернуться и бежать, снова вернуться к своей прошлой жизни – той, которая была у нее до поездки в этот чертов городок. Ведь прошел всего час! Но она понимала, что выхода нет. Как-то отстраненно Рони спросила себя, а куда, собственно, ей бежать.
Разве Табер не снился ей каждую ночь? Разве она не страдала каждую минуту своей жизни с тех пор, как он ушел?
Когда Табер спрыгнул на землю из вертолета, каждая клеточка ее тела ожила.
Между бедер возникла и забилась пульсация желания, стало влажно. Она уже была готова для него. Дыхание замерло, и не в первый раз Рони поймала себя на том, что просто не может сопротивляться его грубой сексуальности.
На Табере были джинсы. Они облегали его узкие бедра, подчеркивая мускулы длинных ног. Широкий темный ремень оттенял белый цвет рубашки и мягкие контуры торса. Широкие плечи. Черные как смоль волосы зачесаны назад, придавая внешности оттенок дикости – и эта дикость отозвалась прямо в ее самой интимной точке. Рони почувствовала, как течет от желания, как горячо стало внизу, как начинает ныть, требуя Табера, ее тело. Она отступила, когда их взгляды встретились. Табер быстро сокращал дистанцию между ними.
Она прочла на его темном загорелом лице отчетливое намерение завладеть ею. И передернулась от внезапной волны страха.
Теперь он казался совсем другим.
Мужчина, которого она знала, был мягким, решительным, страстным, нежным. Она услышала всхлип и поняла, что это ее всхлип. Рони продолжала пятиться, ее ноги дрожали, ее разум сосредоточился на том, что видели глаза. Табером управлял инстинкт. Он не контролировал себя, он больше не был, тем, кого она знала. Он был почти животным. И его испугало ее.
– Табер. – Она остановилась, упершись спиной в большое дерево.
Он остановился в шаге от нее, изумрудно-зеленые глаза блестели напряжением и силой. В этот момент пятнадцать месяцев боли и гнева настигли ее.
Вот он стоит тут, глядя на нее так, словно может присвоить ее каким-то дурацким укусом, а потом просто уничтожить ее жизнь и все, о чем она мечтала.
Кулаки Рони сжались и едва осознав, что делает, она со всей силы ударила его в живот.
Но кулаку явно было больнее, чем Таберу.
– Блин! – завопила она, когда он не шелохнулся. Его тело напряглось, глаза сузились в гневе. – Смотри, что ты сделал с моей жизнью! Спасибо за то, что превратил ее в ничто, Табер!
– Моя! – зарычал он.
Звук эхом отдался в ее теле, в ее душе. Дыхание сорвалось, глаза расширились от этого животного звука.
Прежде чем Рони смогла пошевелиться, Табер схватил ее за руки и прижал их к дереву, игнорируя ее безумные попытки вырваться, ее отрывистую ругань.
Он наклонился, выражение лица было диким, первобытным. Глаза не отрывались от лица Рони, пока его большое тело вжимало ее маленькое в ствол дерева. Рони пыталась вдохнуть, наполнить легкие воздухом, дышать, чтобы отвлечься от возбуждения, пронзившего ее насквозь.
Она ощущала его близость, его дикий голод, острую мужественность и жаркую похоть. Запах Табера ударил в ее рецепторы, заставляя буквально с головой погрузиться в осознание того, что пришел он за ней только потому, что его привели сюда животные инстинкты.
Но не потому, что этого захотел человек внутри.
– Опусти! – закричала она, пытаясь оттолкнуть Табера, разжать его одновременно крепкую и такую бережную хватку.
Она тряслась от страха и накатывающих эмоций, и от желания сделать ему так же больно, как ей было больно сейчас.
Табер наклонился ближе, его плоская грудь прижалась к ее груди, заставляя соски напрячься под тканью бюстгальтера и разорванной блузки. Голова Рони оказалась прижата к дереву, она неосознанно раздвинула ноги, чувствуя, что не может дышать, не может справиться с разрядом молнии, пронзившим ее тело, в котором желание смешалось с гневом.
А потом Табер зарычал. Его рот скривился, обнажая длинные опасные клыки. Звук – предупреждающий и одновременно полный возбуждения – сорвался с его губ, когда Табер наклонился и горячим требовательным ртом накрыл ее рот.
Рони упала бы, если бы он ее не держал. Сильные руки подхватили ее, прижимая ближе, его губы захватили в плен ее губы, язык вторгся в ее рот.
Острое, возбуждающее прикосновение пронзило ее с ног до головы и обдало жаром, тело словно взорвалось от нахлынувшей реакции, а потом покорилось силе страсти.
Пальцы Рони сжались в кулаки. Ногти впились в ладонь, а требовательный язык Табера все терзал ее рот, заставляя стонать. Боже, что за вкус. Темный мед – сладкий и будоражащий. Она готова была отдаться этой страсти, даже зная, что в этой пучине ей просто не выжить.
Их языки сплелись. Она почувствовала маленькие комочки желез по бокам от его языка и застонала от удовольствия, когда под ее ласками эти комочки раскрылись и выпустили наружу сладкий мед, который таили в себе. Ей было нужно больше. Она хотела заполнить себя этой сладостью, открыть себя для всепоглощающего удовольствия.
Его язык требовательно ласкал ее рот. В воздухе повис рык – настоящий кошачий рык, отозвавшийся спазмом в ее лоне.
Рони отдалась этому желанию ласкать, наслаждаться вкусом. Но ей уже было мало.
Она впилась в его рот, упиваясь его сладостью. Его губы мяли и терзали ее губы, его язык снова и снова пронзал ее рот, а она все пила его сладкий нектар и не могла напиться.
Рони поднялась на цыпочки. Табер отпустил ее руки, она больше не сражалась с ним. Пальцы ее пробежались по его бицепсам, впились в ткань одежды, ощущая скрытые под рубашкой мускулы. Он притянул ее еще ближе, прижал к дереву, вклинился телом между ног, надавливая прямо на средоточие ее женственности. Как же хорошо. Она дернула головой, когда внизу все заломило от сладкой боли.
Рони прижалась сильнее, потерлась об его бедро своим ноющим от желания клитором, желая большего, еще большего, чем он давал ей сейчас. Звук мотора вертолета казался далеким, ветер от вращающихся винтов просто ласкал ее ставшее таким чувствительным тело.
– Табер, черт тебя двери! – голос Джона прорвался сквозь сладостный сон, от которого ей так не хотелось просыпаться.
Только не сейчас – сейчас ничего не сможет их разъединить. Она еще хочет пить его нектар, она хочет утолить голод, от которого ноет ее лоно.
– Нет, – отчаянно прошептала она, когда Табер оторвался от ее губ, глядя сверху вниз взглядом, полным желания и гнева.
– Моя, – рыкнул он снова, словно заставляя ее признать это.
Рони покачала головой, ее трясло. Она хотела еще поцелуев, еще этих сладких ощущений.
– Времени нет! – снова закричал Джон. Краем глаза она увидела его размытый силуэт. – Твою мать, посади ее уже в вертолет, пока вас не поймали! Ты хочешь потерять ее навсегда?
Табер не сказал ни слова. Бросив на кричавшего разъяренный взгляд, он подхватил Рони за талию и потащил к поляне, где ждал вертолет.
Рони хотела пойти сама, хотела бежать с ним рядом, хотела протестовать, ругаться – но тело ей не подчинилось. Сознание туманилось, как будто она готова была потерять связь с реальностью. И это тоже ее испугало.
– Прямо, твою мать, вовремя, – сказал незнакомый голос, когда Табер практически забросил Рони в вертолет.
Он вспрыгнул сам и захлопнул за собой дверь, и вертолет тут же поднялся воздух. Мощь машины отозвалась в Рони эхом, вибрация двигателей была почти болезненной для ее ставшего чувствительным тела.
Она посмотрела на Табера, растерянная, напуганная. Он тоже глядел на нее, в его ярких зеленых глазах светилась почти гордость. Это был не тот парень с мягким характером, что спасал ее от неприятностей год за годом. Это не был тот нежный возлюбленный, который несколько месяцев назад оставил ее, обещав возвратиться.
Эту сторону Табера она никогда еще не видела. И это одновременно возбуждало и пугало, заставляя ее плоть и разум бороться друг с другом и чувствами, пронзающими тело.
– Что ты со мной сделал? – прошептала она, чувствуя, как внутри снова начинает болеть, умоляет о поцелуе и прикосновении – его поцелуе и прикосновении. Пожалуйста, еще один раз! – тело кричало и билось в агонии. Прикосновение, вкус…
– Я сделал тебя своей, – проговорил он, медленно, четко. – Ты моя, Рони. Навсегда.
Ее глаза расширились. Паника, смешанная с возбуждением, наполнила ее, зажгла огнем соски, клитор, лоно. Рони вся горела от желания. Она потрясла головой, пытаясь справиться с растерянностью и страхом оттого, что Табер с ней сделал. Едва сдержала стон, когда клитор запульсировал. Этот спазм отдался эхом в ее лоне, прошел вверх по спине и окатил жаром лицо.
Она попыталась заставить себя дышать. Табер смотрел на нее, его ноздри трепетали, глаза темнели с каждой секундой, словно он чувствовал то, что с ней творится. Его щеки залило румянцем, губы покраснели, став еще более сексуальными. Глаза горели от похоти.
Рони нервно облизала пересохшие губы. Она хотела коснуться его, но боялась нарастающего возбуждения – как будто кто-то внутри зажег огонь. Ее кулаки сжались – ведь еще недавно ей казалось, что она почти научилась его контролировать.
Но тогда все было не так плохо, прошептал внутренний голос. Тот голод раздражал, мешал ей. Теперь же внутри словно нарастало что-то большое, и оно грозило накрыть ее с головой.
Рони отвела взгляд, отвернулась и стала отчаянно смотреть в окно. Табер сел рядом с ней, вытянув одну руку на спинку ее сиденья. Пальцы его ласкали ее спину, играя с рассыпавшимися волосами.
Она закрыла глаза и тяжело задышала. Она сможет справиться с искушением, которое заживо ее сжигает. Конечно, сможет. Могла же раньше.
Рони прикусила губу, когда пальцы Табера скользнули вверх, отодвинули край блузки, обнажили отметину на шее. Она могла бы повернуться и посмотреть ему в глаза, но не нашла сил сдвинуться с места.
Рони пискнула. Просто не смогла сдержаться. Его язык коснулся маленькой ранки, его рот накрыл ее, нежно посасывая – и внутри нее все сжалось. Ее вагина потекла, запульсировала – и Рони оказалась почти на грани оргазма, когда его зубы царапнули кожу там, где была метка.
Она сжала пальцы на его предплечьях, когда Табер позволил своим рукам скользнуть по груди, удерживая ее, пока язык терзает плоть. Пока он мучает ее.
– Пожалуйста, – она знала, что он не услышит, но не могла найти в себе сил закричать, когда удовольствие волной прошлось по телу от точки, которую он ласкал своим ртом, до твердых набухших сосков и ниже – к ее мокрой вагине. Она почти взорвалась.
Он оторвался от ее шеи и медленно вернулся на свое место. Но Рони не стало легче. Она сжала зубы, проклиная Табера, проклиная себя, и сгорая от страсти. Она готова была умолять его овладеть ею, умолять его облегчить ее страдания, которые становились только сильнее с каждым мигом, что она провела рядом с ним. И это было плохо. Совсем плохо.
Глава 6
Все сложилось просто замечательно, сказал себе Табер. Полет из Восточного Кентукки обратно домой в Виргинию был быстрым, четким, спасибо за это маленькому военному вертолетику. Этот вертолетик был одним из тех немногих преимуществ, что получали за свои многочисленные беды такие как Табер – сделанные по заказу, ради эксперимента.
Его тело наполняло желание, подпитываемое возбуждением, которое поднималось в Рони. Он чувствовал ее жар, и это почти сводило его с ума. В паху болело так, словно там была открытая рана, член пульсировал и ныл в плену джинсов.
Он смотрел в иллюминатор, отмечая каждый знакомый ориентир, считая каждую минуту до того, как сможет затащить Рони в постель, раздвинуть ей ноги и вонзиться в горячие глубины ее влажного тугого лона.
Он ждал пятнадцать месяцев. Пятнадцать долгих мучительных месяцев. Черная болезненная пустота пожирала его душу день за днем. В этой пустоте было лишь желание, изнуряющее и бесконечное желание обладать одной-единственной женщиной. Табер не мог прикоснуться к кому-то еще, не мог вынести даже запаха другой женщины – так глубоко Рони засела в нем.
По этой, и по многим другим причинам он никогда не поймет, почему она оставила тогда на его столе ту короткую грубую записку. Женщины никогда не поступали с ним так, как поступила она.
И теперь Табер знал, что она его хочет, как и тогда. Так почему же она оттолкнула его? Он сохранил ту записку. Гнев и чувство предательства все еще ранили его при воспоминании о тех словах.
Он отказывался от своих чувств долгих пятнадцать месяцев, сражаясь с похотью, с голодом – ведь он не хотел открывать ей, кто и что он такое без ее на это желания. Он все это время знал, что решение Рони – лучший выход для них. Он не осуждал ее, не хотел заставлять ее делать то, чего хотело его гребаное тело. Но теперь черта-с-два он даст ей уйти.
Его поцелуй стал страховкой. Теперь Рони не уйдет от него. Тот гормон, который попал в ее тело, должен ее подготовить. Возбуждение будет расти и расти до тех пор, пока она окажется не способной сопротивляться его прикосновениям. Да она даже ходить вряд ли сможет, когда он утолит, наконец, свой голод. Он так долго ждал.
– Мы приближаемся, – обернувшись, сказал ему Кэбал.
Вдали уже был виден особняк. Он был воплощением изящества, величия, элегантности. На каждом из трех этажей был балкон, высокие колонны поддерживали крышу и придавали огромному белому зданию живописные очертания. Столетний особняк посреди плантации поддерживался в отличном состоянии. Предыдущие владельцы содержали все просто идеально, сохраняя снаружи исторический вид при современном интерьере.
Его рука сжалась на талии Рони, и он почувствовал, как она замерла. Первобытное чувство страха смешалось в ее аромате с животным сладким желанием. Она боялась, и этот страх только усиливал бурление ее крови. Адреналин бушевал в ее сосудах, разнося гормон по организму.
Вертолет приземлился на посадочную площадку с мягким толчком, двигатели зажужжали ниже, пока Табер отстегивал ремни безопасности – свой и Рони. Он заглянул в ее глаза, заметил скопившееся в теле напряжение, расширившиеся зрачки, румянец на щеках. Ее голубые глаза блестели от желания. Ее тело трепетало от страсти.
– Что ты сделал со мной, Табер? – растерянно спросила она надломившимся голосом, когда Таннер и Кэбал покинули вертолет.
– Идем в дом, я тебе там все объясню.
Он спрыгнул с подножки вертолета и, ухватив Рони за талию, помог ей сойти.
Она вздохнула, когда он прижал ее к груди перед тем, как поставить на землю. Прикосновение тела Рони заставило желание вспыхнуть с новой силой. Слава Богу, им не надо было далеко идти.
Табер сжал ее руку и повел к джипу, который подогнал к площадке Таннер. Ее пальцы трепетали в его руке, но тело трепетало сильнее. Табер почувствовал, как Рони буквально тряхнуло, когда он помог ей усесться в машину. Казалось, она на грани.
Его поцелуй сотворил с ней то самое, о чем рассказал им раньше Кэллан.
Половой гормон, содержавшийся в миндалинах на языке, почти сразу же в момент поцелуя попал в ее организм. Уровень возбуждения возрос, желание ощутить его прикосновение, его вкус возросло, почти лишая разума. Но он все равно хотел ее сильнее.
Все это Табер время ощущал себя беспомощным, пойманным в путы собственного желания и страсти, справиться с которыми ему было не под силу. Никогда раньше животное внутри не получало отпора. И этого не случится снова.
– Дом, в котором мы живем, раньше принадлежал Совету Генетики, – сказал он Рони, пытаясь казаться спокойным, пока Таннер гнал машину по выложенной камнем дороге к особняку. – Теперь это наша база. Мы здесь в безопасности, среди таких же, как и мы. Нас становится все больше. Ты тоже будешь здесь в безопасности, Рони.
– Правда? – ее тон сказал ему, что она не очень в это верит. Плохо. Но он теперь ее не отпустит.
Рони держалась так далеко от Табера, как могла, но в джипе было не так-то много места. Ее тело горело, ее запах был сладок и прян. Он был вдали от нее слишком долго, пытаясь играть в благородство, защищая ее от себя и правды, сокрытой в его крови.
Табер подавил ухмылку, когда наткнулся на ее полный негодования взгляд. Да, видимо, Рони постепенно приходила в себя от дневных происшествий и начинала злиться.
Табер почувствовал, как пронзила его волна возбуждения, но попытался ее проигнорировать. Ее взгляд сверкал гневом и похотью одновременно. Рони пылала, в ее запахе теперь было что-то дикое. В его груди что-то заклокотало, ему захотелось зарычать, рассказывая всем о своем триумфе.
– Я могла бы быть в безопасности и у себя дома, – прошипела она, – если бы не ты.
Голос Рони звенел от эмоций, от желания, пронзающего ее тело.
Она сражалась со своими чувствами, не признаваясь даже себе в том, что отрицая их, делает только хуже. Табер подавил улыбку. Ее гнев только разгонит кровь, и гормон в ней быстрее начнет действовать.
– Я могу сказать то же самое, – веско сказал он ей, пока джип тормозил у входа в особняк.
Большие дубы стояли по бокам от входа, так близко, что приходилось их подрезать. Они росли рядом с домом и защищали его так долго, что не было и речи о том, чтобы их спилить.
Табер помог Рони выбраться из машины. Двойные двери отворились, и Кэллан и Меринас ступили на каменное крыльцо. Взгляд Кэллана был тяжелым, проницательным, он дышал медленно. Табер понял, что и другие из Породы могут чувствовать возбуждение Рони.
Он подвел ее к Меринас и Кэллану, чувствуя, как дрожь волнами прошивает ее тело. Она была напряжена и держалась очень прямо.
Табер встретился с Кэлланом взглядом, и в янтарных глазах своего лидера увидел беспокойство.
– Рони, рад видеть тебя снова, – сказал Кэллан мягко. Он не предложил ей руки, не коснулся ее, когда Рони застыла напротив. – Позволь мне представить тебе свою жену, Меринас. Меринас, это Рони Эндрюс, наш хороший друг из Сэнди Хук.
– Привет, Рони, – переводя взгляд с одного на другого, сказала Меринас с улыбкой. – Жаль, что приходится видеться при таких обстоятельствах.
– Рада познакомиться, – голос Рони был слабым, мягким, когда она накрыла руки Меринас своими руками. – Мне тоже жаль…
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, – покачала та головой, легкая улыбка озарила ее лицо. – Эти парни постоянно устраивают своим женщинам потрясения. Но в конце концов… – Она бросила взгляд на мужа. – Это того стоит.
– Я пока воздержусь от комментариев насчет этого, – Рони тяжело вздохнула. – Если не возражаешь.
Взгляд Меринас наполнился пониманием, когда она посмотрела на Табера. Она более остальных понимала стресс, в котором пребывала сейчас Рони.
– Я все понимаю. Если тебе что-то понадобится, дай нам знать. Нам бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома.
Рони кивнула, пробормотав слова благодарности, но Табер видел, как с ее брови стекла капля пота, как румянец окрасил щеки.
– Пожалуйста, проходите. Табер покажет тебе свою комнату, и ты сможешь отдохнуть перед ужином. Поговорим позже.
Меринас нахмурилась, глядя на Табера. Ее неодобрительный взгляд он встретил прямо.
Они вошли в отделанный мрамором холл. Табер подхватил Рони под руку и повел ее по винтовой лестнице наверх, в правое крыло. Его комнаты находились на втором этаже. Мысли Табера крутились вокруг огромной кровати, которая ждала Рони. На этой кровати он доведет дело до конца. Он сможет сделать ее своей, взяв все то, в чем они оба отказывали себе вот уже пятнадцать одиноких, полных неудовлетворенного желания месяцев.
Она заплатит ему.
Глава 7
Что с ней случилось? Рони лихорадило, она была растеряна и почти опьянена сексуальным желанием. Еще немного – и ее ноги бы подкосились. Идя с Табером по лестнице, она боролась с ужасающей слабостью, и была почти благодарна его поддержке. Его большое горячее тело рядом с ней буквально излучало жар.
Его рука помогала ей удержаться на ногах, но Рони могла думать только о том, как эта рука скользнет вниз, погладит ее кожу, охладит жар, пылающий у нее внутри.
Никогда еще возбуждение не сводило ее с ума. Нет, это было даже не возбуждение. Даже не похоть. Это было потрясение, голод, разрывающий на части, делающий желание почти невыносимым.
– Что ты сделал со мной? – Она попыталась отстраниться, спрятаться от пронзающего тело удовольствия, которое дарили его прикосновения. Но Табер не отпустил. – Это не смешно, Табер, хватит. Я устала от этой молчаливой демонстрации, я поняла, что мужчина тут ты.
Они вошли в просторную гостиную. Стол из вишневого дерева, компьютер, принтер и факс – все это Рони увидела в дальнем конце комнаты. Он протащил ее мимо комнаты отдыха с кучей развлечений, которые непременно впечатлили бы ее, если бы мысли не витали постоянно вокруг пожара, пылающего в вагине.
Открыв дверь, Табер завел ее в спальню. Комната была отделана в темных тонах, мебель из вишневого дерева и плотные занавески, почти не пропускающие солнечного света, придавали интимность, сексуальность.
В дальнем конце комнаты стояла большая кровать с балдахином, матрас казался таким толстым, что на нем вполне можно было прыгать, как на батуте. Темно-коричневого цвета балдахин был откинут, подушки в беспорядке лежали в изголовье.
Рони вздрогнула, представив на кровати себя и Табера: его тело накрывает ее, его руки скользят по ее коже. Она прикусила губу, пытаясь подавить стон, едва не вырвавшийся наружу.
– Отвечай мне, блин! – Рони зло повернулась к Таберу, который в это время закрывал за собой дверь.
Она встретилась с ним глазами… с этими глубокими сверкающими глазами. Глазами хищника. Она видела подтверждение его уникальной ДНК. Высокие скулы, сузившиеся зрачки.
– У тебя лихорадка, – сказал он, медленно расстегивая пуговицы рубашки.
Рони проследила взглядом за его пальцами.
Колени ее подогнулись. Сантиметр за сантиметром он обнажал свою гладкую загорелую кожу. Она покачала головой, не в силах закрыть глаза, чтобы хоть как-то справиться с желанием, которое он так легко в ней пробуждал. Она хотела, чтобы он снял рубашку. Хотела пробежаться пальцами по четким контурам его мышц, почувствовать его жар, дотронуться, попробовать на вкус… Как и делала не раз в своих мечтах.
А потом слова дошли до нее. У нее лихорадка. Сердце Рони забилось от страха. Она уставилась на Табера, дышать стало трудно, даже больно.
– Что ты имеешь в виду? – Она тяжело сглотнула, борясь с шоком.
Табер стянул рубашку с плеч, крепкие натренированные мускулы его груди и рук напряглись, демонстрируя силу.
– Именно то, что сказал. – Его голос был твердым, но во взгляде пылала страсть, расплавленная лава похоти кипела в изумрудной глубине. – У тебя лихорадка, Рони. Твое тело готовится принять то, что хочет от тебя природа.
Он отбросил рубашку прочь и уселся на пуф. Глаза Табера не отрывались от лица Рони, они сверлили ее – и этот взгляд потемнел от желания, когда уперся в ее вздымающуюся грудь.
Боже, она так хотела попробовать его на вкус. Его живот был плоским, твердым. Мышцы напряглись, когда Табер наклонился, чтобы снять обувь.
– Но как? – Она не соображала ничего, тело горело от страсти. – Такого не было. Даже когда ты меня укусил. Почему сейчас?
Он поднялся на ноги, нависая над ней, подошел ближе, не отрывая от нее взгляда.
– Я тогда не целовал тебя, Рони, – сказал он мягко, приблизившись совсем вплотную.
Запах тела Табера ударил в ее ноздри. Он пах как мужчина… горячий, темный, властный… и она затрепетала.
– Что… – Она снова покачала головой, борясь с желанием коснуться его руками, языком. – Причем тут поцелуй? Черт тебя дери, Табер.
Ее кулаки сжались. Рони заставила себя отступить, заставила себя справиться с полыхающим внутри голодом.
– Поцелуй позволил специальному веществу проникнуть из моего тела в твое. – Рони отступала, а Табер ее преследовал. – Гормон выделяется только тогда, когда я касаюсь своей пары. Когда я касаюсь тебя. Это позволило мне тебя пометить, оставить физическое доказательство моего права на обладание тобой. Но укуса не было достаточно, чтобы твое возбуждение достигло пика. Мой поцелуй сделал так, что теперь ты не сможешь отказаться от того, что требует от тебя природа.
Его голос был грубым, глубоким, почти вибрирующим. Рони уперлась спиной в стену, в ее голосе зазвенел страх, зазвучала ярость.
– Боже мой. Так ты знал. – Она почти шептала. Она на самом деле испугалась, на самом деле была в ужасе. – Когда ты меня поцеловал, ты знал, что делаешь со мной. Ты знал, что может случиться.
Его руки уперлись в стену по бокам от нее, выражение лица стало диким, почти животным. Он зарычал, и в звуке этого рычания было предупреждение. Рони отпрянула, ее глаза расширились, внутри все сжалось.
– На этот раз ты мне не откажешь, Рони, – его голос звенел от силы, от решимости. – Теперь ты от меня не уйдешь.
Она могла бы попробовать, сказала она себе. Она могла бы врезать ему по яйцам, она могла бы сбежать, она могла бы… и тут его язык ворвался в ее рот, а губы накрыли ее губы.
И в тот же момент ее тело запело от облегчения, и гнев сменился в нем ошеломляющим удовольствием.
Темный сладкий мед снова заполнил ее. Она ахнула под натиском, обхватила Табера за талию и притянула к себе, впилась ногтями в кожу. Казалось, каждая клеточка тела Рони впитывает его жар. Она застонала. Их языки танцевали свой жаркий танец, а внутренний голос бился в агонии.
Опасность. Искушение.
Беги!
Табер касался ее только губами, только языком, и они были требовательны, как никогда. Сильные зубы чуть прикусили ее губу, и тут же нежное касание его языка смягчило укус. Он требовательно вонзился в ее рот, и Рони обхватила его губами, посасывая в отчаянном желании снова ощутить тот незабываемый вкус.
Табер зарычал. Кошка внутри сходила с ума от похоти. Рони сосала его язык, облизывала его, стонала, наслаждаясь медовым вкусом. Его руки обхватили ее голову, и Табер прильнул к ней горячим чувственным поцелуем, почти лишившим ее разума.
Она чувствовала, как становится все жарче, как страсть разгорается все ярче. Ее груди заныли, соски набухли – тело молило о прикосновении.
– Боже, ты такая вкусная. – Его хриплый голос заставил ее задрожать от удовольствия. Табер отстранился, его глаза сузились, во взгляде было напряжение. – Думаю, ты вкусная и в других местах.
Его колено скользнуло между ее ног, прижимаясь прямо к самой чувствительной точке между бедер.
– Не делай этого со мной, Табер, – отчаянно прошептала Рони.
Ее руки судорожно сжались на его талии – слишком тонка была грань, отделяющая пронзившее ее наслаждение от боли.
Его твердое бедро прижалось к ее входу. Боже, наверняка он чувствует, как сильно она намокла. Она хотела отстраниться… она хотела прижаться еще сильнее. Тело разрывалось от желания, и это сводило ее с ума.
– Не делать чего? – рыкнул он. – Я уже сделал тебя своей, Рони. И этого не изменить. И я ни капли об этом не жалею.
Он коснулся губами ее уха, язык легким движением стал ласкать раковину. Рони задохнулась.
– Я не могу, – застонала она, но тело предавало ее, оно хотело прикосновений Табера, хотело ощутить его жар и его твердый член у себя внутри.
Она откинула голову, когда губы Табера спустились вниз, к шее. Он расстегнул пуговицы ее блузки, одну за другой, и воздух вокруг них сгустился от жара.
– Тише, детка, – его губы пробежались по ее ключице. – Все будет хорошо, я обещаю.
Он спустил блузку с ее плеч, потом аккуратно высвободил из рукавов ее руки. Блузка упала на пол. Рони никогда еще не ощущала ничего подобного – теплые мозолистые руки Табера скользили по коже, освобождая ее от одежды.
– Прекрасно, – прошептал он, не отрывая глаз от ее грудей. – Такие полные, такие тяжелые. Я хочу взять в рот один из этих торчащих сосков.
Рони пискнула при этих словах. Она стояла напротив него, ее соски буквально прожигали ткань лифчика.
Табер поднял голову, его взгляд скользнул по изгибам ее плеч, шеи. Ей хотелось закрыть глаза – слишком сильно возбуждал этот взгляд. Но одновременно Рони не хотела упустить ни секунды этого разглядывания, хотела почувствовать свою власть над ним, ведь именно она была причиной его всепоглощающей страсти.
– Мне страшно, – Рони трясло от неконтролируемого возбуждения. Это было слишком, это было неестественно. Она всегда его хотела, всегда желала его прикосновений и поцелуев, но не так. Не так бешено и жадно, почти теряя разум. – Табер, прекрати это. Прекрати это прямо сейчас, блин!
Ее вагина сжалась при этих словах с такой силой, что Рони задохнулась. Она ахнула, почти всхлипнула, когда губы Табера коснулись кожи над лифчиком.
– Все будет хорошо, Рони, – пообещал он. Его голос был грубым, хриплым, и она задрожала от удовольствия, когда его пальцы расстегнули застежку. – Как только я уложу тебя в кровать и устроюсь меж этих прекрасных бедер, все станет намного лучше.
Глава 8
Рони слышала шепот Табера и не понимала смысла его слов. Все станет лучше? Как только он сделает что?
Она уперлась руками в его плечи, игнорируя пульсацию между ног и влагу, проступившую в сжимающейся от вожделения вагине.
– Я так не думаю, – она содрогнулась от желания. – Табер, погоди. Нам надо поговорить.
Черт, все было совсем плохо. Тело постепенно отбирало контроль у разума, Рони понимала, что еще немного, и она просто потеряет контроль над ситуацией.
Его язык коснулся ее груди. Боже, это было совсем не так мягко, как она себе представляла. Язык Табера был настойчивым, горячим. Каково же будет, когда он коснется ее сосков?
